CC BY
21
Яркими эпизодами социальной борьбы в крае являются восстания в Красной Армии. Для соединений А. Сапожкова, В. Серова, Охранюка-Черского было характерно более упорное сопротивление, тактика глубоких рейдов и охват значительной территории. Эти выступления взрывали военно-политическую обстановку в районах. Так, известие о восстании дивизии А. Сапожкова в Бузулуке повлекло появление «2-й армии Правды» в Илецком районе.
Немаловажную роль играли «подпольные контрреволюционные центры», выступавшие в качестве идеологической и организационной силы. Примером может служить «Голубая Армия», имевшая «филиалы» в Челябинске, Троицке, Еткульском районе, где велась агитация, готовилось оружие и поставлялись добровольцы. Грань, разделявшая оперировавшие в большом количестве в крае повстанческие, красноармейские и разбойные группы, часто размывалась, и отряды меняли «окраску». Можно выделить несколько так называемых «смежных районов» - на границах административных образований, где мобильным группам повстанцев удавалось оказывать успешное сопротивление, часто переходя в наступление. К числу таких «горячих точек» следует отнести границу с Башкирией, между Челябинской и Тюменской губерниями.
В идеологическом отношении обращает на себя внимание наличие в воззваниях и лозунгах некой надежды на компромисс: «Долой коммунистов! Да здравствует Ленин и Валидов!». В пользу этого говорят и факты переговоров с повстанцами, когда вырабатывались основанные на взаимных уступках решения: в ноябре 1920 г. в Башкирии, весной 1921 г. в Курганском уезде, перемирие с В. Серовым в январе 1922 г.
В 1921 - 1922 гг. Южный Урал являлся зоной голодного бедствия. Именно надвигающийся голод вынуждал людей брать в руки оружие и не отдавать хлеб.
А. Лебедев
«БЕЛЫЕ МАЛЬЧИКИ» В МЕМУАРАХ И ВОСПОМИНАНИЯХ
Поколение, рождённое на рубеже XIX - XX вв., гражданская война расколола на неравные части. Одна, пойдя за пропагандой большевиков, стала впоследствии поколением первых комсомольцев, добровольных и подневольных участников социалистических строек. Другая, следуя за белыми, стала первой волной русской эмиграции, рабочими на всевозможных рудниках, шоферами столичных такси, изгоями в разных странах. О Белом движении, его судьбе за рубежом написано немало книг, журнальных очерков и статей. Почти все главные воинские объединения составили и опубликовали подробную историю своих частей. Не забыта была и «белая молодежь» -те мальчики-кадеты и гимназисты, которые приняли участие в вооруженной борьбе и разделили судьбу своих «отцов», старших соратников, в изгнании.
К сожалению, до сих пор в исследованиях антибольшевистского движения упор делается на отожествлении его с лидерами, встречается приверженность неким универсалиям и схемам с заранее известным ответом, непреодолимое подчас желание форсировать выводы без понимания сложности и многообразия ушедшей реальности. В то же время исследовательский взгляд часто не обращается к важному пласту «другой» стороны Белого движения - его юным участникам, подросткам. Весьма актуально по этому поводу звучат слова одного из «белых мальчиков», юнкера
М. Д. Каратеева о своих соратниках-одногодках: «То немногое, что о «белых мальчиках» писалось и пишется, обычно грешит героическим пафосом или слезливостью, это не только искажает, но и обедняет картину: ничем не прикрашенная правда тут сама по себе настолько богата содержанием и красноречива, что нет никакой надобности ставить этих «мальчиков» на ходули. Нам подчас приходилось трудно, даже очень трудно, но все же наша жизнь не была трагедией: там, где крепка товарищеская спайка, довлеют здоровые традиции и не утрачено чувство юмора, [события] в сознании участника принимают иную окраску, нередко даже комическую» (Каратеев М. Д. Белогвардейцы на Балканах: Воспоминания белого офицера // Москва. 1998. № 11. С. 195).
Несмотря на всю разность работ, главное, что объединяет их, - это отблеск юности на восприятии событий гражданской войны, неизбежные для любого человека идеализация и романтизация своей молодости. Нужно отметить, что «белая молодежь» включала в себя представителей разных социальных групп, разные культурные пласты. Далеко не все из них были склонны к написанию мемуаров в силу социокультурных установок, своего места в рядах Белого движения, бытовых проблем эмиграции. Юнкер Каратеев отмечал: « О повседневной жизни и мытарствах мелкой военной сошки... историк получит очень слабое представление, ибо, в противоположность генералам (которым было о чем сказать), эта сошка своих воспоминаний не писала, полагая, что они никакого общественного или исторического значения не имеют». Поэтому не менее важным представляется вопрос о мотивах мемуарной деятельности и социальном круге авторов. В этом смысле необходимо обращение к социокультурным реалиям России начала XX в. Бесспорна принадлежность авторов к городским образованным кругам, носителям определенных культурных стереотипов и кодов, характерных именно для « горожан», что заставляет нас не абсолютизировать выводы, а более тонко и взвешенно подходить к проблеме осмысления и оценки их мемуарного наследия.
Л. Коновалова
ОБРАЗ ВРАГА НА ЛИСТЕ СОВЕТСКОГО ПЛАКАТА
Мы убиваем других'мысленно, а затем создаем палицу или баллистические ракеты, чтобы убить их физически.
С. Кип. Лица врага
Ни один народ в мире не живет изолированно. Само идентификация любого из них начинается с попытки отграничить «себя» от «чужих», с понимания своей исключительности. Всегда ли мы принимаем и понимаем другого? К сожалению, осознание народом собственной идентичности «означает, что сосед воспринимается не как друг и помощник, а как чужой, несущий угрозу». Проблема восприятия противника принадлежит к широкому кругу историко-психологической тематики «свой -чужой», включающей в себя социальный, культурный, религиозный, половозрастной и проч. аспекты. Оппозиция «свой - чужой» устойчивой архетипической природы, но вместе с тем она динамично развивается в условиях отдельной эпохи и историчес-
