Научная статья на тему '«Белая Русь» в светских канцелярских документах Российской империи XVIII - начала XIX в'

«Белая Русь» в светских канцелярских документах Российской империи XVIII - начала XIX в Текст научной статьи по специальности «История и археология»

CC BY
539
58
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Журнал
Славянский альманах
ВАК
Область наук
Ключевые слова
БЕЛАЯ РУСЬ / БЕЛОРУССИЯ / БЕЛОРУССКИЙ / РОССИЙ СКАЯ ИМПЕРИЯ XVIII-XIX ВВ

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Лабынцев Юрий Андреевич

В статье на примере большого массива светских канцелярских документов Российской империи XVIII начала XIX в. прослеживается история перенесения в административную практику именования «Белая Русь» как названия белорусских территорий.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

«The White Rus» in secular writings of the Russian Empire of the 18 th - the beginning of the 19 th centuries

The article bases on a huge amount of secular writings of the Russian Empire of the 18 th the beginning of the 19 th centuries to study the history of developing of the term «The White Rus» into the name of Belarussian territories in the administrative practice.

Текст научной работы на тему ««Белая Русь» в светских канцелярских документах Российской империи XVIII - начала XIX в»

история культуры

Ю. А. Лабынцев (Москва)

«Белая Русь» в светских канцелярских документах Российской империи XVIII - начала XIX в.

В статье на примере большого массива светских канцелярских документов Российской империи XVIII - начала XIX в. прослеживается история перенесения в административную практику именования «Белая Русь» как названия белорусских территорий.

Ключевые слова: Белая Русь, Белоруссия, белорусский, Российская империя ХУШ—Х1Х вв.

Этногеографическая история белорусских земель пока не получила сколь-либо целостного и законченного научного освещения. Впрочем, и сама эта проблема в полном ее понимании еще только начинает интересовать ученых разных стран, пытающихся осмыслить гигантский разнородный материал, специально собиравшийся пока лишь эпизодически1. До сих пор нет ясности, а тем более единства, даже во взглядах на происхождение самого названия «Белая Русь»2, хотя в последние годы белорусскими исследователями был предпринят ряд успешных попыток отобразить его судьбу в средневековый период, не выходя при этом за рубеж XVII столетия3. XVIII век, предоставляющий в данном отношении в руки исследователей колоссальный по объему массив самых разнообразных источников, специально не изучался вовсе, что, впрочем, не выглядит удивительным на общем фоне слабой изученности истории Белоруссии этого столетия. Знакомство с западноевропейской частью огромного источникового массива убеждает в абсолютной несостоятельности многочисленных утверждений о первенствующей роли России в закреплении тогда за определенными территориями названия «Белая Русь». Российская империя оказалась тогда, в конце XVIII в., скорее наследницей уже существующего топогеографического деления, транслируя и распространяя его с помощью конкретных административных действий.

К первой половине XVIII в. в Западной Европе уже сложилось достаточно четкое разграничение земель Великого княжества Литовского, в составе которого выделялась и территория Белой Руси.

Безусловно, нам интересны в данной связи все виды письменных источников, но, пожалуй, при этом стоит выделять собственно географические и топографические, прежде всего различного рода абрисы и карты. Классическим примером предлагавшейся в центральноевропейской среде в начале XVIII в. локализации земель Белой Руси на пространствах Восточной Европы может служить описание путешествий и походов вюртембергского герцога Максимилиана «в Польшу, Литву, Червоную и Белую Руссию»4. К середине XVIII в. относительно четкая локализация земель Белой Руси во всей Западной Европе может считаться устоявшейся. Это хорошо фиксируют, например, английские карты, выполненные в том числе одним из самых известных «королевских географов» Томасом Джефферсом (1710-1771) и картографами его круга. На одной из них5 «Белая Русь» включает в себя Витебщину, Полотчину, Минщину, Могилевщину, Мозырщину, а пограничная ей с юго-запада «Черная Русь» - Слонимщину, Новогрудчину, Случчину, доходя на западе непосредственно до Подляшья, на северо-западе почти до Гродно, а на юге несколько выступая за р. Припять. Подобное деление подтверждают и несколько более поздние карты другого известного «королевского географа и гидрографа» Томаса Китчина (1718-1784), создававшиеся к тому же в значительной мере на основе оригинальных польскоязычных источников6. К числу последних, несомненно, принадлежит объемный «Географический лексикон» базилианина Иллариона Карпинского, изданный в Вильно в 1766 г. уже после его смерти7. В первом в Речи Посполитой географическом словаре белорусский монах так пишет о Руси вообще: «Русь включает в себя кроме Московской Руси Литовскую Русь, которая состоит из Белой Руси и Черной. В Белой Руси имеются воеводства Мстиславское, Полоцкое, Витебское и Смоленское. В Черной Руси - Новогрудское и Минское»8. Младший современник и последователь И. Карпинского пиар Федор Вага (1739-1801) в своем сборнике географических сведений о Речи Посполитой, изданном в Супрасле в 1767 г., Белой Руси отдает практически те же самые территории9. В России термины «Белая Русь» и «Белая Россия» в первой половине XVIII в. фиксируются уже в законодательных актах, причем иногда наряду с обозначением «Малая Россия»10. Обозначение «белорусский» получает широкое распространение во всех сферах российской жизни задолго до разделов Речи Посполитой, ими активно пользуется и императрица Екатерина II в своей многоязычной переписке, посланиях и распоряжениях, наконец,

они находят место в различных международных трактатах, прежде всего заключенных между «Всероссийскою империею и Речью Посполитою Польскою»11.

Первому разделу Речи Посполитой в 1772 г. предшествовали многочисленные политико-дипломатические акции, в ходе которых определения «Белая Русь», «Белая Россия», «белорусский» звучали неоднократно. Как бы полемизируя с одним из своих сановников, графом З. Г. Чернышевым, автором «Записки... о Белой России», где, между прочим, говорилось о том, что «новоприобретенные земли. не по договорам, но оружием, либо по правам имеющихся на оные. в удовлетворение тех претензий, какие Россия от Польши из давних лет имеет» присоединяются, Екатерина II 28 мая 1772 г. в «наказе» губернаторам новоприобретаемых территорий писала: «Мы желаем, чтобы не токмо сии провинции силою оружия были нам покорены, но чтобы все сердца людей, в оных живущих, добрым, порядочным, правосудным, снисходительным, кротким и человеколюбивым управлением Российской империи присвоили»12. Тогда же было образовано Белорусское генерал-губернаторство во главе с З. Г. Чернышевым. Российское общество широко обсуждало все эти события, откликнулись на него и литераторы. Один из них, В. И. Майков, в особой оде, тому посвященной, писал:

Где солнце после темной нощи Являет миру первый блеск Там внемлют горы, долы, рощи Российским громам. И се отторжена быв прежде Россия Белая в одежде

13

кровавой.13

По замыслу этого литератора «Россия Белая», конечно же, просит императрицу - «включи меня в свою державу»14, дабы освободиться от пут «анархии Республики Польской», как о том широко тогда говорилось и писалось во всей Европе15.

Новосозданные административные структуры на белорусских землях и различного рода имперские инстанции и организации вне их в своих бесчисленных бумажных потоках тысячекратно закрепляют звучание именований «Белоруссия» и «белорусский». С этого времени последние получают устойчивые права употребления и укореняются практически во всех сферах внутриимперской жизни.

Стоит ли удивляться, что по прошествии нескольких десятилетий, в период, когда, по словам достаточно большого числа современных нам публицистов и ученых (специально этот вопрос, правда, не изучавших, тем более основываясь на подлинных источниках), одним росчерком императорского пера само слово «Белоруссия» в России якобы было запрещено, то есть в 1840-50-е гг., в свет выходит книга одного из первых белорусских историков М. О. Без-Корниловича, уроженца Белорусской губернии в момент ее образования в 1796 г.16 В этой книге тогда уже известный и заслуженный географ, топограф и исследователь Белоруссии генерал-майор Без-Корнилович, ставивший главной своей задачей «ознакомить читателей с Белоруссиею», так, например, пишет о «распоряжениях, сделанных в Белоруссии по ее присоединении к Российской империи»:

«В 1772 году Октября 23-го дня Белоруссия разделена на две губернии: Псковскую и Могилевскую. Часть Псковской губернии отделили к Новгородской, остальную разделили на две провинции: Псковскую и Великолуцкую. Воеводства Полоцкое и Витебское переименованы в провинции; Ливонское же воеводство названо Двинскою провинциею; все три поступили в состав Псковской губернии. Таким образом, Псковская губерния образовалась из пяти провинций: Псковской, Великолуцкой, Двинской, Полоцкой и Витебской. Провинциальные канцелярии назначены: в Пскове, Великих Луках, Динабурге, Полоцке и Витебске.

Могилевская губерния составлена из провинций: Могилевской, Оршанской, Мстиславской и Рогачевской; губернская канцелярия назначена в Могилеве, провинциальные: в Орше, Мстиславле и Рогачеве.

Указом 1772 г. Мая 28-го, Белорусским Генерал-Губернатором назначен Генерал граф Захарий Григорьевич Чернышев.

Могилевским Губернатором Генерал-Маиор Коховский.

Псковским Генерал-Маиор Кречетников»17.

Столь же последовательно, как и некогда генерал-губернатор Белорусский З. Г. Чернышев, М. О. Без-Корнилович именует «белорусскими» или «белорусским», например, местное дворянство, которое, правда, сам граф почти всегда называл «белорусским шляхет-

ством»18.

Первые манифесты, декреты и распоряжения новой власти в Белоруссии последовательно утверждают и распространяют определение «белорусский». Выражения «белорусские провинции», «белорусские обыватели», «белоруссцы» все чаще можно видеть и в частной

переписке тех лет. Постепенно это становится нормой. Современный белорусский историк, много и успешно работающий в архивах Белоруссии и России, Е. К. Анищенко считает, что российские власти «избегали публичного наименования присоединенной территории Белоруссиею в официальной декларации об вечном присоединении ее к империи»19. На самом деле это не совсем так. Возьмем, например, весьма важный во всех отношениях договор, подписанный 12 октября 1777 г. польским королем в Варшаве, а затем даже изданный тогда же типографским способом, - «Ратификацию Его Величества Короля и республики Польских на акт разграничения Белорусских земель, новоприобретенных к Российской Империи»20.

Белорусскими начинают называть отдельные войсковые соединения, так, в 1775 г. появляется «Белорусская дивизия», а затем «Белорусский полк» гусар, который, кстати, имел знамя и иные полковые атрибуты, выдержанные в духе собственно белорусской национальной цветовой символики. Еще ранее, в 1774 г., в Сенате возник даже особый «Белорусский департамент», а начиная с 1772 г. на местах действуют различного рода канцелярии: генерал-губернаторские, губернаторские (губернские), воеводские (провинциальные), всевозможные судебные и ряд других, где одновременно трудились сотни людей, в том числе и местные уроженцы, которые кое-где даже превалировали среди администрации. Так, по данным Е. К. Ани-щенко в 1783 г. «в 5 поветах Полоцкой губернии среди 229 членов высшей администрации местных выходцев было 82 человека, а все 89 должностей поветовых и нижних земских судов целиком занимали шляхетские представители. В 1790 г. в Полоцкой губернии из 46 служащих криминальной палаты, верхней и нижней расправ, верхнего земского суда 33 человека или 71% были шляхетского происхождения. На уровни же поветов эту шляхту начали теснить разночинцы - купцы, мещане, духовенство, государственные крестьяне (на 30 служащих последних было 6)»21. Пытаясь укрепиться на местах, имперские власти пошли на беспрецедентный шаг - создание выборных органов в крестьянской среде, что, в конечном итоге, привело к весьма нежелательным для всех последствиям. Общеимперская губернская реформа 1775 г. оказала весьма заметное влияние и на разграничение белорусских земель, которые стараниями их генерал-губернатора З. Г. Чернышева к 1777 г. получили четкое деление22. Все это находит свое отражение в весьма объемной документации местных канцелярий различного уровня, сохранившейся до наших дней23, анализ которой дает возможность достаточно подробно про-

следить и укоренение понятий «Белоруссия» и «белорусский». Эту же функцию, но уже в более широком объеме, в том числе и значительно далее рубежей белорусских губерний, включая страны Западной Европы, выполняли и довольно многочисленные разноязычные издания местных типографий. Местные печатные издания, прежде всего нерусскоязычные, рассчитанные на распространение не только, а порой и не столько в границах Российской империи, практически полностью опровергают тезис о только внутриимперском, даже чуть ли не внутрислужебном употреблении терминов «Белоруссия» и «белорусский». Не в меньшей степени о том же свидетельствуют и столичные издания, заставляя усомниться, например, в справедливости утверждений о единичности именований генерал-губернаторов «Белорусскими»24.

С 1770-х гг. сведения о Белоруссии начинают стабильно публиковаться и в специальных географических обзорах и словарях Россий-

25

ской империи25, причем одними из самых сведущих в этом авторов выступают православные с бывших территорий Речи Посполитой, где польский язык и польская графика письма продолжают сохранять все свои права, в том числе и во всех типах административных канцелярий, действующих на белорусских землях26. Как следует из различного рода записок, в том числе составленных крупнейшими государственными деятелями России, например, А. А. Безбородко, ближайшим к Екатерине II сановником, упоминание Белоруссии в одном ряду с Малороссией, давно выделенной в особую категорию

27

имперских территорий западной ее окраины, становится нормой27. Это положение фиксируют и различные общеимперские указы, подписанные Екатериной II28.

Второй раздел Речи Посполитой в 1792 г., а за ним и третий в 1795 г., необходимость администрирования на новых территориях, присоединенных к Российской империи в результате этих двух последних разделов, предполагали использовать соответствующий опыт, приобретенный после включения в 1772 г. в общеимперский организм восточнобелорусских земель. Императрица прямо призывает использовать этот опыт, особенно при решении наиболее трудных вопросов, «сохраняя тот же порядок, какой и в Белоруссии наблюдаем был», «поелику порядок во всем есть душа правления»29. Генерал-губернатор «новоприсоединенных областей от Речи Посполитой Польской к империи Российской» генерал-аншеф М. Кречетников, следуя в марте 1793 г. повелениям императрицы, призывает всех вообще «жителей и каждого особенно всякого чина и звания присо-

единенных ныне от Речи Посполитой Польской на вечные времена к империи Российской мест и земель» поступать во всем «по примеру верноподданных ее жителей Белорусских»30. Восточнобелорусские земли, именуемые «Белорусскими губерниями», становятся во всем примером для подражания и на западе бывшего Великого княжества Литовского, куда из «Белорусских и прочих губерний», согласно распоряжениям высшей власти, потянулись чиновники различных рангов из тамошних канцелярий и присутствий31. Даже перепись населения здесь предписывается проводить «с сохранением того же порядка, каковой в Белоруссии был наблюдаем»32. Вместе с тем, хотя разграничение на Белорусское и Литовское генерал-губернаторства в 1790-е гг. выглядит достаточно четко и определенно, постепенно наблюдается и своего рода виртуальная экспансивная диффузия «белорусского» в западном направлении33. Самым непосредственным образом на подобное размывание границ между «белорусским» и «литовским», экспансию первого на запад влияли рекрутские наборы на всех этих территориях, из которых составлялись особые войсковые части, носящие названия «белорусских», например, «Белорусский егерский корпус»34.

В 1796 г. следует серия различных решений, в результате которых тогда же образуется особая Белорусская губерния35, хотя определение «белорусская губерния»36, как, впрочем, и повсеместно тогда укоренившееся именование «белорусские губернии», в том числе и в текстах административных документов, включая даже государственные указы, известны с 1770-х гг.37 Именной указ от 12 декабря 1796 г. повелевал образовать «Белорусскую губернию» с центром в г. Витебске из двух других - Могилевской и Полоцкой38, возникших в 1770-х гг. и ставших затем наместничествами, которые практически повсеместно неофициально именовались и в 1770-е, и в 1780-е, и в 1790-е гг. также «белорусскими губерниями», что, в конце концов, оказало влияние и на позднейший механизм распространения определения «белорусский» на остальную часть земель современной Беларуси. После утверждения штатов «Белорусской губернии» в последний день 1796 г.39 и образования в следующем 1797 г. основной административной внутригубернской структуры - «Белорусского губернского правления»40, «Белорусской казенной палаты»41 и других, звучание слова «белорусский» во всех его возможных комбинациях необычайно усиливается. Появляются даже записки и трактаты, в которых понятие «белорусский край» трактуется куда более расширительно. Наконец, следует весьма значительный поток

самых разнообразных мнений о тамошнем народе и даже отличии великорусских крестьян и тамошних, которых уже прямо начинают называть «белорусами»42. В масштабах всей Российской империи возникает огромная чиновничья переписка по тем или иным вопросам, связанным с «Белорусской губернией», в том числе военным43, судебным44, геральдическим45 и бесчисленному множеству других. До наших дней в различных странах, прежде всего в России, Литве, Польше и, конечно же, Беларуси, сохранились целые архивные комплексы, насчитывающие тысячи единиц хранения, отображающие делопроизводство «Белорусской губернии»46. В особые фонды в архивах выделено делопроизводство «Белорусской губернской казенной палаты»47, «Белорусского главного суда»48, «Белорусского губернского прокурора»49, «Белорусского губернского дворянского депутатского собрания»50, «Белорусского губернского приказа общественного призрения»51, «Белорусской врачебной управы»52 и ряд др.

С началом царствования Александра I Белорусская губерния в феврале 1802 г. была упразднена и преобразована в Витебскую и Могилевскую губернии, за которыми повсеместно по-прежнему сохранялось неофициальное именование «белорусских». Ничуть не изменился и конкретно-географический, а тем более ментальный облик «Белоруссии». Она не только не исчезла в умах и представлениях России и Европы в целом, но даже значительно укрепила свои границы, постоянно расширяя их. Всевозможные планы восстановления Великого княжества Литовского, вырабатывавшиеся в начале XIX в., о которых теперь начинают все чаще писать в современной Беларуси, весьма показательны в данной связи. Тогдашняя «Белоруссия» в них видится уже совершенно особым краем, который теперь никак не мыслится в границах возможного будущего Великого княжества Литовского, о чем говорят как сам император Александр I53, так и представители магнатерии бывшей Речи Посполитой, чьи проекты, в частности связанные с идеями Конституции 3 мая, возможно бы оказали в дальнейшем, в случае их успешной реализации, стагнирующее влияние на развитие «белорусского вопроса». В кругах российской власти всех уровней определения «Белоруссия» и «белорусский» утверждаются окончательно как особые географические, территориальные и в определенном смысле этно-административные концепты, которые пересмотру в сторону пространственного уменьшения уже никогда практически не подвергались, наоборот, постоянно расширяли свое ментальное, а затем и топографическое присутствие. Через

десятилетие после упразднения Белорусской губернии такой видный российский либерал, как адмирал Н. С. Мордвинов, на заседании Государственного совета произнес речь о «Белоруссии», разошедшуюся затем по России во множестве рукописных списков, которая наполнена такими выражениями, как «обе Белорусские губернии расстроились в сельском своем хозяйстве.», «мелкопоместный дворянин и крестьянин в Белоруссии оба равно голодны и скудны.» и т. д.54 Н. С. Мордвинов был очень популярным в России политиком и оратором, его речи и предложения тиражировались в сотнях рукописных списков, расходившихся по столичным городам и провинциям империи.

Примерно тогда же белорусская тема в ее особом наполнении начинает находить и широкий отзвук в умах поляков. Об этом очень ясно сказано в своего рода историографическом обзоре данного явления, составленном известным славистом И. Раковецким55, которого, несмотря на его униатское происхождение и украинскую родословную, всегда считали и до сих пор считают польским ученым, стоящим у истоков польской славистической науки56. Примечательно, что и украинцы не считают его своим, сведений о нем в справочниках и энциклопедиях почти нет, а в «Енциклопеди Укра-шознавства» можно прочитать буквально следующее: «Раковець-кий (Rakowiecki) 1гнаци Бенедикт (1782-1839), поль[ський] юторик родом з Бердичева.» И. Раковецкий в обзоре этом использует уже не только термин «Беларусь», но и говорит о «белорусско-русском диалекте, повсеместно используемом по всей Литве», то есть и в самой западной части бывшего Великого княжества Литовского57. Именно так на границы распространения, географическое пространство присутствия этого «белорусско-русского диалекта» смотрели тогда и польские ученые, а известный ныне всему миру польский лексикограф С. Б. Линде, как сообщал И. Раковецкий, даже «об этом диалекте. сделал множество наблюдений»58, опубликованных в 1810-е гг. в польской научной печати59.

Насколько же ныне этнографическая история белорусских земель остается важной для не только регионального, но общеевропейского социально-политического контекста, прежде всего политической и геополитической современности, свидетельствует множество самых различных, чаще всего произвольных, толкований и построений, вплоть до самых экзотических, касающихся именования «Белоруссия», присутствующих в большом числе всевозможных исследований как европейских, так и заокеанских60.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 См., например: Булкин В. А., Герд А. С. К этноисторической географии Белоруссии // Славяне: Этногенез и этническая история. Л., 1989. С. 67-76.

2 См., например, великолепно иллюстрирующий такое положение сборник статей «1мя тваё "Белая Русь"» (Мшск, 1991).

3 См., например: Белы А. Хрошка Белай Руа. Мшск, 2000; и др. Несомненной заслугой автора этой книги, А. Белого, является отображение западноевропейского вектора этногенетической сущности данного названия: «Термин Белая Русь возник в германских языках, откуда попал в средневековую латынь, задолго до того, как был усвоен славянскими языками» (с. 185). Весьма симптоматично и такое утверждение А. Белого, которое он, правда, ничем не подтверждает и не развивает, оставляя лишь на уровне авторской констатации: «Власти России, как и православные Польши и Литвы, термин Белая Русь интерпретировали иначе, чем официальные круги Речи Посполитой или западные европейцы, наполняя его прежде всего этноконфессиональным смыслом. Так начали называть православное население Речи Посполитой, религиозные и политические симпатии значительной части которого были на стороне Москвы, и те территории, на которых эти симпатии чувствовались наиболее сильно» (с. 162-163).

4 См.: Bardili J. Maximilian Emanuels Hertzogs in Württemberg Reisen und Compagnen durch Deutschland in Polen, Lithauen, Roth- und Weissrussland. Stuttgart, 1730.

5 См.: Poland. Lithuania and Prussia. [S. l.; S. a.].

6 См., например, его авторскую карту «Poland. Lithuania and Prussia». [S. l.; S. a.].

7 См.: Karpinski H. Lexykon geograficzny dla gruntownego poj^cia gazet i historii z roznych autorow zebrany... Wilno, 1766.

8 Ibid. S. 492.

9 См. его «Krotkie zebranie historyi i geografii Polskiej» (Su-prasl, 1867. S. 382).

10 См., например: Полное собрание законов Российской империи (далее - ПСЗ). Т. XII. № 8867 (25 января 1744 г.).

11 См. многочисленные публикации различных документов этого времени, напр.: Сборник РИО. СПб., 1885. Т. 48. С. 59-66; и др.

12 ПСЗ. Т. XIX. № 13808.

13 Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (далее ОР РНБ). Ф. 454. № 6.

14 Там же.

15 См., например: Ségur L.-P. Mémoires, souvenirs et anecdotes // Bibliothèque des mémoires: relatif à l'histoire de France: pendant le 18e siècle. Paris, 1859. Vol. XIX. P. 288-301.

16 См.: Без-Корнилович М. О. Исторические сведения о примеча-тельнейших местах в Белоруссии. СПб., 1855.

17 Там же. С. 325.

18 См., например: Жукович П. Сословный состав населения Западной России в царствование Екатерины II // Журнал Министерства народного просвещения. 1915. № 2 (февраль). С. 271 и др.

19 Аншчанка Я. К. Беларусь у часы Кацярыны II (1772-1796). Мшск, 1998. С. 34. См. также его монографию: Лггоуская правшцыя у падзеях Рэчы Паспалггай: 1нкарпарацыя. Мшск, 2003.

20 Русскоязычный вариант этого издания был опубликован незамедлительно после подписания документа с констатацией: «Оригинальная подписан тако: Станислав Август Король».

21 Анiшчанка Я. К. Беларусь у часы Кацярыны II. C. 112-113.

22 См. например: ПСЗ. Т. ХХ. № 14603; Kalendarz namiestnictw Bia-loruskich na rok 1783. Mohilew, [S. a.].

23 См., например: Отдел рукописей, редкой книги и старопечатных изданий Национальной библиотеки Беларуси (далее - ОРРКСИ НББ). Д. 091/094/583. Л. 42-42об.

24 См., например: List ochronny generala gubernatora Bialorusi. Petersburg, 1793. Тезис о якобы неофициальности именования генерал-губернаторов Белорусскими (см.: Анiшчанка Я. К. Беларусь у часы Кацярыны II. С. 53) также не совсем верен. (См., например: ОРРКСИ НББ. Д. 09/094/583. Л. 150-153; Д. 091/4474. Л. 126.)

25 См., например: Новый и полный географический словарь Российского государства. М., 1788-1789. Т. 1-6.

26 См., например: ОРРКСИ НББ. Д. 091/4474. Л. 30-31.

27 См., например, текст «Проекта Безбородко по польским делам 1791 года» в документальном приложении к монографии: Стегний П. В. Разделы Польши и дипломатия Екатерины II: 1772. 1793. 1795. М., 2002. С. 652-653.

28 См., например: ОРРКСИ НББ. Д. 091/4474. Л. 83.

29 Цит. по: Сборник документов, касающихся устройства Северо-Западного края при императрице Екатерине II (1792-1796). Виль-на, 1902. № 2.

30 Цит. по: Там же. № 3.

31 См.: Там же. № 4.

32 Цит. по: Там же. № 131.

33 См.: Там же. № 36.

34 См.: ОРРКСИ НББ. Д. 091/4474. Л. 84.

35 См.: Национальный исторический архив Беларуси (далее -НИАБ). Ф. 2002. Оп. 1. Д. 8.

36 В начале 1790-х гг. могилевские однофамильцы известного российского археографа и историка А. Ф. Малиновского, которые признавали его своим родственником, писали: «Мы, дворяне, обыватели губернии Белорусской и новоприсоединенных областей от республики Польской к Российской империи...» (Цит. по: Малиновский А. Ф. Обозрение Москвы. М., 1992. С. 183).

37 См.: НИАБ. Ф. 2002. Оп. 1. Д. 7.

38 См.: ПСЗ. Т. XXIV. № 17634.

39 См.: ОРРКСИ НББ. Д. 091/4474. Л. 141-142.

40 См.: НИАБ. Ф. 3219. Оп. 1. Д. 1.

41 См.: Там же. Д. 5; 18.

42 См.: Российский Государственный архив древних актов. Ф. 181. Оп. 3. Д. 225. Л. 166.

43 См.: ОРРКСИ НББ. Д. 091/4474. Л. 170.

44 См.: Там же. Л. 261-264.

45 См.: Там же. Л. 248.

46 См., например, объемный фонд «Белорусского губернского правления» в НИАБ (Ф. 3219).

47 См.: НИАБ. Ф. 3102.

48 См.: НИАБ. Ф. 3215.

49 См.: НИАБ. Ф. 3225.

50 См.: НИАБ. Ф. 3406.

51 См.: НИАБ. Ф. 3348.

52 См.: НИАБ. Ф. 3224.

53 См., например: Pami^tnik... Adama Czartoryskiego i koresponden-cja jego z cesarzem Aleksandrem I. Kraków, 1905. Т. 2. S. 157.

54 См.: ОР РНБ. F. XVII.39. Л. 302-335.

55 См.: Францев В. А. Польское славяноведение конца XVIII и первой половины XIX ст. Прага, 1906. С. 217-243 и др.

56 Енциклопедiя Украшознавства. Львiв, 1998. Т. 7. С. 2464.

57 Rakowiecki I. B. Prawda ruska. Warszawa, 1822. Т. 2. S. 191.

58 Ibid.

59 См., например: Linde S. B. O Statucie Litewskim... Warszawa, 1816. На особую важность его работ, связанных с восточнославянской филологической проблематикой, в частности белорусистикой, мы

указывали уже давно (см., напр., нашу магистерскую диссертацию: Labyncew J. Literatura rosyjska w opiniach polskich slawistow (1800-1918). Wroclaw, 1976).

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

60 См., например: Snyder T. The Reconstruction of Nations: Poland, Ukraine, Lithuania, Belarus. 1569-1999. New Haven; London, 2003. Автор этой книги даже рассматривает именование «Belorussia», в отличие от «Belarus», как прямое свидетельство ориентации и «веры в единство с Россией» (Р. X).

Labyncev Ju. A.

«The White Rus» in secular writings of the Russian Empire of the 18th - the beginning of the 19th centuries

The article bases on a huge amount of secular writings of the Russian Empire of the 18th - the beginning of the 19th centuries to study the history of developing of the term «The White Rus» into the name of Belarussian territories in the administrative practice. Keywords: White Rus, Belarussia, Belarussian, Russian Empire of the 18th - the beginning of the 19th centuries.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.