CC BY
108
УДК 398
Мафедзова Лина Муратовна
аспирант. Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова linamafedzova@mail.ru
БЭДД: МУЖСКОЙ И ЖЕНСКИЙ ВЗГЛЯД (М.Ю. ЛЕРМОНТОВ -И.И. КАШ ЕЖЕ В А)
Lina M. Mafedzova
graduate student.
Kabardino-Balkarian
State University of H.M. Berbekov
linamafedzova@mail.ru
BELA: MALE AND FEMALE VIEW (M.YU. LERMONTOV -l.l. KASHEZHEVA)
Аннотация. В статье рассматривается образ Бэлы М.Ю. Лермонтова, данный с мужской точки зрения, и лирический образ Бэлы И.И. Ка-шежевой, увиденный автором-женщиной. Исследуется стихотворение И.И Кашежевой «Бэла» с выявлением особенностей женского образа. Определяются гендерные различия во внешнем и внутреннем описании Бэлы.
Annotation. This article discusses the image of Bela of M.Y. Lermontov, given from the male point of view, and of lyrical Bela by l.l. Kashezheva, seen by the author-woman. The author investigates the poem of l.l. Kashezheva «Bela» identifying the characteristics of the female image. Gender differences in the external and internal description of Bela are detarmined.
Ключевые слова: автор, гендер, женский образ, образная система, символика, фольклор, хронотоп, эпитет.
Keywords: author, gender, female image, imagery, symbolism, folklore, chronotope, epithet.
Творчество любого поэта или писателя всегда сопряжено с периодом ученичества. Это и подражательные, иногда откровенно слабые работы, и обращение к героям известных произведений. Оценивая особенности поэтического дара И. Кашежевой, Камиль Султанов писал: «Столь раннее развитие юной поэтессы не было случайностью. От природы одаренная девушка получила нормальное воспитание и образование, что способствовало раннему проявлению ее главного призвания. Инна Кашежева была воспитана на великих традициях Пушкина и Лермонтова» [1, с. 434]. Это высказывание ученого правильно отразило суть новаторства и традиций, которым она следовала, «являя весомость поэтического слова» [2, с. 57]. Всю жизнь прожившая в Москве, она никогда не теряла связь с родиной отца - Кабардино-Балкарией. В ее творчестве тесно переплелись кавказская тематика, образная система с русской ментальностью, общечеловеческими ценностями. Но сам Кавказ, как не раз сама говорила поэтесса, она постигала не только из обычаев, традиций горцев, но и из произведений А. Пушкина, М. Лермонтова. В ее творчестве можно найти много аллюзий образов, произведений этих поэтов. Особенно интересовал И. Кашежеву женский образ. В этой статье мы сравним Бэлу М. Лермонтова и стихотворение И. Кашежевой с одноименным названием.
Под влиянием М. Лермонтова в 1962 году было написано стихотворение «Бала». Вроде бы одна и та же лирическая героиня Бэла, но у М. Лермонтова она одна, у И. Кашежевой - другая. Это связано с гендерной принадлежностью авторов. Для
М. Лермонтова «она была хороша: высокая, тоненькая, глаза черные, как у горной серны, так и заглядывали нам в душу» [3, с. 287]. Это черкешенка «пуглива, как дикая серна», которая «все грустила, напевала свои песни вполголоса» [3, с. 299]. Для него, как человека не горского, «дикарка Бэла» казалась странной своим поведением и привычками. Для М. Лермонтова именно Бэла, «восточная красавица», является примером чувственной стороны жизни. Ведь через женский образ он подчеркивает противоречивый душевный мир главного героя, выявляет мотивы поступков и побуждений Печорина. А И. Кашежева, наоборот, видит в ней что-то свое, родное, более того, чувства Бэлы изображены поэтессой с позиции женщины. Печорин понимает, что разделяет его и Бэлу принадлежность к разным культурам, обычаям, разным религиям, то есть к разным человеческим мирам [4, с. 174]. Именно то, что разделяет главных героев романа, воедино слилось в поэтессе, так как она сочетала в себе две родные для нее культуры. «Широта взглядов на кабардинскую и русскую культуру дала возможность поэтессе И. Кашежевой создать прекрасные произведения, шагнувшие за пределы отдельной национальной литературы» - подмечают в своей статье «Кавказ И. Кашежевой» 3. Торогельдиева и 3. Канукова [5].
В стихотворении с первых же строк идет описание внешних черт героини, то есть автор сразу рисует читателю портрет Бэлы: «Лик бел у Бэлы / взгляд по-горски черен, / и волосы струятся по плечам ...» [6, с. 72]. Сходство двух авторов можно наблюдать в их акценте на глаза, взгляд Бэлы. М. Лермонтов: «Что за глаза! они так и сверкали, будто два угля», «Она призадумалась, не спуская с него черных
40
глаз своих» [3, с. 301]. Если у М. Лермонтова черные глаза - лишь деталь описания внешности горянки, то у И. Кашежевой - оценочная характеристика. Бэла попала по воле судьбы в чуждый, незнакомый ей мир. Она «не плакала», «не ела», «не пела» [6, с. 72-73]. Г радация, как видим, убывающая. У И. Кашежевой поэтические строки как сконцентрированное подтверждение лермонтовской характеристики черкешенки «кусая губы, молча, до крови» [6, с. 72]. Поэтесса дает емкую форму состояния героини: «в клетке пойманная Бэла» [6, с. 73]. И. Кашежева осмысливает внутреннее состояние лермонтовской героини, и с позиции человека второй половины XX века, и как женщина. Она вроде свободна и любима («его любовь медовых слаще сот...» [6, с. 73]), но в то же время несчастна, находясь «в предчувствии обманутой любви» [6, с. 73]. У М. Лермонтова Печорин стремится быть благородным с Бэлой. Он хвалит ее красоту, дарит подарки, хитростью завоевывает ее доверие. Печорин играет, но делает это так искренне, что его игра становится реальностью. Он и сам забывает о первоначальном намерении в отношении Бэлы [4, с. 174]. Однако и М. Лермонтов, и И. Кашежева сумели уловить главное в женском горском характере: «Черкешенка перенесет разлуку / с аулом, с волей, / что волнует кровь.» [6, с. 73]. Но для нее нет ничего хуже, чем гаснущий равнодушный взор любимого человека: «Бала не простит внезапный холод» (М. Лермонтов), «1 примет лучше пулю, чем позор» (И. Кашежева) [6, с. 73]. Оба автора солидарны в том, что Бэла полюбила по-настоящему. Бэла призналась, что «он часто ей грезился во сне, и что ни один мужчина никогда не производил на нее такого впечатления» [4, с. 174].
Печорин, скучающий эгоист, избалованный вниманием женщин, меланхолик, не способный на сильные, искренние, постоянные чувства. Может быть, он «от скуки» (как признается сам) выбрал ее, потому что надоело «кокетство светских барынь». А возможно, Печорин ищет чего-то нового, доселе ему неведомого [4, с. 175].
На создание образа Бэлы «работает» и символика у И. Кашежевой. Два цвета преобладает в стихотворении белый («белый лик») и черный («черный взгляд»), они повторены дважды. Но в описание горянки властно вторгается красный цвет. Как признавалась ранее И. Кашежева в сборнике «Кавказ надо мною»:
Мой любимый цвет - красный!
Цвет борьбы и побед.
Мой любимый цвет - красный!
Самый правильный цвет! [7].
И уже не взгляд остается черен у Бэлы, а след от пули («Лик бел у Бэлы / след от пули черен» [6, с. 73]). Красота разрушена. Жизнь уходит. Осталась «дорожка окровавленных следов». И М. Лермонтов, и И. Кашежева сумели показать внутреннюю суть горянки: немногословие, следование обычаям, гордость, достоинство, преданность в любви.
Акцентация смерти главной героини вполне вписывается в горскую ментальность, в которой главное перед смертью сохранить достоинство,
ведь она, как справедливо отметил М. Лермонтов - «княжеская дочь, а не раба» [3, с. 312]. Кабардинский фольклор подтверждает эти мысли автора: «Быть замужем за нелюбимым страшнее смерти». В романе наоборот. Но в фольклоре смерть часто выступает мерилом нравственных ценностей адыгов. Умирая, мучаясь от боли, Бэла ни на минуту не забывает о Печорине. Она предана ему до последней минуты, Бэла печалится, что «она не христианка, и что на том свете душа ее никогда не встретится с душою Григория Александровича, и что иная женщина будет в раю его подругой» [3, с. 322]. Эти мысли М. Лермонтова подтверждаются и стихотворением И. Кашежевой: вместе с горянкой «погибла настоящая любовь» [6, с. 73]. Печорин осознает, что любовь Бэлы - чистая, искренняя, верная, неподдельная, настоящая, как и сама лирическая героиня. Любовь Печорина к Бэле - это не каприз, а «попытка вернуться в мир естественных, искренних чувств» [4, с. 176]. Автор романа устами Печорина развивает идею неизбежности судьбы: «ведь ты знаешь, что рано или поздно должна быть моею» [3, с. 300]. И. Кашежева более эмоциональна в выражении своих чувств, чем М. Лермонтов: «Плачь над горянкой! / Горько плачь, Печорин!» [6, с. 73]. Стихотворение, конечно же, навеяно романом М. Лермонтова. Но эта история любви лермонтовской героини, рассказанная очень по-женски. В чем это проявляется? И в обращении к Печорину, и в тех эпитетах, которыми наделяет любовь поэтесса: «за горькую, не горскую любовь» [6, с. 73], в ярком эмоциональном накале стихотворения.
Образная система стихотворения полностью раскрывает авторский замысел. В «Бэле» автор идет таким путем: она наполняет лермонтовский образ углубленным психологизмом, оценочными эпитетами, тщательно детализируя женский характер горянки. А хронотоп стихотворения связывается прошлым, настоящим и будущим. Можно говорить о том, что хронотоп разомкнут. В «Бэле» автор находится вместе с Бэлой, со стороны наблюдая за ситуацией. Присутствие лирической героини демонстрируется И. Кашежевой по-своему: Бэла играет роль вдумчивого наблюдателя. Это дает читателю увидеть ситуацию со стороны автора-женщины. Особенностью женского образа И. Кашежевой является ее самостоятельность, решительность, независимость - те черты характера, которые были присущи автору. И. Кашежева честна перед собой и читателем, она нравственно безупречна и по-своему близка каждому.
И. Кашежева как будто находится рядом с Бэлой, передает ей свои мысли, чувства, ощущения. И под ее мудрым женским взглядом на героиню М. Лермонтова перед читателем раскрываются новые грани характера горянки. Ее представление о Бэле не противоречит лермонтовским описаниям и характеристике, но дополняет их, высвечивая такие штрихи, которые автору-мужчине, даже такому тонкому психологу, как М. Лермонтов, увидеть не дано. Такая перекличка поэтов вполне закономерна. Таким образом, пробуждаются читательские ассоциации, открываются дополнительные смыслы художественного текста.
41
Литература:
1. Султанов КМ. Певцы разных народов / К.Д. Султанов, Инна Кашежева. Махачкала : Дагестанское книжное издательство, 1971. 459 с.
2. Торогельдиева З.Н. Поэзия Инны Кашеже-
вой: Проблемы традиций, жанров, поэтики.
Нальчик, 2009. 188 с.
3. Лермонтов М.Ю. Сочинения в 4-х томах. Москва-Ленинград : Академия Наук СССР, 1962.
4. Марченко AM. Сюжеты и характеры. Русская литература XIX века. Москва : Олимп, 1996. 832 с.
5. URL: http://www.goryankakbr.ru/readarticle.php?-
article_id=2940
6. Кашежева ИМ. Кебляга. Нальчик : Эльбрус, 1982. 189 с.
7. Кашежева ИМ. Кавказ надо мною. Нальчик : Эльбрус, 1973. 176 с.
Literature:
1. Sultanov K.D. Singers of different Nations / K.D. Sultanov Inna Kashezheva. Makhachkala : Dagestan book house, 1971. 459 p.
2. Torogel’dieva Z. Poetry of Inna Kashezheva: problems of traditions, genres, poetry. Nalchik, 2009. 188 p.
3. Lermontov M.Yu. Works, in 4 vols. Moscow-Leningrad : Academy of Sciences of the USSR, 1962.
4. Marchenko A.M. Plots and characters. Russian literature of the XIX century. Moscow : Olimp, 1996. 832 p.
5. URL: http://www.goryankakbr.ru/readarticle.php?-
article_id=2940
6. Kashezheva I.I. Kebl'aga. Nalchik : Elbrus, 1982. 189 p.
7. Kashezheva I.I. Under me Caucasus lies. Nalchik : Elbrus, 1973. 176 p.
42
