CC BY
7
Социология. Психология. Философия
БАЗОВЫЕ МОДУСЫ ФЕНОМЕНА МАССОВИЗАЦИИ НАУКИ
© 2008 г. М.В. Савин Нижегородский государственный педагогический университет savin@stels-telecom.ru Поступила в редакцию
В настоящей статье применительно к бытию современной науки рассматривается новый в научно-философском познании социокультурный феномен - «массовизация», взятый в двуединстве своих базовых модусов: омассовления и массофикации. Проводится анализ истоков, генезиса и системной эволюции данного феномена, его количественноонтологического (омассовление) и качественно-аксиологического (массофикация) измерений в контексте научного развития. Дается осмысление специфики проникновения качественного модуса массовизации в личностную сферу исследователя и последствий данного проникновения - внешней и внутренней массофикации (экстрамассофикации и интромассофикации).
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: массовизация, омассовление, массофикация, масса, массовое общество, массовая культура, экстрамассофикация, интромассофикация,
коммерциализация науки, формализация науки.
Размышления о феномене массовизации науки необходимо предвосхитить анализом общих черт и особенностей процесса массовизации всей социокультурной сферы цивилизации новейшего времени в целом, важным структурным элементом которой выступает наука, взятая во всем многообразии своих граней, плоскостей и измерений. При этом наука рассматривается как органичная, имманентная часть растущего общественного организма современности, проходящего в своем развитии индустриальный, постиндустриальный и информационный этапы, которые в свою очередь не только окрашивают и детерминируют научное бытие, но и в значительной, постоянно возрастающей степени, определяются его внутренней спецификой. Иными словами, функционируя в историческом контексте современной цивилизации, наука, в лице сообщества ученых, непосредственно воспринимает ее доминантные импульсы, особым образом преломляя и преобразуя их в рамках своего субкультурного бытия, прежде чем возвратить обществу в виде востребованного им определенного научного продукта. Одним из таких импульсов выступило небывалое ускорение и рост массовых процессов в масштабах индустриальных центров, приведшее в итоге к формированию феномена массового общества и его характерного духовного измерения - массовой культуры. Генезис и последующее развитие данных социокультурных феноменов в значительной степени обусловили и определили дальнейшее научное развитие, детерминировали многие черты современного научного
бытия, что, однако, было относительно растянуто во времени, а потому диагностировано, рассмотрено и осмыслено далеко не сразу.
Проблема массовизации общественной жизни стала оформляться в отдельную исследовательскую область и получать интегрированное терминологическое оформление сравнительно недавно [12; 104-107, 3; 95-98], несмотря на то, что рассматриваемые в ее контексте вопросы, так или иначе связанные с формированием массового общества и имманентной ему массовой культуры, начали активно изучаться представителями различных дисциплин примерно со второй половины XIX века. Тем не менее, массовые процессы, тенденции и проявления, диагностируемые в ходе цивилизационного развития индустриальной, постиндустриальной, а затем и информационной цивилизации в общественной и культурной жизни человечества, имели во многом схожую природу и общие причины, что и позволило в итоге объединить их изучение в рамках единой проблемной области, с помощью характерного терминологического ряда и понятийного аппарата.
Массовизация, как процесс генезиса и развития элементов массового общества и массовой культуры в контексте формирования современной цивилизации, представляет собой взаимосвязанное единство двух своих базовых модусов: омассовления и
массофикации. Первый характеризует количественно-онтологическое измерение становления общественной массы, второй - качественно-аксиологическое.
Приступая к осмыслению проблемы омассовления общественной жизни нужно отметить, что, по мнению отдельных современных исследователей, «омассовлением можно назвать всякий процесс становления массы как процесс количественный, означающий увеличение числа тех, кто образует более или менее однородную социальную массу, а также процесс становления массового характера того или иного явления. Подобные процессы естественно сопровождают становление крупной промышленности, крупных производств, интенсивную урбанизацию» [12; 104]. Из данного определения следует, что омассовление лишь формирует массу как некую социальную общность, при этом, изначально не наделяя ее никакими культурными характеристиками и особенностями, оно искусственно сплачивает индивидов, создавая потенциал, общественную почву для генезиса массовой культуры, но не саму эту культуру. Омассовление - это объективно-исторический процесс становления и развития массового общества, «процесс количественно-онтологического образования массы» [3; 96]. В ходе данного процесса изменяются социальные условия функционирования культуры и всех ее системных элементов, в том числе и науки, что непосредственным образом сказывается на дальнейшем характере всего общественного развития.
Исторически омассовление - увеличение количества и плотности населения, а также растущая концентрация производства в индустриальных центрах, приведшие к появлению
общества масс - предшествовало массофикации, которая означает процесс формирования и распространения ценностей, акцентуаций и императивов массовой культуры в массовом обществе. Иными словами, в результате омассовления была создана пространственно и количественно новая социальная общность - масса, что в ходе массофикации постепенно приобретала особые культурные качества, т.е. со временем «количественный рост массовости сменяется качественным изменением масс как субъекта всех социальнокультурных процессов» [12; 106]. Омассовление закономерно привело к образованию массового общества, в котором преемственность и развитие традиционных культурных ценностей оказались под угрозой, поскольку кардинально изменились сами социальные условия функционирования культуры. Масса с имманентно присущими ей акцентуациями и императивами постепенно наступала на личность, приватно-интимное пространство последней все более сокращалось. Это не означало автоматического исчезновения элитарного и национального культурных пластов, однако выступило главной причиной их последующего истощения, связанного с постепенным сокращением числа подлинных адептов. Значительно ускорившийся ритм жизни и другие особенности формирования индустриального, а затем постиндустриального и информационного общества оставляли человеку все меньше реальных возможностей для сохранения преемственности в культурной сфере, ее цельности и органичной сочетаемости различных элементов: «С ускорением научно-технического и социально-экономического развития инновации стали обычной повседневностью, и нарастающий прогресс зримо переживают на себе люди одного поколения... Отрыв от прошлого, стремление к обновлению становится нормой жизни и создает иллюзию ускоряющегося прогресса» [2; 83]. Ценности и идеалы массовой культуры явились тем самым, во многом, закономерным следствием условий и ритма жизни индивида - члена массового индустриального общества, атомизированного представителя массы, как отражение неудовлетворенности его духовных потребностей традиционными культурными формами, на постижение которых оставалось все меньше времени, желания, сил и возможностей: «В ответ на этот “запрос” масс и возникает та “культура” при помощи которой появляется возможность и поработить, и “накормить” этих страждущих» [1; 241].
В дальнейшем, в ходе постиндустриального и, особенно, современного информационного периода ценности массовой культуры стали не столько порождаться внутренней спецификой жизни массового общества и его представителей, сколько манипулятивно насаждаться посредством глобализирующегося информационного поля. В результате, изначально естественноисторический процесс - массофикация - сегодня приобретает искусственно-форсированный характер, благодаря чему вся планетарная цивилизация в качественно-аксиологическом плане постепенно становится «массовой»:
«если омассовление происходит естественно и закономерно, стимулированное внешними причинами, объективными социально-массовыми процессами, происходящими в обществе при изменении его структуры. то массофикация может осуществляться вполне направленно - с помощью моды, рекламы, организации информационных воздействий» [3; 97]. Иными словами, в информационных условиях современности процессы всесторонней массофикации общества становятся, в значительной степени, внешне контролируемыми, стимулируемыми и направляемыми.
Феномен массофикации - феномен в первую очередь культурноисторический, открывший собой новую эпоху в развитии глобального социокультурного универсума - эпоху духовной идентичности, одинаковости, трафаретности, когда внешнее карнавальное разнообразие индивидов соседствует с их внутренней аксиологической одномерностью. Если омассовление интегрировало людей пространственно-территориально, формируя новый социальный организм - массовое общество, то массофикация постепенно унифицировала их духовно, наделив массу как количество, новыми качествами -стремлением к безграничному потреблению, творческой апатией, пассивной жизненной позицией, присваивающей акцентуацией. Проявления подобных свойств имели место и ранее - в рамках традиционных типов культуры, однако они не формировали интегрального облика данных типов, являлись скорее порочным исключением, нежели нормой жизни. Реалии массового общества кардинально изменили данную ситуацию: в тесно сплоченной массе сложно быть творцом чего-то принципиально нового, особенно в духовной сфере - она либо не понимает и игнорирует новации и их создателя, либо жестоко подавляет их. Поскольку эти новшества нарушают ее душевный комфорт и одномерно-присваивающую гармонию, пытаясь привнести в нее новые мировоззренческие измерения, новые идеалы и смыслы. Непонимание массой высокого искусства рождает его отторжение, аллергическую реакцию на все, что требует духовного сосредоточения, а тем более прозрения. Отсюда рождается экзистенциальная трагедия массового человека, чья индивидуальность оказывается нивелированной творческой пассивностью его личности, не столько не способной к внутреннему обновлению, сколько не желающей его: «Человек массового общества - это, прежде, всего неполный, частичный, несостоявшийся человек. Он не знает и не выполняет самой главной своей задачи - продвигаться по пути к преображению. Он не очеловечивает, не одухотворяет мир вокруг себя: он застрял, он неподвижен» [4; 5].
Резюмируя, подчеркнем, что омассовление общественной жизни, являясь объективноисторическим социальным процессом, формирующим определенные условия и предпосылки для последующих аксиологических метаморфоз и новообразований в сфере культурнопсихологического развития индивида, выступило базовым модусом массовизации и главным
основанием последующей за ним массофикации, получившей со временем, преимущественно, искусственно-форсированный характер.
Обозначенные выше в самых общих чертах определенные тенденции социокультурного развития, в ходе которого массовое общество и массовая культура динамично утверждались в глобальных масштабах, не могли не затронуть сферу бытия науки, которая, являясь имманентной частью общественного организма, неизбежно испытала на себе влияние процесса массовизации, действующего в двуединстве его базовых измерений: «Став массовой профессией, наука тоже оказалась подверженной массовизации» [5; 148].
В результате первоначально, на рубеже ХХ века, имело место омассовление научного сообщества - беспрецедентно быстрый рост числа ученых и предметного бытия науки, что, подобно омассовлению всего индустриального общества, явилось естественным процессом, обусловленным объективной необходимостью удовлетворения постоянно растущих потребностей развивающихся индустриальных государств в новых научно-технических знаниях, технологиях и разработках. К этому времени наука, окончательно оформившись в общих чертах в самобытный социальный институт, уже перестала быть малочисленной группой вольных энтузиастов, эволюционировав в постоянно растущее, заботящееся о собственной преемственности и самовоспроизводстве сообщество квалифицированных профессионалов.
Итак, омассовление науки - количественно-онтологическое увеличение численности и концентрации ученых, а также предметного бытия науки в социуме изначально явилось закономерным историческим процессом, столь же естественным, как и постепенное омассовление всего индустриального общества, в масштабах которого промышленная революция стимулировала генезис и развитие крупного производства, потребовавшего объединения индивидов в массовые профессиональные коллективы и их постоянного компактного проживания на ограниченных урбанизированных территориях.
Говоря об омассовлении научного сообщества, функционирующего в рамках включающего его социокультурного универсума, нельзя не отметить того принципиально важного обстоятельства, что ускоренная массовизация последнего, взятая в двуединстве своих базовых измерений, была бы просто невозможна без соответствующего научнотехнического обеспечения процессов индустриализации, урбанизации и организации информационно-координирующего воздействия на массы. Т.е. в процессе омассовления -количественно-онтологического роста - научного сообщества, динамично росла созидательно-преобразующая мощь науки, ее открытий и достижений, в том числе и применительно к социальной сфере, которая последовательно трансформировалась в
массовое общество потребления во многом благодаря всесторонней научно-технической оснащенности данной трансформации.
Эволюционируя в массовую профессиональную общественно-полезную деятельность, наука в лице конкретного ученого, утратившего свой уникальный социокультурный статус, параллельно становилась все более открытой для доминантных экзистенциальных импульсов современности, средоточием которых выступила массовая культура - универсальная форма духовного самовыражения нашего времени, постепенно наполнившаяся одномерно-потребленческим содержанием. Иными словами, омассовление науки потенциально содержало в себе фермент ее последующей массофикации - проникновения ценностей, идеалов и акцентуаций массовой культуры в бытие науки, - процесс которой, однако, отличался рядом принципиальных особенностей и, будучи обусловлен и детерминирован комплексом специфических факторов, исторически протекал неравномерно.
Примечательно, что, традиционно являясь носителем высоких культурных традиций, наука в индустриальном обществе фактически не подверглась глубинной (внутренней) массофикации, напротив ценности формирующейся массовой культуры постоянно и резко критиковались многими учеными и философами. Только в последующие -постиндустриальный и информационный периоды - цивилизационного развития общий тонус критики массовой культуры со стороны научного сообщества существенно понизился [4; 156-162]. Дело в том, что, несмотря на свой быстрый, по сравнению с предыдущими эпохами, количественный рост, научное сообщество индустриального периода по-прежнему составляло незначительную в процентном отношении прослойку общества [14; 51] и преимущественно оставалось во многом закрытым для новых массофицированных культурных веяний. Данная ситуация начала существенно меняться в постиндустриальную и, особенно, информационную эпоху, когда формирование массового общества, посредством глобализирующегося информационного поля, стало искусственно-форсированным. Иными словами, обретя интерконтинентальную информационную основу, процесс массофикации, как нами уже отмечалось, получил небывалый импульс для фактически беспрепятственного проникновения в жизненный мир каждого современного индивида, так или иначе связанного со средствами массовой коммуникации, а потому бессознательно подверженного их аксиологическому влиянию. В активно складывающемся, начиная с постиндустриального периода интегрированном информационном поле, научному сообществу в лице ученого становится все сложнее игнорировать его доминантные аксиологические импульсы и императивы, подающиеся как норма стремительно меняющейся жизни, в условиях которой исследователю предстоит существовать. В результате ученый последовательно вовлекается в мощное гравитационное поле глобализирующейся массовой психологии, ее норм, идеалов и
ценностей, манипулятивно колонизирующих его сознание. С развитием средств коммуникации, подобная аксиологическая интервенция приобретает постоянный характер, и человек в существенной степени утрачивает подлинную мировоззренческую и аксиологическую самостоятельность духовной жизни.
Иными словами, модус массофикации особенно активно проникает в сферу науки в информационных условиях современности, в которых личность исследователя - первооснова и первоисточник научного бытия - постепенно становится не только явным, неизбежным исполнителем определенного социального заказа, но и тайным, потенциальным носителем одномерной системы иллюзорных ценностей, оформленных и опредмеченных в элементах глобальной сети масскульта.
Как мы уже отмечали, став непосредственной производительной силой, наука со временем все более ощущала на себе влияние массового общества, под нужды, интересы и запросы которого большинству ученых приходилось, так или иначе, подстраиваться, выполняя определенный социальный заказ. Различный характер данного приспособления научного сообщества к экзистенциальным императивам и вкусам массового потребительского общества и определил, во многом, два основных варианта массофикации науки: внешнюю и внутреннюю, которые, на наш взгляд, можно назвать соответственно «экстрамассофикацией» и «интромассофикацией».
Экстрамассофикация, или внешняя массофикация науки - это процесс и результат ориентации профессиональной деятельности исследователя на вкусы и потребности массового общества, его титульной культурной формы и их главного представителя -человека-массы. Экстрамассофикация - реалия, во многом порожденная базовой спецификой современного цивилизационного развития, кратко рассмотренной нами выше, а именно имманентной зависимостью научной работы от того или иного оплачивающего ее субъекта. Данным субъектом, исторически, чаще всего выступало государство, но в современных условиях довольно стремительно растет доля частного капитала в финансировании научных исследований.
Таким образом, главным источником экстрамассофикации становится, как правило, либо определенный социальный заказ, либо неудовлетворенные материальные потребности исследователя, который стремится исправить данную ситуацию посредством целенаправленного создания востребованного массовым обществом и его культурой научного продукта, будь то компьютерная игра, туристический справочник, мобильный телефон, учебник и т.д.. При этом совершенно не обязательно, что данные товары будут низкого качества, принципиально другое - изначально «товарная», «рыночная» природа их происхождения.
В целом, экстрамассофикация науки еще не означает автоматической утраты наукой ее самобытного культурного статуса: этот процесс является набирающей обороты тенденцией, а не ставшим в масштабах всего научного сообщества фактом. Являясь во многом вынужденной мерой, экстрамассофикация хотя и способствует тому, что ученый все больше профессиональных усилий тратит на выполнение социального заказа или на целенаправленное зарабатывание денег, но все же не дает оснований судить о нем как о ставшем человеке-массы - рядовом носителе ценностей и идеалов массовой культуры. Внешний характер данного варианта научной массофикации, отраженный в термине экстрамассофикация, подчеркивает принципиальное непроникновение аксиологического модуса массовой культуры в личность исследователя, который рассматривает свою «профессиональную коммерцию», преимущественно, как занятие вынужденное, дополнительное, вызванное реалиями сложившейся общественно-экономической обстановки.
Таким образом, экстрамассофикация - внешняя массофикация - научного бытия затрагивает, главным образом, поверхностный пласт личностной сферы исследователя, практически не проникая в ее аксиологическое ядро.
Иное дело - массофикация внутренняя, или «интромассофикация», которая, по определению, происходит не вне (души, сознания) ученого, а внутри него. Интромассофикация - это процесс личностного постижения, усвоения и принятия ученым ценностей, норм, идеалов, потребностей и акцентуаций массовой культуры, в результате которого он из человека доминантно преданного высоким идеалам науки вырождается в одномерного, потребительски-акцентуированного человека-массы. В ходе
интромассофикации элитарный социокультурный статус научной деятельности постепенно уступает место своему массофицированному инобытию - активности субъекта, которая за внешне научными формами скрывает когнитивную пустоту, видимость науки, но не ее имманентно познающую бытие сущность. Иными словами, процесс интромассофикации личностной сферы исследователя свидетельствует об отсутствии у него, либо утрате им подлинного осознания доминантных целей научного познания, абсолютно не связанных ни с получением славы, высокого статуса, власти, коммерческой прибыли, ни с удовлетворением сиюминутных потребностей, как собственных, так и общественных, т.е. со всем тем, что навязывает современному индивиду в качестве экзистенциальных императивов массовая культура. Интромассофикация насыщает сознание ученого ферментом характерологического обладания (т.е. обладания, априорно лишенного всякой меры) [15; 82-86], бессознательно делая его рядовым одномерным потребителем массового общества, в результате чего он начинает рассматривать науку не как одну из важнейших задач и целей своей жизни, а лишь
как средство к достижению иных целей, продиктованных, навязанных или внушенных окружающим социокультурным контекстом. В рамках интромассофикации наука не исчезает как область знания, сфера деятельности или отдельный социальный институт, но она серьезно рискует утратить не менее важный свой компонент - имманентное стремление к объективно-истинностному знанию, бескорыстно осуществляемое посредством разума, которое исторически лежало у истоков становления науки как самобытного элемента человеческой культуры.
Говоря о взаимодействии процессов внешней и внутренней массофикации в рамках развития современной науки, следует отметить то обстоятельство, что экстрамассофикация, по большому счету, не затрагивая глубинный пласт аксиологической сферы личности ученого, все же рождает некоторые предпосылки для интромассофикации. Дело в том, что исследователь, все чаще ориентируясь на нужды и потребности массового общества и его культуры, серьезно рискует со временем воспринять их как свои собственные. Последняя угроза становится более очевидной, если принять во внимания уже отмеченный нами манипулятивно-гипнотический характер массовой культуры.
Таким образом, экстрамассофикация нередко предшествует интромассофикации. Первая не ведет ко второй автоматически, но создает для нее очевидные мировоззренческие предпосылки. При этом не вызывает особых сомнений то обстоятельство, что последствия интромассофикации гораздо более пагубны для науки, взятой во всем многообразии ее модусов и измерений в целом, нежели последствия экстрамассофикации, поскольку в рамках интромассофикации растворяется первооснова научного бытия - самобытная творческая личность ученого, доминантно стремящаяся к получению нового знания.
Динамичное ускорение процессов массовизации, особенно в масштабах ее качественно-аксиологического модуса, обусловило возникновение ряда метаморфоз кризисного характера в развитии современной науки. Среди них следует отметить в первую очередь всестороннюю коммерциализацию научного знания и деятельности, повсеместно пронизывающую сегодня плоскость не только естественно-математических, но и гуманитарных и общественных дисциплин. В результате коммерциализации стремительно трансформируется субкультурная сущность науки в лице ее единичного представителя -ученого, который превращается в коммерсанта, рассматривая свою профессиональную деятельность как разновидность интеллектуального бизнеса [6; 39, 10; 294]. Базовыми источниками современной коммерциализации науки выступают массофикация, в основе которой лежит аксиология гедонистического потребления и характерологического обладания (т.е. обладания, априори лишенного всякой меры), а также экономическая глобализация, абсолютизирующая в мировых масштабах принципы неокапитализма и социал-дарвинизма.
Главным негативным последствием коммерциализации науки становится снижение уровня мировоззренческой и социальной ответственности ее представителей, которые, в погоне за экономической прибылью, зачастую, не видят или предпочитают не видеть возможных отрицательных последствий своей деятельности.
Массовизация науки является также мощным источником ее всесторонней формализации - сведения активности исследователя к механизированному набору чисто условных методов, приемов и операций, внешне маскирующих ее под профессиональную научную работу. В рамках набирающего обороты процесса формализации все большее количество ученых - носителей ценностных установок массовой культуры, предпочитающей потреблять, а не творить - начинают создавать лишь видимость собственного кропотливого научного труда, на деле занимаясь реферированием чужих текстов, нередко прибегая при этом к компиляции, плагиату и даже фальсификации [11; 77-80]. В результате, деятельность подобных исследователей внешне (т.е. формально) соответствующая требованиям, предъявляемым контролирующими или оценочными органами к оформлению научных текстов, реально оказывается бесперспективной и бесплодной для дальнейшего научного развития активностью человека, рассматривающего «занятие наукой», не как одну из важных целей своей жизни, связанную с продуцированием принципиально нового знания, а лишь как средство для достижения совершенно иных задач.
Эти и другие последствия процесса массовизации науки создают глубинные аксиологические и мировоззренческие предпосылки для радикального изменения этоса науки, последовательного нивелирования и сущностной примитивизации его основ и принципов, в значительной степени выступающих системообразующей основой всего научного бытия. В результате кардинальным трансформациям подвергаются изначальные, высокие идеалы науки, происходит бессознательная переоценка ученым ведущего критерия научности знания - от его объективной истинности к практической эффективности, коммерческой востребованности и приложимости. Все это выступает симптомами не столько институционального кризиса науки, которая по-прежнему многопланово развивается, количественно и качественно прогрессирует, постоянно наращивая массив всевозможных знаний и технологий, сколько перерождения культурного - мировоззренческого и ценностного, - свидетельствуя о наметившемся сегодня на волне массовизации забвении элитарной исторической первоосновы науки и динамичном обретении ею природы массовой, как в онтологическом, так и в аксиологическом аспектах.
Разумеется, феномен массовизации не объясняет всех метаморфоз бытия современной науки, но он позволяет критично установить подлинную социокультурную природу многих из них.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Акопян К.З. По направлению к масскульту: наука и религия в эпоху шлягера // Массовая культура и массовое искусство. «За» и «против». М.: Изд-во «Гуманитарий», 2003. С. 205-253.
2. Горохов В.Г. Междисциплинарные исследования научно-технического развития и инновационная политика // Вопросы философии. 2006. №4. С. 80-96.
3. Кармин А. Философия культуры в информационном обществе: проблемы и
перспективы // Вопросы философии. 2006. №2. С. 52-60.
4. Киселев Г.С. Смыслы и ценности нового века // Вопросы философии. 2006. №4. С. 3-16.
5. Климова Л.Е. Массовая культура и личность. Культурфилософский аспект. Дис. ... канд. филос. наук: 09.00.13. Ставрополь, 2005. 146 с. [Электронный ресурс] М.: РГБ ОД, 61:05 - 9/633.
6. Костина А.В. Массовая культура как феномен постиндустриального общества. М.: КомКнига, 2006. 352 с.
7. Мартишина Н.И. Наука и паранаука в духовной жизни современного человечества. Омск, Изд-во ОмГТУ, 1997. 178с.
8. Миронов В.В Коммуникационное пространство как фактор трансформации современной культуры и философии // Вопросы философии. 2006. №2. С.27-43.
9. Москвичи С. Век толп. Исторический трактат по психологии масс. М.: Центр
психологии и психотерапии, 1998. 480 с.
10. Наука. Общество. Человек. Отв. ред. В.С. Степин. М.: Наука, 2004. 415 с.
11. Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс. М.: АСТ, 2003. 509 с.
12. Порус В.Н. Рациональность. Наука. Культура. М.: Гриф и К, 2002. 352 с.
13. Радов А. Наука как формальность // Свободная мысль - XXI. 2004. №10. С. 77-81.
14. Самохвалова В.И. Массовый человек - реальность современного информационного общества // Массовая культура и массовое искусство. «За» и «против». М.: Изд-во «Гуманитарий», 2003. С. 102-157.
15. Степин В.С. Саморазвивающиеся системы и постнеклассическая рациональность // Вопросы философии. 2003. №8. С. 5-17.
16. Философия и методология науки. Часть I. М.: БуЯ - Аргус, 1994. 304 с.
17. Чинакова Л. О потребительстве и его носителях // Свободная мысль - XXI. 2002. №3. С.
82-89.
18. Шапинская Е.Н. Массовая культура в теоретических исследованиях // Массовая культура и массовое искусство. «За» и «против». М.: Изд-во «Гуманитарий», 2003. С. 58-85.
