CC BY
97
PORHOV IN PSKOV AND NOVGOROD OPPOSITION DURING TROUBLED TIMES
(1608-1617)
Ja.N. Rabinovich
The work is devoted to one of poorly explored pages of the Troubled Times in the Russian North. The article views the destiny of a small Russian town, which appeared to be in the centre of events connected to Novgorod struggle against the Tushino Thief, and Pskov struggle against Novgorod and the Swedish interventionists. The author examines the confusing chronology of events during Troubled Times in Porhov area in detail. The author also investigates the events of 1613 connected to the revolt in Porhov against Swedes, finds out its reasons. After a time, by 1617, the fortress had been returned by the Swedes to the Russian state on conditions of Stolbovsky Peace, so, Porhov's destiny at those times is also under consideration.
© 2008 г.
Ф.А. Каминский
БАШКИРО-МЕЩЕРЯКСКОЕ ВОЙСКО В КОНЦЕ XVIII - 60-х ГОДАХ XIX ВЕКА
В период образования и становления Московского централизованного государства Южный Урал находился вне зоны его внешней политики. Здесь проживали многочисленные башкирские племена, занимающие значительную территорию, распространявшуюся от притоков среднего течения Волги до Тобола, от низовьев Илека до Камы, а также отдельные башкирские роды кочевали на землях Среднего Урала1. Вплоть до XIX века основным занятием башкир было полукочевое скотоводство, охота, рыболовство, собирательство и бортническт-во. Но под влиянием переселенцев, изначально занявшихся земледелием на новых для них непаханых землях, часть башкирских племен в Северной и Западной Башкирии стала переходить к обработке своих земель. Пришлым населением в нарушении ранее подписанных договоров между царским правительством и башкирскими старейшинами усиленно распахивались пастбища, что лишало башкир возможности заниматься традиционным скотоводством и заставляло осваивать новые для них источники получения продуктов питания. Этому в немалой степени способствовала острая нехватка хлеба для южноуральского населения, проживавшего в многочисленных заводских поселках и казачьих крепостях.
В середине XVI века территория, населенная башкирскими племенами, не имела единого политического управления. Ее северная и западная части входили в состав Казанского ханства, южная часть была подчинена Ногайской орде, а зауральские башкиры были в составе Сибирского ханства. После падения Казани в 1552 году бывшие ранее в зависимости от казанского хана приволжские
народы приняли предложение русского правительства о вхождении в состав России. В 1557 году к России добровольно присоединились приуральские башкиры, после разгрома сибирскими казаками Кучума и его бегства в 1598 году российское подданство приняли и оставшиеся роды зауральских башкир.
Вхождение в состав России дало начало значительному переселенческому потоку в северную и западную часть Башкирии. Вначале потокам Камы продвигались и оседали государевы служилые люди. Следом двинулись дворцовые и черносошные русские крестьяне, селившиеся под защитой Уфимсой и Бир-ской крепостей2. Впоследствии переселенческий поток усилился, кроме русских переселенцев в него вошли татары, марийцы, чуваши, удмурты, мордва, мещеряки и другие народы3. Башкиры не препятствовали пришлым селиться на еще не тронутых плугом землях. Уже в середине XVIII века количество переселенцев приблизилось к 180 тыс. человек, в том числе около ста тысяч
4
русских .
Плодородных, пригодных для земледелия земель вскоре стало не хватать, и переселенцы стали обживать земельные угодья, не попадавшие под условия ранее заключенных договоров, что вызвало естественное недовольство туземного населения. В результате допущенной несправедливости башкирское население неоднократно восставало под лозунгами отстаивания условий, на которых башкиры вошли в состав России. Причиной восстаний был не только захват земель, но и увеличение повинностей и налогов, а также неоднократные попытки христианизации коренного населения5.
В то же время, башкиры вели с переселенцами довольно активный обмен. В обмен на ткани, оружие и порох, предметы роскоши они предлагали продукты своих традиционных промыслов: мед, меха, скот, а в некоторых местах и добываемую соль. Обменивались и приемами ведения хозяйства. Переселенцы передавали свои навыки ремесла, строительства и земледелия, а у башкир учились разведению скота в местных условиях, искусству бортничества.
Но в целом, как отмечает ряд исследователей6 процесс перехода основной массы башкирского населения к земледелию был довольно растянут во времени. Прирожденные скотоводы, башкиры вплоть до конца XIX века неохотно культивировали землепашество7. Только реальности пореформенной России значительно ускорили этот процесс, но все равно даже в начале ХХ века, как отмечал непременный член Оренбургского губернского присутствия Эверсман, у башкир, живших на территории Оренбургского казачьего войска, лесной промысел преобладал над земледелием8.
В традиционной башкирской общине каждый общинник был равноправным собственником, а земля принадлежала всему коллективу. Наиболее остро среди скотоводов стоял вопрос о распределении пастбищ. Поэтому количество земли, которую получал от общины ее член, напрямую зависело от количества скота, которое он имел в хозяйстве. В начале XVIII века даже у рядовых башкир в табунах было от 30 до 80 лошадей, у крупных феодалов счет шел на сотни и даже
9
на тысячи .
Вначале при возделывании злаковых культур у башкир преобладали овес и ячмень, что вполне объяснимо при большом количестве лошадей в хозяйствах, но к началу ХХ века повсеместно побеждает пшеница10, что в немалой степени
было связано с коньюнктурой тогдашнего продовольственного рынка. В западной части Башкирии трехполье утверждалось с приходом поволжских переселенцев, которые в основе своей были крестьянского происхождения. Зауральские же башкиры учились земледелию у оренбургских казаков, для которых была более характерна переложная система земледелия. Так же, как и казаки, башкиры практически не применяли удобрения11.
Как подчеркивают башкирские историки Н.В. Бикбулатов и М.В. Мурзубу-латов: «Башкирская земледельческая культура складывалась как синтез различных компонентов, часто выработанных самим народом, часто заимствованным в разное время у других этнических образований. Без учета этого обстоятельства трудно понять темпы развития и специфические особенности земледелия у 12
башкир» . Эти же авторы подчеркивают высокий уровень консерватизма и ус-
13
тойчивое постоянство возделываемых культур .
Башкиро-Мещерякское казачье войско было создано высочайшим Указом от 10 апреля 1798 года в связи с введением кантональной системы управления на территории Оренбургской губернии. Фактически воинская служба башкир российскому государству началась значительно раньше. Уже в 1714 году башкиры были официально привлечены на службу по охране строительства новых городов в Сибири14. В 1736 г. три тысячи башкирских всадников были привлечены на войну с Турцией. Потом было участие башкир в Семилетней войне15.
Воинами-башкирами шло активное заселение вновь образуемых пограничных линий образованного Оренбургского казачьего войска. Правда, отбыв службу, большинство башкир возвращались назад в свои аулы и кочевья и поэтому крепости и укрепления долгое время оставались преимущественно русскими по своему этническому составу.
Башкиро-мещерякским войско стало называться с 1855 г., когда в его состав были включены тептяри и бобыли, а до этого оно называлось просто Башкирским. Проникновение на территорию Башкиров мещеряков (мишарей) прослеживается с 70-х годов XVII века. Бльшинство историков считает мещеряков потомками некогда тюркизированното угро-финского племени мещера, хотя А. Халиков считает их этнографической группой татар16. Значительная часть мещеряков была прислана московским правительством в качестве служилых людей в города-крепости и на пограничные линии. В дальнейшем они оседают на вотчинных башкирских землях в качестве припущенников, то есть своеобразных арендаторов земель местного населения, при условии отработок, несения повинностей вместо хозяев, совместной выплаты ясака. Мещеряки активно участвовали вместе с нагайбаками в подавлении башкирских восстаний, за что получали в собственность земли мятежных башкирских племен (указы от 11 февраля 1736 года и 16 марта 1754 года17). К началу создания Башкиро-Мещерского войска служилых мещеряков насчитывалось около 50-ти тысяч, а к моменту роспуска (1865 г.) их общее число превышало сто тысяч18.
Что касается башкир, то, как было уже упомянуто, они уже с начала XVII века привлекались на службу, ас 1754 года с них была снята обязанность платить ясак, чтобы, как говорилось в сенатском указе от 16 марта 1754 г., «без платежа ясака единственно служилыми будут так, как и казаки»19. В самом начале правления Павла Первого башкирский старшина Бирского юрта Абдул
Чондаев обратился к правительству с просьбой о введении для башкирского воинства управления наподобие того, что существовало у оренбургских казаков. Впоследствии и был издан указ о введении кантонального правления, при котором башкиры и мещеряки были приравнены по своему положению и способу отправления воинской службы к основному казачеству.
Башкиры и мещеряки стали привлекаться для несения кордонной службы на дистанциях от Уральска до Тобола. Обычно выход на службу начинался 1 мая и длился до 1 ноября. Службу несли по очереди, но в любом случае через нее проходили все взрослые мужчины, способные нести оружие. Община была обязана полностью обеспечить выходящего на службу оружием, боеприпасами и всем снаряжением. Кроме того, выходя на службу, казак обязан был иметь строевую лошадь и в придачу к ней еще и вьючную. Что касается военной справы у башкирских всадников, то в нее входили: суконный кафтан синего цвета и белого, широкие шаровары синего цвета с широкими красными лампасами, белая остроконечная войлочная шапка, разрезанная и загнутая с двух сторон на
полях, ременный пояс, кожаная портупея для сабли, подсумок с патронами,
20
который надевался на ремне через плечо и сапоги из прочной конской кожи .
Что же касается вооружения, то башкир или мещеряк, выступающий на службу, должен был при себе иметь пику, саблю, проволочные латы. Полагалось иметь и огнестрельное оружие: ружье и пару пистолетов, но позволить себе это могли немногие наиболее зажиточные люди. Основным стрелковым оружием вплоть до второй четверти XIX века у башкир был лук (сайдак), к которому надо было иметь и вместительный колчан для стрел. Стрела, выпущенная из сайдака на небольшое расстояние, пробивала насквозь не только человека, но и наносила ранение лошади.
Лошади у башкирских всадников отличались от европейских пород. Невысокие, косматые, они были довольно резвы, неприхотливы, легко переносили морозы и распутицу, сами добывали себе корм на тебеневке. Это обеспечивало мобильность и ударность башкирской конницы, которая получила довольно высокую оценку даже у европейских военных специалистов.
Включение всей территории Башкирии в кантональную систему, которая насчитывала 11 башкирских кантонов (позже добавился 12-й, Бугульмин-ско-Белебеевский) и 5 мещерякских, а позже, в 1855 году, их общее количество достигало 2821, значительно увеличило численность всего состава оренбургского казачьего населения. Достаточно сказать, что в начале XIX века на пограничных кордонах башкиры и мещеряки составляли 67,8% от всех направляемых на 22
службу казаков22.
Башкирские казачьи сотни направлялись и на западные рубежи, в частности в Бессарабию, направлялись на полицейскую службу в Петербург и Москву, несли конвойную службу. На Сибирской пограничной линии служба башкирских казаков продолжалась в течение всего года.
Особо надо отметить участие Башкирского войска в войне 1812 года. Оренбургский край выставил для участия в боевых действиях 37 казачьих полков, из них 28 были башкирскими, 2 — мещерякскими и 2 — тептярскими. В командный состав башкирского полка входили: командир, старшина, 5 есаулов, 5 сотников, 2 писаря, 10 пятидесятников и 1 мулла. Общий состав полка достигал
пятисот человек. Кроме воинов-всадников, выступавших против наполеоновских войск, 12 тысяч башкир продолжали нести службу на восточных границах империи. Башкиры принимали участие практически во всех известных нам сражениях освободительной войны и заграничного похода русской армии в Европе. Они сражались под Гродно и Смоленском, под Бородино и Малоярославцем. В период контрнаступления, осенью и зимой 1812 года, башкиры входили в состав подвижных конных отрядов, совершавших рейды в тылу отступавших французов. Далее, уже в Европе, всадники необычного вида принимали участие в освобождении Варшавы и Данцига, Берлина и Гамбурга, Веймара и Франкфурта-на-Майне. Башкиры были и на полях исторических сражений под Дрез-
23
деном и Лейпцигом, вступили в освобожденный Париж23. Удивленные внешним видом всадников в лисьих шапках и с колчанами за спиной, парижане прозвали башкирских воинов «уральскими амурами».
После вхождения в состав Оренбургского края башкирские казаки, а их было немало (по данным ЦГИА РБ в 1858 г. башкирское войско насчитывало 544,7 тысяч человек24), находились в полном подчинении оренбургского губернского руководства, которое имело предписание принуждать лиц казачьего сословия к хлебопашеству. Башкиры неохотно шли на это и поэтому переход в земледельческое состояние у вчерашних кочевников часто происходил через приказ. Это привело к тому, что посевные площади на территории башкирских кантонов с конца XVII века к 1850 году выросли почти в 13 раз: с 2455130 дес. до 3201277 дес.25 Чтобы заставить башкир пахать землю, им до окончания весенних полевых работ не давали заниматься отгонным скотоводством, то есть запрещали выезд на летовки26. В результате посевы значительно расширились, что привело, в свою очередь, к сокращению пастбищ и, соответственно, сокращению количества скота в башкирских хозяйствах. Как отмечает А.З. Асфан-дияров, к середине XIX века 10% башкирских хозяйств не имело скота вообще, а общее снижение количества лошадей на душу населения составило с 1798 по 1865 г. с 1,37 до 0,98, акоров соответственно с 0,72 до 0,5927.
Основная масса имевшегося у населения скота была сосредоточена на юге и юго-востоке, в местах традиционного кочевого скотоводства башкир. Эти районы долгое время еще оставались земледельческо-скотоводческими с преобладанием скотоводства на всей территории. Но несомненно усилия губернского начальства принесли и заметные результаты: количество башкир-земледельцев
неуклонно возрастало. Об этом говорит и тот факт, что в 1854 г. на территории
28
Башкирии насчитывалось до трехсот хлебных магазинов28. Но все же уровень посева в кантонах, населенных башкирами, был ниже, чем в казачьих. Например, в 4-м Троицком и в 6-м Челябинском он составлял соответственно 0,50 и
0, 56 четверти на душу населении, а во 2-м и в 3-м казачьих кантонов посев составил 1,43 и 1,63 четверти соответственно29. Башкирские казаки стали заниматься и ранее непривычным для них огородничеством. Только в 4-м башкир-
30
ском кантоне в 1853 году было собрано 4200 пудов картофеля30. Занималось местное население и побочными промыслами. Например, только на золотых приисках Башкирии и Оренбургского казачьего войска работало 15 тысяч работников-башкир31.
В начальный период своего возникновения Башкиро-Мещерякское войско
подчинялось непосредственно оренбургскому военному генерал-губернатору, но с 1834 г. ему был определен специально назначенный командующий — полковник Т. Циолковский. В 1851 г. им стал Н. Балкашин. Башкирское войско имело и свой офицерский состав из представителей коренной национальности. В 1838 г. на довольствии в Башкирском войске состояли: 71 обер-офицер, 1355 зауряд-офицеров, 1199 урядников. Мещерякское войско имело 15 обер-офицеров, 983 зауряд-офицеров, 248 урядников32.
Быть зауряд-офицером было почетно. Данное звание не требовало обязательного дворянского происхождения, часто в зауряд-офицеры производили прямо из урядников, а произведенные в чин освобождались от телесных наказаний и повинностей, которые несли рядовые казаки. Чин зауряд-офицера утверждался непосредственно в Оренбургском генерал-губернаторстве, а представления о повышении звания исходили от местных кантональных начальников, что порождало в немалой степени дачу взяток для получения чина. По свидетельству генерал-майора И. В. Чернова, почти каждый более или менее влиятельный башкир стремился к этому званию. И. Чернов отмечал, что одна пятая часть башкир
обратилась в зауряд-офицерские чины, а потом исключительно в есаулов, минуя
33
чин хорунжего, стремясь прямо к более высокому чину33. Но все же надо отметить, что башкирские зауряд-офицеры получали только личное дворянство, положенное чину, а не потомственное, как это практиковалось в русской армии.
Кантональная система, которая была создана также и в русской армии для численного увеличения казаческого населения, разрушалась поэтапно. После разгрома киргизского восстания под предводительством Кенасары Касимова обязательная служба для всех башкир была отменена и многие вчерашние казаки перешли в гражданское состояние. С конца 40-х годов XIX века на линейную службу выходили только 14% башкир и мещерей. С этого момента основной обязанностью башкирского войска становится трудовая повинность. Образуя рабочие команды, казаки строили города и крепости, мосты и дороги, заготавливали дрова и строительные материалы, перевозили казенные грузы. Несмотря на то, что служба для большинства населения башкирских кантонов перестала быть военной», жесткая палочная дисциплина, присущая всем военизированным структурам николаевской России, по-прежнему сохранялось, вызывая постоянное недовольство и сопротивление служилого башкирского населения.
Кантоны, населенные преимущественно башкирами, несшими государственную службу, были расположены в Оренбургском, Верхнеуральском, Троицком и Челябинском уездах. По мере отодвижения границы на юг, в Среднюю Азию, необходимость в Башкирско-Мещерякском войске отпала, и в 1857 году в «Учреждении гражданского управления Башкирским войском» допускался свободный выход желающих из казачьего сословия в податное. По «Положению о башкирах» от 14 мая 1863 г. башкиры, мещеряки и тептяри получили право на переход к свободному проживанию, а 2 июля 1865 г. по закону «О передаче управления башкирами из военного управления в гражданское ведомство» кантональная система управления упразднялась, а Башкиро-Мещерякское войско распускалось34. Его наследником некоторое время оставался Башкирский конный полк. Упразднение этого полка 1 июля 1882 г. означало ликвида-
35
цию последних башкирских конных формирований35.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Башкортостан. Краткая энциклопедия. Уфа, 1996. С. 30.
2. Там же. С. 464.
3. Там же. С. 30.
4. Там же. С. 31.
5. Там же.
6. Бикбулатов Н.В., Мурзабалатов М.В., Усманов Х.В., Янгузин Р.З. и др.
7. Ралль Ф.А. Башкир и его хозяйство // Колосья. № 3. СПб., 1885. С. 204.
8. ГАОО Ф. И-15. Оп. 1. Д. 431. Л. 3.
9. Башкортостан. Краткая энциклопедия. С. 31.
10. Бикбулатов Н.В., Мурзабулатов М.Н. Земледелие зауральских башкир в XIX — нач. XX вв. // Этнография Башкирии. Уфа, 1976. С. 111.
11. Там же. С. 115.
12. Там же. С. 104.
13. Там же.
14. Казачьи войска. Хроника. М., 1992. С. 22.
15. Там же.
16. Башкортостан. Краткая энциклопедия. С. 404.
17. Там же. С. 404-405.
18. Там же. С. 405.
19. История казачества Урала. Оренбург-Челябинск, 1992. С. 75.
20. Черемшанский В.М. Описание Оренбургской губернии в хозяйственно-статистическом, этнографическом и промышленном отношениях. Уфа, 1859. С. 40.
21. Башкортостан. Краткая энциклопедия. С. 322.
22. Труды Оренбургской архивной комиссии. Вып 19. Оренбург, 1907. С. 263.
23. Башкортостан. Краткая энциклопедия. С. 455.
24. ЦГИАРБ Ф.-2. Оп. 1 Д. 9255. Л. 84.
25. Очерки по истории Башкирии. Т. 2. Ч. 2. Уфа, 1959. С. 11.
26. ЦГИАРБ Ф.-2. Оп. 1 Д. 4873. Л. 184.
27. Асфандияров А.З. Хозяйство башкир в первой половине XIX в. (1798-1865)// Страницы истории Башкирии. Уфа, 1874. С. 36.
28. ЦГИАРБ Ф.-2. Оп. 1 Д. 4873. Л. 1.
29. Бикбулатов, Мурзабулатов. Ук. соч. С. 104.
30. ЦГИАРБ Ф.-2. Оп. 1 Д. 4873. Л. 176.
31. ЦГИАРБ Ф.-2. Оп. 1 Д. 9327. Л. 18.
32. ГАОО И.-6. Оп. 5. Д. 11377. Л. 42.
33. Труды Оренбургской архивной комиссии. Вып 19. Оренбург, 1907. С. 30.
34. Башкортостан. Краткая энциклопедия. С. 322.
35. Казачьи войска. Хроника. М., 1992. С. 23.
BASHKIR-MESHCHERYAK TROOPS AT THE END
OF THE 18th — 60-s OF THE 19th CC.
F.A. Kaminsky
Political affiliation into the structure of Russia gave rise to a significant immigrant stream into the northern and western parts of Bashkiria. First, there were streams of retired military people and Russian peasants who headed for the area to settle their own communities under
protection of Ufimskaya and Birskaya fortresses. The immigrant stream amplified, there came Chuvashs, Udmurts, Tatarians, Meshceryaks and other peoples. Bashkirs did not impede the immigrants to inhabit the tillable acres. Soon the fertile acres suitable for agriculture fell short and immigrants began to render habitable some extra croplands. So, it did not meet the conditions of the treaty concluded before and caused a strong discontent among the natives. As a result, the Bashkirians advanced slogans of assertion the conditions of Bashkir affiliation into Russia; partly it came to be a reason for arranging Bashkir-Meshcheryayk troops.
© 2008 г.
М.В. Егорова
ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПОЛИТИКА В СФЕРЕ СРЕДНЕГО ОБРАЗОВАНИЯ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА И ЕЕ РЕАЛИЗАЦИЯ НА УРАЛЕ
В манифесте о своем вступлении на престол от 12 марта 1801 года император Александр I провозгласил курс на продолжение начавшихся ранее просветительских реформ. Либеральные взгляды молодого царя, а также взгляды на современное состояние России собравшихся вокруг него молодых, европейски образованных придворных: Ф.Ц. Лагарпа, А.Е. Чарторыйского, Н.Н. Новосильцева, А.Р. Воронцова и др., способствовали тому, что начались преобразования во многих сферах жизни страны, в том числе и в области народного просвещения.
5 ноября 1804 года были опубликованы «Устав университетов Российской империи» и «Устав учебных заведений, подведомственных университетам». Принятые документы предусматривали создание в России бессословного образования, включавшего в себя четыре рода учебных заведений: 1) приходские училища, 2) уездные училища, 3) губернские гимназии, 4) университеты. Между этими ступенями предусматривалась преемственность, что впервые официально декларировалось в Российской империи. Предусматривалось, что ученики должны последовательно пройти все четыре этапа обучения и при этом на более высшей ступени не будет происходить повторения предыдущих программ, а в некоторых случаях и целых предметов. Так, например, в гимназиях не предусматривалось Закона Божьего и русского языка, которые должны были преподаваться в приходских и уездных училищах. Такая организация учебного процесса дала возможность включить в учебный план гимназий дополнительные часы по другим предметам.
«Перед гимназиями ставилась двойная цель: с одной стороны, «приготовление к университетским наукам юношества, которое по склонности к оным или по званию своему, требующему дальнейших познаний, пожелает усовершенствовать себя в университетах»; с другой — преподавание наук, хотя начальных, но полных», для тех, кто не будет продолжать обучение в университете. Таким
