Банки Палестины в начале ХХ века Текст научной статьи по специальности «История и археология»

-о£>

<$о-

М.С. Шаповалов

БАНКИ ПАЛЕСТИНЫ В НАЧАЛЕ XX ВЕКА По донесениям Императорского российского генерального консула в Иерусалиме А.Ф. Круглова*

Российское экономическое проникновение в Палестину в конце XIX - начале XX в. значительно запаздывало по сравнению с укреплением духовных и политических позиций империи. Долгое время в России видели в Палестине прежде всего Святую Землю. Не случайно министр иностранных дел России в 1910-1916 гг. С. Д. Сазонов акцентировал: «Была ещё другая турецкая область, имевшая в глазах русского народа чрезвычайно важное значение. Это Палестина, куда столетиями направлялась непрерывная струя русских паломников на поклонение Святым Местам»1. Вопрос поддержки экономического присутствия в Палестине в российском правительстве серьёзно начал подниматься лишь в конце первого десятилетия XX в., когда основные европейские державы уже прочно укрепились на рынках Святой Земли.

Российским консульским чиновникам в Иерусалиме приходилось лишь констатировать успехи европейских держав, всячески призывая Санкт-Петербург активизироваться в помощи отечественному бизнесу на Святой Земле. Одним из основополагающих шагов в этом направлении стало создание русского банка в Палестине. Этому вопросу было посвящено несколько донесений генерального консула Российской империи в Иерусалиме в 1908-1914 гг. Алексея Фёдоровича Круглова, в которых он подробно анализировал банковскую систему Палестины, сложившуюся к 1913 г. Фактически донесения Круглова представляют собой «взгляд извне» профессионального дипломата и оче-

* Статья подготовлена в рамках реализации гранта РГНФ по программе поддержки молодых ученых 2013-2014 года № 13-31-01256 - «Палестинский фактор внешней политики Британии в первой трети XX в.».

видца событий на палестинскую политику ведущих европейских держав, что делает данные документы важным источником.

В приложении к донесению императорского российского генерального консула в Иерусалиме А.Ф. Круглова 1912 г. описание Палестины мало отличалось от типичных записок его европейских коллег и путешественников: «К северу от египетской границы до южных пределов бейрутского вилайета между Средиземным и Мёртвым морями лежит безводная сухая область с двумя низменностями на западе и востоке и цепью малых гор посередине - это Иерусалимский мутесаррифлик»2.

При этом, актуализируя необходимость создания русского палестинского банка, российский генеральный консул достаточно трезво и дальновидно оценивал перспективы палестинского рынка: «Производительность мутесаррифлика3 и настоящее состояние его торговли далеко не соответствует тем благоприятным условиям, в которых находится эта страна»4. По данным российского консульства, товаропоток в Иерусалимском мутесаррифлике с 1895 г. по 1911 г. вырос более чем в 3 раза, с 178 тыс. франков до 580 тыс. франков, а пассажиропоток за тот же период с 330 тыс. до 722 тыс. человек.

Показал значительный рост и торговый оборот Иерусалимского округа: если в 1908 г. он составлял 7,596 млн руб. ввоза и 5,260 млн руб. вывоза, то в 1911 г. совокупный торговый оборот составил 17,7 млн рублей, из которых 62% составлял ввоз и 38% вывоз5. Статистические данные позволили А.Ф. Круглову сделать вывод, что «отмеченный выше рост торговых оборотов, особенно по экспорту, указывает на постоянный прилив денег извне. А это обстоятельство в свою очередь даёт основание то-

му значительному денежному обращению, которое в действительности наблюдается в мутесаррифлике»6.

Такая благоприятная ситуация для развития финансового сектора сложилась в Палестине только в первое десятилетие XX в. До этого в 1840-1860-х гг. две попытки открыть частные банковские учреждения окончились полной неудачей из-за отсутствия в Палестине «солидной клиентуры» и «соответствующей капитализации предприятий». Отсутствие необходимых условий для развития бизнеса на Святой Земле сращивало любое экономическое проникновение европейских государств с проникновением политическим.

Первым государством, решившим значительно усилить своё влияние в Палестине в конце XIX в., была Франция. Французское правительство и французский капитал сделали ставку на комплексное проникновение в палестинскую экономику. В 1892 г. французская компания получила право на строительство железной дороги Бейрут - Дамаск. В том же году открылась французская дорога, соединившая порт Яффу с Иерусалимом. В 1898 г. французская компания «Виталис» получила концессию на строительство всех проектируемых железных дорог в Сирии и Палестине.

В 1892 г. одновременно с проведением Яффско-Иерусалимской железной дороги открылось Отделение Лионского кредита, деятельность которого приобрела фактически монопольный характер. Как докладывал А.Ф. Круглов: «Понятно, что при таких обстоятельствах последнее могло совершенно свободно располагать выбором клиентуры. Наиболее солидными представителями последней признавались в разное время начавшие свою деятельность религиозные общины и конгрегации. На них главным образом и сосредоточилась деятельность отделения»7. Самыми крупными клиентами банка были английское общество «Church Missing Society» (1 млн фр.), Еврейский всемирный союз (50 тыс. фр.), Оттоманский банк (200 тыс. фр.), банки Немецкий и Англо-Палестинской компании (200 тыс. фр.). Благода-

ря монополии годовой оборот Иерусалимского Лионского кредита составлял около 11 млн франков, а всего за год, по бухгалтерским бумагам, через него проходило около 15 млн франков8. Даже после появления конкурентов, потеряв монополию, французы в финансовой сфере долгое время сохраняли лидерство.

Французский опыт проникновения в Палестину был проанализирован и учтён германским правительством, которое предполагало не столько достичь усиления влияния, сколько колонизовать Святую Землю. В 1897 г. в целях «самого широкого содействия германской колонизации Святой Земли» в Берлине открылся Немецкий палестинский банк с двумя отделениями в Яффе и Иерусалиме9. В 1913 г. отделения банка, кроме Иерусалима, располагались в Бейруте, Хайфе, Яффе и ливанском Триполи. При этом отделение в Яффе получило право выдавать потребительские ссуды, что должно было стимулировать потребление немецких товаров у местного населения. Отделения пользовались полной самостоятельностью с обязательством лишь предоставлять ежемесячные отчеты банку в Берлине, откуда приходили директивы общего характера.

А.Ф. Круглов отмечал: «То отношение, которое с первых шагов своей деятельности занял банк в местной торговле, сообщило ему устойчивое положение в начале и обеспечило успех в дальнейшей деятельности. Об этом лучше всего говорят его дивиденды за последнее пятилетие, с 1907 г. по 1909 г. они неизменно составляли 6%, а за следующие два поднялись до 7%. В этом отношении устойчивость дивидендов заслуживает особого внимания ввиду крайней неблагоприятно сложившейся торговой конъюнктуры вообще, вследствие бойкота австрийских товаров, плохого урожая и падания цен на товары»10. По бумагам общая сумма оборотов Немецкого Палестинского банка исчислялась в 90 млн франков, однако, по оценкам Отделения Лионского кредита, в действительности банк оперировал суммой лишь в 9 млн франков.

В целом в выводах о деятельности германского банка генеральный консул Российской империи сохранял особую настороженность и обеспокоенность. В донесении в отдел торговли Министерства торговли и промышленности 23 августа 1912 г. он предостерегал: «Германо-палестинский банк, хотя официально не является еврейским, но тоже преследует цель распространения германского влияния в стране. Старается привлечь к себе еврейское население и, германизируя его, на почве деловых отношений облегчить германскому представителю усилия по созданию в Палестине нового германо-еврейского элемента»11.

Отличным путём формировалось британское финансовое присутствие в Палестине, оно было прежде всего представлено капиталом еврейским. А.Ф. Круглов писал: «Могущественное содействие германской колонизации, оказанное, несомненно, Немецким банком, побудило и сионистов к организации своего подобного же учреждения. Собранные путём пожертвований необходимые для того деньги скоро составили солидный капитал в 50 тыс. фунт. ст., и в 1903 г. в Лондоне был открыт в целях содействия еврейской колонизации Банк Англо-Палестинской компании»12.

Российский генеральный консул уделил Банку Англо-Палестинской компании в своих донесениях большое внимание, подробно сообщая своему руководству о его организационной структуре и методах работы. Именно Англо-Палестинский банк представлялся А.Ф. Круглову наиболее удачным примером для создания аналогичного русского учреждения в Палестине. Он писал: «Учреждения эти были организованы еврейскими колонистами исключительно в видах предоставления мелкой торговле некоторого оборотного капитала, мысль, как нельзя более отвечающая действительным потребностям значительной части колонистов. К тому же само дело было поставлено рационально. Каждый член общества вносил в банк 10% суммы открываемого ему кредита, за поручительством всех членов, в пределах этой суммы пользуется кредитом с платой 7% годовых.

Принимая во внимание эту солидарность, которую отличают члены еврейской колонии, и ту сравнительную лёгкость, с которой для них представляется возможность определить в каждый данный момент кредитоспособность любого из членов общества, можно с уверенностью сказать, что дела с этими обществами представляются для банка лишёнными всякого риска и дающими сравнительно высокий доход. В то же время мелкий кредит в значительной степени поддерживает еврейских торговцев и ремесленников, содействуя таким образом их благосостоянию и увеличению оборотов банка. Понятно, что при таких обстоятельствах операции его с обществами взаимного кредита развивались самым нормальным образом»13.

Крайне удачная организация деятельности банка привела к быстрому его росту. Банк Англо-Палестинской компании первоначально имел отделения в Яффе и Иерусалиме, а затем распространил свою деятельность на Бейрут и Хеврон. Через 5 лет после открытия банк мог констатировать чистую прибыль за 1908 г в 4 494 ф.ст., а дивиденды предприятия дали 4%. Активные операции банка к концу 1908 г. достигали 12 516 ф. ст., число отдельных обществ, состоявших клиентами банка, составляло 20 с общим числом членов около 900. И наконец, что «всего знаменательнее, эти операции с обществами взаимного кредита обошлись для банка без малейших потерь»14.

В Яффском отделении клиентами банка были не только еврейские колонисты, но и банкиры и корреспонденты. Единственным провальным отделением Банка Англо-Палестинской компании на 1908 г. стало представительство в Бейруте. Незначительным оказался и оборот в Хевроне.

Содержание Банка Англо-Палестинской компании обходилось его владельцам чуть дороже 40 тыс. франков (при средней цене в 35 тыс.), из которых на помещения уходило 320015.

Анализируя перспективы развития банка, А.Ф. Круглов обращал внимание на порт Хайфу: «Значение её основывается на тех

более выгодных условиях, в которых находится Хайфа в отношении доступа со стороны моря по сравнению с Яффой. Вдающаяся здесь в берег часть моря образует некоторую природную бухту. С другой стороны Хайфа связана железнодорожным путём с Хиджазской дорогой. Всё это вместе взятое делает Хайфу некоторым центром в этой части Галилеи с городами Сафед и Тивериа-дой. Если прибавить к этому наличность еврейских колоний Галилеи, то будет вполне понятным, почему англо-палестинская компания решила именно в эту сторону направить развитие своей деятельности»16.

Отделение в Хайфе было открыто в 1908 г., а в сентябре 1910 г. в Сафете, что в совокупности придало банку новый импульс развития, несмотря на общие неблагоприятные условия, сложившиеся под влиянием итальянской войны. В 1910 г. дивиденды банка достигли 4,5%, дела с обществами взаимного кредита увеличились примерно на 33%, депозиты и текущие счета банка дали увеличение на 10%17. В 1912 г. Иерусалимское отделении банка стало заниматься посредничеством по покупке земель еврейскими поселенцами.

Баланс по активу и пассиву палестинских отделений банка в 1912 г. составил 12,031 млн франков, около 60% из этой суммы по активу приходились на векселя и ценные бумаги. Наиболее значительными операциями по пассиву были контокоррентные и депозитные, составлявшие в общей сложности немного более 57% всего пассива. Заметно увеличилась чистая прибыль банка: если в 1904 г. она составляла 9 тыс. франков, а в 1908 г. - 120 тыс. франков, то 1912 г. уже 163 тыс. франков. В целом в 1912 г. оборот Иерусалимского отделения банка составил 11 млн франков18.

Банк Англо-Палестинской компании демонстрировал заметную динамику в 1904-1912 гг., в результате он даже обошёл по обороту средств Немецкий банк и вплотную приблизился к Отделению Лионского кредита.

Менее оптимистично на фоне европейских банков обстояли дела у банков осман-

ских, хотя на это был свой комплекс причин.

А.Ф. Круглов докладывал: «Совершенно особые причины вызвали открытие в Иерусалиме отделения Оттоманского банка. Неудовлетворительное положение дел по сбору государственных доходов вместе с частыми злоупотреблениями в этом отношении. <...> Нет никакого сомнения, что, открывая здесь своё отделение, банк не ограничивается в своей деятельности лишь этими функциями фискального характера»19.

Такое же второстепенное значение имел для экономической жизни мутесаррифлика открывшийся в 1909 г. Коммерческий палестинский банк. А.Ф. Круглов отмечал: «Учреждение это создавалось искусственно под влиянием подъёма, которым вообще ознаменовался в Турции 1909 г. При основании он имел широкие задачи содействия отечественной промышленности и удержания капиталов в стране. Задачи эти по причинам общего характера никогда в действительности не выполнялись»20.

В заключение описания банковской системы Палестины А.Ф. Круглов делал несколько важных выводов:

1. Несомненно, жизненное значение имеют Англо-Палестинский банк и Немецкий палестинский банк, и, несмотря на сокрушение, Отделение Лионского кредита.

2. Все эти учреждения имеют несомненно преимущественно политическое значение, ставя себе задачи укрепления того или иного иностранного влияния путем усиления и развития существующих в мутесар-рифлике иностранных колоний, иностранных религиозных общин и всякого рода предприятий.

3. Несомненно, однако, и то, что все эти три учреждения черпают содержание своей деятельности в тех действительно существующих условиях экономической жизни, в которых находятся в настоящее время пребывающие здесь иностранные колонии и общины.

Наконец, резюмируя своё донесение, А.Ф. Круглов формулирует рекомендацию российскому правительству: «Другой точ-

кой приложения является обширная колония русских евреев, численность которых в данный момент измеряется тысячами, а иммиграция за последнее время только усилилась. Среди членов этой колонии немало людей деятельных, давно уже устроившихся в Палестине и занимающихся торговлей. <...> Не следует упускать из виду некоторой суммы различных вкладов, вносимых проживающими здесь русскими евреями главным образом в Англо-Палестинский и Немецкий банки»21. Тем самым российский генеральный консул в Иерусалиме указал на главную особенность функционирования европейских банков в Палестине. Каждое государство, размещая свой капитал, опиралось на определенную этно-конфессиональ-ную группу. Французы оперировали прежде всего средствами христианских миссионеров, германский финансовый сектор делал ставку на немецких колонистов, английские банки имели успех только благодаря росту еврейской общины. При этом никто из игроков не рассматривал собственно местное население в качестве сколько-нибудь значимого фактора проведения финансовой политики. Примером этого служил провал работы оттоманских банков на фоне роста банков европейских.

А.Ф. Круглов в своих донесениях смог понять и сформировать главное преимущество России. Русский банк мог бы аккумулировать как деньги православных паломников, поток которых увеличивался каждый год, так и средства набиравшей силу русской волны евреев-переселенцев. Однако Первая мировая война, а затем революция не позволили воспользоваться очевидными преимуществами России.

К 1920 г. Палестина, её экономика и финансовый сектор постепенно перешли в руки Великобритании. И в дальнейшем освоении Палестины у англичан не будет выбора иначе, как опереться на евреев и еврейский капитал. И если с точки зрения политики Декларация Бальфура и обещание «национального очага» еврейскому народу в Палестине могли бы расцениваться как шаг временный или вынужденный, толкаемый ин-

тересами войны и дипломатии, то с точки зрения экономики Декларация Бальфура была совершенно естественным и единственно возможным шагом.

Примечания

1 Сазонов С.Д. Воспоминания. Минск, 2002. С. 290-291.

2 Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 23. Министерство торговли и промышленности. Оп. 11. Д. 31. По донесениям Генерального консула в Иерусалиме об экономическом положении Иерусалимского мутесар-рифлика в связи с открытием русского банка. Л. 23.

3 Мутесаррифлик представлял собой санджак обыкновенного вилайета, но подчинённый не администрации вали, а напрямую турецкому министерству внутренних дел.

4 РГИА. Ф. 23. Оп. 11. Д. 31. Л. 3.

5 Там же. Л. 24.

20

Там же. Л. 3. Там же. Л. 6. Там же. Л. 7. Там же. Л. 8.

0 Там же.

1 Там же. Л. 11.

2 Там же. Л. 35.

3 Там же. Л. 13.

4 Там же.

5 Там же. Л. 14.

6 Там же.

7 Там же. Л. 15.

8 Там же.

9 Там же. Л. 16. Там же. Л. 17. Там же. Л. 21.

8

9