CC BY
53
ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
2016 История Выпуск 2 (33)
ИСТОРИЯ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ
УДК 2:37:015
doi: 10.17072/2219-3111-2016-2-114-122
ШКОЛЬНОЕ ДЕЛО В КОНТЕКСТЕ ДУХОВНОГО СОПЕРНИЧЕСТВА НА СВЯТОЙ ЗЕМЛЕ В КОНЦЕ XIX В.: ПО МАТЕРИАЛАМ КАНЦЕЛЯРИИ ОБЕР-ПРОКУРОРА СВЯЩЕННОГО СИНОДА1
М. С. Шаповалов
Омский институт водного транспорта, 644043, Омск, ул. Ивана Алексеева, 4 shapovalov_ms@mail.ru
Одним из ключевых проявлений духовного соперничества ведущих держав в Палестине на рубеже XIX и XX вв. было школьное дело. Это соперничество рассматривается через призму российских источников, прежде всего архивных материалов канцелярии обер-прокурора Синода, что позволяет бросить на зарубежную политику российский взгляд. В то же время статья может быть интересна и исследователям российской политики на Святой земле.
Ключевые слова: Палестина, Императорское Православное Палестинское общество, прозелитизм, школьное дело, обер-прокурор Победоносцев, епископ Блейт, патриарх Никодим.
В российской историографии укоренилось мнение о том, что в конце XIX в., во время пребывания на Иерусалимском престоле патриарха Никодима I (1883 - 1890), «усилилась прозелитиче-ская активность католиков и протестантов, которой Никодим отчаянно пытался противостоять». Эту точку зрения разделяют практически все ведущие российские [Лагузова, 2012; Лисовой, 2006; Носенко, 2000; Половникова, 2011; Якушев, 2013] и часть зарубежных исследователей [Ben-Arieh, 1986; Hopwood, 1969]. Большинство их ссылаются на приблизительные цифры, приведенные в 1881 г. действительным тайным советником, секретарем Императорского Православного Палестинского общества (ИППО) В.Н. Хитрово: «В 40 лет протестантская и латинская [католическая]община в Святой земле выросла с 2 до 13 тыс. человек и в этом числе больше половины, до 8 тыс., составляют отторгнутых от православия, причем число это есть результат не всех 40 лет, а только последних двадцати» [Хитрово, 1881, с. 46]. Даже несмотря на неточность цифр, исследователи солидарны: к концу XIX в. латинская община серьезно увеличила свое число и влияние по сравнению с православной. Как писала в 1888 г. одна из самых влиятельных ежедневных российских газет, «Новое время», «иезуитская и протестантская пропаганда действует настолько энергично, что десятки тысяч православных туземцев отпадают от православия» (Заседание палестинского..., 1888, №4297).
Менее ясна оценка положения протестантской общины и ее места в духовном соперничестве на Святой земле. Хотя традиционно активная прозелитическая деятельность приписывается протестантам наравне с католиками, размеры протестантской общины в Палестине, несмотря на увеличение количества миссионеров, оставались достаточно скромными. В.Н. Хитрово в 1881 г. определял ее численность в 2 тыс. человек [Хитрово, 1881, с. 28], другой автор ИППО, В. Кюине, опиравшийся на немецкие источники [Badeke, 1900, p.34], насчитывал в 1899 г. только в Иерусалиме 1400 протестантов [Сирия, Ливан и Палестина, 1903, с. 39]. И это, возможно, не случайно: некоторые зарубежные исследователи, характеризуя указанный период, ставят под сомнение активизацию прозелитической деятельности протестантских миссионеров. Например, палестинский историк Аб-дул Латиф Тибави отмечал, что во время деятельности в Палестине англиканского епископа Блейта (George Blyth, 1887-1914) прозелитизм среди христиан был подвергнут критике, и Блейт осуществлял миссионерскую деятельность в большей степени среди мусульман и иудеев [Tibawi, 1961, р. 237-255]. Такого же мнения придерживались некоторые отечественные современники Блейта: «Еще недавно епископ Блейс (Блейт. - М.Ш.) обратился к подчиненным ему двадцати четырем миссионерам с пастырским посланием, в котором выговаривал им за то, что они не ведут пропа-
© ШаповаловМ. С., 2016
ганды среди магометан, а действуют против православия, что решительно не одобряется епископом» [Суворин, 1898, с. 116].
В этой связи возникает вопрос об оценке российскими дипломатами и чиновниками британской духовной политики в Палестине: фиксировали ли они факты ее активизации наравне с французской, насколько общее противостояние с Англией влияло на соперничество в Палестине или, напротив, Святая земля стала неким исключением в этом отношении?
Ответы на эти вопросы можно получить, проанализировав соперничество христианских держав в школьном вопросе. Как справедливо отмечал Н.Н. Лисовой, «школы рассматривались руководством Общества (ИППО. - М.Ш.) как единственный реальный инструмент конкуренции православной России на Востоке с католическими и протестантскими державами Запада» [Лисовой, 2006, с. 194]. Поэтому анализу европейского школьного строительства в Палестине уделялось особое место в российских дипломатических и духовных кругах.
18 февраля 1890 г. в Министерство иностранных дел пришло донесение российского консула в Иерусалиме статского советника С.В. Максимова (1889-1891). Тот сообщал, что, зайдя на прошлой неделе к Иерусалимскому патриарху Никодиму с визитом, он встретил у него англиканского епископа в Иерусалиме мистера Блейта «в сопровождении вновь приехавшего из Лондона священника и нескольких других лиц, приходивших к патриарху для переговоров относительно прекращения в Палестине совращения православных христиан в англиканство». Блейт уверял патриарха, что в виду «известного желания воссоединиться с православием», он отправлял жалобы в Лондон по вопросу агитации православных в англиканство. Свою деятельность в Палестине епископ «оправдывал ... слабым состоянием греко-православных школ» (РГИА. Ф.797. Оп.бО. Отд.П. Ст.3. Д.157. Л.5). Далее С.В. Максимов докладывал: «В течении продолжительного разговора на эту тему равно и по поводу склонения местных христиан переменять из-за личных выгод одну христианскую религию на другую, я узнал, что англиканский епископ предложил Блаженному Никодиму субсидию в пять тысяч золотых в год для улучшения православных школ в Палестине с условием признать за англиканами право на их периодическую инспекцию» (Там же).
Это предложение, как и весь разговор, вызвало у российского консула настороженность: «.Как весьма вероятно предложение это обуславливается тайным замыслом мистера Блейта сблизиться с патриархом с тем, чтобы впоследствии заменить пародическую инспекцию школ постоянным руководством над ними» (Там же. Л.6). С.В. Максимов подчеркивал, что «эта сторона английского предложения в связи с тем, что помощь предлагается иноверцем, должна заставить Блаженного Никодима серьезно призадуматься над этим вопросом, и я смею предполагать, что он решит его в отрицательном смысле» (Там же).
Несмотря на казалось бы вполне ожидаемое расположение патриарха Никодима к Петербургу, С.В. Максимов указал на уязвимые места российских позиций в Палестине: «Ввиду этого предложения нельзя не припомнить переговоры, которые вел с Патриархом Секретарь ИППО тайный советник Хитрово (В.Н. Хитрово. - М.Ш.) во время последнего посещения им Иерусалима осенью прошлого года. Высказывая готовность открывать в Палестине школы, г. Хитрово поставил условие, чтобы Патриарх не вмешивался ни в выбор наставников, ни в систему преподавания, словом, не домогался, чтобы школы предоставлены были в исключительное ведение Общества. Усмотрев в этих условиях доказательство недоверия к себе, Патриарх нашел нужным отклонить означенные предложения» (Там же).
В этой связи С.В. Максимов советовал: «Все же я считаю своим долгом довести о вышеупомянутом до сведения Вашего в предложении, что быть может Вам будет благоугодно поставить о нем в известность ИППО, которое не может не остановить полного внимания на английском предложении и быть может поторопиться прийти в школьном деле на помощь Патриархии. Желанный контроль в выборе учителей, способов преподавания и употребления сумм легко иметь, если ИП-ПО согласиться предоставить его Консульству, которое пользуется симпатией Патриарха и может иметь ввиду инструкций общества. Если они не будут в противоречии с добрыми отношениями к местному духовенству и нашими трактатами с Турцией» (Там же. Л. 7).
В заключении консул, возвращаясь к разговору патриарха с епископом, отмечал: «.Считаю своей обязанностью сказать, что заявление Блаженному Никодиму Епископа Блейта о состоянии англиканской пропаганды в Назарете приносит честь школьному делу ИППО в этом городе. Англиканская пропаганда не делает никаких успехов в Назарете, это обстоятельство англиканский
епископ приписывает "серьезности русской школы" содержимой на средства ИППО» (Там же. Л.8).
Через семь дней после первого донесения, 25 февраля 1890 г., российский консул отправил в МИД второе, в котором дал политическую оценку визита англиканского епископа. В частности, С.В. Максимов писал: «Зайдя к Блаженству 24 февраля, я возобновил с ним разговор по поводу визита Мистера Блейта. Патриарх заверил меня, что "он не примет от англичан пособий на школьные дела", о чем уже позволил себе заявить в донесении № 132, выразил мне предположение что "предложение англиканского епископа имеет для России политическое значение", показывает, что англичане озабочены русской деятельностью в Палестине и начали изыскивать средства ее парализовать. Может статься, что делая своё предложение, Мистер Блейт предварительно заручился согласием английского правительства». Далее он сообщил второй интересный факт: «Сопоставляя этот взгляд со слухом, который два года перед сим, распространился в Иерусалиме о возможности в Англии займа для уплаты долгов Патриарха, нельзя не видеть в нынешнем предложении повторения попытки как мне кажется ввести Блаженного Никодима в денежное обязательство в Англии, чем конечно был бы нанесен сильный удар нашему престижу в Палестине» (Там же. Л.9).
Наконец, чиновник делал вывод: «Предложение Мистера Блейта приобретает для нашей деятельности в Святой земле слишком важное значение, готовящееся отклонение его Патриархом представляется мне услугой русскому делу в Палестине. В месте с сим принимаю смелость предполагать, что оно нравственно обязывает нас принять решение в вопросе о средствах улучшить нынешнее стесненное денежное положение Патриархии, которое вызывается постоянными жалобами со стороны Его Блаженства на свое затруднительное экономическое положение, делающееся в каждым последующем более и более безысходным» (Там же).
Донесения С.В. Максимова министр иностранных дел России Н.К. Гирс сопроводил своими комментариями и отправил 12 апреля 1890 г. под грифом секретно К.П. Победоносцеву. В тексте, кратко пересказывая суть инцидента с Блейтом, Гирс называл предложение англичанина «в высшей степени знаменательным явлением», которое обязывало МИД и Синод «обратить внимание на положение православных школ в Палестине». Министр иностранных дел связывал приход англиканского епископа к Никодиму с оглаской среди конкурирующих Церквей натянутых отношений между Иерархатом Иерусалимской церкви и уполномоченными ИППО. Гирс прямо указал на суть проблемы: «Хотя ИППО и готово широко пожертвовать поступающими в распоряжение его средствами на просвещение православного населения Палестины, но успехам его деятельности вредят разногласия, возникающие между местными представителями Общества и Патриархии» (Там же. Л.1).
В этом конфликте, судя по тону письма, Гирс был на стороне патриарха, его беспокоило, что «уполномоченные общества систематически отстраняют всякий контроль Патриархии над учрежденными Обществом школами, и что обстоятельство это навлекает на него Патриарха, негодования турецкого правительства» (Там же. Л.2). Министр называл урегулирование конфликта «неотложной необходимостью» и призывал оказать патриарху Никодиму материальное содействие «в деле поддержания православных школ в Святой земле». По его мнению, «только при этих условиях деятельность Палестинского общества на пользу православного населения приобретет прочную основу» (Там же. Л.3). Наконец, осознавая внутриполитическую особенность школьного вопроса (председателем ИППО с 1888 по 1905 г. являлся великий князь Сергей Александрович Романов), Гирс просил донести его доводы и мнение лично до «Августейшего председателя ИППО» (Там же. Л.3).
Ответ К.П. Победоносцева Гирсу пришел сравнительно быстро, и уже с первого предложения были понятны общий тон письма и отношение обер-прокурора к проблеме: «Сведенья и соображения, содержащиеся в сообщениях мне при письме Вашего Превосходительства от 12 апреля сего года за № 88 донесениях Консула Максимова представляются мне несколько странными и не совсем понятными». Непонимание и даже негодование у К.П. Победоносцева вызывали как само предложение Блейта, так и его оценка представителями МИДа: «Трудно себе представить, чтобы английский епископ по собственному побуждению решился обратиться к патриарху с подобным предложением, купить себе за деньги право ревизировать православные школы. Непонятно и то, как возможно было на сем предложении остановиться и выводить из него заключения, клонящиеся к предосуждению Палестинского общества в намерениях стеснить или умалить власть патриарха. Еще прибавлю, что мне весьма странно кажется выраженная консулом мысль будто отклонение
православным патриархом иноверческого вмешательства в дела православного церковного ведомства представляются "услугой патриарха русскому делу в Палестине". Казалось бы что русское дело в Палестине есть в тоже время и дело Православной патриархии» (Там же. Л.18).
К.П. Победоносцев старался уменьшить ажиотаж вокруг предложения Блейта, не ставя при этом под сомнение само предложение как таковое. В основу своих рассуждений он положил тезис о желании Никодима выпросить, используя нагнетание атмосферы вокруг угрозы российским интересам в Палестине, дополнительное финансирование. Обер-прокурор упомянул, что «Блаженный патриарх Никодим обращался в прошлом году за денежной помощью в Англию, и могло случиться, что предложения англиканского епископа имеют некоторую связь с этим обращением» (Там же. Л.19).
Особой критике К.П. Победоносцев подверг суждение С.В. Максимова, а затем и Гирса, о конфликте между Иерусалимской патриархией и ИППО: «Г. Консул упоминает в своем донесении о натянутых отношениях между Иерархией иерусалимской церкви и уполномоченных Палестинским обществом по поводу сих школ, но не приводит ни одного факта в объяснение или в подтверждении своих суждений, тогда как указание на факты в настоящем случае имело бы существенное значение и без этого указания. Суждения консула являются голословными» (Там же. Л.19). Стараясь доказать свою правоту и поставить точку в споре об этом вопросе, обер-прокурор использовал в письме имя «Августейшего председателя ИППО», к которому как раз и апеллировал глава МИДа: «Между тем по имеющимся у меня сведениям не только нет в виду ни одного подобного факта, но напротив того есть факты прямо противоположные. Блаженный Никодим, имея со мной некоторую корреспонденцию, не только не заявлял каких-либо претензий к Палестинскому обществу, но и отзывался о нем с одобрением и благословением. Сколько мне известно таковые-же были отзывы в его корреспонденциях с Его Высочеством Великим Князем Сергеем Александровичем и высшими представителями Палестинского общества» (Там же. Л.20).
К.П. Победоносцев действительно мог быть раздражен попытками Никодима снова использовать проблему православных школ в качестве инструмента выкачивания денег из Петербурга. Очевидно, что данный вопрос для обер-прокурора был закрыт: по информации из отчета председателя Отделения поддержания православия в Святой земле ИППО П.А. Васильчикова школьный вопрос был урегулирован с патриархом еще в ходе миссии В.Н. Хитрово в Иерусалим в 1884 г, когда были достигнуты договоренности с Никодимом о разграничении сфер ответственности в надзоре и контроле над православными школами (Насильников, 1886, с. 140-142). Однако П.А. Ва-сильчиков поторопился с окончательными выводами, для Никодима как школьный вопрос, так и вопрос его финансирования остался нерешенным, о чем и сообщал С.В. Максимов.
Интересно также, что разговор между Никодимом и Блейтом, который проходил по документам МИДа и Синода секретно, впоследствии стал достоянием широкой общественности. А.А. Суворин, встречавшийся с Никодимом в ходе своих странствий по Палестине, не просто упомянул в записках о разговоре патриарха с Блейтом, а практически процитировал слова Блейта об английской пропаганде в Назарете: «Все это прекрасно сознается протестантами со стороны англиканского епископа в Иерусалиме Блейса (Блейта. - М.Ш.), вовсе не одной пустой и чрезмерной любезностью были слова, сказанные им патриарху Иерусалимскому Никодиму: "С тех пор как в Назарете появились русские со своими школами, мы там ничего не можем сделать"» (Суворин, 1898, с. 116). И это было неудивительно, статский советник С.В. Максимов был одним из многих [Марков, 1891, с.31-32], кому патриарх Никодим жаловался на активное распространение католичества и протестантизма в Палестине, на недостаточность финансовых средств на борьбу с ними.
Донесение о предложении Блейта направлять ежегодно в распоряжение патриархии по 5 тыс. золотых на улучшение православных школ в Палестине является очень любопытным документом. Трудно говорить о серьёзности данного предложения. Сумма в 5 тыс. золотых (примерно 65 тыс. рублей) была явно недостаточной для покрытия расходов православных учреждений на школьное дело и вряд ли спасла бы Иерусалимского патриарха от долгов. К примеру, средства ИППО, направляемые на содержание школ в Палестине, по подсчетам Н.Н. Лисового составляли около 240 тыс.рублей [Лисовой, 2006, с. 201].
Однако сам факт предложения отражал разность видения ситуации, связанной с духовным соперничеством в Палестине. Сотрудники МИДа явно выступали на стороне патриарха Никодима и способствовали активизации российских усилий в духовном, а для них и в политическом, проти-
востоянии с Англией (и со всем неправославным миром). Визит Блейта был расценен и преподнесён сотрудниками МИДа как прямая попытка Англии вмешаться в российские дела. В самом начале донесения С.В. Максимов отметил, что предложение о субсидии является частью «общеизвестного противодействия англичанами нашим предприятиям всюду, особенно в Турции» (РГИА. Ф. 797. Оп. 60. Отд. II. Ст.3. Д.157. Л.9).
Высшее руководство Священного синода, напротив, старалось не замечать этого соперничества, сводя палестинский вопрос скорее к вопросу иерархии в православной церкви или, принимая во внимание то, что Никодим считался ставленником Петербурга, даже к вопросу внутрироссий-скому. Контакты патриарха с англиканским епископом представлялись не более чем игра вокруг финансирования русских проектов на Святой земле, причем игра не обязательно Никодима, а возможно и МИДа. Поэтому К.П. Победоносцев в своём ответе на письмо Гирса подчеркнул странность того, «что консул Максимов придает этому обязательству серьёзное значение в вышеуказанном смысле» (Там же).
Отвлекаясь от частных отношений патриарха Никодима и Петербурга, следует отметить, что обер-прокурор К.П. Победоносцев всегда ревностно оберегал казну Синода от многочисленных просьб из Иерусалима, которые поступали от всех патриархов без исключения. Его опыт подсказывал ему необходимость «искать двойное дно» даже в самых благих просьбах. Впоследствии отставка патриарха Никодима в 1890 г. и приход на патриарший престол Герасима (1891-1897), а затем Дамиана (1897-1908, 1909-1931) не решили финансового вопроса. Более того, реакция обер-прокурора на просьбы патриарха Герасима (сторонника Святогробского братства) становилась все более резкой. После очередного такого послания в 1895 г. К.П. Победоносцев докладывал императору: «Вашему Величеству известно уже содержание письма, адресованного ко мне от Иерусалимского патриарха, с приложенной к нему запиской. Невозможно оставить без ответа это - совсем необычное по тону своему писание, внушенное патриарху, конечно, алчными и злобствующими святоборцами» (РГИА. Ф.1574. Оп II. Д.243. Л.2).
Возвращаясь в 1890 г. к патриарху Никодиму и епископу Блейту, следует резюмировать, что предложение Блейта, как для сотрудников МИДа, так и для Священного синода свидетельствовало о пристальном внимании Лондона к событиям в Палестине, о желании давних соперников России упрочить свое положение на традиционном направлении российской внешней политики. Насколько им это удалось к концу последнего десятилетия XIX в., показывает анализ школьного дела в Палестине, осуществлённый товарищем министра иностранных дел России В.Н. Ламсдорфом (18971900).
В письме иерусалимскому патриарху Дамиану от 16 ноября 1898 г. В.Н. Ламсдорф старался привести аргументы в пользу открытия новых православных школ ИППО в Палестине, которому противился патриарх. Одним из главных доводов товарища министра стало школьное строительство европейских держав и, как следствие, увеличение численности неправославных общин. По данным В.Н. Ламсдорфа к 1898 г. в Иерусалиме на 43 тыс. жителей приходилось 4 тыс. православных, 2 тыс. католиков и около 700 протестантов (РГИА.Ф.797. Оп 68. Отд. II. Ст.3. Д. 333. Л.8). Оценивая быстрый рост католической общины в Палестине, В.Н. Ламсдорф писал: «В 1848 году Латинским Патриархом был назначен Валерга и нашел 4400 Католиков. В 1872 г. он умер и оставил 7500 Римско-Католиков. Его преемник Бракко умер в 1889 г. и оставил 13500 Римско-Католиков. В 1897 г. в Латинском Патриархате насчитывалось уже более 14000 Римско-Католиков и около 6000 отщепенцев Православных, на половину отставших от Православия, так называемых Униатов» (Там же. Л.9). В данной статистике обращает на себя внимание значительное замедление роста католической общины в 1889-1897 гг. - на 500 человек. Но даже такие цифры, по мнению В.Н. Ламсдорфа, были неприемлемыми. Увеличение численности общины товарищ министра иностранных дел связал именно с деятельностью латинских патриархов, что с учётом адресата письма, безусловно, было неслучайным.
Успехи католических миссионеров в школьном деле к 1898 г. были не менее значительными. В Иерусалиме к этому времени насчитывалось 12 обычных католических школ и 3 специализированных заведения: Библейская школа Доминиканцев, семинария Алжирских Братьев и Францисканская семинария. По мнению В.Н. Ламсдорфа, два последних заведения были «самыми опасными для Православия» (Там же. Л.8). В 12 католических школах учились 1060 учеников, т.е. одна школа приходилась на 167 католиков, а один учащийся в школе - на двух католиков (Там же. Л.8).
Однако такие высокие показатели объяснимы и тем, что среди учащихся католических школ были не только католики. Товарищ министра отмечал: «Вашему Блаженству известно, что Мусульмане и Евреи почти не отдают своих детей в католические школы. Детей протестантов в описываемой местности - мало и протестантских школ для них существует более, чем надо. Остается одно объяснение вероятно в упомянутом числе учеников - много Православных. Так оно есть и на самом деле. Так, например, в школе сестер Св. Иосифа их 19 человек, т.е. они составляю 8% всего числа, в школах Сионских Дам их 10 человек или 12%, а у Братьев Христианских Школ их 34% (80 Православных и 153 остальных)» (Там же. Л.8). Всего по данным В.Н. Ламсдорфа православных в католических школах насчитывалось не менее 109 человек, т.е. около 10 % всех учащихся (Там же. Л.9). Среди этих учеников выделялись двое: девочка из школы Сионских Дам и мальчик из «Dom Belloni» в Вифлееме. Они были детьми близких родственников «очень почтенных иерархов здешнего Православного Патриархата». В.Н. Ламсдорф подчеркивал в письме патриарху Дамиану: «Я, очевидно, далек от мысли ставить это в вину упомянутым родителям, а еще менее в вину упомянутым Иерархам. Я привожу этот факт в доказательство того, что дети, даже сравнительно зажиточных Православных родителей, попадают в католические заведения» (Там же. Л.9).
Упрочили свое положение в Палестине к концу XIX в. и протестантские школы, которые делились на английские и германские. По качеству образования В.Н. Ламсдорф выделял германские, которые «считались-бы хорошими даже в Германии» (Там же. Л.8). Шестилетний курс мужских школ соответствовал курсу гимназии в Германии. По данным товарища министра германские школы в Иерусалиме были представлены двумя школами Храмовников (70 учащихся), Евангелической школой (30 учащихся), школой Шнеллера (153 учащихся), школой Диаконесс (120 учениц) (Там же. Л.8). Английских школ в Иерусалиме насчитывалось 12, 5 из них, по мнению В.Н. Ламсдорфа, не представляли интереса, так как специализировались на обучении евреев: две школы London Jews Society, семинария Гобата на Сионе и еще две школы.
Таким образом, обучением протестантов в Иерусалиме занимались пять германских и семь английских школ, в которых обучались 840 учащихся. Получалось, что на 700 проживающих в Иерусалиме протестантов приходилось 840 учащихся в их школах. Секрет статистики заключался (как и в католических школах) в высоком проценте православных учеников в протестантских школах, так как католики в них практически не обучались. По данным В.Н. Ламсдорфа из 840 учеников 500 (60%) были православными (Там же. Л.8). Причем православные учились преимущественно в нескольких учебных заведениях: школе Шнеллера (65% православных), школе Диаконесс (41% православных) и др. Кроме того, планировалось, что при новой германской церкви Искупителя, т.е. в самом центре Святого Града, будет устроена новая школа, которая должна быть ориентирована на православных, так как внутри стен Иерусалима не жило почти ни одного немца. В.Н. Ламсдорф подчеркивал: «Германия также намерена расширить поле своей деятельности. Германский император в своих речах в Константинополе и в Яффе обратил особое внимание на протестантские германские школы. Как усердно он осматривал их здесь всем известно. Но при этом Его Величество высказал здесь большое внимание и к германским католикам. Эти последние присоединятся к прочим и очевидно начнут дружно работать на учебном поле» (Там же. Л.9).
Итак, если к 1898 г. в 15 католических школах обучались всего 109 православных, то в 12 протестантских школах - уже 500 православных, из них 150 в немецких учреждениях и 350 в английских. К этому времени в Иерусалиме функционировали лишь две православные школы кроме семинарии Крестного монастыря с 220 учащимися, т.е. одна школа на 2 тыс. человек, или один учащийся на 18 жителей. При этом в православных школах учились практически только православные (Там же. Л.9).
Примечательно, что, анализируя соперничество в школьном деле на Святой земле, В.Н. Ламсдорф относил к «старым врагам» России духовенство «уже известных католических государств Европы и протестантской Англии», а к новым - Германию и католическое духовенство Южной Америки. Если последнее попало в число «врагов» только благодаря покупке сада «Hortus conclusus» близь Прудов Соломона, под Вифлеемом (Там же. Л.9), то Германия, безусловно, обратила на себя внимание путешествием кайзера Вильгельма по Палестине и Сирии. Резюмируя сказанное, В.Н. Ламсдорф обозначил положение школьного дела «в высшей степени серьезным» и рекомендовал патриарху Дамиану подойти к нему «хладнокровно и внимательно» (Там же. Л.9).
В заключение следует отметить, что в конце XIX в. на Святой земле наблюдался рост рели-
гиозного и гуманитарного присутствия европейских держав. При этом, пожалуй, нигде в мире религиозное и гуманитарное присутствие не было так пропитано ощущением политической борьбы, как в Палестине. Это ощущение поддерживалось донесениями российских дипломатов из Иерусалима: практически все религиозные столкновения конца XIX в. трактовались ими как элементы политической борьбы.
Российская политика была направлена на сохранение status quo в палестинских делах. Следуя этой политике, российские дипломаты рекомендовали Петербургу не вмешиваться в политические авантюры, затрагивающие интересы других держав. Примечательно, что и чиновники Священного синода были солидарны с ними в дистанцировании от вмешательства в британские дела. Единственным исключением была помощь в избрании на должность Иерусалимского патриарха Нико-дима, прямого ставленника Петербурга. Однако поддержка Никодима была направлена скорее против греческого Святогробского братства, чем против деятельности палестинских католиков и протестантов.
Патриарх Никодим, очевидно, имел большое влияние на формирование представлений российских консулов в Иерусалиме о духовном соперничестве в Палестине. Он повсеместно и при любой возможности поднимал вопрос прозалитической деятельности протестантов и католиков, о чем консулы докладывали в Петербург. Если бы Никодим не имел финансовой заинтересованности в нагнетании обстановки вокруг духовных споров, то можно было отнестись к представляемой им информации менее критично. В противном случае приходится задаваться вопросом: патриарх формировал представление чиновников о политической составляющей отдельных инцидентов (таких как визит Блейта в 1890 г.), влияя на донесения консулов в Петербург, или же фиксировал события духовного противоборства?
Отношение к протестантской Британии - главному геополитическому сопернику России -занимало в анализе российских чиновников отдельное место. Если чиновники МИДа были настроены на враждебное отношение англичан, то представители Священного синода скорее преуменьшали возможности и ограничивали цели Британии в Палестине. Однако, признав отсутствие целенаправленной и осознанной прозалитической деятельности протестантских миссионеров в Палестине, невозможно игнорировать тот факт, что к концу XIX в. более половины всех православных учеников в Иерусалиме посещали германские и английские школы, хотя выбор протестантских школ православными семьями был связан скорее не с желанием смены веры, а с отсутствием необходимого числа православных школ на Святой земле. В этой ситуации родители, желающие дать образование своим детям, были вынуждены выбирать между католическими и протестантскими школами, и, возможно, из-за высокого качества образования в протестантских учреждениях или осознанного дистанцирования от католической церкви родители выбирали первые. Безусловно, этот шаг в будущем делал неизбежным выбор их детьми соответствующей конфессии.
Большую обеспокоенность к концу XIX в. у российских дипломатов стала вызывать не политика Франции и Британии, а появление в Палестине Германии. Путешествие кайзера Вильгельма осенью 1898 г. по Палестине и Сирии заставило рассматривать вопросы разграничения сфер влияния европейских держав в новом ракурсе, задуматься о будущем Святой земли в XX в.
Примечания
1 Публикация подготовлена в рамках поддержанного РГНФ научного проекта №15-61-01007 «Палестина в системе международных отношений в конце XIX - начале XX в.: российский взгляд».
Список источников
Васильчиков П.А. Отчет Отделения поддержания Православия в Святой Земле ППО, читаный в заседании отделения 1 декабря 1885 г. // Отчет ППО за 1885-1886 гг. СПб., 1886. Заседание палестинского общества // Новое время. 1888. № 4297,14 (26) февр. Марков Е. Путешествие по Святой земле. СПб., 1891.
Российский государственный исторический архив (РГИА) Ф. 797. Оп. 60. Отд. II. Ст.3. Д.157,
333; Ф.1574. Оп. 2. Д.243.
Суворин А.А. Палестина. СПб., 1898.
Библиографический список
Лагузова Н.А. Школьная деятельность Императорского Православного Палестинского Обще-
ства в 1905-1914 гг. М., 2012.Вып. 3.
Лисовой Н.Н. Русское духовное и политическое присутствие в Святой земле и на Ближнем Востоке в XIX - начале ХХ в. М., 2006.
Носенко Т.В. Конфликт вокруг Святых мест в Иерусалиме и политика России (конец XVIII-XIX вв.) // Россия в Святой земле: Док.и матер. М., 2000.Т.2.
Половникова М. Ю. Европейские религиозно-политические организации в Палестине во второй половине XIX в. // Вопросы истории. 2011. № 8, авг.
Сирия, Ливан и Палестина / по В. Кюине. Вып.5: Иерусалимский мутесаррифлик. СПб., 1903. Хитрово В.Н. Православие на Святой земле // Православный Палестинский сб. СПб., 1881. Т.1, вып.1.
Якушев М.И. Антиохийский и Иерусалимский патриархаты в политике Российской империи. 1830-е-начало XX в. М., 2013.
Tibawi A.L. British Interest in Palestine 1800-1901: a Study of Religious and Educational Enterprise. London: Oxford University Press, 1961. Badeker. Palastinaund Syrien. 1900. 5 Aug.
Ben-Arieh Y. Jerusalem in the 19-th century.Emergence of the New City. Jerusalem, 1986. Hopwood Derek. The Russian presence in Syria and Palestine, 1843-1914: Church and politics in the Near East. Oxford: Clarendon Press, 1969.
Дата поступления рукописи в редакцию 04.04.2016
SCHOOL AFFAIRS IN THE CONTEXT OF SPIRITUAL COMPETITION IN THE HOLY LAND IN THE LATE XIX CENTURY (ON MATERIALS OF THE OFFICE OF OBER-PROCURATOR
OF THE HOLY SYNOD)
M. S. Shapovalov
Omsk Institute of Water Transport, Ivan Alexeev str., 4, 644043, Omsk, Russia shapovalov_ms@mail.ru
School affairs were one of the key manifestations of spiritual rivalry between the major powers in Palestine at the turn of XIX and XX centuries. In the article, the rivalry is seen through the prism of Russian sources, primarily from the Office of the archival materials of the Ober-Procurator of the Synod, which gives a possibility to look at the foreign policy from the Russian point of view. At the same time, the article is of interest to the researchers of Russian policy in the Holy Land at the turn of the centuries. The author comes to the conclusion that almost all the religious clashes in the late XIX century were interpreted by the Russian diplomats as the elements of political struggle and as the traditional rivalry with Russia in the Holy Land. Russian politics, on the contrary, was aimed not at the expansion, but defense of its traditional interests in order to preserve the status quo in the Palestinian affairs. Following that policy, the Russian diplomats advised Petersburg not to interfere in political adventures, affecting the interests of other powers. Russian diplomats were more concerned with the German presence in Palestine than the French and British policy in the region in the late XIX century.
Key words: Palestine, the Imperial Orthodox Palestine Society, proselytism, school affairs, the Ober-Procurator Pobedonostsev, Bishop Blyth, Patriarch Nicodemus.
References
Abdul Latif Tibawi. British Interest in Palestine 1800-1901: A Study of Religious and Educational Enterprise. London: Oxford University Press, 1961. Badeker. Palastina und Syrien. 1900. 5 Augusts.
Ben-Arieh Y. Jerusalem in the 19-th century. Emergence of the New City. Jerusalem, 1986.
Hopwood Derek. The Russian presence in Syria and Palestine, 1843-1914: Church and politics in the Near East.
Oxford: Clarendon Press, 1969.
Khitrovo V.N. Pravoslavie na Svyatoy zemle // Pravoslavnyy Palestinskiy sb. SPb., 1881.T.1. Vyp.1. Laguzova N.A. Shkol'naya deyatel'nost' Imperatorskogo Pravoslavnogo Palestinskogo Obshchestva v 1905-1914 gg. M., 2012.Vyp. 3.
Lisovoy N.N. Russkoe dukhovnoe i politicheskoe prisutstvie v Svyatoy zemle i na Blizhnem Vostoke v XIX -nachale XX v. M., 2006.
Markov E. Puteshestvie po Svyatoy zemle. SPb., 1891.
Nosenko T. V. Konflikt vokrug Svyatykh mest v Ierusalime i politika Rossii (konets XVIII-XIX vv.) // Rossiya v Svyatoy zemle. Dok.i mater. M., 2000. T.2.
Polovnikova M. Yu. Evropeyskie religiozno-politicheskie organizatsii v Palestine vo vtoroy polovine XIX v. // Voprosy istorii. 2011№ 8,avg.
Rossiyskiy gosudarstvennyy istoricheskiy arkhiv (RGIA) F. 797. Op. 60. Otd. II. St.3 D.157, 333; F.1574. Op. 2. D.243.
Siriya, Livan i Palestina / po V. Kyuine. Vyp.5: Ierusalimskiy mutesarriflik. SPb., 1903. Suvorin A.A. Palestina. SPb., 1898.
Vasil'chikov P.A. Otchet Otdeleniya podderzhaniya Pravoslaviya v Svyatoy Zemle PPO, chitanyy v zasedanii otdeleniya 1 dekabrya 1885 g. // Otchet PPO za 1885-1886 gg. SPb., 1886.
Yakushev M.I. Antiokhiyskiy i Ierusalimskiy patriarkhaty v politike Rossiyskoy imperii. 1830-e-nachaloXXveka. M., 2013.
Zasedanie palestinskogo obshchestva // Novoe vremya. 1888. № 4297.,14 (26) fevr.
