CC BY
113
УДК 94(470.5) + 002.2 ББК 4611.5:Щ124 + T3(2P36)
АВТОРСКИЙ СТИЛЬ ОРНАМЕНТИКИ В ПАМЯТНИКАХ КНИЖНОРУКОПИСНОГО ИСКУССТВА СТАРООБРЯДЦЕВ-ПОМОРЦЕВ ЮЖНОГО УРАЛА
Н.В. Мухина
THE AUTHOR’S STYLE OF ORNAMENTS IN LITERARY TEXTS OF BOOKISH-HAND-WRITTEN ART OF THE OLD BELIEVERS-COAST-DWELLERS OF SOUTH URAL
N.V. Mukhina
По материалам пяти старообрядческих книжно-рукописных памятников из фондов южно-уральских собраний выявлена творческая деятельность ста-рообрядца-поморца, проживающего в г. Златоусте, в последней трети XIX — начале XX вв. В статье детально анализируются приемы образования новых форм орнамента растительного типа, авторского стиля, выработанного писцом-художником на основе старопечатного стиля с включением элементов гуслицкого и поморского стилей.
Ключевые слова: орнамент рукописных книг древнерусской традиции, книж-но-рукописное искусство старообрядческой поморской общины, авторский стиль.
The creative activity of the Old Believers—coast-dwellers, who lived in Zlatoust in the last third of the XIX — the beginning of the XX centuries, was made known by materials of five old believe bookish-hand-written literary texts from funds of the South Ural collections. In this article methods of production of new forms of ornament of vegetation type, of author’s style, formatted by scribe-artist on the base of early printed style with including of elements of Guslitski and Coast-dweller styles are in detail analyzed.
Keywords: an ornament of hand-written books ofthe Old Russian tradition, bookish-hand-written art of old believe coast dweller community, author’s style.
О значимости местной рукописной традиции наряду с репертуаром литературных произведений может свидетельствовать уровень художественного оформления книг. Похожий орнамент, колорит, одинаковые пропорции соотношения текста и чистого поля листа, почерк — все детали подчеркивали авторитет сочинения, обеспечивали узнаваемость продукции скриптория и повышали её ценность.
До наших дней дошли крупицы художественного наследия уральских художников книги, кроме того, памятники распылены по разным собраниям, но иногда исследователю сопутствует удача. Нам удалось обнаружить несколько произведений анонимного художника книги. Он расширил выразительность и образность старопечатного стиля орнамента за счет введения элементов гуслицкого и поморского стиля. В статье мы ставим перед собой задачу проанализировать авторские приемы формообразования оригинального орнамента, а также попытаться уточнить место и среду его происхождения.
На сегодняшний день мы располагаем сведениями о пяти рукописях, относящихся к последней
трети XIX — началу XX вв. Это старообрядческий Сборник из Златоустовского краеведческого музея1, Октоих крюковой из Горнозаводского собрания Лаборатории археографических исследований2 и две Псалтыри, одна из которых находится в частном собрании, а вторая в библиотеке Педагогического университета3. К ним несколько особняком примыкает Псалтырь из Музея искусств4.
Подтверждением общности всех Псалтырей может служить анализ состава их «вариативной части», расположенной обычно между «Уставом, всем хотящим петь Псалтырь» и заупокойными канонами. Несмотря на популярность, входящих в нее канонов, подборка и расстановка текстов отражают индивидуальные пожелания заказчика или самого писца, поэтому состав этой части Псалтыри постоянно колеблется. Между тем, все рукописи содержат текст «Начала общего всем канонам», который более типичен для Канонника и никогда не встречается в печатных изданиях Псалтыри5. Во всех трех книгах он стоит на одном и том же месте — перед канонами «Честному и животворящему Кресту, Гри-
гория Синаита» и Богородице Одигитрии. Далее в одном порядке с незначительными перестановками следуют каноны святителю Николе и «ангелу-хра-нителю души и телу». В двух книгах — Псалтыри из частной коллекции и Псалтыри из собрания ЧОГМИ, «Канон святой Троице, иже поется в неделю пред утренею за полунощницу» предшествует «Началу общему всем канонам».
Все рукописи написаны поздним полууставом одной руки, с элементами скорописи. Например, стоящие справа элементы букв «Н», «И», «JI» пишутся с легким изгибом влево. Характерной приметой почерка можно считать написание букв «ОУ», когда писец уменьшал в размере непроизносимую при чтении букву «О», привнося декоративный прием вязи и в строки текста. В целом буквы поставлены прямо и близко друг к другу. В отличие от Псалтырей и Октоиха старообрядческий Сборник написан более убористо и аккуратно; переписчик явно стремился подражать поморскому типу письма.
Октоих крюковой датируется по штемпелю на бумаге приблизительно 1908 г., т. е. от всех предыдущих рукописей книгу отделяет около сорока лет. Не настаивая на принадлежности Октоиха к одному почерку, мы могли бы предположить, что все рукописи были написаны в течение активной жизни одного человека. Стилистическая общность орнаментального декора и одинаковые приемы наложения красок также позволяют рассматривать рукописи как результат творческих поисков талантливого и самобытного оформителя кириллической книги.
Для удобства стилистического анализа орнаментики мы условно распределили книги на несколько групп. В первую группу мы включили Псалтырь с восследованием из фондов ЧГПУ, Псалтырь из частной коллекции и старообрядческий Сборник. Согласно палеографическим наблюдениям, все три книги были созданы примерно в одно и то же время. Мы попытались проследить динамику развития орнаментики и уже на основании этого выстроить рукописи в хронологическом порядке, но оказалось, что в композициях заставок и инициалов одновременно варьируются все элементы растительного декора, присутствующие в арсенале художника. Более того, композиционные решения заставок и инициалов повторяются из книги в книгу, что свидетельствует о существовании развитой и устойчивой орнаментальной системы на момент их создания6.
Художественное оформление Псалтыри во многом продиктовано спецификой её состава. В русской рукописной и печатной традиции собственно Псалтырь — библейский текст, который «уже при переводе на славянский язык был разделен на 20 кафизм и дополнен библейскими песнями и тропарями по кафизмах»7, тем самым приспособленный для домашнего богослужения, составляет неизменную часть книги. Псалтырь с восследованием из библиотеки ЧГПУ открывают четыре уставных текста. За-
ставками украшены лишь первый и последний из них, но именно они задают тему для дальнейших вариаций орнамента.
От заставки на л. 1 происходит первый вид орнаментики8. Он представляет собой симметричную композицию на узком основании, состоящую из двух S-образных раздвоенных книзу ветвей с мелкой старопечатной листвой перевитой лентой. Внутренние завитки имеют завершение в виде круглящегося листа или бутона. Эти бутоны отдаленно напоминают цветок тюльпана и состоят из трех лепестков, центральный из которых более массивный округлый или заостренный, боковые — меньше и также имеют заостренную форму. «Тюльпан» с тремя острыми лепестками — типичный мотив гуслицкого орнаментального стиля. Аналогичные бутоны мы встречаем как в подлинных гуслицких рукописях9, так и в орнаментике, имитирующей гуслицкий стиль10. В центре всей композиции находится розетка с зеркально-поворотной симметрией ((nxm)4xm), которая также характерна для гуслицкого стиля. В дальнейшем розетка заменяется на овальную «жемчужину» (160), скрещенные побеги (л. 29), раскрытую раковину (л. 189 об.) или розетку с большим продолговатым пестиком-лепестком (л. 218).
Все перечисленные мотивы средника художник также включает в композиции из широких листьев с фестонами второго вида, начиная со второй заставки на л. 26 и во всех последующих её вариациях. Как и в первом случае, на узком основании располагается симметричная композиция из S-образных листьев. Основным мотивом здесь становится уже не ветка, а один лист, который возвышается от центра, затем прогнувшись внутрь, снова поднимается вверх по краям заставки. Изгиб листа подчеркивается дополнительным выступом, украшенным сверху и снизу скругленными зубцами и завитком. Открытый край листа имеет пирамидальную форму из-за выступающего центрального зубчика, а фестоны с внешней боковой стороны обобщены и похожи на постепенно уменьшающиеся бусины. Иногда оформитель повторяет изгиб, превращая лист во вьюнок, при этом уменьшая размер самих листьев (лл. 91, 210, 300). Такая трактовка старопечатного акантового листа также характерна для гуслицкого стиля11, растительные мотивы которого не были прямо заимствованы из орнаментики до-никоновских и старообрядческих изданий, но сохраняли связь с прототипом.
Для расцвечивания заставок и инициалов оформитель Псалтыри использовал всего три цвета: черный (чернила), киноварь (по тону близкая к оранжевому) и охру, хотя в его арсенале имелась еще и бордовая акварель, которой он выполнил заголовки на л. 1; 26; 35 об.; 36; 45 об. Выбрав столь невыразительные цвета для украшения своей книги, писец трактовал гуслиц-кую растительность жестко и графично, лишив её тем самым характерной живописности. В результате ком-
бинаций с оттенками охры, иногда получались довольно «грязные» по тону заставки.
Способ наложения краски зависел от композиций, которых, как мы выяснили, существовало два вида. Например, в заставках с растительными побегами цвет наносился локально, моделировка объема осуществлялась сплошной серой линией вдоль центральной прожилки побега или пятном. В «листвяных» заставках мелкие детали могли быть полностью окрашены, но при раскраске самого листа цвет наносился от края к центру широкими штрихами, что свидетельствует о стремлении художника подражать приемам гуслицких мастеров12. Для большей выразительности поверх светлых тонов желтого или оранжевого писец наносил несколько серых штрихов.
С помощью композиционных и колористических приемов писец четко разграничил различные части Псалтыри между собой. В уставные тексты в начале книги украшены многоцветными заставками, в декоре Псалтыри преобладает уже монохромный колорит. «Устав, всем хотящим петь псалтырь», ча-совник и каноны мастер оформил контурными рисунками заставок.
Желая подчеркнуть идею неминуемого спасения верующих, художник проиллюстрировал канон Пасхи миниатюрой-заставкой, состоящей из двух сцен: «Воскресения» и «Сошествия во ад» (л. 369). Здесь писец демонстрирует свободное отношение к традиционной композиции, располагая обе сцены на одном уровне. «Подсказкой» ему послужили две про-риси с фигур Христа из одноименной иконы. При изображении воинов, одетых мундир с двумя рядами пуговиц на груди, высокие сапоги и сложный головной убор, и живописных кустов и деревьев на дальнем плане миниатюры мастер стремился приблизить библейские события к реальной действительности. Вместе с тем схематичная передача движения остальных персонажей свидетельствует о том, что он не был обучен «профессиональным» приемам изображения человеческих фигур и построения композиции, а постигал все самостоятельно.
В книге находится еще одна миниатюра — это «Царь Давид» на л. 28 об., композиция которой близка к старопечатным образцам, но не является копией гравюры — художник рисовал «по памяти»13. Начав работу с центра, с фигуры Давида, иллюстратор не учел общего формата миниатюры, и фигура писателя получилась несколько больше, чем это было необходимо. Затем, чтобы гармонизировать всю композицию, художнику пришлось увеличить и размер арки. В результате её широкий фриз не вписался в заданный формат миниатюры, и еш пришлось «срезать». Все элементы арки, также несколько увеличенные в размерах, поэтому «выступили» на передний план в качестве единой монументальной рамы.
Расположение предметов в пространстве также вызывало у художника определенные трудности. В одной композиции он смешал две противополож-
ные системы перспективных построений — линейную (перцептивную) и обратную. В результате получилось так, что табурет и стол, стоящие полу, с внешнего края оказались «висящими» на фоне колонн! На основании этого можем заключить, что художник в большей степени являлся декоратором, чем миниатюристом.
При оформлении Псалтыри, находящейся в частной коллекции, художник отказался от выделения её частей, и в этом смысле книга смотрится более цельно, но однообразно и даже скучно. Он обратился к композиции заставки, которой мы условно присвоили номер «первый» при разборе предыдущей рукописи. Напомним, что она состоит из двух 8-образных раздвоенных книзу ветвей с мелкой старопечатной листвой перевитой лентой. Внутренние завитки имеют завершение в виде круглящегося листа или бутона-тюльпана. Средник заставки в виде розетки с зеркально-поворотной симметрией, обведенной каймой, акцентированной сверху каплевидным лепестком и бусиной, был уменьшен в размерах и практически перестал варьироваться14. Декор рукописи был выдержан писцом в единой цветовой гамме, более жизнерадостной и светлой, чем в предыдущей книге. Заставки, миниатюра и инициалы были раскрашены по одной схеме: фон — желтый, вьюнок — охра и зеленый, розетки и тюльпаны — розовый и малиновый. Способ наложения красок также стал однообразным. Листья сначала тонировались охрой, а затем обводились по внешнему краю зеленой полосой. Цветки иногда окрашивались розовым или оставлялись белыми в цвет бумаги, а потом обводились по контуру, но от черенка делалась штриховка малиновым, как в гуслицком стиле.
При изображении легендарного писателя миниатюрист постарался учесть свой предшествующий опыт, но ему так и не удалось избежать своих ошибок в перспективных построениях (рис. 1).
Значительное внимание в этой рукописи было уделено оформлению больших красочных и малых киноварных инициалов, которые хорошо дополнили заставки. В Псалтыри мы сталкиваемся с несколькими подвидами таких инициалов, когда широкая штанга буквы заполняется бордюром из сильно упрощенной старопечатной листвы, организованному по принципу скользящего переноса и отражения (а: а~ : ш, рис. 2, л. 53), или бордюрами с простым переносом элементов (а) из чередующихся двуцветных (рис. 2,185 об.). Все эти варианты берут свое начало от традиции оформления заглавных букв в Анонимной типографии, на Московском Печатном дворе15, подхваченной старообрядческими издателями16.
Разрабатывая свой вариант орнаментики инициала, художник прибегает и к обратному приему усложнения формы ради большей её выразительности. Инициал с петлями вверху и в основании мы впервые встречаем в единственном экземпляре в Псалтыри из собрания ЧГПУ на л. 29. В Псалтыри
lljtfim'H! :
ьцко, д
Ж<Н'к /Н»ЧЖ'1.,ИЖ Н1МД1 'м«'тт«ВМД'*., ИНК'ГИ |р1!ШНЫ Ä» II«
' ||НЛг|.ДЛЛНЦ|И I-Vl. И
к Н1«*>1.м»«дмя*
II вол» t'rai, «Vf-t »Jm-I; £. Г« ngfiHTife ИИОТ|СЬ ,И1.!гд«Тк ä**>Afi
Прикхвдифид-). во|'д%,
Ш'ИДДИГ*
А,,;
Рис. 1. Псалтырь. Частная коллекция, л. 21 об.—22
I "ЛОЛГЬ ,»(
♦> •.'
т->
j?: нн'кмч. ¡•'i: • * lti‘i Af*IT II
AI
•i .Д/А'
•ИВвП/
■
KlWKfl = }:- КОКЬ Л КЛОНИ“
Рис. 2. Псалтырь. Частная коллекция. JI. 53, 132, 185 об.
из частной коллекции такой декоративный элемент встречается уже в написании 11 букв из 9, но от верхней петли художник отказывается вовсе. Таким образом, инициал получил более законченную форму (рис. 2, л. 185 об.).
Другим нововведением, почерпнутом в гуслиц-ком стиле, стало прибавление к инициалу слева растительной гирлянды с бутоном. Этот элемент также впервые встречается в Псалтыри из библиотеки ЧГПУ, в инициале на л. 29, где трактуется графич-но. Во второй Псалтыри из частной коллекции цветочная гирлянда, выполненная несколько неряшливо, повторяется уже в нескольких инициалах (л. 61 об., 81,120,145,
Наиболее интересное воплощение «приставной» вьюнок получил в малых киноварных инициалах. Буквы имеют простые вытянутые очертания, которые иногда подчеркиваются тонкой линией слева, что роднит их с графикой поморской вязи (рис. 3). Вместе с тем авторская акантовая листва гирлянд, на наш взгляд, здесь более близка к старопечатным прототипам, переработанным гуслицкими мастерами, нежели к тонкотравным узорам поморцев.
I
В результате анализа декора Псалтыри из частной коллекции можно сказать, что писец стремился сделать рукопись нарядней, поэтому выбрал за основу наиболее выразительную композицию заставок и инициалов, чистые жизнерадостные краски. К сожалению, по какой-то причине к решению этой задачи он подошел не творчески. Тем не менее, для нас важен, тот факт, что художник осознавал, что одна из орнаментальных схем, автором которой он являлся, оказалась вполне пригодной для ремесленного тиражирования. Следовательно, он мог относительно быстро и качественно выполнять заказы по изготовлению рукописей.
Обнаружение в коллекции Краеведческого музея г. Златоуста старообрядческого Сборника показало, что наш писец все же предпочитал не останавливаться на достигнутом и стремился расширить границы своего художественного
,ч I
П
л»
1U
I
* ~i гак
творчества1
>ГДМ
* «7
1/.П
Рис. 3. Псалтырь. Частная коллекция. Л. 25
В состав Сборника переписчик включил два старообрядческих сочинения, которые в процессе бытования утратили авторство. Одно из них «Книга об антихристе. Свидетельство от божественнаго писания»18, как оказалось, принадлежит перу известного поморского писателя второй половины XVIII в. Григория Ивановича Романовского (Корнаева)19. Имя сочинителя «Исповедания с Богом во единой вере крещения святаго в разрушении веры и крещения чюжаго по рекшему» на сегодняшний момент нам установить не удалось — это вопрос будущего.
Начало каждого текста в Сборнике отмечено заставкой и большим многоцветным инициалом, выполненным в том же авторском стиле, но с уже большим прилежанием. Художник дважды повторил свою излюбленную композицию заставки «первого» вида с розеткой и султанчиком в среднике. Однако к привычной палитре, состоящей из желтой, зеленой и розовой акварели, рисовальщик добавил голубой — основной цвет гуслицкого стиля20. Он раскрасил голубым спиральные завитки по краям, лилии и окантовку розетки в среднике заставки, стал чередовать его с зелеными и красными листьями в инициале. Вместо жирной обводки по контуру растительных и цветочных мотивов художник выполнил легкими штрихами плавные выразительные тональные переходы от центра к краям.
В торжественной заставке на л. 3, расположенной перед «Книгой об антихристе», переписчик ввел орнаментальный мотив, который ранее уже употреблялся им в виде вставок-цезур в заставках «первого» вида на лл. 29 и 100 Псалтыри из ЧГПУ — это сетчатый раструб с маленьким венчиком. Аналогичные мотивы и вариации на тему «рога изобилия», «переплетения гибких побегов в виде спиралевидного конусообразного жгута», «ромбической решетки» мы находим среди наиболее характерных признаков поморского стиля21. Эта деталь становится основным украшением киноварных инициалов Сборника наряду с пышной листвой.
Вероятно, сборник, содержавший тексты, посвященные животрепещущим темам старообрядцев поморского согласия22: «кого считать антихристом» и «какое крещение принимать», вероятно, писец, делал для себя, либо по заказу общины. В орнаментике заставок и инициалов этой рукописи наш художник показал себя настоящим мастером своего дела.
Подводя итоги комплексного анализа трех рукописей первой подгруппы, мы можем уверенно сказать, что в последней трети XIX в. в творчестве конкретного оформителя книги, жившего на Урале, сложился самостоятельный авторский орнаментальный стиль. За основу художником был взял старопечатный стиль, который он дополнял по своему усмотрению. В декорировании заставок, больших инициалов и миниатюр Псалтырей его привлекали живописные композиции, сложные изгибы и приемы колористической моделировки растительных мотивов, свойственные гуслицкому стилю. Опора на поморскую традицию позволила оформителю наиболее удачно совместить пышные гирлянды с различными по форме инициалами и расположить их на листе.
Во вторую подгруппу мы включили на основании датировки и анализа подборки статей, входящих в вариативные части Псалтыри, одну рукопись из Музея искусств. Несмотря на то, что декор этой книги отличен по характеру от орнаментики авторского типа, тем не менее, он соотносится с рукописями первой группы по колориту и способу нанесения красок. Согласно археографическому описанию, выполненному нами в 2003 г. все заставки Псалтыри заключены в прямоугольные рамки. Основными мотивами симметричных композиций из растительного орнамента являются розаны и круглящиеся листья, которые могут быть расположены и в углах рамок. Стилистически орнаментика Псалтыри из фондов ЧОГМИ более близка к народным росписям декоративно-прикладного искусства. На сегодняшний день мы можем лишь условно установить близость Псалтыри к выделенной группе для того, чтобы в последующем проверить свои догадки и расширить круг поиска аналогичных памятников.
В третью подгруппу также вошла одна рукопись — Октоих крюковой. Украшением книги служат крупные инициалы, нарисованные или вклеенные в текст, а также киноварные буквицы средних размеров. Подготовительный контурный рисунок сделан черными чернилами. Заглавные буквы выполнены неряшливо, грязными по тону цветами: красным, изумрудно-зеленым, розовым и фиолетовым. Благодаря насыщенному оттенку анилиновых красок, резко контрастирующим друг с другом, колорит декора кажется кричащим (рис. 4).
4
>10>
Рис. 4. Октоих крюковой. ЛАИУрГУ. П.ХУШр-513. Л. 38 об., 67, 92 об.
Знакомые по рукописям первой группы орнаментальные мотивы здесь получают иную трактовку. Художнику не удается найти гармоничное соотношение между перекладиной инициала, которую он заполняет красно-зелеными лентами или листьями-уголками, и вьюнком. Растительные гирлянды увиты то слишком крупными листьями и цветами, то, наоборот, редкими и мелкими. Свободное пространство некоторых инициалов окрашено в розовый и фиолетовый цвета. Петли, детально разработанные писцом в Псалтыри из частной коллекции, теперь располагаются не только у основания инициалов, но и вверху, где между ними появляется дополнительная петелька (рис. 4, л. 67).
Разворот страницы трактуется художником в стиле эклектики. Например, киноварная вязь представляет собой имитацию поморского стиля, рамка на полях — копирует старопечатный оригинал, а инициал нарисован в авторском стиле (рис. 5). Кроме того, буква «Т» на л. 28 об. превращается писцом в пограничный столб, рядом с которым «расцвели» реалистично нарисованные розы.
Факт включения подобных декоративных мотивов может косвенно свидетельствовать о постепенном угасании книжно-рукописной орнаментальной традиции на рубеже XIX —XX вв. Как следствие, в традиционную систему начинают проникать чужеродные «городские» элементы, заимствованные из домашних рукоделий и кустарных промыслов.
Ответить на вопросы: «где» и в «какой среде» мог зародиться и видоизменяться самобытный авторский стиль книжно-рукописного орнамента мы сможем, если только проанализируем среду бытования книг и записи, оставленные прежними читателями. Согласно данным о получении рукописей, две из них поступили в места хранения из г. Златоуста, Челябинской области, две — из Челябинской области (без уточнения места) и одна книга была приобретена в г. Челябинске. Из истории бытования Октоиха крюкового известно, что книга в первой половине XX века принадлежала Павлу Андреевичу Кустикову в г. Златоусте. В поминальных записях Псалтыри с восследованием из частной коллекции упоминаются полные имена «Трофима Смо-кова» (л. 362) и «Пелагеи М[о]кшанц[е]вой» (л. 371). На переплетных листах старообрядческого сборника встречаются фамилии известных представителей Златоустовской поморской общины «Сычев» и «М. Кудымов»23.
Мы по-прежнему не можем утверждать, кто был создателем авторского стиля орнаментики, но становится все более очевидно, что художник-орнамен-талист принадлежал к членам влиятельной старообрядческой общины поморского согласия в г. Златоусте. Здесь на протяжении всего XIX в. существовала своя литературная традиция. Возможно, самобытный орнамент был призван воплотить её авторитет в художественном орнаменте.
¥«13 J6T <’.„>•
t/J ч
mi кттвжс хт
ВЛАСТ*
ГЙЗ Yt
Ч Ч Ъ V*4'j
И Д»ЛК’0ЛА -.4
«/# > .¡Д у/"*-/ Г I. „у**
1Т1 ЧЧПГЙЛДИНСА РОД «(Ж*
■<- 'I >7 К Ki’QW
,*•
С.Г1А
Ч .S' тТ
■и
■ iT.
lAtTCCA
>' "A S'
Il'L'CItt ГИ
.V* V V-ПРИПОСИМЧ .
{. А
^РОЬК’ЬЧ'НШДСА
Ч. ■* ■?
met гдд
f5
Рис. 5. Октоих крюковой. ЛАИ УрГУ.
II.XVIIIp-513. Л. 28 об.
Для нас остается открытым еще один вопрос. Почему старообрядец-поморец обратился при создании собственного орнаментального стиля к «чужеродным» мотивам гуслицкого стиля? По-видимому, ответ заключается в том, что после закрытия правительством выголексинского общежительства в 50-х гг. XIX в. начала иссякать живая творческая струя в формообразовании поморского орнаментального стиля. Поморская орнаментика уже с конца XVIII -— начала XIX вв. была отмечена печатью холодной сухости, типизации24. Вместе с тем литературно-поле-мическая практика поморского согласия не стояло на месте, а активно развивалась на протяжении всего XIX века. Гуслицкий стиль сложился к последней четверти XVIII в., в среде староверов-поповцев Богородского уезда Московской губернии, и продолжал активно развивать на протяжении всего XIX—начала XX вв. Нашего художника-поморца могла привлечь живописная тонкая манера рисования гуслиц-кой орнаментики, которую он умело сочетал со старопечатными мотивами, вдохнув тем самым свежую струю в поморскую орнаментальную традицию.
Примечания
1. Сборник старообрядческих сочинений об антихристе и крещении. XIX в., втор. пол. ЗКМ. КП 22438, ПК 4212.
2. Октоих крюковой. XX в., нач. (1908 г.). ЛАИ УрГУ. И.18/513.
3. Псалтырь с восследованием. XIX в., втор. пол. (1869 г.). Частное собрание. Благодарю А. В. Пантюхи-на за предоставленную возможность неоднократно исследовать рукопись; Псалтырь и часовник. XIX в., втор, пол. НБ ЧГПУ. 293.1.86.372.4-2М.
4. Псалтырь. XIX в., поел. четв. ЧОГМИ. 4.40.Р, ДК-204, КП-8511. Книга экспонировалась на выставке в «Зале искусств» ЮУрГУ в 2004 г. См.: Традиции древнерусского искусства в культуре Урала: икона, старопечатная и рукописная книга, меднолитая пластика XVI—XIX вв. Из собрания ЧОКГ : каталог выставки в Зале искусств ЮУрГУ 23 апреля — 31 мая 2004 г. / Сост., авт. вступ. статьи Н. В. Щенникова. Науч. ред. Н. П. Парфентьев. — Челябинск : Изд-во ЮУрГУ, 2007. — С. 15. К сожалению, на момент подготовки статьи книга оказалась не доступна для исследования, но существует её подробное научное описание. См.: http://unilib.chel.su:6005/root2/kp/cyrillic/index.html.
5. Вознесенский, A.B. Канонник как тип книги у старообрядцев / A.B. Вознесенский // ТОДРЛ. -— Т. XLVIII. — СПб., 1993. —С. 362.
6. Внимательно рассматривая рисунок заставок и инициалов, мы не обнаружили следов припороха или нажимов от применения писцом кальки или прориси узора. Кроме того, пропорции и сочетания листвы и «цветков» постоянно колеблются и не повторяются. Предварительный набросок делался в свободной манере сильно разбавленными чернилами. Таким образом, можно утверждать, что сложившаяся система декорирования рассматриваемой группы рукописей носит самобытный и творческий характер.
7. Лихачева, О. П. Служебная Псалтирь как особого рода сборник / О. П. Лихачева // Проблемы научного описания рукописного и факсимильного издания памятников письменности. — Л., 1981. — С. 223—224.
8. См. подробное описание и иллюстрации: http:// unilib.chel.su:6005/root2/kp/cyrillic/catalog/chgpu/ 293 186_372_4-2m.html
9. Например, Октоих крюковой. XIX в., перв. треть. ЛАИУрГУ. 1.9р/498. Лл. 15 об., 33,46 об. Октоих. 1898 г. Б/м. См.: Парфентьев, Н. П. Традиции и памятники древнерусской музыкально-письменной культуры на Урале (XVI—XX вв.). Описание крюковых рукописей выполнено при участии М. Г. Казанцевой. / Н. П. Парфентьев, М. Г. Казанцева. — Челябинск, 1994. — С. 246—247. № 116. Цв. ил. 8, 9; Ануфриева, Н. В. Иллюминированные рукописи древлехранилища ЛАИ УрГУ (к вопросу о классификации) / Н.В. Ануфриева // Уральский сборник. История. Культура. Религия. —Екатеринбург: Изд-во урал. гос. ун-та, 2005. —Вып. 6. — С. 10. Ил. 11, 13.
10. Октоих и Обиходник крюковые. XIX в., втор. пол. ЧОГМИ. 2.4.Р, ДК—202, КП—8466. Л. 30; Канонник. XX в., перв. четв. НБ ЧелГУ. 1.77.51р, 56376. Л. 1. См.: http:// unilib.chel.su:6005/root2/kp/cyrillic/index.html.
11. Аналогичные форма листа и изгиб встречаются в оформлении нижнего карниза заставки-рамки или навер-шия в гуслицких рукописях. Например, Ирмологий. XVIII в., кон.—XIX в., нач. ЛАИУрГУ. XVII.6p/569. Л. 1; Октоих крюковой. XIX в., кон. XX в., нач. Там же. VII.272p/ 5165. Л. 50 об. См.: Ануфриева, Н. В. Иллюминированные рукописи... — С. 10. Ил. 10,12.
12. Е. И. Иткина считает цветную штриховку «самой характерной отличительной чертой гуслицкого орнамента». См.: Иткина, Е. И. Русский рисованный лубок конца XVIII начала XX века. Из собрания Государственного Исторического музея / Е.И. Иткина. — М., 1992. — С. 34.
13. Сопоставления в данном случае носят условный характер, но приблизительно можно установить, что по характеру орнаментального оформления арки, табурета, стола, письменных принадлежностей и одежды Царя Давида миниатюра наиболее близка к оттискам Виленс-
кой типографии. См.: Починская, И.В. Старообрядческое книгопечатание XVIII—первой четверти XIX вв. Альбом/И. В. Починская. — Екатеринбург, 1994. № 128, 131. Аналогичные оттиски встречаются и в массовых изданиях Псалтыри второй половины XIX в., например, Псалтырь. — М. : Единоверческая тип. Троицкой Введенской ц-ви, 1879. ЧОГМИ. № ДК—228, КП—9214.
14. На л. 170 об. художник вставил ромбовидный средник.
15 .См.: Зернова, A.C. Орнаментика книг московской печати XVI — XVII вв. Указатель / A.C. Зернова. — М., 1952. №№ 38-40,42—446,46-47,49; №№ 91—92; №№ 207—208,212—214; №№486—490,496—497,502,504— 506, 516, 523—525, 528, 537, 542—543, 549—550, 552; № 625. Зернова, A.C. Орнаментика книг московской печати кирилловского шрифта (1677—1750). Указатель / A.C. Зернова. — М., 1950. — № 809.
16. См.: Починская, И.В. Старообрядческое книгопечатание... Могилев, 1705,1732—1733 гг. (№№ 182—184, 186—190,194—195), Варшава, 1780 —1806 гг. (№№88— 91, 95—96,98,104,112,114, 123).
17. См. подробное описание и иллюстрации: http:// imilib.chel.su:6005/root2/kp/cyrillic/catalog/zlgknTiuz/22438/ 22438.html
18. Гурьянова, Н.С. Крестьянский антимонархический протест в старообрядческой эсхатологической литературе периода позднего феодализма / Н.С. Гурьянова. — Новосибирск, 1988. — С. 167. № 32. Сочинение упоминается в «Каталоге» Павла Любопытного под № 2 как «занимательная и тонкая, духом истины и убеждения исполненная, целая книга о противнике Божием, Антихристе, состоящая в 36 словах, о его бытии и всех отношениях изражающи антологически» (в нашем списке содержится 35 статей). Каталог или библиотека староверческой церкви, собранный тщанием Павла Ануфриева Любопытнаго (1772—1848). — [М.] : [Изд. О. Бодянский], — [1862]. — http://starajavera.narod.ru/ — 28.08.2008 г.
19. Подробнее о Г.И. Корнаеве см.: Юхименко, Е.М. Выговская старообрядческая пустынь : Духовная жизнь и литература. — Т. 1. / Е.М. Юхименко. Науч. ред. Н.В. Понырко. — М. : Языки славянской культуры, 2002. — С. 464—470.
20. «В заставках, инициалах и книжной миниатюре гуслицкой школы часто применялись яркие синий и голубой цвета. Таких сияющих синих красок в сочетании с обильным золочением нет ни в одной из старообрядческих рукописных школ». См.: Байдин, В.И. Традиции и быт старообрядцев. Гуслицы. — http://virlib.eunnet.net/ oldbelief7main/ch4/4_6.htm.
21. См.: Винокурова, Э.П. К вопросу о генезисе поморского орнамента / Э.П. Винокурова // Литература Древней Руси. Источниковедение. —Л., 1988. -— С. 260.
22. Особенности учения беспоповского старообрядческого согласия были хорошо изложены в работе: Ман-гилев, П.И. Старообрядчество и крестьянская книжность Южного Урала и Зауралья в XVIII — начале XX вв. : дис. ... канд. ист. наук / П.И. Мангилев. — Екатеринбург, 2008.— С. 5—6.
23: Их имена также встречаются в записях на других южно-уральских рукописей: Поморская община г. Челябинска. № 1. Сборник. XIX в., сер., СКМ. ДК 510/2, КП 4924/2. Ирмологий крюковой. XIX в., поел, треть.
Краткая биография Григория Ивановича Сычева включена в известное сочинение А.П. Мельнова «Ис-
тория старыя веры в Златоусте и в округе и история некоторых лиц». См.: Мосин, А. Златоустовские старцы / А. Мосин // Урал. — 1993. — № 3. — С. 203. Известно, что предки М[аксима] С[амойловича] Куды-мова были в числе первых Златоустовских «странников», принявших поморское согласие в 1825 г. см.: По-ловинкин, П.В. Очерк о староверах Южного Урала / П.В. Половинкин // [Поморский] православный кален-
дарь, М., 2007. — С. 74; Мосин, А. Златоустовские старцы... — С. 200.
Имена членов семей Сычевых и Куцымовых значатся в анкете Златоустовсюэго Окружного отделаза 1925 г.: ЗАО. Ф. Р69. Оп. 1. Д. 18. Л. 71, 72, 77—77а.
24. Маркелов, Г.В. «Налепные образцы» в традиционном книгописании / Г.В. Маркелов // ТОДРЛ. LIII. — СПб., 2003. — С. 285.
Поступила в редакцию 09 февраля 2009 г.
Мухина Наталья Владимировна, преподаватель кафедры искусствоведения и культурологии ЮУрГУ. Закончила факультет искусствоведения и культурологии УрГУ и аспирантуру ЮУрГУ. Научные интересы: искусство древнерусской книжно-рукописной традиции.
Mukhina Natalia Vladimirovna, the teacher of faculty of art criticism and cultural science Southern Ural stat university. Has finished faculty of art criticism of the Ural state university and postgraduate study SUSU. Scientific interests: hand-written art traditions of Old Russian.
