CC BY
76
ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ
Игорь МАКСИМЫЧЕВ
АВСТРИЯ: ОПЫТ НЕЙТРАЛИТЕТА
Если есть в Европе страна, у которой нет явных врагов, то это Австрия. Она пользуется в сегодняшнем мире таким букетом симпатий, какому может позавидовать каждый. Перечень её достоинств поистине бесконечен. Это современное развитое европейское государство с высоким уровнем жизни, с сохранённой средой обитания, с производством на базе применения высоких технологий, с работящим населением, которому чужды и железная немецкая дисциплина, и легковесная французская беззаботность. Это страна богатейшей истории искусств и выдающегося вклада во все сферы европейской культуры. Это поразительной красоты природа, величественная система водных путей, живописная долина Дуная и заснеженные вершины Альп, притягивающие посетителей со всех четырёх сторон света. Австрия неразрывно ассоциируется с бессмертным именем Вольфганга Амадея Моцарта, 250-летие со дня рождения которого мир празднует в 2006 году, и городом-табакеркой Зальцбургом, где родился гениальный композитор. С её именем навечно связана музыка "короля вальсов" Иоганна Штрауса, память о котором бережно хранит богемная красавица Вена и имя которого чтут в самых отдалённых уголках планеты. Австрия, конечно, не рай на земле, но по многим параметрам довольно близка к тому, что обычно обозначается этим понятием.
Имперское прошлое
Под впечатлением тёплых чувств, которые окружающий мир испытывает ныне к Австрии, может сложиться впечатление, будто она всегда была этаким альпийским цветком, белоснежным горным эдельвейсом, страной без тёмных страниц в своей истории. Кто будет вспоминать сегодня, что по историческим меркам не так уж давно Австрия (а затем Австро-Венгрия) была империалистической державой, которая рвала на части славянское пространство Юго-Восточной
© Игорь Фёдорович Максимычев - доктор политических наук, главный научный
сотрудник Института Европы РАН, посланник в отставке.
Европы и всеми способами удерживала в повиновении народы, имевшие несчастье угодить в сферу её владычества? Что она насильно добивалась обращения в католичество православного населения Словении, Хорватии, Галиции, создавая ситуацию, которая обернулась неисчислимыми бедами для народов Югославии и Украины в годы Второй мировой войны и в последнее десятилетие прошлого века? Что вплоть до 1806 года, до разгрома войсками Наполеона, австрийские Габсбурги стояли во главе так называемой Священной Римской империи германской нации, добивавшейся главенства в Европе? Что австрийская экспансия на Балканах послужила непосредственным поводом для возникновения Первой мировой войны с её катастрофическими последствиями для всего континента? Что в австрийском городке Браунау родился и вырос политик, который в качестве "фюрера" всех немцев (австрийцев тогда не только он считал немцами) больше чем на десять лет вверг континентальную Европу в мракобесие, какого не знало даже Средневековье?
Эти сумрачные тени австрийского прошлого забыты нашими современниками. В последние десятилетия в государствах-наследниках Габсбургской империи возникло даже что-то вроде ностальгии по временам Австро-Венгрии. В ней подчас видят прообраз интегрированного сообщества Юго-Восточной Европы, которого так не хватает нынешнему европейскому континенту. В исторической ретроспективе имперское былое представляется по большей части в розовом свете - не чёрной эпохой невзгод, несчастий и потерь, не реальной драмой народов, попавших в когти венского имперского орла, а развесёлой опереткой в штраусианском духе. Для Западной Европы саркастическое восприятие Австрии давно стало традиционным. Направление австро-венгерской экспансии на восток и юго-восток не очень беспокоило Запад. Для отношения западноевропейцев к Дунайской монархии типична шутка Анатоля Франса, который как-то утверждал, что Всемогущий, снабдив сотворённую им Австрию армией, спохватился: ведь если армия существует, она должна кого-то побеждать, и для исправления положения создал итальянскую армию. Для славянского востока Европы подобная буффонада была бы немыслимой. Для него причины крутого поворота к доброжелательной оценке сегодняшней Австрии лежат исключительно в недавнем австрийском прошлом, причём одним из основных факторов такой метаморфозы стало завершение разграничения понятий "Австрия" и "Германия".
Сегодня уже редко приходится сталкиваться с мнением, будто австрийцы "по существу те же немцы". В основе подобного заблуждения лежит невнимательное прочтение европейской истории последних двухсот лет. Уже упразднение Священной Римской империи германской нации, которое оставило Габсбургам только титул императора Австрии, означало начало расхождения германского и австрийского развития. Символом этого нового этапа стало возвышение Пруссии, которая захватила ведущие позиции среди германских государств. Почти полтора века назад прусский "железный канцлер" Отто фон Бисмарк совсем вычеркнул Австрию из немецкой истории. Вычеркнул штыком, в
результате военного столкновения. Прежде чем разделаться с "наследственным врагом" - Францией, Пруссия разгромила в 1866 году Австрию, которая была исключена из созданного в 1871 году Германского рейха.
В конце XIX - начале XX века роль Австро-Венгрии свелась к тому, чтобы быть тюремщиком славянских народов Юго-Восточной Европы. Вильгельм II и его окружение считали, что тем самым она выполняет "германскую миссию" в "вековечной борьбе со славянами", и в 1914 году воспользовались поддержкой Россией сербов в австро-сербском конфликте, чтобы объявлением войны России начать Первую мировую войну. Немцам пришлось неоднократно выручать австрийские войска, терпевшие на Восточном фронте одно поражение за другим. Мобилизованные в австрийскую армию славянские подданные Австро-Венгрии в своей массе не хотели воевать против русских войск; исключение и тогда составляли лишь фанатики из Галиции (Западной Украины). Однако революции 1917 года в России, развал деморализованной царской армии и решение большевиков о выходе из войны привели к тому, что Австрия оказалась в ходе сепаратных мирных переговоров в Бресте на стороне победителей, получив при заключении грабительского мира в марте 1918 года территориальные приращения и право на гигантскую контрибуцию с России.
Германия не сумела использовать временный успех на востоке. Война на два фронта продолжалась слишком долго, и силы рейха оказались на исходе. Германская капитуляция на Западном фронте в ноябре 1918 года означала капитуляцию и Австро-Венгрии. Но если в Германии дело ограничилось отречением Гогенцоллернов и провозглашением республики, то Австро-Венгрия взорвалась изнутри, перестав существовать как единое государство. Габсбургская империя развалилась. Вместо неё на политической карте Европы появились самостоятельные Венгрия, Чехословакия, Югославия. Парламент оставшейся в одиночестве коренной части страны объявил её Немецкой Австрией и постановил присоединиться к урезанному Версальским мирным договором, но сохранившему своё единство Германскому рейху. Именно в этот момент впервые появился политический термин "аншлюс", означавший включение Австрии в состав Германии. Англо-франко-американские победители запретили его, постановив называть Австрию просто Австрией и рассматривать её самостоятельность в качестве одной из основ мирного порядка в Европе.
По Сен-Жерменскому мирному договору 1919 года победители гарантировали независимость Австрии и довольно долго следили за тем, чтобы Германия и Австрия не обходили запрещение "аншлюса", в том числе путём заключения двусторонних экономических союзов. Однако, когда в январе 1933 года канцлером рейха стал Адольф Гитлер, оказалось, что на деле вступиться за самостоятельность Альпийской республики готова только фашистская Италия. Бенито Муссолини опасался, что нацистское "собирание германских земель" не ограничится присоединением Австрии к Германии, а поставит под вопрос принадлежность Италии Южного Тироля, отторгнутого у Австрии после Первой мировой войны по стратегическим соображениям. В ответ на организованный на-
цистами в июле 1934 года путч Муссолини демонстративно двинул войска на итало-австрийскую границу. Путч не получил достаточной поддержки со стороны населения. Гитлер дезавуировал свою австрийскую агентуру.
Этот эпизод показал, что настроения в австрийском обществе значительно изменились. Оно постепенно приходило к выводу, что независимость и самостоятельность отвечают интересам прежде всего самой Австрии. Убеждены в этом были прежде всего влиятельные консервативные и католические круги, которые занимали центристскую позицию в политическом спектре страны. После прихода Гитлера к власти в Германии суверенитет Австрии получил поддержку и со стороны левых сил.
Аншлюс и возрождение Австрии
Практически уже в 1930-е годы положение Австрии в Европе по своим основным характеристикам отвечало статусу нейтралитета. Она не участвовала ни в каких объединениях, накладывающих военные обязательства (кроме весьма расплывчатых обязательств по Статуту Лиги наций), и не вмешивалась ни в какие конфликты. В то же время нацистская Германия не отказалась от планов захвата стратегически важного австрийского плацдарма. Удобный случай представился в марте 1938 года, когда потребовалось предотвратить проведение референдума по вопросу о сохранении австрийской независимости, который мог принести нежелательные для нацистов результаты. Режиссура вторжения германских войск была впечатляющей. Под аплодисменты и клики восторга толп на улицах осыпаемый цветами вермахт прошёл торжественным маршем до Вены, которая стала отныне центром провинции Остмарк, разделённой на семь "имперских округов". Из политической реальности оказалось вычеркнутым само имя Австрия. Но ненадолго - до весны 1945 года.
Аншлюс стал важным этапом демонтажа Версальского мирного порядка и подготовки войны за передел мира. Гитлер обещал "дуче" вечную дружбу за невмешательство. Это укрепило ось Берлин-Рим, оформившую союз агрессоров. Европейские демократии немного попротестовали и успокоились в надежде, что Гитлер на какое-то время угомонится. Но, вступив в права австрийского наследства, "фюрер" немедленно потребовал расчленения Чехословакии и передачи Германии районов с преимущественно германоязычным населением, отошедших от Австрии в 1919 году. По Мюнхенскому соглашению в сентябре 1938 года Англия и Франция выполнили все требования Гитлера в надежде, что он наконец "займётся делом" и приступит к походу на восток. Однако Запад лишь проторил дорогу ко Второй мировой войне.
Введение германских войск в Австрию против воли её правительства создало предпосылки для того, чтобы отнестись к ней после войны иначе, чем к собственно Германии. Конечно, оставалось фактом, что множество австрийцев воевали в рядах гитлеровской армии, служили в СС и охране концлагерей, были осуждены судами союзных стран как военные преступники. Но победители видели в Австрии не только участницу германской агрессии, но и первую жертву
нацистской экспансии. После того как Австрию восстановили в довоенных границах, в ней так же, как в Германии, осуществлялись программы денацификации, демократизации и децентрализации. Она также была разделена на четыре зоны оккупации и выплачивала репарации. Однако в отличие от Германии, с её решающим геостратегическим положением в Центральной Европе, существование оккупационных зон в Австрии не привело к разрушению экономического и политического единства страны, хотя подспудно такая возможность сохранялась в течение всего периода оккупации.
Восстановление независимости страны было провозглашено временным правительством Австрии во главе с социал-демократом Карлом Реннером 27 апреля 1945 года. В отличие от межвоенного периода после Второй мировой войны ни одна политическая сила в Австрии не ставила перед собой цели предпочтительного сближения с северным соседом. С одной стороны, солидарность с разгромленной Германией не сулила ничего, кроме ослабления стартовых позиций в послевоенном мире. К тому же довольно скоро выяснилось, что единой Германии не стало. С другой стороны, тяжесть нацистских преступлений вызывала ужас и отвращение у подавляющего большинства австрийцев, что невольно сказывалось на их отношении к Германии и немцам вообще.
В этой обстановке значительно ускорился процесс "национального размежевания". Австрийцы всё прочнее осознавали себя как близкую к немцам, связанную с ними историческими узами, но самостоятельную, существенно отличную от них нацию. Оставалась область языкового общения, в котором с XIX века используется литературный немецкий язык, единый для всего немецкоговорящего пространства Европы. Но и здесь на первый план вышли местные диалекты, особенности австрийского говора, которые в прошлом зачислялись в разряд региональных наречий. Теперь они стали отличительными признаками языка, на котором говорят австрийцы. До самостоятельной разновидности обыденного устного языка (как в немецкой части Швейцарии, где господствует 8сИш12егдШБсИ) дело в Австрии пока не дошло. Действуют общепринятые языковые нормы. Основой литературного языка в любом случае остается ново-верхнегерманский. Однако довольно много употребляющихся в современной австрийской речи терминов и идиоматических выражений уже непонятны для немцев ФРГ без дополнительных разъяснений.
"Холодная война" поставила австрийских политиков перед дилеммой: либо следовать примеру западных зон Германии, то есть идти на раскол страны и включение её большей части в военный блок Запада, либо искать свой путь с целью сохранения национального единства вопреки продолжающейся конфронтации двух общественно-политических систем. Не без некоторых колебаний австрийцы избрали внеблоковый путь. История доказала правильность принятого ими решения. Австрия сумела воспользоваться возможностями, которые после 1953 года создал поворот внешней политики СССР к международной разрядке.
Непосредственная инициатива к восстановлению австрийского суверенитета исходила от федерального канцлера Австрии Юлиуса Рааба (народная партия), который предложил придать самостоятельному австрийскому государству нейтральный статус. Вариант "суверенитет в обмен на нейтралитет" был закреплён в советско-австрийском меморандуме, подписанном в Москве в апреле 1955 года. Концепция Рааба отвечала представлениям советской внешней политики, для руководителей которой важны были также моменты, не имевшие прямого отношения к австрийской проблематике. Москва всё ещё не утратила надежды добиться такого восстановления единства Германии, которое обеспечило бы её неучастие в противостоянии союзников времён Второй мировой войны. Считалось, что компромиссное урегулирование австрийской ситуации, внешне весьма похожей на германскую, могло бы при определённых обстоятельствах послужить образцом для решения германского вопроса на условиях, приемлемых для СССР. К тому же выдвинутая Раабом юридическая формула учитывала советские интересы, поскольку вывод советских войск из Австрии не вёл к нарушению существовавшего в Европе равновесия сил. В конечном счёте такое урегулирование устроило обе конфронтирующие стороны. Впервые после начала "холодной войны" Запад и Восток смогли договориться по одной из важных международных проблем.
15 мая 1955 года в Вене представителями четырёх держав и австрийского правительства был подписан Государственный договор о восстановлении независимой и демократической Австрии. Оккупация австрийской территории прекращалась, и четыре державы обязались уважать её независимость и территориальную целостность. Договор запрещал "аншлюс" и действия, которые могли быть расценены как обход этого запрета, в частности шаги, прямо или косвенно способствующие экономическому союзу с Германией. Австрии не разрешалось производить или приобретать военные материалы и технику германского образца. Ей также запрещалось производить и иметь на вооружении атомное, ракетное и химическое оружие. Предусматривались обязательства Австрии не допускать фашистской и милитаристской деятельности на своей территории, а также обеспечивать демократические права австрийским гражданам. Статьи о нейтралитете Австрии в Государственном договоре не было. Хотя апрельский меморандум упоминался в одном из приложений к его тексту, имеющем одинаковую силу с договором, четыре державы по просьбе австрийской стороны предоставили самим австрийцам возможность взять на себя обязательство соблюдать нейтралитет, чтобы это решение не выглядело как навязанное извне. Действительно, австрийский парламент самостоятельно принял 7 июня того же года декларацию о постоянном нейтралитете страны.
Государственный договор вступил в силу 27 июля. 25 октября был завершён вывод иностранных войск с австрийской территории. Солдаты западных союзников были перемещены в соответствующие зоны оккупации Германии, советские солдаты - в Венгрию. На следующий день, 26 октября 1955 года, австрийский парламент принял федеральный конституционный закон о постоянном
нейтралитете. В его первой статье указывалось, что страна "в будущем не будет вступать ни в какие военные союзы и не будет допускать создания военных опорных пунктов чужих государств на своей территории". В результате Австрия окончательно покинула германский фарватер и вышла в самостоятельное, независимое и внеблоковое плавание в открытом море международной политики. Это укрепило национальную самобытность и суверенитет страны, а также стало весомым вкладом в нормализацию международных отношений. Австрийский нейтралитет стал первым конкретным шагом к преодолению духа и нравов "холодной войны" в мировом и общеевропейском плане. Оказалось на деле опровергнутым утверждение противников СССР, будто он никогда не отступит с тех рубежей, на которые вышли его войска на заключительном этапе Второй мировой войны, даже если будет гарантировано соблюдение его интересов.
В то же время расчёты советской дипломатии оправдались не полностью. В частности, австрийская модель не стала прообразом решения германской проблемы. Немцам пришлось ждать объединения Германии еще 35 лет. Тем не менее "австрийский вариант" послужил укреплению взаимного доверия в международных отношениях, показал, что стороны выполняют взятые на себя договорные обязательства, облегчил достижение разрядки на европейском континенте. Дальнейшее развитие доказало не только реальность эффективной политики нейтралитета в современном мире, но и её важность для нахождения развязок по важнейшим проблемам международной жизни. И в этом заключается непреходящее значение урегулирования австрийского вопроса на базе нейтралитета Австрии.
Большинство австрийцев восприняло решение о нейтралитете как своё собственное, выстраданное ими самими, причём не только в военном, но и в идеологическом плане. Австрия видела свою международную миссию не столько в том, чтобы держаться в стороне от военных блоков, сколько в выполнении роли честного посредника между "реальносоциалистическим" Востоком и "либеральным" Западом. Вместе с тремя другими европейскими нейтралами - Финляндией, Швецией и Ирландией (к ним иногда присоединялась и Мальта) - австрийцы взяли на себя сложную задачу поиска компромиссных решений по проблемам континента, по которым мнения Востока и Запада серьёзно расходились. В частности, исключительно велика была роль нейтралов, в том числе Австрии, в деле подготовки и проведения Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (Хельсинки), в разработке текста его Заключительного акта, в становлении СБСЕ как общеевропейской организации. И в дальнейшем Австрия не раз играла роль связующего моста между Востоком и Западом. В Вене разместили свои штаб-квартиры или отделения ООН, ОБСЕ, ОПЕК и МАГАТЭ.
Австрийский нейтралитет принёс огромную пользу и самой Австрии, и остальной Европе в период выхода из острой фазы конфронтации. Нападки некоторых американских и западногерманских "холодных воителей" на политику нейтралитета не могли перечеркнуть весомого вклада нейтралов, включая авст-
рийцев, в преодоление конфронтации в Европе и в мире. Уместно говорить о том, что их роль в завершающий период конфронтации была сопоставима с ролью лидеров противостоящих блоков. Может быть, на фоне тектонических сдвигов 1990 - 1991 годов кропотливая работа нейтралов внешне выглядела не столь впечатляющей, однако её никак нельзя сбрасывать со счетов при рассмотрении завершающей стадии "холодной войны". Конфронтацию преодолевали всем миром.
По окончании конфронтации
Постконфронтационная фаза привнесла много изменений в привычный облик Европы. Многие считали, например, что придётся пересматривать всю политическую топонимику прошлого. Однако на Западе после распада Варшавского пакта и дезинтеграции СССР началось необъяснимое воскрешение теней прошлого. НАТО отказалась последовать восточному примеру, и западная часть континента оказалась охваченной милитаристским поветрием. Альянс вопреки всякой логике взял курс на расширение. Отныне стратегия блока была нацелена на то, чтобы включить в сферу своей "компетенции" весь континент за исключением России. Альянс потянуло не только на восток, но и на запад - в нейтральные Швецию, Финляндию и Австрию. В связи с намерением НАТО обеспечить себе "консолидированный европейский тыл", что в условиях прекращения конфронтации было по меньшей мере странной затеей, в нейтральных странах объявились политики, провозгласившие нейтралитет анахронизмом и потребовавшие отказа от него. В Австрии также всерьёз заговорили о возможности упразднения нейтрального статута и подключения страны к функционированию НАТО. Этот феномен смущения умов легко вписался в общую картину европейской сумятицы той поры.
Однако убедить население нейтральных стран в целесообразности их "на-тоизации" не удалось. Большинство австрийцев недвусмысленно высказалось против смены оправдавшего себя внешнеполитического курса. Сегодня идею членства Австрии в НАТО можно считать снятой с повестки дня. В августе 2005 года австрийский министр обороны публично заявил, что "этот вопрос остался в прошлом" - сотрудничество с альянсом происходит лишь в рамках программы "Партнёрство ради мира", как это делают также нейтральные Швеция и даже Швейцария.
В контексте размышлений на тему о пересмотре отношений Австрии с НАТО обострилась проблема толкования австрийского нейтралитета. Неожиданными оказались последствия того факта, что обязательство соблюдать нейтралитет не было включено в текст Государственного договора с Австрией. На этом основании был сформулирован тезис о том, что давать толкование понятия "австрийский нейтралитет" может только сама Австрия. Тем самым она уравняла себя в правах с другими европейскими нейтралами, которые действительно самостоятельно и добровольно провозгласили свой нейтралитет и тем самым сохранили за собой возможность интерпретировать своё решение так, как это
им в данный момент заблагорассудится. Австрийская интерпретация не всегда вызывала всеобщее одобрение. Во всяком случае, поведение Австрии (в связке с вновь объединённой Германией) в начальный период острейшего балканского кризиса 1990-х годов обоснованно подвергалось критике. Поощрение с её стороны одномоментного развала бывшей Югославии не могло не способствовать развязыванию на Балканах тяжелейшей гражданской войны, с последствиями которой Запад не справился до сих пор. Позицию Австрии по отношению к соседней Югославии нельзя было квалифицировать как полностью нейтральную.
Сторонники "денейтрализации" Австрии не смирились с крахом планов вступления в НАТО. Теперь они возлагают надежды на решения о военном строительстве, принятые и подтверждённые Евросоюзом. С 1995 года Австрия является членом ЕС, и поэтому решения о создании собственных вооружённых сил Союза распространяются и на неё. Противники австрийского нейтралитета рассчитывают на то, что милитаризация Евросоюза должна сблизить в конечном счёте Австрию с Североатлантическим альянсом, тесную связь с которым в военной области ЕС провозглашает при каждом удобном случае. По их логике, формально нейтральный статус страны спокойно может оставаться в силе, но полномасштабное участие в военном строительстве Евросоюза с течением времени сделает своё дело. Эти политики уповают на то, что страна не сможет долго быть одновременно нейтральной и не совсем нейтральной и, дескать, поэтому Австрии придётся в один прекрасный день распроститься со своим нейтральным статусом на практике. "Максимально широкое" толкование обязательства соблюдать нейтралитет кое-кто в Австрии считает наиболее верным путём к тому, чтобы данное понятие вскоре вообще оказалось забытым.
Действительно, решение Австрии присоединиться к процессу западноевропейской интеграции (вместе с двумя остальными нейтралами - Финляндией и Швецией; Ирландия стала членом ЕС в 1973 году) означало в какой-то степени отход от классического нейтралитета швейцарского типа. На практике этот шаг означал не только запрещённый Австрии в международно-правовом порядке экономический союз с Германией, но и подчинение решениям, которые уже приняты или будут приняты в дальнейшем руководящими органами Евросоюза, отнюдь не относящегося к нейтральным в политическом смысле организациям. Это обстоятельство обусловило необходимость официально видоизменить обязательства Вены по сохраняющемуся нейтральному статусу государства.
Россия как правопреемница страны-сигнатария Государственного договора 1955 года первоначально заявила сомнения в данной связи, но довольно скоро от них отказалась. Москва встала на ту точку зрения, что сохранение нейтрального статуса Австрии в полном объёме было бы предпочтительнее для всех, но окончательное решение этой проблемы в руках самих австрийцев. Впрочем, дискуссии по этому вопросу среди российских юристов, историков и политологов не затихают и по сей день. Выдвигаются весьма убедительные аргументы в пользу того, что обязательство Австрии в отношении её нейтралитета носит международно-правовой характер и не может быть изменено её односторонним
решением. Однако официальная позиция России остаётся однозначной и пока не меняется.
Смягчение российских возражений против членства Австрии в ЕС сняло главное внешнее препятствие для модификации практических последствий, проистекающих из статуса постоянного нейтралитета. Завязавшиеся было в Австрии дискуссии о том, не является ли вступление в Евросоюз нарушением конституционного закона 1955 года, потеряли остроту. В конечном счёте присоединение к Евросоюзу было объявлено совместимым с нейтралитетом. Сомнения экономического характера были развеяны с помощью довода, что единое экономическое пространство Евросоюза нельзя отождествлять с установлением преференциальных отношений с Германией. В военной области Австрии пришлось изменить свою конституцию путём принятия ещё одного специального конституционного закона, в котором, в частности, говорилось: "Австрия участвует в совместной внешней политике и политике безопасности Европейского союза на основании раздела V Договора о Европейском союзе. Это включает в себя участие в мерах, с помощью которых прерываются, ограничиваются или полностью прекращаются экономические отношения с одной или несколькими третьими странами".
В последующем данное положение закона стало интерпретироваться Австрией более широко, чем это позволяет предполагать его точный текст. Во-первых, "совместная внешняя политика и политика безопасности" были признаны предварительным этапом "совместной политики безопасности и обороны", в рамках которой Австрия готова "солидарно и равноправно" принимать участие во вновь создаваемых военных структурах Евросоюза. Во-вторых, Вена считает, что принимаемые в рамках "совместной внешней политики и политики безопасности" Евросоюза решения имеют преимущество по отношению к положениям закона о нейтралитете. В-третьих, предписано исходить из того, что закон о нейтралитете не содержит ограничений для участия австрийской армии в боевых действиях, например, для навязывания мира воюющим сторонам в любом конфликте за пределами Евросоюза.
На практике это означало не только более или менее автоматическое подключение Австрии к экономическим санкциям, на которые Евросоюз становится всё более щедрым в последнее время. Это привело также к австрийскому участию в создании войск быстрого реагирования, которые формируются в Евросоюзе с декабря 2003 года. Такие войска состоят из отдельных воинских частей на базе национальных контингентов. Австрия выделила 1500 солдат для формирования, в котором будут служить также немцы и чехи. Создаются объединённые полицейские силы Евросоюза, в распоряжение которых Австрия направила 110 полицейских. Если войска Евросоюза - пока музыка будущего, то его полиция уже действует, например, в Боснии, куда командированы и австрийские полицейские.
Нейтралитет не отменяется
Запланированная и уже осуществляющаяся милитаризация Евросоюза не упраздняет автоматически нейтральный статус Австрии, равно как и её партнёров по группе европейских нейтралов. Так далеко дело ещё не зашло. Нейтралитет продолжает пользоваться поддержкой подавляющего большинства австрийцев, а также граждан трёх других нейтральных членов Евросоюза. "Законодателем мод" в этой группе остаются шведы, которые после 1991 года облекли изменения в толковании своего нейтрального статуса в следующую формулу: вместо "свободы от военных союзов в мирное время с целью неучастия в войне" они провозгласили цель "свободы от военных союзов в мирное время с целью сохранения возможности оставаться нейтральными в случае войны в ближайшем окружении ЕС". Невооруженным глазом можно рассмотреть сужение новой шведской формулой круга обязательств, налагаемых нейтральным статусом, но основы нейтралитета, выражающиеся в неучастии в военных альянсах, ею в целом не затрагиваются.
Интерпретация австрийцами статуса Австрии на данном этапе близка к шведской. Веной оговаривается ряд ограничителей для автоматического распространения на неё принимаемых в Евросоюзе решений о применении силы. Главным из них является наличие соответствующего решения Совета Безопасности ООН. Кроме того, австрийцы специально подчёркивают сохранение принятого в Евросоюзе принципа единогласия, в соответствии с которым Австрия в каждом отдельном случае самостоятельно решает, будет ли она принимать участие в той или иной силовой акции Евросоюза. Однако в этой сфере ещё много неопределённостей. Условия участия в крупных операциях Евросоюза будут каждый раз обсуждаться совместно Австрией, Швецией, Финляндией и Ирландией для определения, совместимы ли они с принципами их нейтралитета. Считается, что безусловная совместимость будет налицо, если есть мандат ООН или Евросоюза. Австрия готова признавать также мандат ОБСЕ. Однако для окончательного решения важны детали намеченных операций. В частности, преследуют ли они цель "поддержания мира" (то есть могут обойтись без активных военных действий, вовлекающих направленные войска в прямое участие в конфликте в стране пребывания) или "установления мира" (то есть с активными военными действиями). Во втором случае принятие положительного решения считается делом значительно более трудным.
Однако считать, что существующие предохранители навсегда останутся надёжной гарантией сохранения Австрией статуса нейтральной страны, было бы преждевременно. Член Европейского парламента от Великобритании Дениел Хэннан отмечал недавно, что в Евросоюзе действуют мощные силы, навязывающие населению входящих в него стран решения, противоречащие мнению большинства. В подтверждение Хэннан привёл пример проекта Европейской конституции, отвергнутой на референдумах во Франции и Нидерландах. Он
указывал, что "развитие Евросоюза никогда не зашло бы столь далеко, если бы каждый отдельный акт передачи компетенций Брюсселю зависел от одобрения избирателей в каждой стране. Напротив, ЕС последовательно набирал силу благодаря тихому и бесшумному включению в своё ведение всё большего числа сфер политики, ставя граждан отдельных стран перед свершившимися фактами. Поэтому "реалисты", в число которых входит большинство национальных правительств и европейские бюрократы с их трезвым подходом к делу, просто продолжают начатое, как если бы французы и голландцы в действительности проголосовали за конституцию".
"Я опасаюсь, - продолжал Хэннан, - что в течение предстоящих двух лет будет реализовано 90% содержания проекта конституции. А остающиеся несколько пунктов - например, изменение соотношения сил между отдельными странами в Европейском парламенте - смогут быть приняты на очередном правительственном мини-саммите. Никто уже не будет считать эти изменения настолько важными, чтобы выносить их на народный референдум". К "реалистам" Хэннан относит и Вольфганга Шюсселя, канцлера Австрии, которая с 1 января 2006 года осуществляет в течение шести месяцев функции председателя Европейского совета. В качестве доказательства он процитировал недавнее высказывание Шюсселя: "Конституция не умерла". Действительно, в своём новогоднем послании австрийский канцлер включил в число первоочередных задач австрийского председательствования определение плана дальнейших действий Евросоюза после референдумов во Франции и в Нидерландах.
Опасения, аналогичные высказанным Хэннаном, могут относиться и к дальнейшей судьбе австрийского нейтрального статуса, только с обратным знаком. Если Европейская конституция будет претворяться в жизнь "через чёрный ход", то нейтральный статус рискует таким же порядком оказаться лишённым реального содержания. Конечно, население Австрии (по опросам общественного мнения, более 70% граждан) остаётся верным принятому на себя в 1955 году обязательству о постоянном нейтралитете. Однако ведущаяся в стране настойчивая пропагандистская кампания в пользу внешнеполитической ориентации, которая противоречила бы ему на деле, показывает, что планы изменить основу австрийской политики не оставлены.
На данный момент принадлежность Австрии к группе европейских нейтралов сомнению не подвергается. Она прилагает усилия к тому, чтобы избежать упрёков в пристрастности. В недавнем российско-украинском споре о цене на газ Вена заняла разумную позицию равноотстраненности и в качестве председателя Евросоюза способствовала охлаждению голов политиков ряда стран-членов организации, готовых поддержать любую авантюру, лишь бы она носила антирусский характер. Как показывает практика последних лет, при каждом обострении международной обстановки интерес австрийцев к сохранению нейтралитета возрастает. Так было во время бомбардировок Югославии, после террористических актов в США и других странах, в результате конфлик-
та вокруг Ирака. В последнем случае Австрия, как и Швейцария, запретила пролёт направляющихся в Ирак военных самолетов США, причём австрийцы ещё пригрозили, что в случае неуважения этого запрета будут сбивать нарушителей. Такая позиция вызвала широкое одобрение внутри страны и понятное раздражение американцев.
Мир ещё очень далёк от того, чтобы стать уютным и стабильным, поэтому можно рассчитывать, что процесс выхолащивания австрийского нейтралитета не выйдет за определённые рамки. Политический класс Австрии, включая высшее руководящее звено, в своём большинстве справедливо продолжает видеть в конституционном законе 1955 года благо для страны и считает необходимым укреплять испытанную временем традиционную политику, подчёркивающую собственный австрийский профиль в европейских и мировых делах. По мнению здравомыслящих австрийцев, это позволит укрепить безопасность Австрии, усилить её международную роль и авторитет, разнообразить внешнеполитические возможности Евросоюза, а главное - гарантировать, что и в дальнейшем никто не будет путать Австрию с какими-нибудь другими странами. Статус нейтральной страны может содействовать ослаблению всё ещё имеющейся напряжённости вокруг Южного Тироля, бургомистры городов которого обратились к Вене в январе 2006 года с просьбой включить в австрийскую конституцию пункт об особой ответственности Австрии за защиту прав южнотирольского населения.
Австрийцы не без основания пользуются в мире репутацией уравновешенных и невозмутимых людей. К ним очень подходит народное выражение "крестьянская мудрость", включающее в себя способность принимать правильные решения, руководствуясь не только рассудком, но и интуицией, опирающейся на многовековой опыт. Спокойствие и всеобщее уважение к Австрии пришли вместе с нейтралитетом. Полвека назад она продемонстрировала способность предпринимать шаги, отвечающие коренным интересам своего населения, а также общим интересам Европы и человечества. С тех пор Австрия внесла заметный вклад в преодоление конфликтов на континенте, в поиски приемлемых для всех решений. Остаётся надеяться, что за истекшие полвека рассудительность и политические таланты австрийской элиты не оказались утраченными.
