CC BY
390
© РУССКИХ А.Н., АНДРЕЙЧИКОВ А.В, МАКАРОВ А.Ф.
УДК 611.136.4+616.136.41-073.48:616-056.4
АТИПИЧНЫЕ ФОРМЫ РАСПОЛОЖЕНИЯ ЧЕРВЕОБРАЗНОГО ОТРОСТКА: АНАТОМО-ТОПОГРАФИЧЕСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ
А.Н. Русских, А.В. Андрейчиков, А.Ф. Макаров Красноярский государственный медицинский университет им. проф. В.Ф.
Войно-Ясенецкого ректор - д.м.н., проф. И.П. Артюхов; кафедра оперативной хирургии с топографической анатомией, зав. - д.м.н., проф. Н.С. Горбунов; кафедра урологии, андрологии и сексологии ИПО, зав. - д. м. н., доц. Ф.П. Капсаргин.
Резюме. Выявлено, что атипичные формы расположения червеобразного отростка (ретроцекальное, медиальное, экстраперитонеальное,
подпеченочное) в популяции встречаются гораздо реже, чем типичные
(латеральное, восходящее, тазовое). Установлено отсутствие
соматотипической предрасположенности к той или иной форме
расположения отростка. В то же время определено, что частота
встречаемости атипичных форм расположения отростка у мужчин андроморфного соматотипа значительно ниже (23,7%), чем у мужчин гинекоморфного (30,1%) и мезоморфного соматотипов (30,7%).
Кроме того, выявлено, что все мужчины с атипичными формами расположения отростка обладают низким расположением пупка. Типичное расположение, которое не предоставит трудностей в диагностике и во время операции, встречается у мужчин с более высоким расположением пупка. Ключевые слова: червеобразный отросток, соматотип, расстояние от лонного сочленения до пупка.
Русских Андрей Николаевич - к.м.н., старший преподаватель каф. оперативной хирургии с топографической анатомией; e-mail: [email protected].
Андрейчиков Александр Владимирович - д.м.н., проф. каф. урологии, андрологии и сексологии ИПО; e-mail: [email protected].
Макаров Александр Федорович - к.м.н., ассистент каф. травматологии, ортопедии и ВПХ с курсом ПО им. проф. Л.Л. Роднянского; e-mail: [email protected].
На сегодняшний день проблема острого аппендицита не перестает быть актуальной. Частота встречаемости осложнений заболевания в первую очередь обусловлено трудностью диагностики. Атипизм клинической картины объясняют многообразием вариантов расположения червеобразного отростка в животе, а также возрастными и физиологическими вариантами индивидуальной реактивности организма, наличием или отсутствием признаков системной реакции организма на воспаление [3, 5, 9,10,11,12]. И даже развитие диагностических приемов, применяемых для установления положения червеобразного отростка, не позволяет решить проблему осложнений острого аппендицита. [7, 8, 12]. Зачастую диагностические приемы либо не
информативны, не дают точного представления о положении и состоянии отростка (пальпация, перкуссия, лабораторные методы исследования), либо достаточно дорогостоящи (компьютерная томография в 3D) и не применимы каждому пациенту. «Смазанность» клинической картины, симуляция
симптомов другого заболевания, отсутствие явных изменений в лабораторных данных пролонгируют диагностический период и, в конечном итоге, приводят к развитию осложнений острого аппендицита. Кроме того, известно, что операции по удалению атипичнорасположенного червеобразного отростка, как правило, протекают с техническими сложностями, требующими дополнительных умений хирурга и знаний оперативных приемов.
Самым частым вариантом атипичного расположения червеобразного отростка является ретроцекальное (50-60 %) [4, 5, 7]. В этом случае отросток
может тесно прилегать к правой почке, мочеточнику, поясничным мышцам. Плохое опорожнение отростка, вследствие его изгибов и деформаций, обусловленных короткой брыжейкой и худшими условиями кровоснабжения, предопределяют развитие осложненных форм аппендицита. Низкое тазовое расположение отростка встречается в 15-20 % атипических форм. Отросток может располагаться над входом в малый таз или на дне прямокишечнопузырного (маточного) углубления, непосредственно в полости малого таза. Медиальное расположение отростка встречается у 8-10% больных с атипичными формами аппендицита. При этом отросток смещен к средней линии и располагается близко к корню брыжейки тонкой кишки. Подпеченочное расположение отростка составляет -2-5% от атипичных форм его расположения.
Атипичные расположения червеобразного отростка по мнению многих авторов [5, 7] обусловлены незавершенным поворотом толстой кишки -пороком развития кишечника, возникшего в период органогенеза и, по мнению Ю.Ф. Исакова [3], из-за нарушения вращения кишечника. Задержка вращения на разных этапах приводит к возникновению различных аномалий кишечной трубки, и в том числе - аномалий расположения червеобразного отростка, которые, по данным A.M. Torres и M.M. Ziegler, встречаются у 1 на 500 новорожденных и не зависят от пола [14].
По мнению А.С. Логинова и А.И. Парфенова, при незавершенном повороте кишечника передняя брюшная стенка также подвержена изменениям, проявлениями которых является низкое расположение пупка [6]. Помимо всего вышеуказанного в литературе не было найдено данных о соматотипической предрасположенности к атипичным формам расположения червеобразного отростка.
Таким образом, целью данного исследования явилось выявление вариантов расположения червеобразного отростка человека и их взаимосвязи с соматотипом и расстояния между пупком и лонным сочленением.
Материалы и методы
Исследованию подверглись 534 трупа мужчин второго периода зрелого возраста, умерших в результате несчастных случаев с быстрым темпом умирания. Отбирались лица ранее не оперированные на органах живота. Первоначально проводилось антропометрическое исследование с определением диаметров плеч и таза при помощи толстотного циркуля с последующим соматотипированием по J.M. Tanner □ у [13]. Параллельно проводилось измерение расстояния от пупочного кольца до лонного сочленения с помощью сантиметровой ленты. По окончанию антропометрического исследования проводилась лапаротомия по Волковичу-Дьяконову разрезом длиной до 12 см через точку Мак-Бурнея. Операционная рана фиксировалась брюшными зеркалами в положение лапаролифтинга, что позволяло визуализировать червеобразный отросток без нарушения его первоначального расположения. Полученные результаты фиксировались в протоколе исследования, разработанном на кафедре оперативной хирургии с топографической анатомией КрасГМУ им. проф. В.Ф. Войно-Ясенецкого. Помимо антропометрических данных и результатов соматотипирования в протоколе схематично изображалось расположение червеобразного отростка по семи формам [9]: 1 -экстраперитонеальное, 2 - ретроцекальное (отросток находится позади слепой кишки), 3 - подпеченочное (отросток направлен верхушкой вверх до подпеченочного углубления, 4 - медиальное (отросток лежит позади
подвздошной кишки параллельно ей), 5 - латеральное (отросток находится в правом боковом канале), 6 - тазовое (отросток верхушкой направлен вниз, в полость малого таза), 7 - переднее положение (отросток расположен на передней поверхности слепой кишки).
Статистическая обработка материалов проведена на РС Intel Pentium IV, с использованием пакета Ms Excel 9,0, Statistica for Windows 6.0, Primer of Biostatistics Version 4.03 by Stanton [2]. Вычислялись средняя арифметическая и ошибка средней арифметической - M±m, максимальное значение - max,
минимальное значение - шт, о, коэффициент вариации - у). Достоверность межгрупповых различий оценивалась по критерию 1 (Стьюдента) и % . Различия считались достоверными при 95% пороге вероятности (р<0,05).
Результаты и обсуждение
Группа из 534 исследуемых объектов представлена 166 (31,1%) лицами гинекоморфного соматотипа, 156 (29,2%) - мезоморфного и 212 (39,7%) -андроморфного соматотипа.
Антропометрическая характеристика трупов мужчин разных соматотипов представлена в табл. 1.
Таблица 1
Антропометрические показатели трупов мужчин разных соматотипов
Параметры Соматотипы (n=534) Уровень значимости р
Г инеко-морфный (п1=166) Мезо- морфный (п2=156) й) ро- ны 12 5 & « Амо (n
1 2 3 4 5
Возраст, (лет) 47,42±3,21 51,22±2,32 53,80±1,36
Длина тела, (см) 162,31±0,31 159,08±0,48 158,07±0,55 р2-3,2-4<0,05
Масса тела, (кг) 77,25±1,83 86,02±1,09 92,71±0,74 р2-3,2-4,3-4<0,05
Акромиальный диаметр (диаметр плеч), (см) 38,79±0,13 44,00±0,10 49,00±0,34 р2-3,2-4,3-4<0,05
Г ребневой диаметр (диаметр таза), (см) 39,53±0,14 41,11±0,49 43,76±0,20 р2-3,2-4<0,05
Расстояние от пупочного кольца до лонного сочленения (РПЛ), (см) 15,0±2,0 16,0±2,0 16,0±3,0
Анализ антропометрических данных выявил, что по габаритным размерам тела объекты гинекоморфного соматотипа обладают достоверно (р<0,05) большей длиной тела по сравнению с объектами мезоморфного и андроморфного соматотипов, но меньшей массой тела. Выявлено, что наибольшим (р<0,05) значением показателя диаметра плеч обладают объекты андроморфного соматотипа, наименьшим - гинекоморфного. Отмечено
достоверно (р<0,05) меньшее значение диаметра таза у объектов гинекоморфного соматотипа по сравнению с другими соматотипами. Объекты мезоморфного и андроморфного соматотипов по данному показателю не отличаются.
х Что касается такого антропометрического показателя как расстояние от
пупочного кольца до лонного сочленения (РПЛ), то достоверных
соматотипических отличий между сравниваемыми группами выявлено не было.
Значение данного показателя у исследуемых объектов не зависело от
соматотипа и варьировало в пределах 13-19 см.
В ходе дальнейшего исследования было установлено, что у большинства
из 534 мужчин расположение червеобразного отростка в полости живота
характеризовалось как типичное, то есть переднее, тазовое либо латеральное. В
редких случаях встречались ретроцекальное (8,61%) и медиальное (15,7%), еще с
рёже - экстраперитонеальное (2,81%) и только 0,6% форм расположения отростка было расценено как подпеченочное (р<0,05) (табл.2).
Таблица 2
^ Количественная характеристика форм расположения
червеобразного отростка в полости живот (п=534)
Форма расположения Частота встречаемости формы, n (%)
. 1 2
с ей % Q Экстраперитонеальное 15 (2,81)
Ретроцекальное 46 (8,61)
Подпеченочное 3 (0,6)
О -є < к Медиальное 84 (15,7)
Всего 148 (27,72)*
Т форма Латеральное 103 (19,3)
Тазовое 138 (25,8)
Переднее 145 (27,2)
Всего 386 (72,3)*
Примечание: * -р<0,05.
Таким образом, частота встречаемости атипичных форм расположения червеобразного отростка составила 27,72% от общей массы исследуемых объектов.
В результате исследований выявлено, что у всех трупов мужчин, независимо от их соматотипа, встречаются все варианты расположения червеобразного отростка (табл.3). Следовательно, соматотипической
предрасположенности к какой-либо форме расположения червеобразного
отростка не существует. В тоже время, стоит отметить факт, что частота
к
встречаемости вариантов атипичного расположения отростка у мужчин андроморфного соматотипа значительно ниже (23,7%) нежели у мужчин гинекоморфного (30,1%) и мезоморфного соматотипов (30,7%) (р<0,05).
С
Г
Таблица 3
Количественная характеристика форм расположения червеобразного отростка в полости живота в зависимости от соматотипа
s к Форма расположения Соматотипы (n=534)
Гинеко- морфный (п1=166) Мезо- морфный (п2=156) Андро- морфный (П3=212)
. 1 2 3 4
с ей % q Экстраперитонеальное 7 (4,2%) 3 (1,9%) 5 (2,4%)
Ретроцекальное 18 (10,8%) 12 (7,7%) 16 (7,6%)
Подпеченочное 2 (1,2%) 1 (0,6%) 0 (0%)
О -е < к Медиальное 23 (13,9%) 32 (20,5%) 29 (13,7%)
Всего 50 (30,1%)* 48 (30,7%)* 50 (23,7%)*
Т форма Латеральное 31 (18,7%) 38 (24,4%) 34 (16%)
Тазовое 42 (25,3%) 36 (23,1%) 60 (28,2%)
Переднее 43 (25,9%) 34 (21,8%) 68 (32,1%)
Всего 116 (69,9%)* 108 (69,3%)* 162 (76,3%)*
Примечание: * -р<0,05 в сравнении с типичными формами.
При сопоставлении полученных данных со значением показателя РПЛ выявлено следующее: у всех трупов мужчин с атипичным расположением отростка (экстраперитонеальное, ретроцекальное, подпеченочное и медиальное) отмечено низкое расположение пупка (значение показателя РПЛ -13-15 см) (рис. 1). Латеральное, тазовое и переднее положение аппендикса, то есть то расположение, которое не предоставит трудностей в диагностике и во время операции, встречается у мужчин с более высоким расположением пупка (показатель РПЛ - от 15 и выше) (рис. 2). Следовательно, данный показатель
свидетельствует о завершенном повороте кишечника, и типичном расположении органов брюшной полости, в частности - червеобразного отростка.
Рис. 1. Атипичное расположение Рис. 2. Типичное расположение
аппендикса (расстояние от лонного аппендикса (расстояние от лонного
сочленения до пупка менее 15 см). сочленения до пупка более 15 см).
Таким образом, выявленная особенность значения РПЛ позволяет в дооперационном периоде с большей вероятностью предположить форму расположения червеобразного отростка в полости живота, удостовериться в диагнозе, подобрать соответствующий инструментарий и характер
анестезиологического пособия, а также определиться в варианте оперативного доступа.
ATYPICAL FORMS OF THE APPENDIX LOCATION : ANATOMICAL
AND TOPOGRAPHICAL REASONING
A.N. Russkikh, A.V. Andreychikov, A.F. Makarov Krasnoyarsk State Medical University named after prof. V.F. Voino-Yasenetsky
Abstract. It was revealed that the atypical forms of the appendix location (retrocecal, medial, extraperitoneal) in the population are much less than typical (lateral, upward, pelvic).It was found the absence of somatotypical predisposition to one form or another of appendix location. At the same time it was determined that the frequency of occurrence of atypical forms of the appendix location at men of andromorphous
somatotype is significantly lower (23.7%) than at men gynekomorphous (30.1%) and the mesomorphous somatotype (30.7%).
In addition, it was found that all the men with atypical forms of the appendix location have low umbilicus position. A typical location, which does not provide difficulties in diagnosis and during surgery, have men with higher umbilicus position.
Key words: appendix, somatotype, the distance from the pubic symphysis to the umbilicus.
Литература
1. Автандилов Г. Г. Медицинская морфометрия. - М.: Медицина, 1990. - 384 с.
2. Гланц С. Медико-биологическая статистика. - М.: Практика, 1999. - 459 с.
3. Исаков Ю. Ф. Детская хирургия. - М.: Медицина, 1983. - 246 с.
4. Калитеевский П. Ф. Болезни червеобразного отростка. - М.: Медицина, 1970. - 205 с.
5. Колганова И. П., Солодинина Е. Н., Далгатов К. Д. Незавершенный поворот толстой кишки. Проблемы диагностики // Медиц. визуализация. - 2006. - № 6. -С. 36-45.
6. Логинов А. С., Парфенов А. И. Болезни кишечника. - М.: Медицина, 2000. -187 с.
7. Ротков И. Л. Диагностические и тактические ошибки при остром аппендиците. - М.: Медицина, 1988. - 214 с.
8. Савинова О. В. УЗИ в диагностике аппендицита. // Новости лучевой диагностики. - 2001. - №1-2. - С. 65-67.
9. Седов В. М., Стрижелецкий В. В., Рутенбург Г. М. и др. Лапароскопическая аппендэктомия. - М.: Слово, 1994. - 356 с.
10. Трифонов Е. В. Пневмопсихосоматология человека. - М.: Медицина, 2011. -457 с.
11. Koch T. R. Colonic Diseases. - Humana Press, 2003. - 572 p.
12. Messmann H. Atlas of Colonoscopy: Techniques, Diagnosis, Interventional Procedures. - Thieme Medical Publishers. - 2005. - 236 p.
13. Tanner J. M., Davies P. S. W. Clinical longitudinal standard for height and
height velocity for North American children // J. Pediatr. - 1985. - Vol. 107, №3. - 317
р.
14. Torres A. M., Ziegler M. M. Malrotation of the intestine // World J. Surg. - 1993.
- Vol. 17. - P. 326-331.
© НИКЕЛЬ В.В., КАСИМЦЕВ А. А., ЕФРЕМОВА В.П., БАТУХТИНА Н.П.
УДК 611-018.2:611.611:612.66
ВОЗРАСТНАЯ СТРУКТУРНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ПАРАВАЗАЛЬНОЙ СОЕДИНИТЕЛЬНОЙ ТКАНИ ПОЧЕК ЧЕЛОВЕКА
В.В. Никель, А. А. Касимцев, В.П. Ефремова, Н.П. Батухтина Красноярский государственный медицинский университет им. проф. В.Ф. Войно-Ясенецкого, ректор - д.м.н., проф. И.П. Артюхов; кафедра анатомии человека, зав. - д.м.н., проф. В.Г. Николаев.
Резюме. Изучена структурная организация паравазальной соединительной ткани внутриорганных кровеносных сосудов почек на этапах постнатального онтогенеза (I период зрелого возраста, пожилой возраст, старческий возраст). Объектом исследования стали почки 80 трупов мужчин в возрасте 22-89 лет. Установлено, что динамика возрастных преобразований паравазальной соединительной ткани внутриорганных почечных сосудов соответствует общей этапной направленности процессов возрастной изменчивости в организме человека.
Ключевые слова: почечные сосуды, паравазальная соединительная ткань, динамика возрастной изменчивости.
Никель Виктория Викторовна - к.м.н., старший преподаватель каф. анатомии человека КрасГМУ; е-таП: [email protected].
Касимцев Альберт Александрович - д.м.н., проф. каф. анатомии человека КрасГМУ; тел. 8(391)2201409.
Ефремова Влада Петровна - к.м.н., доцент каф. анатомии человека КрасГМУ; тел. 8(391)2201409.
Известно, что в любом органе или системе органов имеются строго специфичные морфологические и функциональные механизмы, обеспечивающие регуляцию местного кровотока. Причем в некоторых органах, при равных условиях сердечной деятельности и общей гемодинамики, местные механизмы регуляции кровотока могут играть решающую роль. Одним из таких органов, имеющих определенные особенности в структуре кровотока, являются почки, что связано с особенностями их функции и их вкладом в поддержание гомеостаза организма в целом [4].
На специфику гемодинамики в органах, в том числе и в почках, огромное влияние оказывает морфология кровеносного русла, которая, в свою очередь, зависит не только от строения самой сосудистой стенки (и артерии и вены), но и от структурной организации паравазальной соединительной ткани, расположенной вокруг сосуда [1,2].
Паравазальная соединительная ткань находится в постоянном тесном контакте со стенкой кровеносного сосуда, она на протяжении всей жизни подвергается воздействию различных факторов и, в свою очередь, оказывает немаловажное влияние на специфику гемодинамики в сосудистом русле органа. Особенно сильно подобное воздействие на сосудистую стенку проявляется с возрастом, происходит изменение количественных и качественных характеристик паравазальной соединительной ткани, что не может не сказаться на местной гемодинамике [5].
Существует ряд объективных доказательств, что количество коллагеновых структур в составе соединительной ткани изменяется в зависимости от действующих сил натяжения. С возрастом в структуре коллагеновых волокон, которые составляют основу сосудистой стенки и паравазальной соединительной ткани, под воздействием внешних и внутренних факторов, происходят изменения, в результате которых пучки волокон разволокняются, коллагеновые волокна утолщаются, ткань изнашивается, ослабевает и формируется ригидность сосудистой стенки.
Цель данного исследования - изучение структурной организации паравазальной соединительной ткани внутриорганных кровеносных сосудов почек на этапах постнатального онтогенеза: в I-м периоде зрелого возраста, в пожилом и старческом возрастах.
Материалы и методы В ходе исследования производился забор почек от 80 трупов мужчин трех возрастных групп, умерших от ненасильственной смерти с быстрым темпом умирания, от причин не связанных с заболеваниями мочевыделительной системы. Забор органов производился не позднее 24 часов после констатации факта смерти. В пределах возрастных групп материал распределялся в соответствии с классификацией возрастной периодизации, предложенной Институтом возрастной физиологии АПН СССР, принятой на VII Всесоюзном съезде анатомов, гистологов и эмбриологов (1965) следующим образом: 20 трупов - I период зрелого возраста (22-35 лет), 30 трупов - пожилой возраст (61-74 года), 30 трупов - старческий возраст (75-89 лет).
Для изготовления гистотопограмм фиксация почек осуществлялась через почечную артерию спирт-формалиновым консервантом, под давлением. После заполнения сосудов фиксатором производилась тотальная перевязка структур почечной ножки с последующим их выделением. Затем почку запускали в проводку для пропитывания парафином.
Фиксированный материал препаратов почек разрезали на толстые (до 1 см) пласты в сагиттальной и фронтальной плоскостях, с последующим изготовлением послойных серийных срезов с целью создания модели целого органа. Пласты почек наносили на деревянные подставки, чтобы можно было сделать перпендикулярные срезы из первично приготовленных препаратов.
Для изготовления гистологических срезов на передней поверхности почки, в области верхнего и нижнего ее полюсов, иссекались участки почечной ткани, величиной до 3 см и фиксировались в 10% растворе нейтрального формалина в течение 24-48 часов. После фиксации и промывки в проточной воде материал в течение суток обезвоживали в спиртах возрастающей концентрации и заливали
в парафин. Изготовление парафиновых срезов осуществляли на санном микротоме с подъемным объектодержателем по наклонной плоскости по общепринятой методике.
Гистологические срезы и гистотопограммы окрашивались по следующим методикам: гемотаксилин-эозином (обзорный метод окраски для определения отношения между частями органа), ван Гизон (для дифференцировки коллагеновых волокон), резорцин-фуксином (по Вейгерту - для выявления эластических волокон), Маллори (для выявления различных элементов соединительной ткани, четкое окрашивание коллагеновых и ретикулярных волокон), Карупу (для дифференцировки ретикулярных волокон) [3].
Для изучения морфологии гистологических срезов почечных сосудов применялся световой микроскоп при стандартном увеличении х175 на шестиугольной решетке с 25 точками.
Проведенные исследования выполнены с соблюдением этических принципов (протокол №24/2010 заседания локального этического комитета ГОУ ВПО «КрасГМУ им. проф. В.Ф. Войно-Ясенецкого» от 14.05.2010г.)
Все полученные количественные данные подвергались необходимой статистической обработке с помощью компьютерной программы «Statistica 6.0 for Windows». Статистический анализ включал в себя методы описательной статистики. Количественные показатели оценивались на нормальность распределения по тесту Колмагорова - Смирнова. Описание количественных признаков при нормальном распределении осуществляли с помощью среднего арифметического значения (М), стандартной ошибки средней (m), среднего квадратичного отклонения (о). Все качественные показатели приведены с указанием 95% доверительного интервала. Оценка достоверности различий параметрических показателей проводилась с использованием t-критерия Стьюдента. В качестве нижней границы принят уровень достоверности 0,05.
Результаты и обсуждение
В первом периоде зрелого возраста (21-36 лет) паравазальная соединительная ткань внутриорганных кровеносных сосудов почек четко прослеживается
вокруг сосудов и артериального, и венозного типов. При этом характерен тесный контакт с адвентициальным слоем сосудистой стенки, прослойки основного вещества не определяются. Ширина слоя паравазальной соединительной ткани зависит от диаметра сосуда и составляет в среднем 60,53±4,63 мкм.
В структурной организации паравазальной соединительной ткани в этот возрастной период преобладают волокна, среди которых доминируют коллагеновые 56,4-59,4%. Эти волокна, длиной 4,9±0,19 мкм, ориентированы циркулярно, дугообразно или под углом, по отношению к просвету сосуда. Коллагеновые волокна лежат довольно компактно, тесно контактируют друг с другом, а также с эластическими и ретикулярными волокнами.
Эластические волокна, составляющие в этот возрастной период 23,3-25,8%, сконцентрированы на периферии от сосуда, расположены рыхло, друг с другом не переплетаются, между ними определяются структуры основного вещества. Эластические волокна характеризуются небольшой извитостью, они тонкие, короткие, длиной 3,07±0,19 мкм, ориентированы продольно или несколько под углом, по отношению к стенке сосуда.
Среди коллагеновых и эластических волокон лежат тонкие, единичные ретикулярные волокна, длиной 1,93±0,15 мкм, составляющие 16,1-19,1% от всех остальных волокон. Эти волокна сконцентрированы около адвентиции и формируют с ней межволоконные взаимоотношения.
Подобная организация паравазальной соединительной ткани отражает определенную стабильность биологических структур в I периоде зрелого возраста.
В последующем, в строении паравазальной соединительной ткани начинаются определенные изменения, отражающие общую этапную направленность процессов возрастной изменчивости организма в целом.
В возрасте 61-74 лет (пожилой возраст) слой паравазальной соединительной ткани плотно прилежит к адвентициальной оболочке сосудистой стенки, однако пространственная ориентация волокон в структуре паравазальной
соединительной ткани отличается от таковой в слоях сосудистой стенки, при этом переход от адвентиции к паравазальной соединительной ткани четкий, резкий, без прослоек основного вещества. Подобные межтканевые взаимоотношения характерны для сосудов и артериального, и венозного типов. Ширина слоя паравазальной соединительной ткани в этой возрастной группе составляет 71,9±2,56 мкм (р<0,01).
В данный возрастной период в структурной организации паравазальной соединительной ткани внутриорганных кровеносных сосудов почек значительно превалирует волокнистый компонент. Среди волокон основную часть составляют коллагеновые волокна. Этот вид волокон характеризуется достаточно большой толщиной (6,07±0,30 мкм). Волокна сгруппированы друг с другом, расположены довольно плотно, в пределах паравазальной соединительной ткани распределены достаточно равномерно, однако в большей степени представлены в области наружной оболочки сосудистой стенки, в периферических отделах их количество несколько меньше. В подавляющем большинстве коллагеновые волокна ориентированы перпендикулярно по отношению к просвету сосуда, однако некоторые волокна располагаются под углом. Количество коллагеновых волокон в этот возрастной период составляет 82,3-84,7% от всех остальных видов волокон (р<0,05).
Тонкие (3,8±0,24 мкм), извитые эластические волокна равномерно распределены по всей толщине слоя паравазальной соединительной ткани, они ориентированы дугообразно или циркулярно по отношению к просвету сосуда. Их количество снижается по сравнению с первым периодом зрелого возраста до 12,6-14,4% (р<0,01). Эластические волокна в паравазальной соединительной ткани сосудов артериального типа имеют большую извитость, чем в паравазальной соединительной ткани вен.
Количество ретикулярных волокон значительно снижается и составляет всего 2,5-3,5% от общего объема волокнистой стромы (р<0,01). Толщина волокон 2,03±0,13 мкм. При этом единичные ретикулярные волокна располагаются между коллагеновыми и эластическими волокнами и
сконцентрированы в основном вокруг адвентициального слоя сосудистой стенки и в основном формируют межволоконные взаимоотношения.
В старческом возрасте (75-89 лет) паравазальная соединительная ткань также определяется вокруг сосудов и артериального и венозного типов. Отмечается, по-прежнему, плотный её контакт с адвентициальной оболочкой сосудистой стенки, переход от адвентиции к паравазальной соединительной ткани четкий, резкий, без прослоек основного вещества. Несмотря на тесный анатомический контакт, пространственная ориентация волокон в структуре паравазальной соединительной ткани отличается от таковой в слоях сосудистой стенки. Ширина слоя паравазальной соединительной ткани в этой возрастной группе составляет 95,93±2,36 мкм (р<0,01).
При этом в структурной организации паравазальной соединительной ткани внутриорганных кровеносных сосудов почек значительно превалирует волокнистый компонент. Среди волокон основную часть составляют коллагеновые волокна. Их количество в этот возрастной период составляет 86,8-89,0%, от всех остальных видов волокон (р<0,05). Коллагеновые волокна характеризуются достаточно большой толщиной (15,20±0,71 мкм), пучковым характером строения. Волокна сгруппированы друг с другом, расположены довольно плотно, в пределах паравазальной соединительной ткани распределены достаточно равномерно, однако в большей степени расположены около адвентициальной оболочки, на периферии слоя их представительство несколько меньше. В подавляющем большинстве коллагеновые волокна располагаются под углом по отношению к просвету сосуда.
Короткие, слегка извитые эластические волокна равномерно распределены практически по всей толщине слоя паравазальной соединительной ткани, они ориентированы перпендикулярно по отношению к просвету сосуда. Извитость характерна только для эластических волокон, расположенных в паравазальной соединительной ткани сосудов артериального типа, у паравазальной соединительной ткани сосудов венозного типа извитость практически
отсутствует. Толщина эластических волокон 5,83±0,23 мкм. Их количество в этот возрастной период составляет 9,4-10,9%.
Процентное содержание ретикулярных волокон минимально и составляет всего 1,4-2,5% от общего объема волокнистой стромы (р<0,01). Толщина волокон 2,17±0,14 мкм. При этом единичные ретикулярные волокна располагаются среди пучков коллагеновых и эластических волокон и сконцентрированы в основном вокруг адвентициального слоя сосудистой стенки.
Отмечено, что на небольшом протяжении волокна паравазальной соединительной ткани имеют тенденцию к внедрению в структуры адвентициального слоя. Прорастание волокон неравномерное, хорошо определяемое только на определенных участках сосудов артериального типа; у сосудов венозного типа волокна паравазальной соединительной ткани расположены более рыхло, прорастания в структуры адвентиции не наблюдается, видна четкая граница между слоями.
Таким образом, в результате исследования выявлено, что с возрастом в структуре паравазальной соединительной ткани происходят определенные структурные изменения, выражающиеся в постепенном увеличении толщины слоя вокруг сосудов артериального и венозного типов аналогичного калибра, происходит увеличение процентного содержания волокнистого компонента, среди которого в значительной степени преобладают коллагеновые волокна (особенно в пожилом и старческом возрасте). Кроме того, происходят качественные изменения волокнистой стромы: увеличивается толщина
волокон, коллагеновые волокна приобретают пучковый характер строения, эластические - в значительной степени теряют извитость, что напрямую отражается на функциональной активности сосудистой стенки.
AGED STRUCTURAL ORGANIZATION OF PARAVASAL CONNECTIVE TISSUE OF HUMAN KIDNEYS
V.V. Nickel, A.A.Kasimtsev, V.P. Efremova, N.P. Batukhtina Krasnoyarsk State University named after prof. V.F.Voino-Yasenetsky
Abstract. It was studied the structural organization of paravasal connective tissue of renal intraorganic blood vessels at the stages of postnatal ontogenesis (I adulthood period, advanced age, senium). The object of the study were kidneys from 80 men corpses aged 22-89. It was fixed that the dynamics of age-related changes of paravasal connective tissue of intraorganic renal vessels corresponded to the general trend of the age variability in the human body.
Key words: renal blood vessels, paravasal connective tissue, the dynamics of age variability.
Литература
1. Асфандияров Ф.Р., Кафаров Э.С., Тризно М.Н. Сосудистая система почки в плоскостном и стереоизображении // Однораловские морфологические чтения. - Воронеж, 2009. - С. 70-73.
2. Глыбочко П.В., Николенко В.Н., Понукалин А.Н. и др. Биомеханические свойства тканей почки // Журн. теоретич. и практич. медицины. - 2010. - Т. 8. -С.95-96.
3. Елисеев В.Г. Основы гистологии и гистологической техники - М.: Медицина, 1967. - 268 с.
4. Милюков В.Е., Телепанов Д.Н. Современные представления о морфофункциональной организации микроциркуляторного русла в почках
// Морфологические ведомости. - 2008. - №3-4. - С.137-139.
5. Павлинов Б.Г., Широченко Н.Д., Батухтин В.А. и др. Теоретические и прикладные аспекты учения о паравазальных соединительнотканных структурах // Морфология. - 2000. - №3. - С. 92.
PDF created with pdfFactory Pro trial version www. pdffactory. com
© СИНДЕЕВА Л.В., НЕХАЕВА Т.И., ЮСУПОВ Р. Д.
УДК 611-018:612-087:612.67
БИОЭЛЕКТРИЧЕСКИЕ СВОЙСТВА ЖИВЫХ ТКАНЕЙ КАК КРИТЕРИИ ОЦЕНКИ СОСТАВА ТЕЛА ЧЕЛОВЕКА В ПОЖИЛОМ
ВОЗРАСТЕ
Л.В. Синдеева, Т.И. Нехаева, Р.Д. Юсупов Красноярский государственный медицинский университет им. проф. В.Ф. Войно-Ясенецкого, ректор - д.м.н., проф. И.П. Артюхов; кафедра анатомии и гистологии человека, зав. - д.м.н., проф. Н.Н. Медведева; Сибирский клинический центр Федерального медико-биологического агентства, генеральный директор - Б.В.Баранкин.
Резюме. Проведено биоимпедансометрическое обследование мужчин и женщин пожилого возраста. Выявлены половые различия по относительному содержанию жировой ткани, степени гидратации организма, уровню основного обмена. Составные компоненты биоимпеданса и фазовый угол имеют половые особенности, которые могут быть положены в основу характеристики темпов старения.
Ключевые слова: компонентный состав тела, биоэлектрический импеданс, возраст.
Синдеева Людмила Викторовна - к.м.н., доц. каф. анатомии человека КрасГМУ; e-mail: [email protected].
Нехаева Тамара Ивановна - зам. гл. врача по учебной работе ФГУЗ «Сибирский клинический центр Федерального медико-биологического агентства»; e-mail: [email protected].
Юсупов Руслан Доккаевич - к.м.н., каф. анатомии и гистологии человека КрасГМУ; e-mail: [email protected].
Количественное изучение состава тела in vivo относится к числу интенсивно развивающихся разделов морфологии человека [1, 8]. В настоящее время это научное направление претерпевает новый подъем в связи с развитием и внедрением в практику новых технологий [4.10,11]. Современные приборы, оценивающие составные компоненты массы тела, должны обладать высокой точностью, быть неинвазивными и иметь возможность применения в полевых условиях. На сегодняшний день этим требованиям лучше всего отвечает биоимпедансный анализ (БИА).
Биоимпедансный анализ состава тела основан на различиях электропроводности живых тканей, входящих в состав биологического объекта, ввиду различного содержания в них электролитов и воды. Величина общего импеданса организма складывается из двух компонентов - активного сопротивления R и реактивного сопротивления Xc, имеющих различное биофизическое происхождение [5]. Электрическое сопротивление живого организма находится в тесной корреляционной зависимости с количеством воды, жировой ткани и «обезжиренного» остатка, что и позволяет, на основе регрессионных моделей, вычислять вышеуказанные параметры по известным составляющим биоимпеданса [7].
Показатели биоимпедансометрии являются специфичными в отношении пола, возраста и антропометрических показателей [2]. Из всех параметров биоимпеданса наибольшей возрастной трансформации подвергается фазовый угол, представляющий собой арктангенс отношения реактивного сопротивления к активному. Однако границы вариабельности данного показателя у представителей старших возрастных групп на сегодняшний день практически не установлены. Также до конца не изучен характер возрастной изменчивости состава тела, определяемый методом БИА. Тем не менее, актуальность таких исследований не подвергается сомнению, так как достоверно известно, что биоэлектрические свойства
живых тканей могут выступать критериями общего состояния организма, работоспособности и жизнестойкости.
Цель работы: выявить особенности состава тела и биофизических характеристик организма (активное и реактивное сопротивление, фазовый угол) у представителей старших возрастных групп.
Материалы и методы Всего было обследовано 231 женщина и 184 мужчин пожилого возраста. Согласно морфологической возрастной периодизации, данный возрастной период составляет 56-74 года у женщин и 61-74 года - у мужчин. Всем обследованным проведена биоимпедансометрия при помощи анализатора состава тела и баланса водных секторов организма АВС-01 «Медасс» (регистрационное удостоверение № ФСР 2007/01219 от 26.11.2007 выдано Федеральной службой по надзору в сфере здравоохранения и социального развития). Данный прибор позволяет получить достоверную информацию о составе тела в рамках трехкомпонентной модели - жировая масса, тощая масса и общая жидкость организма, а также дает возможность определения ряда дополнительных параметров, таких как количество активной клеточной массы (АКМ) и уровень основного обмена. Анализ импеданса проводился тетраполярным методом с использованием зондирующего синусоидального тока с постоянной частотой 50 кГц, силой не более 1 мА в диапазоне измеряемых значений импеданса до 1000 Ом.
После измерения биоимпеданса автоматически формировался выходной протокол, включающий оценки следующих параметров: электрических характеристик организма (активное и реактивное сопротивление), индекса массы тела, абсолютной и относительной жировой массы, тощей (безжировой) массы, абсолютные значения активной клеточной массы и ее процентное содержание в безжировом остатке, общее количество воды в организме и уровень основного обмена.
Величину фазового угла ф рассчитывали как арктангенс отношения компонентов биоимпеданса:
ф = аг^ (Хе/Я),
где Хе - реактивное сопротивление, Я - активное сопротивление, aгctg -тригонометрическая функция арктангенс.
Статистическую обработку данных начинали с анализа распределения каждого признака в выборке путем оценки значений его параметров, характеризующих центральную тенденцию или рассеяние наблюдений по области значений признака [6]. В отношении признаков, имеющих асимметричное распределение, применяли логарифмическую нормализацию. Для каждого параметра вычисляли среднее арифметическое (М) и его ошибку (т), среднее квадратическое отклонение (о). Достоверность межгрупповых различий оценивали по ^критерию Стьюдента для несвязанных выборок с учетом параметра распределения и равенства дисперсий. Различия считались значимыми р<0,05.
Результаты и обсуждение Анализ результатов биоимпедансометрии выявил ряд существенных половых различий (табл.1). Абсолютное количество жировой ткани у мужчин и женщин статистически значимо не различалось, в то время как у мужчин относительное содержание жира в организме было выше. При более низких значениях тощей массы мужчины имели более высокие значения АКМ (как в абсолютных числах, так и в процентах от массы тела). Содержание воды в организме и уровень основного обмена более высокими значениями также были представлены у представителей мужского пола.
Особого внимания заслуживает анализ биофизических свойств организма. Значения активного сопротивления были существенно ниже у женщин. Этим объясняется и более низкая гидратация женского организма, так как именно активное сопротивление является материальным субстратом электролитов, биологическим растворителем для которых является вода, содержащаяся в тканях организма человека.
Реактивное сопротивление характеризует состояние биологических мембран, а именно их способность накапливать на поверхности
диэлектрический заряд. У мужчин данный показатель по сравнению с женщинами был представлен более низкими значениями, а, как известно, понижение диэлектрических свойств свидетельствует об увеличении доли разрушенных клеток в организме [9]. Учитывая, что значения реактивного сопротивления имеют высокую корреляцию с активной клеточной массой, частью которой являются скелетные мышцы, можно говорить о более интенсивных темпах возрастных изменений мышечной системы у мужчин по сравнению с женщинами.
Значения фазового угла составляют в норме 7,6±1,00 у мужчин и 6,9±1,00 у женщин [7]. В нашем исследовании 48,6% мужчин и 32,9% женщин имели пониженные значения указанного параметра (рис. 1). У 30,4% мужчин величина ф находилась в диапазоне нормы. У женщин нормальный фазовый угол регистрировался достоверно чаще (45,9%).
Величины ф, находящиеся в диапазоне повышенных значений признака, напротив достоверно чаще встречались у мужчин в 21,0% случаев, в то время как у женщин - в 14,5% наблюдений.
Анализ средних величин фазового угла в обследованной группе показал, что у мужчин значения ф достоверно ниже, чем у женщин и составили соответственно 6,32±0,130 и 6,96±0,150. Опираясь на уже известный факт о взаимосвязи низких значений фазового угла со снижением физической работоспособности и выносливости, повышением утомляемости, более тяжелым течением ряда заболеваний [5], можно предположить о связи данного показателя с биологическим возрастом и, как следствие, с темпами старения. Данная гипотеза подтверждается также тем, что среди лиц пожилого возраста независимо от пола, имеет место неоднородность распределения высоких, средних и низких значений ф. Кроме того фазовый угол, как физиологический параметр, отвечает ряду требований, предъявляемым к критериям оценки темпов старения [3], а именно объективно отражает морфофункциональное состояние организма, изменяется с возрастом, легко поддается количественной оценке.
Таким образом, внедрение в современную морфологию новых технологий определения состава тела позволяет осуществить контроль за составом тела пожилых людей и дает возможность разработки критериев прогноза темпов старения, используя такие показатели, как активное сопротивление, реактивное сопротивление и величина фазового угла.
BIOELECTRICAL PROPERTIES OF ALIVE TISSUE AS EVALUATION CRITERIA OF THE HUMAN BODY STRUCTURE IN ELDERLY AGE
L.V. Sindeeva, T.I. Nekhaeva, R.D. Jusupov Krasnoyarsk State University named after prof. V.F.Voino-Yasenetsky
Abstract. It was carried out bioimpedancemetric examination of elderly men and women. Gender differences at relative content of adipose tissue, the degree of organism hydration, the level of basal metabolism were identified. Composite components of bioimpedance and phase angle have gender features which can be used as the basis for the characteristics of insenescence tempo.
Key words: component body composition, bioelectrical impedance, age.
Литература
1. Ерюкова Т.А., Старунова О.А., Николаев Д.В. и др. О результатах полисегментного биоимпедансного анализа состава тела / // Диагностика и лечение нарушений регуляции сердечно-сосудистой системы: тр. XI науч.-практ. конф. - М., 2009. - С. 76-85.
2. Иванов Г.Г., Котлярова Л.В., Грибанов А.Н. и др. Оценка водных секторов организма методом биоимпедансной спектроскопии в зависимости от пола, возраста и антропометрических данных // Диагностика и лечение нарушений регуляции сердечно-сосудистой системы: тр. VIII науч.-практ. конф. - М., 2006. - С. 95-106.
3. Кишкун А. А. Биологический возраст и старение: возможности
определения и пути коррекции. - М.: ГЭОТАР-Медиа, 2008. - 976 с.
4. Мартиросов Э.Г., Николаев Д.В., Руднев С.Г. Технологии и методы
определения состава тела человека. - М.: Наука, 2006. - 248 с.
5. Николаев Д.В., Смирнов А.В., Бобринская И.Г. и др. Биоимпедансный анализ состава тела человека. - М.: Наука, 2009. - 392 с.
6. Реброва О.Ю. Статистический анализ медицинских данных. - М.: Медиа Сфера, 2006. - 312 с.
7. Ellis K.J. Human body composition: in vivo methods // Physiol. Rev. -2000- Vol.80, №2. - P. 649-680.
8. Heymsfield S.B., Gallagher D., Mayer L. et al. Scaling of human body composition to stature: new insights into body mass index // Am. J. Clin. Nutr. -2007. - Vol.86, №1. - P. 82-91.
9. Lukaski H. Methods for assessment of human body composition traditional and new // Am. J. Clin. Nutr. - 1987. - Vol.46, №4. - P. 537-556.
10. Mahon A.K., Flinn M.G., Iglay Y.B. et al. Measurement of body composition changes with weight loss in postmenopausal women: comparison of metods // J. Nutr. Health. Aging. - 2007. - Vol.11, №3. - P. 203-213.
11. McClanahan B.S., Stockton M.B., Lanctot J.Q. et al. Measurement of body composition in 8-10-year-old African-American girls: a comparison of dual-energy X-ray absorptiometry and foot-to-foot bioimpedance methods // Int. J. Pediatr. Obes. - 2009. - Vol.4, №4. - P. 389-396.
Таблица 1
Половой диморфизм показателей биоимпедансометрии у пожилых
людей, (M±m)
Показатель Мужчины (n=184) Женщины (n=231) Достоверность различий
Жировая масса, кг 26,94±0,37 27,17±1,68
Жировая масса, % 36,64±0,88 33,57±0,54 0,01
Тощая масса, кг 48,52±0,49 51,41±0,46 0,001
АКМ, кг 35,82±0,45 32,33±0,31 0,001
АКМ, % от тощей массы 68,32±0,48 66,13±0,42 0,001
Общая вода, кг 42,76±0,54 37,64±0,34 0,001
Основной обмен, ккал 1870,81±13,79 1623,36±19,3 0,001
Активное сопротивление, Ом 590,13±6,2 463,87±5,1 0,001
Реактивное сопротивление, Ом 62,14±0,49 68,83±1,37 0,001
Фазовый угол, 0 6,32±0,13 6,96±0,15 0,01
Рис.
so
40
ЗО
20
10
Пониженный
Нормальный ПсіВЙШенньш Мужчины І & їншім.1
1. Половые различия величины фазового угла у пожилых людей.
© ЛИСНЯК М. А., ГОРБАЧ Н.А.
УДК 614.2
ЗДОРОВЬЕ ПРОФЕССОРСКО-ПРЕПОДАВАТЕЛЬСКОГО СОСТАВА
ВУЗОВ
М. А. Лисняк, Н.А. Г орбач
Сибирский юридический институт МВД России, начальник - к.ю.н., генерал-майор милиции Н.Ф. Михайлов; кафедра криминалистики, начальник - к.ю.н.,
доцент В. В. Зырянов;
Красноярский государственный медицинский университет им. проф. В.Ф. Войно-Ясенецкого, ректор - д.м.н., проф. И.П. Артюхов;
кафедра управления экономики здравоохранения и фармации ИПО, зав. -
д.м.н., проф. И.П. Артюхов.
Резюме. В статье дан обзор современной литературы по проблеме здоровья преподавателей вузов. Обсуждаются условия их профессиональной деятельности, которые неблагоприятно влияют на состояние здоровья. Анализируется структура заболеваемости данной профессиональной группы. Делается вывод о необходимости с позиции комплексного подхода изучить состояние здоровья профессорско-преподавательского состава вузов, выявить основные факторы, его определяющие, и разработать мероприятия по оптимизации охраны здоровья данной группы населения в современных условиях.
Ключевые слова: преподаватели вузов, здоровье, заболеваемость.
Лисняк Марина Анатольевн - к.м.н., доц. каф. криминалистики Сибирского юридического института МВД России; e-mail: [email protected].
Горбач Наталья Андреевна - д.м.н., проф. каф. управления, экономики здравоохранения и фармации КрасГМУ; e-mail: [email protected].
Здоровье является основным компонентом человеческого капитала и основным резервом, обеспечивающим человеку успешное освоение специальности и эффективную профессиональную деятельность. Не вызывает сомнения значимость сохранения и укрепления здоровья основных участников образовательного процесса.
Все чаще обращается внимание на потребность в формировании здоровьесберегающей среды в учебных заведениях [2, 9, 11, 13, 15]. Вместе с тем, следует отметить, что если состояние здоровья студенческой молодежи изучалось рядом авторов и предложены мероприятия по его сохранению [3, 19], то комплексного анализа состояния здоровья профессорско-преподавательского состава вузов и факторов, его определяющих, практически не проводилось. Имеющиеся наработки [5, 6, 17, 22, 23, 29, 30, 31] носят фрагментарный характер.
В одном из докладов Г енерального секретаря ЮНЕСКО преподавательскую деятельность в вузе предложили рассматривать в качестве формы общественной службы, которая требует от преподавательских кадров высших учебных заведений экспертных знаний и специализированных навыков, приобретенных и поддерживаемых благодаря упорной учебе и исследовательской деятельности на протяжении всей жизни за счет значительных усилий и энергетических затрат. Однако в современном российском обществе в обыденном сознании сложилось представление, что работа в образовательной сфере является легкой и необременительной [1, 21].
Вместе с тем, результаты научных исследований, в основном касающиеся здоровья педагогов школ, свидетельствуют, что их труд заключает в себе повышенный риск для развития различных заболеваний [4, 24, 25], а состояние здоровья неудовлетворительное и диктует необходимость оказания медицинской и психологической помощи большинству из учителей [8, 10, 20].
Труд профессорско-преподавательского состава вузов представляет синтез различных форм умственной профессиональной деятельности и до настоящего
времени мало изучен и не классифицирован [6]. А.Я. Рыжов и С.В. Комин [27] проанализировали физиолого-эргономические характеристики лекционной и других форм преподавательской деятельности согласно руководству Р 2.2. 75599 «Гигиенические критерии оценки и классификации условий труда по показателям вредности и опасности факторов производственной среды, тяжести и напряженности трудового процесса» [26] и пришли к выводу, что комплексная физиолого-гигиеническая оценка преподавательского труда позволяет в целом представить его как сверхнапряженный, оцениваемый третьей степенью 3 класса нервной напряженности, особенно по показателям интеллектуальных и сенсорных нагрузок [27].
Особенности условий труда и состояния здоровья преподавателей вузов практически не изучались. На примере учителей школ было показано, что педагогическая деятельность характеризуется интеллектуальными, сенсорными, эмоциональными нагрузками, перенапряжением голосового аппарата, работой преимущественно стоя. Специалисты считают, что перегрузка голосового аппарата, совместно с психическим напряжением, способствуют развитию профессиональных заболеваний голосового аппарата. Зрительные нагрузки у педагога возникают как во время уроков, так и во время самоподготовки к урокам. Рабочая поза учителя относится к свободной, то есть может быть изменена в любой момент по усмотрению учителя, но 70% учителей отмечают, что большую часть рабочего дня пребывают в позе «стоя» [8]. Все перечисленные выше особенности профессиональной деятельности в полной мере имеют отношение к вузовским преподавателям.
Неблагоприятные факторы профессиональной деятельности педагогов вызывают определенные функциональные изменения, которые со временем начинают проявляться и на органическом уровне, вызывая декомпенсацию функционирования всего организма. Логично предполагать, что умственный труд в первую очередь оказывает влияние на центральную нервную систему. М.А. Сорокина [29] изучила особенности функционального состояния центральной нервной системы у преподавателей медицинского вуза и пришла к
выводу, что в конце учебного года многие преподаватели нуждаются в мероприятиях по предупреждению развития переутомления или
перенапряжения, связанного с профессиональной деятельностью.
В отличие от мышечной работы, вовлекающей в целостную гармоничную деятельность все системы организма, интеллектуальная деятельность преподавателя вуза даёт одностороннюю нагрузку, оказывающую
неблагоприятное воздействие на ряд физиологических систем организма [32].
М.И. Лесовская установила, что при умственной работе преобладают нарушения редокс-баланса фагоцитов, связанные с недостаточностью антиоксидантной системы. Подобные изменения обеспечивают снижение адаптационной способности и повышают риск срыва адаптационных
механизмов [14].
Накоплено значительное количество данных, свидетельствующих о влиянии (чаще неблагоприятном) характера трудовой деятельности и факторов производственной среды на здоровье человека, занимающегося умственным трудом. В первую очередь, это проблема хронического утомления и переутомления, которое в литературе чаще описывается как синдром
хронической усталости (СХУ), в англоязычных источниках - как «выгорание». Это состояние является экстремальной реакцией на эксцесс-нагрузку и связано с самой профессией или организацией работы (напряженная, рутинная повседневная работа или выходящие за границы требования к профессиональной деятельности, невнимание к человеческому фактору, непродуманные результаты организационных изменений и др.) [12].
Необходимость переработки мощных информационных потоков приводит к развитию длительного рабочего напряжения, что способствует формированию хронического психоэмоционального напряжения, которое в большой мере зависит от индивидуальных свойств психики и уровня интеллекта работника. В результате рабочее напряжение, с одной стороны, и нарушение эмоциональной регуляции этого напряжения - с другой, могут привести к истощению корковых и подкорковых центров и далее к переутомлению [25].
Таким образом, учитывая приведенные данные, можно сказать, что характер деятельности и условия труда в вузах, как и в средних учебных заведениях, оказывают в основном неблагоприятное влияние на здоровье работников, задействованных в педагогическом процессе. К сожалению, до настоящего времени состояние здоровья преподавателей вуза как отдельной профессиональной группы сравнительно мало изучено.
В литературе встречаются единичные, разрозненные указания на проблемы, связанные со здоровьем педагогического корпуса. Так, Л.И. Шишкина с соавт. [33] провели исследование самооценки уровня собственного здоровья различными группами населения в Тульской области. В целом считали себя здоровыми только 32% респондентов, при этом наиболее низкие уровни положительной оценки собственного здоровья, по данным авторов, были характерны для служащих (21%), медицинских работников (14%) и педагогов (13%).
Заслуживает внимания исследование Г.К. Зайцева и В.В. Колбанова [7], которые в начале 90-х годов прошлого века провели опрос учителей школ города Санкт-Петербурга. Оказалось, что лишь 9,6% опрошенных чувствуют себя вполне здоровыми. Они поддерживали относительно высокий уровень работоспособности и не имели хронических заболеваний. Среди факторов, которые обусловили такое состояние здоровья, вышеуказанные авторы выделили следующие: хорошие природные (генетические) данные,
благополучие в семье (полноценный сон, нормальное питание, гармоничный секс), а также занятия физическими упражнениями и закаливание. Исследователи пришли к выводу, что в 40% случаев положительное влияние на здоровье испытуемых оказывает удовлетворение от педагогического труда. Вместе с тем, у каждого третьего педагога авторами были выявлены нарушения здоровья. Наиболее типичны для них утомление и переутомление, ухудшение зрения, боли в различных отделах позвоночника, а также сердечно-сосудистые и аллергические заболевания [7].
С приведенными выше данными по состоянию здоровья педагогов средней школы перекликается информация пятигорских исследователей Е.В. Земцова с соавт. [8]. Заболеваемость учителей, по данным авторов, превышает в 1,5 раза среднегородские показатели за счет высокого уровня пораженности органов дыхания (соответственно, выше в 3,4 раза), системы кровообращения (соответственно, выше в 1,8 раза), доброкачественных новообразований (соответственно, выше в 1,6 раза). Состояние своего здоровья оценивают как хорошее 23% опрошенных, однако жалобы на состояние здоровья предъявляют все учителя, причем основными были жалобы на дискомфорт со стороны органов дыхания (34%), сердечно-сосудистую патологию (29%), плохое зрение (26%), патологию костно-мышечной (15%) и мочеполовой (4,8%) систем. Субъективные оценки подтверждают сведения, полученные в ходе медицинского осмотра, о преобладании у учителей заболеваний органов дыхания и кровообращения. Вместе с тем, авторами установлены значительные различия между субъективной оценкой педагогами состояния собственного здоровья и заболеваемостью, что свидетельствует, по мнению авторов, о неудовлетворительном качестве медицинского осмотра. Подтверждением данного вывода является установленная авторами неудовлетворенность педагогов (24%) организацией медицинских осмотров, в том числе из-за невнимания врачей и очередей в поликлинике.
У педагогов повышен риск развития профессиональных голосовых нарушений речи [36]. Ирландские исследователи изучили медицинские аспекты выхода в отставку по причинам плохого здоровья учителей в Ирландской республике в 2002-2005 годах. Оказалось, что учителя уходили в отставку в среднем в возрасте 52 года и наиболее распространенными причинами были расстройства психики (46%), рак (19%), болезни органов кровообращения (14%) и нарушения опорно-двигательного аппарата (10%) [34].
Заболевания опорно-двигательного аппарата не редкость среди педагогического корпуса. Это могут быть структурно-функциональные нарушения позвоночника, как отмечает Е.Т. Ермукашева [6]. Данный автор
считает, что это связано, в первую очередь, с гиподинамией у преподавателей. Подобной точки зрения придерживаются Э.М. Османов и Ю.Ю. Кораблев, изучившие состояние здоровья более чем у двух тысяч преподавателей инженерно-технических вузов министерства обороны [22]. По данным этих исследователей заболевания опорно-двигательного аппарата имеют от 12 до 23% обследованных офицеров, занятых в учебном процессе.
Состояние здоровья профессорско-преподавательского состава вузов изучено слабо. До сих пор недостаточно четко обозначены методические подходы и пути изучения состояния здоровья этой специфической многочисленной профессиональной группы, хотя, как отмечает профессор Т.Ш. Миннибаев, в последние годы произошли существенные изменения в организации, формах и методах обучения в системе высшего образования, возросли информационные нагрузки на всех участников образовательного процесса, что в свою очередь, вызывает перенапряжение организма и формирует стрессовые реакции, неблагоприятно отражается на их здоровье [19].
М.С. Микерова на основе анкетного опроса и данных официальной медицинской документации провела комплексный анализ состояния здоровья, образа и условий жизни преподавателей медицинских вузов [18]. При изучении субъективной оценки преподавателями медицинских вузов состояния собственного здоровья автором выявлено, что 70,7 на 100 респондентов указывают на нарушения своего здоровья, а 65,8 на 100 респондентов отмечают наличие хронических заболеваний. Наиболее распространенными являются болезни глаза и его придаточного аппарата (43,6 на 100 опрошенных). Сложившаяся ситуация, по мнению автора, может быть связана с профессиональными особенностями труда преподавателей и значительной зрительной нагрузкой. Частота болезней органов дыхания, по данным автора, составила 36,0 на 100 респондентов. Данный вид патологии так же, как и болезни органа зрения, являются наиболее частыми в силу особенностей преподавательской деятельности (значительная голосовая нагрузка). Наиболее распространенная патология органов дыхания - хронический бронхит (18,1%),
хронический фарингит (17,1%), хронический тонзиллит (15,1%) и хронический ларингит (9,7%). Сочетанная патология встречается в 15,6% случаев. Установленный врачом факт заболевания органов дыхания наблюдается в 100%, такое же количество преподавателей проходило курс лечения в связи с заболеванием, испытывали же беспокойство по поводу болезни только 75,0% страдающих патологией органов дыхания. Автор указывает, что распространенность болезней органов пищеварения составляет 31,1 на 100 опрошенных. В структуре болезней пищеварительной системы преобладают хронический гастрит (32,3%), язвенная болезнь желудка и двенадцатиперстной кишки (14,3%). Сочетанная патология встречается в 15,5%. Из всех респондентов, имеющих патологию органов пищеварения, в 100% случаев эта проблема беспокоила их в течение последнего года, 75,6% - принимали лекарства, у 75,7% - заболевание диагностировано врачом. Анализ данных официальной медицинской документации, проведенный М.С. Микеровой, показал, что ведущее место в структуре заболеваемости преподавателей медицинского вуза занимают болезни системы кровообращения (35,6%), затем
- болезни органов пищеварения (15,9%) и болезни мочеполовой системы (11,8 %). Автор пришла к выводу, что среди данного контингента высок уровень распространенности хронической патологии, формирующейся под влиянием комплекса факторов, включающих образ и условия жизни, на фоне постоянно возрастающих требований, ответственности и нагрузки. При этом автор убедительно показала, что организация медицинской помощи преподавателям вузов нуждается в оптимизации [18].
Учитывая, что многие вузовские преподаватели активно занимаются научноисследовательской деятельностью, по основным показателям здоровья их можно, в какой-то мере, сравнить с профессиональной группой ученых. В системе Российской академии наук создан Медицинский центр Управления делами РАН, который оказывает российским ученым и членам их семей не только первичную медико-санитарную, но и специализированную помощь, а также занимается реабилитацией. А. А. Савина [28], анализируя данные за 2007
год, отмечает, что в целом, по медицинским учреждениям РАН общая заболеваемость составляла 971,4 случая на 1000 прикрепленного для медицинского наблюдения населения. Автор указывает, что уровень общей заболеваемости формировался на 75,8% за счет болезней: кровообращения (18,8%), органов дыхания (16,7%), глаза и его придатков (12,9%), мочеполовой системы (10,8%), органов пищеварения (8,7%) и костно-мышечной системы (7,9%). Впервые в жизни выявленные заболевания в 2007 году регистрировались с частотой 357,9 случаев на 1000 прикрепленного населения (в РФ - 557,1 случая). В целом, уровень первичной заболеваемости на 76% определяли болезни: органов дыхания (29%), мочеполовой системы (12%), травмы, болезни костно-мышечной системы и системы кровообращения (по 7%), кожи (6%), глаза (6%), органов пищеварения (5%), уха и сосцевидного отростка (4%). Заболеваемость с временной утратой трудоспособности (ЗВУТ) регистрировалась в медицинских учреждениях РАН с частотой у мужчин 10,2, у женщин 14,2 случаев на 100 работающих соответствующего пола. Средняя длительность 1 случая нетрудоспособности по болезни при этом составляла соответственно 14,9 и 13,8 дня [28].
С.В. Масловская и М.В. Фомина, анализируя состояние здоровья как преподавателей отмечают, что для педагогов со стажем 15-20 лет характерны «педагогические кризы», «истощение», «сгорание» [16]. По мнению
Л.М. Митиной с соавт., у трети педагогов (более 30%) показатель степени социальной адаптации равен или даже ниже подобного показателя у больных неврозами [20]. В связи с этим многие авторы в качестве приоритетной задачи называет сохранение трудового потенциала народного образования страны -профессиональное долголетие педагогов. Речь идет о создании нового научного направления - медико-психологической профилактики и охраны здоровья педагога [16].
Наиболее важной для сохранения здоровья является первичная профилактика. Она тесно связана с образом жизни индивида. Знание особенностей пищевого поведения, двигательной активности, отношения к
вредным привычкам помогает планировать более конкретные профилактические мероприятия. С этой точки зрения заслуживает внимания исследование Е. Ртпсш й а1. [35], которые изучали факторы, влияющие на здоровьесберегающее поведение профессорско-преподавательского состава. Было опрошено 509 преподавателей различных факультетов университетов в Турции на предмет их физической активности, самоактуализации, медицинской ответственности, межличностных отношений и управления напряжением. Исследователи обнаружили, что чем выше уровень образования респондентов, тем больше они заботились о собственном здоровье. Авторы не установили существенных различий в здоровьесберегающем поведении между мужчинами и женщинами, зато заметили его связь с уровнем материальной обеспеченности респондентов: чем выше был уровень ежемесячного дохода, тем более здоровый образ жизни вел преподаватель. Эти различия были статистически существенными [35]. В целом, авторами был сделан вывод, что у профессорско-преподавательского состава недостаточно сформировано поведение, связанное с медицинской ответственностью (то есть непосредственный контроль своего здоровья) и часто отсутствуют навыки управления стрессом. В связи с этим, было предложено в университетах организовать для преподавателей учебные семинары по сохранению здоровья и управлению стрессом. Кроме того, авторы считают, что здоровый образ жизни преподавателей следует поощрять.
Необходимо подчеркнуть, что уровень общей и первичной заболеваемости профессорско-преподавательского состава вузов носит латентный характер из-за недоучтенных случаев заболеваний и не поддается достоверному анализу, поскольку нет единой системы учета этого показателя. На текущий момент участники образовательного процесса в вузе не выделяются в отдельную группу при планировании профилактической и лечебной работы.
Таким образом, анализ литературных источников показал, что в России состояние здоровья преподавателей вузов нуждается в пристальном внимании, охрана здоровья преподавателей вузов как самостоятельной профессиональной группы практически не разработана. Характер деятельности и условия труда в
вузе оказывают в основном неблагоприятное влияние на здоровье работников, задействованных в педагогическом процессе. В последние годы произошли существенные изменения в процессах обучения в системе высшего образования, возросли информационные нагрузки, увеличилась
стрессогенность современной жизни, повысились требования к профессиональной компетентности преподавателей и ответственности за принимаемые решения, что вызывает перенапряжение организма и формирует стрессовые реакции, неблагоприятно отражающиеся на их здоровье. При этом, на наш взгляд, следует учитывать латентный характер заболеваемости профессорско-преподавательского состава, так преподаватели при возникновении заболевания в силу загруженности и недостаточной ответственности за состояние собственного здоровья к врачу не обращаются. Кроме того, у профессорско-преподавательского состава недостаточно сформировано поведение, связанное с медицинской ответственностью, отсутствуют навыки управления стрессом. Поэтому необходимо с позиции комплексного подхода изучить состояние здоровья профессорско-преподавательского состава вузов, установить причинно-следственные связи между показателями здоровья преподавателей и факторами, влияющими на него, выявить наиболее значимые и управляемые. На этой основе разработать мероприятия по оптимизации охраны здоровья данной группы населения в современных условиях в рамках нового научного направления - охрана здоровья участников образовательного процесса высшей школы.
UNIVERSITIES’ FACULTY STATE OF HEALTH
M.A. Lisniak, N.A. Gorbach
Siberian Law Institute of Ministry of Internal Affairs of Russian Federation
Abstract. The paper reviews recent literature on the universities’ faculty health problems. The conditions of their professional activities that adversely affect health are discussed. The structure of this professional group incidence is analyzed. The conclusion is - it is necessary to study the health status of the universities’ faculty, to identify the main factors and develop measures to optimize the health protection of this population group nowadays.
Key words: universities’ faculty, health, disease.
Литература
1. Болотин И. С., Березовский А. П. Кадры современной высшей школы // Высшее образование в России. - 1998. - № 2. - С. 22-27.
2. Вайнер Э.Н. Формирование здоровьесберегающей среды в системе общего образования // Валеология. - 2004. - №1. - С.21-26.
3. Гончарова Г.Н., Горбач Н.А., Жарова А.В. Оптимизация управления здоровьем студентов. - Красноярск, 2004. - 350с.
4. Гревцова Е.А. Результаты гигиенической оценки условий труда учителей общеобразовательных школ Центрального федерального округа Российской Федерации // Рос. медико-биологический вестн. им. И.П. Павлова. -2007. - №4. - С. 44-48.
5. Дудченко З.Ф. Психологические особенности поддержания профессионального здоровья: На примере преподавателей вузов: автореф. дис. ... к. пс. н. - СПб., 2003. - 26 с
6. Ермукашева Е.Т. Комплексное воздействие на физическое и психическое состояние женщин-преподавателей, имеющих заболевания позвоночника // Ученые записки. - 2009. - №2 (48). - С.19-24.
7. Зайцев Г.К., Колбанов В.В. Здоровье учителя: валеологический самоанализ // Педагогика. - 1994. - №3. - С. 15-19.
8. Земцов Е.В., Серкерова В.С. , Асиновская С. А. Гигиенические особенности условий труда и состояния здоровья учителей школ г. Пятигорска // Бюл. Здоровье населения и среда обитания. - 2004. - №5. - С.18-22.
9. Изаровская И.В. Социально-валеологические проблемы современного образования // Валеология. - 2001. - №3. - С.30 -31.
10. Исаев А.П., Кубицкий С.И., Мишаров А.З.
Психофизиологический потенциал и физическое состояние человека в
современных образовательных учреждениях (экология, валеология,
педагогический менеджмент). - Челябинск, 1998. - 97 с.
11. Калина И.Г. Профессиональное здоровье педагога - важное
условие формирования здоровьесберегающей образовательной среды // СЭТС/ Социально-экономические и технические системы: исследование,
проектирование, организация. - 2006. - № 15. -
http://db.inforeg.ru/eni/artList.asp?j=28&id=0220611122&idfull=0420900029.
12. Ковалева А.И., Пышнов Г.Ю. Проблема хронического утомления // Медицина труда и промышленная экология. - 2001. - №11. - С. 15.
13. Комин С.В. Эколого-физиологическая характеристика труда профессорско-преподавательского состава вуза // Экология человека. - 2006. -№10. - С. 53-56.
14. Лесовская М.И. Адаптационный потенциал неспецифической резистентности здоровых людей при различных функциональных нагрузках и состояниях организма. - Красноярск: РИО КГПУ, 2003. - 248 с.
15. Малярчук Н. Н. Культура здоровья педагога как профессиональный феномен. - http://dibase.ru/article/23032009_malyarchuknn78.
16. Масловская С.В., Фомина М.В. Здоровье как фактор развития профессиональной компетентности // Вестник ОГУ. - 2009. - №1. - С. 81-86.
17. Матушанский Г.У., Цвенгер Ю.В. Основные характеристики психолого-педагогической подготовки и переподготовки преподавателя высшей школы на современном этапе // Психологическая наука и образование. - 2001. - №2. - С. 26-31.
18. Микерова М.С. Здоровье преподавателей медицинских вузов и факторы, его определяющие: автореф. дис. ... к.м.н.: 19.00.33. - М., 2007. - 24 c.
19. Миннинбаев Т.Ш. Актуальные вопросы университетской гигиены на современном этапе // Здоровье, обучение, воспитание детей и молодежи в XXI веке: матер. Междунар. Конгр. - М., 2004. - Ч. II. - С. 272-275.
20. Митина Л.М., Митин Г.В., Анисимова О.А. Профессиональная деятельность и здоровье педагога. - М., 2005. - С. 7.
21. Назарова И.Б. Трудовые нагрузки: усилия и результаты
(преподаватели вузов) // Высшее образование в России. - 2005. - №10. - С.37-41.
22. Османов Э.М., Кораблев Ю.Ю. Проблема гиподинамического режима работы преподавателей вуза. - Вестник ТГУ. - Т.12, Вып.3. - 2007. - С. 355-356.
23. Плугина М.И. Акмеологический анализ противоречий профессионального становления преподавателей высшей школы / Сб. научных трудов СевКавГТУ. Серия «Гуманитарные науки». - 2009. - № 7. -http://dibase.ru/artic1e/06042009 р1и£таш1/.
24. Психология профессионального развития: учебное пособие / под ред. Г.С. Никифорова. - СПб: Речь, 2006. - С.308.
25. Ронгинская Т.И. Психические состояния: синдром выгорания в социальных профессиях // Психологический журн. - 2002. - №3. - С.85-95.
26. Руководство Р 2.2. 755-99. Гигиенические критерии оценки и классификации условий труда по показателям вредности и опасности факторов производственной среды, тяжести и напряженности трудового процесса. - М., 1999. - С.48-53.
27. Рыжов А.Я., Комин С.В., Копкарева О.О. Физиологогигиеническая характеристика труда преподавателей вуза. -
http://www.fesmu.ru/e1ib/search.aspx7author.
28. Савина А.А. Современные особенности состояния здоровья российских ученых и членов их семей в системе РАН // Здравоохранение РФ. -2010. - №1. - С.26-29.
29. Сорокина М.А. Особенности функционального состояния
центральной нервной системы у преподавателей высшей школы // Фундаментальные исследования. - №11. - 2008.- С. 28-32
иЯЬ: www.rae.ru/fs/7section=content&op=show artic1e&artic1e id=7781340.
30. Степкина Т. В. Влияние профессиональной деформации на психологические особенности самопонимания преподавателей вуза: автореф. дис. ... к. пс. Н. - Астрахань, 2007 - 20 c.
31. Фролов А.Г., Хомочкина С.А., Матушанский Г.У. Адаптации преподавателя к профессионально-педагогической деятельности в высшей школе // Educational Technology & Society. - №9(2). - 2006. - С.265-273.
32. Шверина О.В., Халцонен О.В., Косарева Н.П. и др. Вопросы оптимизации труда преподавателей вуза (обзор) // Матер. науч. конф. студентов и аспирантов 16 апреля 2003 года. - Тверь: Твер.гос. ун-т, 2004. - С.20-24.
33. Шишкина Л.И., Ломовцев А.Э., Тихоненко В.В. и др. Изучение образа жизни населения в системе социально-гигиенического мониторинга // Бюл. Здоровье населения и среда обитания. - 1998. - №12. - С.5-7.
34. Maguire М., O'Connell Т. Ill-health retirement of schoolteachers in the Republic of Ireland // Oxford Journals Medicine Occupational Medicine. -Vol. 57. - № 3. - 2007. - P. 191-193.
35. Pirincci E., Rahman S., Durmus A. et al. Factors affecting health-promoting behaviours in academic staff // Public Health. - 2008. - Vol. 122, № 11. -P. 1261-1263.
36. Williams N.R. Occupational groups at risk of voice disorders: a review of the literature // Oxford Journals Medicine Occupational Medicine. - Vol. 53, № 7. - 2008. - P. 456-460.
