CC BY
37
ЭПИСТЕМОЛОГИЯ & ФИЛОСОФИЯ НАУКИ • 2014 • Т. XXXIX • № 1
Ас
ПЕКТЫ «ВНУТРЕННЕГО МИРА» И СЕМАНТИКА ЕСТЕСТВЕННОГО ЯЗЫКА1
Asi
íPECTS OF "THE INNER WORLD" AND SEMANTICS OF NATURAL LANGUAGE
Куслий Петр Сергеевич - кандидат Petr Kusliy - candidate of философских наук, научный сотруд- philosophical sciences, a researcher at ник сектора социальной эпистемоло- the Institute of Philosophy, RAS. гии Института философии РАН. E-mail: kusliy@yandex.ru
(i) Пафос лингвистического поворота в философии, как известно, был связан с амбициозной программой исследования базовых вопросов философии посредством строгого анализа языка (Б. Рассел, Г. Райл, Л. Витгенштейн и др.). Развитие философии в XX в. показало, что языковой анализ слишком ограничен, чтобы эффективно отвечать на все вопросы, стоящие перед философами. Тем не менее семантическое содержание языковых выражений и их употребление в языковой практике остается в фокусе философов как способ доступа к значениям формулируемых терминов, к смыслам используемых понятий.
Настоящая реплика к статье Е.В. Золотухиной-Аболиной «Как нам представлен наш внутренний мир» посвящена одному из способов его представленности в используемом нами естественном языке, а конкретно - тем средствам, с помощью которых непосредственно выражается то, что можно назвать человеческой субъективностью (субъективные аспекты психической установки того или иного человека). Хотелось бы надеяться, что такого рода анализ сможет восприниматься и как отдельный довод в поддержку тех исследований, в которых субъективность (перспектива первого лица) рассматривается как не поддающаяся редукции к тем или иным объективным процессам.
(ii) Вопросы, которым хотелось бы уделить внимание, звучат так: содержит ли наш язык средства, предусматривающие особый статус субъекта и субъективности, или его ресурсы ориентированы исключительно
1 Подготовлено при поддержке РФФИ, проект № 12-06-00386-а.
44 Panel Discussion: On Our Inner World and How It Appears to Us
на объективацию того, что с помощью него описывается? Или, проще говоря, сообщает ли некая условная Катя, произнося
(1) «Я выиграю конкурс», что-то отличное от содержания фразы
(2) «Катя выиграет конкурс»?
Определенный свет на данную проблему проливает семантический анализ так называемых индексных языковых выражений, обозначающих индивида (в данном случае нас больше будет интересовать местоимение «я»), и сравнение этого анализа с семантическим анализом неиндексных выражений (имен собственных и определенных дескрипций). Специфика выражений с индексными элементами - их особая когнитивная значимость в языковой практике. Так, предложение «Я здесь сейчас» является истинным во всех контекстах употребления, однако при этом оно не считается логической истиной (тавтологией), ведь то, что, скажем, П.С. Кус-лий находится в такое-то время в таком-то месте, является случайным фактом. Аналогичным образом, произнесенная автором этих строк фраза «Я - Петр Куслий» является необходимой истиной (в ней утверждается самотождественность конкретного объекта), но она истинна далеко не во всех контекстах. Если у меня амнезия, то содержание этого высказывания может быть для меня абсолютно неожиданным.
Семантика для индексных выражений была разработана Д. Ка-планом [Kaplan, 1977/1989] и до сих пор считается стандартной для такого рода выражений. Каплан рассматривал смысл языкового выражения как состоящий из двух частей: содержания и характера. Содержание - это функция от возможного мира к экстенсионалу (обычный интенсионал Р. Карнапа). Например, содержанием определенной дескрипции «нынешний президент России» является функция от возможного мира оценки этого выражения к его денотату в этом мире. Характер выражения, по Каплану, это функция от контекстов к содержаниям. У неиндексных выражений характер неизменен: во всех контекстах употребления характером выражения «нынешний президент РФ» является его содержание. У индексного же выражения «я» характер при переходе от одного контекста к другому может иметь разное значение: в одном контексте это будет Катя, в другом Петр и т.д.2 Выражение «Я здесь сейчас» имеет характер, дающий
2 Индексные выражения, по Каплану, обозначают свой объект напрямую без опосредования интенсионалом, поэтому здесь в качестве значения применения характера к контексту я сразу рассматриваю экстенсионал.
(Л (Л 3 О (А
(В
П.С. КУСЛИИ
одно и то же содержание во всех контекстах употребления (что говорящий находится в момент произнесения в месте произнесения), однако само содержание, будучи примененным к разным мирам, дает разные денотаты. И наоборот: произнесенное мной «Я - Петр Кус-лий» имеет постоянное содержание (истинно во всех мирах), но не характер.
Таким образом, используя семантику Каплана для индексных выражений, мы смогли показать отличие в смысле между приведенными выше предложениями (1) и (2): при общем содержании они имеют различные характеры. Однако этого самого по себе, пожалуй, недостаточно, чтобы констатировать наличие в естественном языке какого-то особого пространства для субъекта и субъективности, поскольку различие между содержанием и характером и особая роль последнего для индексных выражений могут быть рассмотрены нами лишь как вполне объяснимая особенность таких выражений, обусловленная спецификой их употребления в языковой практике. Ведь если «Петр», «Катя», «нынешний президент России» обозначают соответственно Петра, Катю и В. Путина во всех контекстах употребления, то «я» в каждом отдельном контексте обозначает собственно говорящего. И с учетом сказанного то, что непосредственно сообщается в (1) и (2), остается тождественным. Иными словами, условия истинности того, что сообщается в этих предложениях, одни и те же.
(ш) Более обещающим в смысле ответа на интересующий нас вопрос становится обращение к так называемым сообщениям о верованиях. Конкретнее речь идет о различии между так называемыми ёе ге и ёе эе верованиями и сообщениями о них. Наиболее простой иллюстрацией данного различия может послужить пример двух ситуаций, в которых Катя считает, что она выиграет конкурс. В первой ситуации (более стандартной и распространенной) Катя
^ уверена в силе своей заявки на конкурс и поэтому считает, что она, "35 Катя, выиграет. Ее мысль здесь может быть сформулирована так: «Я выиграю конкурс». Во второй ситуации (несколько искусствен-О ной, но тем не менее вполне возможной) Катя, проглядывая заявки ™ на конкурс, поданные всеми участницами, останавливает внимание _ на своей собственной заявке и, по тем или иным причинам не узнавая ее (т.е. не идентифицируя ее в качестве своей собственной заяв-Я ки), формулирует суждение о силе данной заявки и, как следствие, суждение о том, что ее автор выиграет конкурс. Тут ее мысль уже не
может быть сформулирована как «Я выиграю конкурс», а должна выглядеть скорее так: «Она выиграет конкурс».
Важно, что в обеих ситуациях мы можем сообщить о Катином веровании, сказав:
(3) «Катя считает, что она выиграет конкурс»,
где «она» обозначает Катю как в первой, так и во второй ситуации. Однако при этом очевидно, что две описанные ситуации не идентичны и различаются тем, что истинность (3) в смысле, соответствующем первой ситуации, влечет истинность предложения в смысле второй ситуации, но не наоборот. А если так, значит, каждому из двух прочтений (3) должна соответствовать отдельная логическая форма. Иначе говоря, условия истинности сообщения о веровании, сформулированного посредством (1), отличаются от условий истинности сообщения о веровании, сформулированного посредством (2), а значит, различие в значении между ними все же должно быть!
Само по себе различие между психическими установками, присущими Кате в каждой из описанных ситуаций, было исследовано еще Д. Льюисом [Lewis, 1983] и формулировалось им какраз-личие в свойствах, которые Катя приписывает сама себе в каждой из этих ситуаций. В первой из них (где она как бы думает: «Я выиграю конкурс») Катя, согласно Льюису, приписывает себе свойство, которое может быть обозначено следующей записью «ёх . x думает, что х выиграет конкурс» (установка относительно себя -de se). Во второй ситуации речь идет о свойстве, обозначенном как «ёх. х думает, что Катя выиграет конкурс» (установка относительно объекта (Кати) - de re).
Однако поскольку (3) может сообщать как о первой, так и о второй ситуации, семантика Каплана исходила из того, что условия истинности как для (3), в частности, так и для сообщений о верованиях в целом, должны быть достаточно общими, распространяясь одновременно и на случаи de re верований, и de se верований. В задании таких обобщенных условий истинности понятия характера играли ключевую роль. Рассмотрим их для предложения (3):
«Катя считает, что она победит в конкурсе» истинно, если и
только если
«Я (Л 3 О (А
существует такой характер х, который для каждого контекста с', совместимого с верованиями Кати, будучи примененным к этому контексту по правилу применения функции к аргументу, даст
(В
П.С. КУСЛИИ
в качестве получившегося значения пропозицию, что Катя победит в конкурсе . Катя победит в конкурсе в w);
данная пропозиция, будучи примененной к любому из миров, совместимых с верованиями Кати, дает значение «истина».
Проще говоря, Каплан утверждает, что Кате тем или иным способом (т.е. способом de re или de se) представлена мысль, что она победит в конкурсе. И существование такого способа представленности, который здесь не конкретизируется, Каплан задает в терминах характера.
Данная семантика, как было не так давно установлено, имеет ряд серьезных технических проблем (см. [von Stechow, Zimmermann, 2005], а также обсуждение в [Maier, 2006], [Schlenker, 2010]), однако в нашем случае важно, что, признавая присутствие субъективных психических актов верования (или психических актов о самом субъекте) и их отличия от аналогичных объективных актов, семантика Каплана, долгое время считавшаяся основополагающей для индексных выражений и для содержащих их сообщений о верованиях, не признавала присутствия данного различия в языке: сообщения о верованиях, как мы видели, считались недоопределенными относительно различия между de re и de se верованиями.
Происхождение проблемы данной недоопределенности представляется вполне понятным. Верование de se, так же как и верование de re в описанном смысле, направлено на субъекта-носителя этого верования. Различие заключается лишь в осознании субъектом того, что он сам является и объектом этого верования. Однако в стандартных формализмах, использовавшихся для семантической интерпретации языковых выражений, никак не учитывали этот фактор осознания, а местоимение (в данном случае «она») всегда интерпретировалось одинаково - как индивидная переменная. Причем, как показывает Шленкер ([Schlenker, 2010]), различие между связанностью и кореференцией (когда переменная x
(О может обозначать Катю, будучи связанной выражением «Катя» у либо будучи свободной, но обозначающей Катю в силу функции .¡2 приписывания для свободных переменных) не способствует про® яснению различия между верованием ёе ге и ёе эе3.
СО
3 Фраза «Каждая участница думает, что она победит в конкурсе» с необходимостью предполагает связывание переменной в логической форме, но при этом способна сообщать как о ёе ге, так и о ёе ее верованиях.
Лингвистические исследования в области формальной семантики естественного языка показали, однако, что естественные языки содержат конструкции, описывающие исключительно ёе эе установки, а вместе с этим и то, что в нашем языке имеются ресурсы для выражения черт человеческой субъективности, его «внутренней» перспективы. Г. Киеркиа в [СЫегсЫа, 1987] показал, что инфинитивные конструкции, являющиеся сообщениями о верованиях, могут описывать только ёе эе установки:
(4) Катя собирается выиграть конкурс.
Это предложение не может быть сообщением о веровании Кати во второй из двух описанных выше ситуаций (т.е. для случая ее ёе ге установки), а только о ее веровании в первой ситуации. Инфинитивные конструкции не единственные выражения, сообщающие о верованиях ёе эе. Ситуацию, в которой присутствует несколько человек с ёе ге и ёе эе верованиями, можно построить так, что выражение «Катя думает, что она победит» в заданном контексте будет иметь только ёе эе прочтение.
Русский язык в этом вопросе может оказаться даже показательнее английского. В нем возможны такие выражения, как
(5) Катя думает, что победит,
которые, не являясь инфинитивными конструкциями и не имея никакого специально заданного контекста, также описывают только ёе эе верования4.
(1у) Исследования в области формальной семантики, анализируя способы присутствия и выражения смыслов в естественном языке, способны пролить дополнительный свет на целый ряд вопросов о том, как мы, пользователи естественного языка, говорим и думаем о мире, в том числе (как я пытался показать в этой короткой заметке) и на вопросы, связанные с тем, что называется внутренним миром человека.
Библиографический список
Chierchia, 1987 - Chierchia G. Anaphora and attitudes de se' // Language in g Context; B. van Bartsch, & E. van Boas (eds.). Dordrecht: Foris, 1987. О
Kaplan, 1977/1989 - Kaplan D. Demonstratives. An essay on the semantics, logic, metaphysics, and epistemology of demonstratives and other indexicals // Themes from Kaplan; J. Almog, J. Perry, H. Wettstein (eds.). N.Y. : Oxford University Press, 1989. P. 481-563.
(A
4 Считаю, что они заслуживают отдельного исследования.
(В
Lewis, 1983 - Lewis D. Attitudes DeDicto and De Se // Philosophical Papers I. N.Y. : Oxford University Press, 1983. P. 133-155.
Maier, 2006 - Maier E. Belief in Context: Towards a Unified Semantics ofDe Re and Se Attitude Reports // PhD Dissertation. University of Nijmegen, 2010.
Schlenker, 2010 - Schlenker Ph. Indexicality and De Se Reports. Ms. (available online), 2010.
Von Stechow, Zimmermann, 2005 - Stechow A. von, Zimmermann T.E. A problem for a compositional treatment of de re attitudes // Reference and Quantification: The Partee Effect ; G. Carlson, F.J. Pelletier (eds.). Stanford, 2005. P. 207-228.
O
"35 (0 3
o (0
CO
