CC BY
14реальность: обнаруживаются новые измерения опыта, трансформируя читательское видение, культурно-историческую реальность.
АРИСТОТЕЛЬ И ГИППОКРАТ О ДОЛГОТЕ И КРАТКОСТИ ЖИЗНИ: ДВА ПОДХОДА К ОДНОЙ ТЕМЕ14
СОЛОПОВА М.А.
КАНДИДАТ ФИЛОСОФСКИХ НАУК, СТАРШИЙ НАУЧНЫЙ СОТРУДНИК ИНСТИТУТА ФИЛОСОФИИ РАН (МОСКВА)
Аристотель и Гиппократ были авторами первых в истории античной философии текстов, в которых ставился вопрос о краткости и длительности жизни. Гиппократ известен классическим афоризмом «Жизнь коротка, искусство долго», с которого начинается его книга «Афоризмов». Аристотель - автор трактата «О долготе и краткости жизни», первого подробного исследования данного вопроса. Контексты постановки вопроса о краткости жизни у врача Гиппократа и философа Аристотеля различны. Гиппократ сопоставляет краткость человеческой жизни и «долготу» искусства медицины, делая практические выводы из факта скоротечности жизни для врача. Аристотель в трактате «О долготе и краткости жизни» рассуждает на тему о краткости и длительности жизни как философ-физик, имея в виду всех живых существ, от растений до людей. Он обсуждает естественнонаучные причины, по которым у разных живых существ жизнь бывает более или менее длинной, рассматривая краткость жизни в связи с пониманием бренности всякого тела в подлунном мире. Из четырех фундаментальных качеств (влажное, сухое, горячее и холодное) Аристотель считает влажное и горячее более важными для жизнедеятельности, поэтому видит в преобладании этих составляющих причины долготы жизни у живых существ (принимая во внимание и питание, и условия окружающей среды, величину, пол, устроение живых существ, их образ жизни).
АРИСТОТЕЛЬ И АВГУСТИН КАК ИСТОРИКИ ФИЛОСОФИИ
ТАЩИАН A.A.
КАНДИДАТ ФИЛОСОФСКИХНАУК, ДОЦЕНТ КУБГУ (КРАСНОДАР)
Аристотель и Августин, при всем видимом расхождении их мировоззренческих установок, несомненно, едины в том, что оба являются
14 Литература к докладу: Aristoteles. On length and shortness of life / / Aristotle. On the soul. Parva naturalia. On
Гиппократ. Афоризмы // Гиппократ. Избранные книги / Пер. В.И. Руднева. М.: Сварог, 1994. С. 691-735.; Солопова М.А. Vitabrevis: К толкованию первого афоризма Гиппократа // Философский журнал. 2012. № 1(8). С. 5-25.
мыслителями, завершающими эпохальные периоды в развитии античной философии. Учение Аристотеля венчало собой период античной классики, тогда как августиновская доктрина, будучи христиански модифицированным неоплатонизмом, итожила античную «постклассику», то есть эллинистическую философию, и античное мышление в целом. В этой связи неудивительно, что оба мыслителя были предельно внимательны к концепциям своих предшественников.
Главное, однако, то, в какой форме выражается историко-философское содержание. Необходимо поэтому указать, что в противоположность лишенному философской рефлексии и имеющему форму лишь филодоксии изложению истории философии в описаниях Диогена Лаэртского, Аристотель и Августин стремятся рассматривать многообразное особенное содержание истории философии, исходя из единого всеобщего принципа. Так, Аристотель в своей «Метафизике» истолковывает прежние философские достижения «физиологов» как пока еще несовершенные попытки сформулировать развитое им учение о первопричинах. Тем самым он утверждает, что историко-философский процесс телеологически определен, отчего в его стадиях нужно видеть ступени в осуществлении конкретной целостности. С еще большей определенностью этот «целеполагающий» принцип высказывается Августином в его письме к Диоскору. В соответствии с ним историко-философское изучение не вправе останавливаться на том, как исследовались философские проблемы в сочинениях исторических мыслителей, но должно толковать их так, как они определенны сами по себе. Поэтому в изложении историко-философских доктрин следует опираться не на то, чем они оказываются для себя, а на то, какое значение они обретают в финальности христианского платонизма (что продемонстрировано святым отцом в трактате «Против академиков»).
Таким образом, касательно историко-философских концепций Стагирита и гиппонца требуется заключить, что они представляют собой первую собственно философскую, а именно, метафизическую форму самой истории философии, в которой делается начальный шаг к преодолению опытному, или донаучному, отношению к ее предмету. Вместе с тем, надо также отдавать себе отчет в том, что поскольку метафизическая история философии есть лишь первый подступ к ее логике, она еще абстрактна в своем принципе, отчего находит ему определенность не в целостности понятия истории философии, а в частном моменте содержания ее идеи (учение о причинах Аристотеля) или вовсе в дофилософской форме религиозного представления (как у Августина). Как следствие, устанавливаемая в их метафизической истории связь между особенными философскими учениями остается случайной, поверхностной, а способ изложения - догматическим.
