CC BY
132
Вестник ПСТГУ
Серия V: Вопросы истории и теории христианского искусства. 2020. Вып. 40. С. 54-76 БОТ: 10.15382Мш^202040.54-76
Лапшина Татьяна Владимировна, аспирант,
Санкт-Петербургский государственный университет Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7/9 кшг114@шаИ.гш ОКСГО: 0000-0003-2862-3747
Архитектурные особенности
ТРАПЕЗНЫХ КОМПЛЕКСОВ МОНАСТЫРЕЙ
Русского Севера XVI в.
Т. В. Лапшина
Аннотация: Древнерусские монастыри XVI в. представляли собой архитектурные ансамбли, в состав которых входили храмы, братские корпуса, постройки хозяйственно-бытового назначения, в том числе трапезные комплексы. В зависимости от региона в состав трапезных комплексов могли быть включены не только трапезная палата и келарские, но и храм, а иногда и звонница (колокольня). Особый интерес представляют собой трапезные комплексы монастырей XVI в., расположенных на Русском Севере. Данные территории входили в различные периоды в состав как Новгородских, так и Ростовских земель. Цель статьи — выявление основных архитектурных особенностей трапезных комплексов монастырей Русского Севера XVI в. (рассмотрены трапезные комплексы церкви Введения Марии во храм Кирилло-Белозерского монастыря, церкви Благовещения Ферапонтова монастыря, церкви Успения Павло-Обнорского монастыря, церкви Св. Антония Корнилиево-Комельского монастыря, церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы Спасо-Прилуцкого монастыря, церкви Богоматери Одигитрии Горицкого монастыря, церкви Успения Спасо-Каменного монастыря, церкви Успения Соловецкого монастыря, церкви Cв. Сергия Радонежского Кирилло-Белозерского монастыря). При написании статьи были использованы метод комплексного источниковедения, сравнительный метод, метод типологического и иконографического анализа основных архитектурных особенностей трапезных комплексов. В ходе исследования определена степень изученности проблемы, даны подробные характеристики архитектурных особенностей трапезных комплексов, а также входящих в их состав трапезных палат, трапезных церквей, келарских. Результатом исследования стал вывод о том, что трапезные комплексы монастырей Русского Севера XVI в. воплотили в себе некоторые особенности как новгородской, так и московской архитектурных школ.
Ключевые слова: трапезные комплексы, монастыри Русского Севера, архитектура XVI в., трапезная палата, трапезная церковь, одностолпная палата, келарская.
Древнерусские монастыри представляли собой ансамбли разнообразных сооружений, таких как храмы, братские корпуса, постройки хозяйственно-бытового назначения. В числе последних выделяются трапезные комплексы. Только на
Руси большинство трапезных комплексов включали в себя помимо собственно трапезной палаты еще и храм. При этом, в зависимости от существующих местных традиций, архитектурные особенности данных построек — как трапезных, так и храмов при них — могли быть различными.
Целью данной статьи является исследование архитектурных особенностей трапезных комплексов монастырей Русского Севера XVI в. Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих задач:
— обозначить степень изученности проблемы;
— выполнить характеристику архитектурных особенностей трапезных комплексов монастырей Русского Севера, а также их составляющих — трапезных палат, келарских, трапезных церквей;
— исследовать возможные влияния на архитектуру трапезных комплексов монастырей Русского Севера московской и новгородской архитектурных школ.
При написании статьи были использованы: метод комплексного источниковедения, сравнительный метод, метод типологического и иконографического анализа.
К сожалению, практически не существует каких-либо опубликованных обобщенных исследований монастырских трапезных Русского Севера. Среди работ, освещающих вопрос о возможных источниках формирования архитектурных особенностей северных трапезных, можно выделить работы С. С. Подъ-япольского, С. А. Полищук, С. Е. Новикова, Е. А. Туровой, А. Г. Мельника, Вл. В. Седова.
Характеризуя памятники Кирилло-Белозерского монастыря, С. С. Подъя-польский делает вывод о наличии общих особенностей, свойственных и другим северным памятникам XVI в.1 Автор пишет о формировании особого, «Белозерского», архитектурного стиля, истоки которого он видит в сочетании старых, «местных» традиций и новых веяний, пришедших на Белозерье из Ростова. Но поскольку Ростов к этому периоду уже утратил свою самостоятельность и вошел в состав Московского государства, исследователь предполагает, что одним из источников формирования белозерского стиля была московская архитектурная школа. Трапезные комплексы представляют собой важнейший элемент монастырских ансамблей, поэтому в их архитектурных особенностях, по мнению исследователя, нашли отражение как московские, так и местные черты.
Кроме того, в своих работах, посвященных архитектурным особенностям ряда монастырей (Кирилло-Белозерского, Ферапонтова, Спасо-Каменного, Горицкого) С. С. Подъяпольский дает максимально полную характеристику памятников, предпринимает попытки воссоздать первоначальный облик утраченных деталей2.
1 Подъяпольский С. С. К характеристике кирилловского зодчества XV—XVI веков // Советская архитектура. 1966. № 2. С. 75-95.
2 Подъяпольский С. С. Ферапонтов монастырь (краткий исторический очерк). URL: http://www.rusarch.ru/podyapolsky5.htm; Он же. Архитектурные памятники Спасо-Каменного монастыря (XV—XVI вв.) // Древнерусское искусство: художественная культура Москвы и прилегающих к ней княжеств XIV—XVI вв. М., 1970. С. 437—457; Он же. Каменное зодчество Кирилло-Белозерского монастыря в его отношении к строительству Троице-Сергиева монастыря // Древнерусское искусство. Художественная культура X — первой половины
В. П. Выголов, исследуя особенности трапезных комплексов московских монастырей, пришел к выводу, что последние, как правило, представляют собой в плане единый прямоугольник, в котором выделяются три части — трапезная, церковь и келарские (одна или две); при этом трапезная церковь в самостоятельный объем не выделена. Такое плановое решение, по мнению исследователя, может быть вызвано тем фактом, что сначала московские монастырские трапезные вообще не имели в своем составе церкви (например, трапезная Чудова монастыря3). Прообразом последующих трапезных комплексов в Москве, как полагает В. П. Выголов, послужила трапезная Троице-Сергиевой лавры, возведенная в 1469 г. мастером В. Д. Ермолиным. Этот трапезный комплекс не имел в своем составе церкви, выделенной в самостоятельный объем (лишь позднее, в 1621 г., к трапезной был пристроен храм Михаила Малеина4). С ориентацией на трапезную Троице-Сергиевой лавры были построены аналогичные здания Паф-нутьева, Андроникова или Макарьевского Калязина монастырей, представлявшие собой в плане прямоугольник с двумя расположенными с восточной стороны компартиментами — келарской и хлебодарней. Исследователь усматривает в этом влияние Балканских стран, монастырские трапезные которых не имеют в своем составе церквей. Лишь впоследствии под церковь стал переоборудоваться один из этих компартиментов (Макарьевский Калязин монастырь). Иногда трапезная церковь пристраивалась с востока, не выделяясь при этом в самостоятельный объем. По мнению В. П. Выголова, появление церквей в составе трапезных комплексов могло быть вызвано тем обстоятельством, что трапезная являлась отапливаемым помещением, а монастырские церкви были холодными. Таким образом, церковь в составе трапезного комплекса становилась теплой, пригодной для богослужений в холодное время года5.
Необходимо отметить исследования С. А. Полищук, которая предприняла попытку проследить эволюцию типологии одностолпных палат в истории русской архитектуры6. По мнению автора, одностолпные палаты на Руси (в том числе и трапезные) прошли в своем развитии несколько этапов. С. А. Полищук полагает, что на первом этапе (кон. XV — нач. XVI в.) такие постройки возводились «без выраженной ориентации пространства на церковь»7. В качестве примеров автор приводит трапезную Троице-Сергиева монастыря, а также Грановитую палату Московского Кремля. Одностолпные постройки, возведенные в XVI в. (второй этап), имеют осевую ориентацию пространства на трапезную церковь (церковь Введения Кирилло-Белозерского монастыря). Третий этап, продолжавшийся, по мнению исследовательницы, в течение XVII в., можно охарактеризо-
XIII в. М., 1988. С. 310—319; Он же. Путеводитель по археологическим памятникам Кирилло-Белозерского и Ферапонтова монастырей. Вологда, 1963; Он же. Собор Белозерского Гориц-кого монастыря // Древнерусское искусство: художественные памятники Русского Севера. М., 1989. С. 334-339.
3 Выголов В. П. Архитектура Московской Руси середины XV в. М., 1988. С. 111.
4 Там же. С. 113.
5 Выголов В. П. Указ. соч. С. 120-123.
6 Полищук С. А. Одностолпные палаты в русской архитектуре XV-XVII вв.: автореф. дис. ... канд. архитектуры. М., 1990.
7 Там же. С. 6.
вать дальнейшей эволюцией трапезных храмов, которые приобретают большие размеры, получают завершение в виде трех шатров, одно- или пятиглавия. Трапезная церковь становится основной частью трапезного комплекса. Автором, однако, не рассматриваются региональные особенности развития трапезных комплексов на протяжении каждого этапа (за исключением постулата о том, что именно в северных землях впервые произошло выделение трапезной церкви в самостоятельный объем, расположенный в восточной части комплекса).
В своей работе, посвященной проблеме происхождения трехчастной архитектурной композиции культовых зданий, А. Г. Мельник приходит к следующим выводам:
— соединение церкви и трапезной в единый комплекс приходится на кон. XV - нач. XVI в.;
— присоединение к комплексу церкви с трапезной колокольни происходило в первой половине XVI в. в целях уменьшения затрат на строительство. Сначала, как отмечает исследователь, трапезный храм представлял собой «церковь иже под колоколы», колокола при этом помещали в третьем, особом «ярусе звона» (церковь Успения Спасо-Каменного монастыря);
— «отделение» звонницы от церкви. Первый памятник, по мнению А. Г. Мельника, - часозвоня трапезного комплекса Соловецкого монастыря (звонница здесь располагалась над трапезной). Практически в то же время, отмечает автор, возник и иной тип звонницы - как отдельно стоящей постройки, примыкающей к западной стене трапезной палаты, иногда с некоторым сдвигом от оси «запад—восток» (Суздальский Покровский монастырь)8.
Работа С. Е. Новикова посвящена изучению архитектурных особенностей трапезных Московского региона на примере памятников Углича9. При этом автор уделяет особое внимание памятникам 2-й пол. XV — 1-й четв. XVIII в. С. Е. Новиков выделяет несколько этапов в рамках рассматриваемого периода в целом. По мнению исследователя, различие объемно-планировочных решений древнерусских монастырских трапезных связано с их эволюцией на протяжении рассматриваемого периода, без учета регионального влияния. Трапезные комплексы других древнерусских областей (помимо Ярославского региона) описываются автором не столь подробно. Таким образом, данная работа не вполне способствует созданию полного представления о развитии русских трапезных комплексов, как в целом, так и в различных регионах.
Большое значение имеет работа Е. А. Туровой10, в отличие от предыдущего исследователя, характеризующей группы трапезных комплексов и объясняющей их архитектуру региональными особенностями Новгорода, Москвы, Северных областей. Новгородские постройки, по мнению автора, всегда имеют выделен-
8 Мельник А. Г. К вопросу о происхождении трехчастной осевой архитектурной композиции (церковь—трапезная—колокольня) // Памятники истории и культуры Верхнего Поволжья. 1991. С. 210-215.
9 Новиков С. Е. Архитектура трапезных палат Углича XVI-XVII вв. Особенности эволюции и влияние на гражданское строительство: автореф. дис. ... канд. архитектуры. СПб., 1992.
10 Турова Е. А. Трапезные XVI века // «Охраняется государством»: сб. материалов 1-й Российской конференции. Программа «Храм». Ч. 1. СПб., 1992. С. 31-33.
ную в самостоятельный объем трапезную церковь, а весь трапезный комплекс композиционно выстроен по оси запад—восток. В отличие от новгородских, московские постройки либо не имеют церкви в своем составе, либо же трапезная церковь занимает подчиненное положение по отношению ко всему трапезному комплексу. Автор, в противоположность С. А. Полищук и С. Е. Новикову, делает вывод, что складывание композиции «трапезная—церковь» происходило различными путями в московской и новгородской архитектурных школах. Северные трапезные комплексы, по мнению Е. А. Туровой, занимают промежуточное положение между Новгородом и Москвой, поскольку свое влияние на формирование архитектурных особенностей северных памятников оказали и Новгород, и Москва.
Анализируя изображенные на гравюре 1619 г. по рисунку А. Хутеериса 1615 г. здания новгородского Николо-Вяжищского монастыря (ил. 1), Д. А. Петров, упоминая о высокой степени точности других рисунков художника, выдвигает предположение, что постройки, расположенные в правой части гравюры, — трапезная палата и трапезная церковь Иоанна Богослова. Исследователь обращает внимание на наличие у здания церкви апсиды и датирует памятник, в том числе и на основании письменных источников, 1457 г. 11 Таким образом, по мнению Д. А. Петрова, трапезные комплексы, в состав которых входила примыкающая к трапезной палате церковь с апсидой, были известны в Новгороде уже в сер. XV в.
Ил. 1. Церковь св. Иоанна Богослова с трапезной палатой Вяжищского монастыря. Новгород. 1457 г. Фрагмент гравюры 1619 г. по рисунку А. Хутеериса 1615 г. Источник: Антипов И.В. Новгородская архитектура времени архиепископов Евфимия II
и Ионы Отенского. М, 2009. С. 116
11 Петров Д. А. Памятники XV—XVI вв. в Николо-Вяжищском монастыре. На основе анализа старинной голландской гравюры // Архитектура и строительство России. 1992. № 3. С. 22-23.
В. В. Седов, исследовавший архитектуру Пскова XVI в., выделил четыре этапа эволюции трапезных комплексов12:
— трапезные, не имеющие в своем составе храмов (трапезная палата Троице-Сергиева монастыря, трапезная палата Андроникова монастыря) — XV — нач. XVI в.;
— выделение в восточных частях трапезных палат двух небольших компар-тиментов, один из которых служил трапезной церковью. Трапезные церкви при этом не выделялись в отдельные объемы (трапезная с церковью Благовещения в Ростовском Борисоглебском монастыре) — 1-я пол. XVI в.;
— одностолпные трапезные палаты с церковью, примыкающей с востока и выделенной в самостоятельный объем, но без апсиды (трапезные монастырей Русского Севера) — начиная с 1530-х гг.;
— трапезные палаты и трапезные храмы с выделенной апсидой (трапезная церковь Введения Болдина монастыря) — сер. XVI—XVII в. К этому же типу исследователь относит и трапезную церковь Николы Снетогорского монастыря в Пскове (1512—1519), выражая сомнения в том, что «такая композиция могла происходить из самого Пскова»13, но отмечая при этом, что в Москве подобные трапезные храмы появились лишь в середине XVI в. По мнению автора, источниками появления Снетогорской трапезной являются новгородские памятники.
В. В. Седов не соглашается с Д. А. Петровым относительно датировки трапезной церкви Иоанна Богослова новгородского Николо-Вяжищского монастыря, полагая, что по изображению на гравюре Хутеериса сложно судить о дате возведения изображенной на ней постройки14.
Не соглашается В. В. Седов и с Е. А. Туровой относительно возможного влияния архитектурной школы Новгорода на появление трапезных с храмом в монастырях Русского Севера. По мнению исследователя, не Новгород оказывал влияние на Север, а, наоборот, Север — на Новгород15.
Характеристики отдельных памятников можно найти (и то не всегда) лишь в описаниях отдельных монастырских комплексов. В числе авторов подобных исследований необходимо упомянуть Н. К. Никольского, составившего подробные описания построек Кирилло-Белозерского монастыря, в том числе и двух трапезных комплексов16. Следует отметить работу К. К. Романова и П. П. По-крышкина, в которой, на основании проведенных авторами исследований, предпринята попытка воссоздания первоначального облика памятников Ферапонтова монастыря, в том числе и трапезного комплекса17.
12 Седов В. В. Псковская архитектура XVI в. М., 1996. С. 35—38.
13 Там же. С. 37.
14 Там же. С. 37—38.
15 Там же.
16 Никольский Н. К. Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до 2-й четверти XVII в: в 2 т. СПб., 1897. Т. 1.
17 Покрышкин П. П., Романов К. К. Древние здания в Ферапонтовом монастыре Новгородской губернии // Известия императорской археологической комиссии. 1908. Вып. 28.
Ряд работ посвящен архитектурным особенностям Соловецкого монастыря. Среди таких работ необходимо выделить публикации О. Д. Савицкой18. Автор подробно описывает трапезные комплексы, отмечает необычность конструкции сводов келарской, которые, как и своды трапезной, имеют в качестве опоры отдельно стоящий по центру помещения столп.
С. Б. Куликов, проводивший исследования собора Горицкого монастыря, написал работу, посвященную этому памятнику архитектуры19. Исследователь, не соглашаясь с С. С. Подъяпольским, полагает, что трапезная палата была возведена одновременно с церковью Успения (в XVI в.), опираясь при этом на материалы проведенных исследований. Автором выполнены несколько реконструкций комплекса, соответствующих различным историческим периодам.
Иной точки зрения на время возведения трапезного комплекса Горицкого монастыря придерживается в своей работе А. Л. Баталов. По мнению исследователя, выполнившего анализ архитектурных особенностей комплекса и письменных источников, касающихся различных вопросов, связанных с процессом его возведения, время постройки собора Горицкого монастыря — после 1559 г. Одновременно была возведена и церковь Одигитрии. Трапезная же, как полагает А. Л. Баталов, соглашаясь при этом с С. С. Подъяпольским, датируется лишь XVII в. 20
В статье Л. А. Беляева приведено подробное описание результатов археологических изысканий, проводившихся на территории Ферапонтова монастыря21. Автор предпринял попытку, опираясь на данные, полученные при проведении исследований, воссоздать облик разрушенной столовой палаты, которая была, по его мнению, квадратным в плане помещением, большую часть подклета которого занимала русская печь.
Итак, необходимо отметить недостаточную изученность архитектуры трапезных комплексов монастырей Русского Севера XVI в. В настоящей статье предпринята попытка дать общую характеристику архитектурных особенностей следующих трапезных комплексов: церкви Введения Кирилло-Белозерского монастыря (151922), церкви Благовещения Ферапонтова монастыря (1530—153423), церкви Успения Павло-Обнорского монастыря (1536—153924), церкви Антония
18 Савицкая О. Д. Архитектура Соловецкого монастыря. М., 2009; Савицкая О. Д. Исследование трапезной Соловецкого монастыря // Реставрация и исследования памятников культуры. 1975. Вып. 1. С. 168-176.
19 Куликов С. Б. Некоторые итоги исследований истории возникновения и строительства соборного комплекса Воскресенского девичьего Горицкого монастыря // Кириллов: Краеведческий альманах. 1996. Вып. 2. С. 169-187.
20 Баталов А. Л. Воскресенский собор Горицкого монастыря — проблемы датировки и интерпретации архитектурных форм // Вестник сектора древнерусского искусства. 2019. № 1. С. 120-132.
21 Беляев Л. А. Материалы к археологии Ферапонтова монастыря // Ферапонтовский сборник. 1991. Вып. 3. С. 141-166.
22 Подъяпольский С. С. Путеводитель .... С. 18.
23 Там же. С. 57-58.
24 Пьянкова Н. С. Павло-Обнорский монастырь. Историческая записка. URL: http:// parishes.mrezha.ru/library.php?id=73&pn=0
Корнилиево-Комельского монастыря (1537—154225), церкви Введения Спасо-Прилуцкого монастыря (1540-е гг.26), церкви Богоматери Одигитрии Гориц-кого монастыря (154427), церкви Успения Спасо-Каменного монастыря (1548— 154928), церкви Успения Соловецкого монастыря (1552—155729), церкви Св. Сергия Радонежского Кирилло-Белозерского монастыря (1560—1594)30.
Трапезные комплексы рассмотренных памятников имеют схожую типологию: к трапезным палатам примыкают с востока в качестве самостоятельных объемов церкви (ил. 2). Постройки образуют комплекс и расположены по одной оси запад—восток (исключения: Спасо-Каменный монастырь, трапезная церковь которого сдвинута к юго-восточному углу трапезной31; Горицкий монастырь — трапезная примыкает к церкви Одигитрии со сдвигом к югу).
Трапезные комплексы включают также одну или две не выделенных в самостоятельный объем келарских. Ке-ларские могут располагаться как с западной стороны трапезных (обе трапезные Кирилло-Белозерского монастыря), так и с северной (Ферапонтов монастырь) или даже восточной (Спасо-Каменный монастырь32) сторон (ил. 3—4). Исключением из данной типологической схемы является трапезный комплекс Соловецкого монастыря, в котором церковь Успения, примыкающая к трапезной с востока, расположена с ней не на одной оси и в самостоятельный объем не выделена. Келарская Соловецкого монастыря примыкает к трапезной с восточной стороны, располагаясь рядом с церковью Успения и образуя в плане выступ на север из общего объема постройки (ил. 5).
25 Сарабьянов В. Д. История архитектурных и художественных памятников Ферапонтова монастыря // Ферапонтовский сборник. 1991. Вып. 3. С. 41.
26 Баниге В., Перцев Н. Вологда. М., 1970. С. 37.
27 Летопись Горицкого монастыря // Кириллов: Историко-краеведческий альманах. 1994. Вып. 1. С. 293. Тем не менее пока нет, к сожалению, окончательных данных, которые могли бы позволить датировать трапезную Горицкого монастыря.
28 Подъяпольский С. С. Архитектурные памятники Спасо-Каменного монастыря... С. 450—451.
29 Домашнев Л. А., Дроздова Т. Н. Северное чудо — Соловецкая крепость. М., 1985. С. 21.
30 Никольский Н. К. Указ. соч. С. 250; Подъяпольский С. С. Каменное зодчество Кирилло-Белозерского монастыря в его отношении... С. 310—319.
31 Подъяпольский С. С. Архитектурные памятники Спасо-Каменного монастыря... С. 450—451.
32 Там же.
Ил. 2. Трапезный комплекс церкви Введения Кирилло-Белозерского монастыря: вид с юго-востока
Ил. 3. Трапезный комплекс Ферапонтова монастыря: северный фасад со следами примыкания разрушенной столовой палаты
Ил. 4. Трапезный комплекс Спасо-Камен-ного монастыря: план. Источник: Подъяпольский С. С. Архитектурные памятники Спасо-Каменного монастыря (Х¥—Х¥1 вв.) //Древнерусское искусство: художественная культура Москвы
и прилегающих к ней княжеств Х1У—Х¥1 вв. М, 1970. С. 437-457
ш
Ил. 5. Трапезный комплекс Соловецкого монастыря: план. Источник: Домашнев Л. А., Дроздова Т. Н. Северное чудо — Соловецкая крепость.
М, 1985
Особо необходимо отметить также и трапезный комплекс Горицкого монастыря, представляющий собой конгломерат разновременных построек. Первоначально, в 1544 г., был возведен собор в честь Воскресения Христова, к северной стене которого примыкала церковь Богоматери Одигитрии с трапезной. Трапезная, расположенная со сдвигом к югу, закрывает часть западного фасада собора. Таким образом, трапезная примыкает и к церкви Богоматери Одигитрии, и к собору Воскресения Христова.
Вход в трапезные комплексы осуществлялся через паперти, пристроенные к северной или западной стенам трапезных. Исключением здесь является Ферапонтов монастырь, паперть которого расположена к югу от трапезной, вероятно, по причине того, что с северной стороны трапезной располагалась келарская. В Горицком монастыре — две паперти, расположенные с северной и южной сторон трапезной. Еще одним исключением является церковь Св. Сергия Радонежского Кирилло-Белозерского монастыря, где паперть (позднее разрушенная) была достроена лишь в XVII в.
Характерной чертой трапезных комплексов XVI в. является ярусность в объемно-пространственном решении: снаружи можно отчетливо видеть деление построек на несколько ярусов. Первым, нижним, ярусом является высокий подклет, в котором размещались различные хозяйственные службы, а также печи, тепло которых служило для обогрева построек посредством специально оборудованных систем. Сообщение между ярусами могло осуществляться при помощи внутристенных лестниц. Например, в церкви Благовещения Ферапон-
това монастыря «в толще северной стены прорезана узкая лестница, ведущая в барабан»33.
В качестве строительного материала использовался кирпич, фундамент часто был выполнен из гранитных валунов (например, трапезная церковь Введения Кирилло-Белозерского монастыря или трапезная Соловецкого монастыря).
Рассмотрим отдельно основные особенности помещений, входящих в состав трапезных комплексов монастырей Русского Севера XVI в.
Монастырские трапезные палаты представляют собой прямоугольные (почти квадратные) в плане кубические одностолпные постройки. Обычно трапезные палаты — самые большие по площади помещения трапезных комплексов. Так, площадь трапезной Соловецкого монастыря — 483 м2 (при этом высота стен — 7 м, толщина — 3 м, диаметр столпа — 4 м) 34 (ил. 6, 7). По мнению А. Г. Мельника, В. В. Скопина и Л. А. Щенниковой35, в XVI в. трапезная Соловецкого монастыря превосходила своими размерами другие аналогичные сооружения, в том числе Грановитую палату Московского Кремля. А. Д. Домаш-нев и Т. Н. Дроздова, сравнивая площади трапезной Соловецкого монастыря и Грановитой палаты, считают, что последняя была все же самой большой среди аналогичных построек XVI в.36
В подклетах трапезных располагались различные хозяйственные помещения. Так, большую часть подклета трапезной палаты Ферапонтова монастыря занимала прямоугольная в плане русская печь (хлебная печь монастыря)37. В подклете трапезной палаты церкви Введения Кирилло-Белозерского монастыря размещались хлебня (с двумя большими печами), зимний погреб, другие подсобные помещения38.
Своды трапезных, как правило перекрещивающиеся, цилиндрические, опираются на расположенный в центре помещения столб. Своды могли быть и крестовыми. Например, трапезная палата Спасо-Каменного монастыря имела, по мнению С. С. Подъяпольского, четыре крестовых свода также с опорой на центральный столб39. Крестовые своды имеет и трапезная Ферапонтова монастыря40. Своды подклетов трапезных аналогичны сводам трапезных. Как правило, своды выполнены с распалубками, но иногда бывают и без них, как, на-
33 Сарабьянов В. Д. Указ. соч. С. 39.
34 Лоевская М. М. Трапеза в Соловецком монастыре: от древности до наших дней // Вестник Московского университета. Сер. 19. 2017. № 2. С. 178.
35 Мельник А. Г. Ансамбль Соловецкого монастыря в ХУ-ХУП веках. Ярославль, 2000. С. 25; Скопин В. В., Щенникова Л. А. Архитектурно-художественный ансамбль Соловецкого монастыря. М., 1982. С. 17.
36 Домашнев Л. А., Дроздова Т. Н. Указ. соч. С. 21.
37 Беляев Л. А. Указ. соч. С. 157.
38 Опись строений и имущества Кирилло-Белозерского монастыря 1601 г. СПб., 1998. С. 213-214.
39 Подъяпольский С. С. Архитектурные памятники Спасо-Каменного монастыря... С. 451-452.
40 Серебрякова М. С. Памятники архитектуры Ферапонтова монастыря по архивным документам XVII—XIX веков // Кириллов: Краеведческий альманах. 1994. Вып. 1. С. 194.
Ил. 6. Трапезный комплекс Ферапонтова монастыря: вид на западный фасад трапезной палаты
пример, в подклете трапезной при церкви Св. Сергия Радонежского Кирилло-Белозерского монастыря41.
Наружные стены трапезных палат имеют вертикальные членения в виде широких лопаток. На уровне деления ярусов, а также на уровне кровли, как правило, находятся карнизы, часто с добавлением различных декоративных элементов (как, например, в трапезной при церкви Св. Сергия Радонежского Кирилло-Белозерского монастыря).
Окна трапезных, первоначально бывшие щелевидными, располагались в уступчатых нишах, имевших полуциркульные завершения.
Кровли трапезных двускатные; щипцы обычно расположены с западной и восточной сторон. Конек кровель имеет направление запад-восток. Иногда щипцы располагались с северной и южной сторон построек (трапезная при церкви Введения Кирилло-Белозерского монастыря, трапезная Спасо-Каменного монастыря), при этом конек таких кровель имел направление север-юг42. Щипцы могут разделяться на два прясла одной широкой, расположенной по центру лопаткой (Спасо-Каменный монастырь, церковь Св. Сергия Радонежского Кирилло-Белозерского монастыря, Спасо-Прилуцкий монастырь).
Келарские при монастырских трапезных XVI в. — обычно не очень большие по площади помещения. В подклетах келарских располагались различные хозяйственные помещения. Например, в подклете келарской церкви Благовещения Ферапонтова монастыря располагались конюшенная кладовая и теплый погреб43.
Система сводов келарских может быть различной. Так, например, келарские церкви Введения Кирилло-Белозерского монастыря имеют крестовые своды, а своды келарской Соловецкого монастыря аналогичны сводам трапезной (перекрещивающиеся, цилиндрические, с опорой на расположенный по центру помещения столб — ил. 8).
Трапезные церкви северных монастырей XVI в. представляют собой центрические бесстолпные, не имеющие выступающих наружу апсид постройки. В плане здания церкви представляют собой либо прямоугольник, близкий к квадрату (Соловецкий монастырь, Ферапонтов монастырь (ил. 9), церковь Св. Сергия Радонежского Кирилло-Белозерского монастыря), либо многоугольник (Спасо-Каменный монастырь, церковь Введения Кирилло-Белозерского монастыря). Отличительной особенностью церкви Введения Кирилло-Белозерского монастыря является несоответствие конфигурации наружных и внутренних стен: план внутреннего помещения — крестообразный. По мнению А. Г. Мельника, в данном случае можно наблюдать влияние итальянской архитектуры эпохи Воз-рождения44.
41 Никольский Н. К. Указ. соч. С. 254.
42 Подъяпольский С. С. Архитектурные памятники Спасо-Каменного монастыря... С. 457; Он же. К характеристике кирилловского зодчества XV—XVI веков... С. 75—95.
43 Сарабьянов В. Д. Указ. соч. С. 43.
44 Мельник А. Г. Об интерьерах некоторых храмов Белозерья конца XV — первой половины XVI в. // История и культура Ростовской земли: Материалы конференции 1993 г. Ростов, 1994. С. 93.
Ил. 8. Трапезный комплекс Соловецкого монастыря: интерьер келарской
Ил. 9. Трапезный комплекс Ферапонтова монастыря: церковь Благовещения: вид с северо-востока
Ил. 10. Трапезная церковь Успения
Спасо-Каменного монастыря: реконструкция С.С. Подъяпольского по состоянию на XVI век. Источник: Подъяпольский С.С. Архитектурные памятники Спасо-Каменного монастыря (ХУ—ХУ1 вв.) //Древнерусское искусство: художественная культура Москвы
и прилегающих к ней княжеств Х1У-ХУ1 вв. М, 1970. С. 437-457
Первый ярус трапезных церквей (как и трапезных палат) — высокий подклет, в котором располагались различные хозяйственные помещения, как правило, теплые зимние погреба. В подклете церкви Св. Сергия Радонежского Кирилло-Белозерского монастыря размещались печи, тепло от которых использовалось для отапливания трапезного комплекса45. С. Б. Куликов выдвигает предположение, что в подклете трапезной церкви Одигит-рии Горицкого монастыря ранее мог находиться монастырский некрополь46. Второй ярус построек занимают собственно трапезные храмы, прямоугольные или квадратные в плане, не имеющие апсид. В качестве алтарей выступали отгороженные иконостасами восточные части помещений. Своды как подклетов, так и храмов (и алтаря, и наоса) могут быть как сомкнутые, так и цилиндрические, коро-бовые или крестовые.
Характерной особенностью трапезных церквей XVI в. монастырей Русского Севера является наличие в третьем ярусе построек открытого яруса звона. Такие звонницы, не выделенные в отдельные объемы, могут быть различными. Например, в церкви Успения Спасо-Каменного монастыря, согласно реконструкции С. С. Подъяпольского, третий ярус представлял собой открытые арочные проемы с полуциркульным завершением. В качестве опор служили угловые столбы, оформленные в виде сдвоенных колонн (ил. 10)47. На третий ярус, или звонницу, церкви Благовещения Ферапонтова монастыря можно попасть по узкой лестнице, встроенной в северо-западный угол здания. Центральную часть третьего яруса занимает узкий каменный цилиндр, переходящий впоследствии в барабан.
45 Опись строений и имущества Кирилло-Белозерского монастыря 1601 года... С. 163.
46 Куликов С. Б. Указ. соч. С. 172.
47 Подъяпольский С. С. Архитектурные памятники Спасо-Каменного монастыря... С. 455.
По мнению П. П. Покрышкина и К. К. Романова, вдоль северной и западной сторон этого цилиндра расположены вытянутые в длину помещения; вероятно, ранее здесь находились книгохранилище и тайник. С южной и восточной сторон звонницы — небольшие камеры, открывающиеся наружу арками; по-видимому, ранее в этих камерах висели колокола. С. С. Подъяпольский, не упоминая о книгохранилище и тайнике, пишет о том, что по всей площади звонницы вокруг барабана располагались в произвольном порядке небольшие камеры48.
В церкви Св. Сергия Радонежского Кирилло-Белозерского монастыря ярус звона представляет собой открывающееся полуциркульными арками с севера, юга и востока пространство, перекрытое сводом, опирающимся на западную стену и два столба, расположенные в северо-восточном и юго-восточном углах сооружения. Примерно в середине этих арок введены дополнительные опоры в виде столбов прямоугольного сечения. Н. К. Никольский полагает, что время возведения яруса звона церкви — промежуток между 1601 и 1621 гг. По мнению С. С. Подъяпольского, ярус звона был возведен в XVI в., но несколько позднее, чем здания церкви и трапезной49 (ил. 11).
Особо необходимо отметить звонницу трапезного комплекса Соловецкого монастыря. Несколько авторов приводят описание звонницы — небольшой четырехугольной башенки, украшенной шпилем, располагавшейся ранее почти
Ил. 11. Трапезная церковь Св. Сергия Радонежского Кирилло-Белозерского монастыря. Ярус звона
48 Покрышкин П. П., Романов К. К. Указ. соч. С. 29-30; Подъяпольский С. С. Ферапонтов монастырь. URL: http://www.rusarch.ru/podyapolsky5.htm
49 Никольский Н. К. Указ. соч. С. 256, примеч. 2.; Подъяпольский С. С. Путеводитель по археологическим памятникам... С. 23.
по центру западного фасада50. В. В. Скопин и Л. А. Щенникова полагают, что звонница была с открытым ярусом звона и завершалась шатром51. А. Г. Мельник описывает звонницу как двухъярусную конструкцию. По мнению исследователя, нижний ярус представлял собой квадратный в плане объем с циферблатом на фасаде. В верхнем ярусе на четырех столбах размещалась непосредственно сама звонница, имевшая в завершении тесовый шатер «с поясом из килевидных кокошников в основании»52. В XIX в. шатер был заменен шпилем, обитым железом. В XX в. вместо звонницы был установлен створный знак для кораблей, входящих в бухту Благополучия.
Таким образом, звонница была вынесена в отдельное сооружение лишь в трапезном комплексе Соловецкого монастыря.
Трапезные церкви могут иметь один или несколько придельных храмов, как, например, церковь Св. Сергия Радонежского Кирилло-Белозерского монастыря или церковь Успения Соловецкого монастыря. Расположение приделов внутри церкви может быть различным — в Кирилло-Белозерском монастыре придел занимает часть алтаря, а в Соловецком — третий ярус (по этой причине, вероятно, звонница была надстроена над монастырской трапезной — в третьем ярусе церкви располагались придельные храмы).
Фасады трапезных церквей имеют оформление, аналогичное оформлению трапезных. Стены по-разному разделены по вертикали широкими лопатками. По горизонтали на уровне ярусов расположены разнообразные карнизы, на уровне кровли — ажурные пояски. Окна выполнены так же, как и окна трапезных.
Отличительной чертой трапезных церквей XVI в. является завершение стен кокошниками или щипцами. Кровли построек, оформленные несколькими (обычно тремя) рядами кокошников — многоскатные щипцовые. Кокошники некоторых памятников сохранились до настоящего времени или были восстановлены в ходе реставрационных работ (церковь Благовещения Ферапонтова монастыря); кокошники других памятников не сохранились (церкви Введения и Св. Сергия Радонежского Кирилло-Белозерского монастыря); кокошники церкви Успения Спасо-Каменного монастыря были весьма сильно видоизменены. Исключением является церковь Успения Соловецкого монастыря, никогда не имевшая кокошников.
Как правило, трапезные церкви XVI в. имеют одну, не являющуюся световой главу, однако некоторые постройки (церковь Успения Соловецкого монастыря, церковь Св. Сергия Радонежского Кирилло-Белозерского монастыря) имели ранее две или даже три главы.
Итак, нами был выполнен анализ архитектурных особенностей трапезных комплексов монастырей Русского Севера (XVI в.). Далее встает вопрос о возможных источниках формирования особого архитектурного стиля, свойственного рассмотренным памятникам. Расположенные в регионе, подвергавшемся на протяжении столетий поочередно влиянию то Новгорода, то Ростова (Москвы),
50 Домашнев Л. А., Дроздова Т. Н. Указ. соч. С. 26; Скопин В. В. Щенникова Л. А. Указ. соч. С. 18.
51 Скопин В. В. Щенникова Л. А. Указ. соч. С. 18.
52 Мельник А. Г. Ансамбль Соловецкого монастыря ... С. 34—35.
трапезные комплексы монастырей Русского Севера имели, по-видимому, в качестве таких источников и новгородскую, и московскую архитектурные школы.
Влияние новгородской школы нашло свое отражение в появлении у северных трапезных таких черт, как выделение трапезной церкви в обособленный объем, одноглавие (или возведение дополнительных глав над приделами). В свою очередь, влияние московской школы выразилось в оформлении завершения храмов рядами кокошников, сооружении звонниц, расположенных в верхних ярусах церкви.
Особенно необходимо отметить церковь Успения Соловецкого монастыря, где влияние обеих архитектурных школ проявилось особенно ярко. Вызвано данное обстоятельство, по-видимому, тем, что заказчиком храма был игумен Филипп Колычев, родившийся в Москве, воспринявший московские традиции, впоследствии ставший московским митрополитом. Так, как отмечает ряд авторов, Соловецкая трапезная не только напоминала, но и превосходила своими размерами Грановитую палату Московского Кремля53. С другой стороны, возводила трапезный комплекс артель из Новгорода — зодчий Игнатий Салка и мастер Столыпа54, привнесшие в облик памятника особые новгородские черты55.
Вместе с тем в архитектуре трапезных комплексов можно наблюдать и некоторые общерусские черты, например систему сводов с опорой на расположенный в центре помещения столб.
Итак, можно сделать следующие выводы:
— архитектурные особенности трапезных комплексов монастырей Русского Севера остаются, к сожалению, недостаточно изученными;
— в состав трапезных комплексов монастырей Русского Севера входят трапезные палаты, трапезные церкви, одна или две келарские;
— трапезные комплексы монастырей Русского Севера — отапливаемые помещения, в их подклетах располагались хлебни, тепло печей которых использовалось для отопления;
— трапезные палаты монастырей Русского Севера представляют собой прямоугольные или квадратные в плане постройки, имеющие в качестве опоры расположенный в центре помещения столб;
— трапезные церкви монастырей Русского Севера выделены в самостоятельный объем и примыкают к трапезным палатам;
— трапезные церкви монастырей Русского Севера не имеют выступающих наружу апсид;
53 Мельник А. Г. Ансамбль Соловецкого монастыря ... С. 25; Скопин В. В., Щеннико-ва Л. А. Указ. соч. С. 17.
54 Домашнев Л. А., Дроздова Т. Н. Указ. соч. С. 21.
55 При этом Д. А. Петров не согласен с А. И. Милорадовичем, полагающим, что нарядчик Игнатий из Москвы, мастер новгородец Игнатий и новгородский мастер Игнатий Салка (или Столыпа) — одно и то же лицо. Д. А. Петров, проведя анализ письменных источников и архитектурных особенностей памятников, выдвигает предположение, что это были три разных человека (см.: Петров Д. А. Мастер Игнатий // Новгородские древности. 2000. Вып. 5. С. 121—158; Милорадович А. Н. Новгородский мастер Игнатий Салка // Соловецкий сборник: Материалы и исследования. 1994. Вып. 1. С. 67—86).
— звонница вынесена в отдельное сооружение лишь в трапезном комплексе Соловецкого монастыря. В некоторых других памятниках в третьем ярусе располагались звонницы. Трапезные комплексы церкви Введения Кирилло-Белозерского монастыря и церкви Введения Спасо-Прилуцкого монастыря звонниц не имели;
— трапезные комплексы монастырей Русского Севера воплотили в себе некоторые особенности как новгородской, так и московской архитектурных школ.
Очевидно, что дальнейшее изучение трапезных комплексов монастырей Русского Севера поможет значительно уточнить предложенные выводы.
Список литературы
Баниге В., Перцев Н. Вологда. М., 1970.
Баталов А. Л. Воскресенский собор Горицкого монастыря — проблемы датировки и интерпретации архитектурных форм // Вестник сектора древнерусского искусства. 2019. № 1. С. 120-132.
Беляев Л. А. Материалы к археологии Ферапонтова монастыря. // Ферапонтовский
сборник. 1991. Вып. 3. С. 141-166. Выголов В. П. Архитектура Московской Руси середины XV в. М., 1988. Домашнев Л. А., Дроздова Т. Н. Северное чудо — Соловецкая крепость. М., 1985. Куликов С. Б. Некоторые итоги исследований истории возникновения и строительства соборного комплекса Воскресенского девичьего Горицкого монастыря // Кириллов: Историко-краеведческий альманах. 1996. Вып. 2. С. 169-187. Летопись Горицкого монастыря // Кириллов. Историко-краеведческий альманах. 1994. Вып. 1. С. 288-355.
Лоевская М. М. Трапеза в Соловецком монастыре: от древности до наших дней // Вестник Московского университета. Сер. 19. 2017. № 2. С. 174-197. Мельник А. Г. Ансамбль Соловецкого монастыря в XV—XVII веках. Ярославль, 2000. Мельник А. Г. К вопросу о происхождении трехчастной осевой архитектурной композиции (церковь-трапезная-колокольня) // Памятники истории и культуры Верхнего Поволжья. Н. Новгород, 1991. С. 210-215. Мельник А. Г. Об интерьерах некоторых храмов Белозерья конца XV — первой половины
XVI в. // История и культура Ростовской земли: Материалы конференции 1993 г. Ростов, 1994. С. 93-101.
Милорадович А. Н. Новгородский мастер Игнатий Салка // Соловецкий сборник: Материалы и исследования. 1994. Вып. 1. С. 67-86. Никольский Н. К. Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до 2-й четверти
XVII в: в 2 т. СПб., 1897. Т. 1.
Новиков С. Е. Архитектура трапезных палат Углича XVI—XVII вв. Особенности эволюции и влияние на гражданское строительство: автореф. дис. ... канд. архитектуры. СПб., 1992.
Опись строений и имущества Кирилло-Белозерского монастыря 1601 г. СПб., 1998. Петров Д. А. Мастер Игнатий // Новгородские древности. 2000. Вып. 5. С. 121-158. Петров Д. А. Памятники XV—XVI вв. в Николо-Вяжищском монастыре. На основе анализа старинной голландской гравюры // Архитектура и строительство России. 1992. № 3. С. 22-23.
Покрышкин П. П., Романов К. К. Древние здания в Ферапонтовом монастыре Новгородской губернии // Известия Императорской Археологической комиссии. 1908. Вып. 28.
Подъяпольский С. С. Архитектурные памятники Спасо-Каменного монастыря (XV-XVI вв.) // Древнерусское искусство: художественная культура Москвы и прилегающих к ней княжеств XIV-XVI вв. М., 1970. С. 437-457.
Подъяпольский С. С. Каменное зодчество Кирилло-Белозерского монастыря в его отношении к строительству Троице-Сергиева монастыря // Древнерусское искусство. Художественная культура X — первой половины XIII в. М.: Наука, 1988. С. 310-319.
Подъяпольский С. С. К характеристике кирилловского зодчества XV-XVI веков // Советская архитектура. 1966. № 2. С. 75-95.
Подъяпольский С. С. Путеводитель по археологическим памятникам Кирилло-Белозерского и Ферапонтова монастырей. Вологда, 1963.
Подъяпольский С. С. Собор Белозерского Горицкого монастыря // Древнерусское искусство: художественные памятники Русского Севера. М., 1989. С. 334-339.
Подъяпольский С. С. Ферапонтов монастырь (краткий исторический очерк). URL: http://www.rusarch.ru/podyapolsky5.htm
Полищук С. А. Одностолпные палаты в русской архитектуре XV-XVII вв.: автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. архитектуры. М., 1990.
Пьянкова Н. С. Павло-Обнорский монастырь. Историческая записка. URL: http:// parishes.mrezha.ru/library.php?id=73&pn=0
Савицкая О. Д. Архитектура Соловецкого монастыря. М., 2009.
Савицкая О. Д. Исследование трапезной Соловецкого монастыря // Реставрация и исследования памятников культуры. 1975. Вып. 1. С. 168-176.
Сарабьянов В. Д. История архитектурных и художественных памятников Ферапонтова монастыря // Ферапонтовский сборник. 1991. Вып. 3. С. 37-118.
Седов В. В. Псковская архитектура XVI в. М., 1996.
Серебрякова М. С. Памятники архитектуры Ферапонтова монастыря по архивным документам XVII-XIX веков // Кириллов: Краеведческий альманах. 1994. Вып. 1. С. 187213.
Скопин В. В. Щенникова Л. А. Архитектурно-художественный ансамбль Соловецкого монастыря. М., 1982.
Турова Е. А. Трапезные XVI века // «Охраняется государством»: сб. материалов 1-й Российской конференции. Программа «Храм». Ч. 1. СПб., 1992. С. 31-33.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia V: Voprosy istorii i teorii khristianskogo iskusstva.
Tatiana Lapshina, Graduate Student, St. Petersburg State University 7/9 Universitetskaia naberezhnaa, 199034, St. Petersburg, Russia, [email protected] ORCID: 0000-0003-2862-3747
2020. Vol. 40. P. 54-76
DOI: 10.15382/sturV202040.54-76
Architectural Features of the Refectory Complexes of the 16th Century Monasteries of Russian North
Abstract: Old Russian monasteries of the 16th represented architectural complexes that comprised churches, cells for the brethren, and such household buildings as e.g. refectories. Depending on the region, refectories could include not only the refectory halls and rooms for the cellarer, but a church and sometimes a belfry. Ofparticular interest are refectory complexes of monasteries of the 16th century located in the Russian North. These territories in different periods belonged to both Novgorod and Rostoc lands. The aim of this article is to identify the main architectural features of refectory complexes of monasteries of the Russian North of the 16th century. The article studies only refectory complexes of the following churches: church of the Introduction of Kirillo-Belozersky Monastery, church of Annunciation of Ferapontov Monastery, church of Dormition of Pavlo-Obnorsky Monastery, church of Anthony of Kornilievo-Komel'sky Monastery, church of Introduction of Spaso-Prilutsky Monastery, church of Theotokos Hodegetria of Goritsky Monastery, church of Dormition of Spaso-Kamenny Monastery, church of Dormition of Solovetsky Monastery, church of St. Sergiy of Radonezh of Kirillo-Belozersky Monastery. The article employs the method of integrated source criticism, the comparative method, the method of typological and iconographic analysis of main architectural features of refectory complexes. The article gives an outline of preceding studies. It also gives detailed descriptions of architectural features of refectory complexes as well as refectory halls belonging to them, refectory churches, cellarer rooms. The result of the study is the conclusion that refectory complexes of monasteries of the Russian North of the 16th century have embodied several characteristic features of both Novgorod and Moscow architectural schools.
Keywords: refectory complexes, monasteries of Russian North, architecture of 16th century, refectory hall, refectory church, one-column hall, room for cellarer.
T. Lapshina
References
Banige V., Pertsev N. (1970) Vologda. Moscow (in Russian).
Batalov A. (2019) "Voskresenskii sobor Goritskogo monastyria — problemy datirovki i inter -pretatsii arkhitekturnykh form" [Resurrection Cathedral of Goritsky Monastery: dating and interpreting its architectural forms]. Vestnik sektora drevnerusskogo iskusstva, 1, p. 120—132 (in Russian).
Beliaev L. (1991) "Materialy k arkheologii Ferapontova monastyria" [Materials for the archeology of Ferapontov Monastery"]. Ferapontovskiisbornik, 3, p. 141—166 (in Russian).
Domashnev L., Drozdova T. (1985) Severnoe chudo — Solovetskaia krepost' [Solovetskaya fortress as a Northern miracle]. Moscow (in Russian).
Kulikov S. (1996) "Nekotorye itogi issledovanii istorii vozniknoveniia i stroitel'stva sobornogo kompleksa Voskresenskogo devich'ego Goritskogo monastyria" [Some results of research on the history of the emergence and construction of the cathedral complex of the Resurrection Goritsky Monastery]. Kirillov: Istoriko-kraevedcheskii al'manakh, 2, p. 169—187 (in Russian).
"Letopis' Goritskogo monastyria" [The chronicle of Goritsky Monastery]. Kirillov: Istoriko-kraevedcheskii al'manakh, 1994, 1, p. 288—355 (in Russian).
Loevskaia M. (2017) "Trapeza v Solovetskom monastyre: ot drevnosti do nashikh dnei" [The meal in Solovetsky monastery: from antiquity to the present day]. VestnikMoskovskogo universiteta, Seria 19, 2, p. 174-197 (in Russian).
Mel'nik A. (1991) "K voprosu o proiskhozhdenii trekhchastnoi osevoi arkhitekturnoi kompozitsii (tserkov' — trapeznaia — kolokol'nia)" [To the question of the origin of a three-part axial architectural composition (church — refectory — belfry)]. Pamiatnikiistoriiikultury Verkhnego Povolzh'ia, p. 210-215 (in Russian).
Mel'nik A. (1994) "Ob inter'erakh nekotorykh khramov Belozer'ia kontsa XV — pervoi poloviny XVI vv." [On the interiors of some churches in Belozerye of the late 15th — first half of the 16th centuries]. Istoriia i kul'tura Rostovskoi zemli [History and culture of the land of Rostov]. P. 93-101 (in Russian).
Mel'nik A. (2000) Ansambl' Solovetskogo monastyiria v XV—XVII vekakh [The ensemble of Solovetsky Monastery in the 15th — 17th centuries]. Yaroslavl' (in Russian).
Miloradovich A. (1994) "Novgorodskii master Ignatii Salka" [Ignaty Salka, the Novgorod master"]. Solovetskiisbornik. Materialy i issledovaniia, 1, p. 67-86 (in Russian).
Petrov D. (1992) "Pamiatniki XV-XVI vv. v Nikolo-Viazhishchskom monastyre. Na osnove analiza starinnoi gollandskoi graviury" [Monuments of the 15th — 16th centuries in Nikolo-Vyazhishchsky Monastery. On the basis of the analysis of an ancient Dutch engraving]. Arkhitektura i stroitel'stvo Rossii, 3, p. 22-23 (in Russian).
Petrov D. (2000) "Master Ignatii" [Master Ignaty Salka]. Novgorodskie drevnosti, 5, p. 121-158 (in Russian).
Pod"yapol'skii S. (1963) Putevoditel' po arkheologicheskim pamiatnikam Kirillo-Belozerskogo i Ferapontova monastyirei [A guide to archaeological sites of Kirillo-Belozersky and Ferapontov monasteries]. Vologda (in Russian).
Pod"yapol'skii S. (1966) "K kharakteristike kirillovskogo zodchestva XV-XVI vekov" [On the characteristic of Kirillov architecture of the 15th — 16th centuries]. Sovetskaia arkhitektura, 2, p. 75-95 (in Russian).
Pod"yapol'skii S. (1970) "Arkhitekturnye pamiatniki Spaso-Kamennogo monastyria (XV-XVI v.)" [Architectural monuments of Spaso-Kamenny Monastery (15-16th centuries)"]. Drevnerusskoe iskusstvo: khudozhestvennaia kul'tura Moskvy iprilegayushchikh k ney kniazhestv XIV-XVI vv. P. 437-457 (in Russian).
Pod"yapol'skii S. (1988) "Kamennoe zodchestvo Kirillo-Belozerskogo monastyria v ego ot-noshenii k stroitel'stvu Troitse-Sergieva monastyria" [Stone architecture of Kirillo-Belozersky
Monastery in its relation to the construction of Troitse-Sergiev Monastery], Drevnerusskoe iskusstvo. Khudozhestvennaia kul'tura X — pervoipoloviny XIIIv. P, 310—319 (in Russian).
Pod"yapol'skii S. (1989) "Sobor Belozerskogo Goritskogo monastyria" [The Cathedral of the Belozersky Goritsky Monastery"]. Drevnerusskoe iskusstvo: khudozhestvennye pam'iatniki Russkogo Severa. P. 334—339 (in Russian).
Sarab'ianov V. (1991) "Istoriia arkhitekturnykh i khudozhestvennykh pamiatnikov Ferapontova monastyria" [The history of architectural and art monuments of Ferapontov Monastery]. Ferapontovskii sbornik, 3, p. 37—118 (in Russian).
Savitskaya O. (2009) "Issledovanie trapeznoi Solovetskogo monastyria" [The study of the refectory of Solovetsky monastery]. Restavratsiia i issledovaniiapamiatnikov kul'tury, 1, p. 168—176 (in Russian).
Savitskaya O. (2009) Arkhitektura Solovetskogo monastyiria [The architecture of Solovetsky Monastery]. Moscow (in Russian).
Sedov V. (1996) Pskovskaia arkhitekturaXVIv. [Pskov architecture of the 16th century]. Moscow (in Russian).
Serebriakova M. (1994) "Pamiatniki arkhitektury Ferapontova monastyria po arkhivnym dokumentam XVII—XIX vekov" [Monuments of architecture of Ferapontov monastery according to archival documents of the 17—19th centuries"]. Kirillov: Istoriko-kraevedcheskii al'manakh, 1, p. 187—213 (in Russian).
Skopin V., Shchennikova L. (1982) Arkhitekturno-khudozhestvennyi ansambl' Solovetskogo monastyria [Architectural ensemble of Solovetsky monastery]. Moscow (in Russian).
Turova E. (1992) "Trapeznye XVI veka" [Refectories of the 16th century]. "Okhraniaetsia gosudarstvom". Sbornik materialov 1-oi Rossiiskoi konferentsii. Programma «Khram», 1, p. 31— 33 (in Russian).
Vygolov V. (1988) Arkhitektura Moskovskoi Rusi serediny XV v. [The architecture of Moscow Rus' in the middle of the 15th century]. Moscow (in Russian).
