CC BY
131
с процессом трансформации общества из сословно-организованного в бессословное.
Увядание гуляний - явление, связанное с динамикой того же процесса [5, с. 158]. Самодеятельное творчество масс превращалось в творчество для масс. Никакие попытки возродить гулянья под эгидой общества трезвости не увенчались успехом. «Попечительство делало тщетные попытки заменить балаганы более благопристойными и поучительными зрелищами и увеселениями, но ни льготы, ни высокое покровительство не помогли делу возрождения. Суррогат, подсунутый Попечительством, не привлек тех слоев населения и не вызвал тех переживаний, какие так ярко выдвигало до того Марсово поле, - бесследно исчезли непосредственность, наивность и искреннее веселье» [6, с. 73]. Десакрализация сознания находила свое выражение в том, что все большую популярность приобретали светские развлечения.
Библиографический список
1. Бобков Ф.Д. Из записок бывшего крепостного человека // Исторический вестник. - 1907. - N° 5. -Гл. V [Электронный ресурс]. - Режим доступа: statehistory.ru.
2. Васильева Е. Город и деревня (К вопросу о неклассических формах бытования фольклора) // Петербургские чтения (к юбилею города): тезисы докладов конференции. - СПб., 1992. - С. 45.
3. Белоусов А.Ф. Городской фольклор: Лекция для студентов-заочников. - Таллин, 1987. - С. 25.
4. Некрылова А. Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища. Конец XVIII -начало XX века. - Л.: Изд-во «Искусство», Ленинградское отделение, 1984. - С. 121.
5. Левинсон А.Г. Новый этап в изучении городских гуляний // Декоративное искусство СССР. -1986. - № 1. - С. 158.
6. ЛейфертА.В. Балаганы. - Пг., 1922. - С. 73.
УДК 18 (075.8)
Фатеева Ирина Михайловна
кандидат философских наук Костромская государственная сельскохозяйственная академия
i_fateewa@rambler.ru
АРХИТЕКТУРНЫЕ ИНТЕНЦИИ И ФИЛОСОФСКИЕ ОСНОВЫ РУССКОГО ЛЕНД-АРТА
В настоящей статье преследуется цель — исследовать архитектурные интенции и философские основы отечественного ленд-арта — арт-практики современного искусства, сохраняющей гармоничные отношения человека с природой и «человеческое» в самом человеке, что является актуальным в свете экологических и культурно-антропологических проблем техногенной цивилизации.
Ключевые слова: ленд-арт, арт-практики, современное искусство, эстетический опыт, эстетический диалог, ленд-объекты, ленд-инсталляции, архетип, природа, игра, ирония, онирические грёзы, постмодернистское бытие, постмодернизм.
Процесс формирования «постприродной» реальности, происходящий на наших гла-. зах, день ото дня приобретает ощутимое ускорение. Современный человек, соблазнённый возможностями окружающего его технического мира, всё более отдаляется от природы. Мир раскрывается для него обратной перспективой, взамен прежней, соразмерной его чувственно-телесному бытию. В этом случае «обратная перспектива» скорее соблазн, искушение, чем награда за достижение высот духа. Безудержное умножение искусственного технического ставит перед человеком серьёзные проблемы. Наиглавнейшая из которых - проблема выживания самого человека как земного природного существа.
Экологические проблемы современности актуализируют и культурно-антропологические. При этом философской мыслью как вариант выдвигается стратегическое предложение - «вести себя так, чтобы естественная и искусственная реальности
коэволюционировали», а открывающиеся технические возможности вселенского масштаба соотносились с возможностями человека «как целостного телесно-духовного существа, имеющего как информационные, так и субстратные параметры, свои антропологические константы» [4, с. 154], не теряющего способности к переживанию бытия.
Проявления чувств, способность к переживанию принято искать в области эмоционального - в искусстве. Сегодняшнего реципиента активно поглощает актуальное искусство, киберпространство, виртуальная реальность. Соответствуя духу времени, подобные арт-практики часто обнаруживают разрушительные, деструктивные интенции.
Экологические и культурно-антропологические проблемы общества не позволяют пренебрегать и малым, в связи с этим есть необходимость пристальнее всматриваться в постоянно расширяющееся, пестрое поле арт-практик современного искусства, выявлять и подвергать анализу те островки
228
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ N 1, 2012
© Фатеева И.М., 2012
творчества, где человек, не теряя своей качественной сущности, реализует эстетический опыт, сохраняя в себе «человеческое».
С этой точки зрения, приобретают ценность эстетические контакты человека с природой, сохраняющиеся в области ленд-арта (англ. land art - «искусство земли») - направления в современном искусстве, в котором художник творит в ландшафтном пространстве, используя природные материалы.
Природная основа ленд-арта выделяет его из общего русла современного искусства. Обилие жестокости, абсурда, безобразного в окружающем современном искусстве оттеняет особую эстетическую направленность его практики, сохраняющей гармоничные отношения человека с природой. По счастью, в ленд-арт не проник варварский элемент: сдерживающим моментом, по-видимому, оказывается, ещё имеющееся у человека (далеко не у всех) чувство принадлежности к природе. Ленд-артисты -люди, эстетически воспринимающие природу, неспособные к разрушению в экологическом плане: функции деконструкции созданного объекта чаще всего передаются самой природе, а иногда ей буквально передаётся инициатива создания формы.
В этом искусстве, вопреки общему движению -от природы, на эстетическом уровне осуществляется сближение с природой. Ленд-арт - почти по-детски (и это не случайно) озвученное желание быть воспринятым природой, вести с ней эстетический диалог на равных.
Взгляд на арт-практику ленд-арта, с точки зрения искусства как такового, даёт возможность выделить «изобразительный» и «архитектурный» ленд-арт. Изобразительный - наиболее характерен для зарубежного ленд-арта. Например, «песочное искусство», своеобразный «боди-арт земли» американцев Джима Деневана и Андреса Амадора. В отечественном - с самого начала обнаружился определённый архитектурный вектор.
Отечественный ленд-арт явление молодое, возникшее на рубеже ХХ-ХХ1 веков, с первых шагов заявившее о себе как о неком коллективном действии, народной акции, воссоздающей некие культурные формы (скульптурного, архитектурного характера) из природного материала под руководством ленд-артиста.
Корни русского земляного искусства невозможно отыскать в пересохшем русле социалистического реализма буквально, хотя сами его творцы родом из этой эпохи. Архетип явления наличествует в сакрально-мистических действиях глубокой древности. И. Хёйзинга указывал на «однородность ритуальных и игровых форм» [5, с. 37].
В силу своей специфики, русский ленд-арт не без основания адресует к мифу, легенде, фольклору. В этом случае уникален любимый персонаж народной сказки - «снегурочка». Легко воспроиз-
водимая инсталляция, взятая по отношению к реальной жизни, претендует быть одним из первых примеров отечественного «ленда». «Дед» и «баба», соответственно, - первыми ленд-артистами, акция которых визуализировалась в практической жизни как народная традиция: зимняя забава - лепить снеговика. Минимальный практический опыт земляного искусства имеет каждый. Кто не лепил в детстве из снега, кто не вспомнит себя за строительством замка из песка...
Признанный лидер русского земляного искусства Н. Полисский, в творческом содружестве с ни-коло-ленивецкими крестьянами - «Полисский и Ко», начинал в 90-е годы XX века, обращаясь к традиционному материалу - снегу. Творческая воля артиста и общие усилия крестьян преобразили занесённый снегом исторический ландшафт контекстуально происходившему в этих местах историческому событию пятивековой давности - «Стоянию на Угре». Результатом акции стало настоящее войско из 200 снеговиков. Ассоциация с глиняным войском китайского императора, по мере таяния снежных воинов Полисского под лучами солнца, усилила иронический модус инсталляции, которая, впрочем, прочитывается весьма актуально и серьёзно - как тщетность любого противостояния. Яркая образность, индивидуальность, гротескность отличала самих снежных воинов. Собственно, созданием фигур не исчерпывалось время акции: итог подводило солнце, которое не просто экологически утилизировало объект, а сотворчествовало с артистами, доводя мысль до логического завершения.
В целом, очень по-русски, сообща было сказано первое слово в отечественном ленд-арте. При этом с самого начала обнаружились, ставшие в дальнейшем характерными, такие черты, как обращенность к зрителю, непосредственное приобщение его к процессу создания объекта, корпоративность. Всё это роднит русский ленд-арт с акционизмом.
В поисках архитектурных проявлений в практике ленд-арта этот пример важен как начало, измеряющее глубину явления. Не случайно французский философ Ж. Батай подсказывал, что «настоящая природа человека (человек как жертва сияющего Неба) скрывается под роскошным покровом мифологии» [1, с. 148].
Создание объекта есть свободное, никем не побуждаемое действие, которому предшествует эскапизм артиста, уход из реального обыденного детерминированного мира, агрессивной техногенной среды в мир природы. Попытка обрести комфортное психологическое состояние, преумножить свой энергетический ресурс, не исключает желание независимости и самореализации (подобная мотивация, по К.Г. Юнгу, связана с архетипом Искателя, что определённым образом маркирует ленд-артиста в психологическом плане).
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 1, 2012
229
Ленд-артист не вызревает в мастерской, он не довольствуется простым созерцанием природы и её изображением, как, например, пейзажист, график или скульптор. Он вдохновлён природой на реализацию своего эстетического опыта - на создание в природном пространстве того, чего там нет, из того, что там есть. Само слово «создать» в этимологическом плане подразумевает рукотворное исполнение («зьдъ» - глина, здание - глинобитная постройка, от этой же основы - «создавать»).
Изначально нет никаких потребительских целей, есть стремление к своим природным корням, к релаксации через творческий созидательный контакт, «просветлению» - как заявлял один из ленд-артистов. Просветление как эстетическое наслаждение -«некое открывание окон, или проходов (в этом суть эстетического опыта), для эстетического субъекта к сущностным основам Универсума» [3, с. 534]; и это немаловажно, так как, в основном, современный человек контактирует с Универсумом через многослойный технический панцирь.
Традиционно природа в эстетическом плане рассматривалась как объект восприятия, условие реализации человеческой потребности в естественной красоте и связанной с нею определённой деятельности, при этом именно человек, в соответствии со своими духовными и физическими возможностями, определял свои отношения к ней. Приоритет был за человеком.
В нашем случае субъект, непосредственно прогрузившись в природный ландшафт, вступает в игровое поле, в котором природа равноправный партнёр, с правом ответного, естественного в веках, утилизирующего хода, а иногда и непосредственного участия в создании формы. Таким образом, практика ленд-арта преодолевает односторонность отношений, принимая в большей или меньшей степени проявления природы за правила в эстетической игре, и это при общей тенденции - противопоставления природе.
Временность существования объекта - признак игры. Помимо результата, интересен процесс: игру можно повторить - получить новый результат, испытать чувство слитности с окружающей действительностью. В сущности, ленд-артисты - взрослые дети, играющие с природой в хрупкое равновесие; «вечное», «бессмертное» их не привлекает. Бытие созданного («небывалое») вовлекается в бытие «бывалого» и определяется законами последнего (природы).
Незначительность искусственного материала в объектах ленд-арта связана со стремлением к слитности с природным пространством. Природная палитра пробуждает в человеке онирические грёзы. Поэтому искусство ленд-арта контекстуально некоторым положениям пенталогии Г. Башляра, в которой автор, исследуя практику поэтов и грезовидцев,
не без основания полагал, что «стоит нам прикоснуться к различным видам земной материи с любознательностью и смелостью, как они пробудят в нас волю к их обработке» (активистское воображение) [2, с. 6]. Активистское воображение сполна реализует себя в объектах отечественного архитектурного ленда.
Выделение архитектурного ленд-арта предполагает непосредственное сопоставление его с архитектурными объектами. Если объект архитектуры (ландшафтной архитектуры) функционален по существу, то объект ленд-арта, воспринимающийся как архитектурный, имеет к функции косвенное отношение. Таким образом, это созидание в форме игры, как бы понарошку.
На первый взгляд, игровой характер действия объясняет и алогичность выбора материала. Недолговечный материал - снег, земля, дерево, сено, лоза... Однако следует уточнить, что эти материалы востребованы с самого начала развития человечества. В век бесчисленного разнообразия современных строительных материалов ленд-артист обращается к архаичным - не шутя, с серьёзностью и определённым пиететом, активно, с большим удовольствием, проявляя волю к их обработке. Игровой модус, скорее всего, носит само обращение к «вечным» историко-культурным формам (зиккурат, триумфальная арка, маяк, колонна, сарай...).
Формой из пласта культуры, выполненной в природных материалах, как бы проверяются потенциальные возможности современного человека в утверждении его природного бытия. И если, как определял философ Ж. Батай, «идеал гармонии - это архитектура или скульптура, где гармония застывает в неподвижности, обеспечивая жизнь мотивам, сущность которых заключается в уничтожении времени» [1, с. 110-111], то временный характер ленд-объектов позволяет соотнести их с творческой лабораторией, в которой отрабатываются некие архитектурные этюды.
С другой стороны, недолговечность архитектурного ленда непосредственно приближает их к архитектуре, если согласиться с размышлениями современных архитекторов. Например, французский архитектор Ж. Нувель, лауреат Притцкеровской премии 2008 года, убеждён в том, что архитектура - это «временное изменение пространства, города, ландшафта», которое только кажется вечным. Такая дефиниция архитектуры звучит в постмодернистском ключе и отображает сегодняшнее её развитие.
Полноценная современная архитектура всегда способна произвести эффект, удивить. Этого устремления не лишены и объекты-фантазмы архитектурного ленд-арта. Как правило, они отличаются масштабом. Цель - ни больше, ни меньше - сотворить чудо. Рукотворное чудо, в одночасье возникшее. Реальные объекты отечественного ленда не
230
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 1, 2012
оставляют равнодушным никого; образ закрепляется всплывающим в памяти текстом русских сказок: «.А на утро на этом месте возник дворец - чудочудное, диво-дивное...». Так же, как архитектор, ленд-артист учитывает эстетические особенности ландшафта, в полной мере демонстрирует пространственное видение формы и свободное владение принципами композиции. Мистерия соседства природы и рукотворного чуда в дальнейшем дополняется праздничным действием.
Архитектурные интенции ленд-арта отражают особенности постмодернистского бытия, для которого, прежде всего, характерно «ощущение и осознание бытия, культуры, мышления как игры» [1, с. 454]. Этим отличаются и объекты с философскими коннотациями - «Гиперболоидная градирня», «Вселенский разум», «Граница империи» и т.п. Ярким обобщающим примером в духе постмодернизма, где налицо ирония, игра, сопоставление несопоставимого, служит коллайдер - «корона, венчающая голову прогресса», выполненная из лозы. Безусловно, это ирония, игра, но если вдуматься, то в раскладе «коллайдер» - «лоза» просматривается позиция недоверия к достижениям технической цивилизации, ощущение временности бытия человека, как бы зачёркивается постулируемое философией «отрицание Природы, совершенное человеком -возвышающимся над сотворённым им ничто» [1, с. 148]. Можно и радикальнее - человек в лице ленд-артиста (и не только) не желает способствовать «бытию», вступление в мир коего было бы её (Природы. - И.Ф.) умерщвлением.
В профессиональном плане архитектурный ленд-арт может служить интересной практикой в подготовке будущих архитекторов, ландшафтных дизайнеров, скульпторов. В реальной жизни творческое пространство русского «ленда» обозначено ландшафтными объектами ежегодных фестивалей «Арх-стояние» (Калужская область, р. Угра, «Проект Ни-кола-Ленивец»).
Взгляд на отечественный ленд-арт как на своеобразную практику современного искусства в контексте антропологического кризиса позволяет заключить о положительном её влиянии на человека. Искусство ленд-арта отменяет дистанцию между человеком и природой, оказывает необходимое в наше время релаксирующее действие, акцентирует проблемы экологической эстетики, эстетики окружающей среды, в целом стимулирует в человеке техногенной цивилизации положительные эмоции, пробуждает эстетическое чувство, способствует коллективному творчеству с элементами энвайронмента, акционизма.
Архитектурные интенции русского ленд-арта связаны с современной архитектурой, а сам он является лабораторией, в которой отрабатываются формотворческие задачи. В философском плане несерьёзная, на первый взгляд, арт-практика в своей сущности обнаруживает серьёзное: противодействие общему движению от природы и изменению самого человека, недоверие к успехам техногенной цивилизации, устремление к укоренению бытия в Природе. Ленд-арт сохраняет в человеке «человеческое», на время высвобождая его из сетей повседневной «машинизации».
Библиографический список
1. Батай Жорж. Внутренний опыт / пер. с франц., послесловие и комментарии С.Л. Фокина. - СПб.: Аксиома, Мифрил, 1997. - 336 с.
2. Башляр Г. Земля и грёзы о покое / пер. с франц. Б.М. Скуратова. - М.: Издательство гуманитарной литературы, 2001. - 320 с. (Французская философия ХХ века)
3. БычковВ.В. Эстетика: Учебник. - 2-е изд., пе-рераб. и доп. - М.: Г ардарики, 2006. - 573 с.
4. Кутырев В.А. Культура и технология: борьба миров. - М.: Прогресс-Традиция, 2001. - 240 с.
5. Хейзинга Й. Ното Ludens. - М.: Прогресс Традиция, 1997. - 416 с.
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ N 1, 2012
231
