CC BY
76
УДК 72(09)+008+316.7
АРХИТЕКТУРА И ОБЩЕСТВЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ
Татьяна Витальевна Чапля
Новосибирский государственный педагогический университет, 630126, Россия, г. Новосибирск, ул. Вилюйская, 28, доктор культурологии, доцент, профессор кафедры теории, истории культуры и музеологии, тел. (383)244-04-89, e-mail: [email protected]
В статье рассматриваются основные средства и способы влияния архитектурного пространства на организацию отношений между людьми. Автор проводит мысль о том, что поведение зависит от того, какие чувства и переживания испытывает человек, попадая в определенное пространство. Архитектурное пространство анализируется как с точки зрения структуры индивидуального жилого пространства, так и с точки зрения структуры общественного пространства, связанного с реализаций власти государства и общества над людьми.
Ключевые слова: архитектура, пространство, поведение, общество, личность, место, власть.
ARCHITECTURE AND SOCIAL BEHAVIOR
Tatiana V Chaplya
Novosibirsk State Pedagogical University, 630126, Russia, Novosibirsk, Vilyiskaya St., 28, D. Sc., professor of the department of theory, history of culture and museology, tel. (383)244-04-89, e-mail: [email protected]
The article discusses the main ways and means architectural space influences the social relations organization. The Author conveys the idea that human behavior depends on the feelings and emotions a person experience in the given space. Architectural space is analyzed from a standpoint of individual living quarters structure as well as from the standpoint of organization of a public space, which is connected with realization of governmental and social power over people.
Key words: architecture, space, behavior, society, person, place, power.
Каждый из нас, приходя в этот мир, попадает в пространство, организованное определенным образом. Имеется в виду пространство, как внешнее - пространство улицы, площади, города, так и внутреннее - пространство жилого дома, квартиры. По замечанию К. Элларда, «мы строим, чтобы менять восприятие, влиять на мысли и чувства; тем самым мы организуем человеческую деятельность, проявляем свою власть, а зачастую и обогащаемся материально» [1, с. 14].
Как правило, принципы организации разного вида пространств связаны с разграничением зон публичного и интимного взаимодействия. Архитектура предоставляет человеку и обществу пространство для реализации своих основных потребностей - сон, работа, молитва, защита, связь с другими и т.п. Именно через архитектуру человек впервые попадает в пространство культуры. Пространство, окружающее человека, по мнению В. Д. Лелеко, представляется «...в виде концентрических окружностей, центром которых является жилище. Реаль-
но же его размеры и конфигурация зависят от преобладающих, типичных маршрутов ежедневных перемещений человека» [2, с.91].
Каждый из нас начинает осваивать пространство культуры через пространство своего дома и двора. Изначально ребенок исследует их на уровни горизонтали, а затем и вертикали, как только начинает ходить. В рамках своего дома каждый получает представление о разделении пространства дома на помещения, отличающиеся функционально, что в дальнейшем приводит к формированию определенных ассоциаций зависимости функции помещения от его расположения в квартире или доме, в дальнейшем - в публичном здании. В. В. Ви-деркер пишет: «В личностном опыте новая информация усваивается благодаря включению в индивидуальные ассоциативные связи» [3, с. 90].
Освоение пространства протекает также в категориях своего-чужого, что связано с переживаниями чувств комфорта-дискомфорта. Границей своего и чужого пространства являются порог, дверь, окно, которые семантически маркированы во всех культурах: «Ничто не связывает так сильно внешнее и внутреннее пространство, как дверь и окно. Поэтому предпринимались разнообразные способы защиты своего жилища от проникновения злых духов. Все двери и окна выходят ко двору, и внутри и вне дверей размещаются ширмы или экраны, каждое помещение снаружи закрытого типа, и в них своя жизнь [4, с. 76]. Так, когда дети начинают во дворе или в доме играть в прятки, на самом деле, этот процесс представляет собой процесс обучения пониманию строения пространства и выделения в нем мест «своих» и «чужих». Игра в прятки «...обучает проведению границы своего-чужого (дальше нельзя забегать), овладению выделенной территории - локусом (только здесь, в равномерности территории можно прятаться) и выделению вообще значимого места, центра (который и называется город) [4, с. 23].
Как правило, освоение человеком своего ближайшего пространства происходит в категориях места, в котором можно находиться. Это место, которое ценится не за движение, а за статику, пребывание. В таком случае не работает перспектива, место воспринимается в других категориях - это то, что меня окружает. «Место как цельное, замкнутое пространство воспринимается (подобно прекрасной/красивой вещи) как мир в миниатюре, как маленькое подобие вмещающего Целого.» [6, с. 27]. Для маленького ребенка до определенного возраста именно пространство его дома и есть Целое, весь мир, в котором он существует и центром которого он является. При этом каждый из нас на протяжении всей своей жизни сохраняет переживание своего дома, где он вырос, как места уютного, «теплого», защищенного. Такие чувства связаны с тем, что пространство жилого дома соразмерно человеку, оно воспринимается как то, что скрывает его от посторонних глаз, как некое укромное место. «Уют базируется на идее приюта, убежища (пещера, поляна, двор, также дают приют, укрывают, как и дом), а комфорт говорит о том, что делает жизнь более удобной легкой и приятной благодаря развитию техники» [6, с. 43].
Размер помещения - его объем и высота, формируют в человеке чувство своего и чужого пространства. Как ранее отмечалось в работе А. В. Харламова, в культуре может иметь место процесс отчуждения, «превращение социальных явлений ... в нечто иное, отличное от того, что эти явления представляют сами по себе» [7, с. 57]. Все, что человек может охватить взглядом, может рассматриваться как область комфортного окружения, которое не несет в себе угрозы. Как только субъект попадает во внешнее пространство, которое связано с организацией жизни социума в целом, где взаимодействуют представители разных социальных групп и зачастую необходимо демонстрировать их иерархию, общество использует прием увеличения размеров пространства, что вызывает в субъекте чувство отстраненности, социальной дистанцированности.
Такие же ощущения формируют в нас и формы пространства. Как только в жилой застройке появляются узкие длинные коридоры, такие помещения не пользуются популярностью у людей, ищущих себе квартиру, потому что такие формы ассоциируются с государственными учреждениями, в которых преобладает коридорная система. Следовательно, эти коридоры вызывают в нас чувство публичного, чужого пространства, в котором человек проводит мало времени, с целью решения своих дел, связанных с государственными органами. Такие места «общего пользования» не вызывают в нас чувства интимности и уюта.
Тем не менее в рамках всего общества, такие общественные здания играют ведущую роль в формировании и выражении коллективных ценностей. Особенно это касается построек, рассчитанных на какие-либо коллективные действия по поводу общественных праздников или коллективных скорбных событий. Благодаря такого рода помещениям у общества появился способ формирования у своих членов чувства солидарности, сопричастности чему-то большому и великому: «.внутреннее пространство залов для заседаний парламента или залов театральных, концертных.ориентировано на ценности, предполагающие служение, уважение, любовь и жертву...Торжественный интерьер выводит индивида из изоляции» [6, с.140].
Примером архитектуры, ведущей к разделению и закреплению в сознании чувства социальной иерархии, являются высотные здания Советского Союза. Они, став центрами городских архитектурных ансамблей, оказались замкнутыми в себе постройками, которые воспринимались публикой как враждебные. По замечанию Д. Хмельницкого, их «мощные входные порталы не приглашают, а отталкивают прохожих.Советские министерства, гостиницы (тем более для иностранцев) и жилые дома для высокопоставленных чиновников и деятелей культуры были в равной степени охраняемыми правительственными объектами, недоступными и даже опасными для посторонних. Те, кто в них жил и работал, испытывали положительные эмоции особого рода - ощущение избранности. В жестко иерархическом советском обществе чувство причастности к власти и допущенности к соответствующим благам компенсировало потребность в естественном для нормального общества уюте и комфорте» [8, с. 299].
Помимо ощущения официальности, узкие длинные коридоры предполагают передвижение по ним. Соответственно параллельная организация пространства связана с формированием зон городского пространства: улицы, бульвары, парки, которые оформляются либо фасадами зданий, либо лесополосами, либо колоннадой. Такую же функцию передвижения выполняют коридоры и лестницы внутри зданий. Именно они задают потоки перемещений внутри помещения по коридорам, холлам, галереям. По замечанию Ф. Чиня, «параллельные плоскости, оформляющие миграционные пространства, могут быть сплошными и светонепроницаемыми, что придает помещениям вдоль проходов приватный характер» [9, с.143].
Дисциплинирующая функция архитектурного пространства наиболее наглядно может быть продемонстрирована через анализ организации внутреннего пространства школ, больниц, военных казарм и тюрем. Все эти виды зданий связаны с тем, что внутри их стен протекает замкнутая жизнь, которая требует жесткой организации всех взаимодействий. По мнению Э. Гидденса, «архитектурной особенностью школ является в том числе и особая организация пространства, призванная оказывать дисциплинирующее воздействие и проявляющаяся в разделении аудиторий (классных комнат) и строго регламентированном расположении парт внутри них», причем, «.наиболее строгие формы организации аудиторного пространства, предполагает, как правило, детальное определение позиций тела, движений и жестов» [10, с. 206]. Следовательно, общество в ходе своей истории выработало тот тип здания, который связан с особенно жесткой регламентацией жизненных процессов и осуществлением властных функций. От соблюдения подобного рода образа жизни зависит жизнь и здоровье всех членов общества, как находящихся вне стен этих сооружений, так и внутри них.
Ситуация в современной архитектуре связана, по мнению Г. Птичниковой, с тем, что сегодня в обществе доминируют частные интересы транснациональных корпораций, выражением власти которых являются новые высотные здания. Она пишет «.эти организации «помечают» территорию знаками своей власти - храмами корпораций - башнями небоскребов. К началу нового века главными вертикалями городов стали офисы различных компаний или претендующие на особую элитарность жилые дома» [11, с. 253].
В итоге можно сказать, что организация архитектурного пространства связана с переживанием людьми одновременно как бы нескольких пространств: первое - это близкое нам пространство, заполненное вещами - это здания и города; второе - пространство окружающей природы и пространство индивидуального и группового поведения. «Слитность такого пространства заполнена всеми градациями от «опредмечивания» психики в вещах, зданиях и целом городе до их обратного «развеществления» в характерных эмоциях, состояниях и типологии повседневного поведения людей в данной предметной среде» [12, с. 104]. Эти два типа пространства оказывают непосредственное влияние на формирование нашего поведения, как на уровне повседневного внутрисемейного
поведения в рамках домашнего пространства, так и на уровне повседневного общественного поведения в рамках разного рода социальных пространств в рамках которых мы разыгрываем свои социальные роли на работе, в часы досуга и других видов своего бытия.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Эллард К. Среда обитания: Как архитектура влияет на наше поведение и самочувствие. - М.: Альпина Паблишер, 2017. - 288 с.
2. Лелеко В. Д. Пространство повседневности в европейской культуре. - СПб.: 2002. -
320 с.
3. Видеркер В. В. Роль символистской теории соответствий в развитии ассоциативного мышления у студентов педагогического вуза // Сибирский педагогический журнал. - 2014. - № 2. - С. 88-92.
4. Тихомирова Е.Е., Чжао Ц. Когда жилище становится домом: смысловое наполнение в китайской и русской культурах // Вестник Новосибирского государственного педагогического университета. - 2012. - Т. 8. - № 4. - С. 74-79.
5. Очерки теории истории теории архитектуры Нового и Новейшего времени. -Санкт-Петербург: Коло, 2009. - 656 с.
6. Лишаев С. А. Эстетика пространства. - СПб.: Алетейя, 2015. - 159 с.
7. Харламов А. В. Креативность и отчуждение в современной культуре // Семиотика культуры: Антропологический поворот. Коллективная монография / А. А. Ширинянц, В. С. Плохотнюк, В. И. Пржиленский и др. - СПб.: Эйдос, 2011. - 362 с. - С. 56-73.
8. Хмельницкий Д. Архитектура Сталина. Психология и стиль. - М.: Прогресс-Традиция, 2006. - 376 с.
9. Чинь Фрэнсис Д.К. Архитектура: форма, пространство, композиция. - М.: АСТ: Астрель, 2005. - 399 с.
10. Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. - М.: Академ. Проект, 2003. - 528 с.
11. Птичникова Г. Объекты глобальной архитектуры в пространстве российского города: проблема соответствия контексту //Архитектура и социальный мир. - М.: Прогресс -Традиция, 2012. - С. 250-264с.
12. Тасалов В. И. Очерк эстетических идей архитектуры капиталистического общества. - М.: Наука, 1979. - 336с.
© Т. В. Чапля, 2017
