CC BY
51
Архимандрит Лука (Мурьянка)'
«МАДАМ БОВАРИ» ФЛОБЕРА И СВЯТООТЕЧЕСКОЕ УЧЕНИЕ О ГРЕХЕ
Православные святые отцы, непревзойденные мастера в описании тайн человеческой души, дают точный и наглядный анализ человеческих желаний и страстей. Насколько же Флобер, не читавший трудов православных святых отцов, приближается в своем романе к святоотеческому анализу развития желаний и страстей в человеческой душе?
В соответствии с учением святых отцов грех — это результат «некоего процесса, который заключается в постепенном преобразовании искушения в страсть» (с.192). Искушения бывают двух видов: посланные Господом для проверки нашего духовного развития; посланные дьяволом и ведущие к страсти, к греху.
Путь от искушения к страсти начинается с «приложения», или «приражения», т.е. первого помысла ко злу или добру. Св.Марк Подвижник (конец IV в.) описывает этот момент как «свободный от зрительного впечатления толчок в сердце». Если ум примет это подстрекательство, то наступает «мимолетное приражение», которое возникает «без движения и воздействия плотской страсти» (цит. по: с.193). Это все еще помысел, от которого можно освободиться.
* Архимандрит Лука (Мурьянка). «Мадам Бовари» Флобера и святоотеческое учение о грехе // Новый журн. = New rew.- Нью-Йорк, 2003. - Кн.231. - С. 191-209.
78
«Мадам Бовари» Флобера и святоотеческое учение о грехе
Затем наступает этап, который назван в святоотеческой литературе «сочетание». О нем св. преподобный Филофей Синайский говорит: «Внимание сковано предметом так, что только и есть, что душа да предмет приразившийся и ее занявший» (цит. по: с.193). Несмотря на то что речь еще не идет о согласии на зло, но на этом этапе человек уже несет моральную ответственность «за участие в развитии помысла». Св.Петр Дамаскин определяет следующий этап — «соглашение» — «как приклонение души к явившемуся, соединенное с услаждением» (цит. по: с.193). Даже если поступок не будет совершен, это не спасет от ответственности — мы судимы за намерения нашего сердца. Потом происходит «пленение», «насильно и против воли увлекающее сердце к исполнению на деле» (цит. по: с.193—194). И наконец, страсть «внедряется в душе долговременным пристрастием» (цит. по: с .194).
Итак, святые отцы описывают последовательное развитие злого помысла в душе как путь от первого приражения к сочетанию с помыслом, затем к согласию с ним, которое переходит в пленение и наконец становится страстью, которая ведет к греховному поступку. Сюжет романа «Мадам Бовари» развивается медленно, но Эмма «подвигается по стезе греха динамично, быстро переходя от неясных желаний к безнравственным поступкам» (с.194).
Эмма вернулась из монастыря урсулинок, где провела шесть лет, к отцу на ферму. У девочки было богатое воображение и склонность к мечтам и фантазиям. «Она тихо дремала в мистической томности» и часто отвлекалась от молитвы, рассматривая благочестивые картинки в молитвослове. Она часто мечтала и уходила в мир фантазий. «Ее, — пишет Шарль Бодлер, — опьяняют краски церковных витражей, очаровывает причудливый восточный орнамент теней... истинного Бога она подменяет в своей душе богом, созданным ее фантазией, богом будущности и надежды, богом с картинки — в шпорах и с усами» (цит. по: с.194-195).
Святые отцы настойчиво предостерегают от увлечения фантазиями. А Эмма полностью захвачена образами сентиментальных романов. Она отказывается от иноческого призвания. «Любившая церковь за цветы, музыку — за слова романсов, литературу — за страстное волнение, она восстала против таинств веры» (цит. по: с.195).
79
Архимандрит Лука (Мурьянка)
Брак, к которому она себя готовила, казался ей некой идеальной страстью. Однако ее ждали глубокие разочарования. Брак с Шарлем Бовари не отвечал ее романтическим мечтаниям. «Существование ее было холодно, как чердак, выходящий окошком на север, и скука, молчаливый паук, плела в тени свою сеть по всем уголкам ее сердца» (цит. по: с.196). В святоотеческой литературе такая скука (или тоска) считается первейшим результатом духовного опустошения.
После выхода в свет тоска Эммы становится страшной, патологической. За утешением она обращается к испытанному средству — чтению романов, пытаясь «найти в них воображаемое утоление собственным страстям» (цит. по: с.198). Ненавидя провинциальную скуку и томясь по «существованию между небом и землей, в бурях», Эмма тоскует «по дерзким радостям и неизведенному самозабвению, которое должно было в них таиться» (цит. по: с.198—199). Эмма мечтала не только о вздохах при луне, но и огромных замках, где люди живут в праздности, о будуарах с шелковыми занавесками и мягкими коврами. Словно рассказывая об этом состоянии Эммы, св. Диадох, епископ Фотики (400—486), писал: «Любители удовольствий... от помыслов переходят к падению. Носимы будучи безрассудным парением, они все почти свои страстные помыслы с вожделением выражают или в словах неподобных или в делах беззаконных» (цит. по: с.199).
Во время беременности Эмма мечтает о том, что у нее родится мальчик, и «он сможет изведать все страсти и скитаться по всем странам, преодолевать препятствия, вкушать самые недоступные радости» (цит. по: с.199). Но ее ждало разочарование — родилась девочка. Эмма становится все более капризной, здоровье ее ухудшается, она лежит в постели, в прострации. Свекровь ставит ей поистине святоотеческий «диагноз» и предсказывает ее будущее: «Если бы ей, как другим, приходилось зарабатывать себе на хлеб, у нее не было бы таких причуд. Все это оттого, что забивает себе голову пустыми бреднями и от безделья... Кто не верит в Бога, тот хорошо не кончит» (цит. по: с.201). Само желание отдать волю страстям, а не Богу, предопределяет гибель Эммы.
Связь с местным денди Родольфом представлялась мадам Бо-вари воплощением мечты. «Она входила в какую-то страну чудес, в которой все будет страстью, восторгом, исступлением... Теперь она торжествовала; так долго сдерживаемая страсть веселым бурлящим
80
«Мадам Бовари» Флобера и святоотеческое учение о грехе
ручьем вырвалась наружу. Эмма вкушала ее без угрызений совести, без тревоги, без смущения» (цит. по: с.202-203). Но скоро выясняется, что Родольф не собирался жертвовать ничем ради влюбленной в него женщины; вскоре он уже не скрывает своего равнодушия к ней.
В своей гордыне она отказывается довольствоваться тем, что имеет. Она недовольна всем — жизнью в провинциальных городках, своим мужем, своей ролью жены. Ей кажется, что моногамия чересчур ограничивает свободу человека; она недовольна даже тем, что родилась женщиной — по ее мнению, мужчины наслаждаются большей свободой. Св. Иоанн Кассиан пишет о разрушительной силе гордости: «Нет никакой другой страсти, которая бы так истребляла добродетели и так обнажала, лишала всякой праведности и святости, как эта злая гордость: она, как всеобъемлющая зараза, не довольствуется расслаблением одного какого-то члена или части, но все тело повреждается смертельным расстройством... до основания разрушает ее [душу. — С.Г.] и разоряет» (цит. по: с.205).
Оставленная Родольфом, Эмма обращается за помощью к церкви. Но «преклоняя колени... она обращала к Господу те же темные слова, которые некогда шептала любовнику в самозабвенной преступной страсти» (цит. по: с.205). Но «небо не посылало ей никакой услады, она вставала разбитая, со смутным чувством какого-то обмана» (там же).
Надеясь отвлечься от страданий, Эмма то отдается «чрезмерной благотворительности», то погружается в глубины «самой изысканной католической меланхолии», что само по себе осуждается святыми отцами. Например, св. Петр Дамаскин включил меланхолию в свой список страстей. Вступив в связь с Леоном Дюпюи, Эмма во время свидания то смеется, то плачет, то принимается петь и плясать, то заказывает шербеты, то пытается курить папиросы. Пораженный ее экстравагантностью, Леон задается вопросом: «Где впитала она в себя эту почти бесплотную, глубокую и скрытую порочность?» (цит. по: с.206). Жизнь ее превратилась в сплошной обман. Ложь стала ее потребностью, манией, наслаждением. Долги ее выросли настолько, что она постоянно мечется в поисках денег. Наконец приходит время, когда ее ждет опись имущества и суд. Не найдя помощи, она окончательно падает духом, в полном отчаянии бежит в аптеку и принимает мышьяк.
81
Архимандрит Лука (Мурьянка)
Итак, причина смерти Эммы Бовари выяснена: страсти — вот что ее сгубило. «Не будем осуждать ее — у нее есть высший Судия» (с.108). Могла ли она избежать этого ужасного конца? Ответ дает св. Антоний Великий: «Если хочешь, можешь быть рабом страстей, если хочешь, можешь остаться свободным, не подклоняясь под иго страстей, ибо Бог создал тебя самовластным» (цит. по: с.208).
С.А.Гудимова
