CC BY
22Для цитирования: Зеленская Г.М. Архимандрит Леонид (Кавелин) — настоятель Воскресенского ставропигиального, Новый Иерусалим именуемого, монастыря //
URL: http://rectors.altstu.rU/ru/periodical/archiv/2022/s/articles/2_4.pdf DOI: 10.25712/ASTU.2410-485X.2022.00.008
УДК 929
Архимандрит Леонид (Кавелин) —
настоятель Воскресенского ставропигиального,
Новый Иерусалим именуемого, монастыря
Г.М. Зеленская1
1 ГБУК МО «Музей "Новый Иерусалим"», г. Истра Московской области, Российская Федерация
E-mail: [email protected]
Архимандрит Леонид (Кавелин; 1822-1891) посвятил Воскресенскому монастырю Нового Иерусалима 8 лет своей земной жизни, что соответствует времени, отданному обители ее основателем — Святейшим Патриархом Никоном (1605-1681). Их труды, разные по направленности и объему, вполне сопоставимы по церковно-историческому значению [1, с. 207].
Архимандрит, бывший на тот момент настоятелем русской посольской церкви в Константинополе, был назначен на новую должность 26 мая 1869 г., о чем сообщил на Афон архим. Макарию1, с которым поддерживал духовно-дружеские отношения: «...получил от его превосходительства Н.П. Игнатьева2 письмо, в котором он уведомил меня о "новом назначении" <...>, оно, как он известился, сделано по мысли покойного высокопреосвященнейшего митрополита Филарета3 <...>. Впрочем, ни радости, ни печали не ощущаю, совершенно индифферентно — может быть и лучше для дела. Усердно прошу Вас и батюшку о. Иеронима4 людей, искренно расположенных к монашеству, но для вас неподходящих, обращать ко мне.» [2, с. 123-124].
Как видим, весть о своем новом послушании архим. Леонид принял спокойно и тут же, с присущей ему ответственностью, озаботился мыслями о его исполнении. Он тяготился пребыванием в Константинополе и в 18661868 гг. делился с архим. Макарием своей духовной жаждой: «Я с неделю хворал телесно, а душевно и постоянно: чувство духовного одиночества
1 Архим. Макарий (Сушкин; 1820-1889), настоятель русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря (1875-1889).
2
Игнатьев Николай Павлович (1832-1908); в 1864-1877 гг. — русский посол в Константинополе.
3
Свт. Филарет Московский (Дроздов; 1782-1867); с 1826 г. — митр. Московский и Коломенский. Канонизован в 1994 г.
4 Иеросхимонах Иероним (Соломенцов; 1802-1885), духовник Свято-Пантелеимонова
монастыря (1841-1885).
действует как тяжелый гнет, и если бы не еженедельное служение, то вряд ли бы выдержал эту тягость. Полетел бы к вам, да крылья подвязаны, или, лучше сказать, обрезаны! Не достигши уменья жить весь в Боге и для Бога, не могу не сожалеть о лишении общения с одномысленною братиею...»
Далее архим. Леонид цитирует Св. Писание: «Лучше день един во дворех Твоих, Господи. » (Пс. 83:11) и продолжает: «Но что делать? Грешнику и в раю скучно... а дорога к праведности, то есть к оправданию через покаяние, лежит всегда среди скорбей, где бы ни пролегал наш путь <...>. А все-таки грустно духовное одиночество.» [2, с. 57] «.прошу усердно св. молитв о изведении из темницы суеты и всего того, что незримо, но осязательно окутывает дух монаха, живущего среди мира, хотя и не по своей воле (что и не дает еще вконец поддаться унынию). Кто даст ми крыле, яко голубине? или место покоища ногама моима?»1 [2, с. 108-109].
Постоянным духовным устремлением архим. Леонида было желание поселиться на Афоне, и его назначение в Новый Иерусалим отодвигало эту возможность. Он писал о. Макарию, что отправляется в Москву «яко жертва, влекомая на пропятие. Но буди о всем воля Господня — выну благая и совершенная!2 <...> До приезда в обитель не буду ничего говорить о ней, хотя слухи весьма и весьма неутешительные; впрочем, особого отличия от новых "штатных" монастырей не ожидаю. Усердно прошу усугубить Ваши св. молитвы, да не введет Господь во искушение, и да избавит от лукавых, с которыми никогда не уживался и ныне ужиться не надеюсь, — но не отрицаюсь бегать от них, хотя бы и за море» [2, с. 124-125].
Следующее письмо на Афон отправлено из Нового Иерусалима: «.я пятнадцатого августа наконец прибыл в царственный град Москву. Здесь являлся, во-первых, митрополиту3 и, смущенный "недобрыми слухами" (в Оптиной пустыни от одного приезжего москвича) о вверенной мне обители, в продолжение двухчасового разговора с его высокопреосвященством отказывался от предложенного мне бремени, но ничтоже успел. На мои опасения старец внушительно заметил мне: "Господь не попустит искуситься паче, нежели можете", и обещал свое отеческое содействие во всем благом.
Прибыл я в обитель в сопровождении благочинного ставропигиального монастыря (архим. новоспасского Агапита4) на ночь двадцать седьмого числа и встречен по чину. Со входом в св. обитель облегавшее сердце мое облако печали внезапу прояснилось, и благолепный вид ее величественного храма был
1 Ср.: «Кто даст ми криле;, яко голубине? И полещу, и почию» (Пс. 54:7).
2
Парафраз: «Не сообразуйтеся веку сему, но преобразуйтеся обновлением ума вашего, во еже искушати вам, что есть воля Божия благая, и угодная, и совершенная» (Рим. 12:2).
3
Свт. Иннокентий (Вениаминов; 1797-1879), с 1868 г. — митр. Московский и Коломенский.
4 Архим. Агапит (Веденский; 1799-1877). В 1852-1877 гг. — настоятель Московского Новоспасского монастыря, член конторы Св. Синода, благочинный ставропигиальных монастырей [3].
тем живительным лучом, который рассеял належащий мрак души моей. Чувство отрадного спокойствия усилилось еще более после поклонения с верою гробнице почивающего в храме сем его великого строителя, воистину святейшего Патриарха Никона, и лобызая раку честных мощей его, я чувствовал, что он вещал моему сердцу: дерзай, не бойся, я, а не ты страж сего дома — токмо твори повеленное и заповеданное мною.
Слухи об обители неблагоприятные при ближайшем рассмотрении дела оказались до зела преувеличенными. Братии всего тридцать человек, что и хорошо, ибо даст возможность легче управлять и усилить приемом новых, что и учинил уже, приняв по сие время пять человек, благопотребных для обители по способностям: письмоводителя (старый выбыл при моем приезде, что меня весьма озабочивало), портного (не было ни одного), помощника гостиннику (с Валаама).
Главный недостаток ощущается в хорошем духовнике <.. .>
В числе братства есть два благоустроенных помощника: наместник и ризничий. Первый из священников, второй из купеческого сословия. Люди весьма и весьма полезные для обители и благонамеренные, что в наше время не часто случается. Итак, жить и делать порученное дело, как видится, можно с упованием на Господа Бога и Его угодника Св. Патриарха.
Братия были смущены не менее меня слухами, распущенными насчет моей "мнимой строгости" каким-то заезжим греком. Но это не без пользы взаимной.
Теперь же все ложные страхи исчезли — осталось лишь убеждение, что хорошим будет хорошо, а слабым надобно исправляться, чтоб не быть высланными в иное место, а меж тем пребыванием в монастыре есть повод дорожить, ибо первым делом моим было обратить внимание ближайшее на содержание послушников: на трапезу и их домашний быт, и уже вижу плод сего — в исправлении таких, которые считались "отчаянными".
Но смущает братию и мое недостоинство еще того более слух, что мое пребывание здесь продлиться де недолго — позовут на высшую степень.
Помолитесь, отцы и братия, да Всевидец, Который видит мое сердце, — вонмет желанию избежать сего бремени, которое воистину ныне мне не по силам (ибо никогда к сему не готовился, ни делом, ни мыслями). Уж если служить Церкви, то лучше бы посвятить свои силы служению настоящему месту, нежели на дело неизвестное мне вовсе и по нынешним обстоятельствам действительно трудное. Итак, паки прошу: помолитесь, да аще можно, мимоидет чаша сия.» [2, с. 125-127]1.
Послание архим. Леонида дополняют документы, позволяющие судить о последовательности действий нового настоятеля. Он занялся, прежде всего, формированием состава своих ближайших помощников — наместника, казначея и ризничего. В 1870 г. были утверждены: наместником —
1 Разбивка текста на абзацы наша. — Г.З.
иером. Венедикт (в миру Василий Макаров), казначеем — иером. Венедикт (в миру Василий Лебедев). Оба имели ко времени назначения архим. Леонида немалый опыт: первый — ризничего, второй — казначея, и оба стали усердными соработниками настоятеля, о чем свидетельствуют их награждения: в 1672 г. — набедренником, а в 1875 г. — наперсным крестом [4, л. 11-32].
Переместив ризничего на должность наместника, архим. Леонид вскоре воспитал нового — мон. Антония (в миру Алексей Гаврилов), постриженика Николо-Угрешского монастыря, переведенного по собственному прошению в Новый Иерусалим в марте 1869 г. В 1871 г. архим. Леонид рукоположил о. Антония в иеродиакона, а в 1673 г. «допустил» к «исправлению должности ризничего», утвердив его на этом послушании в 1874 г. и рукоположив в следующем году в иеромонаха [1, с. 213-214].
Вопрос о духовнике решился в 1871 г., когда в Воскресенский монастырь был перемещен по собственному прошению из Бахчисарайского Успенского скита иером. Серафим (в миру Андрей Попов). В 1873 г. он, бывший матрос, стал после двухлетнего испытания утвержденным духовником обители.
Уже в 1870 г. увидели свет общедоступные сочинения архим. Леонида [5, №№104-105], давшие паломникам «краткое, но обстоятельное описание монастыря, могущее равно удовлетворить как просто грамотного, так и образованного посетителя» [1, с. 207].
Изучение архим. Леонидом истории Нового Иерусалима и других патриарших сооружений было всесторонним и продолжалось постоянно. За время настоятельства он опубликовал 26 работ, связанных с этой темой [5, №№102, 104, 105, 114, 115, 121, 126, 130, 133, 135, 144-147, 153, 154, 157, 164, 70, 171, 176, 184, 185, 191, 198, 201].
В 1870 г. архимандрит завершил подготовку к печати «Известие» о житии Патриарха Никона И. Шушерина [6, с. Ш-У]. Одновременно он занимался приделом прп. Сергия Радонежского, устроенным в центральной трапезной палате предыдущим настоятелем, еп. Петром (Екатериновским; 1867-1869), но не освященным. О. Леонид составил его опись, без чего не выдавался антиминс, и решил оформить в трапезной второй придел, аналогичный первому. Он получил на это разрешение после освящения престола во имя прп. Сергия 25 сентября 1869 г. [7, с. 341-342].
Новый придел посвящался мц. Татиане, тезоименитой святой царевны Татианы Михайловны (1636-1706), чьим попечением возводились Трапезные палаты [7, с. 342-343]. В день освящения престола настоятель произнес проповедь об исторической основе события [5, №126].
Устроение для совершения ранней литургии двух приделов церкви Рождества Христова представляет архим. Леонида как создателя иконографических программ, канонично и вместе с тем свободно мыслящего в объемах многофункционального храмового комплекса. В северной трапезной палате, первоначально использовавшейся как «гостиная мирским ясти всяких чинов людем» [8, с. 108], архим. Леонид создал Музей памяти Патриарха
Никона [9, с. 263-271]. Здесь сохранялась планировка настоятельских покоев архим. Амвросия (1748-1754)1, при котором обширное сводчатое помещение было разделено на кельи обтянутыми штофом перегородками. Наряду с мемориальным комплексом Святейшего Никона (парсуны XVII в., личные вещи) в Амвросиевских покоях размещались памятники монастырской истории XVII-XIX вв. (иконы, кресты, облачения, портреты настоятелей) [10, с. 275283]. Музей был устроен по принципу дома, где столетиями накапливались различные предметы — свидетели жизни его обитателей. Экспозиция развивала тему кровного и духовного родства, отраженную в иконографии смежных с музеем церковных приделов.
Тема рода и генеалогии духовной — сквозная в научных трудах архим. Леонида. В 1870-х гг. переиздавались его прежние и выходили новые сочинения, посвященные Калужской земле, где он родился [5, .№№103, 152, 172, 189, 195]. Родной для него стала и окормлявшаяся Оптинскими старцами Борисовская Тихвинская девичья пустынь в Курской губернии. В 1872 г. вышло составленное о. Леонидом «Историческое описание» этой обители [11], насельницей которой была его сестра, монахиня Александра (Кавелина). Работая с документами, ученый открыл для себя и читателей ряд пересечений «Борисовки» с Новым Иерусалимом.
Тихвинская пустынь была основана фельдмаршалом Борисом Петровичем Шереметевым (1652-1719) в 1714 г. близ г. Грайворона в слободе, названной его именем в память о победе 1709 г. над шведским войском под Полтавой. Полководец — сын боярина П.В. Шереметева (^1690), знавшего Воскресенский монастырь со времени его основания (1656) и бывшего распорядителем от царского синклита на торжествах освящения «великой» церкви» (1685). Борис Шереметев вместе с отцом сопровождал государя Феодора Алексеевича и царскую семью во время посещения ими Нового Иерусалима 5-8 сентября 1679 г. [12, с. 32]. Часть подмосковных вотчин Шереметевых находилась близ Русской Палестины Патриарха Никона, где р. Истра именовалась Иорданом, Воскресенский монастырь стоял на холме Сион, окрест которого, соответствуя топографии Святой Земли, возвышались холмы Фавор и Елеон. Описывая Тихвинскую пустынь, архим. Леонид изложил знаменательную историю о выборе места для ее устроения. Предание восходит к семье Шереметевых и повествует о царе Петре I, который, поднявшись на высокий берег р. Ворсклы, «указалъ именно на эту гору, как бы на местный Фаворъ, и, назначая быть здЬсь храму Преображешя Господня, въ память Богодарованной Полтавской побЬды», отметил место «собственноручно водруженнымъ здЬсь крестомъ» [11, с. 53, 58].
1 Амвросий (Зертис-Каменский; 1708-1771), с 1768 г. — архиепископ Московский и Калужский. Управлял Воскресенским монастырем: в сане архимандрита (1748-1753), епископа Переяславского и Дмитровского (1753-1661), епископа (с 1664 г. — архиепископ) Сарского и Подонского.
Предание, перекликаясь с историческими источниками об основании Нового Иерусалима, соединяет в персоне Петра I «премудрую двоицу» — царя Алексея Михайловича и Патриарха Никона.
Труды архим. Леонида содержат богатый материал для осмысления духовного наследия «великого строителя, воистину святейшего». Так, в очерке, предваряющем начатое в 1874 г. издание «Исторического описания» Воскресенского монастыря, ученый присовокупляет к документам духовно-нравственный комментарий. Он цитирует из «дела Бобарыкина» ответ Московского собора 1667 г. на челобитную боярина о спорных земельных владениях и завершает его словами Св. Писания: «въ вотчинахъ ему, Роману, которые продалъ бывшему Никону Па^арху, отказать, по тому что онъ тЬ свои вотчины ему, Никону, продалъ своею волею. Так-то солга неправда себЬ, и отъ своихъ словесъ осудися!» [12, с. 4]1.
В Предисловии к этому очерку о. Леонид счел нужным высказать свое суждение об И. Шушерине: «некоторые современные писатели, повидимому вменяющее себЬ въ особую заслугу уничижеше историческихъ личностей, бездоказательно обзываютъ сочинеше Шушерина "пристрастнымъ", и на этомъ основанш готовы даже исключить его вовсе изъ числа источниковъ для оцЬнки сего Святителя. Но для насъ дороже судъ о семъ его современников, отъ которыхъ не дошло до насъ ни одного столь "пристрастного" упрека, напротивъ, распространеше сего сочинешя по Россш во многихъ спискахъ свидетельствуетъ о справедливомъ вниманш к нему Русскихъ людей. А три года тюремнаго заключения и десять годовъ ссылки, которыми запечатлЬлась вЬрность Шушерина своему благодЬтелю, — даютъ ему неоспоримое право и на признаше потомствомъ искренности его убежденш» [6, с. VII].
Архим. Леонид в осмыслении памятников старины пользовался традиционным методом собирания, систематизации и критического анализа фактов, но его научный путь освещало око духовного видения, прозревавшее суть явлений: «Съ заложешемъ же въ Воскресенской обители каменнаго соборнаго храма по 1ерусалимскому образцу образовлись при монастырЬ различныя мастерсюя, и все потребное для строешя и украшешя сего колосальнаго здашя, делалось искусствомъ и можно сказать руками многочисленной братш; но душею и главнымъ двигателемъ всего дела во все время оставался самъ патриархъ, и по тому достойно и праведно есть то распоряжеше Промысла Божия, въ силу коего забыты имена второстепенныхъ дЬятелей сего дЬла и надъ всЬми царитъ имя великаго человЬка, который былъ въ одно и то же время и мудрымъ зодчимъ и простым работникомъ» [12, с. 17].
Столетие спустя этот вывод подтвердила архитектор-реставратор Г.В. Алферова [13, с. 30-44]. Ныне Святейший Никон изучается как создатель и сакральных пространств [14, 15], и символической семантики изразцового храмового убранства [16], и иконографических программ иконостасов [17], и
1 «Солга неправда себе» (Пс. 26:12) и «от своих словес осудися» (Мф. 12:37).
корпуса надписей на «святых вещах» [18]. При этом труды архим. Леонида остаются востребованными.
Воскресенский настоятель был ревностным ходатаем по делам, связанным с материально-экономическим состоянием обители. Осенью 1870 г. он сообщал архим. Макарию: «.более двух недель прожил в Москве <.> — хлопотал об устройстве подворья <...> — капитальной собственности монастыря, найденной мною в самом жалком положении. Бог молитвами св. Патриарха помог устроить-таки дело, <...> если оно благополучно совершится, то монастырь будет получать ровно вдвое более того, что получал доселе (вместо семи — четырнадцать чистого годового дохода)» [2, с. 135-136].
Вскоре афонский друг получил еще одно известие о хлопотах архим. Леонида: «Недавно Бог помог устроить дело о монастырском подворье <...>; ныне сдано на аренду с обязанностию исправить и платою вдвое почти против прежнего, а след., есть чем содержать братию» [2, с. 138].
Тема подворья остается актуальной и в марте 1871 г., когда появляются дополнительные заботы: «Что сказать Вам о себе? Тружусь, сколько могу, и так как не ожидаю иного вознаграждения за труд, кроме милости Божией, то и спокоен: теперь началась перестройка подворья, которая должна кончиться к первому сентября1, а дома занят приведением в порядок ризницы, по поводу приказаний ускорить (остающийся неисполненным в течение двенадцати лет) приказ о составлении новых и подробных списков всему церковному имуществу. Жалость Дома Твоего снеде мя!» [2, с. 142].
Последняя фраза — цитата из Св. Писания (Ин. 2:12) — приведена в древнерусской редакции2 и выявляет, как часто у архим. Леонида, духовную сущность земных дел.
С наступлением лета сила земного притяжения возрастает, и на Афон из Нового Иерусалима устремляется душа, вопиющая о помощи: «Москву опустошил пожар; пьянство в народе все усиливается, а с ним и бедность <...>. Грустно и тяжело жить среди такого повального развращения нравов, которым славится наше время, ругательно именуя сие состояние "прогрессом". Молитесь, святые отцы, воплем крепким, да помилует Господь многомилостивый Св. Русь, наше возлюбленное отечество» [2, с. 145].
Поздней осенью подводятся итоги: «Год можно назвать тяжелым, хотя по грехам нашим заслужили и большее: сперва холера, потом мор на скот, неурожай, цены на все жизненные припасы возвышаются, словом, тесно отовсюду» [2, с. 146].
1 См. документы (1871-1872) Ильинского подворья Воскресенского монастыря [19, Л. 1-12; 20, Л. 1-4; 21, с. 807].
2
«Жалость дому твоего сънЬсть мя» (Ин. 2:12) [22, с. 74].
Отрадной для о. Леонида новостью в это время было известие о готовящейся в Москве Политехнической выставке 1 , о чем он не замедлил сообщить архим. Макарию: «.на этой выставке будут собраны рисунки русских и восточных зданий церковных для показа постепенного усовершенствования церковной архитектуры, а потому и лепо есть руссиковским фотографам заняться <...> съемкою рисунков с отдельных церковных зданий афонских обителей разных веков» [2, с. 141].
Архим. Леонид предлагал подобрать и фото христианских храмов, превращенных в мечети, которые он снимал в Константинополе «с П.С.» [2, с. 143].
Интерес ученого к выставке связан с двумя его деяниями, историческими для Нового Иерусалима: созданием в монастыре музея и фотомастерской. Инициалами «П.С.» в его письме означен, по-видимому, Петр Иванович Севастьянов (1811-1867) — российский археолог и собиратель христианских древностей. Изучая в конце 1850-х - начале 60-х гг. памятники письменности и другие сокровища Афона, он оборудовал в Русском Андреевском скиту фотоателье, где производил съемку манускриптов и обучал этому иноков. Фотодело с помощью братии Троице-Сергиевой Лавры получило развитие и в Пантелеимоновом монастыре. Следуя благому примеру, архим. Леонид не только устроил в Новом Иерусалиме фотомастерскую, но и воспитал своего мастера. Им стал мон. Диодор (в миру Диомид Борисов), родившийся в 1840 г. в г. Поречье Смоленской губернии и принявший постриг в Успенской Почаевской лавре 20 марта 1870 г. В январе 1873 г. он перевелся в Воскресенский монастырь, где проходил клиросное послушание. В 1876 г. о. Диодор был рукоположен в иеродиакона [4, л. 28]. С 1889 г. он, будучи уже в сане иеромонаха, занимал должность казначея [24, л. 3 об.], а впоследствии — наместника обители [25, с. 255]. Его фотоснимки святынь Нового Иерусалима отличает высочайшее качество исполнения. Благодаря этому виды церковных интерьеров со стенной росписью и живописью на холстах, утраченных в результате взрыва храма в 1941 г., послужили изобразительными источниками при современном их восстановлении.
Создание фотомастерской во многом обусловило обновление церкви Рождества Христова (1873) и Воскресенского собора (1874-1876), который, по словам архим. Леонида, «давно уже своимъ состояшем вотял о помощи» [26, с. 64]. Работы велись на средства фабриканта, статского советника П.Г. Цурикова (1812-1878), который благотворил обители «по чувству благоговЬния к особЬ святЬйшаго па^арха Никона, и как уроженецъ Воскресенской округи» [26, с. 63]. Архим. Леонид, описавший обновление
1 Первая в России Политехническая выставка 1872 г., посвященная разным отраслям науки и техники (от прикладной физики и военного дела до архитектуры и сельского хозяйства), размещалась в Манеже и во временных павильонах в центре Москвы. Было представлено более 12 000 экспонатов, поступивших впоследствии в Исторический и Политехнический музеи [23].
«великой церкви», подсчитал, что в 1873-1874 гг. оно «простиралось на сумму 82 000 рублей, не включая в то число многих мелочей и поощрения рабочим» [26, с. 69]. Настоятель воспринимал это как чудо Божие и 7 июня 1874 г. сообщал на Афон: «хлопочу по обновлению вверенной мне обители, обновлению поистине чудесному» [2, с. 165].
15 сентября 1874 г. Московским митр. Иннокентием в сослужении Дмитровского еп. Леонида 1 и собора духовенства было совершено малое освящение иконостаса и всего храма Воскресения Христова. Архим. Леонид произнес Слово на текст «Освяти, Господи, любяшдя благолЬте дому Твоего»2, где раскрывалась «мысль о томъ, что попечеше о благолЬпш церковномъ есть исконная добродЬтель русскаго народа, церковш освящаемая и похваляемая, вопреки мудровашю современныхъ печальниковъ и радЬтелей гуманности, порицающихъ попечеше о благолепш церковномъ, какъ дЬло, по ихъ мнЬнию, излишнее и несовременное» [26, с. 71].
Актуальность проповеди отражала духовную боль о. Леонида, которой пронизаны и его письма: «.я бываю в Москве не более двух раз в году, и то самое лишь короткое время, через что прервал почти все знакомства и живу таким домоседом, какого трудно себе вообразить, что впрочем вполне согласуется и с моим взглядом на настоящее состояние общества, от которого чем дальше, тем полезнее» [2, с. 166].
Весна 1874 г. была омрачена для настоятеля известиями о смерти его отца и брата Дмитрия. Двумя годами ранее скончался двоюродный брат матери архимандрита, вице-адмирал Сергей Степанович Нахимов (1805-1872), успевший посетить племянника в Новом Иерусалиме, о чем тот писал на Афон: «У меня сверх хлопот по обители прибавилось хлопот домашних: дядя мой и единственный близкий родственник по матери адмирал Нахимов гостит у меня, будучи вынужден "по болезни" оставить на лето Петербург, — живет с женою в гостинице. Благодарность за прошлое и долг родственной любви требует оказать заслуженному старцу посильное внимание.» [2, с. 154].
Освящение соборного храма после реставрации было для архим. Леонида событием утешительным и торжественным. Число богомольцев в эти дни достигало 10 000 человек. 15 сентября к началу Божественной литургии прибыл московский генерал-губернатор, князь В.А. Долгоруков; на клиросах пели два хора — синодальный и монастырский. После праздничной трапезы губернатор осмотрел в сопровождении о. Леонида музей Патриарха Никона. 16 сентября у гробницы Первосвятителя митр. Иннокентий «соборнЬ служилъ панихиду»,
1 Дмитровский еп. Леонид (Л.В. Краснопевков, 1817-1876), викарий Московской епархии (1859-1876).
2 Начало заамвонной молитвы: «Благословляяй благословящия Тя, Господи, и освящаяй на Тя уповающия, спаси люди Твоя и благослови достояние Твое; исполнение Церкве Твоея сохрани, освяти любящия благолепие дому Твоего.»
затем гости посетили покои настоятеля, где им был предложен чай и поднесены «иконы, книги, издашя обители и работы монастырской фотографш» [26, с. 71].
Период настоятельства архим. Леонида в Новом Иерусалиме был чрезвычайно плодотворным и для него, и для монастыря. Он вдвое умножил число монахов в священном сане и принял более 20-ти штатных и живущих на испытании послушников. Многообразная деятельность и духовный авторитет добавили в 1875 г. к его обязанностям еще одно церковное послушание: «На меня наложило начальство непосильную должность благочинного — и по обстоятельствам не мог уклониться от принятия оной, прося, впрочем, подолее оставить "исправляющим должность", чтобы иметь возможность отказаться при удобном случае. В нынешнем 1876 году к осени должно завершиться великое дело обновления храма св. Воскресения, предпринятое усердием П.Г. Цурикова, и тогда увидим, что речет о мне Господь. Если станут перемещать в Москву, то вряд ли соглашусь на сие, а скорее буду считать сие указанием на то, что пора оставить вовсе официальное служение. В трудах не вижу, как проходит время, но зима тяжела для здоровья, а лето суетно от приезжающих. В декабре так простудился, что был близ смерти, но теперь, слава Богу, здоров. Посылаю Вам для монастырской библиотеки (след., в честные руки о. Азария1, коему усердно бью челом) описание вверенной мне обители, до XVIII столетия, и то вышла большущая книжица — в сих трудах нахожу некое утешение в своем "духовном одиночестве", и о, если бы Господь удостоил ноне на конец дней своих пожить в духовной семье, с людьми, близкими по духу. Помолитесь о сем Всемогущему и Всеисполняющему» [2, с. 174].
«Большущая книжица» — вышедшее в 1876 г. отдельным изданием «Историческое описание» Воскресенского монастыря [12], объемом в 776 страниц, — вершина научных изысканий архим. Леонида данного периода, уникальное собрание письменных источников, многие из которых ныне утрачены. Всего же настоятелем было написано в 1869-1877 гг. не менее 100 работ [5, №№102-202].
Издавая материалы на разные темы, например, о русских паломниках на Святой Земле в нач. XVIII в., архим. Леонид вводил в научный оборот уникальные сведения о людях и событиях, связанных с историей своей обители. Одно из опубликованных им путешествий петровского времени «во святой град Иерусалим» написано свящ. Андреем Игнатьевым [28, с. 27-54], который служил при Русской дипломатической миссии в Константинополе, а после 1714 г. принял постриг с именем Аарон в Новом Иерусалиме [28, с. II]. Текст А. Игнатьева — «ценный литературно-исторический источник <...> о материальной и духовной жизни стран христианского Востока» [29, с. 83] —
1 Мон. Азарий (Попцов; |1878), создатель библиотеки Русика, инициатор издания «Актов Русского Пантелеимонова монастыря» (1873) и других публикаций, член-корреспондент Церковно-археологического общества при КДА [27, с. 197-200].
позволяет вычленить для специального исследования тему о насельниках Воскресенского монастыря, совершавших паломничество на Святую Землю и внесших личный вклад в развитие жанра «хожений»1.
Из трудов последних лет настоятельства архим. Леонида особо значимы его статья о ценинном деле2 в Новом Иерусалиме [5, №2.184] и «Акты Иверского Святоозерского монастыря», которым предшествует «Исторический очерк» обители в патриарший период 1653-1666 гг. [5, №191]. Изучению архивных материалов Валдайской обители о. Леонид посвятил свой отпуск, во время которого провидел в настоятеле Ивера архим. Вениамине своего преемника [26, с. 251-257]. О. Вениамин (Поздняков; 1816-1890) впитал иноческий опыт Глинской пустыни и Киево-Печерской Лавры, где не угасали традиции старчества, и был духовно близок ученому архимандриту. При своем назначении на должность наместника Троице-Сергиевой Лавры о. Леонид дипломатично, с помощью П.Г. Цурикова, ходатайствовал о переводе Иверского настоятеля в Новый Иерусалим. Выбор был безошибочным: архим. Вениамин благополучно управлял Воскресенским монастырем 13 лет (1877-1890).
О. Леонид взрастил и своего ученика, избрав его из послушников, «на испытании живущих» в Новом Иерусалиме. Это был Николай Рождественский (1851-1919), впоследствии — Вологодский еп. Никон, один из ярчайших светильников Русской Православной Церкви Он перешел вместе с архим. Леонидом в Троице-Сергиеву Лавру и оставил замечательные воспоминания о своем наставнике: «.благодарю Бога, что моимъ духовнымъ руководителем въ продолженш многихъ лЬтъ былъ незабвенный ученикъ великаго въ своемъ монашескомъ смиренш старца Оптиной пустыни, о. Макарiя, архимандритъ Леонидъ (Кавелинъ), который постоянно твердилъ мнЬ о первомъ завЬтЬ своего старца — послушанш и смиренш, объ отсЪченш своего смышлешя и исканш воли Божiей наипаче во внЬшнихъ обстоятельствахъ жизни» [30, Вып.1, с. 35].
Н. Рождественский, сын сельского дьячка, поступил в Воскресенский монастырь после окончания Московской духовной семинарии, где учился в 1868-1874 гг. Он стал вторым келейником настоятеля. Первым, несшим это послушание по благословению афонских старцев, был мон. Никодим3, не оставлявший надежду поселиться на Св. Горе. Однако он, как и архим. Леонид, не получил благословение своих духовных наставников оставить «официальное
1 Имеются в виду мон. Аарон (Игнатьев), иером. Павел (Вертоградов) [26, с. 247] и архим. Леонид (Кавелин).
2 производство глиняных изделий глазированных, муравленных, самой разнообразной формы, особенно изразцов — прим.ред.
3
Мон. Никодим (в миру Нектарий Григорьев; 1820-1879) происходил из московских мещан кондитерского цеха. Чтению и письму обучался дома, был женат, но овдовел; указом Московской конторы Св. Синода определен послушником в Воскресенский монастырь (1870), где пострижен архим. Леонидом (1871).
служение». В 1879 г. наместник Троицкой Лавры сообщал на Афон: «Любезный собрат наш о. Никодим отошел ко Господу 5 сентября сего года, в схиме (о. Нотарий), в добром исповедании и в надежде на милосердие нашего Искупителя и Спасителя — помолитесь о нем.
Я же выну благодарен Вам за выбор, а ему за верную службу — он был мне и верным слугою, и добрым братом, и преданным духовным сыном» [2, с. 184].
Духовным сыном архим. Леонида стал и Николай Рождественский, принявший в 1880 г. монашеский постриг с именем Никона. С 1879 г. он был ответственным за «Троицкие листки» — лаврское издание, основанное по замыслу архим. Леонида [31, с. 471] в виде духовно-просветительных брошюр, тиражи которых к 1910 г. достигли 140 миллионов оттисков. В 1910-1916 гг. выходили «Мои дневники» архиеп. Никона — сборники церковной публицистики, где владыка приводил рассказы своего старца — архим. Леонида [30, Вып.1, с. 43, 141, 146, 151]. Эти краткие поучения представляют ученого как мудрого наставника, который извлекал из бесед с людьми душеполезный нектар и претворял его в соты духовные.
Архим. Леонид твердо стоял на пастырской страже своего словесного стада, охраняя его от возможных соблазнов и проницательно определяя духовную меру каждого возможного насельника обители. Примером может служить его позиция относительно желания известного философа и литератора Константина Леонтьева приехать на жительство в Воскресенский монастырь. Намерения кандидата в послушники были изложены в обширном письме от 8 июля 1873 г.: «Ваше высокопреподобие, отец Леонид! Я не раз в бытность мою (в 1867 г.) в Константинополе имел счастье беседовать с Вами и поэтому решаюсь теперь обратиться к Вам не только за советом, но и с почтительнейшею просьбой войти по-христиански в мое нравственное положение и помочь мне.
Вот в чем дело: я желаю жить при монастыре в России, и особенно при одном из подмосковных.
Не стану теперь обременять Вас <...> повестью тех событий, которые постепенно укрепили во мне это неизменное решение. <...> Я уже не молод (мне 42 года), и верьте, что решение это — плод почти трехлетних дум и испытаний. <...>
Я, состоя еще на службе, взял отпуск и прожил около года на Афоне, изучая монашескую жизнь и испытывая себя, и вот убедился, что на первый раз для меня нет ничего лучшего, как пожить при хорошей обители и под хорошим руководством — как бы это сказать — в виде постоянного полумирского поклонника. Отец Иероним и отец Макарий, известные Вам духовники Руссики, говорили, что мне нужно духовное подчинение и вместе с тем некоторая телесная свобода, потому что я болезнен, слишком привык к независимости и к тому же занимаюсь литературой. В этом смысле афонская келия в лесу и зависимость духовная от старца-руководителя были бы как раз по мне для
начала. Но оставаться на Афоне по многим причинам теперь было бы неудобно <...>.
Быть может, я буду готов ехать этой осенью. Но куда? <...> Я желаю приехать прямо в Новый Иерусалим или в другую подмосковную обитель, если Ваш ответ будет неблагоприятен. <...>.
Благословите ли Вы приехать прямо к Вам и поселиться в виде опыта?
Буду, батюшка, ждать Вашего ответа и старческого благословения. <...>.
Остаюсь с глубочайшим почтением Вашего высокопреподобия покорный слуга и послушник К. Леонтьев» [32, с. 99-101].
Архим. Леонид отказал К.Н. Леонтьеву в его просьбе. Жизнь при монастыре могла принести пользу «полумирскому поклоннику» лишь при полном подчинении старцу, как это было на Афоне, где его окормлял иеросхим. Иероним [33]. Обеспечить подобные условия в Новом Иерусалиме о. Леонид не мог, и это обернулось благом для К.Н. Леонтьева, нашедшего желаемое пристанище в Оптиной пустыни.
Отметим еще одну сторону жизни архим. Леонида в Воскресенском монастыре. Его духовное одиночество изредка скрашивало общение со святогорцами, несшими послушание в России, особенно с о. Арсением 1 . О. Леонид был хорошо осведомлен о делах русских монахов на Св. Горе, исполнял по мере возможности их поручения, благодарил за присылку книг и особенно нот, о которых уведомлял: «Херувимская №1 весьма полюбилась, и уже распеваем оную» [2, с. 142].
Получая вести о кончине родных для него афонских братий, он делился с архим. Макарием сочувственной скорбью: «Кончина возлюбленного о. Арсения чем менее была ожидана, тем была чувствительнее: он был моею живою связью с Вами и любезным мне Руссиком. Нет-нет, а придет бывало и целый вечер пробалакаем о настоящем и будущем, ровно побывал у Вас и согрелся сердцем» [2, с. 186].
Эпистолярное наследие архим. Леонида следует, на наш взгляд, рассматривать как наследие литературное. Оно богато образами, восходящими к Св. Писанию: «.надобно ждать ведра и затишья и вам, сидящим у моря, и нам, плачущим на берегах своего Иордана» [2, с. 175]2; пословицами: «с нашего молока сметану снимают» [2, с. 201]; украинскими словами, выражающими атмосферу или оценку событий.
Переписка раскрывает пылкость и ранимость души архимандрита, его готовность к сопереживанию, склонность к доброй насмешке и тонкой иронии. Послания на Афон отражают подвиг самоотвержения о. Леонида, которому так
1 Иеросхим. Арсений (Минин; 1824-1879), инициатор издательского дела в Афонском Пантелеимоновом монастыре, строитель часовни во имя св. Пантелеимона у Владимирских ворот Московского Кремля (1873), первый настоятель Ново-Афонского во имя св. ап. Симеона Кананита монастыря на Кавказе [27, с. 122-127].
2
Ср.: «На реках Вавилонских, тамо седохом и плакахом, внегда помянути нам Сиона» (Пс. 136:1).
и не довелось после 1860-х гг. побывать на Св. Горе. Схиархим. Макарий писал ему в 1883 г.: «Дерзаю Вам сказать, что оставлять Вам пост <...> не следует, ибо Вам самим известно, сколь бедно отечество наше деятелями, истинно преданными своему призванию, тем более церковными, а еще менее того монашествующими. Вы же по благодати Божией стоите на свещнице святой Церкви и боголюбезного иночества, возращаете данные Вам от Бога таланты на пользу святой Церкви, отечества и ближних» [34, с. 222].
В заключение приведем из этого же письма слова о трудах архим. Леонида, совершенных на всех местах его послушаний, в том числе и в Новом Иерусалиме: «пред лицем Божиим они горят ясно и будут вознаграждены Тем, Кому известны стези мирские и изгибы сердца нашего».
Список литературы
1. Зеленская Г.М. Архимандрит Леонид (Каведин) — настоятель Воскресенского НовоИерусалимского монастыря // НЧ. 2GG2, с. 2G7-215.
2. Серия: Русский Афон XIX-XX веков. Т.Ю. Письма выдающихся церковных и светских деятелей России старцам Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне. Святая гора Афон, 2G15.
3. [Леонид (Каведин), архим]. Некролог архим. Агапиту (Введенскому) // МЕВ. 1877. №23, с. 221.
4. ГБУК МО «Музей "Новый Иерусалим"». Ф.1. Оп.1. Д.1848, д.8. Л.11-32. Ведомость о монашествующих, бедьцах и послушниках ставропигиадьного Воскресенского, Новый Иерусалим именуемого, монастыря за 1875 г.
5. Просвирнин А., свящ. Труды архимандрита Леонида (Каведина) // БТ. Вып. IX. М., 1972, с. 226-24G.
6. Известие о рождении и воспитании, и о жизни Святейшего Никона, Патриарха Московского и всея Руси, написанное кдириком его Шушериным. М., 1871.
7. Зеленская Г.М. Новый Иерусалим. Путеводитель. М., 2GG3.
8. Зеленская Г.М. Святыни Нового Иерусалима. М., 2GG2.
9. Зеленская Г.М. Музей Патриарха Никона в ставропигиадьном Воскресенском, Новый Иерусалим именуемом, монастыре // НЧ. 2GG2, с. 263-271.
1G. Зеленская Г.М. Опись музея Святейшего Патриарха Никона // НЧ. 2GG2, с. 275-283.
11. Архим. Леонид (Кавелин). Историческое описание Борисовской Тихвинской девичьей Пустыни, составленное по монастырским письменным памятникам и записям. М., 1872.
12. Леонид (Кавелин), архим. Историческое описание ставропигиального Воскресенского, Новый Иерусалим именуемого, монастыря. М., 1876.
13. Алферова Г.В. К вопросу о строительной деятельности патриарха Никона // АН. №18. М., 1969, с. 3G-44.
14. Зеленская Г.М. Новый Иерусалим под Москвой. Аспекты замысла и новые открытия // Новые Иерусалимы. Иеротопия и иконография сакральных пространств. М., 2GG9, с. 746771.
15. Alexei Lidov. Patriarch Nikon's Hierotopy. The New Jerusalem Hermitage as the seventeenth century spatial icon // Russia's Early Modern Patriarchate: Apogee and Finale. Washington, 2G2G. V.2. S.77-95.
16. Зеленская Г.М. Символика изразцов Нового Иерусалима. М., 2G12. — URL : http://patriarh-nikon.ru/?p=184
17. Зеленская Г.М. Первый иконостас соборного храма Иверского монастыря на Валдае // Подзуновский альманах. №4. Т.1. Ч.2. 2G17. Барнаул, 2G17, с. 2G-51.
18. Зеленская Г.М., Севастьянова С.К. Корпус надписей Патриарха Никона на «святых вещах»: вопросы текстологии и архитектурно-художественного оформления // Герменевтика древнерусской литературы. Сборник 20. М., 2021, с. 479-547.
19. ГБУК МО «Музей "Новый Иерусалим"». Ф.1. Оп.1. Д.1840, д.4. Л.1-12. Акт освидетельствования построек на Ильинском подворье и их опись в двух экземплярах. 7 октября 1872 г.
20. ГБУК МО «Музей "Новый Иерусалим"». Ф.1. Оп.1. Д.1840, д.4. Чертежи Ильинского подворья в Москве. Планы 1-го и 2-го этажей 1871-1872 гг.
21. Патриарх Никон. Труды. М., 2004.
22. Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып.5. М., 1878.
23. Политехническая выставка 1872 // БРЭ. — URL : ttps://w.histrf.ru/articles/article/show/politiekhnichieskaia_vystavka_1872 (дата обращения 14.10.2021)
24. ГБУК МО «Музей "Новый Иерусалим"». Ф.1. Оп.1. №.2011. Д.1. Л.1-9. Список монашествующих, послушников указных и временно живущих на испытании Ставропигиального Воскресенскаго, Новый Иерусалим именуемого монастыря за 1889 год.
25. Зеленская Г.М. Воскресенский Ново-Иерусалимский монастырь в XVI - начале XXI века // НЧ. 2011. C. 236-275.
26. Архим. Леонид (Кавелин). Месяцеслов Воскресенского, Новый Иерусалим именуемого, монастыря. Изд. третье. М., 1880.
27. Русский афонский отечник XIX-XX веков. Т.1. Святая Гора Афон, 2012. (Серия «Русский Афон XIX-XX веков»).
28. Леонид (Кавелин), архим. Паломники-писатели петровского и послепетровского времени, или Путники во святой град Иерусалим // ЧОИДР. 1873. Т.3, №V, с. 1-129.
29. Ольшевская Л.А., Травников С.Н. Андрей Игнатьев // СККДР. Вып.3. (XVII в.). Ч.1. А-З. СПб., 1992, с. 81-83.
30. Никон (Рождественский), архиеп. Мои Дневники. Вып.1. 1910. Сергиев Посад, 1910; Bbrn.V1. 1915 г. Сергиев Посад, 1915.
31. Смирнова И.Ю. Леонид (Кавелин Лев Александрович) // ПЭ. Т.40. М., 2015, с. 467-473.
32. Леонтьев К. Избранные письма. СПб., 1993.
33. Петр (Пиголь), игумен. Афонский старец иеросхимонах Иероним (Соломенцов) и Константин Леонтьев. 26.02.2006. — URL : https://rusk.ru/st.php?idar=15556 (дата обращения 23.09.2021).
34. Коробко Ю.А. Афонский старец-духовник иеросхимонах Иероним (Соломенцов) и архимандрит Леонид (Кавелин) // НЧ. 2002, с. 216-222.
