CC BY
60АРХЕТИПИЧЕСКИЙ ОБРАЗ МЕДВЕДЯ И МЕДВЕДЬ URSUS ARCTOS L. (МЕДВЕДЬ В ИСТОРИКО-ФИЛОЛОГИЧЕСКОМ И ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНОМ АСПЕКТАХ)
О.В. Терешкина, С.А. Терешкин
Тульский областной экзотариум, Россия e-mail: tierieshkina2013@mail.ru
Статья является синтезом естественнонаучного и историко-филологического знания относительно бурого медведя, как биологического вида Ursus arctos L. и образа медведя, как основы (медвежьего) культа. Причина написания статьи подобного формата имеет утилитаристскую основу: удовлетворение естественного желания человека в получении знаний о медведе, как объекте интереса одновременно в нескольких аспектах. Авторами предпринята попытка анализа и систематизации материалов по образу медведя, который сформировался у народов финно-угорской группы на территории ряда регионов России (Поволжье, Приуралье, Сибирь), являющейся в то же время, частью исторического и современного ареала обитания вида (бурого медведя Ursus arctos L.). В статье дана характеристика ключевых отличительных черт биологии и экологии бурого медведя, как биологического вида Ursus arctos L., которые легли в основу формирования образа (культа) медведя в различные периоды истории человеческого общества, и сохраняются (отражены) в произведениях несказочной и сказочной прозы. Прослежена трансформация (эволюция) образа медведя, рассмотрены предлагаемые мотивы, выделены сюжетные линии, перечислены типичные сюжеты, сделан ряд обобщений (тождеств). Стимулом к началу исследований и базисом для статьи послужили историко-филологические (образ медведя по религиозным и мифологическим представлениям мордовского народа) и натуралистические (изучение бурого медведя на территории МГПЗ им. П.Г. Смидовича) сведения. Материалы данной статьи могут служить относительно целостной разноаспектной основой при разработке экскурсий, тематических лекций, натуралистических занятий. Ключевые слова: медведь, образ медведя, культ, человек
Медвежий культ, как явление. Историко-филологический аспект
Существование медвежьего культа (культа медведя) (от культ, си1Ш - по -читание, поклонение) одними исследователями характеризуется как веха в культурной истории человечества (Афанасьева-Медведева, 2010), его наличие не вызывает сомнений в отношении периода становления и начального развития человеческого общества (палеолитическая эпоха, зоолатрия) (Житенёв, 2000), признается сохранение его элементов в традиционной культуре ряда народов на современном этапе (Афанасьева-Медведева, 2010; Мокшина, 2012а,б; Кошкарова, 2013).
Другими - его существование подвергается сомнению и критике со ссылкой на сильное преувеличение тотемного имиджа медведя этнографами изначально из-за «моды на тотемизм» на определенном этапе развития науки, затем в силу уже сложившейся научной инерции: так называемая «тотемная болезнь» среди этнографов (Липина, Коробейников, 2016). Имеется более корректная оценка того, что практика привлечения данных этнографии для иллюстрации и интерпретации, необъяснимых с утилитарной и функциональной точки зрения отдельных находок редко оказывается удачной, а этно-
358
графическая параллель или аналогия далеко не всегда бывают адекватными и правомочно их использование (Житенёв, 2000).
Изобразительное творчество, погребальная практика и зоолатрия (Зоолатрия - совокупность обрядов и верований, связанных с почитанием животных) - считаются основными элементами духовной культуры в период становления человеческого общества (неоантропа, в позднем палеолите, например). Они тесно взаимосвязаны между собой по причине единства восприятия окружающего мира первобытными людьми. При изучении подразделяются на две категории: материальной и духовной культуры (Житенёв, 2000). Для ряда наук и исследователей достоверными свидетельствами культа медведя являются археологические источники, которые представляют собой материальные свидетельства тех или иных явлений и событий (Житенёв, 2000). Это свидетельства неутилитарной деятельности охотников-собирателей, связанной с почитанием животных (характер памятников - культовый или утилитарнорационалистический (Житенёв, 2000)), выражением которого на материальном уровне стала организация медвежьих костных комплексов, изготовление подвесок из медвежьих зубов и костей, гравированных, рисованных и скульптурных изображений (Житенёв, 2000).
Большая часть, ключевая составляющая, «исторический» аспект культа - устные формулы, остается за пределами исследовательских возможностей археологии (Житенёв, 2000). Тем не менее, имеющиеся на сегодня артефакты для ряда исследователей, очевидно доказывают, что медведь в различных культурах выступает в ряду воплощений.
Эволюция «медвежьего» культа (и образа медведя) ведется от тотемного культа этого животного, возникшего на территориях исторического ареала обитания вида («исконно медвежьих» территориях), который впоследствии был замещен промысловым культом, и сохранился до настоящего времени в отдельных элементах культуры (Афанасьева-Медведева, 2010), распространившись за пределы этих территорий.
В настоящий период одним из этих элементов культуры (носителем «медвежьего» культа, помимо жителей в регионах, являющихся ареалом обитания медведя, охотников и т.п.) является сообщество специалистов, занимающихся изучением медведя. «Главный, крупный хищник, ведущий скрытный, одиночный образ жизни, избегающий встреч с человеком, в то же время опасный для человека - этот зверь привлекал и продолжает привлекать к себе внимание специалистов различного профиля. Всякий полевой исследователь, столкнувшись со следами жизнедеятельности медведя, редко устоит перед соблазном более детального знакомства с его жизнью» (Пажетнов, 1990).
Стимулом к изучению любого объекта является возникающий первоначальный интерес, желание получения всестороннего знания об объекте (в данном случае - медведе). Естественность подобного желания обусловлена природой человека, имеющей три составляющие: надчеловеческую (прото-
религиозную, религиозную, духовную), естественную (натуралистическую) и социальную. Как правило, причина возникающего интереса залегает в плоскости первой составляющей, а его удовлетворение - во второй и третьей. Но удовлетворение интереса представляет некоторую сложность. Причина заключается в том, что предыдущий период истории для науки можно охарактеризовать, как явное преобладание анализа над синтезом. Следствием этого стала феноменально узкая специализация. Она должна была помочь (специалисту) избавиться от «лишней, ненужной» информации, а привела к потере восприятия целостной картины мира, целостности объекта, места объекта в системе жизни.
Представления о медведе возникали из опыта непроизвольного и произвольного непосредственного контакта с ним (встречи, охота, добыча, заход на придомовую территорию человека) или следами его жизнедеятельности (задранный скот, поломанные стволы деревьев, развороченные ульи) и интерпретации фактов человеком. Сфера их соприкосновения (соседства) - общая территория проживания, границы участков человека и зверя, нарушение границ индивидуальных (занимаемых семьей человека, медведя) участков. Любой медведь потенциально опасен. Характеризуется непредсказуемостью поведения. Баланс отношений между медведем и человеком основывается на взаимном страхе. Страх между человеком и медведем является взаимным, и зверь тоже обеспокоен своим местом в этой иерархии. Баланс между медведем и человеком является предпосылкой социального порядка (Надь, 2015).
За историю существования человека в культуре сложился архетипический образ медведя (Архетипический образ - художественный образ, аккумулирующий многовековой культурный опыт, допускающий вариативность, но в то же время узнаваемый и интуитивно воспроизводимый в художественном произведении). Образ изучается по данным фольклора, археологии, этнографии.
В настоящий момент утверждается многогранность, многослойность и интегральность образа, обусловленная многократным наслоением и переплетением в нем архетипических компонентов разного исторического возраста, взаимовлиянием и взаимопроникновением культурных традиций соседствующих этносов (Кошкарова, 2013). Выявлены составляющие образа: мотивы (Афанасьева-Медведева, 2010), или мотивы-компоненты (четырнадцать мотивов-компонентов в пермской модели архитипического образа медведя), по содержанию образующие два типа - универсальные и уникальные (Кошкарова, 2013). Предложены модели образа медведя: «классическая» или базовая, сформировавшаяся в условиях первобытной охотничьей культуры, «переходная» - сохраняющая и соединяющая черты охотничьей и аграрной культуры и итоговая «трансформированная» модель - характерная для аграрной культуры (например, у русского народа) (Кошкарова, 2013). Предприняты попытки анализа моделей образа медведя и их рассмотрение в контексте представлений древнего человека о структуре мира, в котором мед-
ведь выступает как символ (природы, окружающего мира, жизни), например в качестве одного из наиболее мощных животных-медиаторов (выполняет функцию медиатора), являясь связующим звеном между разными сферами в структуре мира (Кошкарова, 2013).
Материалом для исследования архетипического образа медведя в представлениях, верованиях, фольклоре, мировоззрении, ментальности, культуре (Афанасьева-Медведева, 2010; Мокшина, 2012а; Кошкарова, 2013; Липина, Коробейников, 2016) служат как произведения несказочной народной прозы (реалистические рассказы, былички, бывальщины, легенды, предания, рассказы этнографического характера, описывающие охоту на медведя и связанные с ней ритуальные акции), так и сказочной (сказки-мифы, сказки-песни, пословицы, загадки), а также поверья, представления, заговоры, заклинания, обряды, обычаи.
В публикациях по данной тематике традиционными являются утверждения об особом месте образа медведя в истории и культуре разных народов: народов России в целом (Кошкарова, 2013), в мировоззрении финно-угорских народов Поволжья и Приуралья (мордвы, марийцев, удмуртов, коми-зырян, коми-пермяков, финнов, эстонцев, хантов, манси и др.) (Мокшина, 2012а; Надь, 2015),в русском фольклоре Восточной Сибири (Афанасьева-Медведева, 2010).
Среди разнообразия фольклорных произведений исследователи выделяют группу тех, «имеющих довольно широкий ареал бытования» (Афанасьева-Медведева, 2010), которые повествуют о медведе-человеке, т.е. указывают на человеческое происхождение медведя.
Можно выделить две основные сюжетные линии. Согласно первой, медведь - это человек (мужчина или женщина), по тем или иным причинам «укрывшийся в лесу и обернувшийся зверем», а «нынешние» медведи - потомки того первого человекомедведя (медведе-человека). Согласно второй, современные медведи - потомки, рожденные (появившиеся) в результате «сожительства» женщины (человека) с самцом (медведем) (медведь - брачный партнер) (Афанасьева-Медведева, 2010; Мокшина, 2012а,б; Кошкарова, 2013).
Пример: Легенда происхождения коми-пермяцкого народа. От легендарного Кудым-Оша, который был князем чуди. Княжеский род, к которому принадлежал Кудым-Ош, происходил от медведя. Первый мужчина из рода Оша («ош» - медведь на коми-пермяцком языке), появился на свет от связи чудской женщины с медведем. Принадлежность к роду, тотемом которого являлся медведь, символизировали специфическая походка, «медвежьи ноги» Кудым-Оша, ношение княжеского родового знака — четырехгранное изображение медведя-Оша, перешедшее к нему по наследству от отца (Кошкарова, 2013).
В описании медведя наиболее устойчивыми являются мотивы, развивающие две основные темы, «доказывающие» (подчеркивающие) его человеческое происхождение.
Первая тема - тождества (сходства) медведя и человека, стереотипов человеческого поведения и изображения человеческих чувств (различных
психоэмоциональных состояний) медведя: сложение тела, сходство строения конечностей (лап медведя с руками и пальцами человека), сходство глаз (взгляда), и даже особый характер «лая собаки на медведя».
Вторая тема - тождества именно медведицы и женщины.
Согласно этих произведений, медведь ходит как человек, совокупляется как человек, проявляет родительскую заботу подобно человеку: медведица любит своих детей, заботится о них, воспитывает, обучает их плаванию и охоте, не только сама, но и при помощи «няньки» - пестуна; медведь моется как человек, любит купаться, ловит рыбу, делая «запруды»; развлекается (играет), обладает музыкальным слухом и играет на «музыкальных инструментах», поёт, танцует, свистит, плюётся; стыдится (испытывает чувство стыда), смущается, мстит (обладает чувством мести).
Наиболее характерные примеры (Афанасьева-Медведева, 2010; Мокшина, 2012а; Кошкарова, 2013; Липина, Коробейников, 2016; Надь, 2015) можно свести к ряду обобщений, согласно предложенной выше дифференцировке.
Обобщение первое (тождество):
Основано на том, что медведь произошел/пошел от человека (имеет человеческое происхождение). Медведя называют «лесным хозяином» (коми-пермяцк.), «хозяином леса» (маска, марийск.), «лесным человеком» (ворса морт, коми, ханты), «большим человеком» - при добыче медведя, угощении медвежатиной (мясом или салом), «дедушкой» - чтоб не обиделся и не навредил человеку или домашнему скоту (удмурт.) (Липина, Коробейников, 2016). Раньше люди умели превращаться в зверей (оборачиваться). У медведя, как у человека, есть душа (финны), души (ханты). Души медведя имеют большое сходство с душами человека, медведь обладает способностью мышления, что также связано с действием души (ханты) (Надь, 2015). Как и человек, медведь одарен божественной силой и мудростью (ханты). Медведь покровительствует человеку и другим животным (обитателям леса) (финны, коми, марийцы). В последствии пошли потомки от людей, обратившихся в медведей. Кроме лица (морды) медведь, как человек. Он понимает человеческий/любой язык (Мокшина, 2012а,б).
Произведения периода господства «промыслового культа» - охотничьи рассказы, охотничьи обычаи и обряды, ритуалы, связанные с добычей медведя, разделыванием туши зверя, выступают в особой роли среди «медвежьего фольклора», так как именно в них и выявляются элементы анатомического сходства, «обнаруживаются» предметы, как бы удостоверяющие человеческое происхождение медведя. Как «усиливающие достоверность, реалистичность повествования» (Афанасьева-Медведева, 2010).
Доказательством «человеческого» происхождения медведей служило обнаружение (наличие) под его шкурой при свежевании (обдирке) туши пояса (толстого, ременного, бабьего, мужичьей опояски, кушака). Либо «нахождение» под шкурой элементов человеческой одежды, белья, украшений
(серебряных, колец - шейных, ножных). Наличие у медведя под шкурой «сумок», в которой медведь носил какие-либо предметы, традиционно использовавшиеся для добывания и разведения огня (железное кресало, кремень, трут) (Афанасьева-Медведева, 2010).
У медведя не типичные для зверя лапы - как руки от сустава, как у человека, пятипалые.
Медведь зачастую ходит или бежит «под гору» подобно человеку, поднимаясь на две ноги.
Период медвежьего гона приходится на июнь, совпадает традиционно с Петровым днем. Они в этот период и встречаются парами, и спят подобно людям, а не зверям «передом», и спариваются (совокупляются) «ни как собаки».
У медведя «человечьи» глаза, человеческий умный (осмысленный) взгляд (следует отметить, что это самое распространенное, типичное сравнение, применяемое ко всем без исключения животным, которых хотят выделить, подчеркнуть своё особое отношение к ним).
Обобщение второе (медведица-женщина):
Куда большее сходство с человеком (женщиной) отмечается при осмотре и разделывании туши именно медведицы. Многократные упоминания наличия «женского нагрудника», отмечается сходство ног, но особенно детализируется, подчеркивается сходство груди (как правило, «функционирующей» верхней пары сосков), расположения ни как у других промышляемых животных, впечатление чего усиливается при выделении молока. Женщины, присутствующие при свежевании туши медведицы, впоследствии отказываются от употребления в пищу ее мяса.
Обобщение третье (ситуации, модели поведения, когда «медведь не тронет»):
Так как согласно фольклорным источникам, у медведя какие-то особые, отличные от звериных - «человечьи», умные глаза и взгляд, считается, что по этой причине медведь «боится», «стесняется» в свою очередь, взгляда человека. Не выносит человеческого взгляда «в упор», и поэтому нельзя «отводить глаза», взгляд «в сторону».
Так как медведю свойственно чувство стыда, то если при встрече с медведем женщина разденется, обнажив «верх» (грудь) или «низ» («скинув штаны»), то медведь «устыженный», спешит скрыться из вида.
Так как считается, что петь песни может медведь, который был до этого человеком, то по этой причине он и не нападает на тех, кто в лесу поет. В то же время, традиционным отображением отсутствия у человека слуха служит пословица «.медведь на ухо наступил», возможно, имеется в виду, что не трогает медведь в лесу человека, поющего хорошо.
Так же как человеку, медведю свойственно чувство испуга, не любит он грубого, нахального обращения - можно обратить его в бегство, громко «рявкнув», «заревев» на него, пригрозив огнём.
363
Обобщение четвертое (воспитание потомства):
Медведицы зачастую не выгоняют из семьи перед рождением нового приплода медведя от предыдущего, отводя ему роль «няни», смотрящего, ухаживающего за «младшими братом и сестрой». Сама медведица (или пестун, «нянька») обучает медвежат подобно человеку, беспокоящемуся за дальнейшую безопасность своих детей: лазить по деревьям, причём не только залезать, но и слезать (чего не делает, например, кошка), сталкивая их вниз, так как спускаться с дерева труднее. Аналогично обучает медведица медвежат плаванию: беря за холку (за шкирку), прямо сталкивая в воду, и «мочит» до тех пор, пока те не начинают грести «лапочками» сами. Если медвежонок в воду идти не хочет, опасается - то медведица его «отшлёпает» и все равно бросает в воду. Применяет этот прием неоднократно, пока они сами, без принуждения не начнут заходить в воду.
Обобщение пятое (особенности поведения, приёмы, черты, качества, элементы образа жизни):
Медведь, как и человек, чистоплотный. Очень любит воду, купаться. Места, которые медведи выбирают для водных процедур, не случайны, а более-менее постоянны, выбираются медведями особенно, имеют характерные названия - купалище, мочище, мочулище. Медведь, как только встает из берлоги, всегда моется (сразу идёт к реке). Либо медведь сначала освобождается от «пробки» (каловой) и затем идет к реке, или придя к реке, где не глубоко (воды «по колено»), заднее место полощет, пока не выйдет пробка, или её остатки. Медведь как человек моет в определенной последовательности, «причинное» место, задний проход (гузённое место), и морду.
Имеются неоднократные указания на то, что вода «очищается», становится «чистой», именно после купания медведя (когда медведь выкупается).
Медведь «одарён» музыкально. Он умеет и любит петь. Использует для извлечения звуков различные естественные «лесные» материалы. Например, ломает дерево, на месте излома («отлома») остаётся щепа, так называемая дрынощепина, которая при ударе по ней или её оттягивании издаёт дребезжащий звук («дрын», или «дринь»). Медведь многократно повторяет эту манипуляцию, периодически наклоняя голову (прислушиваясь).
Медведь умеет не только петь (реветь), но и свистеть, трещать, подобно человеку или птицам (иволгам, кедровкам).
Медведи умеют и любят развлекаться, играть, заигрывать. Используют для этого предметы, обронённые человеком или обнаруженные в поселениях людей. Например, надев на одну заднюю ногу ведро, и переступая, нарочито «бренча» им.
Медведи (медвежата) умеют и любят танцевать, плясать. Встают на задние лапы и вращаются (кружатся).
Медведя называют так же хороший ловун/ловец. Рыбачит медведь, как «заправский» рыбак, знаток, «на утренних и вечерних зорях». Медведь умеет
ловить (удить) рыбу, как человек, применяя различные приёмы ловли: идёт на задних лапах, ловит передними; умеет делать запруды и топи, садится в воду таким образом, чтоб получилась запруда; умеет «мутить воду», наводить «мутность» воды, если вода прозрачная, чистая - специально «пляшет» на ней (Афанасьева-Медведева, 2010).
Медведь лечится, как человек: поедает те же растения, которые устраняют и у человека головную боль, подобно человеку, медведь «мажет смолой ели свои раны, грызет сосновый трут от боли в животе и ест мухоморы, чтобы набраться храбрости в брачный период» (Надь, 2015).
Медведь, как и человек, может мстить обидевшему его человеку. При этом он «портит», может «разворотить» результат труда (например, собранный урожай, собранные лесные дары, продукт промысла) обидевшего или напугавшего (ружьём, выстрелом) его человека, чётко отличая его собственность, не тронув другого.
Медведь, как и человек, «голодное», «студеное» время проводит в берлоге (доме), используя и расходуя заготовленные в кормное время года припасы, в теплое «благостное» время года - много путешествует, питаясь крайне разнообразно, «трудясь» и развлекаясь.
Пример: Изначально медведь был человеком, который, пройдя в густом лесу, разделся и перелез через дерево без единого сучка. Когда он перелез через дерево, он заметил, что стал медведем. Он стал искать ствол дерева, чтобы перебраться через него вновь, но не смог его найти. Медведь до сих пор ищет тот самый ствол дерева, который сможет превратить его обратно человека (ханты) (Надь, 2015).
Типичные сюжеты (сказок, песен, преданий):
1. Самцы-медведи «берут в супруги» девушек, похищая их в лесу во время собирательства (ягод, грибов или орехов). Они уводят их в некую «медвежью страну» в лесной глуши, куда не могут дойти люди. Рожденные от таких «союзов» дети могут быть как звериного, так и человеческого облика. Такая своеобразная семья, или дети-медвежата периодически навещают в деревне родителей девушки-невесты, медвежьей «супружницы». Во дворе которых безобразничают - задирают скот, за что убиваются дедом (отцом) невесты («Мишкат-Машкат», мордовск.).
2. Либо, если у девушки есть братья, то они убивают медведя-супруга, за что «проклинаются» сестрой-вдовой, так как дети-медвежата лишаются кормильца-отца (мордовск.).
3. Медведь наделен (одарен?) силой и мудростью, как «бывший» человек-богатырь, который часто бывал в лесу, и оброс шерстью, чтоб не пропасть «нагишом» в лесу, когда однажды не нашел своей одежды, которую снял с себя чтоб не замочить, перебираясь через водную преграду, остался по качествам человеком и понимает человеческий язык.
365
4. Распространены повествования о благородном медведе, принесшем женщине дары за исцеление.
5. Медведь - персонаж сказок (удмурт.), в которых присутствует как простодушный недотепа, мелкий пакостник, а не как покровитель или опасный враг. Терпит поражение от других животных (как персонаж сказок упоминается столько же раз, сколько фигурируют другие животные-персонажи, такие как волк, заяц, кошка, лиса и козел в совокупности) (Липина, Коробейников, 2016).
Обряды, обычаи, праздники.
Среди обрядов с использованием образа медведя можно выделить охотничьи, связанные с целенаправленной добычей или убийством медведя; аграрные - связанные с сезонной активностью медведя (зимняя спячка, весеннее пробуждение); бытовые - праздничные обряды (свадебные), и связанные с нарушением социальноэтических норм поведения (наказания/наставления).
Медведь, как олицетворение силы, мощи, приспособленности, воспринимался защитником от болезней, обладателем целительной силы. Традиционным является использование как медвежьих когтей и клыков, так и в целом медвежьей лапы (м. офтонь мадя, э. овтонь лапа). «Медвежья лапа» - одно из популярных и традиционных мясных блюд мордовской кухни. Полагание очевидно - тот, кто съедает это блюдо, обретает медвежью силу. Медвежью лапу активно использовали целители в приёмах традиционной медицины (теургическая составляющая).
Медведь выступал в качестве покровителя семейно-брачных отношений. «Медвежьи игры» характерны для свадебных обрядов у ряда народов (мордва, марийцы). Медведь считается покровителем рода невесты, символизирует деторождение, плодородие, силу, достаток, поэтому требует к себе уважения и почитания. Участники свадебного пира изготавливали и пили так называемое «медвежье вино».
Суеверность народов (мордовск.) проявлялась в виде страхов перед нечистой силой (злыми духами, связанными с ней колдунами (м. шятни), которая особенно вредит молодым и детям, но боится медведя. Поэтому молодых после венчания встречала женщина, наряженная медведем (Мокшина, 2012а).
Наказание привлеченным медведем за воровство, например (удмурт.). Предание о наказании за воровство связано с использованием медвежьей головы, которая для подобного случая всегда имелась в селении, в качестве «приманки» из леса живого медведя, который обязательно найдет вора и вспорет ему живот (Липина, Коробейников, 2016). Суеверный страх перед медведем, как лесным зверем использовался в качестве меры психологического воздействия следственными органами во время «Мултанского дела» в 1892 году, когда к подследственным пытались применить так называемую «медвежью присягу», чтоб вынудить их к самооговору (Липина, Коробейников, 2016).
Традиционные зимние праздники сопровождались играми «ряженых». Среди звериных обязательно присутствовал образ медведя: носили медвежьи
маски, вывороченные шубы, вымазывали сажей лицо, пугали людей, заходили в дома, просили угощения. Имеются упоминания того, что ряженый медведем считал в домах количество пряжи, выступая в роли покровителя конопли и прядильщиц. У кого пряжи оказывалось мало, того валяли в снегу (Мокшина, 2012а).
Фамилии, образованные от слова «медведь», например, фамилии Автаев, Автайкин, Офтин в Мордовии выступают в качестве имен-оберегов, так как являются производными от дохристианских антропонимов Автай, Офтай (Мокшина, 2012б). Отношение к ним, как к именам-оберегам сформировалось из крайне уважительного отношение мордвы, как «лесного народа» к медведю (мокшанский - офта, эрзянский - овто), как самому могущественному (многозначн.) существу. Среди удмуртов бытовало мужское имя Гондыр (Медведь), а имянаречение было возможно по названию воршуда (родового имени) отца или матери ребенка, однако, не упоминают о существовании рода с таким названием (Липина, Коробейников, 2016). Коми-пермяцкое «Ош» - медведь, образует имя князя Кудым-Оша, а медведь (брачный партнер чудской женщины) - начало княжескому роду «Оша», от которого по легенде произошел сам народ (Кошкарова, 2013).
Элементы промыслового (и аграрного) культа
В ряде регионов медвежий промысел начал развиваться в период существования зооморфного тотемизма (зоолатрии) (Мокшина, 2012а,б).
Охота на медведя характеризуется как общими, так и видоспецифичными особенностями. Типичный и для других видов охоты обычай, убив медведя, просить у него прощения. Медведь считался более чем достойным противником. Съесть мясо медведя означало приобщиться к его силе (Мокшина, 2012б; Кошкарова, 2013; Липина, Коробейников, 2016). Перед добычей медведя охотники совершали специальные обряды (юм сибодом, коми) (Мокшина, 2012б). Существовал (-ет) ряд правил, каким образом нужно поступать с фрагментами туши медведя, в частности с головой. Голову медведя нужно было оставить (захоронить) на месте произошедшего: в берлоге, в поле, прикрыв хвойными ветками (если добывали медведя «по своей воле в поле ходящего») (Липина, Коробейников, 2016).
Существовали обрядовые заговоры, чтоб избежать гнева других членов медвежьей семьи, при убийстве медведя (удмурт.) Возвращение с добытым медведем было праздником - подход к селению знаменовали выстрелами из ружей, оповещая соседей. Проходили с медвежьей шкурой по домам, угощались выпивкой (Липина, Коробейников, 2016).
Пример (удмурт.): устанавливали полати на стволе дерева, срываясь с которых медведь падал на заостренные колья, расставляя «башмаки» -дупла с приманкой: зверь засовывал в них лапу, а назад вынуть уже не мог, так как стенки ловушки были утыканы гвоздями с наклоном вовнутрь,
367
«качели» (XIX в.), с которых медведь срывался вниз на заостренные колья (Липина, Коробейников, 2016).
Пример (мордовск.): «Мордвин употребляет для того только рогатину, к которой приделаны вострые железные концы, и большой нож, имеющий форму кинжала, у которого с обеих сторон острые лезвия, а ручка сделана так, что ее можно воткнуть в землю. Когда охотник борется с медведем при помощи рогатины, то он старается выбрать удобную минуту, подвести зверя к тому месту, где воткнут нож, и потом отнять вдруг рогатину от упершегося в нее медведя и затем заставить его упасть на острие ножа. Были такие охотники из мордвы, которые убивали на своем веку несколько десятков медведей» (XIX в.) (Мокшина, 2012б).
Форма культа медведя - аграрная, пришедшая несколько позднее и существовавшая параллельно промысловому (охотничьему), проявлялась в хранении медвежьих черепов на скотных дворах (в конюшне, в хлеву), в качестве оберега домашнего скота, отпугивания «злых духов». Существовало ремесло медвежатника-поводыря, которое хорошо оплачивалось за провод медведя по селу, двору, конюшне, с аналогичной целью (Мокшина, 2012а). Медвежью лапу также вывешивали на воротах хлева в качестве защиты двора и скота (Мокшина, 2012а,б)
Время окончания суточных полевых работ определялось временем до вечернего выхода медведей - если работники задерживались в поле, «медведь, увязавшись за людьми, до самой деревни их провожал» (удмурт.) (Липина, Коробейников, 2016).
К аграрной форме культа медведя (марийск.) вероятно, можно отнести связь заботы о плодородии, почитания солнца и медведя, уходящего в зимнюю спячку и пробуждающегося весной, как охранителя (покровителя). Зимний цикл марийских религиозных обрядов, связанных с хозяйственной деятельностью, проводили после «Маска пайрем» (медвежьего праздника) (Мокшина, 2012а).
В период аграрно-промыслового культа медвежий промысел существовал главным образом, по причине необходимости самозащиты от медведя-скотин-ника, медведя-людоеда (который убил человека) или потенциального людоеда (если разорил пасеку, задрал домашнее стадо - т.е. подошел близко к человеку и его жилью). Для защиты скота, посевов, бортевых угодий, а также в религиозно-ритуальных целях (Мокшина, 2012а; Липина, Коробейников, 2016).
Обряд ритуального умерщвления медведя присутствовал в медвежьих праздниках финно-угорских народов. Для проведения ритуала медведей специально откармливали. Священное животное не должно было умереть слабым и истощенным, поскольку в этом случае теряло не только физическую силу, но и способность влиять на окружающих. Поедание мяса забитого тотемного животного отождествлялось с приобщением к его силе (Мокшина, 2012б).
В период доминирования антропоцентрической концепции отношения к окружающей природе, с понижением уровня религиозности общества, уходом
368
образа медведя, как прародителя и покровителя, охота на медведя становится бытовым явлением (примеры в источниках из XIX века) - как добыча любого полезного или убийство вредного зверя. Тем не менее, в ряде фольклорных произведений образ медведя трансформируется из прародителя в очень достойного уважаемого противника.
Медведь как и^и arctos L. Естественнонаучный аспект
Медведь занимает доминирующее положение среди животных в качестве персонажа любого фольклора благодаря целому ряду отличительных (не свойственных другим животным) естественных качеств и особенностей.
Общая характеристика. «Исконно медвежьи места» - первичный и вторичный ареалы обитания вида, где среди представителей фауны природной зоны главным, с точки зрения человека, является медведь. Не всегда связано с высокой численностью. Хотя численность сильно влияет на вид и степень взаимоотношений человека и медведя в регионе по причине обострения борьбы за территориальный ресурс, частоты встреч и площади перекрывания участков обитания. Численность может быть постоянно характерно высокой для данного региона, или спонтанно возрастать по причине внешних факторов (большая площадь лесных пожаров (Надь, 2015)).
Распространение на территории России (и некоторых сопредельных территориях).
Бурый медведь имеет голарктический ареал. Населяет лесную, лесостепную, отчасти тундровую и степную зоны Евразии.
Северная граница совпадает с границей лесной зоны и лесотундры. Весной и летом заходят далеко в тундру (до побережья Баренцова моря и дельты р. Печора), на Гыданский и Кольский полуострова, в тундру восточнее Колымы и на Чукотку. Современная южная граница ареала проходит по западу Ленинградской и псковской (Ремдовский заказник) областей и востоку Белоруссии (Березинский заповедник), достигая на юге Брянской и, возможно, Орловской областей России. Далее он огибает с севера Московский регион. Спускается к югу до Мордовии, Тамбовской и Ульяновской (Сурский заказник) областей, затем проходит севернее устья Камы и достигает Пермского края. По Уральскому хребту медведь распространен примерно до 53° с. ш. За Уралом граница идет на север приблизительно до Екатеринбурга, затем пересекает Западно-Сибирскую низменность (отмечен в Тюменском заказнике) выходит к Алтаю. Бурый медведь живет во всех горных областях юга Сибири, но его нет в степных районах Алтая, Иркутской обл., междуречья Селенги и Чикой и Юго-Восточного Забайкалья. Отсутствует на безлесных пространствах Амурской области, в долине Амура от предгорий Буреинского хребта до Комсомольск-на-Амуре и на самом юге Приморского края. Южнее основного ареала расположены отдельные очаги обитания в горных областях (Карпаты, Большой и малый Кавказ, Талыш, Копетдаг, Памиро-Алай, Тянь-
369
Шань, Джунгарский Алатау). На Дальнем Востоке встречается на островах Шантарских, Сахалин, некоторых Курильских (Барышников, 2007).
Бурый медведь характеризуется большой географической и индивидуальной изменчивостью. Поэтому его географические и локальные вариации неоднократно принимали за самостоятельные виды. Это привело к тому, что список синонимов для U. arctos необычайно обширен и насчитывает более 230 названий - рекорд для млекопитающих и вероятно, для позвоночных в целом (Барышников, 2007).
Особенности строения. Бурый медведь - самый крупный наземный хищник. Размеры бурого медведя подвержены большой индивидуальной и географической изменчивости. Длина тела самцов варьирует от 140-150 см (южные подвиды. Закавказье, Ср. Азия) до 245-255 см (Дальний восток России), высота в холке - 120-135 см, масса от 190 до 500-600 кг, соответственно (Барышников, 2007). Половой диморфизм выражен в размерах: самцы крупнее самок (Барышников, 2007).
Как и все представители семейства, имеют характерный «медвежий» экстерьер. Сложение тяжелое, туловище бочкообразное, коренастое, слабо вытянутое, горбообразно приподнятое в области плеч. Хвост короткий, почти целиком скрыт в мехе. Голова крупная, массивная, с широким лбом, обычно опущенная вниз. Шея толстая, короткая. Морда короткая, профиль морды от прямого до слабо вогнутого в области глазниц, вибриссы редуцированы и практически не функционируют. Глаза маленькие, темные; зрачок круглый. Ушные раковины умеренной длины (до 155 мм), трубчатые снизу и расширенные сверху, округлые, выдаются из зимнего меха, усилены толстыми вертикальными хрящевыми гребнями. Губы и кончик носа подвижные, язык длинный. В отличие от других Carnivora у медвежьих губы могут вытягиваться вперед (Барышников, 2007).
Передние и задние конечности сильные, почти равной длины, с одинаковой опорной площадью. Нижние стороны кисти и стопы голые, с пучками длинных волос. Волосяной покров грубый, часто лохматый, в зимнее время плотный, с густой подпушью (6-8 см) и длинными (до 10-15 см) остевыми волосами; летний мех более короткий и редкий. Длина волос и цвет меха очень изменчивы. Окраска чаще всего бурая, географически и индивидуально варьирует от почти черной до золотистой. Летом мех «выгорает», на груди в молодом возрасте бывает светлое пятно (Барышников, 2007).
Стопоходящее (полустопоходящее) животное. На нижней части лап у медведя есть своеобразные мозолистые образования: плантарная и пальмарные мозоли, которые оставляют следы на грунте, непохожие на следовые отпечатки других зверей. Полный оттиск мозоли задней ноги несколько напоминает отпечаток стопы человека (Пажетнов, 1990).
Конечности сильные, короткие, стопоходящие. Передвигаются обычно шагом, неторопливо. При быстром шаге или беге опираются преимуществен-
но на пальцы. Могут стоять и ходить на задних конечностях, опираясь на всю ступню (Барышников, 2007). Передние конечности используются для лазанья и манипулирования добычей. Кисть и ступня широкие, с пятью почти равными по величине пальцами. Все пальцы касаются земли, вооружены длинными когтями. Пальцевые подушечки располагаются по слабо изогнутой линии, плантарная подушечка большая и широкая, ее ширина почти в 2 раза превосходит длину (Барышников, 2007).
Обладает способностью подниматься на задние конечности, передвигаться только на задних, вертикально держа туловище. Эта способность обусловлена рядом анатомических особенностей: для медвежьих характерно увеличение числа крестцовых позвонков до 6, что выделяет их среди других Carnivora. В крестцово-подвздошное сочленение включены два крестцовых позвонка, у большинства хищных только один. Увеличение крестца и удлинение крестцово-подвздошного сочленения наблюдается также у человекообразных обезьян и человека. Такое строение крестцовой области развивалось в обеих группах параллельно и связано со способностью к двуногому хождению (Барышников, 2007).
Бурому медведю присуща пластика движений и тонкое умение пользоваться лапами при добывании пищи. Образ жизни (лазание по деревьям, переворачивание камней, бревен и т.п.). У медведя большее развитие передних конечностей: масса мышц их 54% общей массы мышц передних и задних, время опоры на них при беге больше, смещение центра тяжести вперед из-за сильного выдвижения вперед плечевой кости, развития мышц плечевого пояса, мощных мышц шейного отдела (Пажетнов, 1990). Передние конечности обладают большой разрушительной силой (способность ударом передней лапы перебить хребет, вырвать ребра или сломать кости черепа лосю) (Пажетнов, 1990). Передняя конечность у медведей используется для манипулирования в значительно большей степени, чем у других хищных млекопитающих, что требует широкого спектра движения для плечевой кости и предплечья (Барышников, 2007).
Несмотря на то, что медведи в большом количестве потребляют растительные корма, они плохо переваривают растительную клетчатку. Средняя длина кишечника взрослого бурого медведя составляет 7-10 м, по одним данным, и по другим (Пажетнов, 1990) 17,5 м у самцов среднем и 15,2 м у самок. превышает длину тела в 7-10 раз. На желудок приходится примерно 50 % от вместимости всего пищеварительного тракта (Барышников, 2007).
Когти и зубы медведя - равнозначное орудие умерщвления жертвы. Когти большие, слабо изогнутые (длиной до 8 см), на передних конечностях почти в 2 раза длиннее, чем на задних. Зубы: крупные резцы, сильные клыки высота коронки верхних более 40 мм.
Трофика. Бурый медведь - всеядный хищник, основу пищевого рациона которого, составляет растительность, не являются специализированными охотниками.
371
Растительность повсеместно составляет основу пищевого рациона медведя, адаптации пищевого поведения отличаются широким разнообразием. Список растений, потребляемых медведем, состоит более чем из 70 видов только для подзоны южной тайги. Обычно медведи поедают лишь какую-то только определенную часть растения (Пажетнов, 1990). Питание растительностью, запасы которой практически неограниченны в летний период, позволяет бурому медведю накапливать биомассу, большую, чем у иных хищников в лесной зоне (Пажетнов, 1990). Питание растительностью, включая нажировочные растительные корма, тем не менее, никогда не перекрывает проявления хищничества медведем.
В тех регионах, где существенное значение в питании медведя, особенно в нажировочный период, играет проходная рыба, использует несколько способов рыбной ловли и добычи икры - на перекатах, подбор от волны, и др. Покопки медведя с целью добычи содержимого запасников, гнезд, муравейников. Добыча меда бортевых пчел (Пажетнов, 1990). Благодаря этим особенностям, медведь проявляет себя (относится, считается) как экологически устойчивый, перспективный, обладающий высокой степенью пластичности, вид (Пажетнов, 1990).
Примеры:
1. Среди травянистых кормов обращает на себя внимание значительная доля участия в питании медведя недотроги—Impatiens noli tangere L., дудника —Angelica silvestris L, и сныти—Aegopodium podagraria L. Интенсивное поедание этих видов отмечается со второй декады мая до середины июня. Жировки медведей на недотроге наблюдаются почти ежегодно в поймах ручьев близ озёр. Зверь буквально пасётся, захватывая ртом целые пучки этого растения. Причём поедается лишь верхняя часть растения с наибольшим количеством листьев. После жировки медведя остаются целые тропы объеденной и помятой недотроги (Штарев, 1974).
2. Период летний (20 июня - 19 августа). В течение двух месяцев этого сезона последовательно созревают и плодоносят земляника (массовое созревание с 20 июня), черника, (с 8 июля), малина (с 20 июля), черемуха (с 20-25 июля). В сравнении с предыдущим сезоном травянистые растения теряют своё основное значение (20% встреч в экскрементах). В питании зверя существенную роль начинают играть ягоды (64% встреч в экскрементах). Среди летних ягод основное место в кормах зверя принадлежит чернике (24%) и малине (20%) (Штарев, 1974).
3. Среди лета в пище медведя продолжают по числу встреч преобладать насекомые (82,7%), значение насекомых летом возрастает более чем вдвое (132%), основное место продолжают занимать муравьи. Весной и в начале лета медведи разоряют главным образом насыпные муравейники, среди лета добыча муравьев идет в гнилых пнях, колодинах. С середины лета в пище медведя появляются земляные осы, которых медведь довольно охотно разыскивает и выкапывает из земли.
4. Массовые порой медведей, добывающих личинок хруща, отмечались летом 1969 и 1970 гг. в самых различных частях заповедника. Так, с мая по июль 1969 г. на обширной вырубке около 20 га, местами зарастающей березняком отмечались массовые следы добывания медведицей с медвежатами личинок майского хруща. Содранные пласты дерна, перевернутые или закрученные в трубки, окаймляли участки обнажённой почвы площадью до 5-10 м2 и более. С целью выяснения степени заражённости почвы этим вредителем леса было заложено в местах, непосредственно примыкающих к пороям, 15 квадратных однометровых площадок. Подсчёты показали, что в среднем на 1 м2 под слоем дерна обитало 25 крупных (около 30-35 мм) трёхлетних личинок хруща. Личинки двухлетние и однолетние встречались не везде и единично. Наименьшее и наибольшее число личинок на I м2 составило соответственно 7 и 38 особей. Общая площадь поверхности почвы, с которой медведица содрала дерн, оказалась равной 600 м2. Принимая во внимание средний показатель числа личинок на 1 м2, находим, что в течение примерно двух месяцев медведица с двумя медвежатами уничтожила около 15000 личинок лесного майского хруща. При весе одной личинки около 1,5 г общий вес уничтоженных таким образом личинок составил около 22 кг.
4. Жёлуди являются одним из наиболее полноценных осенних видов пищи медведя. По встречам на жировках жёлуди занимают 15,3%.
5. Нападения медведей на колхозные пасеки, расположенные непосредственно у границы леса заповедной территории, впервые стали отмечать с июля 1967 г. В ночь на 2 июля 1967 г. один медведь пришёл на Сафоновскую пасеку. Вокруг пасеки на площади в 50—100 м произрастает молодой березняк. Людей на пасеке не было. Медведь снял крышку одного из крайних ульев, вытаскивал из него рамки с медом, уносил их от улья и пчел в заросли березняка, где съедал мёд вместе с сотами. За ночь он съел около 10 кг мёда. На следующую ночь пасечник был, медведь пришёл около 24 часов, другим путем - обошёл пасеку в 200-300 метрах по гречишному полю, съел около 16 кг мёда. Разгрызенные и поломанные рамки были обнаружены в 30-50 метрах в березняке. Один улей оказался перевернутым, у другого снята крышка. В последующие ночи, когда медведя на пасеке подстерегали вооруженные люди, медведь не приходил. В это время он держался в 4 км от пасеки, задрал лося (взрослого самца) в молодом осиннике, присутствие именно этого же медведя было установлено по следам и содержимому экскрементов, содержащих остатки вощины и пчёл. Съев лося за 5 дней, медведь, в ночь на 9 июля, снова посетил пасеку. На заход медведя отреагировала собака. Пасечник отпугивал медведя выстрелами из ружья, зверь сопел, стучал ульями, покинул пасеку после восьмого выстрела. С одного улья была сброшена крышка, у восьми были сбиты присадочные порожки. В эту же ночь медведь посетил Пиевскую пасеку, находящуюся в 3,5 нм от первой и в 100 м от леса заповедника. Эта пасека окружена почти сплошными зарослями березняка и ивняка. Людей на
пасеке не было, медведь разорил улей, съел около 18 кг мёда. На следующую ночь на этой же пасеке съел гнездовые рамки в том же улье, ещё один улей завалил, у семи сбил порожки. Сторож пасеки выстрелил в медведя, но промахнулся. Медведь рявкнул и, сильно ударив, видимо, ульем о землю, ушел. Медведь не посещал пасеку трое суток. На четвертые пришел и был ранен ружейным выстрелом, позже убит. Вскоре после отстрела медведя, около Сафоновской пасеки отмечались следы другого зверя. Однако нападений на ульи больше не было. В 1968 г. медведей вблизи пасеки также не наблюдалось. Они возобновились с 20 июня 1969 года. За две недели медведь трижды приходил на Пиевскую пасеку и разрушил 7 ульев, но в них практически не было меда из-за плохого взятка. В третьей декаде августа медведи разорили на этой пасеке ещё 10 ульев (Штарев, 1974).
Хищничество. Хищничество медведя распространяется не только на крупных (копытных) животных, но и некоторых грызунов, беспозвоночных. Что касается молодняка, то это в основном грызуны и насекомые, или падаль (остатки чужой добычи). В семейной группе медвежата не участвуют в охоте, поэтому не могут обучаться приемам охоты через подражание: семейная группа с медвежатами при перемещении создают шум, обменивается звуковыми сигналами (Пажетнов, 1990), в момент охоты взрослое животное (медведица) своим поведением вызывает у медвежат реакцию избегания и т.п. (Пажетнов, 1990). Таким образом, хищническое поведение на добычу крупного (копытного) животного происходит в более позднем периоде, когда медведь ведет уже одиночный образ жизни. Хищническое поведение стереотипно в пределах ареала с региональными различиями: у естественных и искусственных солонцов, при кочевках и т.п. А у копытных формируется коадаптация к хищнику - миграции позднее, когда прошло залегание медведей в берлоги, например.
Охота (добыча). Бурый медведь применяет различные способы добычи объекта питания (жертвы), использует разные приемы охоты: подкараули-вание, скрадывание, загон, преследование (в т.ч. по насту) и др. (Пажетнов, 1990). Эти приемы проявляются (варьируют) ситуативно во время охоты. Основной прием - скрадывание, результат двух противоположных действий: приближения к потенциальной жертве с одновременным избеганием ее. Чередование приближения к жертве с остановками (Пажетнов, 1990). Расстояние, с которого обычно совершается бросок, в лесу составляет 10-20 м. Форма перемещения медведя при скрадывании не как у кошачьих - туловище «вихляет во все стороны», частая перестановка лап, изгибание их во всех суставах, частое вращение головой, при этом движение бесшумное), длительное изнуряющее преследование (до нескольких дней), загон (в болото, на лед, в завал). В хищническом поведении медведя две противоположные реакции - пищевая (движение к жертве) и оборонительная (ее избегание) (Пажетнов, 1990). Использует во время охоты как раздражители от жертвы (оставляемые следы: кровь, слизь, послед, помет и т.п.), как специфические
374
сигналы, так и природные факторы (направление ветра, особенности рельефа местности). Во время удачной охоты закладывается стереотип поведения, который воспроизводится при аналогичных условиях. Пластичность в хищническом поведении медведя, с разнообразием приемов, формируется позже. С взрослением (зрелостью) реакция избегания медведем крупных копытных (из-за их возможного активного оборонительного поведения) тормозится и замещается хищническими, из-за возникающего возбуждения во время преследования (Пажетнов, 1990).
В способах умерщвления жертвы у бурого медведя проявляется широкая индивидуальность и региональные различия: раздавливание зубами черепа жертвы, удерживая лапами; нападение сзади, фиксируя когтями круп жертвы и стараясь ее свалить; удар лапы позади холки; вырывание внутренностей через брюшину; раздавливание черепа и вырывание лицевой части (овца); разрывы в области холки и повреждения позвонков грудного отдела; вырывание ребер в залопаточной области. Имел место случай умерщвления при прыжке слева сбоку на жертву (лошадь) с последующим захватом за морду левой лапой и переломом шейных позвонков при захвате за хребет (холку) -правой. Приближение к жертве (лоси) сбоку, захват когтями и зубами за холку, повреждение выйной связки, после чего жертва не может бежать. Когтями часто вырывает ребра, распарывает брюшину, наносит глубокие поранения в области крупа; захват за заднюю ногу, с полным вывихом верхней головки бедра и следами зубов в области колена (Пажетнов, 1990).
Поведение у жертвы. Поведение медведя у жертвы не одинаково: имеет место закапывание добычи, засыпание землей, мхом, заваливание кустарником. Закапывает и падаль, поэтому бытующее мнение, что закапывает добычу «для протухания» не состоятельно. Утаскивание добычи с открытого места, перетаскивание несколько раз. Зачастую не прячет добычу.
Зимовка (берлоги). Берлога - убежище медведя в зимний период, имеющее назначение защиты от неблагоприятных факторов внешней среды (морозов). В первую очередь используются естественные укрытия (расщелины, ниши, пещеры). Если естественных недостаточно - медведь устраивает берлогу. Многожество особенностей адаптации из-за многообразия факторов (физико-географических, климатических). В предзимний период медведь характеризуется гнездостроительным поведением - приспособление к внешней среде (выбор места для устройства берлоги) и ее изменение для потребности перезимовать (собственно строительство). Выпадение снега - стимул к активации гнездостроительства (Пажетнов, 1990). Берлоги естественные, грунтовые, полугрунтовые, верховые. Хотя в каждом регионе в пределах ареала бурого медведя представлены все четыре основных вида берлог, преобладает типичный. Берлоги приурочены к угодьям, сложность определяется характеристиками почвы, уровнем антропогенной нагрузки. Определенная задача - выбор скрытного места. Берлоги бурого медведя характеризуется
375
полярностью в устройстве: сложные и примитивные. Верховые - не означает просто устроенные, существуют крайние формы (верховая берлога в ветровальном заломе и неглубокая лежка-лунка в снегу) и ряд форм между ними (Пажетнов, 1990).
Примеры:
1. Наибольшее число встреч бурого медведя приходится на сосновые боры и лиственные насаждения. Сосновые леса в заповеднике занимают 56% лесной площади (в настоящее время, после пожара 2012 г. - 8840 га, авт.). Среди разных типов сосняков широко распространены липняковые и зеленомошни-ковые боры. В них же зарегистрировано и наибольшее число встреч медведя и следов его деятельности. Оба типа боров включают участки с наилучшими защитными условиями. Здесь широко распространена в подросте, во втором и третьем ярусах, ель. Местами встречаются густые чащи елового подроста. В подлеске липняковых боров, кроме того, широко распространена липа (порослевая форма), образующая подчас труднопроходимые заросли. Именно в этих двух стациях неоднократно находили медвежьи берлоги (Штарев, 1974).
2. Наряду с особями, зимующими в пределах своих индивидуальных участков, часть зверей уходит зимовать за 15-25 км. Такие переходы предпринимают не только одиночные звери, но и медведицы с медвежатами.
3 Медвежьи берлоги чаще встречаются в лесу с богатым еловым подростом или с большой примесью в древостое ели, нередко с наличием ветровальных деревьев. Из 20 известных нам берлог 9 (45%) были грунтовыми. Четвертую часть известных нам зимних убежищ, медведя составляют полугрунтовые берлоги. К третьему типу зимних убежищ относятся берлоги, устраиваемые на поверхности земли, в буреломе (20%). В Мордовском заповеднике медведи находятся в берлогах в среднем около 140 дней (Штарев, 1974).
Размножение, выращивание потомства, опека, обучение. Потомство бурого медведя появляется в берлоге, в середине зимы. Сосков у медведицы 6: 4 грудных и 2 паховых, часто функционирует 1 пара (Пажетнов, 1990; Барышников, 2007). Медвежата при рождении весят около 500 г, они слепые, с закрытыми ушными проходами, с редкой и короткой шерстью. Медведица-мать кладет новорожденного под мышку передней лапы или в пах, к соскам. В паху и в подмышечных впадинах медведицы редкая шерсть, жировая прослойка тонкая, места наилучшим образом прогреваются - медвежата размещаются в самых теплых местах (Пажетнов, 1990).
На 16-18 день открываются уши, на 30-й - глаза. Медведица постоянно вылизывает детенышей, в подобном массаже они нуждаются до 1,5 месяцев. В два месяца медвежата активно передвигаются, сильно выражен рефлекс сосания. Периодически, когда медведица ложится на живот, медвежата оказываются на холодном дне берлоги, своеобразное «закаливание» медвежат перед выходом из убежища, который происходит еще в продолжение снежного периода. К моменту выхода из берлоги вес медвежат 3-4 кг, медвежата
376
способны следовать за медведицей. Выход с медвежатами, как правило поздний, не по большому снегу. Семья медведей перемещается медленно, с частыми остановками. Медведица периодически ложится на бок, на спину - обогревая медвежат, как в берлоге (Пажетнов, 1990). Медвежата второго года жизни, способны только покинув берлогу, по снегу и льду, купаться в воде ручья, например. Слабые медвежата в семье не выживают, остаются более жизнестойкие.
Внутрисемейная связь у медведей поддерживается через звуковую сигнализацию, визуально и по запаху. Период млечного вскармливания продолжается до конца июня - начала июля. К этому времени медвежата приобретают определенную степень самостоятельности (Пажетнов, 1990). В этот период происходит смена поведения медведицы по отношению к медвежатам во время переходов - она перемещается, оставляет их одних, убегает, не пытаясь их постоянно защищать и опекать, как весной или в начале лета, подает позывной звуковой сигнал редко, только в случае опасности или излишнего беспокойства медвежат. Медвежата следуют за ней, догоняют по следу, подают звуковой сигнал, прислушиваются - определяя на слух местонахождение медведицы. В случае утери матери медвежата в этот период подолгу остаются на одном месте. Выжить без опеки матери медвежата способны с семимесячного возраста (Пажетнов, 1990). В естественных условиях к концу нажировочного периода (ноябрь) медвежата-сеголетки весят 35-40 кг. Гон у медведей в июне, в это время медведица, если она с медвежатами, еще выкармливает их. Целый ряд факторов тормозит у самки наступление эстрального цикла. К моменту окончания лактации происходит и окончание периода гона, начинается нажировка, спаривание медведицы, имеющей медвежат-сеголеток исключается. По частоте регистраций преобладают семьи с двумя медвежатами (Пажетнов, 1990).
Социальное поведение. Популяции бурых медведей - сложные социально организованные сообщества индивидуумов, с одной стороны между которыми осуществляется постоянный информационный обмен, с другой - их образ жизни одиночный, асоциальный (Пажетнов, 1990). Каждый взрослый бурый медведь имеет индивидуальные отличия в поведении, но они не меняют шаблона поведения зверя определенной популяции. По результатам анализа материала, накопленного в течении многолетних полевых и стационарных исследований, среди биологических форм поведения бурого медведя выделяют пищевое, оборонительное, гнездостроительное и социальное поведение (Пажетнов, 1990). Внутри семейной группы медведей действуют связи, базирующиеся на материнском инстинкте (медведица) и реакции следования (медвежата) (Пажетнов, 1990). Элементы социального поведения у медведей проявляются рано.
Прямые (непосредственные) контакты между медведями, ведущими одиночный образ жизни, ограничены, так как велика вероятность возникновения
прямой агрессии хищников по отношению друг к другу (вплоть до гибели). Взаимосвязь между особями поддерживается через опосредованные долговременные сигнальные знаки.
Запаховые сигналы - важнейший компонент коммуникативной системы медведей: мечение своей территории (сигналы-маркеры) (Пажетнов, 1990).
Визуальные метки - еще один компонент коммуникативной системы, это метки, оставляемые медведем в виде закусов и задиров на деревьях-маркерах, следовые метки на грунте, каталища. Они выступают как комплекс сигнальной информации. Маркировка медведем именно хвойных деревьев, позволяет за счет свойств смолы на более длительный период фиксировать ольфакторный (т.е. ощущение запаха, естественные запахи особи, окружающей среды, в которой происходит общение) сигнал.
Территория, занимаемая медвежьей семьей,группировкой во главе с сам-цом-доминантом составляет 5000-7000 га для района Центрально-лесного заповедника (Пажетнов, 1990). Из них медведем-одиночкой, не принимающим участия в гоне (250-300 га), доминантным самцом и подчиненным самцом (около 1000 га), самка с лончаками (прошлогодками), готовящаяся к спариванию, обитает в зоне активности доминантного самца, а самка с сеголетками - кочует из одних угодий в другие (Пажетнов, 1990).
Стациальное размещение. Описанная выше территориальность сохраняется после гона до момента «выедания» кормов на участках (медведи перемещаются на более кормные участки, сообразно прошлого опыта, аналогично животным оседлого образа жизни, с врожденной способностью к ориентации). Активные перемещения из одних стаций в другие связаны с началом созревания ягод, нажировочным летне-осенним периодом - очередная смена стаций, следовательно, образование у особи нового участка обитания. Таким образом, медведь перемещается как бы вместе со «своим» участком обитания (Пажетнов, 1990).
Границы территории, осваиваемой медведем в течении активного периода зависит от географической зоны обитания: например, в Нечерноземной зоне медведи до 4-летнего возраста обитают на площади около 1500. га. Такую же площадь занимают и медведицы с молодняком. Взрослые крупные самцы способны перемещаться на расстояние 19 км (12 прямого маршрута) за два дня фиксации, в весенне-летний период могут обходить территорию площадью до 7000 га (Пажетнов, 1990).
Семья медведей распадается на второй год существования, когда медвежатам исполняется 1,5 года. К этому возрасту уже закладывается основа пищевого поведения, достаточно хорошо выражено оборонительное поведение, имеется первичный опыт по выбору сезонных стаций обитания, но в то же время, происходит достраивание основных сложных форм поведения, которые будут нести в себе элементы индивидуальности, сформированные как адаптации к конкретным условиям окружающей среды (Пажетнов, 1990).
Заключение
На настоящем этапе развития науки осуществляется переход от преобладания процесса анализа к доминированию синтеза, использование междисциплинарного подхода, как необходимого условия для понимания явлений, изучения объектов. Процесс анализа, доминировавший в XX веке и характеризовавшийся крайне узкой специализацией, привел к изобилию фрагментарных знаний и потере целостности. Для наиболее объективного и достоверного восприятия бурого медведя Ursus arctos L., как целостного объекта, его места, роли в системе природы и взаимоотношений с человеком, важны результаты, получаемые как историко-филологическими, так и естественными науками. Анализ и обобщение результатов археологических, биологических (экологических, териологических) и филологических исследований (экспедиций) - как ресинтез объекта.
Литература
Афанасьева-Медведева Г.В. 2010. Образ медведя в русской народной прозе Восточной Сибири (по материалам фольклорных экспедиций 1980-2010 гг.) // Мир науки, культуры, образования. №6(25). С. 65-68.
Барышников Г.Ф. 2007. Медвежьи (Carnivora, Ursidae) // Фауна России и сопредельных стран. Млекопитающие. Том 1. Вып. 5. СПб.: Наука. 541 с.
Житенёв В.С. 2000. Культ медведя в палеолите Европы. Дисс. Москва. 172 с.
Кошкарова Ю.А. 2013. Пермская модель архетипичекого образа медведя // Лабиринт. Журнал социально-гуманитарных исследований. №4. С. 7 - 16.
Липина Л.И., Коробейников А.В. 2016. Образ медведя в традиционной удмуртской культуре (По данным фольклора, археологии и этнографии) // Сакральное пространство в культуре народов Урало-Поволжья. №2/31. С. 92-113.
Мокшина Е.Н. 2012а. Образ медведя в религиозных и мифологических представлениях мордвы и других финно-угорских народов // Социально-политические науки. №3. С. 16 - 19.
Мокшина Е.Н. 2012б. Образ медведя в религиозных и мифологических представлениях финно-угорских народов (мордвы, марийцев, удмуртов, коми и др.) // Финно-угорский мир. №3/4. С. 97-101.
Надь З. 2015. «Все боятся медведя». Страх медведя на Васюгане в Сибири // Томский журнал ЛИНГ и АНТР. №1. С. 58-81.
Пажетнов В.С. 1990. Бурый медведь. М.: Агропромиздат. 215 с.
Штарев Ю.Ф. 1974. К экологии бурого медведя // Труды Мордовского государственного заповедника имени П.Г. Смидовича. Вып. 6. С. 50-78.
References
Afanasjeva-Medvedeva G.V. 2010. Bear image in the Russian folk prose of East Siberia (based on the materials of folklore expeditions 1980-2010) // World of science, culture and education. Vol. 6 (25). P. 65-68. [In Russian]
Baryshnikov G.F. 2007. Bears (Carnivora, Ursidae) // Fauna of Russia and adjacent countries. Mammals. Vol. 1(5). St.Petersburg: Nauka. 541 p. [In Russian]
Koshkarova Yu.A. 2013. Permian model of the archetypal bear image // Labyrinth. Journal of social and humanitarian research. Vol. 4. P. 7-16. [In Russian]
Lipina L.I., Korobeinikov A.V. 2016. Bear image in the traditional Udmurt culture (By the data of folklore, archeology and ethnography) // Sacred space in the culture of the peoples of the Ural-Volga area. Vol. 2/31. P. 92-113. [In Russian]
Mokshina E.N. 2012a. Bear image in the religious and mythological beliefs of Finno-Ugric peoples (Mordovians, Mari, Udmurt, Komi, etc.) // Finno-Ugric world. Vol. 3/4. P. 97-101. [In Russian] Mokshina E.N. 2012b. Bear image in the religious and mythological beliefs of Mordovians and other Finno-Ugric peoples // Social and political sciences. Vol. 3. P. 16-19. [In Russian]
Nagy Z. 2015. Everyone is afraid of the bear. Fear of the bear on Vasyugan in Siberia // Tomsk Journal LING & ANTHRO. Vol. 1(7). P. 58-81. [In Russian]
Pazhetnov V.S. 1990. Brown bear. Moscow: Agropromizsdat. 215 p. [In Russian] Shtarev Yu.F. 1974. To the ecology of brown bear // Proceedings of the Mordovia State Nature Reserve. Vol. 6. P. 50-78. [In Russian]
Zhiteniov V.S. 2000. Bear worship in the Paleolithic age of Europe. PhD Thesis. Moscow. 172 p. [In Russian]
ARCHETYPAL BEAR IMAGE AND BROWN BEAR URSUS ARCTOS L. (BEAR IN THE HISTORICAL-PHILOLOGICAL AND NATURAL-SCIENTIFIC ASPECTS)
O.V. Tereshkina, S.A. Tereshkin
Tula region Exotarium, Russia e-mail: tierieshkina2013@mail.ru
The article is a synthesis of natural-scientific and historical-philological knowledge with regard to brown bear, as a biological species Ursus arctos L. and a bear image, as a basis of the (bear) worship. The reason for writing of an article of such a format has a utilitarian basis: to satisfy a natural desire of humans to simultaneously receive a comprehensive (in various aspects) knowledge about a bear, as an object of interest. The authors have made an attempt to analyze the materials on studying of the bear image which has formed on the territory of several regions of Russia (Volga region, Cisural area, Siberia) which at the same time is a portion of the historical range of distribution of the species (of brown bear Ursus arctos L.). The article gives a description of the key distinguishing features of biology and ecology of brown bear as a biological species Ursus arctos L., which served as a basis of forming of the bear image (worship) during different periods of human society history, and which persist (reflected) in the works of non-fairytale and fairytale prose. Transformation (evolution) of the bear image is traced back, the presented motifs are considered, plotlines are distinguished, typical plots are enumerated, a number of summarizations (identities) are made. The motivation for initiation of the studies in this direction and the basis of the article were historical-philological (bear image according to the religious and mythological beliefs of the Mordovian people) and naturalistic (studying of brown bears on the territory of the Mordovia State Nature Reserve) data for the Republic of Mordovia. The materials of this article can serve as a relatively holistic multiple-aspect basis when developing of excursions, thematic lectures, naturalistic activities. Key words: bear, bear image, worship, humans
