CC BY
15
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2022. Т. 9, № 4 (36). С. 200-208. УДК 903.126(571.26)
Б01 10.24147/2312-1300.2022.9(4).200-208
З. С. Лапшина
АРХЕОЛОГИЯ НИЗОВЬЕВ АМУРА: ОПЫТ ИНТЕРПРЕТАЦИИ СИМВОЛОВ НА ЛИЧИНЕ ПЕТРОГЛИФОВ РЕКИ КИЯ
В нижнем течении реки Амур и на побережье Татарского пролива с 50-х гг. Х1Х в. по ХХ1 в. открыт ряд памятников наскального искусства: Сикачи-Алян, Малышево, Шереметьево, на реке Кия, Сукпай, Калиновка, урочище Май, бухта Ситуан, бухта Базарная. В совокупности они составляют бесценное культурное наследие, воплощающее в себе наиболее важные символы картины мира коллективов ушедших исторических эпох. В статье представлен вариант трактовки смыслового содержания символики личины № 1 петроглифов правого берега реки Кия, расположенных вблизи села Переяславка в Хабаровском крае. В качестве метода использован авторский приём иконографического описания личин, используемый более десяти лет. Итогом исследований стала интерпретация рисунка как маски верховного духа-танцора для исполнения ритуалов мужских тайных союзов.
Ключевые слова: петроглифы; река Кия; иконографический анализ; личина; символы; картина мира.
Введение
В Нижнем Приамурье с 60-х гг. Х1Х в. по конец 70-х гг. ХХ в. открыт ряд памятников петроглифов в бассейнах Амура и Уссури: Сикачи-Алян - П. И. Ветлицын в 1890 г. и В. Л. Альфтан в 1894 г.2, по правому берегу реки Уссури, Шереметьево - в 1861 г. Р. К. Маак3, на реке Сукпай в 1978 г. В. И. Дьяков4, на реке Кия в 1966 г. В. Д. Яхонтов5, по берегу русла Амура, в селе Калиновке - в конце Х1Х в. Дж. Фоук6, в урочище Май (Аури) в 1933 г. А. М. Золотарев . В ХХ1 в. автором обнаружены два местонахождения петроглифов на побережье Татарского пролива: в бухтах Ситуан в 2018 г. [1, с. 132-135] и Базарная в 2019 г. [2, с. 54-69]. Основные работы по превращению петроглифов в полноценные исторические источники проводились в 1935 г. (А. П. Окладников, М. Черемных) отрядом Нижнеамурской археологической экспедиции Института этнографии АН СССР, в 19531970 гг. археологами отряда Дальневосточной археологической экспедиции Института археологии и этнографии СО АН СССР под руководством А. П. Окладникова. Помимо полевых работ, проведены научные исследо-
вания по интерпретации и публикации мате-риалов8. В 1990-х гг. осуществлялись полевые работы на р. Сукпай [3, с. 194-200].
История открытия и изучения петроглифов на реке Кия
Памятник расположен в излучине правого берега р. Кия, притока р. Уссури (рис. 1). В непосредственной близости находится пос. Переяславка Лазовского района Хабаровского края. Первые сведения о рисунках были получены А. П. Окладниковым от члена Приамурского Географического общества, натуралиста-орнитолога В. Д. Яхонтова. Он написал заметку в газету «Тихоокеанская звезда» с описанием антропогенных разрушений скал с рисунками возле Малышево и Сикачи-Аляна, упомянул о рисунках на скалах урочища реки Кия, в частности, о личинах, которые расстреливались, очевидно, туристами, охотниками и рыбаками9.
В 1967-1968 гг. А. П. Окладников и археологи Дальневосточной археологической экспедиции Института истории, археологии и этнографии СО АН СССР С. Г. Глинский и А. П. Деревянко приступили к полевым исследованиям памятника: возле скал была обнаружена стоянка с мезолитическим
Рис. 1. Место расположения петроглифов на реке Кия. Фото З. С. Лапшиной, 2022 г.
слоем; проведены топографическое описание и калькирование 13 рисунков, из которых один был нанесён краской, остальные выбиты по поверхности участков скал. Фотоснимки сделаны Ю. А. Полумисковым . В 2010 г. полевые исследования на р. Кия в районе расположения петроглифов проводил старший научный сотрудник Института археологии и этнографии СО РАН д-р исторических наук В. Е. Медведев. Он изучал материальные культурные остатки в рыхлых отложениях коренного берега р. Кии в излучине Чёртово Плёсо. Учёный определил культурно-хронологические границы появления рисунков: «Найденные фрагменты керамики малышевской культуры позволяют датировать основную часть петроглифов среднене-олитическим временем (1У-Ш тыс. до н. э.). Некоторые рисунки могли быть выбиты в позднем неолите (вознесеновская культура). Изображение лодки скорее следует связывать с обитателями р. Кии, оставившими поблизости от писаниц керамику польцев-ской культуры раннего железного века (конец I тыс. до н. э. - начало I тыс. н. э.)» [4, с. 77]. Он не упоминает мезолитический слой, который был обнаружен в конце 1960-х гг.11 В 2021 г. сотрудниками Хабаров-
ского краевого центра по охране памятников истории и культуры под руководством А. Р. Ласкина обнаружены две личины с сиянием12. В декабре того же года ими проводились исследования с использованием методов фотограмметрии и выявлено изображение лося, которое визуально на скале уже не просматривалось . Общее количество изображений увеличилось до 16 изобразительных единиц.
Предыстория исследования личины № 1. Первичные сведения о памятнике были помещены А. П. Окладниковым в статью «Из предыстории искусства Амурских народов»14, опубликованную в 1968 г. в журнале «Советская археология». В полном объёме материалы по наскальным рисункам р. Кия вошли в его монографию «Петроглифы Нижнего Амура» (1971 г.). В монографии личина № 1 представлена как самая крупная (55^45 см), с концентрическим овалом и пучком трёх коротких полосок наверху, которые рассматриваются как рудимент головного убора из перьев; выделены большие круглые глаза, окаймлённые концентрическими кружками; на лбу ромб, окаймлённый спиралями; отмечено, что «Нижняя часть орнаментального внутреннего заполнения личины пострадала
от времени и не может быть восстановле-на»15. Автором статьи проводилось исследование семантики изображений киинских личин. В монографии «Архаическая модель мира в наскальных рисунках Амура и Уссури» сделан иконографический анализ трёх личин (№№ 8-10), по итогам которого они были отнесены к маскам персонажей верхней небесной сферы Вселенной [5, с. 92-97]. Личина № 1 описана автором также в монографии «Модель космоса в содержании личин петроглифов Амура и Уссури», где сделан первичный анализ семантики знаков внутреннего заполнения и верхнего знака за пределами контура; в итоге изображение рассматривалось как центральный персонаж идеограммы «столб людоеда» и было реконструировано предназначение изучаемого рисунка [6, с. 175-177]. В предлагаемой статье излагаются результаты дополнительных исследований всей совокупности знаковой системы внутреннего заполнения личины (рис. 2).
Иконографический анализ личины № 1 на скале р. Кия
Описание скалы и расположение рисунка. Скала сложена базальтами серого цвета. Под воздействием природных факторов она раскалывается на крупные глыбы, которые отваливаются от её массива и лежат у под-
ножия. Поверхность скалы покрыта вертикальными и косыми трещинами, образующими отдельные плоскости, на которые и наносились рисунки. Личина № 1 расположена отдельно от других, на небольшой плоскости, ограниченной трещинами и выступом в нижней части. Рисунок крупного размера (55^45 см). По своему облику он значительно отличается от других личин памятника.
Характеристика внешней контурной линии. Личина окружена двойным внешним контуром в виде вписанных друг в друга окружностей. В нижней части она немного шире, нежели в верхней. На макушке маски выбиты из одной точки пучком три тонкие полоски с округлыми концами: центральная -длинная, слева и справа - две короткие.
Внутреннее заполнение рисунка. В верхней части тонкая трещина пересекает двойной контур слева и справа, а также глаз и нос. Рисунок симметричен по вертикали: одинаково изображаются оба глаза, окруженные двойными полудугами; разделительной линией служит нос, на лбу два симметричных завитка, строго по центру лба четыре точки и два вписанных друг в друга угла вершинами вверх. Симметрию нарушает пучок из трёх линий - отростков, он чуть смещён влево. Внутреннее заполнение личины
Рис. 2. Петроглифы Кии. Личина № 1. Фото З. С. Лапшиной (2014 г.) и прорисовка (по: Окладников А. П., 1971, табл. 132)
зрительно разделяется на три части: лобную, центральную, нижнюю:
1) Лобная часть. Она не отделена линией, бровями или свободным пространством от основной части. Это пространство выше уровня глаз. Оно обрамлено слева и справа двойными короткими полудугами. Лоб насыщен знаками. Выше переносицы нос плавно переходит в две двойные фигуры «У-об-разной» композиции с завитками. Между ними в развилке начертан ромб: нижняя его часть - собственно развилка из двойных линий, а верхняя - два угла вершинами вверх, вписанные друг в друга. Внутри ромба нанесено «четвероточие» - четыре ямки в крестообразной композиции.
2) Центральная часть. Она представлена глазами и носом до переносицы. Оба глаза состоят из ямок-зрачков, вписанных в два концентрических круга. За ними слева и справа выбиты двойные полудуги, одна в другой, они заканчиваются загибами над глазами и продолжаются полудугами на лбу. Нос имеет вид конуса: узкий у переносицы и расширяющийся книзу, он длинный и крупный. Ноздри отдельно не выделены, что может указывать на позднейшую разработку художественного образа.
3) Нижняя часть. Она включает щёки и расположенные на них сложные знаки. Ниже носа и знаков проходит довольно широкая трещина, она как бы отсекает участок подбородка, и проходит по всей горизонтали рисунка. Тем не менее, под трещиной заметны полукруг ниже носа и отходящие от него слева и справа две коротких полудуги. Их можно связывать с увеличением трещины, либо с деталями несохранившегося рта. Ниже глаз слева нанесен знак двойного овала с точкой; под правым глазом один мелкий кружок с точкой-ямкой внутри, и второй, более крупный эллипсоидный знак с выпуклой точкой внутри. Внутреннее заполнение этих знаков нельзя определить точно, и ямки, и выпуклости могут быть результатом процессов выветривания на поверхности скалы. В прежних описаниях они ошибочно воспринимались автором как знаки «слёз».
Заключение по рисунку и содержание художественного образа. В структуре рисунка выдержан единый мотив двойной прямой и изогнутой линий, а также двойных концен-
трических кругов. При этом отсутствует мотив «линии-змеи», что, на наш взгляд, является признаком позднего изображения (финал каменного века). Вопросу мотивов в рисунках личин и последовательности их появления посвящено отдельное исследование автора, изложенное в статье «Личины петроглифов Амуро-Уссурийского комплекса: структура рисунка и художественный образ» [7, с. 64-68].
Личина № 1 отличается множеством знаков, рассмотрим их символическое значение. Как показало изучение автором несколько десятков амуро-уссурийских личин, содержание художественного образа мифологического персонажа, в основном заключено в символике его лобной части. В данном случае, в двойных завитках, углах, ромбе и крестообразном «четвероточии»:
1) Маска персонажа наделена знаком «У-образных» стружек с завитками, которые в ритуальной практике играют роль пожертвования высшим божествам. Содержанию знака завитков в заполнении личин посвящено отдельное исследование автора, изложенное в статье «Ритуальные стружки «инау» в наскальном искусстве Нижнего Приамурья», в которой обосновано представление о завитках как художественном образе древесных стружек. Последние использовались в качестве жертвоприношения взамен человека в течение всех этапов культурогенеза обитателей Амура, вплоть до настоящего времени [8].
2) Знак «четвероточия» в крестообразной композиции на лбу. На личине № 1 этот знак фланкируется по горизонтали двумя завитками, исходящими из развилки на переносице. Это соответствует «двойному инау», разновидности ритуальных древесных стружек, которые используются в качестве жертвенного дара во всех ритуальных действах айнов о. Сахалина и о. Хоккайдо, нивхами Сахалина и Амура, ульчами, нанайцами и другими народностями Амура. Этот знак имеет тысячелетнюю историю [8]. Таким образом, жертвенный дар слева и справа обрамляет знак четырёх точек. Фланкирование центральной фигуры - это художественный приём, используемый с древности, для выражения образа мира с верховным персонажем по центру. Четвероточие выступает осью (пуповиной) данной модели мира. Ис-
следованиями числового описания мироздания, в частности, сущности числа «четыре» как символа горизонтальной структуры пространства и постоянно сменяющихся четырёх времён года в архаической культуре занимались семиотик В. Н. Топоров и археологи Б. А. Фролов16 и В. В. Евсюков17 и др. Опираясь на их опыт, знак ромба, заключающего в себе крестообразное «четверото-чие», мы рассматриваем как символ верховного божества неба и земли, соединяющего горный и водный мир, смену времён года. Этот знак отражает структурирование горизонтального пространства в социуме оседлых рыболовов Амура. Именно знаку четырёх точек в ромбе предназначаются жертвенные дары в виде завитков.
Аналогичные знаки четырёх точек в крестообразной композиции встречаются во внутреннем заполнении на лбу личин других памятников Амура: в Сикачи-Аляне - Ма-лышево это рисунок 2 на камне № 82; рисунок 2 на камне № 25; рисунок 1 на камне № 79. При этом содержание художественного образа приведённых личин не всегда совпадает. Знак четырёх точек в крестообразной композиции встречается на керамике неолита, в том же виде он сохранился в вышивках нанайской одежды [8]. Очевидно, знак «чет-вероточия» имеет всеобщее значение, стоит над символикой других мифологических персонажей, являясь образом мира.
3) Глаза в концентрических кругах. Этот приём показывает причастность изображения к человеческому черепу, который символизирует связь персонажа с духами предков. Он характерен для нижнеамурских петроглифов, как и двойные спирали в основе орнамента. Это отмечали учёные и на Амуре, и среди Северо-Западных петроглифов Северной Америки: Б. Лауфер18, А. П. Окладников19, Е. А. Окладникова20 и др.
4) Двойные полудуги, ограничивающие участок лба и обрамляющие глаза и скулы маски также выступают признаками черепа. Череповидные личины нижнеамурских петроглифов, как правило, очерчены во внутреннем заполнении слева и справа одинарными или двойными кривыми линиями. Наиболее поздние, угасающие признаки черепа во внутреннем заполнении личины -это, на наш взгляд, знаки углов на щеках.
5) Знаки под глазами маски требуют отдельных объяснений. Ранее они обозначались автором «слезами» [6, с. 176]. В петрог-лифоведении существует понятие «слёзы» на масках, но они отличаются от знаков на амурских масках. В наскальном искусстве Сибири (окуневские стелы), а также индейцев Северо-Западного побережья Северной Америки, знаки «слёз» связывают с длинными полосками ниже глаз, т. е. со следами текущих слёз21. Изучаемые нами эллипсы и кружки ниже глаз киинской личины, очевидно, правильнее называть знаками без уточнения. На личинах Амура часто встречаются знаки в виде эллипсов, треугольных фигур либо на щеках, либо за пределами внешнего контура личины. Маски таких персонажей с головными уборами и знаками принадлежат к особой категории изображений, которые обозначены автором как центральное звено идеограммы «столб людоеда» [6].
6) Пучок из трёх отростков на вершине головы, а также двойной контур личины могут означать изображение головного убора с султаном, характерного для руководителей сакральных обрядов. Среди личин Сикачи-Алян - Малышево есть маски с головным убором и с султаном на макушке (№ 41:1, № 55:1). Эти знаки связаны с изображением головного убора маски великого духа-танцора и руководителя обрядов [9, с. 104-114].
7) Играет свою роль и одиночное расположение личины № 1 на скале. Она первая, самая крупная, расположена высоко. Эта личина открывает изобразительный ряд наскального святилища, это подчёркивает её особое сакральное назначение.
Обсуждение и выводы. Иконографическое описание личины № 1 на скале р. Кия и анализ знаков показали принадлежность изображения к рисункам уровня модели мира; более того, это атрибут из обрядовой сферы коллективов оседлых рыболовов. Личина представляет собой изображение ритуально-обрядовой маски в головном уборе с султаном. Она наделена череповидными признаками: это глаза в концентрических кругах; двойные линии, обрамляющие лобную часть, глаза и нижнюю часть внутри двойного контура, они показывают абрис черепа. Эти детали и одиночное расположе-
ние маски на скале рассматриваются нами как наиболее важная часть атрибутов костюма сакрального лица, в частности, верховного духа-танцора и организатора ритуальных праздников мужских тайных союзов. Свидетельства о содержании обрядов и символическом значении подобных обрядовых личин для индейцев квакиутль оставил американский антрополог Ф. Боас и другие исследова-
22
тели культуры американских индейцев .
Второй ряд признаков на маске ставит её в положение модели мира. Это древние знаки двойных завитков, углов, ромба и крестообразного «четвероточия» в лобной части. Ритуальная маска наделена признаками более высокого порядка, нежели обрядовый костюм для праздника. Перечисленные знаки отражают представления о мироздании, в котором присутствует верховное божество, обозначенное четырьмя точками в двойном ромбе, нанесён знак жертвоприношения в виде «двойных инау». Султан на головном уборе также передаёт элемент образа солярного божества: он выступает аналогом лучей сияющего солнца. Череповидные признаки указывают на связи владельца маски не только с сияющим солярным божеством, но и с поколениями предков, которые ему поклонялись и чтили. Очевидно, культурное наследие древности было принято в обрядовой сфере членов мужского союза и вошло составной частью в новую модель космоса, воплощённую в священной обрядовой маске верховного духа-танцора и руководителя обрядов. Маска могла принадлежать исключительно главной сакральной персоне, и в ней заключалась его могущественная сила и власть. Подобные многослойные представления о мире, жизни и смерти становились картиной мира для социумов эпохи перехода от материнского рода к отцовскому.
А. П. Окладников в 1960-1970-х гг. обращал внимание на причинно-следственную связь разнообразия изобразительного искусства Приамурья со сложной развитой структурой первобытной общины. В статье «Из предыстории искусства Амурских народов (петроглифы на реках Кие и Уссури)» он отмечал: «такие формы общественной организации, как тайные мужские союзы и общества» на Амуре достигли «более высокой степени развития по сравнению с тем, что было
в таёжной Сибири»23. Эти мысли нашли продолжение и в статье «Узловые вопросы ранней истории советского Дальнего Востока (Приморье и Приамурье)», где он писал: «И ещё ближе к пониманию этой структуры приводит нас анализ своеобразных наскальных рисунков нижнеамурской группы (Сика-чи-Алян, Кия, Калиновка, Шереметьево). Судя по петроглифам, в неолите ещё в условиях материнского рода на Амуре уже возникает такая специфическая форма общественной организации, как тайные мужские союзы с ритуальными танцами и обрядами инициации»24. С позиций петроглифоведе-ния, рассматриваемая личина отнесена к поздним памятникам по причине отсутствия «линии-змеи» в структуре и мотиве рисунка. Архаическая картина мироздания рыболовов Амура не может обойтись без образа солярного божества, нанесённого «линией-змеёй», этот мотив исчезает к концу каменного века. Соответственно, личина № 1 может быть отнесена к финалу вознесенов-ской культуры, слой которой обнаружен
B. Е. Медведевым в пределах петроглифов р. Кии [4, с. 78]. Изображение, наделённое многочисленными знаками, свидетельствует о существовании в культуре оседлых рыболовов Амура разработанной системы миро-видения. Она структурирована, отражает связь поколений с предками, содержит новые представления и знаки, которые появляются в социуме в процессе перехода от материнского рода к отцовскому.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ветлицын П. И. Заметки о древних гольдских памятниках близ селения Малышевского // Приамурские ведомости. - 1895. - 22 янв. -
C. 17-18.
2 Альфтан В. Л. Заметки о рисунках на скалах по р.р. Уссури и Бикину // Труды Приамурского Отдела Импер. Русского географического общества. 1895. Т. II. - Хабаровск, 1895. - С. 10.
3 Маак Р. К. Путешествие по долине р. Уссури. - Ч. 1. - СПб., 1861. - С. 43.
4 Дьяков В. И. Сукпайская писаница // Археологические материалы по древней истории Дальнего востока СССР. - Владивосток, 1978. - С. 31-32.
5 Яхонтов В. Я посетил знакомые места // Тихоокеанская звезда. - 1966. - 28 окт. - С. 3.
6 Fowke G. Exploration of the Lower Amur Valley // American Anthropologist. Vol. VIII. - 1966. -№ 2. - Арп! - June. - Р. 276-277.
7 Окладников А. П. О работах археологического отряда Амурской комплексной экспедиции в низовьях Амура летом в 1935 г. // Источники по археологии Северной Азии (1935-1976 гг.). - Новосибирск : Наука, 1980. - С. 3.
8 Окладников А. П. Петроглифы Нижнего Амура. - Л. : Наука, 1971. - 335 с.
9 Яхонтов В. Указ. соч.
10 Окладников А . П. Петроглифы Нижнего Амура. С. 14.
11 Там же.
12 Новые петроглифы на реке Кия // Хабаровский краевой центр охраны памятников истории и культуры [Электронный ресурс]. - URL: https:// nasledie27.ru/novosti-npc/408-novye-petroglify-na-reke-kiya.html (дата обращения: 03.05.2022).
13 Среди петроглифов на Кие обнаружили рисунок лося // Хабаровский краевой центр охраны памятников истории и культуры [Электронный ресурс]. - URL: https://static.vl.ru/news /1608535180826_default; https://www.dvnovosti.ru /khab/2020/12/21/124321/ (дата обращения: 03.05.2022).
14 Окладников А . П. Из предыстории искусства Амурских народов (петроглифы на реках Кие и Уссури) // Советская археология. - 1968. - № 4. -С. 46-56.
15 Окладников А. П. Петроглифы Нижнего Амура. С. 61.
16 Топоров В. Н., Фролов Б. А. и др. Числа // Мифы народов мира : энциклопедия. - М., 1991. - Т. 2. - С. 629- 631.
17 Евсюков В. В. Мифология китайского неолита. По материалам росписей на керамики культуры яншао // История и культура востока Азии. - Новосибирск : Наука, 1988. - 128 с.
18 Laufеr В. The Decorative Art of the Amur Tribes. Memoirs of the American Museum of Natural History. Vol. VII, [pt.] 1. - [New York], 1902. - Table XXV, fig. 1; fig. 5, 6.
19 Окладников А. П. Древние амурские петроглифы и современная орнаментика народов Приамурья // Советская этнография. - 1959. -№ 2. - С. 38-46.
20 Окладникова Е. А. Загадочные личины Азии и Америки. - Новосибирск : Наука, 1979. -С. 26-33.
21 Там же. С. 42.
22 Boas F. The social organization and the secret societies of she Kwakiutl Indians // Ann. rep. of the Bureau of Amer. Ethnology. Smithsonian Inst. S. Nat. museum. - Washington, 1897. - 500 р.
23 Окладников А. П. Из предыстории искусства Амурских народов... С. 54.
24 Окладников А. П. Узловые вопросы ранней истории советского Дальнего Востока (Приморье и Приамурье) // Дальний Восток. - 1976. - № 9. -С. 125.
ЛИТЕРАТУРА
1. Лапшина З. С. Петроглифы Нижнего Приамурья как экскурсионный и туристический ресурс. Проблемы сохранности и музеефикации // Музей под открытым небом. Стратегия сохранения скульптуры в городской среде. - СПб. : Знакъ, 2018. - С. 132-135.
2. Лапшина З. С. Новые археологические памятники на побережье Татарского пролива // Записки Гро-дековского музея. - Хабаровск : КГБНУК «ХКМ им. Н. И. Гродекова», 2020. - Вып. 39. - С. 54-69.
3. Шиповалов А. М. Наскальные изображения на р. Сукпай // Традиционная культура востока Азии. -Благовещенск : Изд-во Амурского гос. ун-та, 1999. - Вып. 2. - С. 194-200.
4. Медведев В. Е. О культурно-хронологическом соответствии киинских писаниц и поселений // Наскальное искусство в современном обществе. К 290-летию научного открытия Томской писаницы. -Кемерово : Кузбассвузиздат, 2011. - Т. 2. - С. 77-78.
5. Лапшина З. С. Архаическая модель мира в наскальных рисунках Амура и Уссури. - Хабаровск : ХГИИК, 2012. - 212 с.
6. Лапшина З. С. Модель мира в семантическом содержании череповидных личин Амура и Уссури. -Хабаровск : ХГИИК, 2015. - 236 с.
7. Лапшина З. С. Личины петроглифов Амуро-Уссурийского комплекса: структура рисунка и художественный образ // Наскальное искусство в современном обществе. К 290-летию научного открытия Томской писаницы. - Кемерово : Кузбассвузиздат, 2011. - Т. 2. - С. 64-68.
8. Лапшина З. С. Ритуальные стружки «инау» в наскальном искусстве Нижнего Приамурья // Научное обозрение: теория и практика. - 2012. - № 3. - С. 112-120.
9. Лапшина З. С. Архаическая картина мира в семантическом содержании личин петроглифов Нижнего Амура : монография. - Хабаровск : Изд-во ТОГУ, 2020. - 270 с.
Сведения об авторе
Информация о статье
Дата поступления 4 мая 2022 г.
Лапшина Зоя Степановна - кандидат исторических наук, докторант Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, доцент кафедры церковно-практических и исторических дисциплин Хабаровской духовной семинарии (Хабаровск, Россия)
Дата принятия в печать 15 октября 2022 г.
Адрес для корреспонденции: 680000, Россия, Хабаровск, ул. Шевченко, 26
E-mail: Lapahinazoy@gmail.com
ORCID: 0000-0002-4283-7365
Для цитирования
Лапшина З. С. Археология низовьев Амура: опыт интерпретации символов на личине петроглифов реки Кия // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2022. Т. 9, № 4 (36). С. 200-208. й01: 10.24147/ 2312-1300.2022.9(4).200-208.
Z.S. Lapshina
ARCHAEOLOGY OF THE LOWER AMUR: EXPERIENCE OF INTERPRETATION OF SYMBOLS ON THE LIFE OF PETROGLYPHS OF THE KIA RIVER
In the lower reaches of the Amur River and on the coast of the Tatar Strait, from the 50s of the 19th to the 21st century, a number of rock art monuments were discovered: Sikachi-Alyan, Sheremetyevo, Kiya River, Sukpai, Kalinovka, Mayo Forest, Situan Bay, Bazarnaya Bay. Petroglyphs contain different cultural and historical layers of the Stone Age, the era of early metals and the early Middle Ages.The creators of the images left on the stones and rocks the symbols of the most important representations created in their cultural community, some of them can be considered as an element or a holistic view of the model of the universe and the rules of life in society. Of particular importance are studies of the semantic content of petroglyph drawings. Studying drawings and plots on stones and rocks, a petroglyphologist seeks to decipher these messages of antiquity,get closer to understanding the cultural foundations of the inhabitants of the region in a particular historical era. The object of the author's research is the rock art of the Lower Amur region. The subject of the study was the semantics of signs in the drawings of petroglyphs.
The purpose of the article is to present a variant of the interpretation of the semantic content of the symbolism on the face No. 1 of petroglyphs on the right bank of the Kiya River near the village of Pereyaslavka in the Khabarovsk Territory. The research method is the use of the author's method of iconographic description of the drawings of masks. The result of the study was the interpretation of the mask No. 1 as an image of the mask of the supreme spirit-dancer for performing the rituals of male secret unions. The mask is an artistic embodiment of the central character of the "cannibal pillar" ideogram. Three-part ideograms of similar content were singled out by the author among the Lower Amur petroglyphs in the amount of fourteen complexes. The iconographic description of the mask No. 1 on the rock of the Kiya River and the analysis of signs showed that the image belongs to the drawings of the level of the world model. This is an attribute from the ritual sphere of sedentary fishermen's groups. The face is an image of a ritual mask in a headdress with a sultan. It is endowed with cranial features: these are eyes in concentric circles, double lines framing the frontal part, eyes and lower part inside a double contour, they indicate the image of the skull. The image of a mask with numerous signs testifies to the existence of a developed system of worldview in the culture of the settled fishermen of the Amur. It is structured, reflects the connection of generations with ancestors, contains new ideas and signs that appear in society in the process of transition from the maternal clan to the paternal one.
Keywords: petroglyphs; the river Kiya; iconographic analysis; disguise; symbols; picture of the world.
REFERENCES
1. Lapshina Z.S. Petroglify Nizhnego Priamur'ya kak ekskursionnyi i turisticheskii resurs. Problemy sokhrannosti i muzeefikatsii [Petroglyphs of the Lower Amur region as an excursion and tourist resource. Problems of preservation and museumification]. Muzey pod otkrytym nebom. Strategiya sokhraneniya
skul'ptury v gorodskoi srede [Open-air museum. Strategy for the Preservation of Sculpture in the Urban Environment], collection of scientific articles, St. Petersburg, Znak Publ., 2018, рр. 132-135. (in Russian).
2. Lapshina Z.S. Novye arkheologicheskie pamyatniki na poberezh'ye Tatarskogo proliva [New archaeological sites on the coast of the Tatar Strait]. Zapiski Grodekovskogo muzeya [Notes of the Grodekovsky Museum], Khabarovsk, Khabarovsk Regional Museum named after N.I. Grodekov Publ., 2020, Iss. 39, рр. 54-69. (in Russian).
3. Shipovalov A.M. Naskal'nye izobrazheniya na r. Sukpai [Rock art on the river Sukpai], Traditsionnaya kul'tura vostoka Azii [Traditional culture of East Asia], collection of scientific articles, Blagoveshchensk, Publishing House of the Amur State University, 1999, iss. 2, рр. 194-200. (in Russian).
4. Medvedev V.E. O kul'turno-khronologicheskom sootvetstvii kiinskikh pisanits i poselenii [On the cultural and chronological correspondence of the kiinsk petroglyphs and settlements]. Naskal'noe iskusstvo v sovremennom obshchestve. K 290-letiyu nauchnogo otkrytiya Tomskoi pisanitsy [Rock art in modern society. To the 290th anniversary of the scientific discovery of the Tomsk petroglyph], vol. 2, collection of scientific articles, Kemerovo, Kuzbassvuzizdat Publ., 2011, рр. 77-78. (in Russian).
5. Lapshina Z.S. Arkhaicheskaya model' mira v naskal'nykh risunkakh Amura i Ussuri [Archaic model of the world in the rock paintings of the Amur and Ussuri], Khabarovsk, Khabarovsk State Institute of Culture Publ., 2012, рр. 92-97. (in Russian).
6. Lapshina Z.S. Model' mira v semanticheskom soderzhanii cherepovidnykh lichin Amura i Ussuri [Model of the world in the semantic content of the skull-like faces of Amur and Ussuri], Khabarovsk, Khabarovsk State Institute of Culture Publ., 2015, рр. 175-177. (in Russian).
7. Lapshina Z.S. Lichiny petroglifov Amuro-Ussuriyskogo kompleksa: struktura risunka i khudozhestvennyy obraz [Faces of petroglyphs of the Amur-Ussuri complex: the structure of the drawing and the artistic image], Naskal'noe iskusstvo v sovremennom obshchestve. K 290-letiyu nauchnogo otkrytiya Tomskoi pisanitsy [Rock art in modern society. To the 290th anniversary of the scientific discovery of the Tomsk petroglyph], vol. 2, Kemerovo, Kuzbassvuzizdat Publ., 2011, рр. 64-68. (in Russian).
8. Lapshina Z.S. Ritual'nyye struzhki "inau" v naskal'nom iskusstve Nizhnego Priamur'ya [Ritual shavings "inau" in the rock art of the Lower Amur region], Nauchnoe obozrenie: teoriya i praktika [Scientific review: theory and practice], 2012, no. 3, pp. 112-120. (in Russian).
9. Lapshina Z.S. Arkhaicheskaya kartina mira v semanticheskom soderzhanii lichin petroglifov Nizhnego Amura [Archaic picture of the world in the semantic content of the petroglyphs of the Lower Amur], monograph, Khabarovsk, Publishing House of TOGU, 2020, 270 р. (in Russian).
About the author
Zoya S. Lapshina - PhD in Historical Sciences, Doctoral Candidate of the Institute of History, Archaeology and Ethnography of the Peoples of the Far East, Far Eastern Branch of the Russian Academy of Sciences (Vladivostok, Russia), Associate Professor of the Department of Church-Practical and Historical Disciplines Khabarovsk Theological Seminary (Khabarovsk, Russia) Postal address: 26, Shevchenko ul., Khabarovsk, 680000, Russia
E-mail: Lapahinazoy@gmail.com ORCID: 0000-0002-4283-7365
Article info
Received May 4, 2022
Accepted October 15, 2022
For citations
Lapshina Z.S. Archaeology of the Lower Amur: Experience of Interpretation of Symbols on the Life of Petroglyphs of the Kia River. Herald of Omsk University. Series "Historical Studies", 2022, vol. 9, no. 4 (36), pp. 200-208. DOI: 10.24147/2312-1300.2022.9(4).200-208 (in Russian).
