CC BY
49
БО! 10.30842/а1р2306573714111
Ю. А. Дзиццойты
ЮОГУим. А. А. Тибилова, Цхинвал
АРХАИЗМЫ В ТОПОНИМИИ ОСЕТИИ: НАЗВАНИЯ ПАСТБИЩ
1.1. В настоящей статье рассматриваются пять географических терминов, значение или происхождение которых недостаточно ясны. Они принадлежат скотоводческой лексике и в прошлом, как мы полагаем, были не только составной частью соответствующих онимов, но и самостоятельными апеллятивами, означающими различные виды пастбищ.
1.2. Скотоводство у осетин в этнографическом плане хорошо изучено [Калоев 1993]. Достаточно подробно описаны, в частности, пастбищное хозяйство и связанная с ним терминология [Абаев 1949: 56-59; Калоев 1993: 97-129; Калоев 2015: 164-174; Магометов2011: 64-80; Гамкрелидзе 1980; Цховребов 1986]. Однако, как видно из данных топонимии, терминов, обозначающих пастбища, в прошлом было больше.
1.3. В осетинском языке имеются следующие термины, обозначающие пастбища, стоянки, загоны: Сашп^а) 'стойбище', атСа^п 'место совместной стоянки пастухов', жгп^ 'общий выгон', 'пастбище, выгон', х^ап^а^ || хеша 'пастбище', х^апСвп 'выгон', fosxizаn 'общий выгон', двтхггап 'пастбище крупного рогатого скота', qomlаwwаntа 'стоянка крупного рогатого скота', rаzdarаn, lаzdarаn 'место, где держат молодняк', ,$агуа 'выгон'1. В топонимии Осетии представлены и другие
1В топонимии Осетии находим еще термины ЪаСап 'место временного содержания скота' [Цагаева 1975: 355, 365], rаz 'место, где держат молодняк, немолочный скот' [ТЮО, I: 135], не отраженные в этнографической литературе, хотя первый из них зафиксирован в одном из словарей [ИЖД, II: 21].
Русское диалектное баз || базок 'загон, скотный двор' возводят к древнеиранскому *upa-aza- 'загон' [Трубачев 1986: 570-571]. Поскольку др.-иран. *ыра- в осетинском языке регулярно отражается в виде Ъа-[Абаев 1958: 231; Чёнг2008: 119], полагаем, что источником русского
термины скотоводства, не отраженные словарями осетинского языка, к рассмотрению которых мы переходим.
2. Осет. (ирон.) cyrt, (диг.) cirt, (кудар.) syrt 'памятник'2.
2.1. В Северной Осетии зафиксированы следующие топонимы: Agojy cyrt 'Надгробие Aro' — пастбище [Цагаева 1975: 529], Aslœmyrzœjy cyrt 'Памятник Асламурза' — одинокое надгробие [Там же: 547], Жldarrezœn cirtjœvœn 'Надгробие того места, где дрожал князь' — место с несколькими крупными валунами [Там же: 379], Bagkajy cyrt 'Надгробие Багка' — пахотное поле [Тамже:443], Bebajy cyrt 'Надгробие Беба'— одинокий надгробный памятник [Там же: 492], Bezyry cyrt 'Памятник Безира' — одинокий памятник в поле [Там же: 492], Bibojy cyrt 'Памятник Бибо'— луг [Тамже:26], Bic'yry cyrt 'Надгробие Бицира' — пахотное поле [Там же: 530], Cœllagty cyrt 'Надгробие Цаллаговых'— пашня с одиноким надгробием [Тамже:177], Ceqojy cyrty rag 'Хребет с надгробием Цеко' — пастбище [Тамже: 108], Cirtjœvœnti budur 'Поле с надгробиями' — покосный участок [Там же: 486], Cirti gœrong 'Лощина с захоронением' — луг с древним могильником [Там же: 375], Cirti rag 'Возвышение с надгробием' — пастбище [Там же: 375], Cirti xonsar 'Солнечная сторона с захоронениями' — пашня [Там же: 375-376], Cirttœ 'Могилы' — пашня [Там же: 376], Cirttœgtœ 'Надгробные памятники' — пашня с несколькими длинными вертикальными камнями на меже [Тамже:376], Cyppar cyrty 'Четыре памятника' — пастбище с четырьмя памятниками [Тамже:546], Cyrt 'Надгробие'— святилище возле одинокого надгробия [Там же: 289], Cyrty byntœ 'Ниже надгробия' — пашня [Там же: 276], Cyrty cœgat 'К северу от надгробия' — участок леса [Тамже:528], Cyrty fars 'Склон с надгробием'— пашня [Там же: 178], Cyrty farsy xwym 'Пашня на склоне с надгро-
слова стало несохранившееся в осетинском языке сарматское или аланское *Ьсе(ж) || 'загон'. Не исключено, что это слово отло-
жилось в топониме Ба2-ап-а (название луга), о котором см. [Цагаева 1975: 79].
2 Соответственно и в приводимых ниже примерах все топонимы с индикатором еут1 являются иронскими, топонимы на ат1 — дигорскими, а топонимы на $ут1 — кударскими.
бием' — пашня [Там же: 276], Cyrty fœz 'Поляна с надгробием' — луг [Тамже: 108], Cyrty obaw 'Курган с надгробием'— курган [Тамже:513], Cyrty rag 'Хребет с надгробием'— пастбище [Тамже: 108], пашня на холме [Тамже: 178], развалины селения на пригорке [Тамже:193], пастбищный хребет [Тамже:276], Cyrty sœr 'Выше надгробия / Выше захоронения' — утес [Там же: 12], Cyrty sœr(tœ) — пастбище и луг [Там же: 50], Cyrty sœry fœndag 'Дорога выше надгробия' [Там же: 193], Cyrtytœ 'Надгробия'— пастбища [Тамже: 178], Cyrty wœlvœz 'Плато с надгробием' — луг [Там же: 276], Cyrty xussar 'Южный склон с надгробием' — пастбище [Там же: 276], Cysyt'ijy cyrt 'Надгробие Чысыти'— пастбище с одиноким надгробием [Тамже:278], 3adijy cyrt 'Надгробие Дзади' — пастбище с одиноким надгробием [Там же: 234-235], 3ilakki cirt 'Надгробие Дзилакка' — весенние пастбища [Тамже: 338], Fœscyrt 'Позади надгробия' — пашня [Там же: 170], покосный участок [Там же: 478], Fœtœn cyrt 'Широкое надгробие' — пашня, где когда-то было надгробие [Тамже: 170], Gagkajy cyrt 'Памятник Гагка' — пашня [Тамже: 81], Gœjynaty cyrtytœ 'Памятники Гаджиновых' — несколько памятников [Тамже:548], Gosaty cyrtytœ 'Памятники рода Госа' — пастбище [Там же: 532], Gosœzijy cyrt 'Надгробие Госази' — гора [Там же: 403], Gwymyjijy cyrt 'Надгробие Гумудзи'— пастбище [Тамже:230], Gwyrjijy cyrty fars 'Возле памятника Гурдзи' — родник на пахотных полях [Тамже: 408], Idœjy cyrt II Ik'ajy cyrt 'Надгробие Ика' — дорога для перевозки сена [Тамже:115], Kwyjy cyrt 'Собачье надгробие'— луг и пастбище [Тамже:241], K'œjyn cyrt 'Надгробие из шифера' — пастбище [Там же: 89], Mamaj cirtjœvœn 'Надгробие Мамая' — надгробный памятник у дороги [Тамже:385], Sidœjy cyrt 'Надгробие вдовы', или 'Надгробие Сида' — пастбище с одиноким надгробным памятником [Там же: 87], Tegkojy cyrty wœlbyl 'Выше надгробия Тегко' — пахотное поле [Там же: 474], Tetajy cyrt 'Памятник Тета'— пахотное поле [Тамже:541], Xœmicati cirtjœvœntœ 'Надгробия Хамицаевых' — надгробные памятники у дороги [Там же: 391], Xwyriaty cyrtytœ 'Надгробия Хуриевых' — надгробные памятники у дороги [Тамже: 118], Zylyn cyrt 'Кривое надгробие' — пастбище [Там же: 536].
2.2. Аналогичные топонимы известны и в Центральной Осетии: Cyrty fixten 'Равнина с надгробием' — луг с одиноким надгробием [ТТУ: 588], Cyrty swar 'Источник у надгробия' — минеральный источник возле одинокого надгробия [Тамже:552], Cyrtyxox 'Гора с надгробием' — гора [Там же: 544], Cyrty xussar 'Южный склон с надгробием' — пашня с одиноким надгробием [Там же: 588], Cyrty zxngtx 'Полосы у надгробия' — пастбищные полоски с одиноким надгробием [Там же: 588], Fxscyrttx 'Позади надгробий' — луг [Тамже: 582], Fxscyrtytx 'id.' — пашня позади нескольких надгробий [Там же: 582], Glaxajy cyrty tx 'Памятники, поставленные Глаха' — пастбище с надгробиями [Там же: 560], Qomgxsy cyrt 'Надгробие пастуха' — луг с одиноким надгробием [Там же: 586].
2.3. В Южной Осетии находим: Cyrt 'Памятник' — название склепа [ТЮО, III: 304]3, Cyrty byn 'Ниже памятника' — лес [ТЮО, I: 102] и пашня [Там же: 252], Cyrty rag 'Холм с памятником' — луг [Тамже: 126], Cyrty sxr 'Выше памятника' — луг [Там же: 126], Cyrty zxng 'Пригорок с памятником' — пригорок [ТЮО, III: 167], Dxllag cyrtyvxz 'Поляна нижнего памятника' — луг [ТЮО, I: 114], Dxllag kwyzy syrt 'Нижний памятник собаки' — скала [Тамже:421], Norajy cyrt 'Памятник Норе'— (?) [Там же: 192], Wxllag cyrtyvxz 'Поляна верхнего памятника' — луг [Там же: 123], Syrty rag 'Хребет у памятника' — луг [Там же: 262], луг [Там же: 473], Syrty sxr 'Выше памятника' — пашня [Там же: 253], Syrtytx 'Памятники' — пастбище [Там же: 372], Syrty zyqqytx 'Овражки у памятника' — луг [Там же: 262], Wxllag kwyzy syrt 'Верхний памятник собаки'— скала [Там же: 424], Zacajy cyrt 'Памятник Заца' — гора [ТЮО, II: 365].
2.4.1. Среди топонимов с индикатором cyrt || cirt || syrt имеется 25 названий, прикрепленных к различным надгробиям — стеле, надмогильному камню, кургану, склепу. Но 15 других топонимов прикреплены к пастбищам, 16 — к пашням, 15 — к лугам / покосным участкам, 7 — к горам / скалам / утесам, 2 — к
3 В настоящей статье цитируются как изданные тома «Топонимии Южной Осетии» [ТЮО, I, II], так и готовящийся к изданию третий том, страницы в котором указываются по рукописи.
лесам и по одному — к развалинам села, к дороге и урочищу. Т.е. надгробия в этом списке представлены в меньшинстве, составляя чуть больше 30%. Около 60% топонимов, несмотря на наличие в них анализируемого индикатора, не имеют отношения к надгробиям. Более того, те из них, которые, по определению А. Д. Цагаевой, являются названиями одиноких надгробий, расположенных на пастбищах, пашнях и лугах, в действительности таковыми могут и не быть. Перевод А. Д. Цагаевой основан, надо полагать, на общем значении термина суН, а также на информации местных жителей о наличии на соответствующем географическом объекте некоего сугГа в виде камня или сланцевой плиты. Однако, не слишком ли много «одиноких надгробий» на высокогорных лугах и пастбищах, заведомо не пригодных для захоронения, при полном отсутствии информации о захоронениях под ними? Неясен ни выбор места захоронения, ни одинокий характер самих «захоронений» .
С другой стороны, название скал Dкllag ^угу ^уН 'Нижний памятник собаке' и Wallag ^угу ^уН 'Верхний памятник собаке' подозрительно уже в силу своей странной семантики: в Осетии никогда не ставили памятников собакам. Конечно, можно предположить здесь переосмысление исходного названия: в осетинской антропонимии весьма многочисленны мужские имена собственные, являющиеся производными от апеллятива кмуг 'собака'. Обычно эти имена состоят из апеллятива кмуг + суффикс. Но в топонимии Северной Осетии находим случай неоформленного антропонима— Км>:ууу kaгstyta 'Покосы Кудза', где Ыуз 'собака' — возможно, личное имя [Цагаева 1975: 241]. Ср. также топоним Кыууу cyгt в Северной Осетии. Однако и при таком допущении остается неясным, почему у предполагаемого *Км>у2'а было два памятника (и, соответственно — две могилы?): «верхний» и «нижний»?
4 В Осетии существовала практика ставить памятные камни (сугМж) в честь павших в бою людей на обочине оживленной дороги [Алборов2005: 152; Чочиев 1985: 100-101], вдали от места их гибели и захоронения, там, где об их подвиге могло узнать большее количество людей. Но горные тропы не пригодны для этих целей.
Но что самое главное, прикрепление термина syrt к скале, заведомо непригодной для захоронения, подсказывает, что под рассматриваемым топонимом скрывается не «надгробие», а какой-то другой объект, по форме похожий на надгробие, но отличающийся от него по функции5.
2.4.2. Невозможность видеть под каждым cyrt'oM надгробие в свое время подтолкнула нас к поискам иного понимания и иной этимологии для этого слова. Мы обратили внимание на созвучное слово в тюркских языках: балкаро-карачаевское sart 'возвышенность; пастбище' [ТЮО, I: 421], огузское s'irt 'нагорная долина; ручей в горах' и т.п. [ТЮО, II: 365]. Тогда мы еще не знали о таком ныне практически полностью утраченном значении осетинского cyrt, как 'каменный столб, служащий указателем границ; межевой знак', хотя сами отмечали данное значение в связи с другим географическим объектом (подробнее — ниже) [Дзиццойты 2017b: 258-266].
Поиски исходного значения рассматриваемого слова привели нас к автобиографической повести осетинского писателя Gabuty Xazbi, родившегося в высокогорном селении Дзауского района Южной Осетии. Описывая свое детство, автор в числе прочего поведал читателю об одом любопытном cyrfe, похожем на каменный столб (dury cajynjaw), увиденном им на гребне горного хребта (rayy c'uppyt) недалеко от родного аула. Не зная о назначении этого камня, много лет спустя Gabuty Xazbi обратился за разъяснениями к своему старшему коллеге, который сообщил, что «это один из пастушеских cyrt'oB, указывающих на границы пастбищ» (wyj, dam, fijjawtty cyrtytaj u, sa sarvatty arangaron avdisag) [Габуты2010: 108]. Т.е. пастухи, избегая пастьбы не на
своем участке, устанавливали на границах пастбищных угодий
б
вертикальные камни, которые и назывались cyrt ами .
5 Как это видно из этнографической литературы, в высокогорной зоне Осетии на неудобных для вспашки и соответственно захоронения участках земли в прошлом строились наземные и полуподземные склепы [Дзаттиаты 2005: 47-48].
6 Этнографы отмечают, что у осетин «каждое селение зорко следило за сохранностью границ собственных пастбищ» [Чиковани 1979: 70]. То же самое практиковалось у многих других народов. На Русском Севере,
2.4.3. Ни в осетинских словарях, ни в этнографической литературе по осетинам такое значение слова cyrt нам не встречалось . Не знали его и наши предшественники по изучению топонимии Осетии, иначе не стали бы переводить все объекты, нареченные этим словом, как 'надгробие', 'памятник'.
Значение 'указатель' для слова cyrt зафиксировано и в языке нартовского эпоса, где k'wjyn cyrt 'сланцевый цирт' — это указатель пути, возле которого в качестве охранника стоит fanda^y bardwag 'покровитель дороги' [НК, VI: 130]8. В комментарии к данному тексту сказано, что cyrt в горах Осетии — это 'указатель дороги (fendagamon^n nysan) в виде каменной кладки (durty amaccag)'. Такие цирты строились вдоль горных дорог, чтобы путник не сбился с пути в зимнее время или во время тумана [НК, VI: 479-480].
Значение 'указатель', судя по этимологии, было у слова cyrt исходным. Напомним, что В. Ф. Миллер возвел осет. cyrt к древнеиранскому *ciSra- 'знак' [Миллер 1882: 55] и эта этимология принята всеми исследователями [Абаев 1958: 325-326; ЭСИЯ, II: 258; Боголюбов 2012: 84, 85; Чёнг 2008: 54]. В качестве семантической параллели можно указать на древнегреческое оц/ла 'знак' > 'могила; надгробный памятник' [Buck 1949: 914]. А если учесть, что др.-иран. *citra- || *cidra- является производным от глагола *kait- : cit-, *cait- 'показывать(ся); быть / делать заметным; блестеть; светиться' [ЭСИЯ, IV: 186], то становится ясным привлечение к сопоставлению с осетинским cyrt, помимо
например, общество следило «за порядком междеревенского (межобщинного) землепользования: границами участков выпаса скота, его прогона к местам пастьбы, огораживанием угодий и т. п.» [Финченко 1993: 245].
1 Ср. в этнографической литературе: «Участки [пахотной земли. — Ю. Д.] ограничивали друг от друга межевыми камнями — дур барагганан и оставляли посредине необработанную узкую пограничную полосу— шихшани барагганан [= се 'хсаны барагганан. —Ю. Д.]. Иногда в значении границы между участками выступали террасы сапп» [Гамкрелидзе 1980: 61].
8 В типологическом плане ср. в пантеоне древнеримской мифологии божество «Термин», охранявшее т.н. «термы», т.е. пограничные камни, столбы, борозды и пр., считавшиеся священными.
авестийского cidra- 'очевидный, явный, видимый', 'лицо; облик', 'демонстрация, показ', парфянского cihrag 'форма, вид, образ', хотаносакского cira- 'видимый' и т.п. [ЭСИЯ, II: 257-258], еще и афганского (пушту) cslay (< *cita-ka-) 'колонна, столб; пирамида, обелиск; горка камней на могиле; памятник; межевой знак; вышка, шалаш; кольцо, перстень' и белуджского cëdag 'каменный столб, размечающийдорогу' [ЭСИЯ, IV: 186].
Для нашей темы особенно показательны значения афганского слова. Следует при этом учесть, что и у осетин 'памятник' первоначально представлял собой обычный камень или кучу камней на могиле . Вот что сказано об этом в этнографической литературе: «Иногда над могилой выстраивали "цырт" в виде
усеченной четырехгранной пирамидки. В некоторых местах у
10
изголовья укреплялась сланцевая плита примитивно-антропоморфного типа. Более состоятельные устанавливали на могиле плиту — стелу с символическим изображением покойника, эпитафией и пр. В более позднее время на могиле ставили тесаный из камня памятник также с эпитафией, рисунками и пр.» [Дзаттиаты 2005: 49-50].
2.4.4. С другой стороны, как об этом свидетельствует археологический материал из высокогорного селения Едыс (Дзауский район), на могилах в качестве памятника часто ставили речной булыжник: «При снятии верхнего слоя очень часто обнаруживались речные булыжники продолговатой формы <...> Обычное расположение их — между могилами в вертикальном по-
9 В стихотворении осетинского поэта И.Дзанайты (1896-1947) находим следующую строку: Су^ап уп аz СиНа ха$зупап\ «Для (возведения) ему памятника я буду таскать камни!» [Нигер, I: 331]. Отсюда видно, что в горах Осетии примитивный надмогильный памятник еще в недавнем прошлом представлял собой кучу камней. Об этом же говорит заимствованное из аланского языка сванское сМ 'куча камней' [Абаев 1958: 326]. Ср. также топоним Ыу§апап СиНа 'Погребальные камни' — название пашни [Цагаева 1975: 249]. Крайне интересно, что и некоторые святилища в горной Осетии представляют собой кучу / навал камней.
10 Для такого рода памятников существует специальное название к'а]уп суН 'сланцевый памятник' [Нарта 1975: 43].
ложении, что позволяет предположить их использование в качестве ориентиров: они должны были указывать на границы могил, дабы при последующих захоронениях могилы не подвергались разрушению. Обычно это гладкие черные камни— голыши, иногда с включением кварцев — "дзшнхъа"» [Дзаттиаты 2002: 56-57].
К этому описанию следует добавить наши полевые наблюдения, сделанные в высокогорном селении Бадзыгат (Дзауский район). На прилегающем к селению кладбище нет ни одного памятника в современном понимании этого слова. У изголовья каждого захоронения стоит всаженный в землю речной голыш овальной формы размером до 50 см., который брали в местной речке. На голышах нет ни надписей, ни изображений, они давно затянуты дерном, и в целом кладбище мало чем отличается от обычного луга. О месте захоронения жители села знают по устной традиции . По сообщению местных жителей, незадолго до нашей поездки (лето 1978 г.) старейший житель села, наметив место для своего погребения, загодя посадил у изголовья белый речной голыш. Именно такие памятники-указатели и были заменены со временем памятниками современного типа. Неудивительно, что синонимами слова cyrt 'памятник' в осетинском языке являются dur 'камень', mardy dur 'камень, (предназначенный для) покойника', ingœny dur 'надгробный камень; надгробная плита', букв, «камень, (стоящий) на могиле», «tombstone» .
Таким образом, современное значение 'надгробный камень, могила, памятник' [Миллер 1934: 1686; Абаев 1958: 325] у слова cyrt развилось из более раннего значения 'знак / указатель', другая линия развития которого привела к значению 'пограничный знак', 'межевой указатель', 'указатель дороги'. Именно последние значения и сохранились в топонимии Осетии, подтверждая и без того хорошо известную славу топонимии как хранительницы древней лексики, а также архаичных форм и значений. Но дело этим не ограничивается.
11 В настоящее время селение Бадзыгат обезлюдело.
12 Ср. топоним Ingœni dor 'Могильный камень' в Дигории [Цагаева 1975: 383]. Камень, стоящий вертикально (осет. qildur), в прошлом служил межевым знаком, указателем границы пашни (xwymy awœjamonœg) [ИЖ\ 74].
2.4.5. В записанном нами предании о каменных столбах, Суг(,ях, посаженных по четырем углам селения Лац (осет. Ьшс), говорится, что легендарные герои-нарты заставили великанов поставить эти столбы для разграничения мира людей (= мира героев-нартов) и мира великанов. Мифологическая основа данного предания совершенно прозрачна: освоенное, упорядоченное пространство (Космос), населенное нартами, отделено от неосвоенного пространства (Хаоса), населенного силами зла и смерти, воображаемыми границами, тянущимися от одного камня-су^'а к другому. Селение Лац считается культовым центром Куртатинского ущелья Северной Осетии, а рядом с судами, по сообщению информантов, в прошлом стояла вооруженная охрана. У каждого су^а свое название, под ними, согласно информантам, нет захоронений [Дзиццойты2017Ь:205-206, 258266]. Таким образом, перед нами еще одна линия семантической эволюции исходного древнеиранского значения: от 'знака' — к 'указателю границ освоенного мира'. Последнее значение перекликается с тем, которое отмечено для приведенных выше топонимов : и тут и там речь идет об указателе границ — в одном случае мифических границ между мирами, а в другом — границ между пастушескими угодьями.
2.4.6. Таким образом, в топонимии Осетии выявлен семантический архаизм— суН 'межевой знак', 'указатель границ (угодий, территорий)'.
3. Осет. (ирон., кудар.) каН 'скотный двор', 'огороженное пастбище'.
3.1. Судя по словарям осетинского языка, слово kаrt имеет два лексических значения— 'двор' и 'усадьба' [Миллер 1929: 681; ИУД: 256; ИЖД, II: 412; Абаев 1958: 586]. В этнографической литературе зафиксированы еще и значения 'скотный двор', 'загон' [Калоев 1993: 120-121], 'загон для скота' [Цховребов 1986: 74], 'огороженное место', 'летняя стоянка скота' [Гамкрелидзе 1980: 47, 54]. В топонимии Осетии нами зафиксировано также значение 'огороженное пастбище'. Обратимся к соответствующему мате-
13 Заметим, что названия сут^ов селения Лац также являются топонимами, хотя и не нашли отражения в словаре А. Д. Цагаевой.
риалу, сохранив для североосетинской топонимии значения, которыми их снабдила А. Д. Цагаева.
3.2.1. В Северной Осетии: Bagajy каг^а 'Место двора Бага'— пастбище [Цагаева 1975:25], Kагtytа 'Дворы', 'Огороженные места' — «место временного содержания скота, обнесенное каменным забором» [Там же:32], Яа^ажйагапу ка^ 'Двор тех мест, где временно содержали стадо', 'Ограждение для содержания стада' — участки для летнего содержания скота [Там же: 93], Dаlkагt 'За двором / Ниже двора' — дорога [Там же: 113], Kагtyty кот 'Дворов ущелье'— пастбище [Тамже: 122], Duгyn kагtytа 'Каменные дворы'— пастбище [Тамже: 152], Kагtwat 'Место двора' — луг [Там же: 154], Kагtytа 'Дворы; Огороженные места' — «места временного содержания скота в горах» [Там же: 154], ЯаЬупу kагt 'Двор у подножия' — пастбище [Тамже: 159], Duгyn ка^ 'Каменный двор', 'Каменная ограда' — «место временного содержания скота, обнесенное каменной оградой» [Там же: 233], 'Двор', 'Загородка' — луг [Там же: 240], ^^ кот 'Ущелье с двором' — луг, «здесь много участков для летнего содержания скота были огорожены каменными заборами» [Там же: 240], Kагty коту cаgat 'Несолнечная, северная сторона от ущелья с двором' — луг [Там же: 240], Fаskагt 'Позади двора' — луг [Там же: 266].
3.2.2. Любопытно отметить, что ни в Дигории, ни в равнинной Северной Осетии индикатор каН не встречается. В топонимии Дигории огороженные пастбища носят названия, производные от слова kaw 'плетеный забор; плетень', ср. название пастбища (диг.) Kawi аfcаg 'Плетневый перевал' [Цагаева 1975: 341].
3.3. В Центральной Осетии зафиксирован всего один топоним на интересующий нас индикатор: Kагtaw 'Похожий на двор' — пастбище [ТТУ: 566]. В этом регионе, как и в нагорной Северной Осетии, места содержания скота обычно именуются daгаn(tа).
3.4.1. В Южной Осетии топонимов на каН намного больше и, что самое главное, в говорах Южной Осетии зафиксировано апеллятивное значение этого термина — 'огороженное пастбище' [Дзиццойты2008:129-130]. Это же значение отмечено 3. Д. Цховребовой — 'место, где держали скот на специально огороженных участках' [ТЮО,Ш:314]. Ср.: Dаllag kагtyty swadon
'Родник у нижнего огороженного пастбища' [Там же: 33], Galty kœrtytœ 'Огороженное пастбище для быков / волов' — лес [ТЮО, 1:232], Galty kœrtyty kom 'Ущелье с огороженным пастбищем для быков'— ущелье [Тамже: 198], Gyc'yl kœrtytœ 'Небольшое огороженное пастбище' — стойбище пастухов [ТЮО, III: 80], Kœrtaxoxy zwar 'Святилище (у) горы с огороженным пастбищем' — святилище [ТЮО, I: 507], Kœrtwat 'Огороженное пастбище'— пашня [Там же: 105], пастбище [Там же: 265], Kœrtwaty swadon 'Родник (у места), где было огороженное пастбище' — родник [ТЮО, II: 547], Kœrtwœttœ 'Места, огороженные для скота' — лес [ТЮО, I: 343], пастбище [Там же: 368], летняя стоянка пастухов [Там же: 372], Kœrtytœ 'Место, огороженное для скота' — луг [Там же: 117, 256, 463], пастбище [ТЮО, I: 129, 477; ТЮО, II: 430], стойбище [ТЮО, II: 439; ТЮО, III: 81], лес [ТЮО, III: 46, 188], пахотная земля [ТЮО, I: 452], ущелье [ТЮО, III: 314], Kœrtyty adag 'Овраг (у) огороженного пастбища' — овраг [ТЮО, I: 413], Kœrtyty jyqq 'Овраг (у) огороженного пастбища' — лес [ТЮО, III: 188], Kœrtyty k'œjœxtœ 'Скалы (у) огороженного пастбища' — скала [Там же: 324], Kœrtyty lœncytœ 'Лощины у огороженных пастбищ'— лес [Тамже:351], Kœrtyty rag 'Хребет с огороженными пастбищами' — гора [ТЮО, II: 365], Kœrtyty swadon 'Родник (у) огороженного пастбища' — родник [ТЮО, III: 34], Kœrtyty ugœrdœn 'Луг (возле) огороженного пастбища' — луг [ТЮО, 1:117], Kœrtyty xussar 'Южный склон (у) огороженного пастбища' — лес [ТЮО, III: 351], Kœrtyty xwymtœ 'Пашни (возле) огороженных пастбищ' — пашня [ТЮО, I: 452], Milaty kœrtytœ 'Огороженные пастбища Милаевых' — луг [ТЮО, III: 378], Murasty kœrtytœ 'Огороженные пастбища Мурасовых' — пастбище [ТЮО, I: 130], Qomty kœrt 'Место, огороженное для скота' — лес [ТЮО, I: 102], Styr kœrtytœ 'Большое огороженное пастбище' — пастбище [ТЮО, III: 83].
3.4.2. Как видно из приведенного материала, а также из прямых указаний информантов, kœrt — это пастбище в горах, за пределами села, обнесенное по всему периметру заграждениями из жердей, препятствующими скоту разбредаться и/или травить покосные участки, которые в большинстве случаев расположены рядом. Заборы в обычном понимании этого слова в горах встре-
чаются намного реже. Не встретились нам и плетневые ограды, о
14
которых нам известно со слов старожилов .
3.4.3. В Южной Осетии существуют всего несколько топонимов, в которых индикатор каН означает не 'огороженное пастбище', а 'загон для скота'. Разница между ними заключается в том, что, последний тип каН, в отличие от первого, находился не за селом, а в самом селе и часто прилегал непосредственно к дому или оборонительной башне [ТЮО, I: 509]. Один из таких каг^ов стал производящей основой ойконима Kагtytа 'Загон для скота', имеющего и второе, грузинское, название Nabak'evi— букв, 'место, где был загон' < bak'i 'загон для скота' [ТЮО, II: 135].
3.4.4. Еще один югоосетинский топоним содержит индикатор kагt в значении 'двор'. Это явно поздний по времени образования топоним — Aгgwany kагt 'Церковный двор', 'Двор, прилегающий к церкви' — название территории, прилегающей к одной из церквей города Цхинвал, в прошлом обнесенной каменной оградой [ТЮО, II: 281]. Т.е. значение, которое зафиксировано в словарях осетинского языка как основное, в топонимии Осетии, можно сказать, не представлено вовсе. А значения, несомненно, существующие в говорах Южной Осетии и отразившиеся в топонимии Осетии, словарями не зафиксированы. Однако есть у рассматриваемого слова и другие значения, зафиксированные нами во время экспедиций. Одно из них— 'поляна посреди леса', толкуемое информантом с помощью осетинского слова агси 'поляна' (Дзимырское ущелье Южной Осетии), а другое — 'селение, поселение' (осет. qаw), записанное в Северной Осетии (селение Лшц).
Что касается первого из этих значений, то вспомним, что часть топонимов с индикатором kагt — это названия различных участков леса. Очевидно, на этих участках когда-то были пригодные для выпаса поляны, которые со временем затянулись лесом. В иных же случаях kагt— это поляна посреди леса,
14 Ср. топонимы Kawdwaг 'Ворота плетня' — пастбище в Северной Осетии [Цагаева 1975: 32], Kawbyd 'Обнесенный плетнем' — пашня [Там же: 239], Kawgагon 'Возле плетня' — пашня [Там же], Kawi аfcаg 'Плетневый перевал' — пастбище [Там же: 341].
используемая в качестве пастбища. Их отличие от обычных пастбищ в том, что они не обнесены заграждениями или забором.
3.4.5. Таким образом, мы вправе предполагать следующие лексические значения у слова kart: 1. огороженное пастбище в горах (вдали от села); 2. поляна посреди леса, используемая в качестве пастбища; 3. загон (в селе); 4. двор; 5. усадьба; 6. селение, поселение. Первые три значения являются наиболее древними. Это видно не только из анализа топонимии Осетии, но и из этимологических соответствий к осетинскому слову.
3.4.6. Установлены следующие параллели осетинского kart: ханты karta || karda, манси karda 'двор; круг', венг. kert 'огражденное место', 'сад', коми karta 'загон для скота', 'дом, двор', мордовское karda || kardö 'хлев', kaldas 'двор', финское kartano 'двор, усадьба; дом', чеченское kert, ингушское kärt 'изгородь', 'забор', грузинское (диал.) karta || kalt'a 'огороженное место для скота'15, мегрельское karta id., чувашское karta 'изгородь, ограда', 'скотный двор, хлев', 'огород', 'круг', татар. kirta 'ограда; препятствие', karta 'ограждение, двор; жердь (для ограды), граница', башкир, karta 'изгородь, ограда; хлев' [Миллер 1962: 22; Абаев 1958: 587; Егоров 1964: 91; Гамкрелидзе 1980: 47-48; ЭСТЯ, I: 422-423; ср. КЭСК: 117-118], русск. (диал., из чуваш.) калда || калдас || калдус 'скотный двор, загон', карда 'задний двор, загон для скота' [Фасмер 1986: 166, 196-197], абхаз. agwara || agwarta 'ограда', 'огороженный кругом двор, усадьба' [Инал-Ипа2002: 174] ипр.
В. И. Абаев [1958: 587] резонно отклонил предлагавшуюся некоторыми учеными иранскую этимологию. По мнению В. Г. Егорова, в чувашском языке karta этимологизируется из глагола kar 'загораживать, отгораживать' + суфф. -ta, а в финно-угорские и кавказские языки это слово проникло из древне-
15 Ср. топоним Kartiaj в Хевском ущелье Восточной Грузии [Итонишвили 1971:15]. В грузинском языке существует и другой созвучный термин — kardagi 'селение; имение; дача', 'покосный или пахотный участок', который М. К. Андроникашвили возводит к средне-персидскому kartak || kart 'участок (земли); кусок' и далее к др.-иран. *krt- 'резать', куда относит и осет. kardag 'трава', но не осет. kart [Андроникашвили 1966: 390-391].
булгарского языка, причем, в кавказские — через аланское посредство [Егоров 1964: 91].
Как бы то ни было, в осетинском слово каН не оригинально, о чем свидетельствует и его отсутствие в дигорском диалекте. Судя по приведенным параллелям, значение 'загон для скота' у осетинского слова исходное, а значение 'огороженное пастбище' — вторичное. Достаточно древним представляется и значение 'двор', зафиксированное во многих других языках, предполагающее перенос значения 'загон для скота' > 'скотный двор' > 'двор вообще'.
Надежно зафиксированное в ряде языков значение 'круг' позволяет соотнести 'загон для скота' с одной этнографической особенностью скотоводов-кочевников. Вот что пишет автор IV века н. э. Аммиан Марцеллин (Деяния, XXXI, 2, 18) об аланах: «Придя на изобильное травой место, они располагают в виде круга свои кибитки и питаются по-звериному». Эти сведения можно дополнить следующим описанием из осетинского (нартов-ского) эпоса: «Я ездил с товарищами на двенадцати арбах, и на ночлег остановились на берегу моря, арбы расставили мы вокруг себя, для обороны от нападения» [ПНТО, I: 17]. В примечании к данному тексту говорится: «Для предприятия мер к защите, арбы расставляются вокруг скотины и людей» [Тамже:21]. В языке осетинского эпоса существует даже специальный термин для обозначения такого вагенбурга — wагdun buгаw, букв, 'ограждение (buгаw) из повозок (^а^т)'. Как видим, у Марцеллина и в нартовском эпосе речь идет об оборонительном заграждении, сделанном в виде круга. Как это видно из другого фольклорного текста, пространство внутри этого круга и называлось kагt. Речь идет об историческом предании «Kwyrttaty к^^» («Сказание о куртатинцах»)16, описывающем столкновение между осетинами и кабардинцами в далеком прошлом. Перед лицом смертельной опасности куртатинцы sа wагdаttа аггуШО', ка^ агkodtoj, sа fos astаwаj fаkodtoj, sаxwydtаg dаг bacydysty astаwmа «расставили свои арбы по кругу, сделав внутри кшй, загнали туда скот, и
16 Куртатинцы — жители Куртатинского ущелья Северной Осетии.
сами расположились внутри»; и только так они смогли противостоять превосходящим силам противника [ИАС, I: 605].
Надо полагать, что в прошлом wагdun buгаw и ка^ находились в отношениях семантической соотнесенности, т.к. пространство внутри каждого wагdun buгаw называлось kагt, хотя не каждый kагt представлял собой пространство, заключенное внутри wагdun buгаw. Эта соотнесенность была перенесена и на новые реалии — реалии оседлого скотоводства. Вот свидетельство современного этнографа об осетинах: «Двор был отделен от усадьбы плетеным или деревянным забором (быру)» [Калоев 1971: 156]. И далее: «В конце XIX в. во многих равнинных селах [Осетии. — Ю. Д.] весь двор и усадьбу стали обносить высоким забором из булыжников, скрепленных известковым раствором (дурын быру)» [Тамже: 156-157]. Т.е. термины Ьуп || buгаw и kагt из скотоводческого быта перешли в оседло-земледельческий, приобретя дополнительные значения. В современном осетинском языке buгаw || Ьуп — это 'каменная ограда; крепостная стена; вал; ров' [Абаев 1958:282; ИЖД,11: 159; Чочиев 1985: 13-14]17, а также — 'забор, плетень' [ИУД: 194]. А термин kагt в большинстве говоров сохранил значение 'двор', утратив такие, как 'огороженное пастбище' и 'загон для скота'. Последние два значения сохранились только в топонимии, а также в говорах Южной Осетии.
4. Осет. (ирон., кудар.) siгnad 'огороженное пастбище'.
4.1.1. В топонимии Северной Осетии: Siгnad 'Сирова дорога' — пастбище [Цагаева 1975: 39], пашня [Тамже: 95], развалины селения [Там же: 285], Siгy Jyqq 'Сирова впадина' — пастбище [Там же: 161], Siгnady qugom 'Пашня селения Сирнад' — пашня [Там же: 255], Siгnаdty xwymtа 'Пашни Сирнад' — пашня [Тамже:255], Wаlsiгtа 'Выше сиров', 'Выше того места, где сираки' — пашня [Там же: 264].
4.1.2. В топонимии Центральной Осетии: Siгnаdtа 'Дороги сиров' — пашня и луг [ТТУ: 575].
17 Значение 'ров' представлено и в топонимии Северной Осетии: топоним Buгаw — это «ров, служивший границей между селами Дзагеппарз и Чикола» [Цагаева 1975: 492].
4.1.3. В Южной Осетин и на этот раз топонимов на sirnad больше, а в чисанском говоре сохранилось его апеллятивное значение: Жttag sirnad 'Внешний / дальний сирнад' — лес [ТЮО, 1:231], Sirnad— пашня [ТЮО,1:248; ТЮО,Ш:198], пастбище [ТЮО,1:267], луг [Тамже:467], огород, а в прошлом гумно [ТЮО, II: 528], Sirnady xwymta 'Пашня сирнад' — пашня [ТЮО, I: 248], Sirnadta (форма мн.ч. к Sirnad) — пашня [ТЮО, I: 350; ТЮО, II: 408, 569], пастбище [ТЮО,11:434], Sirnatdty xwymta 'Пашни сирнад''— пашня [ТЮО,1:Ю7], Siry jyqq— урочище [Тамже: 192].
4.2. А. Д. Цагаева делит слово на sir- и -nad, видя во втором компоненте осет. (диг.) nad 'дорога', а в первом — этноним sirak, т.е. название одного из сарматских племен [Цагаева 1975: 264; ТТУ: 575]. Между тем, среди приведенных топонимов нет ни одного дромонима: 11 топонимов на основу sir(nad) прикреплены к пашням, 5 — к пастбищам, 2 — к лугам, а по одному — к лесу, огороду / гумну, развалинам села и урочищу. Это означает, что в компоненте -nad следует видеть не дигорское nad 'дорога', а иронское и кударское nad 'утрамбованный'. Справедливость этого вывода особенно хорошо видна на примере топонима Sirnad— названия гумна, т.к. гумна в старой Осетии представляли собой ровные, тщательно утрамбованные участки земли, иногда покрытые сверху тонким слоем говяжьего навоза или известкового раствора. Но что самое главное, апеллятив sirnad сохранился в южных говорах осетинского языка, и означает 'часть пастбища, выделенная под пашню и огороженная переносным плетневым забором'. Делалось это с целью унавоживания земли, а по мере получения землей нужного количество удобрений, забор перемещали на другое место [Дзиццойты 2008: 157; ТЮО, I: 350] . Приблизительно такое же толкование находим у
18 В этнографической литературе об осетинах описаны случаи выделения пашни под пастбище: «пахотные участки использовались в определенные периоды как пастбища, поэтому в одном из углов пашни часто отводили участок для скота» [Гамкрелидзе 1980: 48]. Думается, что и здесь речь идет о рассматриваемом нами sirnad. Использование пашенных земель для пастьбы скота практиковалось во многих других регионах [Финченко 1993: 244].
З.Д. Цховребовой, но не к апеллятиву, а к топониму Sirnadta: «Там держали скот, периодически меняя [место], дабы удобрить [землю]» [ТЮО, II: 434-435].
Учитывая сказанное, мы предложили возвести компонент sir- к др.-иран. *saiSra- 'обитель', 'место' от *sai- 'жить, обитать' + суфф. Sra-. Ср. др.-иран. *xsaSra- > осет. axsar 'боевая доблесть; сила' [Абаев 1989:224-225; Боголюбов2012:84-85]. Древнеиранский глагол *sai- 'жить, обитать' оставил след и в осет. апеллятиве syx || sinx 'квартал (часть аула)' [Абаев 1979: 215], а также в следующих топонимах Осетии: Se-gaw-wat, Se-don-gon [Дзиццойты2017а: 137].
Таким образом, апеллятив sirnad в архаизирующем переводе означает'утоптанное/утрамбованное место' [Дзиццойты 2008: 157].
5. Топонимия Осетии позволяет восстановить еще два термина, в прошлом использовавшихся в значении 'пастбище'.
5.1. Топоним Ragawjavan в Северной Осетии переводят как 'Место возвращения стада' — от ragaw 'стадо' + cavan «предмет для удара»; «место поворота» [Цагаева 1975:251]. Данное толкование не представляется нам убедительным как из-за отсутствия у слова cavan значения 'место поворота', так и в связи со странной семантикой для названия пастбища — «место, где бьют (стадо)». Но если учесть, что осет. cavyn 'бить, ударять', производным от которого и является cavan, восходит к др.-иран. *cap(a)- 'хватать, собирать, брать; щупать', 'щипать, ущипнуть' [ЭСИЯ, II: 221-222], то значение топонима можно понять как «место сбора стада», что лучше соответствует географической реалии. В качестве семантической параллели приведем название пастбища Жmbyrdy faz, букв. 'Поляна собрания' в том же регионе — от ambyrd 'собранный; собрание; место сбора' [Цагаева 1975: 145]. Т.е. в топониме Ragawjavan сохранилось исходное, прямое значение соответствующего иранского глагола, тогда как значение 'бить, ударять', не поддерживаемое ни одним из иранских языков, является инновацией, возникшей на осетинской почве. Это позволяет реконструировать осет. cavan *'место сбора стада' > *'пастбище'.
5.2. В топонимии Осетии представлена основа car-, не имеющая удовлетворительной этимологии. Ближайшее по форме слово car 'потолок' не подходит сюда по своей семантике, ср.:
Cara xosdon 'Место сена (в/на) cara' — участок леса [Цагаева 1975: 143], Cargas— пашня [Там же: 274], Cardon 'Место, (где есть) car' — луг [Там же: 176], Carojnatœ— гора с пастбищными и покосными участками [Там же: 305], луг и пастбище [Там же: 374].
Первый из этих топонимов оформлен распространенным осет. суффиксом -а. Словообразовательная структура второго топонима намного сложнее. По отделении топоформанта -as приходим к форме *carg-, компонент -g- в которой, по аналогии со словом marg 'яд' [Абаев 1973:72-73], может быть признан непродуктивным суффиксом, восходящим к др.-иран. суффиксу *-к-. Следы этого суффикса В. И. Абаев видит также в словах ravg 'удобный случай' [Тамже:352-353], rong 'медовый хмельной напиток' [Тамже:421-422] и т.п. Третий топоним, по справедливому мнению А. Д. Цагаевой (см. выше), содержит продуктивные осет. суффиксы--ojnœ и -tœ. Точнее — три суффикса:
-ojnœ + -a- + -tœ, что и дало в результате стяжения финаль -ojnatœ.
Оставшуюся без объяснения часть car- вряд ли можно отделить от др.-иран. *car- 'передвигаться, двигаться; кочевать; перемещаться; пасти скот, пастись; заселять, жить', к которому восходит осет. cœryn 'жить' [Абаев 1958: 303; ЭСИЯ, II: 227-228], *caryn 'оживлять' [Абаев 1958: 291], 'спасать; выручать'. Последняя форма, как и топооснова car-, предполагает высокую ступень корневой гласной, которую находим в др.-иран. каузативе *càraia-, а также в некоторых производных формах: *ni-cârana-, *uaha-cârana- [ЭСИЯ, II: 230]. Осет. *carojnœ восходит к др.-иран. cârân-ia- и может означать 'пастбище'. О непродуктивном суффиксе -oj || -ojnœ < др.-иран. *-àna + *-iâ см. [Чёнг 2008: 188-189]. Осет. *carg-(< др.-иран. *càr(a)-ka-) и Car-a (< др.-иран. *câraia- + суфф. *-а) первоначально также могли означать 'пастбище'.
6. Подведем итоги. Как показал анализ, топонимия Осетии является хранилищем древней лексики, а также древних значений некоторых осетинских слов. Часть из рассмотренных нами терминов сохранилась и в качестве индикаторов в топонимии Осетии, и в качестве апеллятивов в говорах осетинского языка. Эти слова позволяют утверждать, что скотоводческая терминология осетинского языка в прошлом была богаче и разнообразнее. А если учесть еще и те названия для 'стойбищ', 'пастбищ' и 'выгонов', о
которых речь шла во вводной части, то их общее количество довольно значительно. Сейчас трудно судить как о диалектной и хронологической стратификации этой лексики, так и о семантических различиях между соответствующими терминами, однако можно предположить, что они были довольно близки, что и привело к утрате многих из них.
Список условных сокращений
абхаз. — абхазский; башкир. — башкирский; венг. — венгерский; диал. — диалект; диг. — дигорский (диалект осетинского языка); др.-иран. — древнеиранский (язык-основа); ирон. — иронский (диалект осетинского языка); кудар. — кударский (диалект осетинского языка); осет. — осетинский; русск. — русский; татар. — татарский; чуваш. — чувашский.
Литература
Абаев 1949 — В. И. Абаев. Осетинский язык и фольклор. Т. I. М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1949 [V. I. Abaev. Osetmskii lazyk 1 fol'klor [Ossetian Language and Folklore], Т. I. Moscow — Leningrad: Izdatel'stvo AN SSSR, 1949]. Абаев 1958 — В. И. Абаев. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Т. I. М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1958 [V. I. Abaev. Istoriko-etimologicheskii slovar' osetinskogo iazyka [Historical Etymological Dictionary of the Ossetic Language], Т. I. Moscow — Leningrad: Izdatel'stvo AN SSSR, 1958]. Абаев 1979 — В. И. Абаев. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Т. III. Л.: Наука, 1979 [V. I. Abaev. Istoriko-etimologi-cheskii slovar' osetinskogo iazyka [Historical Etymological Dictionary of the Ossetic Language], Т. III. Leningrad: Nauka, 1979]. Абаев 1989 — В. И. Абаев. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Т. IV. Л.: Наука, 1979 [V. I. Abaev. Istoriko-etimologi-cheskii slovar' osetinskogo iazyka [Historical Etymological Dictionary of the Ossetic Language], Т. IV. Leningrad: Nauka, 1989]. Алборов 2005 — Б. А. Алборов. Некоторые вопросы осетинской филологии. Книга вторая. Владикавказ: Ир, 2005. [В. A. Alborov. Nekotorye voprosy osetinskoi filologii. Kniga vtoraia [Some Issues on Ossetian Philology], Kniga vtoraia. Vladikavkaz: Ir, 2005]. Андроникашвили 1966— M. К. Андроникъашвили. Наркьвевеби иранул-картули енобриви уртиертобидан. Т. I. Тбилиси: Изд-во Тбилисского
университета, 1966. [М. К. Andronik"ashvili. Nark"vevebi iranul-kartuli enobrivi urtiertobidan [Studies in Iranian-Georgian Linguistic Contacts], Т. I. Tbilisi: Izdatel'stvo Tbilisskogo universiteta, 1966].
Боголюбов 2012 — M. H. Боголюбов. Труды по иранскому языкознанию: избранное. М.: Восточная литература, 2012. [M.N. Bogoliubov. Trudy ро iranskomu iazykoznaniiu: izbrannoe [Selected Writings on IranianLinguistics], M.: Vostochnaia literature, 2012].
Рамкрелидзе 1980 — Б. В. Рамкрелидзе. Система скотоводства в горной Осетии II Кавказский этнографический сборник. Т. V, вып. 3. Тбилиси: Мецниереба, 1980. С. 7-91. [В. V. Gamkrelidze. Sistema skotovodstva v gornoi Osetii [Cattle-raising in Highland Ossetia] II Kavkazskii etnograficheskii sbornik. Т. V, vypusk 3. Tbilisi: Mecniereba, 1980. S. 7-91].
Дзаттиаты 2002 — P. Г. Дзаттиаты. Культура позднесредневековой Осетии. Владикавказ: Ир, 2002. [R. G. Dzattiaty. Kul'tura pozdne-srednevekovoi Osetii [A Culture of the Late Middle Ages of Ossetia], Vladikavkaz: Ir, 2002].
Дзаттиаты 2005 — P. Г. Дзаттиаты. Традиционные погребальные обряды осетин. Владикавказ: Издательско-полиграфическое предприятие им. В. Гассиева, 2005. [R. G. Dzattiaty. Traditsionnye pogrebal'nye ob-riady osetin [Traditional Funeral Ceremonies of Ossetians], Vladikavkaz: Izdatel'sko-poligraficheskoe predpriiatie im. V. Gassieva, 2005].
Дзиццойты 2008 — Ю. А. Дзиццойты. Чысайнаг ныхасжзджхты цыбыр афыст. Цхинвал: «Южная Алания», 2008 [Iu. A. Dzitstsoity. Chysainag nyxas^zd^khty tsybyr afyst [Study in Chisan Dialect of OssetianLanguage], Tskhinvali: «IuzhnaiaAlaniia», 2008].
Дзиццойты2017а—Ю.А.Дзиццойты. Дигорско-кударские изоглоссы в топонимии Южной Осетии II Известия СОИГСИ 25 (64), 2017. С. 134-145 [Iu. A. Dzitstsoity. Digorsko-kudarskie izoglossy v topo-nimii Iuzhnoi Osetii [Digor-Kudarian Isoglosses in Toponymy of South Ossetia] II Izvestna SOIGSI 25 (64), 2017. S. 134-145].
Дзиццойты2017Ь— Ю.А.Дзиццойты. Вопросы осетинской филологии. Т. I. Цхинвал: Республика, 2017. [Iu. A. Dzitstsoity. Voprosy osetinskoi filologii [Issues on Ossetian Philology], Т. I. Tskhinvali: Respublika, 2017].
Егоров 1964 — В. Г. Егоров. Этимологический словарь чувашского языка. Чебоксары: Чувашское книжное издательство, 1964. [V. G. Egorov. Etimologicheskii slovar' chuvashskogo iazyka [An Etymological Dictionary of Chuvash Lahguage], Cheboksary: Chuvashskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1964].
Инал-Ипа 2002 — Ш. Д. Инал-Ипа. Антропонимия абхазов. Майкоп: ГУРИПП «Адыгея», 2002. [Sh. D. Inal-Ipa. Antroponimiia abkhazov [Abkhazian Anthroponomy], Maikop: GURIPP «Adygeia», 2002].
Итонишвили 1971 — В. Д. Итонишвили. Хевис тъопъонимикъа Тбилиси: Мецниереба, 1971. [V. D. Itonishvili. Xevis t"op"onimik"a [Toponymy ofKhevianGorge], Tbilisi: Mecniereba, 1971].
Калоев1971— Б.А.Калоев. Осетины. Историко-этнографическое исследование. М.: Наука, 1971. [В. A. Kaloev. Osetiny. Istoriko-etnograficheskoe issledovanie [Ossetians. A Historical-Ethnographic Research], Moscow: Nauka, 1971].
Калоев 1993 — Б. А. Калоев. Скотоводство народов Северного Кавказа: С древнейших времен до начала XX века. М.: Наука, 1993. [В. A. Kaloev. Skotovodstvo narodov Severnogo Kavkaza: S drevnei-shikh vremen do nachala XX veka [Cattle-raising of Peoples of North Caucasus: From Antiquity to the beginning of XX century], Moscow: Nauka, 1993].
Калоев 2015 — Б. А. Калоев. Осетины: историко-этнографическое исследование. 5-е изд., стереотипное. М.: Наука, 2015. [В. A. Kaloev. Osetiny: istoriko-etnograficheskoe issledovanie [Ossetians: A Historical-Ethnographic Research], 5-e izdaniie, stereotipnoe. Moscow: Nauka, 2015].
КЭСК — В. И. Лыткин, E. С. Гуляев. Краткий этимологический словарь коми языка. Переиздание с дополнением. Сыктывкар: Коми книжное издательство, 1999. [V. I. Lytkin, Е. S. Guliaev. Kratkii etimologicheskii slovar' komi iazyka [A Concise Etymological Dictionary of Komi Eanguage], Pereizdanie s dopolneniem. Syktyvkar: Komi knizhnoe izdatel'stvo, 1999].
Миллер 1962 — В. Ф. Миллер. Язык осетин / Пер. с нем. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1962. [V. F. Miller. Iazyk osetin [Ossetian Eanguage] / Perevod s nemetskogo. Moscow — Leningrad: Izdatel'stvo AN SSSR, 1962].
Миллер 1882 — В. Ф. Миллер. Осетинские этюды. Ч. II. М.: УЗ Императорского Московского университета, 1882 [V. F. Miller. Osetinskie etiudy [Ossetian Studies], Ch. II. Moscow: UZ Imperatorskogo Moskovskogouniversiteta, 1882].
Никонов 1965 — В.А.Никонов. Введение в топонимику. М.: Наука, 1965 [V. A. Nikonov. Vvedenie v toponimiku [Introduction into Toponymy], Moscow: Nauka, 1965].
Трубачев 1986— О.Н.Трубачев. Послесловие ко второму изданию «Этимологического словаря русского языка» М. Фасмера II Фасмер М. Этимологический словарь русского языка / Пер. с нем. и дополнения О.Н.Трубачева. М.: Прогресс, 1986. С. 563-573 [О. N. Trubachev. Posleslovie ко vtoromu izdaniiu «Etimologi-cheskogo slovaria russkogo iazyka» M. Fasmera [Afterword to the
second edition of М. Vasmer's "Etymological Dictionary of Russian Language"] II Fasmer M. Etimologicheskii slovar' russkogo iazyka / Perevod s nemetskogo i dopolneniia O. N. Trubacheva. Moscow: Progress, 1986. S. 563-573].
Фасмер 1986 — M. Фасмер. Этимологический словарь русского языка. Т. II / Пер. с нем. М.: Прогресс, 1986. [М. Fasmer. Etimologicheskii slovar' russkogo iazyka [M. Vasmer. Etymological Dictionary of Russian Language], Т. II/Perevod s nemetskogo. Moscow: Progress, 1986].
Финченко 1993 — A. E. Финченко. Пастбищное хозяйство и типы выпаса скота на Русском Севере (вторая половина XIX — начало XX в.) II Этносы и этнические процессы. М.: Наука, 1993. С. 244253 [А. Е. Finchenko. Pastbishchnoe khoziaistvo i tipy vypasa skota na Russkom Severe (vtoraia polovina XIX — nachalo XX v.) [Cattle-raising farm and Cattle Pasture Types in the Russian North (The second half of XIX — beginning of XX century)] II Etnosy i etnicheskieprotsessy. Moscow: Nauka, 1993. S. 244-253].
Цховребов 1986 — B.K. Цховребов. Скотоводческая терминология в осетинском языке. Тбилиси: Мецниереба, 1986. [V.K.Tskhovrebov. Skotovodcheskaia terminologiia v osetinskom iazyke [Cattle-raising Terminology inOssetianLanguage], Tbilisi: Metsniereba, 1986].
Чёнг 2008 — Дж. Чёнг. Очерки исторического развития осетинского вокализма / Пер. с англ. Владикавказ — Цхинвал: Издательско-полиграфическое предприятие им. В. Рассиева, 2008. [Dzh. Cheng. Ocherki istoricheskogo razvitiia osetinskogo vokalizma [Studies in the Historical Development of the Ossetic Vocalism] / Vladikavkaz — Tskhinvali: Izdatel'sko-poligraficheskoe predpriiatie im. V. Gassiev, 2008].
Чиковани 1979 — Г. Д. Чиковани. Осетинский ныхас II Кавказский этнографический сборник. Т. V, вып. 2. Тбилиси: Мецниереба, 1979. С. 29-107. [G. D. Chikovani. Osetmskn nykhas [Ossetian Nikhas] II Kavkazskii etnograficheskii sbornik. Т. V, vypusk 2. Tbilisi: Metsniereba, 1979. S. 29-107].
Чочиев 1985 — А. Р.Чочиев. Очерки истории социальной культуры осетин. Цхинвал: Ирыстон, 1985. [A. R. Chochiev. Ocherki istorii sotsial'noi kul'tury osetin [Issues on the History of Social Culture of Ossetians], Tskhinvali: Iryston, 1985].
ЭСИЯ (II) — В. С. Расторгуева и Д. И. Эдельман. Этимологический словарь иранских языков. Т. II. М.: Восточная литература, 2003. [V. S. Rastorgueva i D. I. Edel'man. Etimologicheskii slovar' iran-skikh iazykov [Etymological Dictionary of the Iranian Languages], Т. II. Moscow: Vostochnaia literatura, 2003].
ЭСИЯ (IV) — Д. И. Эдельман. Этимологический словарь иранских языков. Т. IV. М.: Восточная литература, 2011. [D. I. Edel'man. Eti-mologicheskii slovar' iranskikh iazykov [Etymological Dictionary of the Iranian Languages], Т. IV. Moscow: Vostochnaia literatura, 2011]. ЭСТЯ (I) — P. Г. Ахметьянов. Этимологический словарь татарского языка. Т. I. Казань: Магариф — Вакыт, 2015. [R. G. Akhmet'ianov. Etimologicheskii slovar' tatarskogo iazyka [Etymological Dictionary of the Tatar Language], Т. I. Kazan': Magarif— Vakyt, 2015].
Источники
Габуты2010— Х.С.Габуты. Джлзжхх Иры фжндыр. Цхинвал: Республика, 2010. [X. S. Gabuty. D^lz^xx Iry' fendy'r [The Lyre of OssetianDungeon], Tskhinvali: Respublika, 2010]. ИАС (I) — Ирон аджмы сфжлдыстад. Т. I. Орджоникидзе: Севгосиз, 1961. [Iron ad^my' sfeldy'stad [Ossetic Folklore], Т. I. Ordzhonikidze: Sevgosiz, 1961].
ИЖ — Ирон жмбисжндтж. Орджоникидзе: Ир, 1976. [Iron smbis^ndte
[Ossetian Proverbs], Ordzhonikidze: Ir, 1976]. ИЖД (II) — Ирон жвзаджы жмбарынгжнжн дзырдуат / Толковый словарь осетинского языка. Т. II. М.: Наука, 2010. [Iron svzadzhy smbaryng^n^n dzyrduat / Tolkovyi slovar' osetinskogo iazyka [Explanatory Dictionary of Ossetian Language], Т. II. Moscow: Nauka, 2010].
ИУД— Ирон-уырыссаг дзырдуат / Осетинско-русский словарь. 3-аг баххжстгонд рауагъд. Орджоникидзе: Ир, 1970. [Iron-uy'ry'ssag dzy'rduat / Osetinsko-russkii slovar' [Ossetian-Russian Dictionary], 3-ag baxx^stgondrauag"d. Ordzhonikidze: Ir, 1970]. Миллер 1929— В. Ф. Миллер. Осетинско-русско-немецкий словарь. Т.
II. Л.: Изд-во АН СССР, 1929. [V. F. Miller. Osetmsko-russko-nemetskii slovar' [Ossetian-Russian-German Dictionary], Т. II. Leningrad: Izdatel'stvo AN SSSR, 1929].
Миллер 1934— В. Ф. Миллер. Осетинско-русско-немецкий словарь. Т.
III. Л.: Изд-во АН СССР, 1934. [V. F. Miller. Osetmsko-russko-nemetskii slovar' [Ossetian-Russian-German Dictionary], Т. III. Leningrad: Izdatel'stvo AN SSSR, 1934].
Нартж 1975 — Нартж. Цхинвал: Ирыстон, 1975. [Narte [Narta Tales],
Tskhinvali: Iryston, 1975]. Нигер (I) — Нигер. Уацмысты жххжст жмбырдгонд жртж томжй. Т. I. Орджоникидзе: Ир, 1966. [Niger. Uacmysty sxx^st smbyrdgond srte tom^i [Full Collected Works], Т. I. Ordzhonikidze: Ir, 1966].
НК (VI) — Нарты кадджытж: Ирон аджмы эпос. Т. VI. Дзжуджыхъжу: ИПО СОИГСИ, 2011. [Narty kaddzhyte: Iron ad^my epos [Narta Tales: Epics of Ossetianpeople], Т. VI. Vladikavkaz: IPO SOIGSI, 2011].
ПНТО (I) — Памятники народного творчества осетин. Вып. I. Владикавказ: Ир, 1925. [Pamiatniki narodnogo tvorchestva osetin [OssetianFolkloreMonuments], Vypuskl. Vladikavkaz: Ir, 1925].
ТТУ — А. Д. Цагаева, А. И. Абаев. Топонимия Трусовского ущелья II Отчий край: Трусовское ущелье. Кудское ущелье. Кобийская котловина. Владикавказ: Проект-Пресс, 2008. С. 525-600 [A. D. Tsagaeva, A. I. Abaev. Toponimiia Trusovskogo ushchel'ia [Toponymy of Tyrsy gorge] II Otchii krai: Trusovskoe ushchel'e. Kudskoe ushchel'e. Kobiiskaia kotlovina. Vladikavkaz: Proekt-Press, 2008. S. 525-600].
ТЮО (I-III) — 3. Д. Цховребова, Ю. А. Дзиццойты. Топонимия Южной Осетии. Т. I (2013), Т. II (2015), Т. III (в производстве). М.: Наука [Z. D. Tskhovrebova, Iu. A. Dzitstsoity. Toponimiia Iuzhnoi Osetii [Toponymy of South Ossetia], Т. I (2013), Т. II (2015), Т. Ill (v proizvodstve). Moscow: Nauka],
Цагаева 1975 — А.Д.Цагаева. Топонимия Северной Осетии. Ч. II. Орджоникидзе: Ир, 1975. [A. D. Tsagaeva. Toponimiia Severnoi Osetii [Toponymy ofNorth Ossetia], Ch. II. Ordzhonikidze: Ir, 1975].
Buck 1949 — C. D. Buck. A Dictionary of Selected Synonyms in the Principal Indo-European Languages. Chicago — London: The University of Chicago Press, 1949.
