CC BY
73
УДК 94(470)
АРХАИЧНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ РЕЛИГИОЗНО-МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИХ
ПРЕДСТАВЛЕНИЙ ИНГУШЕЙ
© 2014 г. П.Х. Акиева
Акиева Петимат Хасолтовна - Akiyeva Petimat Khasoltovna -
кандидат исторических наук, Candidate of Historical Sciences,
Ингушский научно-исследовательский институт Ingush Scientific and Research Institute
гуманитарных наук им. Ч.Э. Ахриева, for Human Sciences named after Ch. Ye. Akhriev,
пр. И. Зязикова, 4, г. Магас, 386001. I. Zyazikova Ave., 4, Magas, 386001.
E-mail: petim@yandex. ru. E-mail: petim@yandex. ru.
Анализируется историческое развитие представлений ингушей о мироустройстве в эпоху язычества. Ингушские мифы иллюстрируют космогонические акты сотворения мира, организующие пространственно-временной континуум. К числу таковых следует отнести выделение суши из воды, отделение неба от земли, золотую цепь как эквивалент мирового дерева, золотую эпоху благодати и ее исчезновение с появлением ветра и др. Первообразы рыбы / змея / дракона / вишап - символа земли и земных вод и птицы, символизирующей солнце, небесную сферу, получили свои многочисленные выражения в культуре ингушей.
Ключевые слова: ингуши, архаичные представления, космогонические мифы, ингушский алгоритм мироупорядочения, первообразы.
The article analyzes the historical development of ideas of the world's order of Ingush people in the era of pagan worldview. Ingush myths illustrate the cosmogony acts of creation of the world organizing the space-time continuum. Among these the allocation of land from the water, separating the sky from the ground, a gold chain as the equivalent of the world tree, the golden era of grace and its disappearance with the advent of wind, etc should be attributed. Archetypal fish / snake / dragon / vishap - symbol of land and groundwater and birds symbolizing the sun, the celestial sphere, received numerous expressions in the culture of Ingush.
Keywords: Ingush, archaic representations cosmogony myths, Ingush algorithm structuring of the world, primary images.
Миф как исторически первая и весьма дол- Пытаясь дать характеристику миропонимания
го господствовавшая форма духовного освое- ингушей «мы должны учитывать, что ... в
ния действительности заложил те исходные идеологии горцев явно преобладали весьма
традиции в понимании и трактовке всех ос- архаичные элементы древней первобытно-
новных сфер жизни людей, с которыми в язычной религии», которой было «пронизано
дальнейшем не могли не считаться искусство, все мировоззрение горца» [2, с. 177 - 180]. религия, философия, наука. Отмечая основ- Задавая схему развертывания всего, что
ной принцип архаичной символики - точное есть в пространстве и времени, ингушские
воспроизведение представления древнего че- мифы описывают создание мира из пустоты,
ловека о мире и силах природы, А.А. Потебня рассказывают о строении Вселенной и о вели-писал: «Мифический образ не выдумка., а ких силах, участвовавших в ее создании. Так,
такое их сочетание, которое казалось наибо- в ингушском мифе «Земля, человек, горы»
лее верным действительности» [1, с. 203]. прямо указывается, что «Земля образовалась
прежде Бога; она имеет вид яйца и стоит на доске, доска - на море, а море - на какой-то "темноте"» [3, с. 19]. Объяснение такой темноты/мрака (инг.: боадо) имеется в другом мифе: «прежде на Земле не было ни тумана, ни дождя, ни грома, ни молнии, ни землетрясения, ни ветра» [3, с. 28].
О первом космогоническом акте - выделение суши из воды - повествуется в ингушском мифе «Центр Земли»: «Когда-то очень и очень давно в мире было только кипящее море. На нем стала образовываться пена. Она стала сгущаться и образовался клочок земли...» [4, с. 98]. В мифе «Об устройстве мира» рассказывается о процессе создания земли из воды: «Море многие годы взбивало пену, и из нее со временем образовалась земля» [3, с. 20]. Или в другом мифологическом варианте упоминается, что «в самом начале было только море, из сгущавшейся морской пены постепенно образовывалась земля» [3, с. 21]. Стоит выделить важный факт, что земля не вытаскивается на поверхность, а сама «выходит/появляется», поэтому первичный холм/гора обожествляется и в известном смысле отождествляется с богом-творцом.
Вторым актом, организующим пространственно-временной континуум, является отделение неба от земли с помощью ветра/воздуха. В вышеупоминаемом ингушском мифе «Устройство мира» говорится: «Земля стоит на море, море опирается на ветер» [3, с. 21]. В другом мифе есть описание первовремени, связанного в ингушских представлениях с золотой эпохой, в основе которой «лежит идея мировой благодати - "дунен беркат"» [5, с. 13]. В нем говорится: «В то старое время весь мир был еще благодатным. Во вселенной не знали, что такое дуновение ветра. С неба свисала нитка, на конце которой были лоскутки. Они никогда не колебались» [6, с. 235]. В ингушском варианте космогоническая концепция о связующем миры древе, корни которого уходят в нижний мир, ветви - в верхний, «существовавшая еще в палеолите» [7, с. 82], дожила до настоящего времени в образе золотой цепи (вариант нити). «В прежние времена с неба свисала цепь. При любых тяжбах люди ходили к этой цепи и там разрешали свои споры.» [6, с. 235]. Другое предание повествует о суде у небесной цепи: «Муж, жена и тот мужчина пошли к священной цепи, чтобы разрешить, кто из них прав, а кто виноват» [3, с. 42].
Упоминание о появлении ветра находим в мифе, записанном в 1871 г. Ч. Ахриевым. Это сказание об «ученейшем человеке» Магале, который обладал вещами, «представлявшими своею важностью и драгоценностью предмет зависти и почтения как других ученых, так и всех соплеменников». К числу этих священных предметов, хранившихся в «крепком сундуке», относятся: «разумная», говорящая «по-человечески» и владеющая «многими чудодейственными секретами» «белая змея», с которой напрямую была связана «драгоценная и замечательная (мудрая. - П.А.) "звезда ветров"» и «весьма замечательная священная книга», из которой Магал черпал «свою мудрость и знания» [3, с. 130]. Далее сюжет повествует, что в результате несчастья из открытого сундука «звезда ветров» «быстро поднялась и улетела на небо». Можно предположить, что «мудрая, священная книга», «драгоценная "звезда ветров"», «белая змея» — весь этот трехэлементный ряд имеет более глубокую символику, олицетворяя мудрость / знание в смысле благодати (инг.: фарал). В ингушском варианте мудрость / благодать как высшее благо «улетает на небо» в виде звезды, после чего «в горах начали дуть почти ежедневно сильные ветры, между тем как прежде их никогда не бывало (курсив наш. -П.А.)» [8, с. 142]. Кроме этого мудрость / благодать в сказании носит эзотерический характер, она хранится «в крепком сундуке, который не могли разбить никакие инструменты». «Вопрос об эзотерической стороне для любой традиции очень важен, так как имеет непосредственное отношение к этническому менталитету» [9].
Символично и то, что Магал просит белую змею посодействовать возвращению звезды ветров. В архаических мифологиях мира образ змея, соединяющего небо и землю, является универсальным символом. «Божество "низа" -это мифический змей, - пишет А. Голан, - поскольку его сферой были не только земля, но и земные воды, в древней мифологии нередко змея и рыба отождествлялись» [7, с. 77]. Интереснейший материал для размышления дает нам миф «Орел и рыба», в котором в числе первообразов, населяющих мир, по представлениям ингушей, появляются орел и рыба: «В те времена на свете ничего не было, кроме неба и моря. В небе летал орел, а в воде плавала рыба». При этом «каждый день рыба
всплывала наверх, а орел спускался ближе к воде. Они вели между собой беседы», и лишь потом орел увидел, как «посреди моря появилась земля» [3, с. 48].
Наглядными представителями небесной сферы в архаичном мировоззрении были птицы, а подземного царства - змея/рыба (ящерица, лягушка). Первообразы рыбы и птицы получили свои многочисленные и вариативные выражения в духовной и материальной культуре ингушей.
Учитывая, что в исторической науке отмечены «прочные узы, которые связывают нарт-ские предания с хуррито-урартской мифологией» [10, с. 73], а ряд авторитетных ученых прямо говорит, что родство нахско-дагестанских языков с хуррито-урартами в настоящее время считается уже доказуемым [11 - 14], это дает нам основание раскрывать перспективы этногенетических реконструкций на базе хуррито-урартской и шумерской мифологий.
Одним из древнейших символов, репрезентирующих бесконечность и цикличность природы, является знак уробороса — свернувшийся в кольцо змей, кусающий себя за хвост [15, р. 61]. Аналогом символа уробороса - свастикой - пропитана вся материальная культура ингушей. В ингушском языке «хи» — вода / река, а «санскритское аЫ — змей» [7, с. 79]. Представляя собой воплощение бога преисподней, образ змея имел хтонический характер. С водой, как думали предки ингушей, были связаны подземное царство и несметные богатства. Образу змея приписывались такие свойства, как мудрость, бессмертие, благодать, целительная сила и т.п.
«Во многих сказках чудовище (иногда змей) обитает в водоеме. В других версиях им является змей или дракон, который захватывает источник в свои руки и дает пользоваться лишь при условии получения человеческой жертвы», — пишет Д.Д. Фрезер [16, с. 160]. Такие же действия совершает змееобразное существо из ингушского нартского эпоса - Сармак (дракон). Пожирающий Солнце Сармак обитает в озере [3, с. 43], и имеет возможность подниматься в небо: «Огромный сармак преследует Солнце, с того дня, как бог пустил его по небу (курсив наш. - П.А.)» [3, с. 17]. В ингушском нартском сказании «Как Солса победил Сартала» царь Сартал имеет второе имя - Сармак. «Он днем имел человеческий
облик, а ночью ... облик дракона». Смерть Сартал Сармак получил от руки Селы (бога грома и молнии), пронзившего своей стрелой (молнией) правый глаз дракона, где была спрятана его душа» [17, с. 27 - 30].
В числе сил, противостоящих нартам, кроме Сармака упоминается и Ешап — антропоморфное, бесполое чудовище, стерегущее «медные ворота» — вход в «Эл» (инг.: 1ел -потусторонний мир). В VI в. до н.э. в Урарту было принято ставить у водных источников статуи в виде змеи, дракона, чудовища рыбы, которые назывались вишапами и менгирами. Мидийские цари считали своим первопредком вишапа (ешапа, яшапа) [18, с. 253, 256]. Ешап описывается, как «девятиглазое, девятирукое, клыкастое» существо, телом «огромное, обросшее, как медведь, с длинными космами, облепленное вшами» [17, с. 53]. В ингушских сказках «ешап» предстает в виде «старухи» и «колдуньи», сосущей кровь людей и имеющей «сияние» [17, с. 58 - 60]. Ч. Ахриев, фиксируя в 1875 г. нартское сказание «Солса и Пата-раз», упоминает «Ешпор (бог жертв)», который встречает нартов на том свете и обладает способностью снимать скудость или даровать благодать [17, с. 134 - 135]. Отметим, что это единственный случай, когда «ешап» пишется как собственное имя божества. «В Закавказье этнографически зафиксировано существование в прошлом веры в демонов, называвшихся у армян вишап, у грузин - вешапи. Они представлялись в образе быка, рыбы, но чаще всего - змеи. Вишапы связывались с земными водами. Им приписывалась способность вызывать грозу, бурю, подниматься в небо и спускаться на землю (или чаще в озеро) [7, с. 82]. По данным У.Б. Далгат, «первоначальное значение» термина «вишап» было «дракон, летящий змей» [19, с. 414].
В результате образы рыбы/ешапа/дракона имеют единое корневое составляющее, идущее от образа змея. Благодатность и бессмертность этого образа связаны с производительной силой одновременно земной и водной стихий. Так, например, сюжетная канва мифа «Появление речки Нясар» включает фрагмент исчезновения благодати (воды) после уничтожения сармака. Когда в очередной раз «огромной черной туче» удалось «подхватить из озера сармака и вознести его на небо», «озеро почему-то стало мелеть, и сегодня от него остались одни болота» [3, с. 43].
Что касается второго первообраза - птицы, то космогонические мифы ингушей связывают с ее образом появление жизни на земле. Так, из экскрементов огромной белой птицы, спустившейся однажды на землю, которая представляла собой плоскую, безводную твердь, без растений и живых существ, впоследствии возникли вода и семя, а из семени, разнесенного ветром, появились различные растения [5, с. 13]. В другом сказании говорится, что «еще до сотворения людей бог создал птиц» [3, с. 33], которые в ингушских представлениях были символом солнца. Так, например, ингушский фольклор сохранил до нашего времени образ благодатной птички — «фаьра хьазильг» [3, с. 113]. Этот образ сохранился и в другом мифе, согласно которому у Магала имелся волшебный сундук, где «хранились три звезды и благодатная птичка, от прикосновения крыла которой земля становилась урожайной [3, с. 130].
Представленные примеры из ингушской мифологии иллюстрируют варианты змея как существа хтонического, также переносящегося в небо (или уносящегося тучей) и даже больше - поглощающего Солнце. «Это перенесение, — пишет В.Я. Пропп, — связано с появлением пространственных представлений...». В числе исторических этапов развития представлений о змее-поглотителе В.Я. Пропп выделяет «.поглотителя, находящегося под землей (примитивное земледелие), и поглотителя, находящегося на небе (развитое земледелие, государственность)». «Змей ... поглощает солнце»; «из управителя земных вод он превращается в управителя вод небесных. Он представляется тучей, задерживающей воду, дождь»; «там, где особенно развиты представления о солнечной стране мертвых, . змей превращается в существо, охраняющее небесное обиталище мертвых» [20, с. 96 - 137]. В ингушской мифологии сармак «любит темноту и потому ненавидит солнце» [3, с. 18], он аналогичен змею египетской мифологии, являвшемуся врагом солнца и охранителем царства мертвых.
Таким образом, ингушская мифология демонстрирует древнейшие пласты космогонических представлений, о концепции изна-чальности пустоты и моря, появления земли из моря, отделения неба от земли, связующие миры цепь, уходящие корнями в мифологические представления народов древнего мира.
Первообразами небесной сферы в архаичном мировоззрении ингушей были птицы, а подземного царства - змея / рыба. Ингушская мифология иллюстрирует развитую систему представлений о змее (рыба / дракон / ешап) как страже царства мертвых / входа в подземный мир, поглотителя Солнца, которая характерна для народов развитой земледельческой культуры и имевших государственность.
Литература
1. Потебня А.А. О доле и сродных с нею существах // О некоторых символах в славянской народной поэзии. Харьков, 1914. 243 с.
2. Крупное Е.И. Средневековая Ингушетия. М., 1971.
3. Антология ингушского фольклора / сост. И.А. Дахкильгов. Нальчик, 2003. Т. 1. 344 с.
4. Мифы и легенды вайнахов / сост. И.А. Дахкильгов. Грозный, 1991. 400 с.
5. Танкиев А.Х. Духовные башни ингушского народа. Саратов, 1997. 294 с.
6. Радость сердца. Фрунзе, 1957 (на ингуш. яз.). 370 с.
7. Голан А. Миф и символ. М., 1993. 376 с.
8. Ахриев Ч. Избр. / сост. А. Мальсагов. Назрань, 2000. 313 с.
9. Чеснов Я.В. Лекции по исторической этнологии: учеб. пособие. URL: http://www.gumer.info>bibliotek_ Buks/History/Chesn/20.php (дата обращения: 01.07.2013).
10. Бакаев Х.З., Дударев С.Л. К вопросу об истоках нартского эпоса // Арутюнян Н.В. Хурриты и Урарты. Ереван, 1985. Вып. 1. 57 - 73.
11. Джаукян Г.В. Взаимоотношения индоевропейских хурритско-урартских и кавказских языков. Ереван, 1967. 218 с.
12. Марр Н.Я. Язык клинописных надписей на основе яфетического языкознания. Л., 1935.
13. Меликишвили Г.А. Урартские клинописные надписи. Тбилиси, 1960.
14. Чикобава А.С. Проблемы родства иберийско-кавказских языков // Историко-лингвистические связи народов Кавказа: тез. докл. нац. конф. Махачкала, 1965. С. 7 - 27.
15. Murphy D. Jesus Didn't Exist! The Bible Tells Me So.Lulu.com. 2006.
16. ФрезерД.Д. Золотая ветвь. М., 1998. 288 с.
17. Антология ингушского фольклора / сост. И.А. Дахкильгов. Нальчик, 2006. Т. 4. 360 с.
18. Темкин Э.Н., Эрман В.З. Мифы Древней Индии. М., 1985. 272 с.
19. Далгат У.Б. Героический эпос чеченцев и 20. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной ингушей. М., 1972. 470 с. сказки. М., 1998. 336 с.
Поступила в редакцию 31 марта 2014 г.
