CC BY
76
атака на пользователей социальных сетей канала «Аль-Арабия», стали примером ущерба, который могут нанести информационная кампания противников.
В первый год арабских мятежей усилия государств Персидского залива направить народный гнев, захлестнувший регион, в свою пользу, были на удивление успешны и позволили им оградить свои страны от «заразы» народных бунтов. Но миновала ли угроза? По-видимому, эмир Катара решил действовать на упреждение и объявил о проведении в 2013 г. первых выборов в Парламентскую ассамблею. Время покажет, станут ли эти выборы действительно поворотным моментом в политической жизни или (что более вероятно) политической декорацией.
«Россия в глобальной политике», М., 2012 г., т. 10, № 2, март-апрель, с. 156-165.
Д. Левнер,
востоковед
АРАБСКАЯ ДИАСПОРА США И ЕЕ ИНТЕГРАЦИЯ В АМЕРИКАНСКОЕ ОБЩЕСТВО
Проблема статуса, положения и роли иммигрантов из стран Ближнего и Среднего Востока и Северной Африки в государствах Запада становится с каждым годом все более острой. События, произошедшие в течение последних нескольких лет в Европе, -запреты на строительство минаретов в Швейцарии и на ношение паранджи во Франции, ограничение на строительство новых мечетей в Испании, а также заявления канцлера ФРГ Ангелы Меркель о крахе мультикультурализма - говорят о том, что все увеличивающаяся мусульманская диаспора в странах Европы (как за счет новых иммигрантов, так и вследствие высоких темпов рождаемости) оказывает воздействие на европейское общество и становится все более важным социальным и политическим явлением. При этом часто взаимодействие двух культур носит конфликтный характер и ведет к росту социального напряжения, националистических настроений, с одной стороны, и недовольству политикой властей и антииммигрантскими выпадами граждан, - с другой. Европейскому руководству и обществу сейчас приходится искать альтернативу мультикультурализму, пути адекватного взаимодействия со все растущими арабскими, пакистанскими, турецкими диаспорами для того, чтобы, сохранив приверженность принципам
демократии и толерантности, избежать социального взрыва и кардинального изменения демографической ситуации.
В связи с этим полезно рассмотреть другие возможные модели интеграции мигрантов и взаимодействия выходцев из Ближнего Востока с принимающим обществом. В качестве примера стоит обратиться к арабской диаспоре Соединенных Штатов. В чем же особенности формирования арабской диаспоры в США? Как американские арабы воспринимают себя и свою новую родину? Каким образом проходил процесс интеграции арабов в американское общество?
В действительности, при первом знакомстве с арабской диаспорой в США значительно проще определить совокупность факторов и критериев, которые будут разъединять, нежели объединять американцев арабского происхождения. Само выделение этой части социума как единого целого может показаться искусственным, своего рода упрощением реально существующей ситуации. В этой связи уместно провести аналогию с ситуацией в самом арабском мире, где идея арабского единства витает с 50-х годов XX в., с эпохи популярной концепции Гамаля Абдель Насера, выступившего с инициативой объединения под знаменем панарабизма, способного помочь освободившимся от колониального гнета арабам совместными усилиями справляться с возникающими проблемами регионального и глобального масштаба. Однако по прошествии непродолжительного времени и ухода с политической арены харизматичного Г. А. Насера идея панарабизма уступила давлению других тенденций, ставших определяющими в развитии арабских обществ - исламизму, национализму и трайбализму.
В общих чертах подобные приоритеты в вопросах самоидентификации присущи и арабской диаспоре США, разнообразие которой объясняется тем, что ее представители различаются по своей истории (как на Ближнем Востоке, так и после миграции в США), странам происхождения, религии, социальному и экономическому положению, уровню общественной активности, политическим пристрастиям и другим факторам. Несмотря на то, что пример каждой конкретной общины и семьи уникален, основные различия, существующие внутри арабской диаспоры в США, могут быть обусловлены тем, к какой из двух главных волн иммиграции относятся те или иные американцы арабского происхождения. Хотя единичные случаи миграции жителей ближневосточного региона имели место на протяжении всего XIX и XX вв., нынешняя арабская диаспора в США, насчитывающая около 3,5 млн. чело-
век, была в основном сформирована в результате двух волн иммиграции, отличавшихся друг от друга по времени, составу иммигрантов и причинам, побудившим их изменить место жительства.
Волны иммиграции. Большинство американцев арабского происхождения являются потомками иммигрантов, переселившихся с территории нынешних Ливана и Сирии в период с 1870 по 1920 г. Первая волна арабской иммиграции в США была главным образом христианская, и многие из приезжавших не планировали оставаться в Америке навсегда и, следовательно, не стремились быстро ассимилироваться в принимающем обществе. Важнейшей составляющей их самоидентификации была принадлежность к тому или иному клану или семье, малой родине - конкретному городу или деревне. Значительно более важным, чем принадлежность к арабской нации, считалась приверженность Восточным христианским церквям. К этой разнородной группе церквей, прихожане которой проживают во многих странах Ближнего Востока, относятся как восточноправославные (например, Сирийская, или Антиохий-ская православная), так и восточнокатолические (например, Сирийская католическая, или Маронитская) церкви. Во многом сильная религиозная самоидентификация у первых нескольких поколений арабских иммигрантов была связана с тем, что подданные Османской империи при регистрации классифицировались именно по признаку вероисповедания, что лишний раз способствовало изоляции представителей тех или иных конфессий.
Большинство иммигрантов этой первой волны были мало-образованы и становились низкоквалифицированной рабочей силой, занимались мелкой торговлей или устраивались разнорабочими. Они не стремились закрепиться, «пустить корни» на новой земле, так как намеревались через несколько лет, заработав в Америке деньги, вернуться на родину. Разумеется, встречались и исключения. Среди переселенцев было небольшое число высокообразованных арабов, вдохновленных американскими идеями свободы и демократии и решивших обосноваться в стране, где они смогли бы добиться наибольшей самореализации. Большую часть таких иммигрантов составляли литераторы, которые в 1915 г. основали одну из первых арабских организаций в США - Союз писателей (The Pen League), целью которой была поддержка и развитие арабо-американской и арабской литературы в целом. С деятельностью этого союза связаны такие знаковые для арабской литературы имена, как Михаил Нуайме и Джебран Халиль Джебран, который возглавлял ее вплоть до своей смерти в 1931 г.
Создание Арабского союза писателей стало важным событием для диаспоры в США, поскольку он играл существенную роль в сохранении культурной идентичности первых поколений американских арабов.
С течением времени, когда становилось ясно, что большинство прибывших в США арабов не собираются возвращаться на родину, а намерены остаться жить в новой стране, арабская самоидентификация вновь не стала фактором, который мог бы сплотить их и помочь сформировать некую единую этническую группу внутри американского общества начала XX в. наподобие американцев мексиканского или итальянского происхождения.
Основной тенденцией стала ассимиляция арабов-христиан в американском обществе. Прибыв с территорий, на которых религией большинства был ислам, а управление осуществлялось мусульманами, они более не нуждались в обособлении по религиозному признаку и, решив стать частью подавляюще христианского американского общества, продемонстрировали готовность влиться в него, даже поступившись некоторыми своими культурными особенностями. Многие потомки тех арабов, которые составляли первую волну иммиграции в США, в течение нескольких поколений утрачивали прочные связи с культурой своих предков. Это в первую очередь относится к владению арабским языком и следованию канонам восточной православной или католической ветвей христианства. Смешанные браки с представителями других этнических групп и других направлений христианства становятся для них обычным делом, и часто в третьем-четвертом поколении потомки выходцев из первой волны арабской иммиграции становятся уже англоговорящими протестантами или последователями Римской католической церкви. При сохранении исторической памяти о своем арабском происхождении их связь со страной происхождения становится минимальной. Она сохранялась в тех случаях, когда арабы американского происхождения поддерживали отношения со своими родственниками, проживавшими в странах Ближнего Востока. В остальном потомки арабских иммигрантов такие связи теряли.
Сокращение числа приезжающих в США арабских иммигрантов произошло в годы Первой мировой войны и было связано с ужесточением американского миграционного законодательства. Принятый в начале 1917 г. Иммиграционный акт, также известный как Акт об ограничении азиатской иммиграции (Asiatic Barred Zone Act), хоть и был направлен главным образом против мигран-
тов из Восточной Азии, коснулся также и арабов, так как в соответствии с этим актом Ближний Восток был включен в зону, въезд переселенцев откуда в США был осложнен. Четыре года спустя, в 1921 г., новый Иммиграционный акт сократил число мигрантов, которые могут в течение года приехать в США, до 3% от общего числа выходцев из данной страны, уже находящихся в Соединенных Штатах. В 1924 г. эта квота была сокращена до 2%.
Причиной ужесточения миграционного законодательства стала политика изоляционизма, набиравшая популярность в США с конца Первой мировой войны. Американцы не хотели быть вовлеченными в мировые события и предпринимать действия на международной арене, которые могли бы втянуть их в новую мировую войну. Введение жестких квот на въезд новых мигрантов отвечало мыслям большинства американцев. Именно поэтому такие ограничения принимались при подавляющей поддержке Конгресса. Логика принятия актов заключалась еще и в том, чтобы ограничить приток в США выходцев из стран, культура, обычаи и религия которых могли бы препятствовать их успешному вживанию в американское общество, что заложило основу для восприятия представителей некоторых народов как «нежелательных» для приема в США. В первую очередь в тот период такое восприятие распространялось на иммигрантов из Китая и Японии, но в той или иной степени касалось выходцев из всей Азии, включая Ближний Восток.
После существенного спада арабской иммиграции 2040-х годов XX в. новый подъем в численности прибывающих в США выходцев из Ближнего Востока последовал вслед за окончанием Второй мировой войны и начавшейся после нее либерализацией миграционного законодательства. В отличие от мигрантов первой волны, большинство новых составляли мусульмане, хотя определенная доля христиан в этом потоке все же присутствовала. Помимо привычных экономических мотивов, связанных с поиском работы и улучшением условий жизни, многие из новых иммигрантов решали поменять место жительства по политическим соображениям.
Наиболее серьезные политические потрясения в регионе, такие, например, как арабо-израильские войны 1948, 1967 и 1973 гг., непременно сопровождались резким ростом числа арабов, стремящихся обосноваться в Соединенных Штатах. Многие новые американцы арабского происхождения начинали свою жизнь в США со студенческих лет, а по окончании обучения принимали
решение не возвращаться на родину, а оставаться в США на постоянной основе. Некоторые из них обосновывали свое желание получить американское гражданство страхом политических репрессий, которым они могли подвергнуться в случае возвращения домой. Обладая большей политической и общественной сознательностью, нежели иммигранты первой волны, арабы, обосновавшиеся в США после Второй мировой войны, были гораздо более обеспокоены проблемами стран своего происхождения и не были склонны к полной ассимиляции в американском обществе. Этнический аспект самоидентификации играл для них гораздо более существенную роль, чем для предыдущих поколений иммигрантов, и сохранение связи с Ближним Востоком оставалось очень важной частью их жизни. Не стоит также забывать, что первые два десятилетия, последовавшие за окончанием Второй мировой войны, были периодом популярности идеи панарабского национализма, основным проводником, как отмечалось, которой стал египетский президент Гамаль Абдель Насер. Эти десятилетия были также ознаменованы успехом национально-освободительного движения и провозглашением независимости большинства арабских стран. Этот факт оказал ощутимое воздействие на мировоззрение жителей Ближнего Востока, которые даже в случае несогласия с установившимися режимами стали живо интересоваться политическими вопросами, локальными и региональными проблемами, и эта заинтересованность сохранялась и у тех из них, кто покидал страны происхождения и переезжал в Новый свет.
Несмотря на то, что арабские иммигранты после Второй мировой войны существенно отличались друг от друга по политическим предпочтениям, социальному положению, уровню общественной активности и другим признакам, они проявили гораздо большую склонность к сохранению своей этнической идентичности и связей с территориями своего происхождения, нежели иммигранты первой волны.
На рубеже XX и XXI вв. доля арабов в общем числе иммигрантов в Соединенные Штаты составляла около 4%. Подобное соотношение осталось практически неизменным и после терактов 11 сентября 2001 г., несмотря на ожидания, что поток арабских мигрантов в США резко сократится, если не прекратится вовсе. Однако этого не произошло. Единственная сфера, в которой после событий 2001 г. доля арабских мигрантов сильно упала, стало образование. Существенное снижение числа молодых арабов, приезжающих в США по студенческим визам, было вызвано серьезным
ужесточением мер безопасности в стране. Принятие Патриотического акта, предоставившего американским службам безопасности возможность усилить контроль над гражданами, а также над лицами, находящимися на территории США, ужесточило также правила получения въездных виз, что затронуло в первую очередь выходцев из Арабского Востока. Так или иначе приток иммигрантов из региона продолжается и, по данным базирующегося в Вашингтоне Института миграционной политики, на 2009 г. число арабских иммигрантов (т.е. лиц, родившихся в той или иной арабской стране и затем переехавших в США с целью получения американского гражданства) составляло 830 тыс. человек.
Приведенная выше история арабской диаспоры лишь в общих чертах описывает процесс формирования сообщества арабов-американцев, однако позволяет понять, что основой этой части американского социума является христианская община выходцев с Ближнего Востока. Переселяясь в США во второй половине XIX -первой половине XX в., арабы-христиане, добившиеся больших успехов в интеграции в американское общество, сумели создать условия, при которых арабские иммигранты стали восприниматься в США относительно доброжелательно. Можно предположить, что положительный опыт интеграции арабов-христиан сыграл роль амортизатора для второй, мусульманской, волны арабской иммиграции, позволил им более органично влиться в американское общество. Тем не менее, если рассматривать сообщество американских арабов в целом, то разделение по религиозному принципу по-прежнему важно и не позволяет, в полном смысле этого слова, говорить о единой и цельной арабской диаспоре. Поэтому для лучшего понимания процессов, происходящих внутри арабо-американского сообщества, стоит рассмотреть эти две группы по отдельности и начать, следуя исторической логике, с христиан.
Арабы-христиане, составляющие приблизительно 3/4 арабской диаспоры в Соединенных Штатах, в основном не проявляют высокой заинтересованности политическими проблемами своей родины и демонстрируют низкий уровень политизированной этнической идентичности. Большинство из них, как говорилось, являются потомками арабов, перебравшихся с территорий Сирии и Ливана. Исследователи А. Кулчицки и А. Лобо в статье в журнале «Middle East Journal», основываясь на результатах американских переписей населения 1980 и 1990 гг. подтверждают, что около 60% американских арабов происходят от выходцев из этих двух стран и
что к концу XX в. до 3/4 из них составляли лица, рожденные уже на территории Штатов. Они также указывают на то, что первые поколения арабских иммигрантов сознательно стремились ассимилироваться в американском обществе, перенимая американские традиции, отказываясь от присущих им особенных манер поведения и даже «американизируя» свои имена. Основной тенденцией начала XX в. в американском социуме было растворение новых иммигрантов в большом американском «плавильном котле» с превалирующей англо-саксонской культурой, которая требовала от прибывающих иностранцев перенимать основные установки нового общества в ущерб сохранению собственной национальной идентичности. О настроениях, преобладавших в американо-арабской среде 20-30-х годов XX в. пишет также директор Арабо-американского института Дж. Зогби. В своей последней книге «Арабские голоса» он приводит отрывок статьи, написанной его матерью, в которой она указывает на желание арабов, живущих в США, в угоду скорейшей ассимиляции разорвать свои связи с культурой стран происхождения: «Многие из представителей молодого поколения и даже некоторые люди старшего возраста, которые находятся в США совсем недолго, стыдятся признать, что они сирийцы. Они отказываются учить арабский язык, а если и владеют им, то крайне неохотно на нем говорят. Они избегают общения с другими сирийцами, забывают свои обычаи и традиции, думая, что тем самым они станут более американизированы».
Если ранее к числу основных причин первой волны арабской иммиграции в США относили стремление избежать притеснения по религиозному признаку в Османской империи, то в последнее время американские историки и социологи, связанные с арабской диаспорой в США, утверждают, как отмечалось, что главным все-таки был экономический мотив и желание мигрантов воспользоваться теми возможностями для повышения своего благосостояния, которые не были доступны у них на родине. Уровень политической активности и заинтересованности в участии в политической жизни у первых поколений американских арабов был минимален. Они прежде всего были сосредоточены на материальных вопросах, а некая «общеарабская» самоидентификация уступала место таким более конкретным и понятным факторам, как принадлежность к клану, семье, определенному региону или вероисповедание. Даже сам термин «арабы» употреблялся в то время крайне редко как американскими властями, так и самими иммигрантами. В силу того, что большинство арабских мигрантов
того времени происходили из довольно ограниченной территории Ближнего Востока, намного более распространенным, нежели «американские арабы», было понятие «американцы сирийского происхождения» («Syrian Americans»). Если же иммигранты и характеризовали себя как арабов, то чаще всего это делалось не для утверждения принадлежности к некоей единой арабской нации, а чтобы противопоставить себя туркам, которых часто путали с арабами, но которые воспринимались американскими арабами-христианами как притеснители, создавшие для них сложные условия жизни в Османской империи. Как отмечает американский исследователь Ф. Каяль, арабские иммигранты в первой половине XX в. были готовы легко расстаться со своей арабской идентичностью, поскольку считали, что она характеризует их как «отсталых, второстепенных и враждебных Соединенным Штатам». На их шкале приоритетов на первом месте было органичное включение в состав американского общества. Ради этого они были готовы пожертвовать своей национальной идентичностью, хотя, возможно, они и не воспринимали это как жертву.
Несмотря на то, что в американском социуме арабских иммигрантов действительно порой воспринимали как некую инородную и чуждую группу, в течение нескольких поколений это чувство пропадало в силу успешной ассимиляции американских арабов в принимающем обществе. В качестве основных причин этого процесса выделяются следующие факторы: незначительное число иммигрантов, отсутствие склонности селиться вместе, создавая районы с концентрированным арабским населением, а также относительная культурная близость, выражающаяся в христианском вероисповедании. И даже изначальные конфессиональные различия, заключавшиеся в том, что арабские иммигранты следовали канонам восточных церквей, с годами стирались, о чем говорилось выше.
Американская научная литература сходится во мнении, что подавляющее большинство арабов-христиан успешно ассимилировались в американском обществе. Оно превратилось в дезорганизованное сообщество людей, не имеющее общих целей, задач, интересов и связующих элементов. Арабские иммигранты первой волны были чрезвычайно подвержены американизации, что дает право некоторым исследователям говорить даже об исчезновении диаспоры как единого целого. Многие иммигранты второй волны были уже полностью ассимилированы. Они воспринимались как «англоговорящие, разобщенные потомки смешанных браков, ко-
торые от своего арабского прошлого сохранили только фамилии». Они крайне плохо разбирались и еще меньше интересовались политическими процессами, начавшимися в арабском мире после окончания Второй мировой войны. Им были совершенно незнакомы идеи панарабизма, которые стали завоевывать умы арабов в 50-х годах XX в. На события, происходившие в регионе их происхождения, они реагировали в первую очередь как американцы и только потом - как арабы. Несмотря на то, что арабо-израильский конфликт, особенно после поражения арабских армий в Шестидневной войне 1967 г., послужил стимулом для развития в американцах арабского происхождения чувства солидарности и повлек за собой создание ряда арабо-американских ассоциаций и обществ, для большинства американских арабов речь шла скорее о возрождении исторической памяти и желании узнать больше о том, что происходит на Ближнем Востоке, нежели о стремлении активно сотрудничать в этнических арабских организациях в США или отстаивать свою позицию по политическим вопросам, связанным с их родиной. После того, как Ближний Восток стал регионом, к которому прикованы взгляды всего мирового сообщества, когда происходящие там события стали одной из важнейших международных тем для США, американские арабы-христиане начали значительно активнее отождествлять себя с этим регионом.
Однако заинтересованность носила скорее пассивный характер и далеко не всегда выражалась в единстве взглядов или хотя бы в наличии четко сформулированной позиции. Проведенное в конце 80-х годов XX в. исследование в среде американцев палестинского происхождения выявило, что среди христианской части потомков палестинских иммигрантов (даже с учетом того, что представители палестинской диаспоры в целом проявляют большую политическую сознательность и активность) был отмечен крайне низкий уровень осведомленности о политических процессах на Ближнем Востоке и об арабо-израильском конфликте.
Главной причиной, побуждавшей американских арабов-христиан активно участвовать в политической жизни, продвигая «проарабскую» позицию, было стремление бороться с проявлениями дискриминации против них. Их задачей было достижение полного равноправия в американском обществе и, следовательно, более успешная и естественная интеграция. Внутренним проблемам арабской диаспоры в США уделялось на порядок больше внимания, чем продвижению ее точки зрения, касающейся ближневосточных проблем и американской политики в этом регионе.
Таким образом, арабы-христиане (как самостоятельный сегмент внутри арабской диаспоры в США) с первых лет переселения проявляли склонность к скорейшей ассимиляции в американском обществе, в чем достигли заметного успеха. В итоге это выразилось в относительно низком уровне политической активности и отсутствии стремления навязывать свою волю и активно отстаивать свою точку зрения в американской политической среде.
Арабы-мусульмане, основной поток иммиграции которых начался после Второй мировой войны, в отличие от своих христианских предшественников, сталкивались с большими трудностями на пути интеграции. С одной стороны, относительно высокий уровень образованности позволял многим из них стать частью американского среднего класса. Среди первых мусульманских мигрантов конца 40-х годов был высокий процент представителей интеллигенции, которые перебирались в США, спасаясь от притеснений и политической нестабильности на родине. Обладая хорошим образованием, они представляли собой высококвалифицированных специалистов в различных сферах. С другой стороны, серьезные культурные различия, коренящиеся в религии и образе жизни, не позволяли американским арабам-мусульманам без усилий влиться в новое общество. Однако до начала XXI в. естественные культурные противоречия никогда не вырастали до состояния конфликта, который мог бы грозить американским арабам изоляцией. Свойственное Штатам органичное сосуществование самостоятельных местных общин, представители которых могут сохранять и культивировать свои национальные, религиозные, культурные и прочие особенности, а также приверженность подавляющего большинства граждан общим американским ценностям и идеалам - все это позволяло новым арабским иммигрантам интегрироваться в общество, не ассимилируясь в нем и не испытывая серьезных проблем с очевидными культурными отличиями.
Ситуация усложнилась после событий 11 сентября 2001 г., которые привели к существенной изоляции американских мусульман, в том числе и арабского происхождения . Они стали восприниматься как инородная и даже враждебная группа, и, несмотря на существующее разнообразие внутри диаспоры, часть американского общества стала оценивать живущих в США мусульман как потенциальную угрозу стабильности и благополучию. В отличие от относительно благоприятного приема христианских иммигрантов с Арабского Востока американское общественное мнение стало воспринимать арабов-мусульман как «фундаменталистов,
приверженцев экстремистских взглядов и защитников консервативного патриархального общества». Начавшаяся в 2001 г. и набирающая обороты по сей день глобальная борьба с террором, война в Ираке и в целом негативное отношение большей части американского социума к исламу лишь усиливают этот процесс и приводят к маргинализации и отчужденности американских арабов-мусульман.
Возникшее в начале нового века напряжение, разумеется, отразилось и на отношении американских мусульман к принимающему обществу и руководству США. Довольно скоро иммигранты осознали, что атаки 11 сентября, сплотившие нацию перед лицом общей угрозы, изолировали американских мусульман, которые ранее предпринимали последовательные шаги для того, чтобы занять достойное место в американском обществе и в полной мере пользоваться теми благами, которые гарантирует американский плюрализм и модель социального устройства. Сформировавшееся разочарование нашло свое отражение в двух направлениях мусульманской общественно-политической активности в Соединенных Штатах.
Первое видело своей целью интеграцию и сближение, закрепление положительного образа мусульманина, продвижение умеренного ислама и идей мирного сосуществования с другими религиями. Этой теме было посвящено немало работ американских мусульманских исследователей и духовных лидеров. Например, выходец из Кувейта, эксперт по исламскому праву из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Халид Абу Аль-Фадль в книге «Толерантность в исламе» стремился провести четкую границу между основным - умеренным направлением в исламе, которого придерживается большинство американских мусульман, и ваххабитским фундаментализмом, идеи которого разделяют как экстремистские организации, так и власти Королевства Саудовская Аравия. Тем не менее он признает факт, что ваххабитская идеология проникает в США и распространяется среди местных мусульман через соответствующую литературу, статьи и агитационные материалы. Стремясь защитить свою веру от нападок и призвать как можно больше мусульман сохранять свою конфессиональную идентичность, при этом не попадая под влияние радикалов, многие американские исламские правоведы стали показывать исламское учение через призму толерантности, плюрализма, расового, этнического и тендерного равенства.
Второе направление было связано с радикализацией части арабо-мусульманского сообщества. Сторонники этого подхода концентрируются главным образом вокруг ряда мечетей и религиозных центров. Придерживающиеся подобных взглядов экстремисты составляют относительно малую и маргинальную часть диаспоры, хотя при этом продолжают представлять собой опасность как для национальной безопасности Штатов, так и для общины, в которой они стремятся найти новых адептов и сторонников. Угроза заключается в том, что для распространения экстремистских материалов и, потенциально, подготовки террористических актов и диверсий не нужно большого числа задействованных лиц, а повсеместное использование сети Интернет облегчает процесс обмена информацией. В случае же появления в этой среде харизматичного лидера, готового вербовать новых сторонников и проповедовать идеи радикального ислама, опасность появления новых ячеек, поддерживающих экстремистскую идеологию, существенно возрастает.
В качестве примера стоит привести деятельность такого радикального исламского активиста, как Анвар Аль-Авлаки. Родившийся в штате Нью-Мексико в семье выходцев из Йемена, он получил светское образование, а изучение им ислама сводилось к нескольким месяцам специальных религиозных курсов и к общению с американскими и йеменскими мусульманскими теологами. Тем не менее после того, как одни летние каникулы в годы своего обучения в Государственном университете штата Колорадо он провел в лагере моджахедов в Афганистане, он приступил к активной деятельности внутри мусульманской общины. В конечном итоге, до своего отъезда из Соединенных Штатов в 2002 г. Аль-Авлаки успел побывать имамом в Денвере, Сан-Диего и Вашингтоне, основать совместно с разыскиваемым ФБР террористом Аб-дель Маджидом Аль-Зиндани «благотворительный» фонд, участвовать в сборе средств в поддержку ХАМАС, написать ряд эссе, в которых поддерживал терроризм и, что особенно важно, выступить в роли духовного наставника Навафа Аль-Хазми, Халида Аль-Мидхара и Хани Ханджура, участвовавших в захвате самолетов 11 сентября 2001 г. Аль-Авлаки был убит 30 сентября 2011 г., однако в последние годы он проводил активную деятельность по радикализации мусульман через Интернет и приобрел немало сторонников в Штатах и во всем мире.
Пример Аль-Авлаки демонстрирует, что несмотря на минимальное число и маргинальность действующих в Штатах радикально настроенных арабо-мусульманских активистов, негативный
эффект их деятельности может быть крайне велик, что заставляет рассматривать их в качестве опасного элемента арабской диаспоры.
Использование конфессиональной самоидентификации в качестве основного фактора воздействия как сторонниками умеренного ислама, так и радикальными проповедниками отвечает основным настроениям арабо-мусульманского сообщества. Вне зависимости от уровня религиозности, страны происхождения и приверженности той или иной школе ислама, принадлежность к исламской умме все же воспринимается арабами-мусульманами как один из важнейших элементов их самосознания. Как и для иммигрантов первой волны, сохранение своей религиозной идентичности было чрезвычайно важно для прибывающих в Америку арабов-мусульман. Однако если для первых этот фактор способствовал естественной интеграции в новое общество, то для вторых он выступал в качестве препятствия. В связи с существованием этой преграды и отсутствием как возможности, так и желания подвергаться процессу ассимиляции, арабы-мусульмане были склонны сохранять также и этническую идентичность, которая часто переплеталась или естественным образом дополняла религиозную. Для многих из них эти идентичности были неразрывно связаны между собой, и идея арабского национализма во многом рассматривалась ими с исламской точки зрения. Выделяясь в первую очередь по религиозному признаку, американские арабы-мусульмане концентрировали свою общественно-политическую деятельность вокруг мечетей, исламских школ и общинных центров, выполнявших образовательную и мобилизационную функцию для членов диаспоры.
К основным факторам, осложняющим интеграцию арабов-мусульман в принимающее общество, можно отнести следующие:
- многие из них были вынуждены покинуть родину, руководствуясь политическими мотивами (репрессии, революции, войны);
- арабо-мусульманская диаспора в США является относительно молодой, и за прошедшее с начала ее формирования время не сумела, в отличие от христианских предшественников, стать органичной частью принимающего общества;
- культурные различия, заключающиеся прежде всего в религии, и в целом негативное отношение американцев к исламу, особенно усилившееся в начале XXI в., не позволили арабам-мусульманам интегрироваться в американское общество так же успешно и естественно, как их христианским предшественникам.
Помимо этого стоит выделить фактор плотности расселения мусульманских иммигрантов из арабских стран. К причинам повышенной концентрации можно отнести стремление найти поддержку в адаптации к новой среде у уже живущих в Штатах мусульман и необходимость жить поблизости от мечети или общинного центра. В итоге основными местами расселения американского арабского населения стали крупнейшие города штатов Нью-Йорк, Мичиган, Массачусетс и Калифорния. Учитывая тот факт, что именно эти штаты были главным пунктом назначения арабских иммигрантов на протяжении всего XX в., сейчас половина арабо-американского сообщества проживает в таких городах, как Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Детройт, Чикаго и Вашингтон.
Важным также является тот факт, что тенденция «возврата к исламу», набирающая обороты на рубеже веков в арабском мире, нашла свое отражение и среди американских арабов. Как отмечает Митчелл Бард в своей недавней книге об арабском лобби, внутри американского арабо-мусульманского сообщества сейчас можно наблюдать тенденцию, в соответствии с которой часть американских арабов начинает все больше культивировать свою мусульманскую самоидентификацию, что выражается в их более частом посещении мечетей, активной общественной деятельности в рамках мусульманской общины и мусульманских организаций.
Стоит, однако, иметь в виду, что разделение американских арабов по конфессиональному признаку не означает, что эти две части диаспоры существуют независимо друг от друга и в своей общественной и политической активности не пересекаются. Напротив, несмотря на существующие несомненные различия, ими часто преследуются одни и те же цели, и к их достижению они движутся вместе. На современном этапе главнейшей из этих задач является борьба с арабо- и исламофобией, которые укоренились в американском обществе после террористических атак 11 сентября.
В рамках наиболее важных арабо-американских организаций (например, Арабо-американского института или Арабо-американ-ского антидискриминационного комитета), которые изначально были основаны арабами-христианами, в настоящий момент работают значительное число мусульман, и перечень проблем, решением которых заняты эти структуры, характерны для всего арабо-американского сообщества. Несомненно, арабы-мусульмане являются более изолированной и более проблемной частью арабской общины США. Однако часто преодолению возникающих у них сложностей способствуют заинтересованные в этом арабы-
христиане, обладающие большим опытом жизни в американской среде и достигшие в ней более высокого положения. Хотя процент политически активных и этнически ориентированных арабов больше среди арабо-мусульманского сообщества, но в совокупности, в рамках решения ключевых внутриполитических вопросов, а также в составе основных арабских организаций, конфессиональные различия становятся не столь значимы, а желание добиваться поставленных целей на американской политической арене требует от арабской диаспоры консолидации и сплоченности вне зависимости от религиозной принадлежности.
Таким образом, процесс формирования и современное положение арабской диаспоры в США показывают, что конфессиональные и культурные различия являются объективными причинами, вследствие которых мусульманские иммигранты из стран Ближнего Востока сталкиваются с проблемами в процессе интеграции в принимающее общество. В Америке дополнительным препятствием стало также изменение отношения к мусульманам и исламу в результате событий сентября 2001 г., которые больнее всего ударили именно по американским мусульманам и арабам, заметно изолировав их от общества.
Тем не менее арабы-мусульмане США способны стать органичной частью американского социума и, преодолев эффект травмы, которую нанесли террористические атаки 2001 г., продолжить развиваться внутри него.
Ведь христианская волна арабской иммиграции сумела успешно интегрироваться в новое общество. Отсутствие серьезных конфликтов между арабскими иммигрантами первой волны и гражданами США способствовало также более благоприятному приему мусульман из арабских стран, перебиравшихся в Америку во второй половине XX в. В целом до начала XXI в. американцы не проявляли враждебности в отношении выходцев с Ближнего Востока. К тому же именно арабы-христиане, некоторые из которых сумели достичь высокого положения в американском обществе, заложили основу арабской политической активности и создали ключевые арабо-американские организации, которые сейчас существуют на благо всей диаспоры вне зависимости от религиозной принадлежности и занимаются такими вопросами, как борьба с дискриминацией, арабо- и исламофобией, просвещение американцев в области ближневосточной культуры и политики, отстаивание арабских интересов во внутренней и внешней политике США.
Кроме того, американская политика интеграции иммигрантов предполагает, что они могут сохранять и развивать свои национальные и религиозные традиции и обычаи на бытовом уровне и в рамках местных сообществ, при этом принимая единые гражданские нормы и включаясь в общую американскую экономическую и общественно-политическую жизнь. По утверждению одного из главных активистов арабо-американского сообщества Джеймса Зогби, Соединенные Штаты - это, «в отличие от Европы, -непрекращающийся эксперимент по включению иммигрантов в жизнь страны, где мужчины и женщины, прибывшие из самых разных уголков Земли, через одно поколение становятся американцами».
Но подобная модель периодически дает сбои, примером чему служит изоляция американских мусульман после сентября 2001 г. Однако именно такой подход способствует достижению баланса между сохранением в иммигрантской среде собственной культуры и эффективной интеграцией. До вновь прибывающих в США доносится мысль о том, что, только разделяя идеалы своей новой родины, соблюдая ее законы и понимая необходимость мирного сосуществования с представителями других культур, этносов и конфессий, они смогут ощущать себя полноценными и полноправными гражданами.
Осознавая потенциально конфликтный характер мусульманской диаспоры, американская администрация разрабатывает дополнительные меры для предотвращения радикализации в среде американских мусульман и понижения уровня антиарабских и антиисламских настроений в обществе. Этой двуединой цели посвящен «Стратегический план по осуществлению на локальном уровне мероприятий по предотвращению проявлений экстремизма в Соединенных Штатах» (декабрь 2011 г.). Несмотря на то что в эпиграфе к документу приводится цитата Барака Обамы о важности продолжения борьбы с «Аль-Каидой» и ее идеологией после убийства Осамы бен Ладена, слово «ислам» не приводится в этом 23-страничном тексте ни разу. При этом очевидно, что основным объектом стратегии является мусульманская диаспора в США. Речь идет как об исламском фундаментализме и экстремизме, так и об агрессии в отношении американских мусульман. Тем не менее, осознавая тонкость и деликатность темы, для обозначения потенциального источника экстремизма используется термин «сообщество» без указания на его конфессиональную или этническую принадлежность.
Несмотря на чрезмерную осторожность формулировок документа, он подробно описывает взаимодействие различных государственных структур на уровнях штатов, округов и населенных пунктов, нацеленное на выявление и предотвращение проявлений экстремизма, а также на активную работу по вовлечению тех самых «сообществ» в мирную общественную деятельность на локальном уровне в соответствии с американским законодательством. В частности, планируется запуск образовательных программ, издание специальных материалов, организация мероприятий, развивающих приверженность идеям плюрализма, гуманизма и демократии, осуждающих радикализм и экстремизм. Одновременно с этим предполагается активная работа правоохранительных и судебных органов, нацеленная на выявление и устранение проявлений экстремизма на всей территории Соединенных Штатов. Осуществление мероприятий сразу на нескольких фронтах способно привести к положительным результатам и вернуть арабо-мусуль-манскую диаспору на путь эффективной интеграции в американское общество. Успешное движение в этом направлении отвечает и интересам арабской диаспоры, и задачам обеспечения национальной безопасности США.
Уже сейчас можно говорить, что негативные последствия травмы 11 сентября постепенно проходят. В случае, если развитие событий будет и далее демонстрировать эффективность такой модели взаимодействия с арабской и мусульманской диаспорой, то она может оказаться очень полезной для других стран, где вокруг увеличивающейся арабо-мусульманской общины наблюдается рост социальной и политической напряженности.
«Ближний Восток и современность», М, 2012 г., № 45, с. 76-96.
