CC BY
20
vated a pithos buried underground and remains of a cloister. Adobe house wall rested on a stone foundation that was a two-layer framework with herring-bone backing-up. Big stone slabs were laid at house corners and in doorways. Houses had tile roofing and pise flooring. It is impossible to accurately determine their dimensions as the houses are only partially preserved. Stonework fragments discovered at the "Upper Town" excavation (1750 sq.m.) may suggest a more or less identical layout in this part of the town too. Buildings were oriented to the four cardinal points with insignificant deviations. The town was divided into small sections enclosed by streets laid with stones, ceramic fragments, and animal bones.
Thus the excavation revealed that during Khazar period town blocks were located both on the lower and upper plateaus where there was a utilitarian town sector with two- or three-room houses that were quite rare for Phanagoria whose area with excavated houses came up to no less than 20 ha. Houses were abandoned in the late 9th c. owing to danger, to judge by construction remains and ceramic complex composition of the houses. The acquired data show that Phanagoria remained a successfully functioning town actively trading, especially with the Crimea.
©2010
Ю.Н. Кузьмина
АПСИДАЛЬНОЕ ЗДАНИЕ ИЗ РАСКОПОК 1979-1980 ГГ.
В ФАНАГОРИИ
Апсида — греческое обозначение постройки, одна из стен которой представляет собой полукруг или полуовал.
В материковой Греции апсидальные строительные формы имели длинную историю, восходя своими корнями еще к неолитическому периоду. Апсида была распространена в раннегреческой эгейской домостроительной архитектуре1. Дома с удлиненной в плане проекцией с заднего конца часто заканчивались апсидой. Постройки такого типа были найдены в нижних слоях Трои (Фаза I а). Кроме того, постройки данного типа так же характерны и часто встречались в архитектуре Греции геометрического периода (в Антиссе, Леф-канди, Лерне, Микенах и т.д.) наряду с другими постройками неправильной формы, например, овальными2. Повсеместный переход к прямоугольным формам построек начался в основном с середины VIII в. до н.э., когда на смену ап-сидальным и овальным чаще всего одно- или двухкомнатным постройкам приходят многокомнатные дома с новым архитектурным элементом — внутренним двориком. Но в некоторых местностях и тогда продолжилось строительство домов и храмов апсидальной формы, например, апсидальные постройки того времени обнаружены в Солигии (совр. Галатаки) недалеко от Коринфа3. А на таких поселениях как Эритрия, Питекуссы, Старая Смирна и Милет примерно в 700 г. до н.э. начинается период постепенного замещения правильных форм на
криволинейные4. По мнению Мазаракиса-Эйниана, апсидальные и эллиптические постройки являются характерной чертой сельских обществ5.
По мнению ряда ученых, вытянутые в плане дома с апсидой в микенской, протогеометрической и геометрической Греции являлись домами басилевсов, в которых, кроме прочего, отправлялись религиозные ритуалы, а впоследствии после появления полиса апсидальные постройки сохранили лишь свои сакральные функции6.
Кроме того, существует гипотеза, что в представлениях древних апсида ассоциировалась с пещерой, именно поэтому исследователи очень часто соотносят встречающиеся в Греции и на периферии греческого мира апсидальные здания со святилищами хтонических божеств'.
В связи с этим появляются некоторые вопросы, которые требуют внесения ясности. Один из главных таких вопросов состоит в том, является ли апсида сама по себе достаточным признаком того, что постройку можно относить к разряду святилищ.
Для решения данной проблемы обратимся к археологическим материалам.
В 1979 г. во время работы Фанагорийской экспедиции на северном участке раскопа «Верхний город» было обнаружено помещение XI, условно называемое
о
в отчете за 1980 г. «святилище» (рис. 3)8. Данное здание было особенно тем, что его южная стена представляла собой апсиду.
На основании археологических материалов для данной постройки выделяется 2 строительных периода с IV в. до н.э. и по I в. до н.э. (рис. 1, 2). При этом
В.С. Долгоруков справедливо отмечает тот факт, что ранний строительный период, вероятно, не был для данного здания первым. Это объясняется, во-первых, тем, что боковые стены здания были не параллельны друг другу, а это не характерно для апсидальных строений. Таким образом, получается, что здание имеет скорее каплевидную форму и это можно объяснить, к примеру, небрежностью при перестройке. Кроме того, в незначительной части помещения об-
9
наружены остатки полов предшествующего строительного периода .
Остановимся теперь на более детальном описании данной постройки и находок из нее. К сожалению, при характеристике находок из данной постройки мы имеем возможность работать только с отчетами В.С. Долгорукова.
Для сооружения здания в культурном слое и частично в материке был выкопан подковообразный в плане котлован. Длина здания XI по оси север-юг равняется 7,2 метра, его ширина в южной части — 3 метра, а в северной — 2,2 метра. Найдено 3 уровня глинобитного пола. Вход во внутреннее помещение находился, вероятно, в северо-восточном углу, где были обнаружены два блока ракушечника, интерпретированные В.С. Долгоруковым как часть лестницы, ведущая из здания на современную ему дневную поверхность. Внутри здание было богато украшено штукатуркой красного цвета, фрагменты которой были найдены внутри заполнения здания. Крыша здания была покрыта черепицей: ее завал обнаружен над вторым глинобитным полом, а так же украшена архитектурной терракотой, о чем свидетельствует находка фрагмента антефикса с пальметтой, найденного выше заполнения здания10. В завале представлена в основном черепица синопского производства. Среди датирующего материала для постройки второго строительного периода найдены клейменые фрагменты
Рис. 1а. План 2 строительного периода помещения XI.
Строительные остатки УЬУ вв. до н.э.
1 — полы 1 строительного периода; 2 — полы 2 строительного периода
Рис. 1б. Второй строительный период помещения XI
синопской черепицы с именами магистратов и эмблемой, например, клеймо
Поаеьбшуют с эмблемой орел на дельфине, которое можно датировать
370-362 гг. до н.э.11, а так же часть горла гераклейской амфоры с клеймом 12
380-370 гг. до н.э.12. Видимо в конце второго строительного периода здание приходит в упадок. К этому времени относится яма 127, в заполнении которой тоже в основном находится черепица. Опираясь на отчет В.С. Долгорукова, упадок здания второго строительного периода следует датировать концом 2 четверти IV в. до н.э согласно амфорному материалу, уточненному находкой клейменной синопской черепицы (к сожалению, в отчете не дана ее фотография или прорисовка)13. Восстановление же здания приходится на конец IV — нач. III вв. до н.э.14. Гибель здания позднего строительного периода приходится, видимо, на I век до н.э. согласно датировке В.С. Долгорукова, сделанной на основании находки там краснолаковой миски II—I вв. до н.э. Оно было связано с каким-то сильным разрушением, так как все внутреннее помещение здания было заполнено камнями со стен, а сами стены стояли наклонно. Данные свидетельства позволяют нам вслед за автором отчета согласиться с версией о возможной гибели этого здания при землятресении 63 г. до н.э. (Dio Cass. XXXVII, 11; Oros. VI, 5, 1)15.
Материал, происходящий из так называемого «святилища», весьма однообразен и небогат. В заполнении здания были найдены фрагменты эолийских амфор с усеченно-конусовдным дном, фасосских амфор коническо-биконическо-го типа, гераклейских амфор пифоидного типа, фрагменты красноглиняных
Рис. 2а. План 3 строительного периода помещения XI
1 — полы 2 строительного периода
2 — полы 3 строительного периода
Рис. 2б. Третий строительный период помещения XI
кувшинов и кастрюль, сероглиняных сосудов, лепных горшков, мелкие куски бронзы, фрагменты чернолаковых сосудов, фрагмент антефикса с пальметтой, красноглиняного ритона (либо подставки под светильник) и др.
Как справедливо отметил С. Л. Соловьев, уже начиная со 2 пол. VI—V вв. до н.э. столь архаичный тип построек, как апсида, уже не использовался в качестве жилого дома16 в виду того, что они делали использование пространства неэкономичным, а в связи с возрастанием численности населения было удобнее
17
использовать постройки правильной формы17. К тому же, насколько нам известно на примере той же Фанагории, вновь прибывшие переселенцы уже в самый ранний период ее существования начали строить характерные и для метрополии наземные постройки.
Насколько это известно, апсидальные постройки, начиная с эпохи архаики
18
и позднее использовались либо в качестве культовых сооружений18, либо в качестве публичных построек, которые должны были выделяться из общей пра-19
вильной застройки .
Рассмотрим теперь некоторые примеры апсидальных зданий и их функциональное назначение начиная с эпохи архаики и по эпоху эллинизма включительно.
К первой половине VI в. до н.э. может быть отнесена апсидальная постройка, расположенная южнее храма Аполлона в Дельфах. Вопрос о том, является
ли она культовой, нельзя назвать решенным, но в большинстве своем ученые
20
интерпретируют ее либо как святилище Геи, либо как святилище Муз20.
На острове Березань в восточной части поселения в 1963-64 гг. на основном раскопе было обнаружено апсидальное трехкамерное строение. Лапин отнес постройку к V вв. до н.э. В планировочной реконструкции данное здание представляет собой вытянутую в плане трехкамерную структуру (размер 5,5 х 20 м.).
Отсутствие бытового инвентаря, а так же характер планировки позволили Ла-
21
пину интерпретировать данное строение как храм21. С. Д. Крыжицкий предположил, что «культовое назначение храма не представляется абсолютно бесспорным», так как многокамерность и значительная вытянутость пропорции, а так
22
же, по-видимому, отсутствие портика нетипичны для храмов У!-У вв. до н.э.22.
Кроме того, на полосе VIII некрополя Березани Г.Л. Скадовским в начале XX в. так же было открыто апсидальное помещение (ширина 10м., длина примерно 20 м.), относимое С. Д. Крыжицким ко 2 пол. VI в. до н.э., а В. В. Лапи-
23
ным к V вв. до н.э.23.
В недавно вышедшей публикации С.Д. Крыжицкий вновь обратился к вопросу о функциональном назначении данных березанских построек. Он предполагает, что они скорее выполняли административные или общественные функции, так как, во-первых, для Нижнего Побужья того времени уже характерны прямоугольные в плане храмы, во-вторых, в данных сооружениях трудно увидеть какой-то культовый контекст и, вообще, для Борисфена — небольшого
поселения, сомнительно одновременное существование такого количества
24 П
культовых сооружений . В данном случае кажется очевидным то, что располагая имеющимся материалом о березанских апсидальных постройках, можно с уверенностью сказать лишь, что они не являлись жилыми сооружениями. В остальном же выводы о том, здания ли это общественного назначения либо сакральные памятники, будут зависеть от предпочтений исследователя.
Апсидальные постройки на некрополях были открыты и в других районах Северного Причерноморья. Например, в 1953 г. отрядом Боспорской археологической экспедиции при исследовании некрополя в районе поселка им. Войкова (в 7 км. от г. Керчи) между гробницами 40 и 41 были открыты остатки кладки апсиды, сооруженной, очевидно, уже после захоронения в данных могилах. Сохранился плотно утрамбованный щебнем пол апсиды. Внутри апсиды и за ее пределами были найдены мелкие обломки керамики, в основном представленные обломками чернолаковых каннелированных канфаров, кувшинов и тарелок. Фрагментированность апсидального сооружения не позволила С.И. Капошиной точно определить назначение данного сооружения, но она подчеркнула вероятность культового характера данного сооружения и выдвинула предположение, что, вероятно, здесь совершалась тризна, подтверждением чему могут служить находки многочисленных обломков канфаров25. Следует отметить, что сопоставительный анализ материалов из некрополя в районе поселка им. Войкова и из других боспорских некрополей позволил С. И. Капошиной датировать его IV—III вв. до н.э.26, соответственно и апсидальная постройка может быть отнесена к данному времени.
Нимфейское «святилище Кабиров», существовавшее, по мнению исследова-вашего его М.М. Худяка, уже в начале V в. до н.э., перестроенное в середине того же столетия и разрушенное в 1 пол. IV в. до н.э., тоже представляло собой апсиду. Его размеры составляли примерно 15 м. в длину и 5 м. в ширину. Сте-
Рис. 3. Фанагория. Раскоп «Верхний город». 1979 г.
ны святилища были впущены в грунт, стены покрыты красной штукатуркой, здание было украшено архитектурной терракотой и покрыто черепицей. Как и в случае с фанагорийским «святилищем», количество находок из нимфейского кабириона немногочисленно, хотя, несомненно, и более разнообразно: это, в первую очередь, фрагменты амфор, чернолаковой аттической керамики V — нач. IV вв. до н.э. (канфары, килики, кубки и др.), сероглинянных сосудов, терракот, камень с надписью: «Не пачкайте в святилище» и др27.
В эллинистическое время апсидальные постройки встречались довольно редко и они, соответственно, не использовались для простого домостроительства. Одним из наиболее известных апсидальных строений того времени является самофракийский Гиерон, устройство которого, кстати, во многом соответ-
28
ствовало устройству апсидального Гиерона архаического времени28. Следует особо отметить, что в самофракийском Гиероне при перестройках апсида всегда сохранялась, как сохранялась она при перестройках и в фанагорийской ап-сидальной постройке.
Рассмотрим сейчас те данные, которые позволяют нам в какой-то мере интерпретировать помещение XI как святилище. На это могут указывать лишь немногочисленные косвенные свидетельства: во-первых, это апсидальная форма постройки, которая вполне может указывать на ее культовый характер, так как сакральная архитектура была довольно консервативна. Во-вторых, то, что оно было заглублено в грунт, что является одной из возможных характеристик для культовых памятников хтонических божеств. На то, что фанагорийская по-
стройка была углублена в землю, указывают остатки лестницы, ведущие на современную ему дневную поверхность. Кроме того, вход в здание находился в северо-восточном углу, что вполне соответствует традиционной ориентации эллинских храмов29. В общем-то, это все, что можно хоть в какой-то мере использовать в качестве доказательства сакральной принадлежности данного строения. Как видно, не было найдено ни терракот, ни светильников (за исключением, видимо, подставки для светильника), ни других предметов, позволяющих говорить об отправлении здесь культа каким либо божествам, хотя те немногочисленные фрагменты столовой посуды и амфор частично могли использоваться для возлияний, но большая часть из них все же была найдена в кладках стен.
Подводя итоги, отметим, что, во-первых, данная постройка определенно не может быть отнесена к жилым домам, ибо в период поздней классики и эллинизма апсидальная форма построек не используется при строительстве жилых сооружений. Интерпретация данного помещения как публичного здания так же кажется маловероятной, так как сами незначительные размеры помещения (длина 7,2 м и ширина 2,2 м. и 3 м.) указывают на то, что данное помещение было практически невозможно использовать в публичных целях. Поэтому, несмотря на отсутствие алтаря, который мог быть уничтожен ямами римского времени, малочисленность ритуального инвентаря и отсутствие вотивных приношений кажется, что наиболее верно будет интерпретировать данное помещение как святилище на основании практически только апсидальной формы постройки. При этом, очевидно, что в данном святилище отправлялись не государственные культы, а, скорее всего, это было небольшое святилище хтонических божеств или божеств плодородия, хотя каких именно точнее определить невозможно ввиду отсутствия культового инвентаря и вотивов.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Barletta B.A. The Origins of the Greek architectural Orders. Cambridge, 2001. P. 29.
2. Hocker C. Metzler Lexikon antiker Architekur. Stuttgart, 2004. S. 15; Bozzoni C, Pardo V. F, Ortolani G, Viskogliosi A. L’architettura del mondo antico. Roma-Bari,
2006. P. 15-17.
3. Coldstream J.N. The Geometric Greece. London-New-York, 2003. P. 304.
4. Barletta. Op. cit. P. 29.
5. Mazarakis-Ainian A.J. Late Bronze Age Apsidal and Oval Buildings in Greece and adjacent areas //BSA. 84. 1989. P. 269.
6. Gruben G. Klassische Bauforschung. Munchen, 2007. S. 72-74; Mazarakis-Ainian A.J. Early Greek Temples: their Origin and Funktion // Early Greek Cult Practice. Stockholm, 1988. P. 118.
7. Johannes H. Die Tempel und ihre Bezirke // Larisa am Hermos. I. Berlin, 1940. S. 77.
8. Долгоруков В.С. Отчет о работах Таманско-Фанагорийской экспедиции в сезоне 1980. С. 9.
9. Долгоруков В.С. Отчет о работах Фанагорийской экспедиции в 1979 г. С. 13-14.
10. Там же. С. 15
11. Fedoseev N.F. Classification des Timbres Astynomiques de Sinope// Production et commerce des amphores anciennes en Mer Noire. Aix-en-Provence, 1999. P. 34.
12. Долгоруков. Отчет о работах Фанагорийской экспедиции в 1979 г. С. 13-15.
13. Там же. C. 15.
14. Там же. С. 16.
15. Подробнее о землятресении 63 г. до н.э. см: Блаватский В.Д. Землятресение 63 г. до н.э. на Таманском полуострове // Природа. 1977. 8. С. 56-57; Блаватский В.Д. Пантикапей. М., 1964. С. 129; Толстиков В.П. К проблеме землятресения III в. до н.э. на Боспоре (по материалам раскопок Пантикапея и Нимфея) // Боспорский город Нимфей: новые исследования и материалы и вопросы изучения античных городов Северного Причерноморья. СПб., 1999. С. 72-74.
16. Solovyov S.L. Ancient Berezan: the Architecture, History and culture of the first Greek Colony in the Nothern Black Sea. Leiden-Boston-Koln, 1999. P. 65.
17. Mazarakis-Ainian. Late Bronze Age Apsidal and Oval Buildings in Greece and adjacent areas. P. 269.
18. Lang F. House-Community-Settlement: The New Concept of living in Archaic Greece // Buiding Communities: House, Settlement and Society in the Aegean and Beyond. L.,
2007. P. 189.
19. Barletta. Op. cit. P. 30.
20. Weickert C, von. Typen der Archaischen Architektur in Griechenland und Kleinasien. Augsburg, 1929. S. 80.
21. Лапин В.В. Греческая колонизация Северного Причерноморья. Киев: Наукова думка, 1966.С. 119; Solovyov. Op. cit. P. 64-65, 100-101.
22. Культура населения Ольвии и ее округи в архаическое время. Киев, 1987. С. 21.
23. Крыжицкий С.Д. К вопросу о функциональном назначении некоторых сооружений Березани и Ольвии VI-V вв. до н.э. //ВДИ. 2009. № 1. С. 138; Лапин. Ук. соч. С. 118.
24. Крыжицкий. К вопросу о функциональном назначении некоторых сооружений Березани и Ольвии VI-V вв. до н.э. С. 139-140.
25. Капошина С.И. Некрополь в районе поселка им. Войкова // МИА. № 69. 1959.
С. 114-115.
26. Там же. С. 145.
27. Худяк М.М. Из истории Нимфея. Л., 1962. С. 18-23.
28. Lauter H. Die Architektur des Hellinismus. Darmstadt, 1986. S. 238; Ehrhardt H. Samothrake. Heiligtumer in ihrer Landschaft und Geschichte aus Zeugen Antiken Geistesleben. Stuttgart, 1985. S. 308-309; Берзин Э.О. Раскопки самофракийского святилища кабиров //СА. 1958. № 4. С. 241-242.
29. Stilwell R. The Siting of Classical Greek Temples // Journal of Society of Architectural Historians. 1954. Vol. XIII, 4. P. 4.
APSIDAL BUILDING FROM 1978-1980 EXCAVATION IN PHANAGORIA
Yu.N. Kuzmina
The article deals with possible functions of the apsidal building that was studied by V.S. Dolgorukov in 1979-1980. The building provides evidence of two building periods: 1) from the early to mid 4th c. B.C., 2) late 4th — the second quarter of the 1st c. B.C. (though a much earlier construction period is quite probable). Apsidal private house shape was no longer characteristic of the periods of classicism or Hellenism, which makes it possible to say that this
building might have been either a public or sacral complex. In all likelihood it was a sanctuary, as it was too small for a public building (7.2 m long, 2.2 or 3 m wide). What with few finds in the building, their non-cult status, and a lack of an altar the paper raises the question as to whether an apsidal shape alone will suffice to refer the building to a sanctuary.
©2010
Е.В. Добровольская
АРХЕОЗООЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В ФАНАГОРИИ ХАЗАРСКОГО ВРЕМЕНИ
Необыкновенным явлением в Средние века был народ хазарский. Окруженный племенами дикими и кочующими, он имел все преимущества стран образованных...
(В.В.Григорьев, 1834 г.)
Хазария занимала огромную территорию, на которой проживали различные племена и народы, находившиеся на различных уровнях экономики и культуры. Представление об этнической и культурной пестроте хазар находит косвенное подтверждение в сведениях, которые можно почерпнуть в восточных источниках в отношении хозяйства, религии и быта населения Хазарии. Сведения эти довольно противоречивы. Мукаддаси, оценивая положение хазар, говорит об их чрезвычайной бедности — «нет ни скота, ни плодов». «Худуд ал-алам» называет Хазарию чрезвычайно богатой страной. Также довольно противоречивы источники и в показаниях о занятиях хазар. «Худул ал-алам» сообщает о рогатом скоте. Слава о хазарской овце, которая могла ягниться два раза в год, дошла даже до Испании (Бакри). Некоторые источники сообщают об удивительной дешевизне баранины. Довольно многочисленны упоминания о вьючном скоте. Также было развито и земледелие. Так Гардизи, характеризуя земледелие хазар, говорит о многочисленных садах и пашнях, о полях, виноградниках и садах сообщает и еврейско-хазарская переписка. По берегам больших водоемов развивалось рыболовство. Истахри, Ибн Хаукал, Мукаддаси и другие называют пшеницу и рыбу основным питанием хазар1. О рыбном богатстве Хазарии говорит и еврейско-хазарская переписка2. Рыба шла не только в пищу, но и для освещения (рыбий жир) и на экспорт (рыбий клей)3
Таким образом, хазарское общество было на более высокой ступени экономического развития, чем гунны или Тюркский каганат. Это было полуоседлое или оседлое общество, хотя кочевой образ жизни еще имел место (особенно в степной полосе, где не было больших рек). Для кочевых племен также уже об-
