CC BY
72
В.И. Бакулин
«АППАРАТ РАЗЛАДИЛСЯ И РАЗЛАГАЕТСЯ»: ХОД И ИТОГИБОРЬБЫ ЛЕВОЙ ОППОЗИЦИИ ЗА ВНУТРИПАРИЙНУЮ ДЕМОКРАТИЮ В ВЯТСКОЙ ГУБЕРНИИ (осень 1923 - весна 1924 годов)
V. Bakulin
"The Party Apparatus has Broken Down and is Deteriorating": The Development and Results of the Struggle of the Left Opposition for Intra-Party Democracy in Vyatka Province (Fall 1923 - Spring 1924)
Осенью 1923 г. большевистское руководство в определенном смысле раскололось в ходе инициированной Л.Д. Троцким и его сторонниками дискуссии по проблемам экономической политики и, особенно, - внутрипартийной демократии. К началу зимы 1923 г. отголоски разгоревшихся в столичных кругах идеологических баталий между группировавшимся вокруг «триумвиров» (И.В. Сталина, Г.Е. Зиновьева и Л.Б. Каменева) большинством ЦК и Политбюро, с одной стороны, и сторонниками Троцкого, традиционно именуемыми в отечественной историографии «левой оппозицией», - с другой, докатились до Вятской губернии.
7 декабря в местном партийно-советском официозе «Вятская правда» появилось сообщение об открытии при губкоме РКП(б) -с целью обсуждения проблем внутрипартийной жизни - дискуссионного клуба1. 10 декабря там выступил заместитель ответственного секретаря губкома РКП(б) В.Н. Панфилов. Текст доклада был опубликован в местных газетах2. Полемизируя с одним из ключевых авторов известного «Письма 46-ти» Е.А. Преображенским, статья которого была в конце ноября опубликована в «Правде», но все же кое в чем соглашаясь с ее автором, Панфилов, тем не менее, явно тяготел к позиции большинства ЦК. В духе последнего, не отрицая в принципе значимость внутрипартийной демократии, он делал акцент на установлении ее разумных пределов, поскольку «нельзя превращать партию в дискуссионный клуб или бесформенную организацию говорильни...»3
К середине декабря раскол в руководящих губернских «верхах» принял зримые очертания при явном перевесе левой оппо-
зиции, возглавляемой здесь ответственным секретарем губкома М.И. Миньковым, председателем губисполкома Советов (ГИК) Ф.С. Лизаревым, председателем губернской контрольной комиссии РКП(б) (губКК) Н.Г. Агалаковым. Результатом расширенных заседаний губкома 18 и 22 декабря стало постановление «По вопросу о внутрипартийных задачах». Его сущность определялась пунктами 1-м (о необходимости уточнения понятия «фракция», что открывало дорогу к ревизии решения Х съезда РКП(б) о запрете фракций) и 7-м, где речь шла о необходимости на региональных конференциях «систематически обновлять партийный аппарат снизу», в том числе путем введения в парткомы партийцев, «обеспечивающих проведение рабочей демократии»4 (слабо закамуфлированный тезис Т.В. Сапронова о «перетряхивании кадров»).
Лишь трое из 21-го участника заседания 18 декабря поддержали альтернативный, процековский, проект Панфилова. На совещании 22 декабря за линию ЦК определенно высказались сам Панфилов и член губкома, председатель губернской профсоюзной организации М.М. Маркович, категорически отвергшие пункты 1 и 7 резолюции Минькова. Члена губкома, начальника Вятского губернского отдела ОГПУ А.И. Ремишевского не устроил только 1-й пункт5.
Резолюции, дублировавшие постановление губернского комитета РКП(б), в это время были приняты на партсобраниях губернских милиции и военкомата6. В последующие дни в том же духе (за уточнение понятий «фракция» и «группировка») высказались также бюро 2-го городского райкома партии, общее собрание членов РКП(б) 1-го района г. Вятки, партийные ячейки железнодорожных мастерских и чугунно-литейного завода7.
В «Вятской правде» в последней декаде декабря велась ожесточенная полемика между Миньковым и его заместителем Панфиловым. За исключением статей последнего, в газете преобладали материалы, выдержанные в оппозиционном духе. С заметным опозданием, 18 декабря, в ней была обнародована резолюции ЦК и ЦКК от 5 декабря «О демократии». Хотя борьба местных сторонников разных идейно-политических платформ открыто вспыхнула в декабре 1923 г., есть основания полагать, что большинство бюро губкома подготовку к грядущим баталиям начало несколько ранее, работая на опережение в сфере кадровой политики. Минь-ков, безусловно, располагал информацией о «веяниях в верхах», поскольку его брат И.И. Миньков являлся членом ЦКК РКП, а сам он, находясь в отпуске с середины июля по начало сентября, посетил столицу8. Показателен такой факт: 27 ноября 1923 г. на общем
собрании коммунистов был обновлен состав ключевого для Вятки (одного из двух) 1-го райкома РКП(б). На территории района располагались основные губернские и городские партийные, советские, хозяйственные учреждения. Возглавил райком А.П. Каню-тин, основательно обновился состав комитета9.
Поводом для устранения предшественника Канютина, Соло-ницина, послужил конфликт между 1-м райкомом РКП(б) и правлением Кожтреста в лице его председателя Братальского и члена правления Лозинского, которые - по информации Солоницина - в конфликтах между партийными ячейками и старыми «спецами» обычно принимали сторону вторых, не одобряя к тому же критику работы специалистов коммунистами в местной прессе. Против руководителя райкома был использован факт пьянства секретаря одной из партийных ячеек треста Митягина, что дало повод для обвинения его в слабом руководстве низовыми партийными организациями. Принявшая сторону администрации коммунистическая фракция правления треста через голову райкома обратилась в губком РКП(б) и добилась осуждения деятельности Солоницина и возглавляемого им комитета10. Но руководство райкома постановление губкома признало ошибочным и на созванном им совещании секретарей низовых ячеек отменило его, в свою очередь нарушив внутрипартийную субординацию.
По докладу и настоянию Минькова, губком РКП(б) объявил Солоницину строгий выговор с занесением в личное дело, а затем он был снят с должности ответственного секретаря райкома11.
В целом дело приобрело достаточно сложный и запутанный характер, но пришлось очень кстати для обоснования факта перетасовки кадров.
В последующем новый руководитель 1-го райкома РКП(б) Канютин проявил себя активным сторонником позиции Минько-ва12. Впрочем, он недолго продержался на новой должности, и уже в марте 1924 г. (после фактического поражения местных «левых») пленумом райкома был освобожден от нее. Только теперь, а не ранее, были приняты во внимание наличие его основного места работы в государственной типографии и нежелательность совместительства хозяйственной и партийной деятельности13.
Обновление состава руководящего органа состоялось не только в 1-м, но и во 2-м городском районе14. Однако если в 1-м районе это мероприятие выглядело хотя бы формально обоснованным, то для изменения состава недавно избранного партийного комитета 2-го городского района Вятки не имелось никаких серьезных оснований, особенно если принять во внимание краткость перио-
да его функционирования после предыдущих выборов. 12 октября 1923 г., заслушав отчет о работе 2-го райкома РКП за 7 месяцев после его избрания, бюро губернского комитета РКП(б) признало ее удовлетворительной. Тем не менее, оно тут же постановило: «В ближайшее время произвести перевыборы комитета»15.
В декабрьском отчете в ЦК РКП(б) Миньков с удовлетворением писал о возросшей политической активности рядовых ком-мунистов16. Дискуссии, действительно, подняли градус энергичности организации, однако степень осмысленности большинством их участников обсуждаемых проблем, понимания ими сущности термина «демократия» оставляли желать лучшего. Если к середине 1920-х гг. промышленный рабочий класс, считавшийся главной социальной опорой власти, в целом по стране составлял ничтожное меньшинство самодеятельного населения и отличался крайне невысоким средним уровнем образования17, то в аграрной Вятской губернии, с ее показателем урбанизации в пределах 4%, ситуация выглядела еще более плачевно, отнюдь не способствуя плодотворному обсуждению непростых теоретических проблем.
Показателен состоявшийся 7 декабря пленум 1-го райкома РКП(б) Вятки, посвященный «актуальным проблемам внутрипартийной жизни». Докладчик Солоницин, бывший секретарь райкома, призвал чаще проводить собрания, «поставить правильно и широко систему свободной критики» и отказаться от спускаемых «сверху» планов, которые, по его мнению, порождают застой и «отучают самостоятельно думать». Призыв углублять демократию странным образом сочетался у оратора с вполне бюрократическим требованием «всю работу проводить через партаппарат».
Солоницина поддержали члены райкома Зыков (усиливший анархический компонент дискуссии: «Дача планов, программ сверху убивает инициативу») и Новоселов. Последний потребовал изживания «практики командования» и «переноса центра тяжести в низы». «Широкая рабочая демократия,- демагогически заявил еще один участник дискуссии Мухачев, - говорит за то, чтобы рабочие везде и всюду работали самостоятельно головой», и потребовал оставить за контрольными партийными комиссиями лишь «обобщение уклона неправильностей» с передачей права «решения дела» в партийную ячейку, лишив тем самым губКК права наказывать проштрафившихся коммунистов.
Наряду с призывами «свободолюбивого» характера прозвучали и более здравые мысли. Так, Киселев счел необоснованным отказ от «календарности и планирования работы». Новый секретарь Канютин в числе причин «казенщины» назвал «отсутствие
регулярной проверки данных заданий». Коммунист Колодкин корень проблем внутрипартийной жизни не без основания усмотрел в разлагающем влиянии нэпа18, что по логике вещей требовало не столько ее демократизации, сколько усиления контроля, кадровых «чисток» и эффективной пропагандистской, идеологической «накачки». Впрочем, до столь радикальных выводов не поднялся и этот член районного партийного комитета. Выявившиеся разногласия, как и крайне невысокий теоретический уровень состоявшегося обмена мнениями (между тем, речь идет не о рядовых партийцах, а о членах райкома, его бюро, секретарях низовых ячеек), не позволили участникам эмоциональных прений принять содержательные рекомендации по теме. Единственным конкретным результатом дискуссии стало решение о продолжении ее на собраниях низовых партийных ячеек19. Однако нет никаких оснований считать, что там они оказались более плодотворными.
Одним из тех, кого искренне порадовала внутрипартийная свара, оказался «дедушка вятской революции», 53-х-летний «старый большевик» Иван Ипатович Деришев. Сын крестьянина Вятского уезда, рабочий петербургского судостроительного завода, а затем - железнодорожных мастерских в Вятке, член РСДРП с 1903 г., он в 1905 г. был избран в состав Вятского городского Совета рабочих депутатов. В январе 1906 г. его арестовали. Отбыв заключение в вятской тюрьме, в 1908 г. вернулся в С.-Петербург. В дни Февральской революции входил в состав рабочей дружины завода Нобеля, где в это время работал, в июле-августе 1917 г. был делегатом 6-го съезда большевистской партии, а в октября участвовал в штурме Зимнего дворца. Затем Петроградский ВРК направил его в Вятку для участия в установлении там Советской власти. Дери-шев вошел в состав Вятского ВРК, а затем и первого большевистского исполкома Вятского Совета РСД. В декабре 1917 г. исполком отправил его в уездный центр Слободской - для установления там власти Совета. Во второй половине января 1918 г. удалось упрочить Советскую власть в этом городе и уезде, и с февраля 1918 г. Деришев возглавил уездный исполком20. Однако его советская карьера не задалась.
В июле 1918 г., занимая должность «народного комиссара по управлению Слободским уездом», Деришев проходил по делу, возбужденному Вятским губернским ревтрибуналом в отношении нескольких руководителей уезда, обвиненных в злоупотреблениях властью, пьянстве, незаконных поборах с населения, присвоении денежных средств и материальных ценностей. Однако уголовного наказания избежал. То ли он оказался вообще непричастным
к перечисленным безобразиям (что мало вероятно), то ли, как минимум (с учетом занимаемой должности), всего лишь попустительствовал им, то ли трибунал сделал ему снисхождение с учетом революционных заслуг, - окончательный вывод по этому эпизоду его биографии сделать трудно.
В ноябре 1919 г. Деришев вернулся в Вятку, где заведовал губернским отделом социального обеспечения и губфинотделом. Затем был назначен комендантом лагеря принудительного труда. В новый состав губисполкома (по итогам 6-го губернского съезда Советов в сентябре 1920 г.) избран не был, и на следующий после съезда день по его просьбе был освобожден от должности коменданта и откомандирован в распоряжение Слободского уездкома РКП(б). В уездном центре заведовал Отделом труда в местном исполкоме Советов. В 1922 г. он настолько запустил руководимое им хозяйство, что партийная губКК дважды объявляла ему выговор. Кроме того, он оказался замешанным - в составе группы из трех человек - в подделке фальшивого счета на 3 млн руб. ГубКК в своем заседании от 20 марта 1922 г. приняла решение о передаче дела Деришева в народный суд. Однако четыре дня спустя пересмотрела его в сторону смягчения, решив ограничиться в отношении Деришева строгим выговором «с занесением в партийный билет»21.
В конечном счете, 8 декабря 1922 г. губком принял следующее решение: «Принимая во внимание, что он является старым членом партии и недочеты не являются злостного характера (не преследовал личную выгоду) <...> признать возможным оставить в рядах партии при условии немедленной переброски в другой уезд»22. Еще через четыре дня, обсуждая отчет работавшей в Слободском комиссии, члены губКК пришли к выводу, что обвинение Деришева в должностном преступлении не подтвердилось. Было решено: «Сделать внушение за невнимательность в отношении Торкунова» (последнего в это же время исключили из партии за «содействие спекулянту в незаконном получении из уездного отдела народного образования мануфактуры для перепродажи»)23.
В конечном счете, Деришев в 1923 г. был возвращен в Вятку, где долгое время занимал должность председателя губернского профсоюза рабочих химической промышленности. Именно в этом качестве он и одобрил развязанную троцкистами дискуссию о демократизации внутрипартийной жизни, заявив публично: «Я, старый партиец, боялся, что не доживу до сегодняшнего дня. Я боялся, что умру в застывшей организации. Необходимо широкое, свободное, открытое обсуждение всех вопросов <...> Нет притока свежих сил,
кроме того, мало уделяется внимания выдвижению снизу. Вопрос [Об углублении внутрипартийной демократии. - В.Б.] поднят, безусловно, своевременно...»24
Очевидно, Деришеву, склонному к мелким дисциплинарным проступкам, а то и правонарушениям, импонировал тот заряд анархии, каковой несла в себе платформа левой оппозиции образца 1923-1924 гг. Впрочем, к числу ключевых фигур местного партийного руководства Деришев уже давно не принадлежал, большого влияния на исход внутрипартийной борьбы в регионе оказать не мог, и заметных последствий для его дальнейшей карьеры она иметь не могла. В мае 1924 г., на губернском съезде профсоюзов, он вновь был избран в состав губернского Совета профсоюзов и в его президиум от профсоюза химиков, а на заседании президиума 16 мая перераспределен на работу в губотдел кожевников25.
Воспользовавшись тем, что последняя декада последнего месяца 1923 г. выявила явный перевес сил в вятской партийной организации в пользу оппозиции, 28 декабря Миньков подвел черту под обсуждением проблем партийной демократии, заявив, что «дискуссия по городу в принципе окончена; вятская организация в подавляющем большинстве своем (лишь при 23 - против) высказалась за уточнение формулировок»26. Оппозиции в этой ситуации было важно сохранить status quo, и на следующий день Миньков отправил членам триумвирата и Троцкому письмо с призывом укреплять единство27. Однако до окончательной победы вятским оппозиционерам было еще далеко.
К началу января в Вятку приехали член ЦК и секретарь ЦКК А.А. Сольц, курировавший вятскую губернскую организацию РКП(б), и В. Хаевский. Оба по прибытии отметились статьями в «Вятской правде», в номере за 1 января 1924 г. Второй из них, в числе прочего, отверг утверждение Троцкого о том, что «барометром партии» должна считаться молодежь, поскольку она горяча, как и сам Троцкий, но «быть только горячим в жизни - нежизненно, а в политике - неполитично»28. Сольц же подчеркнул, что резолюция «О демократии», единогласно принятая членами ЦК и ЦКК 5 декабря 1923 г., объективно сняла вопрос о какой-то особой платформе оппозиции, поставив на первое место проблему субъекта реализации этого общепартийного документа. По существу, открытым текстом озвучивалась мысль о том, что в «верхах» партии идет не идейная, а преимущественно организационная борьба за власть над ней, а следовательно - и над государством. Проводимая в фракционной форме борьба, - утверждал Сольц, - «грозит единству партии и может действительно привести к гибели
страну», поэтому она должна быть осуждена вятской организацией и всей партией29.
Выступивший в те же дни в унисон с москвичами Панфилов опротестовал попытки уточнения понятий «фракция» и «группировка», утверждая, что всем и без того понятно, о чем идет речь. Тем более, - писал он, - что и уже имеющиеся партийные документы (программа РКП(б), ее устав, всякого рода резолюции) «членами партии в большинстве случаев не читаются», а «будучи прочитаны, забываются»30.
На публикации Сольца, Хаевского, Панфилова был вынужден отреагировать и Миньков. Озвучив уже ставший традиционным для оппозиционеров набор аргументов, ответственный секретарь губкома, высказал при этом весьма противоречивое суждение. С одной стороны, он оспорил утверждение о том, что Троцкий и его приверженцы не имеют собственной идейной платформы. Настаивая на том, что «создавшаяся группировка т.т. Троцкого, Преображенского, Сапронова, Стукова и др. <...> имеет платформу», Миньков de facto признал наличие фракции как таковой. Но, с другой стороны, категорически заявил: «Кто хочет видеть в нас "фракционистов", тот глубоко ошибается»31.
Приезд москвичей нарушал планы Минькова и его единомышленников, ослаблял их позиции, задевал самолюбие. Ответственный секретарь губкома в адрес приехавших высказался с плохо скрытой обидой: «...Мы не политические младенцы, которые, сделав шалость и чем-то провинившись перед мамашей, с приездом папаши и после его отцовского внушения, переменили свои пози-ции»32. Его сторонник, председатель ГИК Лизарев твердо заявил, что в среде вятских коммунистов «нет никакого раскола, они уже спокойно продискутировали вопрос о внутрипартийной демократии и приступили к нормальной работе»33.
Тем не менее, дискуссия, уже с участием московских гостей, продолжилась 3-4 января на пленуме губкома. Миньков, сославшись на прошлые выступления, доклад делать не стал и предложил голосовать проекты резолюций - свой и вносимый Сольцем. Состоявшаяся после недолгого обсуждения процедура голосования принесла победу Минькову и его сторонникам (в соотношении голосов 14 : 11). Повторное голосование дало еще более убедительный результат в их пользу - 13 против 7 голосов. Правда, в принятом документе все же оговаривалась недопустимость легализации внутрипартийных фракций. Бюро губкома и губКК предлагалось в губернии «взять ведение дискуссии под свое непосредственное твердое руководство, обеспечивающее правильное ее направление
и устранение личного элемента в ней»34, что вполне устраивало миньковское большинство в местных органах.
Однако не все пошло по намеченному сценарию. Посланцы центра тоже были весьма опытными партийными бюрократами.
Параллельно с пленумом губкома РКП(б), 3 января, в здании клуба профсоюза и треста кожевников открылось общегородское собрание коммунистов. В повестке дня стоял один вопрос - о партийном строительстве. Докладчиком выступал Сольц, содокладчиком - Миньков. Первый постарался уйти от роли как «строгого папаши», призывающего к порядку «расшалившихся детишек», так и заезжего «гастролера», навязывающего собранию свою точку зрения. Тактично сформулировав исходный тезис о том, что в вятской организации вопрос уже решен, Сольц не без лукавства заявил: «Основная задача собрания - не пересмотр принятого решения, а дальнейшее обсуждение вопроса в связи с развитием дискуссии». В конце работы собрания он еще раз подчеркнул, что приехал в Вятку всего лишь для того, чтобы познакомить местных коммунистов с точкой зрения ЦК и услышать их мнение35.
Ожесточенные споры продолжались два вечера. В конечном счете, Сольц и его сторонники взяли верх: за предложенный им вариант резолюции отдали свои голоса 313 участников собрания против 244-х36. В принятом документе одобрялся «своевременно взятый Политбюро ЦК и президиумом ЦКК курс на внутрипартийную демократию», выражалось «полное доверие ЦК» и решительно осуждались «те выступления, которые стремятся нарушить единство нашей партии». Поражение вятских «левых» на этом собрании в немалой степени было предопределено участием в нем прибывших из уездов делегатов губернского съезда Советов, на что позднее сетовал Миньков37.
Поражение на городском собрании не устроило местных партийных руководителей. И после отъезда Сольца в городских районах Вятки, на страницах местной печати дискуссия возобновилась. 9 января, после паузы, вызванной городским собранием, продолжился расширенный пленум губкома партии, на котором оппозиционеры восстановили свои пошатнувшиеся позиции. Признав политическую линию бюро правильной, а работу удовлетворительной, его участники избрали делегатом на предстоящую 13-ю Всесоюзную конференцию РКП(б) самого Минькова. За альтернативную кандидатуру Панфилова было подано лишь 6 голосов из 22-х38.
Вятская делегация на Всесоюзной партконференции зарекомендовала себя в качестве оппозиционной большинству партий-
ного руководства, констатация чего, будучи позднее озвучена на одном из заседаний губкома, возражений не вызвала39. В день открытия конференции увидела свет брошюра Троцкого «Новый курс», аналогичная по содержанию его письму с таким же названием. В основном докладе конференции «О партийном строительстве», сделанном Сталиным, отвергался подход к партийной демократии, характерный для оппозиции. Она, по его мнению, рассматривала демократию как нечто абсолютное, существующее вне времени и пространства. Между тем, заявил Сталин, демократия не есть «нечто данное для всех времен и условий, ибо бывают моменты, когда нет возможности и смысла проводить ее». В частности, она может ограничиваться или исключаться на время масштабных военных действий. С другой стороны, партийная демократия предполагает некоторый минимум культурности самих коммунистов и «наличие некоторого минимума активных работников, которых можно выбирать и ставить на посты». В отсутствие того и другого, «приходится отступать от демократии, прибегать к назначению должностных лиц». Все это, а не «злая воля аппаратчиков», как полагает превращающая демократию в фетиш, в демагогическую фразу оппозиция, и задает рамки ее реализации40.
Троцкий, анализируя истоки противостоящего демократии бюрократизма, действительно, ограничивался преимущественно самыми общими рассуждениями о внутренних, главным образом классовых (активизация мелкобуржуазных слоев города и деревни в условиях нэпа) и даже международных факторах его возникновения и эволюции41.
Подобный отрыв от реальной почвы может служить дополнительным аргументом в пользу разделяемого рядом современных авторов убеждения в недемократических, а то и антидемократических воззрениях Троцкого42. Во всяком случае, пока Троцкий теоретизировал, Сталин кропотливо занимался налаживанием работы того реально существовавшего, далекого от идеала, страдавшего от острой нехватки толковых работников партийного и государственного аппарата, который имелся в наличии.
Все это имело прямое и непосредственное отношение к внутренней жизни Вятской губернии. Кадровый голод преследовал вятское руководство с первых дней существования здесь Советской власти43. Нехватка политически надежных, образованных, обладавших необходимым минимумом знаний в порученной сфере деятельности, не имевших склонности к коррупции руководителей была проблемой всероссийской. Поэтому Москва регулярно «вытягивала» из губерний ценные кадры, лишь в малой степени
компенсируя эту потерю перераспределением других работников на места. Руководители губернии год за годом слезно просили ЦК РКП(б) командировать в Вятку опытных и знающих работников для партийной, советской, хозяйственной работы и в меру своих возможностей отбивались от соответствующих поползновений столичных учреждений.
Примеров тому - великое множество.
Так, 30 июня 1923 г. губком РКП(б) просил ЦК партии командировать в губернию трех работников-хозяйственников», в каковых существовала «самая острая необходимость»44. Когда в ноябре была предпринята попытка сформировать резерв руководящих партийных кадров губернского и уездного уровней, то в первый список удалось внести всего 36 человек. Кадровый резерв уездного масштаба выглядел несколько лучше (в нем насчитывалось 236 коммунистов), однако и это было далеко от желаемого числа. «Ряд учреждений, - писал в эти дни Миньков, - требует коммунистов на ответственную руководящую работу, а их нет»45. Сменивший его в должности и. о. ответственного секретаря губкома Маркович начинал свою деятельность в марте 1924 г. с командировки в Москву, «в ЦК с ходатайством о выделении работников в Вятскую губернию»46.
Ситуация не изменилась к лучшему и в следующем году. В сентябре 1924 г. очередной новый ответственный секретарь губкома, Д.А. Булатов, телеграфировал в ЦК о категорическом несогласии с отзывом в центр члена президиума губисполкома Советов А.А. Зыкова, ибо «заменить его абсолютно некем... Пощадите организацию. Настаиваем [на] оставлении Зыкова в Вятке». Три месяца спустя Булатов еще раз подтвердил: против отзыва Зыков губком категорически возражает 47.
В кадровом вопросе вятскому руководству приходилось отбиваться не только от партийных и советских учреждений, но и от военного ведомства, особенно с учетом молодого возраста львиной доли местных руководителей. В конце июня 1923 г. губком партии умолял ПУР РККА дать отсрочку от призыва Александру Волкову как незаменимому работнику (заведующий Агитационным отделом губкома, председатель агитбюро Выставочного комитета, организатор и руководитель губернской пионерской организации и прочее, и прочее. Тем не менее, отстоять Волкова вятскому руководству не удалось, и до конца лета он все же был призван на воинскую службу48.
Образовательный уровень местных большевиков в основном соответствовал общему уровню населения губернии, как город-
ского, так и сельского. Связь между низким уровнем общей и политической грамотности и активностью коммунистов для партийных руководителей низового звена была бесспорной. Так, секретарь 1-го городского райкома РКП(б) Солоницин признавал: «Почти в каждой ячейке всю работу несут два-три активных работника, а остальные члены ячейки 10-15 человек являются не развитым и в партийной работе не принимают участия», а лишь создают «массовку», безропотно голосуя за предлагаемые
решения49.
Проблема обострялась в целом небольшим количеством членов партии в преимущественно аграрной (уровень урбанизации менее 5%) губернии, особенно в деревне. Если на лысьвенском заводе на 3 тыс. работников приходилось 140 партийцев, то во всем Уржумском уезде с численностью жителей 155 тыс. таковых было всего 20050. В этих условиях по вполне объективным причинам первостепенным был вопрос выявления и сохранения дееспособных работников, выдвигаемых на руководящие партийные и прочие должности, и лишь во вторую очередь - способ их водворения на эти должности.
Много говорившим о вреде назначенчества (вместо свободных выборов руководящих работников) оппозиционерам в реальной практике управления губернией приходилось прибегать к тем же методам, что и их оппонентам. В период секретарства Минькова метод назначенчества (с последующим оформлением путем голосования «вдогонку» или без него) и кооптации широко практиковался как на губернском, так и на уездном уровнях, что воспринималось в соответствующих партийных инстанциях как нечто само собой разумеющееся.
Так, 20 июня 1923 г. бюро губкома постановило направить в Яранск в качестве председателя уездного исполкома Советов Н.С. Веселкова51. Параллельно обсуждался вопрос, каким способом «ввести в состав правления Маслосоюза в качестве председателя» присланного Москвой Маслова. Занимавшийся этим вопросом Груздев сообщил товарищам по партии, что «дело можно оформить через Совет», но о способе надо подумать. В конечном счете, было принято решение «на первых порах» ввести Маслова в правление союза в качестве заместителя председателя и «поручить фракции Совета [Городского. - В.Б. ] это формить официально»52. 8 октября 1923 г. в состав бюро решением пленума губкома был кооптирован посланец центра Чернин 53.
Отшумевшие на рубеже 1923-1924 гг. внутрипартийные баталии принципиально не изменили (и, очевидно, не могли изменить)
принципы и методы кадровой политики, что видно из анализа архивных документов54.
После 13-й Всесоюзной конференции РКП(б) в местной партийной организации возникла сложная ситуация: большинство ее руководящих работников, оставаясь на позициях Троцкого и его сторонников, по существу саботировали решения партконференции. В уезды с отчетом о работе конференции и ее итогах члены губкома не выезжали. Лишь к началу апреля 1924 г. секретариатом губкома были изданы и разосланы на места «для проработки» соответствующие материалы55.
Примерно в последней декаде января - начале февраля 1924 г. (на заседании упоминалось о смерти Ленина как о свершившемся факте) состоялось совместное заседание бюро Вятского губкома РКП(б), членов губКК, фракций ГИК и ГСПС, - в общей сложности около трех десятков человек. Обсуждались итоги всесоюзной партконференции и поведение на ней вятской делегации, а также решался вопрос о том, какую позицию должно занять губернское партийное руководство на предстоящем городском партийном собрании и кого следует выставить на нем в качестве основного докладчика.
Пока еще чувствуя себя достаточно уверенно и действуя в наступательном духе в «своей партийной епархии», Миньков заявил на этом заседании, что у коммунистов типа Панфилова «мозги надо перекраивать»56. Он и его сторонники определенно надеялись вырвать победу на предстоящем XIII съезде РКП(б), на что прозрачно намекнул Зыков57. Для этого им было важно сохранить за собою право выступать там от имени всей вятской губернской партийной организации, сохранив над нею свой контроль. Поэтому Миньков, ранее допускавший возможность оставления поста ответственного секретаря губернской организации РКП(б), теперь заявил, что он уходить в отставку не желает58.
Расширенное заседание бюро губкома РКП(б) завершилось победой Минькова и его сторонников. 20-ю голосами была проведена резолюция, озвученная заместителем ответственного секретаря Черниным и включавшая в себя пункт о фракциях. Именно она была вынесена в более широкие партийные массы. А «про-цековский» проект резолюции, предложенный на бюро Панфиловым, собрал только 7 голосов59.
На этом этапе дискуссии в городских районах была принята за основу резолюция, в свое время предложенная Сольцем, но все же с добавлением в нее принципиально важного требования «уточнить формулировку о фракциях»60, что можно оценить как очередную победу оппозиционеров.
Ответственный секретарь губкома РКП(б) продолжал гнуть свою линию не только в «своей» губернии, но и за ее пределами. На проходившем в конце января - начале февраля 1924 г. 2-м Всесоюзном съезде Советов руководитель вятской делегации вновь оказался в стане левой оппозиции. Позднее, делегат съезда Саратовских так рассказывал об этом: «Выступление Минькова на фракции Всесоюзного съезда было формально и встречено было бурей негодования. Вятской делегации его выступление было неприятно»61.
Для преодоления тупиковой ситуации в вятской партийной организации вновь потребовалось вмешательство центра. 24 февраля 1924 г., с участием повторно прибывших в Вятку Сольца и Хаевского, состоялось расширенное заседание бюро Вятского губ-кома РКП(б), довольно неординарное по составу участников. Помимо входивших в состав бюро партийцев, а также членов губКК, там присутствовали работники местных прокуратуры и суда62. Было принято решение об освобождении Минькова от должности ответственного секретаря Вятского губернского комитета РКП(б). 4 марта Оргбюро ЦК, заслушав доклад Сольца, «приняло к сведению» это постановление Вятского губкома. Было решено отозвать Минькова в Москву и поручить Секретариату ЦК рассмотреть вопрос о его дальнейшей работе. Обязанности секретаря губкома возлагались на Марковича. Учраспредотдел ЦК получил задание наметить одного-двух ответственных партийных работников для откомандирования в Вятскую губернию63. Во исполнение этого решения в Вятку был послан опытный партийный и советский работник из номенклатуры ЦК Д.А. Булатов, который несколько месяцев спустя возглавит Вятскую организацию РКП(б).
После снятия Минькова и его отъезда из Вятки противостояние сторон в вятском руководстве не завершилось, что и выявилось на 5-м расширенном пленуме губкома, состоявшемся накануне губернской конференции РКП(б) 5-7 апреля 1924 г. Здесь произошло столкновение между бюро губкома, в лице нового секретаря Марковича, и президиумом ГИК, возглавляемым Лизаревым. Оба они утверждали, что противная сторона «ставит палки в колеса» и препятствует нормальной работе возглавляемых ими органов. При этом Маркович от имени секретариата и бюро губкома, как об уже принятом партийным органом решении, высказался за отставку с должности председателя губисполкома Лизарева.
Последний в ходе дебатов согласился с тем, что за два месяца «этой волынки [То есть внутрипартийных дискуссий. - В.Б.] аппарат разладился и разлагается». Но при этом свою оппозици-
онную линию продолжал считать единственно верной, возлагая вину за разногласия целиком на оппонентов и утверждая, что с ними, особенно с Панфиловым, он «не сработается». Последний, в свою очередь, отметил нетактичное поведение Лизарева, который в телефонных разговорах с секретарями губкома мог употребить выражение «стервецы», иные «площадные выражения», а то и бросить трубку в середине разговора.
Вылившееся во взаимные пререкания заседание бюро завершилось принятием компромиссной резолюции, подлежащей дальнейшему редактированию, и кооптацией в состав бюро губкома прибывшего в Вятку Булатова. Рекомендация бюро губкома о снятии Лизарева с должности председателя Вятского губисполкома в резолюции пленума своего отражения не нашла64.
Неделю спустя в разделе хроники «Вятской правды» появилось скромное сообщение о том, что «председатель Вятского губисполкома т. Лизарев отзывается в центр»65. Его обязанности по советской линии временно возлагались на Плюснина, затем -на Булатова, а после избрания последнего в мае 1924 г. ответственным секретарем Вятского губкома партии - на Панфилова66.
Однако говорить о радикальной «кадровой чистке» в рядах региональных партийных руководителей в весенне-осенний период 1924 г. не приходится. Выразительным фактом явилось, например, сохранение за Черниным, который в период острой полемики между сторонниками большинства ЦК и левой оппозицией был ближе ко второй, должности заместителя ответственного секретаря губкома партии еще и в декабре 1924 г.67
Примечания (Endnotes)
1 Вятская правда (Вятка). 1923. 7 дек.
2 Вятская правда. 1923. 12 дек.; 13 дек.; 14 дек.; 15 дек.
3 Панфилов В. О партийных задачах // Вятская правда. 1923. 13 дек.
4 Государственный архив социально-политической истории Кировской области (ГАСПИКО). Ф. П-1. Оп. 2. Д. 408. Л. 132, 132об.
5 Там же. Л. 128об.-129об.
6 Вятская правда. 1923. 22 дек.
7 Вятская правда. 1923. 23 дек.
8 ГАСПИКО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 394. Л. 80; Д. 408. Л. 66.
9 Вятская правда. 1923. 2 дек.
10 ГАСПИКО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 408. Л. 66об.
11 Там же. Л. 67, 72об., 73.
12 Там же. Л. 130.
13 ГАСПИКО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 625. Л. 10.
14 ГАСПИКО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 428. Л. 160об.
15 ГАСПИКО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 408. Л. 101об.
16 ГАСПИКО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 428. Л. 168, 168об.
17 Фельдман М.А. «В зеркале переписи отразилось не то лицо»: Рабочие промышленности СССР по материалам Всесоюзной переписи населения 1926 года // Российская история. 2016. № 3. С. 153, 156, 158.
18 ГАСПИКО. Ф. П-3. Оп. 1. Д. 206. Л. 2-3об.
19 Там же. Л. 4.
20 Бакулин В.И. Драма в двух актах: Вятская губерния в 1917 - 1918 гг. Киров, 2008. С. 209; Бакулин В.И. Жизненные перспективы вятских революционеров до и после Октября 1917 года // Российская империя накануне революционных потрясений: К 100-летию Русской революции 1917 г.: Ноябрьские исто-рико-архивные чтения 2016 г. Пермь, 2017. С. 143, 147.
21 ГАСПИКО. Ф. П-98. Оп. 1. Д. 82. Л. 5, 6.
22 ГАСПИКО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 239. Л. 135.
23 ГАСПИКО. Ф. П-98. Оп. 1. Д. 113. Л. 5.
24 ГАСПИКО. Ф. П-3. Оп. 1. Д. 206. Л. 3.
25 ГАСПИКО. Ф. П- 1. Оп. 2. Д. 637. Л. 50, 52, 52об.
26 Вятская правда. 1923. 28 дек.
27 Резник А.В. Троцкизм и Левая оппозиция в РКП(б) в 1923 - 1924 годы. М., 2010. С. 34.
28 Вятская правда. 1924 г. 1 янв.
29 Сольц А. Уточнение фракционности // Вятская правда. 1924. 1 янв.
30 Панфилов В.Н. За большинство партии // Вятская правда. 1924. 3 янв.
31 Миньков М. За партию, революционное единство // Вятская правда. 1924 г. 3 янв.
32 Там же.
33 Лизарев Ф. Пришел, увидел...? // Вятская правда. 1924. 3 янв.
34 ГАСПИКО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 605. Л. 13-14.
35 Вятская правда. 1924. 4 янв.
36 Вятская правда. 1924. 4 янв; ГАСПИКО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 605. Л. 15.
37 Миньков М. Итоги дискуссии в городской организации // Вятская правда. 1924. 13 янв.
38 ГАСПИКО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 605. Л. 14, 17.
39 ГАСПИКО. Ф. П-45. Оп. 1. Д. 195. Л. 1-2.
40 Материалы Тринадцатой конференции Российской Коммунистической партии (большевиков): 16 - 18 января 1924 года. Царицын, 1924. С. 24, 25.
41 Троцкий Л.Д. Перманентная революция. М., 2005. С. 197.
42 Искендеров А.А. Ленин, Троцкий, Сталин: Русская революция 1917 года в фокусе взаимоотношений ее вождей // Вопросы истории. 2009. № 7. С. 43.
43 Коробец А.С. «Голод, разруха, восстание имущих классов, с одной стороны, и иноземные разбойники - с другой...»: Партийные мобилизации в Красную армию в 1918 - 1920 гг. (по архивным документам Вятской губернии) // Военно-исторический журнал. 2013. № 2. С. 63-65.
44 ГАСПИКО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 394. Л. 2, 95.
45 Вятская правда. 1923. 29 нояб.
46 ГАСПИКО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 625. Л. 19.
47 ГАСПИКО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 595. Л. 104, 151.
48 ГАСПИКО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 394. Л. 2, 87, 100.
49 ГАСПИКО. Ф. П-3. Оп. 1. Д. 153. Л. 3, 16.
50 ОбеловВ. К вопросу о новых задачах партии // Вятская правда. 1923. 16 дек.
51 ГАСПИКО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 408. Л. 66.
52 Там же. Л. 71.
53 ГАСПИКО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 394. Л. 139; Д. 408. Л. 100.
54 ГАСПИКО. Ф. П-3. Оп. 1. Д. 153. Л. 10; Д. 625. Л. 20, 30об., 43; ГАСПИКО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 605. Л. 7, 7об., 14, 14об.
55 ГАСПИКО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 606. Л. 4, 4об.
56 ГАСПИКО. Ф. П-45. Оп. 1. Д. 195. Л. 3.
57 Там же. Л. 6.
58 Там же. 4.
59 Там же. Л. 6.
60 Там же. Л. 7, 8.
61 ГАСПИКО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 606. Л. 19об.
62 ГАСПИКО. Ф. П-45. Оп. 1. Д. 195. Л. 9, 11.
63 ГАСПИКО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 395. Л. 5.
64 ГАСПИКО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 606. Л. 9-10об., 14, 16, 31-33.
65 Вятская правда. 1924. 11 апр.
66 Вятская правда. 1924. 13 июня.
67 ГАСПИКО. Ф. П-45. Оп. 1. Д. 205. Л. 43.
Автор, аннотация, ключевые слова
Бакулин Владимир Иванович - докт. ист. наук, профессор Вятского государственного университета (Киров). vla84780804@yandex.ru
Начатая Л.Д. Троцким осенью 1923 г. дискуссия по вопросам внутренней жизни большевистской партии и внутрипартийной демократии неизбежно докатилась от столичных городов СССР до губернских центров. В том числе и до Вятской губернии. Социально-экономические и политические особенности Вяткой губернии состояли в преимущественно аграрной экономике, неразвитости промышленного рабочего класса, малочисленности членов партии большевиков. Эти особенности во многом повлияли на ход борьбы вятских сторонников Троцкого («левой оппозиции») за демократизацию партии. На
основе ранее неизвестных архивных документов и материалов большевистской газеты «Вятская правда» в статье анализируется конкретное содержание партийной дискуссии и борьбы внутри партийного руководства в масштабах одной губернии. Этот анализ позволил выявить степень осознанности обсуждаемых вопросов рядовыми коммунистами, а также понять мотивы действий и аргументацию наиболее активных участников дискуссии. Выяснилось, что само понятие «демократия» большинством рядовых коммунистов из числа рабочих воспринималось как абстракция, слабо наполненная реальным содержанием. Это нередко превращало споры по поводу демократизации внутрипартийной жизни в обычную демагогию. А тем временем за кулисами партийной дискуссии шла борьба за власть в партийном аппарате, а, следовательно, и за контроль над губернским государственным аппаратом. Источники также позволили раскрыть методы и результативность воздействия сталинского большинства ЦК РКП(б) на ход внутрипартийной борьбы в Вятской губернии. Итоги этой борьбы во многом зависели от расстановки конкретных партийных деятелей по партийным, советским, профсоюзным и другим руководящим должностям губернского уровня. Не последнюю роль сыграли личные качества партийных руководителей Вятской губернии и взаимоотношения между ними.
Российская коммунистическая партия (большевиков) (РКП(б)), Центральный комитет РКП(б), губернский комитет РКП(б), левая оппозиция в РКП(б), внутрипартийная демократия, внутрипартийная борьба, партийная дискуссия, Л.Д. Троцкий, И.В. Сталин, Вятская губерния, Вятка, Вятский губернский комитет РКП(б), Ф.С. Лизарев, М.И. Миньков, А.А. Сольц.
References (Articles from Scientific Journals)
1. Iskenderov A.A. Lenin, Trotsky, Stalin: Russkaya revolyutsiya 1917 goda v fokuse vzaimootnosheniy ee vozhdey [Lenin, Trotsky, Stalin: The Russian Revolution of 1917 As Seen through the Interrelationship of its Leaders.]. Voprosy istorii, 2009, no. 7, pp. 31-49. (In Russ.).
2. Korobets A.S. "Golod, razrukha, vosstanie imushchikh klassov, s odnoy storony, i inozemnye razboyniki - s drugoy...": Partiynye mobilizatsii v Krasnuyu armiyu v 1918 - 1920 gg. (po arkhivnym dokumentam Vyatskoy gubernii) ["The Starvation, Destruction, and Revolt of the Propertied Classes, on the one hand, and Foreign Bandits, on the other...": Party Mobilizations into the Red Army in 1918 - 1920 (According to Archival Documents from Vyatka Province).]. Voenno-istoricheskiy zhurnal, 2013, no. 2, pp. 63-65. (In Russ.).
3. Feldman M.A. "V zerkale perepisi otrazilos ne to litso": Rabochie promyshlennosti SSSR po materialam Vsesoyuznoy perepisi naseleniya 1926 goda ["The Mirror of the Census Reflected the Wrong Face": Industrial Workers in the USSR According to the Data of the All-Union Census of 1926.]. Rossiyskaya istoriya, 2016, no. 3, pp. 150-165. (In Russ.).
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
4. Bakulin VI. Zhiznennye perspektivy vyatskikh revolyutsionerov do i posle Oktyabrya 1917 goda [The Career Paths of the Viatka Revolutionaries before and after October 1917.]. Rossiyskaya imperiya nakanune revolyutsion-nykh potryaseniy: K 100-letiyu Russkoy revolyutsii 1917 g.: Noyabrskie istor-iko-arkhivnye chteniya 2016 g. [The Russian Empire on the Eve of Revolutionary Upheavals: On the 100th Anniversary of the Russian Revolution of 1917: The November Historical and Archival Readings of 2016.]. Perm, 2017, pp. 141-148. (In Russ.).
(Monographs)
5. Bakulin V.I. Drama v dvukh aktakh: Vyatskaya guberniya v 1917 - 1918 gg. [A Drama in Two Acts: Viatka Province in 1917 - 1918.]. Kirov, 2008, p. 209. (In Russ.).
6. Reznik A.V Trotskizm i Levaya oppozitsiya v RKP(b) v 1923 - 1924 gody [Trotskyism and the Left Opposition in the Russian Communist Party (Bolsheviks) in 1923 - 1924.]. Moscow, 2010, p. 34. (In Russ.).
Author, Abstract, Key words
Vladimir I. Bakulin - Doctor of History, Professor, Vyatka State University (Kirov, Russia). vla84780804@yandex.ru
The debate on the issues of inner life and democracy within the Bolsheviks'party launched in the autumn of 1923 by L.D. Trotsky moved off the capital cities eventually reaching provincial centers of the USSR, including the Vyatka province. In socio-economic and political terms, the Vyatka province was characterized by a predominantly agrarian economy, the immaturity of industrial working class and the low membership of the Bolshevik party. These peculiarities largely influenced the course of the struggle for the party's democratization waged by Trotsky's supporters (the Left Opposition) in Vyatka. On the basis of previously unknown archival documents and materials from the Bolshevik newspaper "The Vyatskaya Pravda" the article analyses the content of the party's discussion and struggle within the party leadership at the level of one province. This analysis revealed the extent of consciousness and comprehension with which the rank and file communists treated the discussed issues as well as the party activists' motivation of and causes for their actions. The very concept of democracy, the author argues, was treated by the majority of ordinary working class communists as an abstraction devoid of any real content, which often turned the discussion about democratizing the party life into a mere demagogy. As the party debate was unfolding the struggle for the party control and, consequently, for the provincial government control was gathering momentum. The data used show what methods were resorted to by the Stalinist majority in the RCP(b) Central Committee and how effective they were to affect the course of the
struggle within the party in the Vyatka province. The results of this rivalry largely depended on the alignment of forces: on individual party activists occupying top party, soviet, trade union and other positions at the provincial level. Personal qualities of the party officials of the Vyatka province as well as their relationships were also essential.
Russian Communist party (Bolsheviks) (RCP(b)), RCP(b) Central Committee, RCP(b) Provincial Committee, Left opposition (in RCP(b)), intra-party democracy, inner-party struggle, party debate, Leon D. Trotsky, Joseph V. Stalin, Vyatka province, Vyatka (City of), RCP(b) Vyatka Provincial Committee, Fyodor S. Lizarev, Mark I. Minkov, Aron A. Solts.
