CC BY
5
13. Образованные по названиям кондитерских изделий:
ulica Andrutowa (от andrut - андрут, или вафельный торт со сгущенкой), ulica Bajaderki (от bajaderka - баядерка, вид пирожного) ulica Czekoladowa (от czekolada - шоколад), ulica Kremowa (от krem - крем), ulica Nugat (от nugat -нуга), ulica Ptysiowa (от ptys - эклер).
14. Образованные по названиям представителей растительного мира:
ulica Magnolii (от magnolia - магнолия), ulica Tuberosy (от tuberoza - тубероза), ulica Cytrynowa (от cytryna - лимон), ulica Jesionowa (от jesion - ясень), ulica Grabowa (от grab - граб), ulica Malinowa (от malina - малина), ulica Palmowa (от palma - пальма), ulica Topolowa (от topola - тополь), ulica Tulipanowa (от tulipan -тюльпан) и т. д.
Отметим, что в ономастическом пространстве Варшавы достаточно разнообразно представлены «грибные» годонимы - ulica Gqsek (от gqska - зеленушка), ulica Kurkowa (от kurek - лисичка), ulica Maslaków (от maslak - маслёнок), ulica Muchomora (от muchomor - мухомор), ulica Opieñki (от opieñek - опенок), ulica Prawdziwka (от prawdziwka - боровик), Rydzowa (от rydzyk - рыжик), ulica Trufle (от trufle - трюфель) и т. д.
На первый взгляд, наименования подобного типа создают неповторимый ономастический ландшафт. Однако далеко не все жители Варшавы считают подобные названия благозвучными. В июне 2019 года жителями района Урсынов была составлена петиция по их замене, поскольку данные годонимы, с точки зрения обитателей района, являются «безосновательными и несанкционированными», также шла речь о значении и социальном восприятии предлагаемых названий, нарушении права собственников «жить на улицах с достойными именами», поскольку некоторые из грибов, используемые в названиях, относятся к паразитическим и ядовитым, что может вызывать коннотации определенного характера [8].
Библиографический список
Таким образом, на наш взгляд, обозначенные в начале исследования цели и задачи были достигнуты. Проанализировав годонимы условно-символической номинации, возможно сделать вывод, что они достаточно широко и разнообразно представлены в ономастическом пространстве Варшавы. Для сравнения: в ономастиконе Москвы подобные названия встречаются гораздо реже и возникают обычно тогда, когда поиск подходящего наименования «заходит в тупик и на помощь приходит орфографический словарь» [9, с. 126]. Отличия наблюдаются и на морфологическом уровне: варшавские годонимы условно-символической номинации чаще представлены именем существительным в родительном падеже единственного числа, в то время как московские - именем прилагательным в единственном числе, различия наблюдаются и в виде подчинительно связи.
По нашим подсчетам, наименования объектов внутригородского пространства, образованные в соответствии с данным типом номинации, составляют 37% от общего количества, что делает город в некотором смысле более «живым», идентифицирующий потенциал годонимов этого типа как бы отходит на второй план, уступая место абстрактно-символическому значению. Заслуживает внимания и тот факт, что при наименовании предпочтение отдается годо-нимам, несущим в себе национальную специфику, городской текст органично переплетается с социо- и этнокультурными фоновыми знаниями. Более того, в процессе номинации подобного типа наблюдается активное участие со стороны горожан (в отличие от названий географического и антропонимического типа), желающих самостоятельно формировать годонимикон, обусловленный историей развития государства/города, а также согласно их ценностно-культурным представлениям.
Практическая значимость итогов данной работы может быть использована при проведении сопоставительных исследований, ее дальнейшая перспектива видится в работе над словарем варшавских годонимов.
1. Город как социокультурное явление исторического процесса: сборник статей. Москва: Наука, 1995.
2. Подольская Н.В. Словарь русской ономастической терминологии. Москва: Наука, 1978.
3. Голомидова М.В. Искусственная номинация в русской ономастике. Екатеринбург 1998.
4. Влахова-Ангелова М. Улиците на София: картографиране на градската идентичност. София: Институт за бълг. ез. «Проф. Любомир Андрейчин», 2013.
5. Handke К. Slownik nazewnictwa Warszawy. Warszawa, 1998.
6. Ulice twojego miasta. Available at: https://ulicetwojegomiasta.pl/ulice
7. Васильева А.Л. Народно-историческая и культурная основа польского танца. Вестник АРБ. 2009; № 1 (21): 113-131.
8. Rodzinnie. Available at: https:// www.haloursynow.pl
9. Поспелов Е.М. Названия городов и сел. Москва: Наука, 1996.
References
1. Gorod kak sociokul'turnoe yavlenie istoricheskogo processa: sbornik statej. Moskva: Nauka, 1995.
2. Podol'skaya N.V. Slovar'russkoj onomasticheskoj terminologii. Moskva: Nauka, 1978.
3. Golomidova M.V. Iskusstvennaya nominaciya v russkoj onomastike. Ekaterinburg, 1998.
4. Vlahova-Angelova M. Ulicite na Sofiya: kartografirane na gradskata identichnost. Sofiya: Institut za b'lg. ez. "Prof. Lyubomir Andrejchin", 2013.
5. Handke K. Slownik nazewnictwa Warszawy. Warszawa, 1998.
6. Ulice twojego miasta. Available at: https://ulicetwojegomiasta.pl/ulice
7. Vasil'eva A.L. Narodno-istoricheskaya i kul'turnaya osnova pol'skogo tanca. Vestnik ARB. 2009; № 1 (21): 113-131.
8. Rodzinnie. Available at: https:// www.haloursynow.pl
9. Pospelov E.M. Nazvaniya gorodov i sel. Moskva: Nauka, 1996.
Статья поступила в редакцию 11.06.23
УДК.811
Znamenskaya T.A., Cand. of Sciences (Philology), Professor, Russian State Vocational Professional University (Yekaterinburg, Russia),
E-mail: znamenskaya47@mail.ru
ANTHROPOCENTRICITY IN THE SPHERE OF PROFESSIONAL IDENTIFICATION: THE CATEGORY OF GENDER. The article treats a problem of professional identification in within the framework of grammatical and socio-cultural gender in English and Russian. The evolution of the grammatical category of gender is considered in terms of comparative study, as well as its present status and correlation with the socio-cultural notion of gender. The analysis is done on the example of professions' designation in two languages, their morphological and semantic similarities and differences are shown. The important result of the analysis is revealing the independent role of a grammatical caterory in the socio-cultural picture of the world that manifests different national gender perception in the Russian and English speaking world. Research of professional designations demonstrates the sustainability of traditional gender semantics in Russian due to the more durable morphological system in contrast to English, where the grammatical category of feminine/masculine gender was lost in the process of its evolution into an analytical language and was transformed into the so-called common gender. This modern notion of common gender is an important factor in self-identification and national awareness in the English speaking world.
Key words: anthropocentricity, morphological category, gender, professional identification, language picture of the world
Т.А. Знаменская, канд. филол. наук, проф., Российский государственный профессионально-педагогический университет, г. Екатеринбург,
E-mail: znamenskaya47@mail.ru
АНТРОПОЦЕНТРИЧНОСТЬ В СФЕРЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИФИКАЦИИ В РУССКОМ И АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКАХ: КАТЕГОРИЯ РОДА
В статье рассматривается проблема профессиональной идентификации в рамках теории грамматического и социально-культурного рода на примере английского и русского языков. Рассматривается эволюция грамматической категории рода в сопоставительном аспекте, описание ее современного статуса, а также соотношение понятий категории рода и гендера. Исследование проведено на примере обозначения профессий в двух языках, выявлены
морфологические и семантические сходства и отличия этих обозначений с учетом родовых характеристик. Основным результатом проведенного анализа является выявление самостоятельной роли грамматической категории в социально-культурной картине мира, по-разному манифестирующей национальное представление о гендере в англоязычном и русскоязычном мире. Анализ конкретных примеров наименований профессий демонстрирует стабильность традиционного восприятия гендерной семантики в русском языке благодаря устойчивой морфологической системе родовых показателей в русском языке в отличие от английского, где морфологическая категория рода была утрачена в процессе эволюции к аналитическому строю и получила статус общего рода в современном языке, что, несомненно, влияет на его специфическую роль в англоязычном самосознании и мировосприятии.
Ключевые слова: антропоцентричность, морфологическая категория, гендер, профессиональная идентификация, национальная языковая картина мира
Интерес современной науки к роли языка в формировании социокультурного национального самосознания определяет актуальность настоящего исследования. При этом чаще всего рассматриваются лексические, фразеологические, лингвокогнитивные и другие аспекты национальной языковой картины мира, практически не затрагивающие грамматическую систему языка. Поэтому целью данной статьи является описание роли грамматической категории как конструктивного фактора в формировании национальной языковой картины мира, а ее объектом - морфологическая категория рода и ее проявление в сфере профессиональной идентификации в английском и русском языках.
Ведущим подходом к исследованию данной проблемы является сопоставительный анализ исторической эволюции и современного статуса грамматической категории рода в двух языках, который позволяет выявить не только чисто морфологические аспекты этой эволюции, но и национальные отличия в социокультурной репрезентации этой категории как антропоцентрического явления.
Новизна исследования: в работе предлагается трактовка такой грамматической категории, как род, в качестве неотъемлемой части исторически сложившегося коллективного языкового национального самосознания. В отличие от тенденции полного слияния понятий рода и гендера как чисто социального явления, характерного для многих работ в этой области, статья демонстрирует самостоятельную роль морфологической категории рода как единицы культурного языкового кода. В работе показаны отличия этого социально-культурного кода в современном англоязычном и русскоязычном мире.
Грамматический строй является наиболее устойчивым уровнем любой языковой системы. Становление грамматической системы менее всех других языковых уровней подвержено изменениям, в том числе связанным с социальными условиями её функционирования.
Тем не менее в развитии некоторых грамматических категорий такая связь прослеживается достаточно четко. Одной из таких категорий является категория рода, которая не только занимает значительное место в современной лингвистической науке, но и послужила основой целого направления - так называемых гендерных исследований.
Гендерные исследования сегодня объединяют интересы самых разнообразных ученых - лингвистов, психологов, социологов, политологов, культурологов и т. д.
В статье предлагается теоретическое обоснование трактовки морфологической категории как важного фактора в формировании национальной языковой картины мира и самоидентификации. Материалы статьи представляют практическую ценность для специалистов в области лингвистики, грамматики, лингво-культурологии, социолингвистики. Исследование дает возможность разработки данных курсов с учетом указанного аспекта.
Гендер составляет важную часть антропоцентрического языкознания. В данной работе мы рассматриваем лингвистические аспекты категории рода и их влияние на формирование национальной картины мира. В работе представлен сопоставительный анализ изменения и современного статуса этой категории в англоязычной и русской лингвокультуре на примере названия профессий. Показаны отличия восприятия этой категории носителями этих языков, связанные, в том числе, с лингвистическими и экстралингвистическими факторами.
Несомненно то, что изучение эволюции категории рода должно опираться на данные лингвистического описания в социокультурном контексте. Гендерную лингвистику часто рассматривают как самостоятельную область социолингвистики. Развитие современной социолигвистики предоставило в распоряжение ученых обширный статистический материал о функционировании языка в группах людей, объединенных по профессии, возрасту, полу, городскому или сельскому образу жизни и т. п. В частности, было установлено, что женщины более консервативны в использовании языка, более склонны к эвфемизмам и менее - к ненормативной лексике. Они предпочитают более престижные варианты произношения; у них доминируют эллиптические предложения и паратаксис, тогда как мужчины чаще используют периоды и гипотаксис. Отмечено наличие разных стратегических предпочтений в использовании слов и ФЕ с кон-нотативным макрокомпонентом значения: для женской речи характерна более высокая концентрация таких единиц, чем для мужской. В гендерной лингвистике обоснована андроцентричность языка (речь идет о таких «асимметриях» в системе языка, с помощью которых женщинам отводится второстепенная роль: преобладание мужских форм в грамматике, механизм «включенности», когда существительное мужского рода может обозначать и женщину - учитель, учёный и т. д.). «В женском дискурсе одной из наиболее часто используемых речевых стратегий является «стратегия намека». Впервые эта стратегия как «допол-
нительная, паразитическая», имеющая «предупреждающую иллокуцию» была названа Дж. Личем (вопрос Сап уои... = просьбе). Обычно «стратегия намека» по отношению к другим коммуникативным стратегиям (кооперативность, вежливость) занимает подчиненное положение, но иногда в женской речи «намек» подавляет и подчиняет себе ведущую стратегию. Наиболее часто случаи стратегической цели намека наблюдались при реализации таких практических целей, как выражение просьбы, приглашения, желания; в более сложных коммуникативных ситуациях: обвинение, совет, ирония, злобное подшучивание, угроза, аргументация [1, с. 65-66].
Гендерная лингвистика, обнаружившая неравные шансы в идентификации мужчин и женщин в языке, исходит из того, что язык - не природный, а общественно-исторический феномен, и в качестве такового может подвергаться критике и изменениям. И пафос многих работ по гендерологии состоит в том, чтобы директивным путем избавить язык от сексистских (дискриминирующих по признаку пола) форм и выражений. Гендерный подход предполагает отражение гендер-ных отношений в истории языка, изучение пола как культурной репрезентации в лингвокультурологии, лексикографическое кодирование соответствующих единиц языка. Интересные результаты дает также контрастивный анализ, поскольку он позволяет установить различия в моделировании феномена пола в связи с экзистенциальными характеристиками человека» [2, с. 52-53].
Возникновение и широкое распространение гендерологии в современном гуманитарном познании, с одной стороны, и стирание роли гендера в чисто грамматическом понимании, с другой, приводит к выводу о кардинальном преобразовании категории рода из грамматической в социокультурную в ряде языков.
Основания для такого вывода дает лингвистический анализ группы одушевленных существительных, используемых для обозначения профессий в английском и русском языках. Категория рода имени существительного представлена в большинстве индоевропейских языков: английском, русском, немецком, французском, испанском, итальянском и др. Так, например, в русском языке она выражается парадигмой склонения согласуемых слов и словообразовательной структурой существительного и служит для объяснения местоименной соотнесенности и согласования прилагательных, причастий, числительных и других частей речи с существительным.
В статье рассматривается развитие и статус этой категории в русском и английском языках. На первый взгляд, такое сопоставление не вполне корректно, поскольку утвердилось мнение, что в современном русском языке эта категория есть, в то время как в современном английском ее нет. Однако более внимательное рассмотрение этого вопроса позволяет представить эту проблему в рамках гендерных исследований как получившую новый статус в результате преобразований, затронувших не только грамматическую, но и социокультурную семантику категории рода.
Необходимо отметить, что во всех языках, где существует эта категория, различают род грамматический (для неодушевленных существительных) и род естественный (для одушевленных существительных). Первый не имеет под собой семантической основы, для второго такой основой является различение по полу. Поскольку в современном английском языке категория рода очень ограничена и характеризует лишь одушевленные существительные, в основном лица, то и предметом сопоставления в двух языках будет служить группа существительных, объединенных понятием естественного рода.
В русском языке категория рода достаточно универсальна по сравнению с английским - она охватывает все группы существительных: одушевленные и неодушевленные, собственные и нарицательные.
Однако и в русском языке эта категория претерпела значительные исторические изменения в сторону ограничения и сокращения парадигм, нейтрализации родовых противопоставлений и значительного уменьшения продуктивности словообразовательных суффиксов. Так, если в древнерусском языке каждое существительное сохраняло принадлежность к роду во всех формах по числу и падежу [3, с. 135], то в современном русском языке род выражен морфологически совпадением лишь отдельных флексий в парадигме склонения, а существительные мужского и среднего рода совпадают в большинстве падежных форм. Нет противопоставления по роду во множественном числе у всех существительных при согласовании - темные леса (лес м. р.), темные ночи (ночь ж. р.), темные окна (окно ср. р.).
Более четко категория выражена синтаксически - согласованием существительных с другими частями речи, а также при помощи словообразовательных и словоизменительных суффиксов.
Исконно русскими суффиксами являются показатели женского рода: -иц, -об, -ость/есть; мужского рода: -ик, -ан, -ин, -ич, -тель, -ар/яр; среднего рода: -ств, -н/ен.
Кроме того, существует большое количество словоизменительных суффиксов типа -их, -ша, -ка и т. п., придающих слову определенную стилистическую окраску, как правило, пейоративного характера: врачиха, учительша, матема-тичка.
Каков же статус категории рода у одушевленных существительных, объединенных значением лица в современном русском языке? Необходимо отметить, что в этой группе существительных категория рода очень тесно переплетается с категориями одушевленности и лица. Естественно, здесь в отличие от грамматического рода оппозиция форм двухмерная: мужской и женский род [4].
Историческое формирование этой категории описано, в частности, авторами «Исторической грамматики русского языка» Горшковой К.В. и Харбугае-вым Г.А. [3].
Говоря о её социально-исторической обусловленности, они пишут: «... категория лица ... наиболее последовательно проявляется в совпадении В-Р (винительного и родительного) ед. ч. существительных мужского рода собственных ... и нарицательных, если они обозначали лиц мужского пола, занимавших господствующее положение в семейной и общественной иерархии... (господин, князь, муж, отец, цесарь, бог и т. п.) [3, с. 143]. В то же время за пределами этой категории оставались существительные женского рода и часть существительных мужского рода типа холоп, смерд, сын, внук, раб и даже человек в значении «слуга». Иначе говоря, существительные мужского рода могли иметь категорию одушевленности и лица, а существительные женского рода не имели её вовсе.
В современном русском языке соотношение одушевленности и рода несколько изменилось, и категория одушевленности охватывает все существительные мужского рода, единственного и множественного числа, а существительные женского рода затронуты этой категорией лишь частично - во множественном числе. Ср.: вижу отца - вижу дом и вижу женщину - вижу машину, но вижу отцов - вижу дома и вижу женщин - вижу машины.
Существительные женского рода единственного числа по-прежнему не имеют категории одушевленности. То есть женщинам как виду дается право обладать коллективными характеристиками одушевленных существ, но индивидуальная представительница этого вида лишена таких прав.
Преобладание социального аспекта в историческом развитии этой лингвистической категории оказало значительное влияние на то, что существительные мужского рода играют в этой оппозиции доминирующую роль [5]. Подтверждением этому служат следующие результаты лингвокультурного анализа современного состояния этой категории:
1. При согласовании имен собственных или местоимений женского рода с прилагательным и глаголом-сказуемым наблюдаются грамматические аномалии типа Урок замечательного педагога Петровой; Она замечательный хирург; Звонила профессор Смирнова.
2. В нейтральной, деловой, торжественной речи лица женского пола, название их профессий или статуса просто не имеют словообразовательного выражения. Для этого используются существительные мужского рода: доктор, кандидат, депутат, деятель, сенатор, преподаватель и т. д. Так, в официальных документах, деловых бумагах, аттестатах профессии и звания обозначаются существительными мужского рода, хотя относятся к лицам женского пола: ассистент кафедры, заслуженный мастер спорта, доктор наук, учитель.
3. Неопределенные местоимения типа кто-то, некто, кто-либо, никто, кто-нибудь и указательные местоимения этот, тот согласуются с глаголом-сказуемым исключительно как местоимения мужского рода, даже если речь идет о женщинах: кто-то сказал, никто не знал, кто-нибудь слышал?, некто был здесь, этот некто и т. п.
4. Словообразовательные суффиксы женского рода малочисленны и малопродуктивны. Они имеют разговорный оттенок (учительша, ср. в дипломе -учитель), а в большинстве случаев шутливую или пренебрежительную окраску: педагогиня, критикесса, хирургиня, генеральша (в значении «властная женщина»).
Несмотря на достаточно распространенное употребление слова поэтесса, многие представительницы этой профессии резко отрицательно относятся к этому слову.
Анна Ахматова «терпеть не могла, когда ее называли «поэтесса». Гневалась: «Я поэт» [6, с. 96].
Разумеется, многие наименования профессий существительными женского рода сложились исторически и не имеют отрицательных коннотаций. Таковы считающиеся традиционно женскими профессии: ткачиха, певица, актриса, медсестра, няня.
Однако количество таких наименований настолько незначительно, что они являются, скорее, исключением из общего правила. Реальная сфера участия женщин в современной профессиональной, общественной и политической деятельности весьма расширилась, но для названия всех этих новых видов деятельности предпочтение отдается именам мужского рода: космонавт, депутат, ученый, министр, судья, режиссер, дирижер и пр. Для подобных наименований
профессий в русском языке нет словообразовательных суффиксов женского рода.
Еще более очевидна эта тенденция в названии профессий, где наблюдается почти исключительное преобладание женщин - врачей, учителей, преподавателей.
Таким образом, степень участия женщин в той или иной деятельности нельзя считать достаточным аргументом в пользу этой тенденции. Более убедительным представляется иное объяснение. Социокультурный фактор, т. е. лидирующее положение мужчин как в семейной, так и в общественной структуре продолжает оставаться решающим на уровне массового сознания, в том числе при выборе языковых форм. Именно это определяет лингвистический и социокультурный характер развития категории рода в русском языке.
В английском языке категория рода имени существительного, как и многие другие категории синтетического строя, распалась ещё в XI—XII вв. [7, с. 175].
Во многих учебниках нормативной грамматики английского языка эта категория либо не рассматривается вообще, либо описывается как исторически утраченная категория существительного, сохранившаяся в лишь системе личных местоимений. В большой мере современные западные гендерные теории можно связать именно с этим фактором отсутствия четко выраженного в языке понятия принадлежности к естественному роду.
Тем не менее следы этой категории в английском можно обнаружить и сейчас: в современном английском это исключительно одушевленная категория, обнаруживающаяся лишь при обозначении лиц. Резкое сужение ее роли до ограниченной группы существительных (лиц), с одной стороны, и возрастание культурологического компонента ее семантики, с другой, приводит к выводу об изменении природы категории, а именно — к переходу её из разряда грамматических в разряд социальных.
Для обозначения естественного рода в английском языке есть несколько способов:
- семантический, который проявляется в сочетаниях типа woman driver, boy friend, lady doctor;
- морфолого-семантический как, например, в сложных словах с полуаффиксом -man, -master, -woman, -mistress: policeman - polcewoman, schoolmaster -schoolmistress;
- морфологический — с помощью суффиксов женского рода -ess, -ente, -ine, -use, -ixe: hostess, masseuse, confidente, heroine, executrixe.
Самым распространенным и основным выражением женского рода является суффикс -ess.
Используется он, как правило, для обозначения профессии, рода занятий или деятельности и объединяет такие же семантические группы слов, как и в русском языке: actress, seamstress, governess, hostess, poetess.
В отличие от русского языка в английском нет согласования прилагательного (причастия) и глагола с существительным (отец пришел усталый - father came home tired), нет и словоизменительных оценочных суффиксов (учителка), следовательно, нет и общей территории для морфологических аналогий и сопоставления. Однако такое сопоставление возможно в аспекте социально-культурной обусловленности и статуса этой категории в современном английском. Лингвокультурный анализ использования категории рода позволяет выявить следующие ее особенности:
1. Для обозначения большинства профессий суффикс -er/or (изначально суффикс существительных мужского рода) является единственным возможным показателем лица: teacher, doctor, governor, ambassador. У двух из приведенных выше слов существуют аналоги с показателем женского рода, однако обозначают они нечто совсем иное — либо другую профессию (ср. governor - губернатор; governess - гувернантка), либо вообще не профессию, а, например, семейное положение, как в случае со словом ambassadress, которое обозначает не женщину-посла, а жену посла, подобно русским словам генеральша, полковничиха и т. п. В обоих случаях профессиональный и социальный статус этих наименований не может конкурировать с соответствующими именами мужского рода.
2. Целый ряд слов с суффиксом женского рода, обозначающий женщин, которые занимаются «мужской» профессией, зафиксированы в словарях английского языка, например, editress, oratress, inspectress, professoress, однако большинство из них полностью игнорируется говорящими на этом языке. Многие из этих слов являются новообразованиями и отражают попытки «политкорректно-сти» отдать дань социальной справедливости. Несмотря на это, большинство из них довольно быстро выходит из употребления [8].
3. При отсутствии согласования определений с существительным есть соотнесенность одушевленных существительных и местоимений по роду. Так, в предложениях типа If any student calls tell him I'll be back soon существительные общего рода соотносятся с местоимением мужского рода. То же касается неопределенных местоимений someone, somebody, one, anyone, anybody, each и др. [9].
4. В парах слов с компонентом -man и -woman существительным с -man отдается предпочтение, когда речь идет о родовом понятии: craftsman, spokesman, businessman.
Следует отметить, что трансформация семантики категории рода в контексте складывающейся социокультурной традиции зафиксирована в целом ряде авторитетных словарей. Еще в 1933 году Оксфордский словарь английского языка сделал следующий вывод: существительные со значением деятеля на -er употребляются как существительные общего рода. Иначе говоря, суффикс -er, исторически обозначавший деятеля мужского рода, становится единственным выразителем лица, как мужского, так и женского: teacher, painter, barrister, secretary, doctor. Словарь "Modern English Usage" под редакцией Г Фаулера уже в 1965 г делает категоричный вывод о том, что обозначения лиц женского рода выходят из употребления [8].
Парадоксальным, но знаменательным является отрицательное отношение самих женщин к обозначениям профессий с показателем женского рода. В нем приводится такой пример со словом sculptress: She was a professional sculptor (she hated the word sculptress as a concession to feminism) who had studied her art in Paris [8, c. 195].
Казалось бы, в современном обществе, где женщины играют всё большую роль в профессиональной и политической сферах, добились равноправия во многих областях жизни общества, наименования женского рода должны возрастать по количеству и частотности употребления. Вместо этого происходит их вытеснение и расширение наименований анонимного общего рода, часто воспринимаемыми как «мужские» в силу именно такого их традиционного употребления. Ситуацию комментирует один из авторов словаря под редакцией Г. Фаулера Э. Гауэрс: «Как раз в тот момент, когда с расширением сфер деятельности, в которых участвуют женщины, специальные термины женского рода становятся насущной потребностью будущего, мы отказываемся от использования этих слов. Возможно, объяснение этого парадокса кроется в том, что он символизирует победу женщин в борьбе за равноправие. Современная женщина справедливо негодует. Когда её права подвергаются сомнению, вплоть до того, что слово female, если его употребление не оговаривается особо, расценивается как некорректное» [8, c. 195].
«Словарь современного английского языка» издательства Лонгман/Пирсон [10] регулярно отражает современное состояние и тенденции в развитии английского языка. В нем содержится ряд рекомендаций по корректному словоупотреблению, в том числе в области гендерных наименований. Например, словарь рекомендует использование humans или human beings во всех случаях привычного ранее использования man: abilities found in humans (rather than in man). Подобные же рекомендации даются в отношении сложных слов с компонентами мужского рода -man, -master: chairperson rather than chairman, firefighter rather than fireman, police officer rather than policeman.
Все более активно действуют общественные, официальные и законодательные органы в формировании языковой политики, связанной с гендерными отношениями. Разрабатываются гендерные стратегии для работодателей, выпускаются инструкции и справочные издания для сотрудников в области кадровой политики, которые содержат рекомендации, с помощью которых можно обойти прямое или косвенное указание на пол работника. Проводятся исследования по содержанию гендерно-нейтральных слов и оборотов в различных функциональ-
Библиографический список
ных стилях. Для делового стиля и документов различного рода требование нейтрального гендера является обязательным. Редакторы публицистических изданий могут не принять рукопись, не соответствующую этим требованиям [11; 12].
Использование гендерно нейтральных наименований профессий во многих случаях закреплено законодательно. С середины 70-х годов Департамент труда США пересмотрел более трех с половиной тысяч названий профессий и заменил их гендерно нейтральными терминами. Были изменены названия тех профессий, в которых содержалось какое-либо указание на пол или возраст человека. В 90-х годах в большинстве штатов законодательно были закреплены нейтральные наименования выборных должностей и титулов: вместо употреблявшихся ранее Mr., Mrs., Ms, Mmes, Messrs были введены единые для всех законодателей наименования Senator или Representative.
Все вышеизложенное позволяет сделать следующие выводы:
1. Эволюция грамматической категории рода привела к разным результатам в английском и русском языках: в английском морфологический род сохранился в ограниченном количестве лишь у существительных-лиц, в русском он охватывает все существительные.
В русском языке наблюдаются сходные тенденции в развитии этой категории - сокращение родовых парадигм, распространение форм мужского рода на все обозначения профессий, изменение значений суффиксов женского рода.
2. В группе существительных с обозначением профессии процесс семантических изменений привел к тому, что показатель мужского рода как в английском (-er), так и в русском (-тель, -ик, -ин, -ар/ор/яр, -ич) «поглотил» обозначение женских профессий и стал так называемым показателем общего рода.
3. Поскольку суффикс мужского рода потерял противопоставление в оппозиции «мужской/женский» в значении общего рода, он перестал обозначать собственно родовые различия, сохранив значения одушевленности, деятеля и лица. Таким образом, этот суффикс становится показателем деятельности или профессии, статуса, должности и т. п., т. е. выразителем социальной и профессиональной роли человека.
4. Поскольку показатель женского рода невостребован в оппозиции «мужской/женский» при обозначении профессии, но при этом не исчезает вовсе, происходит перераспределение семантических ролей его компонентов - он может обозначать «семейную роль» (майорша, ambassadress) или оценочную характеристику - генеральша (властная женщина).
5. В английском в отличие от русского наблюдается активная и достаточно настойчивая роль государства в формировании гендерной языковой политики, что находит свое отражение в законодательных актах, требованиях и инструкциях к документам делового стиля, словарных рекомендациях и т. д.
6. Русский язык демонстрирует большую устойчивость в сохранении традиционной роли категории рода как в лингвистической, так и в социокультурной сфере.
7. Проведенное исследование приводит нас к выводу о том, что языковые грамматические категории способствуют закреплению в национальном сознании языковых культурных кодов, формирующих традиционное национальное самосознание.
1. Прокудина О.Н. Коммуникативная стратегия намека (гендерный аспект). Язык и культура: Международная научная конференция. Москва, 2001: 65-67.
2. Ласкова М.В. Гендерная лингвистика в парадигме современного научного знания. Язык и культура: Международная научная конференция. Москва, 2001: 52-54.
3. Горшкова К.В., Харбугаев Г.А. Историческая грамматика русского языка. Москва, 1981.
4. Китайгородская М.В. Вариативность в выражении рода существительного и обозначении женщин по профессии. Социально-лингвистические исследования. Москва, 1976: 129-144.
5. Янко-Триницкая Н.А. Наименования лиц женского пола существительными женского и мужского рода. Развитие словообразования современного русского языка. Москва, 1966: 199-205.
6. Виноградова В.Н. Стилистический аспект русского словообразования. Москва, 1984.
7. Ilyish В.А. History of the English language. Leningrad, 1973.
8. Dictionary of modern English usage. Oxford, 1985.
9. Quirk R., Greenbaum S., Leech G., Svartvik J. A University Grammar of English. Moskow, 1982.
10. Dictionary of contemporary English. Longman, Pearson. 1995, 2001, 2014.
11. Crystal D. The English language. 2nd ed. Penguin Books, 2015.
12. Crystal D. The Cambridge encyclopedia of the English language. CUP, 2019.
References
1. Prokudina O.N. Kommunikativnaya strategiya nameka (gendernyj aspekt). Yazykikul'tura: Mezhdunarodnaya nauchnaya konferenciya. Moskva, 2001: 65-67.
2. Laskova M.V. Gendernaya lingvistika v paradigme sovremennogo nauchnogo znaniya. Yazyk i kul'tura: Mezhdunarodnaya nauchnaya konferenciya. Moskva, 2001: 52-54.
3. Gorshkova K.V., Harbugaev G.A. Istoricheskaya grammatika russkogo yazyka. Moskva, 1981.
4. Kitajgorodskaya M.V. Variativnost' v vyrazhenii roda suschestvitel'nogo i oboznachenii zhenschin po professii. Social'no-lingvisticheskie issledovaniya. Moskva, 1976: 129-144.
5. Yanko-Trinickaya N.A. Naimenovaniya lic zhenskogo pola suschestvitel'nymi zhenskogo i muzhskogo roda. Razvitie slovoobrazovaniya sovremennogo russkogo yazyka. Moskva, 1966: 199-205.
6. Vinogradova V.N. Stilisticheskij aspekt russkogo slovoobrazovaniya. Moskva, 1984.
7. Ilyish V.A. History of the English language. Leningrad, 1973.
8. Dictionary of modern English usage. Oxford, 1985.
9. Quirk R., Greenbaum S., Leech G., Svartvik J. A University Grammar of English. Moskow, 1982.
10. Dictionary of contemporary English. Longman, Pearson. 1995, 2001, 2014.
11. Crystal D. The English language. 2nd ed. Penguin Books, 2015.
12. Crystal D. The Cambridge encyclopedia of the English language. CUP, 2019.
Статья поступила в редакцию 01.06.23
