CC BY
51
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 27 (165). Филология. Искусствоведение. Вып. 34. С. 70-73.
Б. А. лазарев
антропоцентрические ПАРАМЕТРЫ
МОРФОЛОГИЧЕСКИХ КАТЕГОРИЙ
Антропоцентрический принцип в современном языкознании распространяется на область лексики. Целью этой статьи является проанализировать антропоцентризм «язык и человек» в аспекте влияния на грамматическую категорию.
Ключевые слова: антропоцентризм, грамматическая категория, гендерная классификация имён, наименование живых существ, единственное и множественное число, вариативность в грамматике.
Антропоцентрический принцип в современном языкознании традиционно распространяется на область лексики; давние традиции имеет антропоцентрический подход к анализу художественного текста. И гораздо реже антропоцентризм, связанный с рассмотрением языка в диаде «язык и человек», распространяется на материал грамматических категорий. Между тем, антропоцентрический подход как «научная мегапарадигма», по отношению к которой остальные языковедческие парадигмы выступают в качестве более частных, позволяет по-новому интерпретировать морфологические категории, непрерывная традиция изучения которых составляет как минимум две с половиной тысячи лет. Прежде всего, интересны в этом отношении морфологические категории, реализация которых детерминируется таким компонентом, как «сознание наблюдателя».
Методологическую основу нового подхода (антропоцентрический ракурс рассмотрения языка в целом и его категорий в частности) заложили А. А. Потебня, Е. Курилович, О. Есперсен, Ю. Н. Караулов, Ю. Д. Апресян, Ю. С. Степанов, Я. И. Гин, Г. Корбетт и др. Антропоцентризм - важнейшее допущение о природе и организации языка, которое помогает понять, с какими функциональными, биологическими, психологическими и социальными ограничениями должна столкнуться коммуникативная система, как в своем происхождении, так и в своем реальном использовании. В философии антропоцентризм в мировоззренческом плане как сугубо европейский гуманистический ракурс восприятия и осмысления мира, выступающий необходимым атрибутом и сущностным признаком культуры, противопоставлен геоцентризму. Акцентированный Декартом, антропоцентризм утвердил культ разума. В
естественных науках утвердился антропоцентрический принцип, выдвигающий на первый план человека-наблюдателя. Так, в современной физике исходят из того, что знания об объектах физического мира всегда опосредованы взаимодействием наблюдателя с прибором и что только таким путем люди могут получать знания об объектах микромира1. Антрополог и этнограф Б. Малиновский стремился показать весь диапазон значений слов чужого языка в связи с культурой носителей этого языка, с учетом всех лингвистических и экстралингви-стических факторов реализации живой речи, речевого поведения человека2.
Антропоцентризм в языковой репрезентации действительности определяется как система языковых средств, с помощью которых в центр картины мира, репрезентируемой в текстовом массиве, помещается личность -продуцента дискурса, его реципиента, человека как предмета речи. Антропоцентрические параметры оказываются сущностными для многих грамматических категорий. Ср. классическое определение вида: «Виды - это различные способы рассмотрения внутренней временной структуры ситуации»3. Если перфектив рассматривает ситуацию извне, не обязательно различая ее «внутреннюю структуру», то «имперфектив рассматривает ситуацию изнутри»4. Сходная формулировка содержится также у А. В. Исаченко5 применительно к славянскому виду: если употреблена форма несовершенного вида, то говорящий находится как бы в самом процессе, а если употреблена форма совершенного вида, то говорящий находится как бы вне процесса, обозревая его целиком. Как пишет К. Смит, «под видом традиционно понимается грамматикализованная точка зрения, а именно перфективная или имперфективная»6.
Антропоцентризм в качестве принципа языковедческой науки определяется как установка на анализ эмпирического материала в аспекте представленности «человеческого фактора» в языке. В работе К. К. Сунгуртян7 выделяются три уровня выражения антропоцентризма в дискурсе и тексте как его результирующем продукте:
первый уровень - абсолютный: выражается личными местоимениями и глагольными формами, обращениями, именами, непосредственно направляющими восприятие реципиента на моделирование того или иного человеческого образа, прежде всего самого реципиента, а также продуцента дискурса или третье лицо, к опыту которого последний апеллирует в целях убеждения реципиента;
второй уровень - относительный: выражается другими частями речи, в семантике которых имеется указание на принадлежность к человеку; кроме названных лиц, это может быть любой человек, а также обобщенное указание на человеческую природу вообще;
третий уровень - условный, или косвенный: все остальные языковые средства, репрезентирующие те или иные объекты, признаки, действия, явления окружающей действительности; косвенно они также служат для выражения антропоцентризма, так как наша Вселенная антропоцентрична: любое восприятие того или иного явления, его осмысление, вербализация во внешней или внутренней речи, транслирование результирующей интерпретации действительности адресату и т. д., все шаги «коммуникативного круга» осуществляются сквозь призму человеческого сознания, языковой личности.
Глубоко антропоцентричен уже в своем формировании грамматический род. Замечено, что в тех лингвокультурах, где господствовало материалистическое мировоззрения (как, например, в Древней Греции), названия воды, огня и прочих стихий оказываются неодушевленными именами среднего рода; напротив, при сильном влиянии религиозных представлений (например, в Древней Индии или в Древнем Риме) «одушевленный класс» берет верх. В большинстве языков земля, которой приписывается женское начало - производящее, рождающее, обозначается именем женского рода. Названия деревьев, особенно плодовых, в индоевропейских языках по преимуществу слова женского рода (поскольку дерево рассматривалось как нечто рождаю-
щее), а названия плодов - среднего (ср. русск. яблоня - яблоко).
Соотношение мужского и женского начал специфичны в каждом национальном космосе. Россия - «масть сыра земля», ее главная река «Волга-матушка», и кукла здесь - «матрешка». В Германии - отчизна Vaterland (в России - Родина-мать), и ее главная река Рейн - Vater-Rhein -«отец Рейн». Для русского символического пространства ключевой фигурой является фигура матери, которая вынашивает, вскармливает и защищает. Эмоционально-волевые особенности данного архетипа в значительной степени формируют коллективное бессознательное русских. Отец в качестве символической фигуры выполняет регулирующую функцию, олицетворяет рациональное начало. То есть, образная составляющая мифологического мышления национально окрашена, так как человеческие ощущения и восприятия не тождественны, их осмысление и обобщение происходит в русле реализации семантических и эмоциональноассоциативных рядов на основе конвенцио-нальности семантики языкового знака
Характерно, что регрессия гендерной классификации имен, исходящей из понимания референта (‘день’ ясен, прозрачен, а ‘ночь’ таинственна и загадочна, поэтому имеется le jour / la nuit, der Tag / die Nacht, день- м.р. / ночь - ж.р.), наряду с исчезновением дуали-са, приводится как пример процесса оптимизации в грамматике8. По мысли цитируемого автора - Бернарда Бичакжана, эволюционный подход, распространенный в естественных науках, обладает объяснительной силой и применительно к истории языков. Он указывает, какие именно языковые черты являются признаками эволюции. Эти признаки менее сложны при воплощении и перцепции (ней-ромускулярные связи), но обладают большим функциональным спектром: экспансия поля деятельности и сокращение «стоимости» речевой единицы. Интересно, что в английском языке, где род передается главным образом с помощью личных местоимений, существует традиция, согласно которой водители о своей машине и матросы о своем корабле говорят не иначе как с помощью местоимения she (то есть говорят как о существе женского пола). Известны многочисленные свидетельства того, что в английском языке названия всех видов кораблей, вплоть до самых современных, даже в устах ребенка несовместимы
с местоимением и. Дело в том, что Великобритания контролировала территорию, в 140 раз превышающую собственную (1/5 земного шара), и морской флот был основой могущества и благополучия. Отсюда уважение к морю, морской службе и восприятие корабля в качестве части Родины, дома9.
Особым образом связан грамматический род с общественной практикой в сфере одушевленных существительных - названий лиц и животных. Конечно то, что в языке имеются или специальные наименования для живых существ, различающихся биологическим полом (типа курица - петух, кот-кошка, корова - бык, коза - козел), или только общие (типа соболь, куница, белка, енот, мышь), объясняется не столько особенностями структуры языка, сколько потребностями практической жизни людей. «Чем более необходимым представляется носителям данной культуры проводить разграничения в пределах данного круга явлений, тем менее вероятно существование в их языке общего для них понятия. И наоборот, чем меньшее значение имеют некоторые элементы среды для данной культуры, тем больше вероятность того, что все они покрываются единственным словом общего характера»10.
Фигура говорящего, или более точно и глубоко - по В. В. Виноградову - «образ автора», раздвигает границы грамматического анализа, обращает нас к его филологической сущности11. Согласно «Коммуникативной грамматике», позиция «автора», рассказчика, наблюдателя по отношению к событиям (соприсутствие или дистанцированность) и соответственно способом восприятия (сенсорным или ментальным) обусловлено системное использование грамматических средств. В «Коммуникативной грамматике» разграничено пять коммуникативных регистров: 1) репродуктивный (или изобразительный), где говорящий рассказывает о наблюдаемом, находясь или воображая себя в хронотопе происходящего; 2) информативный, где говорящий дистанцирован от происходящего во времени и пространстве, он сообщает не о наблюдаемом, а об известном ему; 3) генеративный, где говорящий формулирует или цитирует обобщающие высказывания; 4) волюнтативный, где говорящий побуждает адресата к действию; 5) реактивный, где говорящий выражает эмоционально-оценочную реакцию на увиденное или услышанное.
Антропоцентрические параметры отчетливы даже в такой, казалось бы, чисто референциальной категории, как грамматическое число. По мысли О. Н. Ляшевской12, благодаря кажущейся простоте и иконичности число долго оставалось в плену структуралистских теорий, а идеология исследования числа в рамках этой научной парадигмы можно обозначить как «принцип проведения границ» (имеются в виду границы между лексическим и грамматическим, между семантической и синтаксической категорией, между словоизменением и словообразованием, между основными и вторичными значениями форм и т. д.). Чаще всего число и сегодня описывается как противопоставление количественных значений.
Открытием А. Вежбицкой стало введение понятия перспективы, объясняющего числовое поведение английского существительного sunflower seed:
I offered the guests sunflower seeds (как pluralia tantum); Но: I gave the canaries sunflower seed. Так же, как I bought 2 kilograms of sunflower seed.
В первом случае говорящий становится на позицию едока, потребляющего семечки одно за другим; во втором случае говорящий рассматривает семечки как массу, не отождествляя себя с птицами.
В работе О. Н. Ляшевской13 компонент «сознание наблюдателя» используется для характеристики нестандартных семантических различий числовых форм существительных типа край/края, граница/границы, берег/берега. Понятие ‘граница’ относится к базовым, ибо именно граница организует пространство, придает ему законченность и оформленность. Существительное граница обозначает два вида пространственных объектов: ‘линия-отрезок, разделяющий две территории’ и ‘замкнутая линия, отделяющая какую-либо территорию от остального пространства’. Множественное число этого существительного (имеющего лексическое значение ‘замкнутая территория’) может быть «семантизировано» как ‘множество примыкающих друг к другу отрезков’. Именно поэтому возможно Западные границы России, но неправильно: Китайские границы проходят по реке Амур.
Ср.: У того моста проходит граница; посмотреть в сторону границы - невозможность замены единственного числа
на множественное определяется тем, что, являясь действующим лицом ситуации, человек локализован в какой-то точке, находящейся вблизи или внутри пространства граница и, естественно, не может видеть одновременно нескольких отрезков границы или находиться сразу на нескольких ее участках.
Аналогично числовое поведение слова край. Е. В. Рахилина14 обратила внимание на дополнительный оттенок значения, привносимый его числовыми формами. Множественное число предполагает наличие наблюдателя, который прослеживает отдельные фрагменты пограничной поверхности, причем каждый раз направление его взгляда меняется; то есть, множественное число передает как раз это множество мест, на которые падает взгляд наблюдателя. При замене же на форму единственного числа меняется, прежде всего, позиция наблюдателя, который теперь перемещается на сам край и взгляд его движется непрерывно вдоль этого объекта (ср.: Идти по краю поля; С самолета были видны деревья по краям поля). Сформулированная закономерность не отрицает вариантных употреблений и возможностей интенциональных девиаций.
Многие случаи нетривиального множественного числа (вместо ожидаемого единственного) получают объяснение с учетом «фигуры наблюдателя». Если говорится: Завязать шнурки на левом ботинке /Завязать шнурок на левом ботинке, то это оттого, что в восприятии наблюдателя фигурируют два конца одного шнурка и предмет (шнурок) может восприниматься и как парный, и как единичный. Получается, что влияние на числовое поведение данного существительного (на сосуществование указанных вариантов представления одной ситуации) оказывает визуальный образ денотата в сознании наблюдателя.
Вариативность в грамматике естественна как отражение адаптивного характера языка. Варианты репрезентации морфологических категорий имеют значимостный потенциал: коннотативные, функциональностилистические и прагматические особенности. Вариативность, которая в соссюрианской лингвистике трактуется как артефакт, на са-
мом деле является кардинальным свойством языка, объясняемым неединственностью путей, ведущих к становлению новых языковых средств на базе разных исходных функциональных элементов.
Примечания
1 См.: Кубрякова, Е. С. Эволюция лингвистических идей во второй половине ХХ века (опыт парадигмального анализа) // Язык и наука конца ХХ века. М., 1995. С. 144-238.
2 См.: Зарайский, А. А. Истоки британской социолингвистики // Филология на рубеже тысячелетий : материалы Междунар. науч. конф. Ростов н/Д, 2000. С. 229-231.
3 Comrie, B. Aspect : an introduction to the study of verbal aspect and related problems. Cambridge, 1976.С. 3.
4 Там же. С. 4.
5 См.: Исаченко, А. В. Грамматический строй русского языка в сопоставлении со словацким. Братислава, 1960. С. 133.
6 Smith, C. The Parameter of aspect. Boston, 1996. С. 1.
7 См.: Сунгуртян, К. К. Лингвориторические средства выражения антропоцентризма в русском переводном эзотерическом дискурсе : автореф. дис. ... канд. филол. наук. Краснодар, 2007.
8 См.: Bichakjian, B. H. Language in a Darwinian perspective. Oxford, 2002.
9 См.: Ласкова, М. В. Грамматическая категория рода в аспекте гендерной лингвистики : дис. ... д-ра. филол. наук. Ростов н/Д, 2001. С.235.
10 Сепир, Э. Грамматист и его язык // Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993. С. 273.
11 См.: Золотова, Г. А. О возможностях грамматической науки // Вопр. языкознания. М., 2006. № 3. С. 18.
12 См.: Ляшевская, О. Н. Семантика русского числа. М., 2004. С. 15.
13 См.: Ляшевская, О. Н. Нестандартное числовое поведение русских существительных : автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1999.
14 См.: Рахилина, Е. В. Когнитивный анализ предметных имен: от сочетаемости к семантике : дис. ... докт. филол. наук. М., 1999. С. 248-249.
