CC BY
129
Аф 7universum.com
UNIVERSUM:
МЕДИЦИНА И ФАРМАКОЛОГИЯ
АНТРОПОМЕТРИЧЕСКИЕ, ГОРМОНАЛЬНЫЕ И БИОХИМИЧЕСКИЕ МАРКЕРЫ МЕТАБОЛИЧЕСКИХ ФЕНОТИПОВ У БОЛЬНЫХ САХАРНЫМ ДИАБЕТОМ 2-ГО ТИПА
Корпачев Вадим Валерьевич
д-р мед. наук, профессор
ГУ «Институт эндокринологии и обмена веществ им. В.П. Комиссаренко
НАМН Украины», 04114, Украина, г. Киев, ул. Вышгородская, 69
Е-mail: korpa@inbox. ru
Прибила Ольга Владимировна
младший научный сотрудник, ГУ «Институт эндокринологии и обмена веществ им. В.П. Комиссаренко
НАМН Украины», 04114, Украина, г. Киев, ул. Вышгородская, 69 Е-mail: o. v.pryb vla@yandex. ua
Корпачева-Зиныч Олеся Вадимовна
д-р мед. наук, старший научный сотрудник, ГУ «Институт эндокринологии и обмена веществ им. В.П. Комиссаренко
НАМН Украины», 04114, Украина, г. Киев, ул. Вышгородская, 69
E-mail: [email protected]
Кушнарева Наталия Николаевна
научный сотрудник,
ГУ «Институт эндокринологии и обмена веществ им. В.П. Комиссаренко
НАМН Украины», 04114, Украина, г. Киев, ул. Вышгородская, 69 E-mail: natalijakush@yandex. ua
Антропометрические, гормональные и биохимические маркеры метаболических фенотипов у больных сахарным диабетом 2-го типа // Universum: Медицина и фармакология : электрон. научн. журн. Корпачев В.В. [и др.]. 2016. № 1-2 (24) .
URL: http://7universum.com/ru/med/archive/item/2945
Гурина Наталия Марковна
канд. биол. наук, ведущий научный сотрудник ГУ «Институт эндокринологии и обмена веществ им. В.П. Комиссаренко
НАМН Украины», 04114, Украина, г. Киев, ул. Вышгородская, 69
Е-mail: natali-5454@ukr. net
Ковальчук Алла Владимировна
ведущий научный сотрудник, ГУ «Институт эндокринологии и обмена веществ им. В.П. Комиссаренко
НАМН Украины», 04114, Украина, г. Киев, ул. Вышгородская, 69
Е-mail: alla. kovalchuk@i. ua
ANTHROPOMETRIC, HORMONAL AND BIOCHEMICAL MARKERS OF METABOLIC PHENOTYPE IN PATIENTS WITH TYPE 2 DIABETES
Vadim Korpachev
Doctor of Medical Sciences, professor, State institution “V. P. Komissarenko Institute of Endocrinology and Metabolism
of the National Academy of Medical Science of Ukraine”, 04114, Ukraine, Kyiv, Vyshgorodska Str., 69
Olga Prybyla
Junior research scientist,
State institution “V. P. Komissarenko Institute of Endocrinology and Metabolism
of the National Academy of Medical Science of Ukraine ”, 04114, Ukraine, Kyiv, Vyshgorodska Str., 69
Olesya Korpacheva-Zinych
Doctor of Medical Sciences, senior research scientist, State institution “V. P. Komissarenko Institute of Endocrinology and Metabolism
of the National Academy of Medical Science of Ukraine”, 04114, Ukraine, Kyiv, Vyshgorodska Str., 69
Natalia Kushnareva
Research scientist,
State institution “V. P. Komissarenko Institute of Endocrinology and Metabolism
of the National Academy of Medical Science of Ukraine”, 04114, Ukraine, Kyiv, Vyshgorodska Str., 69
Natalia Gurina
Candidate of Medical Sciences, Leading research scientist,
State institution “V. P. Komissarenko Institute of Endocrinology and Metabolism
of the National Academy of Medical Science of Ukraine”, 04114, Ukraine, Kyiv, Vyshgorodska Str., 69
Alla Kovalchuk
Leading research scientist,
State institution “V. P. Komissarenko Institute of Endocrinology and Metabolism
of the National Academy of Medical Science of Ukraine”, 04114, Ukraine, Kyiv, Vyshgorodska Str., 69
АННОТАЦИЯ
Заболевание сахарным диабетом (СД) 2-го типа развивается на основе синдрома инсулинорезистентности и, в зависимости от конституционного и метаболического фенотипа пациента, может сопровождаться общим ожирением или нормальной массой тела, при этом встречаются разные типы распределения жира в организме (абдоминальный или глютео-феморальний). Цель работы - исследовать возможности использования индекса висцерального ожирения (ИВО) как интегрального маркера морфофункционального состояния висцеральной жировой ткани, функциональной активности надпочечников и Р-клеток поджелудочной железы у пациентов с разной степенью ожирения. Результаты. У больных с ожирением выявлены более высокие показатели ИВО, уровней триглицеридов, липопротеинов низкой плотности и С-пептида в сравнении с лицами без ожирения. В группе пациентов с ожирением выявлено увеличение отношения кортизол / ДГЭА-С в сравнении с больными без ожирения, за счет достоверно более низкого уровня ДГЭА-С, тогда как уровни кортизола были повышены у всех обследованных больных и практически не отличались между двумя группами. Выводы. Результаты исследования показали, что фенотип с наличием ожирения (алиментарно-кинетический) у больных СД 2-го типа сопровождался более выраженными, чем у больных без ожирения, неблагоприятными изменениями показателей липидного обмена, функциональной активностью
надпочечников и Р-клеток поджелудочной железы, что отражалось повышением индекса висцерального ожирения.
ABSTRACT
The disease of diabetes mellitus (DM) type 2 is developed on the basis of the insulin resistance syndrome and, depending on the constitutional and metabolic phenotype of the patient, can be accompanied by a general obese or normal weight, while there are different type of body fat distribution (abdominal or gluteo-femoral). The goal was to explore the possibility of using an index of visceral obesity (IVO) as an integral marker morpho-functional state of the visceral adipose tissue, the functional activity of the adrenal glands and pancreatic P-cells in patients with varying degrees of obesity. Results. Obese individuals revealed higher rates IVO, levels of low density lipoproteins and C-peptide in comparison with non-obese patients. In the group of obese patients revealed increased ratio cortisol / DHEA-S in comparison with non-obese patients, due to significantly lower levels of DHEA-S, whereas cortisol levels were elevated in all patients and did not differ between the two groups. In general, the results showed that in type 2 diabetic patients, the phenotype with the presence of obesity was accompanied by a more pronounced unfavorable changes in lipid metabolism, functional activity of the adrenal glands and pancreatic P-cells, comparing with non-obese patients, which reflects an increase in visceral adiposity index.
Ключевые слова: индекс висцерального ожирения, сахарный диабет 2 типа, липидный спектр, кортизол, дигидроэпиандростерон.
Keywords: Visceral Adiposity Index, type 2 diabetes, spectrum of lipids, cortisol, dehydroepiandrosterone.
Заболевание сахарным диабетом 2-го типа (СД-2) является одной из наиболее актуальных проблем не только для врачей-эндокринологов, их пациентов, системы здравоохранения, но и для общества в целом. Установлена взаимосвязь между степенью ожирения, риском развития сердечно-сосудистых
заболеваний и смертности от них. Так, данные эпидемиологических исследований продемонстрировали, что пациенты с ожирением и без него, с подтвержденной дислипидемией и другими метаболическими нарушениями, имеют одинаково высокий риск развития осложнений СД-2, артериальной гипертензии, ишемической болезни сердца и атеросклероза различной локализации [11]. Опубликованы многочисленные результаты изучения взаимосвязей топографии жировой ткани и метаболических нарушений, на основании которых абдоминальное (висцеральное, андроидное) ожирение можно рассматривать как маркер риска развития сердечно-сосудистых заболеваний и прогрессирования осложнений СД-2 [1; 12; 14].
В течение жизни человек реализует ряд природных инстинктов - пищевой, размножения, самосохранения. Все факторы, искажающие их реализацию, могут вызывать патологические изменения в углеводном и липидном обменах, особенности которых определяются преимущественно фенотипическими признаками. Негативные последствия сложившегося фенотипа проявляются в пожилом возрасте и старости, когда воплощение основных предусмотренных природой инстинктов завершено, а адаптационно-компенсаторные процессы затормаживаются.
Метаболический фенотип играет важную роль в развитии кардиоваскулярных катастроф и обменных нарушений, таких как сахарный диабет 2-го типа, артериальная гипертензия, атеросклероз, заболевания коронарных сосудов. В соответствии с разработанной отделом клинической фармакологии ИЭОВ концепцией, метаболический фенотип состоит из трех различных фенотипов, которые имеют разные механизмы развития и проявления [2]. Развитие того или иного фенотипа происходит при нарушении различных видов гормонально-метаболических механизмов. Формирование алиментарно-кинетического фенотипа происходит при нарушении баланса между поступлением в организм и расходом энергетических материалов, то есть он основывается на особенностях липидного и углеводного обменов. Социальный фенотип формируется за счет
реализации инстинктов самосохранения и самореализации, гормонально -метаболическое обеспечение которых предопределяется действием глюкокортикостероидов (в частности, кортизола). Сексуальный (абдоминальновисцеральный) фенотип базируется на особенностях сексуальной активности, обусловленных перераспределением половых стероидов и дегидро-
эпиандростерона (ДГЭА), дегидроэпиандростерон-сульфата (ДГЭА-C), которые происходят в преклонном возрасте.
Известно, что СД-2 преимущественно диагностируется у людей преклонного возраста. Также установлено, что в старости важную роль в формировании гомеостаза играют гормоны надпочечников, в частности ДГЭА, и что инсулин может действовать как «антирегулятор» биосинтеза последнего, ингибируя активность фермента 17,20-лиазы. Показано, что инсулин может увеличивать метаболический клиренс ДГЭА. Во время индуцированной гиперинсулинемии эндогенное введение ДГЭА стимулировало этерификацию жирных кислот, активируя лецитинхолестерин-ацетилтрансферазу. Согласно данным
литературы, ДГЭА оказывает прямое влияние на чувствительность тканей к инсулину, увеличивая его связывание с собственными рецепторами [3; 4; 7; 8; 17].
Опубликованные данные доказывают, что изменения концентрации ДГЭА влияют на степень ИР и уровень инсулинемии через свою ассоциацию с ожирением. В исследованиях на животных доказана важная роль ДГЭА в регуляции липидного обмена. Предполагают также ингибирующее действие ДГЭА на дифференциацию адипоцитов и стимулирующее влияние на активность глюкозо-6-фосфат-дегидрогеназы [10, 8]. Существует гипотеза, что ДГЭА и ДГЭА-С являются важными промежуточными звеньями между процессом старения, развитием ИР и формированием ожирения по абдоминальному типу [6; 9; 13].
Как известно, распределение и локализацию жира можно эффективно установить с помощью КТ и МРТ, но высокая стоимость данных методов ограничивает их широкое применение [3]. На сегодня для дифференциальной
оценки типа ожирения чаще всего используются показатели окружности талии (ОТ), толщину кожной складки (ТКС), рассчитывается соотношение объемов талии и бедер (ОТ/ОБ) [1; 5].
В последнее время в клинических исследованиях используется новый подход к определению морфологии абдоминальной жировой ткани и ее дисфункции путем расчета индекса висцерального ожирения (ИВО) (Visceral Adiposity Index - VAI). Этот индекс использует как антропометрические измерения (ИМТ, ОТ), так и метаболические параметры (ТГ, ЛПВП), то есть одновременно учитывает характер расположения и функциональные особенности жировой ткани. Показано, что ИВО, в отличие от предыдущих суррогатных маркеров, хорошо коррелирует со степенью инсулинорезистентности, кардиометаболическим риском и СД-2 [15; 16; 18].
Следует заметить, что на сегодняшний день все активнее закладываются основы персонифицированного подхода к лечению больных сахарным диабетом 2-го типа в зависимости от их фенотипических особенностей. Однако до сих пор не исследовалось, как изменяются уровни гормона стресса кортизола, его функционального антагониста ДГЭА-С и показатели углеводного и липидного обменов в зависимости от степени ожирения и типа распределения жира (гиноидного, андроидного) на разных стадиях развития СД 2-го типа.
Цель работы - исследовать возможности использования индекса висцерального ожирения (ИВО) как интегрального маркера, который отражает морфофункциональное состояние висцеральной жировой ткани, функциональную активность надпочечников и секреции инсулина у пациентов с разной степенью ожирения.
Материалы и методы
К исследованию привлечены 23 больных сахарным диабетом 2-го типа (11 мужчин и 12 женщин) с различной степенью ожирения (ИМТ от 18,5 до 38,0 кг/м2) и типом отложения жира, которые лечились в отделении возрастной эндокринологии и клинической фармакологии ГУ «Институт
эндокринологии и обмена веществ им. В.П. Комисаренко АМН Украины». Обследование больных включало сбор жалоб, изучение анамнеза заболевания, определение антропометрических показателей и анализ общеклинических и биохимических показателей.
Индекс массы тела (1МТ кг/м2) рассчитывали по формуле
где: m - масса тела в килограммах, h - рост в метрах.
При 1МТ>30 кг/м2 у больных диагностировали общее ожирение; при более низких значениях 1МТ считали, что пациенты имеют нормальную массу тела (НМТ).
Индекс исцерального ожирения (ИВО) вычисляли по формулам для мужчин и женщин [Amato2010]:
1ВО (муж.) = _ ОТ , см__ х ТГ, ммоль/л х 1,31____.
39,68 + (1,88 х 1МТ, кг/м2) 1,03 ЛПВЩ, ммоль/л
1ВО (жен.) = _ ОТ , см__ х ТГ, ммоль/л х 1,52____.
36,58 + (1,89 х 1МТ, кг/м2) 0,81 ЛПВЩ, ммоль/л
ИВО = 1 у худых здоровых людей с нормальными уровнями ТГ и ЛПВП.
Толщину кожной складки измеряли с помощью калипера.
Тип отложения жира устанавливали по объему талии (ОТ) согласно рекомендациям Национальной образовательной программы по холестерину США (National Cholesterol Education Program). При значении показателя ОТ/ОБ у женщин >88 см, а у мужчин - > 102 см определяли андроидный тип ожирения, а в случае меньших уровней - гиноидний тип отложения жира.
Забор крови у всех пациентов проводился утром натощак. Показатели гликированного гемоглобина измерялись иммунотурбодиметрическим методом
на анализаторе Cobas 6000 (Roche Diagnostics (Швейцария). Уровень С-пептида определялся с помощью иммунохимического анализа с хемилюминисцентной детекцией (ECLIA) на анализаторе Cobas 6000 (Roche Diagnostics (Швейцария). Концентрацию общего холестерина (ХС), триглицеридов (ТГ), липопротеинов высокой плотности (ЛПВП) определяли ферментативно-колориметрическим методом на анализаторе Cobas 6000 (Roche Diagnostics (Швейцария); количество липопротеинов низкой плотности (ЛПНП) рассчитывали по формуле Фридвальда.
Статистический анализ проводили методом вариационной статистики, используя стандартные пакеты статистических расчетов программы Origin 8.2. Разницу между показателями считали значимой при р<0,05. Значение показателя 0,05<р<0,1 подтверждало тенденцию к вероятности расхождения значений исследуемых показателей.
Результаты
В результате проведенных исследований установлено, что у всех обследованных женщин тип распределения жира был абдоминальным, из них 30 % имели нормальную массу тела (НМТ), у остальных было общее ожирение. Среди мужчин абдоминальное ожирение наблюдалось в 60 % случаев, при этом встречались разные варианты сочетания общего и абдоминального ожирения. У всех пациентов отмечен повышенный ИАО (>1), что указывает на морфофункциональные нарушения со стороны абдоминальной жировой ткани.
Как антропометрические показатели (ИМТ, ОТ, ИВО), так и биохимические (уровень гликемии, НвА1с, С-пептид, кортизол, ДГЭА-С, липидный спектр сыворотки крови) практически не отличались в группах мужчин и женщин (табл. 1) Р>0,05, поэтому далее мы проводили анализ в группах больных включавших лиц разного пола.
Таблица 1.
Сравнение некоторых клинико-лабораторных показателей у обследованных больных СД 2-го типа разного пола
Пациенты 1МТ кг/м2 ОТ см ИВО Толщ. кожной складки мм С-пеп тид нг/мл Корти- зол мкг/ дл ДГЭА- С мкг/ дл Корти- зол/ ДГЭА-С х10 Липидные фракции крови, ммоль/л
ХС ТГ ЛП ВЩ ЛП НЩ
Мужчины n=11 30,92 ±2,09 101,1 ±4,90 2,41 ±0,29 31,2 ±2,22 2,48 ±0,28 18,61 ±1,03 117,2 ±8,37 1,52 ±0,12 4,52 ±0,27 1,68 ±0,25 1,01 ±0,05 2,70 ±0,19
Женщины n=12 34,8 ±1,65 104,7 ±3,76 3,08 ±0,24 23,88 ±3,41 2,41 ±0,30 16,66 ±0,74 118,3 ±6,88 1,59 ±0,24 4,96 ±0,45 2,01 ±0,20 1,18 ±0,09 3,08 ±0,36
Р >0,05 >0,05 >0,05 >0,05 >0,05 >0,05 >0,05 >0,05 >0,05 >0,05 >0,05 >0,05
Исходя из того, что у больных СД-2 общее ожирение является важным признаком алиментарно-кинетического фенотипа, в то время как социальный и сексуальный фенотипы характеризуются относительно низкой массой тела с преимущественно абдоминальным расположением жира, мы выбрали наличие общего ожирения (ИМТ>30 кг/м2) в качестве критерия распределения пациентов на две группы для сравнения антропометрических показателей, характеристик углеводного, липидного обмена, функциональной активности надпочечников и Р-клеток поджелудочной железы между группами пациентов.
Из данных табл. 2 видно, что группы больных без ожирения и с ожирением были практически одинаковыми по состоянию компенсации углеводного обмена, поскольку пациенты получали соответствующую сахароснижающую терапию. Однако у больных с ожирением наблюдали более высокую концентрацию С-пептида, что указывает на усиление инсулиновой секреции, что, по данным литературы, ассоциируется с общим ожирением и инсулинорезистентностью.
Исследование количества адреналовых гормонов в сыворотке крови больных СД-2 показало, что колебания концентрации ДГЭА-С составляли от 89,4 до 186 мкг/дл, кортизола от 12,9 до 24,2 мкг/дл. Концентрация ДГЭА-С в 84 % случаев была ниже референтных значений (больше 150 мкг/дл); концентрация кортизола превышала норму для здоровых людей (до 10 мкг/дл) у всех пациентов. Следовательно, у обследованных пациентов мы наблюдали гиперкортизолемию, часто со снижением уровня ДГЭА-С, что, по данным литературы, является характерным для СД-2.
В группе больных с ожирением, по сравнению с группой НМТ, выявлены достоверно более низкие уровни антистрессового гормона ДГЭА-С, но уровни гормона стресса кортизола практически не отличались между двумя группами (табл. 2). В результате отношение кортизол/ДГЭА было выше в группе с ожирением. Известно, что подобный дисбаланс ведет к целому ряду неблагоприятных последствий, в числе которых гипергликемия, дислипидемия, гипотироидизм, снижение общего обмена, накопление абдоминального жира, усиление катаболизма белков. Эти метаболические нарушения могут сопровождаться гипертензией, угнетением иммунной системы, неврологическими расстройствами, нарушениями в половой и ментальной сфере, ускоренным старением, изменениями костно-хрящевого и мышечного аппарата [6; 15-17]. Поэтому отчетливое увеличение отношения кортизол/ДГЭА у больных с ожирением является признаком значительного нарушения метаболических процессов и возможного повышения риска связанных с ними осложнений в сравнении с группой НМТ.
Таблица 2.
Клинико-лабораторные характеристики обследованных больных СД 2-го типа в зависимости от степени ожирения (M±m)
Показатели Без ожирения n =9 С ожирением n = 14 Р
Антропомет- рические 1МТ, кг/м2 26,86 ± 0,72 36,52 ± 1,23 <0,05
ОТ, см 94,7 ± 1,18 107,8 ± 4,13 <0,05
Индекс висцерального ожирения (1ВО) 2,11 ± 0,19 3,15 ± 0,23 <0,05
Толщина кожной складки, мм 22,7 ± 3,37 30,67 ± 2,43 <0,05
Характеристики углеводного обмена Гликемия натощак, ммоль/л 9,34 ± 1,86 8,58 ± 1,71 > 0,05
Гликемия постпрандиальная, ммоль/л 9,57 ± 1,37 9,22 ± 1,95 > 0,05
HbAlc, % 8,54 ± 0,60 8,02 ± 0,33 > 0,05
С-пептид, нг/мл 1,91 ± 0,29 2,76 ± 0,23 <0,05
Гормоны надпочечников Кортизол, мкг/дл 19,72 ± 1,20 18,78 ± 0,62 > 0,05
ДГЕА-С, мкг/дл 139,20 ± 6,41 113,7 ± 4,3 < 0,01
Отношение Кортизол/ДГЕА х10 1,22 ± 0,08 1,61 ± 0,10 <0,001
Показатели липидного спектра сыворотки крови Холестерин, ммоль/л 4,37 ± 0,20 4,98 ± 0,40 > 0,05
Триглицериди ммоль/л 1,18 ± 0,13 2,24 ± 0,15 <0,05
ЛПВП, ммоль/л 1,09 ± 0,07 1,10 ± 0,09 > 0,05
ЛИНИ, ммоль/л 2,52 ± 0,22 3,18 ± 0,20 <0,05
ЛПДНП, ммоль/л 0,71 ± 0,20 0,83 ± 0,11 > 0,05
Хотя в группе с НМТ отношение кортизол / ДГЭА было ниже, чем при ожирении, но повышенный относительно нормы уровень кортизола может быть существенным фактором нарушения углеводного и энергетического обмена, на фоне относительно низкой секреции инсулина. Известно, что глюкокортикоиды повышают уровень глюкозы в крови, усиливают катаболизм жиров и белков, а быстрый липолиз запасных липидов с выделением в кровь свободных жирных кислот противодействует анаболическим эффектам инсулина, вызывая периферическую инсулинорезистентность [3; 9; 14]. Следовательно, у больных с фенотипами СД без ожирения (социальным или сексуальным), у которых имеет место относительно низкая концентрация инсулина, высокий уровень кортизола на фоне пониженного ДГЭА может быть причиной инсулинорезистентности и маркером метаболического расстройства в организме.
Исследование показателей липидного спектра сыворотки крови больных СД-2 показало, что у 47 % больных имела место гипертригидеридемия, тогда как уровень холестерина превышал норму лишь у 16 % больных. У 36 % больных выявлено повышение уровня ЛПНП, у 58 % - снижение ЛПВП. Эти изменения являются характерными для так называемой «липидной триады» при СД-2 (повышение ТГ и ЛИНИ, снижение ЛПВП).
Ожирение сопровождалось повышением уровней атерогенных липидных фракций - ТГ и ЛИНИ, в то время как средние концентрации общего холестерина, ЛПВП и ЛИОНИ практически не изменялись в сравнении с больными без ожирения (P>0,05). Поскольку ЛИНИ известны как важная транспортная форма ТГ в крови, повышение обоих этих показателей в группе больных с ожирением может указывать на ухудшение поглощения липидных энергетических субстратов в связи с инсулинорезистентностью мышечной ткани, на фоне увеличения липогенеза и депонирования ТГ в жировой ткани (вследствие влияния высоких концентраций инсулина).
В группе больных с ожирением выявлено достоверное повышение ИВО в сравнении с группой с НМТ, что объясняется более высокими показателями
ОТ и ТГ, которые входят в формулы расчета данного интегрального индекса. В то же время повышение независимого показателя - ЛПНП - можно отметить как дополнительный маркер фенотипа ожирения у больных СД 2-го типа.
Корреляционный анализ показал различный характер взаимосвязей уровней кортизола с антропометрическими показателями и С-пептидом у больных с ожирением и с НМТ. Если в группе с НМТ выявлены слабые или умеренные отрицательные корреляции кортизола с ИМТ (г = - 0,27), ИА (г = - 0,37) и с уровнем С-пептида (r = - 0,35; P>0,05), то в группе с ожирением эти корреляции были положительными (соответственно r = 0,49; r = 0,44; r = 0,37; Р>0,05). Это может означать, что у худых пациентов увеличение стрессового воздействия кортизола сопровождается усилением катаболических процессов (на что указывают снижение секреции инсулина, индексов массы тела и абдоминального ожирения), в то время как при фенотипе СД с ожирением происходит накопление подкожного и абдоминального жира. Эта разница может объясняться именно фенотипически обусловленными особенностями метаболизма, проявляющимися в особенностях липидного обмена и региональности распределения жировой ткани.
Полученные нами результаты, согласуясь с данными литературы, доказывают, что фенотип ожирения (алиментарно-кинетический) у больных СД-2 сопровождается более выраженными неблагоприятными изменениями показателей липидного обмена, функциональной активности надпочечников и Р-клеток поджелудочной железы, чем у больных без ожирения. Можно предположить, что фенотип ожирения у больных СД-2 может развиваться как результат анаболического воздействия относительно высокого количества инсулина, который способен частично компенсировать инсулино -резистентность жировой ткани, стимулировать синтез и накопление жиров, особенно в абдоминальном жировом депо. При СД-2 без ожирения метаболические нарушения могут быть связаны не с высокой секрецией инсулина, а преимущественно с катаболическим действием глюкокортикоидов. В обоих случаях имеет место инсулинорезистентность периферических тканей
и другие проявления синдрома инсулинорезистентности, но первичные механизмы их возникновения будут отличаться в зависимости от фенотипа пациента, внешним признаком которого может быть наличие или отсутствие ожирения. В соответствии с этим могут потребоваться различные фармакотерапевтические подходы к коррекции гормонально-метаболических нарушений у пациентов с различными фенотипическими признаками.
Полученные нами данные являются основой для выделения маркеров гормонально-метаболических изменений у лиц с определенными фенотипическими особенностями. Разработка критериев для индивидуальной клинико-лабораторной диагностики этих нарушений и путей их коррекции представляет актуальную задачу для дальнейшей работы с целью персонификации лечения больных СД-2.
Список литературы:
1. Бутрова С.А. Синдром инсулинорезистентности при абдоминальном ожирении // Лечащий Врач. - 1999. - № 7. - С. 6-10.
2. Корпачев В.В., Корпачева-Зиныч Л.В. Эволюция взглядов в диабетологии. -К.: Книга-плюс, 2011. - 223 с.
3. Шишкова В.Н. Современный подход к терапии сахарного диабета 2 типа -влияние на инсулинорезистентность // Медиц. вестник. - 2001. - № 3. -С. 19-20.
4. Amato M.C., Giordano C., Galia M. et al. Visceral Adiposity Index. A reliable indicator of visceral fat function associated with cardiometabolic risk // Diab. Care. - 2010. - V. 33 (4). - P. 920-922.
5. Apostolova G., Schweizer R.A., Balazs Z. et al. Dehydroepiandrosterone inhibits the amplification of glucocorticoid action in adipose tissue // Am. J. Physiol. Endocrinol. Metab. - 2005. - V. 288 (5). - P. E957-964.
6. Brown C.D., Higgins M., Donato K.A. et al. Body mass index and the prevalence of hypertension and dyslipidemia // Obes. Res. - 2000. - V. 8. -P. 605-619.
7. Dehydroepiandrosterone, obesity and cardiovascular disease risk: a review of human studies / A. Tchernof, F. Labrie // Eur. J. Endocrinol. - 2004. - V. 151. -P. 1-14.
8. Farzad H. Prognostic significance of the Complex “Visceral Adiposity Index” vs. simple anthropometric measures: Tehran lipid and glucose study // Cardiovasc. Diabetol. - 2012. - V. 11. - P. 11-20.
9. Fujioka S., Matsuzawa Y., Tokunaga K. et al. Improvement of glucose and lipid metabolism associated with selective reduction of intra-abdominal visceral fat in premenopausal women with visceral fat obesity // Intern. J. Obes. - 1999. -V. 2. - P. 71-75.
10. Fukui M., Kitagawa Y., Ose H. et al. Role of Endogenous Androgen Against Insulin Resistance and Atherosclerosis in Men with Type 2 Diabetes // Cur. Diab. ReV. - 2007. - V. 3. - P. 25-31.
11. Geetha L., Deepa M., Anjana R.M. et al. Prevalence and Clinical Profile of Metabolic Obesity and Phenotypic Obesity in Asian Indians // J. Diab. Sci. Technol. - 2011. - V. 5 (2). - P. 439-446.
12. Hainer V., Aldhoon-Hainerova I. Парадокс ожиршня справдi icHye // Дiабет, ожиршня, метаболiчний синдром. - 2013. - № 5. - P. 10-18.
13. Mathus-Vliegen E.M. Obesity Management Task Force of the European Association for the Study of Obesity. Prevalence, pathophysiology, health consequences and treatment options of obesity in the elderly: a guideline // Obes. Facts. - 2012. - V. 5(3). - P. 460-483.
14. McNelis J., Manolopoulos K., Gathercole L. et al. Dehydroepiandrosterone exerts anti-glucocorticoid action on human preadipocyte proliferation, differentiation and glucose uptake // Amer. J. Physiol. Endocr. - Endocrinology and Metabolism. - 2013. - V. 305 (9). - P. E1134-E1144.
15. Ohlsson C., Labrie F., Barrett-Connor E. et al. Low serum levels of dehydroepiandrosterone sulfate predict all-cause and cardiovascular mortality in elderly Swedish men // J. Clin. Endocrinol. Metab. - 2010. - V. 95 (9). -P. 4406-4414.
16. Phillips A., Carroll D., Gale C.R. et al. Cortisol, DHEA sulphate, their ratio, and all-cause and cause-specific mortality in the Vietnam Experience Study // Eur. J. Endocrinol. - 2010. - V. 162 (5). - P. 919-923.
17. Unger R.H., Orci L. Diseases of liporegulation: new perspective on obesity and related disorders // FASEB J. - 2001. - V. 15. - P. 312-321.
18. Wu F.C., VonEckardstein A. Androgens and coronary artery disease // Endocr. ReV. - 2003. - V. 24 - Р. 183-217.
References:
1. Butrova C.A. Insulin resistance syndrome in abdominal obesity. Lechashchii Vrach. [Therapist], 1999, no. 7, pp. 6-10 (In Russian).
2. Korpachev V.V., Korpacheva-Zinych L.V. The evolution of views in diabetology. Kiev, Kniga-plius Publ., 2011. 223 p. (In Russian).
3. Shishkova V.N. Modern approach to the treatment of type 2 diabetes - the effect on insulin resistance. Medits. vestnik. [Medical newsletter], 2001, no. 3, pp. 19-20 (In Russian).
4. Amato M.C., Giordano C., Galia M. et al. Visceral Adiposity Index. A reliable indicator of visceral fat function associated with cardiometabolic risk. Diab. Care. 2010. V. 33 (4). P. 920-922.
5. Apostolova G., Schweizer R.A., Balazs Z., et al. Dehydroepiandrosterone inhibits the amplification of glucocorticoid action in adipose tissue. Am. J. Physiol. Endocrinol. Metab. 2005. V. 288 (5). P. E957-964.
6. Brown C.D., Higgins M., Donato K.A., et al. Body mass index
and the prevalence of hypertension and dyslipidemia. Obes. Res. 2000. V. 8. P. 605-619.
7. Dehydroepiandrosterone, obesity and cardiovascular disease risk: a review of human studies . A. Tchernof, F. Labrie. Eur. J. Endocrinol. 2004. V. 151. P. 1-14.
8. Farzad H. Prognostic significance of the Complex “Visceral Adiposity Index” vs. simple anthropometric measures: Tehran lipid and glucose studyю Cardiovasc. Diabetol. 2012. V. 11. P. 11-20.
9. Fujioka S., Matsuzawa Y., Tokunaga K., et al. Improvement of glucose and lipid metabolism associated with selective reduction of intra-abdominal visceral fat in premenopausal women with visceral fat obesity. Intern. J. Obes. 1999. V. 2. P. 71-75.
10. Fukui M., Kitagawa Y., Ose H., et al. Role of Endogenous Androgen Against Insulin Resistance and Atherosclerosis in Men with Type 2 Diabetes. Cur. Diab. ReV. 2007. V. 3. P. 25-31.
11. Geetha L., Deepa M., Anjana R.M., et al. Prevalence and Clinical Profile of Metabolic Obesity and Phenotypic Obesity in Asian Indians. J. Diab. Sci. Technol. 2011. V. 5 (2). P. 439-446.
12. Hainer V., Aldhoon-Hainerova I. Парадокс ожиршня справдi юнуе. Дiабет, ожиршня, метаболiчний синдром. 2013. № 5. P. 10-18.
13. Mathus-Vliegen E.M. Obesity Management Task Force of the European Association for the Study of Obesity. Prevalence, pathophysiology, health consequences and treatment options of obesity in the elderly: a guideline. Obes. Facts. 2012. V. 5(3). P. 460-483.
14. McNelis J., Manolopoulos K., Gathercole L., et al. Dehydroepiandrosterone exerts anti-glucocorticoid action on human preadipocyte proliferation, differentiation and glucose uptake. Amer. J. Physiol. Endocr. Endocrinology and Metabolism. 2013. V. 305 (9). P. E1134-E1144.
15. Ohlsson C., Labrie F., Barrett-Connor E., et al. Low serum levels of dehydroepiandrosterone sulfate predict all-cause and cardiovascular mortality in elderly Swedish men. J. Clin. Endocrinol. Metab. 2010. V. 95 (9). P. 4406-4414.
16. Phillips A., Carroll D., Gale C.R., et al. Cortisol, DHEA sulphate, their ratio, and all-cause and cause-specific mortality in the Vietnam Experience Study. Eur. J. Endocrinol. 2010. V. 162 (5). P. 919-923.
17. Unger R.H., Orci L. Diseases of liporegulation: new perspective on obesity and related disorders. FASEB J. 2001. V. 15. P. 312-321.
18. Wu F.C., VonEckardstein A. Androgens and coronary artery disease. Endocr. ReV. 2003. Р. 183-217.
