CC BY
66
Предстояло выяснить, как в общем-то не распространенный элемент оказался в бетонной массе. На наличие цинка проверили все компоненты бетона. В результате было обнаружено, что цинком загрязнен галечный материал. Таким образом, версия об умышленном вредительстве отпала.
Гравий отбирался с берега одного из водоемов Мордовии. Причиной появления там большого количества цинка могли стать сточные воды промышленных предприятий, а также железнодорожный мост, который ранее не считался источником загрязнения окружающей среды, тем более «поставщиком» цинка. Однако через мост среди прочих грузов могли идти вагоны с природными материа-
лами, рудой, содержащей цинк. Струйки размолотой в порошок породы могли «стекать» на железнодорожное полотно, а оттуда — сквозь щели прямо в водоем. Однако заказчик не стал выяснять точную причину загрязнения водоема, а просто сменил место забора галечного материала.
Предлагаемый подход направлен на обучение студентов общей методологии анализа, ориентирует их на самостоятельный поиск и переработку нужной информации. Все это способствует переходу от эмпирического описания студентами объектов и задач к комплексному использованию ими знаний и умений, развитию у них самостоятельности и аналитического мышления.
Поступила 05.05.05.
АНТРОПОЛОГИЯ ПРАВА В СИСТЕМЕ ВЫСШЕГО ЮРИДИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ (НА ПРИМЕРЕ ЭТНОНОРМАТИКИ У МОРДВЫ)
Ю. Н. Мокшина, доцент кафедры теории и истории государства и права МГУ им. Н. П. Огарева
В статье раскрывается положение антропологии права, иди юридической антропологии, в системе высшего образования на примере этнонорматики у мордовского народа. Автор дает комплексный обзор предмета и методологии юридической антропологии, обосновывает практическую и научную значимость изучения субдисциплины, освещает отдельные положения современного законодательства Российской Федерации и Республики Мордовия в сфере национальной политики, прав коренных народов.
В современном мире актуализируются проблемы, связанные с изучением традиционных правовых систем различных народов (этносов), их роли в регулировании социальных отношений, развитии законодательства. Исследование данной проблематики позволяет значительно глубже осмыслить древние юридические традиции конкретных этносов, их правосознание в целях разумного использования накопленного опыта в правотворческом процессе, урегулировании спорных ситуаций. Распространение знаний об обычном праве помогает воспитанию этнической толерантности, добрососедского отношения людей друг к другу.
Недостаточность подобных сведений часто является причиной возникновения негативных настроений, нередко выливающихся в межэтнические и межгосударственные конфликты.
В контексте демократических преобразований, положивших начало становлению совершенно иной модели регуляции социальных отношений, правовая база должна полностью соответствовать системе народовластия. Это предполагает прежде всего упрочение в целом правовой системы, которая включает в себя не только писаное законодательство, но и правовую идеологию, юридическую практику, юридические традиции и обык-
© Ю. Н. Мокшина, 2005
новения. Важными компонентами правовой системы являются также правосознание и правовая культура. По существу основу всех перечисленных элементов правовой системы составляют народные (этнические) убеждения и представления о юридических терминах. Игнорирование же этнического взгляда приводит к появлению разрыва между государственной законодательной политикой и реально существующими отношениями, а это, в свою очередь, — к росту конфликтов в обществе.
Антропология права (юридическая антропология) как субдисциплина, находящаяся на стыке этнографии (социальной и культурной антропологии) и правоведения, открывает новое представление о праве, рассматривая его в этническом контексте. Предметом изучения юридической антропологии являются этнонор-мативные процессы во всем их многообразии. Для Российского полиэтнического федеративного государства, которому присуще разнообразие духовных, культурных, конфессиональных и правовых традиций, изучение юридической антропологии особенно важно.
Юридическая антропология (Anthro-pologie des Rechts, Rechtsethnologie, Anthropology of Law) в качестве направления научных исследований по изучению возникновения и развития ранних форм права впервые сформировалась почти одновременно (60-е гг. XIX в.) в различных странах Европы как составная часть всеобщей истории права. Такое ее толкование, впервые обоснованное Г. Мэйном в работе «Древнее право» (1861 г.), просуществовало до 20-х гг. XX столетия, когда с выходом в свет работы Б. Малиновского она постепенно оформилась в самостоятельную научную дисциплину.
Становление юридической антропологии в России началось в 70-е гг. XIX в. Именно в этот период обстоятельное ознакомление с бытом всех проживавших в империи народов превратилось в неотъемлемый элемент политики само-
державия. Первым научным учреждением, которое стало заниматься исследованием народных юридических обычаев, явилось возникшее в 1845 г. Императорское Русское географическое общество. При этнографическом отделении общества успешно работала Комиссия по изучению обычного права. Познание традиционных правовых систем было необходимым в связи с практическими реализациями государственных правовых реформ, ибо прекращение вотчинной юрисдикции помещиков после реформы 1861 г., введение нового сельского управления, новых судов (мировых, волостных) вызывали множество вопросов, конструктивное решение которых представлялось возможным при использовании уже устоявшихся народных институтов. С 60-х гг. в официальных журналах «Судебный вестник», «Журнал Министерства юстиции», «Правительственный вестник» появляются статьи об обычном праве и его отношении к законодательству.
В круг исследований обычного права подпадали разнообразные аспекты правовых традиций тех или иных народов. Предметом изучения были брачносемейные отношения, нормативные функции деревенской общины и др. Теоретико-методологические начала обычного права разрабатывалась видными отечественными юристами и историками права, такими как Н. В. Калачов, Б. А. Кистяковский, И. В. Киреевский, М. М. Ковалевский. По обычному праву отдельных народов исследования проводили В. Н. Майков, С. В. Пахман,
В. А. Александров, П. А. Костров, Д. Я. Самоквасов, И. Г. Оршанский, Е. И. Якушкин. В России довольно рано произошло отделение юридической антропологии от всеобщей истории права (Е. И. Якушкин, М. М. Ковалевский).
В советский период юридическая антропология рассматривалась как раздел нормативной этнографии. В 1979 г. для обозначения синкретных поведенческих норм в догосударственном обществе А. И. Першиц впервые ввел новый
термин «мононорма» (от гр. monos — один и лат. norma), разграничив тем самым понятия «обычное право» и «пред-право» как две «разные категории»1.
Последнее десятилетие, по словам директора Института этнологии и антропологии В. А. Тишкова, стало новым этапом в развитии юридической антропологии, что обусловлено изучением права не столько как проблемы существования «традиционного», «обычного» (фактически в этническом аспекте) в противовес государственному или «централизованному» праву, сколько как проблемы существования культурно обусловленных правовых систем в едином и единовременном гражданском сообществе. Исходя из положений юридической антропологии социальное бытие человека рассматривается «через призму различных правовых систем». С 1995 г. при сотрудничестве Института этнологии и антропологии, Института государства и права, Института востоковедения и Московского государственного университета проводятся семинары по юридической антропологии, на которых обсуждаются проблемы, связанные с защитой прав человека, с правовым положением коренных народов в современном мире2. Законодательной базой обращения к тематике юридической антропологии послужили закрепление прав коренных малочисленных народов (ст. 69 Конституции Российской Федерации), установление новых принципов взаимоотношений органов государства и местного самоуправления и в целом обозначение ориентира на становление правового плюрализма.
В поле зрения современной юридической антропологии — как традиционные этнонормативные системы, имевшие широкое распространение преимущественно в дореволюционный период, так и правовые обычаи, действующие в настоящее время. Изучение народных традиций во многом помогает сохранению, а также возрождению народных социально полезных обычаев, которые в течение тысячелетий оберегали этни-
ческую нравственность, способствовали обеспечению правопорядка. Сегодня, несмотря на преобладание нормативных актов в качестве источников права, эт-носоциум, в особенности сельской местности, продолжает руководствоваться нормами обычного права. Проведенные полевые исследования обычно-правовой системы у мордвы показывают, что народные юридические обычаи еще не совсем ушли в прошлое, поныне сохраняя свое действие.
Ввиду специфики обычая как правового источника, выступающего в тесной связи с нормами морали, его выявление и анализ весьма сложны. Это касается, в частности, семейного правосудия, когда способы наведения порядка в рамках семейного коллектива, сохранения дисциплины воспринимаются членами семьи «как должное», «непререкаемое» (например, подчинение воле родителей, особенно отца). В то же время этнические обычаи жизнеобеспечения сельской общины проявляются достаточно ярко. До сих пор в мордовских деревнях многие вопросы разрешаются крестьянскими сходами.
Сохранение обычно-правовой системы, в свою очередь, влечет за собой потребность в урегулировании на уровне официального законодательства, главным образом в признании со стороны государственной власти. Конструктивного взаимодействия органов государственной власти и местного сообщества не может быть, если государство закрывает глаза на реальные способы урегулирования общественных отношений.
В настоящее время в Республике Мордовия законодательно установлено, что уставами муниципальных образований может быть предусмотрена возможность осуществления полномочий представительных органов местного самоуправления общими собраниями (сходами) в поселениях с числом жителей до 500 чел. (ст. 4 Закона Республики Мордовия «Об общих собраниях (сходах), конференциях граждан в Республи-
ке Мордовия»)3, Практика принятия решений сходами (мокш. «пуромкс», эрз. «промкс») была широко распространена как в дореволюционный, так и в последующий периоды. Принятие решений сходами регламентировалось в обычно-правовом порядке.
Ввиду того что многие традиции рассмотрения дел сходами у мордвы сохранились и сейчас, приведем некоторые подробности функционирования последних в недалеком прошлом.
«Мордва живет большими деревнями в полном мире и согласии между собой. Без общего обсуждения, без сельской сходки у них не обходятся даже такие дела, как выбор места для отправления моляна или другого какого-нибудь мордовского обряда», — отмечают авторы живописного альбома о народах России4. В сходах участвовали главы семей или, в отдельных случаях, старшие после них. Членом схода, обладавшим правом голоса, мог быть только мужчина, что подтверждается и соответствующей мордовской терминологией. Так, мордва-мокша сход (сходку) называет «алялу» (от «аля» — мужчина, «лув» — ряд, группа). Выражение «пу-ромс алялус» (собраться на сход) в буквальном переводе означает «собраться на мужское собрание», «встать, выйти в мужской ряд»5. Сельский сход большинством голосов выбирал старосту, его помощников, мирские комиссии и других должностных лиц. Как правило, избирались самые авторитетные домохозяева, «лучшие люди» (эрз. «паро ломать», мокш. «цебярь ломатть»), поскольку мир нес полную ответственность за их действия. Из наиболее авторитетных старейшин избирался председатель схода. В круг его обязанностей входили: ознакомление всех собравшихся с сущностью дела, приглашение очевидцев, рассмотрение доказательств, организация голосования, оглашение принятого решения, наблюдение за порядком в целом. Женщины, за редким исключением, не могли представлять свое хозяйство на таком собрании.
О сходе обычно оповещали стуком в дверь или в окно, выкрикивая планируемое время его проведения. Сходы в мордовских общинах проводились либо на улице в особо установленном месте, либо в доме у наиболее авторитетного члена общины, «председательствовавшего» на собраниях. Старики для дебатов усаживались кругом, чтобы все могли друг друга видеть. Если сход проходил в доме, то рассаживались за большим столом, во главе которого был председатель. Пока шло обсуждение намеченных вопросов, хозяйка дома готовила угощение. Па нее возлагались и обязанности по наведению порядка в доме до и после прихода стариков. Жительница мордовского поселка Центральный Торбеевского района, у которой отец был председателем сельского схода, рассказывала автору: «Все собрания в селе проходили в нашем доме. Мама всегда готовилась к ним: убиралась, готовила пищу для стариков. Но, когда начиналось обсуждение, мама обычно выходила из дома к соседям, так как находиться на собрании посторонним обычаем запрещалось».
Решения обсуждались и принимались «голосом» — «вайгельсэ». При вынесении приговора, если считали, что обвиняемый виноват, произносили: «Чумо», если же приходили к выводу о его невиновности: «Аволь чумо». В случае несогласия с принимаемым решением присутствовавшие на сходе поднимали руки. При этом на руках у стариков обязательно должны были быть холщовые рукавицы; «махать голыми руками» считалось неприличным.
На примере действия сходов можно убедиться в том, что обычай играет важную роль в выработке формы, порядка принятия тех или иных решений. В условиях установления легитимности подобной формы разбирательства обычай выполняет важнейшую функцию дополнительного источника права, поскольку он конкретизирует норму и обеспечивает ее фактическую реализацию.
Обычно-правовая практика тесно связана с проблемой защиты «исконной среды обитания и традиционного образа жизни малочисленных этнических общностей», сформулированной в Конституции Российской Федерации. В Среднем Поволжье сегодня такие проблемы, как этнические коллективные права, затрагивающие землепользование и природопользование в целом, фактически не поднимаются, хотя их обсуждение чрезвычайно важно для поддержания жизнедеятельности коренных народов (мордвы, марийцев, удмуртов, чувашей и др.). В юридической практике не находят распространения этнологические экспертизы, которые отвечали бы на главный вопрос: не представляют ли угрозу для жизнедеятельности народа, особенно в условиях традиционного хозяйства и быта, те или иные решения, действия органов государственной власти, должностных лиц, частных предпринимателей и пр.
Практическое разрешение поставленных проблем тесно связано с тео-ретико-методологическими подходами к основным понятиям юридической антропологии. Центральное место в понятийном аппарате занимает проблема дефиниции обычного права. Это понятие стоит в ряду категорий, толкование которых вызывает немало споров. К сожалению, среди юристов и сегодня бытует мнение о ничтожности обычного права как нормативного регулятора этносоциальных отношений. В современной юридической литературе еще сохраняется позиция, согласно которой правовой обычай — это лишь тот обычай, который был санкционирован государственной властью6. Однако большинство исследователей стали пересматривать позитивистские мнения о сущности права, давая ему более широкую трактовку. Для них обычай выступает как самостоятельный, существующий наряду с законодательством, источник права, как результат проявления этнического правосознания (В. А. Тишков, Н. И. Новикова,
С. С. Крюкова, Р. А. Тузмухамедов,
Л. Г. Свечникова, Л. Е. Лаптева). Основные позиции по теоретическим проблемам обычного права изложены в трудах
С. А. Токарева, А. И. Першица, X. М. Ду-манова, Ю. В. Бромлея, 10. И. Семено-ва^ С. А. Арутюнова, П. П. Пучкова, В. А. Тишкова, М. Н. Губогло, Н. Л. Жуковской, О. Ю. Артемовой, Н. Л. Пушка-ревой, Н. И. Новиковой.
В разработке предмета юридической антропологии используется особая методология. В сравнительном правоведении вопросы о методах этнологического изучения права широко обсуждались западными учеными, среди которых — А.-Г. Пост, Ж. Колер, Б. Миллер, Д. Старр, Д. Фиске, Г. Фондейл, К. фон Бенда-Бекманн, Ф. фон Бенда-Бекманн. В отечественной литературе известны работы М. М. Ковалевского, А. М. Ладыженского. Например, А. М. Ладыженский отмечал необходимость выработки методов критической оценки источников обычного права, поскольку полученные данные, чаще всего записанные любителями — путешественниками^ миссионерами, чиновниками, — в большинстве случаев не знавшими ни языка, ни народных особенностей, могут быть искажены или неправильно интерпретированы. Исследователем были предложены три метода: эволюционно-натуралистический, историко-типологиче-ский и социально-экономический7.
При сборе материалов может быть применен ряд конкретных методов полевой этнографии, и прежде всего методы непосредственного наблюдения, расспроса. Особое значение имеет метод пережитков, с помощью которого по сохранившимся фрагментам можно реконструировать те или иные обычаи, регулировавшие традиционные правоотношения на более ранних этапах исторического развития народа.
Обычное право является органической частью традиционной культуры народа, следствием его многовекового юридического опыта. Российское общество отличается гетерогенностью*
разнообразием народов и культур, что влечет за собой множественность правовых представлений. Управление многонациональным государством требует особых знаний и подходов в установлении толерантных отношений как залога нормального функционирования не только в рамках одной страны, но и в целом мирового сообщества. Накоплению этих знаний и способствует юридическая антропология. Видный общественный деятель Франции философ П. А. Гольбах писал: «Править народом — значит удерживать в равновесии его страсти, подавлять те из них, которые могут привести к опасным последствиям, и направлять на пользу государству те, которые могут быть ему полезны. Но страсти народов, как и страсти отдельных индивидов, бесконечно разнообразны; причиной их возникновения, сохранения и видоизменения являются законы, обычаи и в особенности убеждения людей, нередко более сильные, чем природа, разум и законы, и подчас создающие непреодолимые препятствия для самой мудрой политики»*.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: Этнография и смежные дисциплины. Этнографические субдйсциплины. Школы и направления. Методы. М., 1988. С. 78 ; Дума-пов X. М. Мононорматика и начальное право (статья первая) / X. М. Думанов, А. И. Першиц // Государство и право. 2000. № 1. С. 103.
2 См.: Тишков В. А. Антропология права — начало и эволюция дисциплины // Юридическая антропология. Закон и жизнь / В. А. Тишков. М., 2000. С. 7 ; Он же. Российская этнология: статус дисциплины, состояние теории, направления и результаты исследований // Этногр. обозрение. 2003. № 5. С. 10 ; Новикова Н. И. Вторая международная летняя школа по юридической антропологии / Н. И. Новикова 0 Обычай и закон. Исследования по юридической антропологии. М., 2002. С. 7.
* См.: Правотворчество в Республике Мордовия. Саранск, 2000. С. 134.
4 Народы России : живописный альбом. СПб., 1880. С, 124.
5 Мокшанско-русский словарь ./ под ред. Б. А. Серебренникова, А. П. Феоктистова, О. Е. Полякова. М., 1998. С. 34.
* См.: Энциклопедический юридический словарь, М., 1998. С, 207 ; Новый энциклопедический словарь. М., 2001, С, 830.
7 См.; Ладыженский А. М. Методы этнологического изучения права / А. М. Ладыженский // Этногр. обозренние. 1995. № 4. С. 157—165.
8 Антология мировой политической мысли : в 5 Т. Т. 1. Зарубежная политическая мысль: истоки и эволюция. М., 1997. С. 462—463.
Поступила 01.06.05.
