CC BY
2УДК 141.319.8 Гарин Сергей Вячеславович
кандидат философских наук, доцент кафедры библеистики Екатеринодарской духовной семинарии, доцент кафедры философии Кубанского государственного университета, г. Краснодар, [email protected]
Zцт£Íx ауаук'ц: антропологическая перспектива в 8-й книге «Стромат» Климента Александрийского
Аннотация. Работа нацелена на исследование антропологических аспектов учения Климента Александрийского, представленных в малоизученной 8-й книге «Стромат» (Хтрюцате'й^ оу8оо^). Выявляются подступы к антропологии Климента на примере его сотериологии и практики «заботы о себе» (еягцеХеш еашой). В 8-й книге «Стромат» Климент анализирует процесс познания, противопоставляя его как бесплодной диалектике, так и пустой вере. Климент утверждает, что ревнитель познания должен стремиться к научному богословскому знанию, опираясь на логические принципы, категориальные структуры и строгие определения. Особое внимание уделяется роли аподиктического (доказательного) умозаключения. В работе анализируется использование метода аупбесц в описании Климентом познающего человека. В целом 8-я книга «Стромат» представляет собой ценный источник для изучения антропологической перспективы в трудах Климента Алекс андрийского.
Ключевые слова: Климент Александрийский, восьмая книга «Стромат», антропология, познание, аупбесц, С^теТу ауаук^.
UDC 141.319.8 Garin Sergei V.
Candidate of Philosophical Sciences, Associate Professor at the Department of Biblical Studies,
Ekaterinodar Theological Seminary, Associate Professor at the Department of Philosophy,
Kuban State University, Krasnodar, [email protected]
Z^tsiv avayK^: An Anthropological Perspective in the Eighth book of «Stromata» by Clement of Alexandria
Annotation. This work explores the anthropological aspects of Clement of Alexandria's teachings, particularly as presented in the lesser-known eighth book of «Stromata» (Lxpra^axeu^ oySoo^). Clement's approaches to soteriology and 'self-care' (erci^eXeia eauxou) reveal different facets of his anthropology. In the eighth book of «Stromata», Clement delves into the process of acquiring knowledge and contrasts it with futile dialectics and empty faith. He emphasizes the importance of seeking scientific theological understanding through logical principles, categorical structures, and precise definitions. Additionally, the method of avxiBeoi^, a contrasting approach, used in Clement's portrayal of the individual's pursuit of knowledge, is examined. The 8th book of Stromata serves as an invaluable source for understanding Clement's anthropological perspective.
Keywords: Clement of Alexandria, eighth book of «Stromata», anthropology, cognition, avxiBeoi^, Cflxeiv avayK^.
Подступы к антропологии Климента Александрийского
В 2006 году неутомимый Эрик Осборн опубликовал обзорную работу «One Hundred Years of Books on Clement», посвященную столетнему периоду изучения творчества Климента Александрийского1. В своём труде он обобщил результаты многочисленных исследований, начиная с издания Де Фэя 1898 года2, эдинбургских лекций Джона Патрика, изданных позднее в Лондоне3, работы Клода Мондесэр4. Особое внимание Э. Осборн уделил труду Вальтера Фёлькера5, где подробно рассматривалась проблема так называемых «простых людей», simpliciores6, выступивших оппонентами проповеди христианского интеллектуального гнозиса у Климента7. Осборн включил в подборку и две свои работы, посвященные Клименту Александрийскому. Первая, еще «юношеская книга»8, хотя и основанная, как полагает автор, на аналитической философии, вместо точной аналитичности и логической системности отталкивается от принципа Дж. Пассмора, что «философ, если только он не очень плохой, не стремится строить систему; он пытается решать проблемы»9. Этим Осборн пытался возразить В. Фёлькеру, утверждавшему, что «объяснение Климентом христианской веры <...> было системным и целостным, но его философия - нет»10. Однако, системность Климента, по Осборну, не была «линейной». Э. Осборн в своей ранней книге, складывая лоскуты11 разнород-
1 Osborn, Е. One Hundred Years of Books on Clement // Vigiliae Christianae. 2006. Vol. 60, No. 4. P. 388.
2 de Faye, E. Clément d'Alexandrie: Etude sur les rapports du Christianisme et de la Philosophie grecque au Ile siècle. Paris, 1898.
3Patrick, John. Clementof Alexandria. London, 1914.
4 Mondésert, Claude. Clément dAlexandrie. Introduction à l'étude de sa pensée religieuse à partir de l'Ecriture. Collection Théologie, études publiées sous la direction de la Faculté de Théologie, S.-J. de Lyon-Fourvière. No. 4. Paris: Aubier, 1944.
5 Völker, Walther. Der wahre Gnostiker nach Clemens Alexandrinus. Texte und Untersuchungen zur Geschichte der altchristlichen Literatur. Berlin: Akademie-Verlag; Leipzig: Hinrichs, 1952.
6 См. аналогичное небезынтересное исследование Simpliciores в эпоху Оригена на материале феномена «простой веры» у финского автора Hällström, Gunnar. Fides Simpliciorum according to Origen of Alexandria. Societas Scientiarum Fennica. Suomen Eksegeettisen Seuran, Helsinki, 1985.
7 Osborn, E. One Hundred Years of Books on Clement // Vigiliae Christianae. 2006. Vol. 60, No. 4. P. 376.
8 Osborn, E, The Philosophy of Clement of Alexandria, Cambridge, 1957.
9 Цит. no: Osborn, E. One Hundred Years of Books on Clement // Vigiliae Christianae. 2006. Vol. 60, No. 4. P. 375.
10 Völker, Walther. Der wahre Gnostiker nach Clemens Alexandrinus. Texte und Untersuchungen zur Geschichte der altchristlichen Literatur. Berlin: Akademie-Verlag; Leipzig: Hinrichs, 1952. P. 376.
"Ив прямом, и в переносном смысле - Expro^aTSÎç.
ных элементов наследия Климента, полагал, что смог выявить целостный синтез александрийского экзегета: «вывод о том, что Климент достиг согласованности между своими философскими, литературными и библейскими источниками, стал значительным шагом вперед»12. Вторая работа Э. Осборна13 также выявляет связь между различными компонентами учения Климента: «Рациональность божественного плана познается через диалектику <...> Моисей дал закон, но благодать и истина пришли через Иисуса Христа. В том же плане грекам была дана философия, чтобы подготовить их ко Христу»14.
Следует отметить, что среди широкой палитры мыслей, идей, образов Климента в упомянутых Э. Осборном исследованиях за почти 100-летний период, мы практически не встречаем антропологической проблематики как артикулированного и самостоятельного направления в изучении творчества христианского мыслителя. Единственное упоминание антропологии Климента мы находим у итальянского автора Альфредо Бронтези, издавшего в Риме объёмное исследование в 1972 году15. Сосредоточившись на центральной идее спасения у Климента, Бронтези полагает, что именно сотериология формирует антропологическую направленность мысли Климента. Поскольку «спасение превыше всего»16, то и «подражать Богу, следовательно, означает упорядочивать собственную жизнь вокруг Логоса, отдавая предпочтение разумной деятельности <...> разумная деятельность спасительна, поскольку является встречей со спасающим Логосом»17. Анализируя подход А. Бронтези, Э. Осборн полагает, что «сотериология указывает на антропологию, которая занимает важное место у Климента. Антропоцентризм в системе александрийца, по мнению А. Бронтези, неизбежен по нескольким причинам: во-первых, стоическая философия, господствовавшая во втором веке, имела сильный антропоцентрический дух, а «греческий склад ума Климента видит человека как меру всех вещей. Его всеобъемлющая сотериология разрушает ограничения человеческого в свободной встрече человека с Богом»18. Примечательно, что Климент не теряет антропологического горизонта даже когда говорит о спасении: «Когда спасе-
12 Osborn, Е. One Hundred Years of Books on Clement // Vigiliae Christianae. 2006. Vol. 60, No. 4. P. 376.
13 Osborn, E. Clement of Alexandria. Cambridge, 2005.
14 Osborn, E. One Hundred Years of Books on Clement // Vigiliae Christianae. 2006. Vol. 60, N0.4.P 385.
15 Brontesi, A. La soteria in Clemente Alessandrino. Rome, 1972.
16 Ibid, p. 237.
17 Ibid, p. 601.
18 Цит. no: Osborn, E. One Hundred Years of Books on Clement // Vigiliae Christianae. 2006. Vol. 60, No. 4. P. 380. См.: Brontesi, A. La soteria in Clemente Alessandrino. Rome, 1972. P. 611.
ние рассматривается как дар Божий, внимание Климента сосредоточено на человеческих установках и реакциях»19. И далее - «спасение придаёт целостность учению Климента о знании, христологии, экклезиологии, а также отношениям человека к миру, Богу и другим людям»20.
Как было сказано выше, проблемы антропологии в учении Климента Александрийского поднимаются не так часто. Одной из редких работ, где антропология присутствует хотя и не прямо, но имплицитно, можно считать исследование Харри Майера, посвященное практике «заботы о себе» у Климента21. Ссылаясь на ряд пассажей александрийца, можно увидеть, что Климент разрабатывает очень важные техники духовной «заботы о себе»:
Е-иоеР^<; ара о ууюоико^, о лрютоу еаитои елщеХ6^еуо<;, ёлена тюу яА^сюу, IV1 ю<; арштог уеую^еба22.
Благочестив, ведь, познающий23, заботящийся о себе в первую очередь, затем о ближних, чтобы мы становились как можно лучше.
«Забота о себе - лейтмотив, который часто повторяется в работах Климента, когда он изображает идеальную жизнь как гностиков, так и христиан»24. По сути, забота о себе, восходящая к античным практикам пифагорейцев, платоников25, стоиков, в руках Климента становится практикой христианского попечения о душе: «Заботиться о себе (¿аитси елг^еХешбаг) через добродетель и разумную воздержанность (оюфроси^) помогает заботиться о своей душе»26. Таким образом, тема «заботы о себе» может служить одним из антропологических векторов в изучении творчества Климента Александрийского.
19 Ibid.
20 Ibid.
21 Maier, Harry О. Clement of Alexandria and the Care of the Self // Journal of the American Academy ofReligion. 1994. Vol. 62, No. 3. R 719-745.
22 Strom. VII.16.
23 Наделавший много шума и во многом навредивший последующей судьбе христианского признания идей Климента, термин о yvroaxiKO^ сам александриец, на наш взгляд, зачастую использует в его непосредственном смысле христианского ревнителя познания, анев качестве индикатора принадлежности к «гностическим» школам.
24 Maier, Harry О. Clement of Alexandria and the Care of the Self // Journal of the American Academy ofReligion. 1994. Vol. 62, No. 3. P. 720.
25 См., например, знаменитое выражение у Платона (Апология Сократа, 36а): еаитои p.'nSsvo^ влгцбХвгабаг rcpiv sauxou s^i^sX^Qsi^ олю^ ю^ РвХтюто^ ка! фроугцютато^ soono...
26 Strom. 3.42.5., См. Maier, Harry О. Clement of Alexandria and the Care of the Self // Journal ofthe American Academy ofReligion. 1994. Vol. 62, No. 3. P. 720.
Проблема восьмой книги «Стромат»
Дополняя имеющиеся подступы к учению Климента, в этой работе мы бы хотели высветить антропологические аспекты в так называемой 8-й книге «Стромат». Говоря об этой книге, следует отметить, что «она не является стандартной книгой «Стромат», судя по всему, это собрание выдержек, по большей части носящих чисто философский характер. По разным причинам <...> этот текст был обойдён вниманием ученых, как тех, кто работал в области античной философии, так и экспертов по Клименту»27. Как полагает М. Хаврда, последняя монография, посвящённая этой книге, была опубликована более ста лет назад, являясь одной из последних немецких диссертаций, написанных на латинском языке28. Мы не будем здесь подробно вдаваться в текстологический и атрибуционный экскурсы, связанные с проблемой рукописей, авторства и издания этой книги. За этим отсылаем читателя к 144-му тому серии Philosophia Antiqua29.
Говоря о содержании и месте восьмой книги «Стромат» Климента Александрийского, мы видим разноголосицу авторов. Так, Н. Н. Корсунский полагает, что «Восьмая книга "Стромат" не имеет с предшествующими никакой связи. В первых семи книгах, при всех нарочных отступлениях от главного предмета, все-таки толкуется преимущественно о гностическом совершенстве и характер они имеют богословский, по крайней мере, всё сводится к богословию; восьмая же книга "Стромат", опираясь на Аристотелевы исследования, толкует о различных материях логики и диалектики»30. В то же время, Сильке-Петра Бергян полагает, что восьмая книга содержательно продолжает предыдущие части всего корпуса: «Текст дошедшей до нас 8-й книги согласуется с предыдущими семью "Строматами". Связи между ними очевидны <...>. если 8-я книга состоит из отрывков, то трудно объяснить, почему определения, которые дает Климент в 8-й книге, уже использовались в предыдущих»31. Автор, пожалуй, одного из самых исчерпывающих на сегодняшний день исследований 8-й книги «Стромат», М. Хаврда, также считает, что книга принадлежит Клименту: «нет никаких сомнений в том, что она была написана Климентом: во-первых, существует несколько
27 Havrda, Matyäs. The So-Called Eighth Stromateus by Clement of Alexandria: Early Christian Reception of Greek Scientific Methodology. Philosophia Antiqua 144. Leiden: Brill, 2016. P. vii.
28 Havrda, Matyäs. The So-Called Eighth Stromateus by Clement of Alexandria: Early Christian Reception of Greek Scientific Methodology. Philosophia Antiqua 144. Leiden: Brill, 2016. P. vii.
29 Наиболее полное изложение всего комплекса проблем по Етрюцатеи^ оубоо^ предпри-тято в уже упомянутой работе Havrda, 2016.
30КорсунскийН. Н. Строматы. Ярославль, 1888. С. 905.
31 Bergjan, Silke-Petra. Logic and Theology in Clement of Alexandria: The Purpose of the 8th Book ofthe Stromata// Zeitschrift für antikes Christentum. 2008. Vol. 12, No. 3. P. 399.
параллелей, между восьмой книгой и обычными книгами «Стромат», некоторые из них почти дословны»32. Однако, как полагает автор, «само название нашего текста проблематично: в византийской рукописи, содержащей "Строматы", текст, известный как Dipro^axsùç oyôooç, помещён в начале большого раздела, который также включает в себя другие фрагментарные материалы более богословского характера (Excerpta ex Theodoto и Eclogae propheticae). К тому же, заголовок "восьмой Строматы", написанный в начале первой страницы этого раздела, вполне может относиться к этому материалу в целом, а не только к его первой, философской части. Традиция использовать заглавие по отношению к первой части восходит только к 1550 году, к первому печатному изданию»33. Именно эта первая часть Sxpro^axsùç oyôooç, не включающая «Извлечения из Феодота» и «Избранные места из пророческих книг»34, и будет рассматриваться нами как 8-я «Стромата», как это было в немецком издании Отто Штелина и Людвига Фрюхтеля35.
Таким образом, разобравшись с тем, с каким именно текстом мы имеем дело в этой статье, есть смысл приступить к анализу представленной там антропологической перспективы.
Элементы антропологии в восьмой книге
В 8-й книге «Стромат» Климент продолжает рассмотрение антропологических аспектов ревнителя познания36 - особого типа верующего христианина, всей своей жизнью направленного на духовное углубление знания и веры. Прежде всего, и это отражено во всем корпусе «Стромат», Климент видит того, кто жаждет идти по пути богопознания, в плоскости двух традиций, с одной стороны, - мрачноватый и бесплодный облик vsróispoi xôv лар' "EH^oi фгХооофЮУ, т. е. нынешних греческих философов, движимых пустой (ksv^ç) любовью к спорам. Как известно, Климент был современником Секста Эмпирика, Цельса, Галена, Александра Афродисийского, Нумения, эклектика-платоника Максима Тирского и других не менее значительных фигур. О степени проникновения философского интеллектуализма в римском
32 Havrda, Matyás. The So-Called Eighth Stromateus by Clement of Alexandria: Early Christian Reception of Greek Scientific Methodology. Philosophia Antiqua 144. Leiden: Brill, 2016. P. vii.
33 Codex Laurentianus Pluteus 5.3 (L). См. Havrda, 2016. P. vii.
34 См. Сагарда, А.И. Климент Александрийский. Извлечение из Феодота и Избранные места из пророческих книг//Христианское чтение. 1912. №11. С. 1286-1302.
35 Stahlin, Otto; Früchtel, Ludwig. Stromata. Band 3 Buch VII und VIII. Excerpta ex Theodoto, Eclogae propheticae quis dives salvetur - Fragmente. - Die griechischen christlichen Schriftsteller der ersten Jahrhunderte. Berlin, 1970.
36 Как говорилось ранее, мы используем о yvroGTiKoç в исходном значении термина, основанном на переводе лексической единицы, а не на заимствовании греческого слова о yvrooTiKoç - «гностик».
управленческом истеблишменте того времени можно судить по тому факту, что при императоре-философе Марке Аврелии, его учитель, философ-стоик Квинт Юний Рустик, будучи префектом Рима, вел судебный процесс в отношении Иустина Философа (мученика) и его ближайших сторонников. Философ - правитель, философ - судья и философ - подсудимый... Со времен великого греческого посольства в Рим37 еще 155 г. до н.э. римская общественная жизнь была буквально потрясена вторжением философского скептицизма. Как известно, Карнеад, представитель Академии Платона, Диоген Вавилонский и Критолай (перипатетик из аристотелевского Лицея) были отправлены из Афин в Рим в качестве послов38. «Целью этой миссии было освобождение от штрафа, наложенного на Афины римлянами за разрушение Opona. Известно, что это посольство оказало сильное влияние на интеллектуальную среду Рима, способствуя распространению в ней греческого образа мыслей и греческой философии. В результате консерваторы, объединившиеся вокруг цензора Катона, сделали все для того, чтобы удалить из Рима опасных посланцев»39. Однако ко времени второй софистики эристически-скептический пыл философии снова стал одним из доминирующих в империи. Именно это чрезвычайно изобретательное, но духовно-бесплодное дело скептической диалектики, вероятно, и понимает Климент, говоря, что veróxepoi xôv лар' "EH^oi фгХооофЮУ, эти нынешние эллинские философы впадают в «бесполезное пустословие, находясь в состоянии полемики и соперничества»40.
Указанному классу языческих философов Климент неожиданно про-тивопроставляет... ^ pàppapoç фгХоооф!а. Ее достоинства определяются как минимум двумя моментами. Во-первых, она отвергает всякую вражду и соперничество (x^v näoav spiv é^áMovaa), во-вторых, сподвизает-ся в духе Евангельского наставления: «Ç^xeïxe ка! eúp^oexe, кройехе ка! ávoiy^GSxai, aíxsiG0s ка! SoG^oexaiú^ív41, «ищите и найдете, стучите и откроется вам, просите и дано будет вам»42. Подвижник познания, по Клименту,
37 См.: Powell, J. The Embassy of the Three Philosophers to Rome in 155 ВС // Hellenistic Oratory: Continuity and Change / C. Kremmydas, K. Tempest (eds.). Oxford: Oxford University Press, 2013. P. 219-248.
38 См.: Полибий. Всеобщая история. Книга 33, Плутарх, Сравнительные жизнеописания (Аристид и Марк Катон Старший).
39 Герма философа Карнеада.Пентелийский мрамор. Римская копия 1-й половины II в. н. э. греческого образца. Инв. № 349.Равенна, Национальный музей. Фото: И. А. Шурыгин [Электронный ресурс]. URL: https://ancientrome.ru/art/artwork/img.htm?id=7665 (дата обращения: 10.06.2024).
4° Strom. 8.1.7.
41 Ibid, см. Мф. 7:7.
42 Цитата у Климента отличается от Мф. 7: 7. по структуре предложения. См.: Nestle 1904: AÍT81T8, ка! боб^аетагйцгу- Ç^tsits, ка! eúp^GSTS- кроиете, ка! ávoiy^GSxaiú^iv.
это и есть тот человек, который ищет гнозиса не из тщеславия и соперничества, как в эристических дидагмах софистической диалектики, но понимающий, что «тем, кто так стучится, открывается искомое».
Другое направление критики Климента связано с тем, что «неудовлетворённость изложением христианской мысли в то время, особенно недостатком размышлений о методе, о базовом знании элементов доказательства или науки, могла объяснить, почему Климент написал и опубликовал "Строматы"»43. Можно сказать, что Климент выступает против двух крайностей - как бесплодной скептической диалектики и, с другой стороны, -веры, лишённой метода, логики и научного подхода. Климент, вероятно, выступал оппонентом и по отношению к т.н. БтрИсюгеБ, т.е. к необразованным дидаскалам-христианам, так и к языческим егиШИ (образованным) и йосИ (ученым)44. «Строматы Климента можно рассматривать как направленные против всех этих групп»45.
В своих набросках, ставших позднее Итрю^атей^ бубоо^, Климент ставит познающего человека в изначально апоретическую ситуацию преодоления препятствия, трудности. Символом этой ситуации выступает образ двери истины (бйра аХ^0е1а<;), закрытой, стоящей неумолимой преградой на пути. Начало дерзания познания, по Клименту, - во мраке незнания. Выход из тупика связан с логосом-поиском истины при помощи вопросов и ответов (о лро<; ерют^огу ка1 алокрюгу Хоуо<;). Процесс появления результатов познания Климент рисует с помощью genetivus аЬзо^ш: 5ю1%08уго<; 5е той е^лобюу ката т^у ёрешау ¿лют^оугкп еуу^етаг 0еюр1а, «...когда же препятствие преодолено (открыто)46, в ходе исследования возникает научная теория» 47. Выражение елшт^оугк^ 0еюр1а, в контексте богословского познания, вероятно, означало всестороннее разумное понимание - умозрение как необходимости истинности Евангельских положений, так и всего общенаучного многообразия предметов, вовлечённых в христианский гнозис.
Примечательно, что в 8-й книге у александрийского экзегета идут логико-риторические аргументы, обосновывающие не столько возможность или объективность познания, что было привычно для античного
43 Bergjan, Silke-Petra. Logic and Theology in Clement of Alexandria: The Purpose of the 8th Book ofthe Stromata // Zeitschrift für antikes Christentum. 2008. Vol. 12, No. 3. P. 397.
44 Giulea, Drago§ Andrei. Simpliciores, Eruditi, and the Noetic Form of God: Pre-Nicene Christology Revisited // Harvard Theological Review. 2015. Vol. 108, Issue 2. P. 263.
45 Bergjan, Silke-Petra. Logic and Theology in Clement of Alexandria: The Purpose of the 8th Book ofthe Stromata // Zeitschrift für antikes Christentum. 2008. Vol. 12, No. 3. P. 398.
46 от Sioiyvu^i.
47 smGrnp.oviK'n Qsropia можно передать, как это сделал М. Хаврда, - как «epistemic contemplation», мы же хотим подчеркнуть, что Климент исходил здесь именно из целей общенаучного знания.
опровержения скептицизма, но сам факт необходимости познания48: «той; ойтю<;, oi^ai, Kpotiouoiv avolyvuiai то ^icu^evov, «для тех, кто стучится должным образом, я думаю, открывается искомое... ведь нельзя найти (ои yap supsTv), если не искать (ц^ ^т^оаг), и не искать (ойбе ^т^оаг), если не исследовать (си%1 epeuv^oaoOai). И мы не можем всецело исследовать (ойбе Siepew^oaoOai)49 то, что ищем, если не раскроем его (си%1 бшлти^аг) и не развернем (каг avarceiaoai), не проясним его, задавая вопросы. Но после того, как мы прошли через все эти испытания, невозможно в конце концов не получить награду (ercaOXov), то есть не достичь знания о том, к чему мы стремимся (ercioi^^v той ^wu^evou)»50. Палитра греческих инфинитивов в тексте Климента отражает стадии развертывания познания от начала поиска к воздаянию:
supsTv ^ ^i^oai ^ epew^oaoOai ^ Siepew^oaoOai ^ бшлти^аг ^ avarceiaoai ^ ercaOXov51.
Особенность мысли Климента Александрийского здесь в том, что он организует антропологическую направленность гнозиса от стадии скепсиса -через стремление, страсть познания, - к воздаянию. Скепсис выражается в изначальном признании познающим не только недостаточности знания, но и самого факта незнания (si ol^Gsl^ rcpoiepov slSsvai). Двигателем, вторгающимся в сумрак агнойи, выступает повод52, - желание, влечение, стремление: лоОю evTstiOev ayo^svo^ лро<; x^v eupeoiv той каХои suyvro^ovro^ ^теТ53, «движимый стремлением к поиску прекрасного, он благоразумно ищет»54. Специфика диалектики богопознания, по Клименту, выражается в ее полной противоположности языческой эристике. Познающий действует «без стремления к спору или славе, спрашивая и отвечая» (афгХоу1кю<;55, афгХо56^ю<; ерютюцеуо<; ка1 arcoKpivo^evo<;56).
48 Как было сказано выше, Климент оппонировал т.н. «упрощенцам» - simpliciores.
49 Различие между spswqGaGQai и SispswqGaGQai иногда сложно передать, поскольку spswqGaG0ai - это базовый глагол, а 5ispswqGaG0ai - его более строгая, углубленная разновидность.
50 Strom. 8.1.17-20.
51 snadXov преимущественно спортивный термин, византийский словарь Суда передает его через viK^x^piov.
52 Помимо того, что Побо^ - это один из древнегреческих богов любви, наряду с гцеро^ и ерю^ лексически повод выступает одним из представителей античной триады терминов жажды и стремления - гцеро^, повод и ерю^.
53 Strom.8.1.3
54 8Ü + ууюцл, «ум», «мысль», «мнение».
55 афгХоу(кю^ «без стремления к победе», но технически можно передать как и «не-эристически».
56 Ibid.
Рассматривая антропологическую локализацию разумно познающего среди разнородных типов людей, Климент не упускает возможности сгустить краски в своей риторической аргументации. Так, описывая познава-теля, александрийский экзегет противопоставляет ему людей, одержимых суетой 57 (той^ тара%ю0ек; xüv ovGprorcrov) и рыночными измышлениями (та<; ayopaiouf; s^p^GiXoyia^)58. Сам же искатель истины у Климента передается жарким греческим словом ераот^<;59, «ревнитель», который миролюбиво (eip^viKÖv), без себялюбия (афг^ашю^)60 и с любовью к истине (фгХаХ^бю^) при помощи научного доказательства61 стремится к достоверному пониманию (кахаХ^лик^у). Всех преисполненных суеты и измышлений Климент связывает к кричащим словом o%Xoq, «толпа», показывая, что много их.
За яркостью антропологических образов великого александрийца очень важно не пропустить основного логического центра, присущего всему корпусу «Стромат», включая и 8-ю книгу. Этим центром, началом познания в работах Климента, на наш взгляд, является не просто учение, но полноценная к^риу^а о доказательстве62. Так, ревнитель истины, начинающий свой путь познания, опираясь на Священное писание, сталкиваясь с разноголосицей смыслов, слов, мнений, окружающих его людей, ищет смысловой точности, логической определенности используемых лексических средств. Климент снова использует риторику avxi0SGi^, контрастирования искомого содержания с примыкающими фоновыми явлениями, отрицательными альтернативами. Философ изображает две смысловые реальности: мир четких понятий, строго определенных дефиниций, и противоположный ему мир бессмысленных звуков, не несущих никакой информации: ap' ow toioutov son övo^a arcoöei^ero<; otov лер то ßXirupi, ^ovov otiösv o^aivouoa; «разве имя доказательство похоже на слово
57 В каком-то смысле здесь слышится «смутьяны».
58 М. Хаврда передает та^ ayopaiou^ süp^GiXoyia^ как «sophistries of the market», что не отражает буквальный смысл выражения, однако, схватывает, вероятно, критическую направленность Климента против расплодившейся в Риме II - нач. III в. н.э. «второй софистики».
59 ераотл^ - «влюбленный», «горячо любящий», «почитатель», впрочем, есть и более умеренное прочтение - «ревнитель». Интересно, что на протяжении всей своей истории греческий язык не утерял этого выражения. Так, в современном новогреческом языке ¿растли гп^ aX^Qsia^ означает «правдолюб».
60 Наречие афгХашю^ от ф(Хашо^, наряду с avsrciöo^o^ «не ожидающий вознаграждения», абгафборо^, «неподкупный», - принадлежат к набору греческих протрепти-ческих терминов для отражения идеи несвоекорыстности - от отрицания эгоизма до бессребреничества.
61 Genitivus в 5г' алобб^ею^ smGrnpoviK^ склоняет передать «через доказательства», Корсунский переводит как «научным образом».
62 Поскольку основной вектор в этой работе антропологический, логическую сторону учения Климента о доказательстве мы проделаем в другом исследовании.
влитири63, пустой звук, не означающий ничего?»64 Климент обобщает мир точных форм знания, где используются строгие термины: ка! лю<; ойб' о фгХооофо^ 0^0' о рл^юр, а XX' otiös о бгкаот^ ю<; ao^ov övo^a лроферетаг x^v arcoöei^iv, «и как же ни философ, ни ритор, ни судья не произносят термин доказательство как бессмысленное имя?»65 Точно установив весь лексический арсенал поиска, «необходимо искать (^isiv avayK^), существует ли то, о чем говорит слово, или нет...если будет доказано, что оно существует, следует точно исследовать его природу, какова она»66. Необходимость по возможности точного, определённого исследования природы изучаемого предмета для ревнителя познания, по Клименту - важнейшая, если угодно, антропологическая аксиома. Смысловым лейтмотивом, пожалуй, всего творчества Климента, в его антропологической перспективе, является девиз ^isiv avayK^, «необходимость исследовать». Именно этот принцип определяет духовное бытие христианина, ревнителя познания.
Продолжая следование в рассмотрении антропологического горизонта Климента Александрийского в 8-й книге «Стромат», следует заметить, что привычную технику avxi0SGi^, т.е. аргументативного противопоставления, контрастирования, Климент применяет и при описании духовной ситуации человека, вовлечённого в гнозис. Важнейшим затруднением, препятствием здесь выступает двоякий (01%ю<;) характер отношения к предметам познания на пути обретения смысла. Как полагает александриец, все познавательное достояние человеческой души - знание, веру, предвидение, можно иметь двояко.
Не только доказательство, вера и знание, но и предвидение, как рассматривается, могут быть двоякими: одно - научное и достоверное, другое же - всего лишь основанное на надежде. В самом точном смысле67 доказательством называется то, что вселяет научную веру в души обучающихся, а основанное на мнении - другое, подобно тому, как и человеком является, с одной стороны, тот, кто действительно человек, обладая здравым разумом68, а с другой - дикий и звероподобный. Так и комедиограф говорил: «Как приятен человек, если он человек!»69.
63 Слово то ßMxupi стандартно не имеет перевода, поскольку в Античности использовалось именно как лишенное семантического измерения. Суда передает его как хорб^
что можно перевести как «дзинь-дзинь», или «треньканье», т. е. фонетическую имитацию звука струны.
64 Strom. 8.1.12.
65 Ibid. 8.2.3.
66 Strom.8.2.20.
67 Киргютата может означать «в собственном смысле».
68 Kowa^ 9psva^ здесь выражает греческое понимание здравого разума как общего, в противоположность особенному, частному - i'5io^.
69 Strom. 8.2.14-21.
Климент здесь встречает нас пестрой россыпью эпистемических терминов: с одой стороны, эпистемологические структуры, операторы модальной логики, - доказательство (алобег^к;), вера (лштц), знание (ууюоц), предвидение (лроууюок;). С другой - их свойства: научное (елот^оугк^), достоверное (РеРа(а), вероятное, основанное на надежде (¿Хлюпк^70). Внутри самого доказательства выискивается некое логическое ядро (кирштата), логически собственный признак, связанный с возможностью утверждения научной веры (елшт^оугк^у лштгу). Причём, если предпосылкой знания и веры выступает лишь упование-надежда (еАш<;), то в душе познающего возникает состояние, характеризующееся свойством бо^аопк^, т.е. мерцающее, субъективное мнение, не имеющее твердой основы, не опирающееся на неоспоримые доказательства, что, по Клименту, не может быть приемлемым для самого главного в жизни христианина - богопознания.
Максимизация техники аутШеок; здесь зримо представлена в противопоставлении двух образов человека, - собственно, имеющего общий разум, здравый смысл (та<; когуа<; фреуа<;) и другого - дикого и звероподобного (аурю<; ка! Эти противоположные полюса антропологического горизонта (человеческое существо разумное дикое, звероподобное) Климент иронически обыгрывает фразой из новоаттического комедиографа, Менандра, о двойственности и неравнозначности разных «природ» человека: ю<; %ар1ек; еот!у ау0рюло<;, еот' ау ау0рюло<; «как же приятен человек, пока ведет себя как человек»71, т.е. - уже добавление Климента - имеет общее здравое, разумное, основание своего бытия, а не животное.
Впрочем, метод оутШеок; Климент продолжает, используя одно из важнейших понятий в греческой философии - арет^72, контрастируя с его противоположностью - как!а73: ка! ел! Роо<; ка! гллои ка! киуо<; о аито<; Хоуо<; лара т^у аренду той ^фои ^ как(ау, «и к быку, и к коню, и к собаке тот же подход применяется, в зависимости от достоинства или порока животного»74. Примечательно, что метод «усмотрения совершенства родов» (уеуои<; теХеют^та рХелоуте<;) становится основой получения главных смысловых ориентиров имен (та кирштата тюу о^агуо^еуюу ер%о^е0а). Определенность врача в том, что у него нет недостачи знаний в том,
70 ¿Хлюпко - от ¿Хга^, иногда транслируется как «связанный с надеждой», но еХга^ может означать и «колебание», «неуверенность», «упование» и даже «боязнь».
71 Мепапёег, 484.
72 аретл - один из самых известных античных терминов, может означать как «добродетель», «достоинство», «нравственное совершенство», «превосходство», так и «пригодность», «подвиг», «честь» и т.д.
73 Как(а может означать как «низкое качество», «негодность», «недочет», так этические аспекты - «преступление», «порок», «злодеяние», «злоба» и т.д.
74 81хот.8.2.21
как лечить, ревнитель познания - это тот, у кого нет недостатка в возможности научного познания (ф ц^беу Хешег ¿лют^цоугк^^ е15^оею<;)75.
Далее Климент приводит весьма витиеватый пассаж, характеризующий специфику аподиктического (доказательного, научного) умозаключения в противопоставлении (снова аутШеок;) по отношению к неаподиктическим рассуждениям:
Сказано также, что и род веры, и род доказательства двояки: один только убеждает души слушающих, а другой производит знание. Если же кто-то начнет с очевидных для восприятия иразума [утверждений], а затем прибавит к ним соответствующее заключение, то он действительно доказывает. Если же только из [утверждений], основанных на общепризнанных мнениях76, но не первых [принципах], то есть не очевидных ни для восприятия, ни для разума, если он прибавит к ним соответствующее заключение, то он, конечно, сделает умозаключение, но не сделает это доказательство научным77.
Итак, обобщая основную идею данной работы, можно сказать, что правильный логос рассуждений ревнителя познания, согласно Клименту Александрийскому, основан не на «пустой вере», которая порождает только лишь эфемерную субъективную уверенность, но на наполненности знания достоверными объективными свидетельствами чувства и разума. Можно сказать, что именно такое богопознание, содержащее истину Писания в сочетании с глубокой системой научных данных, принципов, категорий (и чувственных, и логических), и может быть, согласно антропологии Климента, правильной формой жизни познающего христианина.
75 блюглцоугк'л иногда передают возвышенно-умозрительно, так Корсунский, переводя этот пассаж, говорит о «полной и стройной совокупности истин опытных и умозрительных».
76 ¿2, цоуоу - от ключевого понятия «Топики» Аристотеля - еубо^а, что можно передать как «общепризнанные мнения», истинность которых гарантируется не аподиктической валидностью, т.е. научной достоверностью, а приемлемостью для той или иной группы людей.
77 81хот.8.4.1.
Список использованных информационных ресурсов
1. Климент Александрийский. Строматы. T. I-III / пресвитер Климент Александрийский. - Санкт-Петербург : Издательство Олега Абышко, 2003. - 1248 с.
2. Климент Александрийский. Строматы / пресвитер Климент Александрийский; пер. H. Н. Корсунский. - Ярославль, 1888. - 479 с.
3. Сагарда, А. И. Климент Александрийский. Извлечение из Феодота и Избранные места из пророческих книг / А. И. Сагарда // Христианское чтение. -1912. -№ 11.-С. 1286-1302.
4. Шуфрин, А. М. Гнозис, Богоявление, Обожение: Климент Александрийский и его источники / А. М. Шуфрин. - Москва : МДА, 2013,- 294 с.
5. Bergjan, Silke-Petra. Logic and Theology in Clement of Alexandria: The Purpose of the 8th Book of the Stromata // Zeitschrift für antikes Christentum. - 2008. - Vol. 12, No. З.-Р. 396-413.
6. Brontesi, A. La soteria in demente Alessandrino. - Rome, 1972. - 742 p.
7. de Faye, E. Clément d'Alexandrie: Clément d'Alexandrie: Étude sur les rapports du Christianisme et de la Philosophie grecque au Ile siècle. - Paris, 1898. - 320 p.
8. Giulea, Drago§ Andrei. Simpliciores, Eraditi, and the Noetic Form of God: Pre-Nicene Christology Revisited // Harvard Theological Review. - 2015. - Vol. 108, Issue 2. - P. 263-288.
9. Hällström, Gunnar. Fides Simpliciorum according to Origen of Alexandria. - Societas Scientiaram Fennica.Suomen Eksegeettisen Seuran, Helsinki, 1985. — 111 p.
10. Havrda, Matyâs. The So-Called Eighth Stromateus by Clement of Alexandria: Early Christian Reception of Greek Scientific Methodology. - Philosophia Antiqua 144. -Leiden: Brill, 2016. - 374 p.
11. Havrda, Matyâs. Galenus Christianus? The Doctrine of Demonstration in Stromata VIII and the Question of its Source // Vigiliae Christianae. - 2011. - Vol. 65, No. 4. - P. 343-375.
12. Havrda, Matyâs. Clement's Exegetical Interests in Stromateis VIII // Clement's Biblical Exegesis. Proceedings of the Second Colloquium on Clement of Alexandria. Vigiliae Christianae Supplements 139. Leiden/Boston: Brill, 2016. pp. 162-178
13. Maier, Harry O. Clement of Alexandria and the Care of the Self // Journal ofthe American Academy ofReligion. - 1994. - Vol. 62, No.3. - P. 719-745.
14. Mückle, J. T. Clement of Alexandria on Philosophy as a Divine Testament for the Greeks // Phoenix. -1951,- Vol. 5, No. 3/4. - P. 79-86.
15. Mondésert, Claude. Clément d'Alexandrie. Introduction à l'étude de sa pensée religieuse à partir de l'Ecriture. - Collection Théologie, études publiées sous la direction de la Faculté de Théologie, S.-J. de Lyon-Fourvière, no. 4. - Paris: Aubier, 1944. - 278 p.
16. Osborn, Е. One Hundred Years of Books on Clement // Vigiliae Christianae. - 2006. -Vol. 60, No. 4. - P. 367-388.
17. Osborn, F. Clement of Alexandria. - Cambridge, 2005. - 324 p.
18. Osborn, F. The Philosophy ofClement of Alexandria. - Cambridge, 1957. - 205 p.
19. Patrick, John. Clement of Alexandria. - London, 1914. - 329 p.
20. Powell, J. The Embassy of the Three Philosophers to Rome in 155 ВС // Hellenistic Oratory: Continuity and Change / C. Kremmydas, K. Tempest (eds.). - Oxford: Oxford University Press, 2013.-P. 219-248.
21. Stahlin, Otto; Früchtel, Ludwig. Stromata. Band 3 Buch VII und VIII. Excerpta exTheodoto, Eclogae propheticae quis dives salvetur-Fragmente. - Die griechischen christlichen Schriftsteller der ersten Jahrhunderte. - Berlin, 1970.
22. Völker, Walther. Der wahre Gnostiker nach Clemens Alexandrinus. - Texte und Untersuchungen zur Geschichte der altchristlichen Literatur. - Berlin: AkademieVerlag; Leipzig: Hinrichs, 1952. - 672 p.
23. https://ancientrome.ru/art/artwork/img.htm?id=7665 (датаобращения 10.06.2024).
24. Postgate, J. P. On the Text of the Stromateis ofClement of Alexandria // The Classical Quarterly. - 1914. - Vol. 8, No. 4. - P. 237-247.
25. Donahue, John R. Stoic Indifférents and Christian Indifference in Clement of Alexandria // Traditio. - 1963. - Vol. 19. - P. 438-446.
26. Butterworth, G. W. The Deification of Man in Clement of Alexandria // The Journal of Theological Studies. - 1916. - Vol. 17, No. 66. - P. 157-169.
