CC BY
82
УДК 408.53
А.В. Флоря, Е.Ю. Уметбаева
АНТОНОМАЗИЯ В ПОЭЗИИ А.А. ГАЛИЧА 1960-70-х гг.
Рассматривается приём антономазии в поэзии А.А. Галича 1960-1970-х гг. Дан анализ и определены особенности реализации данного тропа на образном и лингвистическом уровнях.
Ключевые слова: антономазия, Галич.
В «Поэтическом словаре» А.П. Квятковского антономазия характеризуется как «вид метонимии, (...) заключающийся: 1) в замене имени известного лица названием предмета, к нему относящегося, (...) 2) в употреблении собственного имени, ставшего нарицательным» [2, с. 45].
А. А. Галич в поэзии исследуемого периода обращается к антономазии в 19 произведениях. Для поэта актуально обыгрывание еврейских имен, просторечное или даже вульгарное - как часть речевой характеристики персонажа. Так, в «Городском романсе» (1962) герой, женившийся по расчёту, выражает подобострастие «папаше» тем, что рассказывает ему «анекдот про абрамчиков». Антономазия выражает презрительное отношение к евреям, а диминутивный суффикс -чик- обладает уничижительным значением.
В стихотворении «Красный треугольник» (1963) антономазия входит во фразеологическое сращение: «А она как закричит, вся стала чёрная: // «Я на слёзы на твои - ноль внимания! // И ты мне лазаря не пой, я учёная, // Ты людям всё расскажи на собрании!» Здесь уже нет антисемитского смысла. Выражение «петь лазаря» означает: пытаться вызвать жалость, попрошайничать. Оно просторечно, однако в контексте приобретает оттенок канцелярита. Героиня, узнав об измене мужа, пытается сохранять достоинство партийной начальницы, приказывает ему повиниться, подать другим воспитательный пример. Она изъясняется в типичной манере некультурного советского чиновника, не желающего выглядеть «старорежимным» бюрократом (советские чиновники говорят «по-простому», т.е. без церемоний).
То же имя используется ещё дважды. В поэме «Вечерние прогулки» (1973?) оно обыгрывается двойственно: как имя (собственное) конкретного человека и обобщенное пренебрежительное обозначение ученых евреев (нарицательное), порожденное парономазией: «Напридумали лазари лазеры». Образ Лазаря приподнят и романтизирован - в частности, за счет отнесенных к нему слов М.Ю. Лермонтова из «Смерти поэта»: «Где твой Лазарь, где твой милый, // Завбуфетом в цвете лет?! // Он убит - и взят могилой, // Как сказал один поэт» (кстати, перифраз «один поэт» - тоже случай антономазии). Лазарь расстрелян за махинации («Брал он скромно, брал по праву») (!), а раньше его выгнали из школы за уроки истории с антисоветским уклоном: «Мол, не так он учит деток, // Подозрительный еврей, // Мол, не славит пятилеток, // А долдонит про царей». За такие уроки выгнали бы любого учи-
теля, но Галич предпочел антисемитскую трактовку ситуации. Безусловно, этот персонаж ассоциируется и с библейским Лазарем - по контрасту, ибо новый Лазарь не воскреснет.
Антономазия у Галича вообще бывает связана с библейской тематикой - с именами Каина и Авеля и апостолов Иоанна и Матфея. Авель символизирует кротость и смирение, а Каин - мятежный дух. В стихотворении «Заклинание» (1963) эти имена выражают двойственность «характера» морской стихии, что подчёркивают повторяющийся разделительный союз «то - то» и противительный союз «а»: Ой, ты море, море, море, море Чёрное, // Ты какое-то верчёное-кручёное! // Ты ведёшь себя не по правилам, // То ты Каином, а то ты Авелем!» В зависимости от субъекта речи данная характеристика изменяет свою коннотацию. Персонаж стихотворения - бывший вохровец, которого раздражает это непостоянство. Он сравнивает море с Каином в злобе на его непокорство, но Галич ему, разумеется, не сочувствует (срав. у В.А. Гиляровского: «Синее море, волнуясь, шумит, // У синего моря урядник стоит, // И злоба урядника гложет, // Что шума унять он не может» - скорее всего, этот текст был прецедентным для Галича). Эллиптическая форма высказывания, в которое включены имена, подчеркивает переменчивость моря.
Во втором, уже после смерти героя, данная характеристика морю даётся автором, и обладает жизнеутверждающим пафосом, т.к. противостоит несвободному сознанию человека системы, что подчёркивает эпаналепсис «было», который актуализирует утвердительную семантику «существования», а также полисиндетон «и»: «И шумело море, море, море Чёрное, //Море вольное, никем не приручённое, // И вело себя не по правилам - // И было Каином, и было Авелем!»
В стихотворении «Всё не вовремя» антономазия Лёха-Каин раскрывает суть зэка-стукача. Впрочем, это скорее реминисценция «Ваньки-Каина», чем отсылка собственно к Библии.
В стихотворении «Вот пришли и ко мне седины...» (1966) существительное Авель выступает как сравнение, т.е. эталон покорности: «Не судите! // Смирней, чем Авель, // Падай в ноги за хлеб и кров...»
В главе «Клятва вождя» из поэмы «Размышления о бегунах.» (1966-1969) в монологе Сталина антономазия имён апостолов-евангелистов подчёркивает эмотивность речи героя и его отрицательное отношение к религии: «Потные, мордастые евреи, // Шайка проходимцев и ворья, // Всякие Иоанны и Матфеи // Наплетут с три короба вранья!» Имена апостолов Иоанна и Матфея, изложивших учение Христа, синекдохически обозначают всех евангелистов (скорее всего, это аллегория лжи официальных историков). Снижение образов - в устах бывшего семинариста - происходит за счёт включения этих имен в один ряд с вульгаризмами и словами, обладающими отрицательной коннотацией «лжецы» и «проходимцы», а также плюрального употребления имён уникальных людей1. По замечанию А.В. Флори, «Иоанны
1 Общее отрицательное впечатление усилено хиатусом - пятью гласными буквами подряд - «хиатус» буквально переводится как «зияние», «провал». Он возникает на
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2008. Вып. 3
и Матфеи» - фактически означает: иуды (т.е. предатели): «Отчего Ты, Господи, невесел? // Где они, соратники Твои?». Смысл этот особенно актуален в виду мании преследования Сталина. Также эти имена обладают дополнительной коннотацией - презрительного обозначения евреев. Здесь Галич воспроизводит либеральные стереотипы «шестидесятников» (сейчас антисемитизм Сталина ставится под сомнение даже Роем Медведевым).
В стихотворении «Мы не хуже Горация» (1965) плюрализации подвергаются уже русские исторические или мифологические имена: Добрыни, Несторы, Пимены: «Что ж, зовите небылицы былями, // Окликайте стражников по имени!.. // Бродят между ражими Добрынями // Тунеядцы Несторы и Пимены». Добрыня - имя былинного богатыря, но Галич употребляет другие слова: небылицы, которые объявляются былями, т.е. подлинной историей. «Тунеядцы Несторы и Пимены» - это лживые историки славянофильского толка (фактически эти имена синонимичны упомянутым выше «Иоаннам и Матфеям», хотя и с иной авторской модальностью: ненависть к последним выражает Сталин, первых порицает сам лирический герой). Имя Добрыня теряет значение богатыря как защитника родной земли; богатырь деградирует до ражего2 стражника (можно сказать: «вертухая» - последнее слово встречается у Галича).
Само имя Добрыня, связанное с понятием «добро», приобретает противоположный смысл. Оно встречается также в стихотворении «Заклинание добра и зла» (14 июня 1974 г.), где происходит персонификация этических категорий «добро» и «зло». Добро в этом произведении наделено чертами сотрудников силовых структур, имеет своего Представителя (последнее существительное выступает в качестве «квази-имени» [5, с. 40], указывающего на безликость персонажа), и «надзирает» героя: «Всё причастно Добру, // Всё подвластно Добру, // Только с этим добрынею взятки не гладки». В последнем случае существительное добрыня обладает семантикой богатырь, но теряет черты личностности и потому антономазия оформлена орфографически.
Помимо отмеченного случая в стихотворении «Заклинание добра и зла» (14 июня 1974) автор использует антономазию с именем героини бретонского эпоса Фаты Морганы3: «Это дом и не дом. Это дым без огня. // Это пыльный мираж или фата-моргана». Антономазия наряду с нераспространёнными или слабо распространёнными предложениями создающими эффект статичных картин, отражает процесс осознания героем случившегося: «Не грусти! // Я всего лишь навек уезжаю // От Добра и из дома - // Которого нет!»
стыке «Всякие Иоанны», как, впрочем, появился бы при любом порядке имен апостолов.
2 Обратим внимание на то, что данный эпитет обладает у Галича резко отрицательной коннотацией - см. в Эпилоге поэмы «Размышления о бегунах на длинные дистанции»: «А в ответ Ей ражие долдоны // Отпускали шутки жеребячьи».
3 Фата-моргана - название особого миража на море. А. Савин отмечает, что по легенде Фата Моргана (в пер. с итал. «фея Моргана») - это «отвергнутая возлюбленная Ланцелота», которая «поселилась от огорчения на дне моря, в хрустальном дворце, и с тех пор обманывает мореплавателей призрачными видениями»[4].
В «Возвращении на Итаку» (1969) антономазии подвергается также имя Емеля в значении «простак» (см. ниже).
Выделяется единичный случай антономазии с античным именем в стихотворении «Песня по майора Чистова» (1966?): «Я спросонья вскочил -патлат, // Я проснулся, а сон за мной, // Мне приснилось, что я - атлант, // На плечах моих - шар земной!» В тексте стихотворения слово атлант пишется со строчной буквы, т.е. актуализируется переносное значение «силач», но в то же время связь с мифом об Атланте остаётся. Правда, держит он на плечах «шар земной», а не свод небесный. (Срав. с песней барда А. Город-ницкого «Атланты»: «Атланты небо держат // На каменных руках»). Нарицательное употребление мотивируется также тем, что атланты - наряду с кариатидами - означают еще и скульптуры (кстати, именно от этого образа отталкивается А. Городницкий, затем переходя к мифологическому значению слова, - чем мотивируется множественное число).
Существительное атлант употребляется в стихотворении дважды: в речи героя и в записи майора Чистова: «И открыл он моё досье, // И на чистом листе, педант, // Написал он, что мне во сне // Нынче снилось, что я атлант!..» (Отметим знак тире в первом случае, передающем эмотивность речи героя, и его отсутствие во втором, обусловленное неэмоциональностью майора Чистова).
В стихотворении «Песенка о Диком Западе, или письмецо в Москву, переправленное с оказией» (1976?) антономазия, связанная с плюрализацией, является одним из приёмов выражения духовной «дикости» Запада. Автор прибегает к плюрализации имени писателя и философа-экзистенциалиста Ж.-П. Сартра и использует его в значении «мошенник»:
Здесь, на Западе, Распроданном И распятом на пари, По Парижам и по Лондонам, Словно бесы, -Дикари!
Околдованные стартами Небывалых скоростей, Оболваненные Сартрами Всех размеров и мастей!
Множественное число придает выделенным словам обобщенно-аллегорический смысл западной культуры и цивилизации как таковой. Париж и Лондон в массовом сознании воспринимаются как ее оплоты, Ж.-П. Сартр -популярный писатель и мыслитель, придающий, по мнению Галича, «интеллектуальный шарм» буржуазному мещанству. Все три слова вовлечены в каламбурное обыгрывание: Парижи - пари (причем последнее слово омонимично французскому названию города), рифма распроданном - Лондонам, парономазия «стартами - Сартрами». Образы культуры, цивилизованности
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2008. Вып. 3
через игру слов соединяются с мелкими и низкими понятиями, помещены в контекст азарта и торгашества.
В творчестве А.А. Галича исследуемого периода антономазии могут подвергаться и женские имена. Так, в «Балладе о чистых руках» (1969) автор прибегает к окказиональной антономазии имени Ярославна. Этот классический образ величия русской княжны дан как вечное противостояние позиции «я умываю руки» (Ярославна стремилась омочить бобровый рукав в Кая-ле и омыть раны мужа):
Когда-то шумели, теперь поутихли, Под старость любезней покой и почёт... А то, что опять Ярославна в Путивле Горюет и плачет, - так это не в счёт. Уж мы-то рукав не омочим в Каяле, Не сунем в ладонь арестантскую хлеб. Безгрешный холуй, запасайся камнями, Разучивай загодя праведный гнев!4 Обращение к образам «Слова о полку Игореве» связано с реализацией смысловой оппозиции христианского отношения к чужому горю и позиции безверия, бездушия, приведшей к жестокому политическому шагу - введению осенью 1968 г. советских танков в Чехословакию: «А танки идут по вацлавской брусчатке // И наш бронепоезд стоит у Градчан!». Образ Ярославны в данном контексте является воплощением милосердия, которого лишены люди, описываемые Галичем.
В стихотворении «Занялись пожары» (1972) имя булгаковской Маргариты, как и имя Ярославны, подвергается ресемантизации и получает значение «любимая женщина, поддерживающая мужчину в его творчестве». Этот образ появляется в первой и пятой строфах - в плюральном и сингулярном значениях:
А мы утешаем своих Маргарит, Что рукописи не горят! Что - просто - земля под ногами горит, Горят и дымятся болота -И это не наша забота! (...) Усни, Маргарита, за прялкой своей, Множественное число обусловлено разными причинами. Это указание на типичность ситуации обыска, в которой находятся лирический герой и его семья. Также образ Маргариты может быть синтетическим: восходить еще и к героине «Фауста» Гете (одному из источников Маргариты булгаковской), к которому ближе вторая цитата. И, наконец, создание нарицательного смысла за счет плюрализации у Галича связано с негативными коннотациями. Контекст употребления имени Маргариты во множественном числе, по-
4 Последние две строки - образ фарисейства мещан, т.е. лицемерия с религиозным оттенком, о чем говорят соответствующие образы: безгрешный, камни (которые положат в «ладонь арестантскую» вместо хлеба), праведный гнев (против чехов).
видимому, относится к таким случаям (тема малодушия, желания спрятаться от действительности).
Автор обыгрывает образы из мира культуры и без плюрализации. Смысл их один: ирония над малограмотным обывателем. Название нестабильной элементарной частицы «мезон» в «Вечерних прогулках», наряду с плюрализмами из других текстов - «абрамчиками», «Иоаннами и Матфеями» - становится еще одним квази-этнонимом для евреев, на основе звукового сходства с еврейским именем Аарон: «- Все грешны на свой фасон, //Душу всем изранили! //Но уж если ты мезон, // То живи в Израиле!..» Это еще одна речевая характеристика невежественного и злобного антисемита. Аналогично в «Вальсе-балладе про тёщу из Иванова» (1965?) введение в курьезный контекст (с нарушением однородности понятий в составе сочинительного ряда) имени американского художника-абстракциониста Поллока: «Ох, и всыпали ему по первое... // По дерьму, спелёнутого, волоком! // Праведные (...), брызжа пеною, // Обзывали жуликом и Поллоком!». Такое объединение показывает позицию цензуры и способы борьбы с инакомыслием в живописи.
Объектом обыгрывания становятся также имена монархов - в плюральной и сингулярной форме. В «Балладе о том, как едва не сошёл с ума директор антикварного магазина № 22 Копылов Н.А., рассказанная им самим доктору Беленькому Я.И.» (декабрь 1966) антономазия является речевой характеристикой персонажа и обладает значением «тип предмета»: «А у нас товар - на любителя: // Павлы разные да Людовики. // А любителю - чем побитее, // Самый смак ему, что не новенький! // И ни-ни, чтобы по недомыслию // Спутать Францию или Швецию...» В строках «Павлы разные да Людовики» и «Спутать Францию или Швецию» случаи антономазии дополняются метонимией. Имена императоров выступают обозначением эпохи, к которой относится антиквариат, а Франция и Швеция - стран-изготовителей. Отметим, что если макротопонимы употреблены в форме единственного числа, то существительные Павлы и Людовики - в форме множественного. В случае с именем Людовик это возможно, т.к. здесь множественное число обозначает разные лица, называющиеся одинаково. Этого нельзя сказать об имени Павел. В данном случае множественное число означает вещи.
В «Балладе о прибавочной стоимости» (1964) автор прибегает к антономазии имени Эдик. Герой после получения наследства из Фингалии погрузился в угар ресторанного кутежа: «И какие-то две с перманентиком // Всё назвать норовят меня Эдиком». Именем Эдик, сокращённое от Эдуард -имя английских королей, наделяют героя, которого на самом деле зовут Владимир. Для советского сознания он - миллионер из Фингалии, т.е. принц.
Наконец, значение имен собственных может быть фразеологически связанным. Имена порождаются парономазией, т.е. звуковой игрой, и не указывают на людей. Такие случаи относятся к речи обывателей. Этот прием характеризует их как безликую толпу. В «Вальсе, посвящённому уставу караульной службы» (1965?) антономазия входит в состав фразеологизма «вроде Володи»: «Ни деньжат, мол, ни квартирки отдельной, // Ничего, мол,
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 2008. Вып. 3
нет такого в заводе, // И один ты, значит, вроде идейный, // А другие, значит, вроде Володи!» Сочетания «вроде идейный», «вроде Володи» обладают значением «неясности» [3, с. 85]. Имя собственное Володя, по мнению Р.П. Рогожниковой, в сочетании вроде Володи «используется как бы для рифмы (в рамках фразеологизма, а не стихотворения - Е.У.), поскольку оно созвучно по своему фонетическому облику слову вроде» [3, с. 85].
В стихотворении «Памяти Б. Л. Пастернака» (4 декабря 1966 г.) поэтом используется фразеологизм «Мели, Емеля!». Он основан не только на парономазии, значение имеет и само имя сказочного героя Емеля, обладающее отрицательной коннотацией «простота до глупости». Данная семантика уже вне фразеологического оборота как характеристика присутствует в другом стихотворении цикла о литераторах «Возвращение на Итаку» (1969). Имя дано в ряду однородных обращений персонажа к самому себе (солилок-виум), выражающих его низкую самооценку: «Щелкунчик, скворец, простофиля, Емеля, // Зачем ты ввязался в чужое похмелье?! // На что ты истратил свои золотые?»
К фразеологизированным употреблениям имен относится и оборот «петь лазаря», рассмотренный выше.
Итак, нами отмечено 29 случаев антономазии в 19 произведениях А.А. Галича исследуемого периода. Почти все они имеют прямую отрицательную коннотацию, а учитывая косвенные смыслы - все включены в отрицательные контексты. Великое всегда оттеняется ничтожным и пошлым, которое составляет «подавляющее большинство», которое иногда способно подавить и великое. Поэтому неслучайно у Галича многие слова, положительные изначально, перерождаются, приобретают плоский, обедненный, а иногда и противоположный смысл. А.В. Флоря назвал это «оффенбаховским» травестиро-ванием. Имеется в виду низведенная до сатирической оперетты античная мифология, в том числе гомеровский эпос. Аналогичное впечатление производят карикатурные апостолы, «добрыни» и т.п. Основное направление антономазии у Галича - движение от собственности к нарицательности, которая оформляется типично - через написание со строчной буквы - или косвенно -через плюрализацию. Возможны оба варианта («абрамчики», «лазари»). Тра-вестируются главным образом имена, вызывающие пиетет у большинства людей: апостолы, мифологические герои, деятели культуры. Это объясняется, прежде всего, изображением сознания мещан, для которых нет ничего святого. Но нельзя игнорировать тенденциозность текстов Галича, и его стремление придать речам и мыслям одиозных для него личностей антисемитский оттенок.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Александр Галич Песня об отчем доме: Стихи и песни с нотным приложением. -
М., 2003.
2. Квятковский А.П. Поэтический словарь / Науч. ред. И. Роднянская. - М., 1966.
С.45. Использован электронный вариант. // http://feb-web.ru.
3. Рогожникова Р.П. «Вроде Володи.» // Русская речь. 1976. №3. С.85.
4. Алексей Савин «Видения Фаты Морганы». Использован электронный вариант. // http://www.vokrugsveta.ru.
5. Флоря А.В. Русская стилистика. Ч.3. Морфология. - Орск, 2003. С. 40.
Поступила в редакцию: 01.07.07
A. V. Florya, H.Ju. Umetbaeva
Antonomasia in A. Galich's Poetry of the 1960-70s
Antonomasia in A. Galich's poetry of the 1960-70s is considered in the article. This artistic means is analysed and the peculiarities of its realization are determined on the level of images and different linguistic levels.
Флоря Александр Владимирович
Орский Гуманитарно-Технологический институт (филиал) Государственного образовательного учреждения Оренбургский Государственный Университет Оренбургская область г. Орск ул. Новосибирская д. 125 кв. 1. ald_1010@mail.ru
Уметбаева Елена Юрьевна.
Орский Гуманитарно-Технологический институт (филиал) Государственного образовательного учреждения Оренбургский Государственный Университет Оренбургская область г. Орск ул. Докучаева д.52 кв. 128. ald_1010@mail.ru
