CC BY
279
И С Т О Р И Я
УДК 94(47)"1917/1991" п.Ф. Алешкин
АНТИРЕЛИГИОЗНАЯ ПОЛИТИКА СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА И ПРОТЕСТНЫЕ НАСТРОЕНИЯ КРЕСТЬЯНСТВА
В условиях политики «военного коммунизма» 1918 - 1921 гг антирелигиозная деятельность Советского государства вызывала и порождала протестные настроения в крестьянской среде. Насильственные методы, применяемые к российскому крестьянству, которое составляло 80% населения страны, характерные в целом для политики «военного коммунизма», нашли отражение в мероприятиях Советского государства в отношении религии и церкви. Это проявилось в закрытии и разрушении церквей, экспроприации церковного имущества и церковных ценностей сельских приходов, изъятии метрических книг, арестах сельских священников, надругательствах над религиозными святынями и пр., что стало причиной повсеместного сопротивления крестьянства, выраженного в различных про-тестных формах.
В условиях перехода от «военного коммунизма» к нэпу в 1921 - 1922 гг. рецидивы методов прежней насильственной политики проявились и в антирелигиозной деятельности Советского государства, особенно в период кампании по изъятию церковного имущества. Однако доктринальная установка большевистской партии, связанная с задачей ликвидации религии и церкви в ходе строительства социализма, осталась нерешенной.
Ключевые слова: государство, антирелигиозная политика, крестьянство, «военный коммунизм», церковь, протест.
P.F. Aleshkin
THE ANTI-RELIGIOUS POLICY OF THE SOVIET STATE AND THE PEASANTRY PROTESTS
The author shows how the anti-religious activities of the Soviet state under the policy of «military communism» in 1918
- 1921 gave rise to protests among the peasants. The use of violence against Russian peasantry, which constituted 80% of the population, was typical for the «war communism» and manifested itself in the activities of the Soviet state in regard to religion and the church. This resulted in the closure and destruction of churches, the expropriation of church property and in rural parishes, seizures of parish registers, arrests of village priests, abuse of religious shrines and other. This caused widespread resistance of the peasantry that expressed itself in various protest forms. During the transition from «war communism» to NEP in 1921 - 1922 the former policy violent methods reappeared and lead to the anti-religious activities of the Soviet state, especially during the campaign to seize church property. However, the goal of the Bolshevik Party to eradicate religion and church during the building of socialism remained unsolved.
Key words: government, anti-religious policy, peasantry, «military communism», church, protest.
)($**;0#*+&-()&-%
Политика «военного коммунизма» в Советской России в 1918 - 1921 гг, основанная на государственной продовольственной диктатуре, продразверстке, трудовых мобилизациях, использовании насильственных методов в отношении российского крестьянства, которое составляло 80% населения страны, явилась причиной стихийного и массового крестьянского протеста. Особую остроту имел земельный вопрос.
Однако недовольство стратегией «военного коммунизма» в крестьянской среде усиливалось также антирелигиозной политикой Советского государства. Религия и церковь занимали в жизни крестьян важное место. Сельские священники традиционно пользовались значительным авторитетом. Церковь как самая массовая организация в огромной крестьянской стране воспринималась в качестве серьезной угрозы новому строю, поэтому Советская власть вела с ней беспощадную борьбу. Провозгласив в 1918 г. курс на отделение церкви от государства, большевистская власть встала на путь конфронтации по отношению к Русской православной церкви. Закрытие и разгром церквей, аресты и преследование духовенства, вскрытие мощей, надругательства над святыми местами, ликвидация монастырей и подобные мероприятия государственной власти не только отчуждали от нее население, но и вызывали возмущение.
Декрет СНК РСФСР от 23 января 1918 г «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» провозгласил принцип полного лишения религиозных организаций любой собственности: никакие церковные и религиозные общества не имели прав владения собственностью и прав юридического лица. Церковная собственность одним указом подверглась «национализации»: церкви и монастыри без их ведома оказались не собственниками, а лишь пользователями имущества, накопленного за десятилетия и столетия в основном за счет прихожан.
Характерно, что созданная в Наркомате юстиции в апреле 1918 г. комиссия для осуществления декрета об отделении церкви от государства стала называться «ликвидационной». Инструкция от 24 (30) августа 1918 г о порядке применения декрета предусматривала комплекс жестких конфискационных мер, включая изъятие капиталов, ценностей, другого имущества церквей и монастырей. Все это передавалось на баланс местных Советов [1, с. 21].
Однако сразу же осуществить экспроприацию церковных ценностей оказалось невозможно. В сельских регионах страны большинство населения в основном исповедовало православие, и в деревне негативно отнеслись к изъятию из храмов метрических книг. За отказ выдать книги сельские священники подвергались арестам и отдавались под суд. Верующие отказывались составлять договоры с властью («о передаче в пользование...») и описи церковного имущества. Такие случаи, например, произошли в Тверской губернии (Татарковская волость, Старицкий уезд). В селах Медведево и Збоево Ржевского уезда крестьяне избили представителей исполкомов, явившихся к ним объяснить значение и цель декрета. В обоих случаях большевики обвинили «церковников в контрреволюционной агитации». В Пошехонском уезде Ярославской губернии в связи с волнениями прямо у церкви были арестованы около 100 человек, трое были расстреляны без суда, 56 человек попали под революционный суд [6, с. 231].
Если в городах изъятие церковного достояния протекало быстро, в деревнях оно затянулось. В сравнении с городскими сельские приходы, как правило, отличались бедностью. Органы Советской власти получали многочисленные прошения (резолюции сельских сходов, скрепленные сотнями подписей крестьян) не трогать монастыри и церкви, не изымать церковное имущество - как пожертвованное верующими. Крестьянское население рассуждало следующим образом: поскольку церковный инвентарь, как и сами церковные постройки, приобретались на пожертвования многих поколений сельских прихожан, поэтому должны достаться им - если продавать имущество, то не в пользу государства. Национализация церковной собственности вызывала ожесточенный протест верующих.
В селе Красное Костромской губернии 13 февраля 1918 г. произошло сильное крестьянское волнение. Весной 1918 г. в Раифской пустыни Соловецкого округа толпа крестьян бросила в огонь шестерых коммунистов, пришедших национализировать церковное имущество. В селе Благовещенское (Муромский уезд Владимирской губернии) женщины узнали, что местную церковь большевики хотят отобрать под совет. Весть быстро облетела село, женщины ворвались в помещение, где проходило заседание кооперативного собрания, разогнали президиум, а бумаги и протокол порвали на мелкие клочки. В октябре 1918 г с резким сопротивлением советскому декрету выступили верующие Орловской области [6, с. 231, 237].
В обращении к советскому правительству 13 октября 1918 г. патриарх Тихон писал: «Сначала под именем «буржуев» грабили людей состоятельных, потом, под именем «кулаков», стали уже грабить и более зажиточных и трудолюбивых крестьян, умножая таким образом нищих, хотя вы не можете не сознавать, что с разорением великого множества отдельных граждан уничтожается народное богатство и разоряется сама страна. Соблазнив темный и невежественный народ возможностью легкой и безнаказанной наживы, вы отуманили его совесть и заглушили в нем сознание греха, но какими бы названиями ни прикрывались злодеяния, - убийство, насилие, грабеж всегда останутся тяжкими и вопиющими к небу об отмщении грехами и преступлениями» [4, с. 72].
Примеров волнений и выступлений крестьянства, связанных с религиозными причинами, было немало. В их числе восстания в Покровской волости Наровча-товского уезда Пензенской губернии в январе 1920 г., в Нижнедевицком уезде Воронежской губернии в июле 1920 г Значительное число выступлений на религиозной почве отмечалось в Тамбовской, Воронежской, Курской губерниях, в Верейском, Рузском уездах Московской губернии, в Варнавинском уезде Костромской губернии [3, с. 123]. Широкое распространение получили отказы от мобилизации в Красную армию по религиозным причинам.
Особняком в массе крестьянских выступлений стоит волнение в селе Большой Азясь Краснослободского уезда Пензенской губернии в феврале-марте 1919 г., названное властями «монархическим». В этом селе некто Дмитрий Фокин создал религиозную секту под названием «Новый Израиль», которая по-своему интерпретировала религиозные постулаты христианства. Трактовка Евангелия в новом духе сочеталась с монархическими идеями. Царь объявлялся миропомазанником и наместником
Христа. Православная церковь не просто отрицалась -ставилась задача уничтожить Церковь. Управлять миром призывался наследник царя Алексей как представитель рода Романовых. 28 февраля толпа около трех тысяч человек с пением пасхальных гимнов, с флагами отправилась в близлежащий женский монастырь в 5 км от села. Толпа была разогнана местными властями при помощи православных крестьян из окружающих деревень, «вооруженных кольями». Столкновения привели к жертвам. Фокин (своеобразный местный поп Гапон) был публично расстрелян [2, с. 88 - 89].
В марте 1919 г. произошло восстание на религиозной почве в Н.-Матренской волости Усманского уезда Тамбовской губернии. Члены сельского Совета села Пластинок попытались забрать метрические книги - пошел слух, что пьяные сельсоветчики отбирают святые предметы в церкви, кресты, Евангелие, кто-то ударил в колокол, собралась толпа, выгнали совет из церкви и некоторых побили. Вызванным отрядом были арестованы несколько человек [5, с. 121 - 123].
22 ноября 1919 г. в селе Казанка Скопинского уезда Рязанской губернии произошло восстание крестьян, порожденное распространившимися слухами о закрытии местной колокольни. В мае 1920 г. крестьяне села Ярул Канского уезда Красноярской губернии воспротивились попытке местной власти арестовать священника, ударили в набат, разогнали волревком и милицию [5, с. 223, 297].
Одной из причин «вилочного восстания» в январе
- марте 1920 г. в Казанской, Уфимской, Самарской, Симбирской губерниях было недовольство крестьян проводившейся в деревне антирелигиозной политикой Советской власти, сопровождавшейся закрытием церквей и мечетей, насилиями над священнослужителями. В татарских селах проводили принудительную мобилизацию мулл, брали их в качестве заложников за невыполнение государственных повинностей, закрывали базары [5, с. 756].
Религиозные выступления в деревне, направленные против большевистской власти, носили локальный и вторичный характер: земля и хлеб - вот что было основными объектами борьбы в деревне и отчуждало крестьянское население от советского государства.
Духовенство по объективным причинам не могло активно поддерживать большевистское государство. Многие из сельских священников поддерживали крестьянские восстания, причем не только в качестве рядовых участников, но и руководителей. Монастыри, церкви и церковные помещения нередко становились местами хранения оружия и убежищем для повстанцев. Священники вели активную агитацию, скрытую или явную, против новой власти. Советскую власть они считали порождением антихриста и поэтому незаконной. Причина подобной позиции духовенства заключалась в политике Советской власти по отношению к церкви. В большинстве своем сельские священники негативно отнеслись к декретам большевиков о свободе совести и вероисповедания и об отделении церкви от государства и школы от церкви. Данная тема постоянно звучала в антисоветских проповедях и агитации духовенства. Политика большевиков по отношению к церкви вызвала недовольство и у крестьян, нередко становясь одной из причин массовых крестьянских восстаний. Но неверным является мнение о том, что духовенство представляло
собой реакционную массу, противостоявшую революционному строительству Советской власти.
В 1920 г. по мере укрепления позиций Советской власти наблюдалось изменение отношения к власти со стороны части сельского духовенства. Более того, лояльные по отношению к Советской власти священники привлекались органами ВЧК к сотрудничеству и выполняли их поручения. Так, курские чекисты в 1920 г докладывали, что в губернии в среде духовенства сложилось направление, которое можно назвать «советским». Эта часть священников старалась, отмечалось в тексте сообщения, разъяснить темным массам пользу проводимой политики Советской власти [5, с. 35]. Отмечались факты добровольной записи священников на общественные работы.
Показателен пример Пензенской губернии. В 1918
- 1920 гг. Пензенская губчека арестовала в общей сложности 5 520 человек, в числе которых значились 59 представителей духовенства. Основные аресты пришлись на 1918 г. - 35 священнослужителей, из которых 14 были расстреляны. В 1920 г. арестованы лишь 8 представителей духовенства, расстрелы прекратились (для сравнения: в этом же году ЧК арестовала 9 чекистов и 27 коммунистов) [5, с. 313, 316].
В информационных сводках местные органы ВЧК докладывали: духовенство открыто не выступает, за каждым шагом священников следят компетентные органы, но тяготение крестьян к церкви по-прежнему значимо. Любопытный пример: крестьяне Покровского прихода села Соколовское Тюменской губернии на сельском сходе постановили: «Осмеливаться коленопреклонно просить Народную власть не допускать насилий над православным духовенством, которое нам необходимо» [5, с. 318].
Даже в условиях перехода к нэпу антирелигиозная политика Советского государства не претерпела изменений. Рецидивы политики «военного коммунизма» в полной мере проявились в период кампании по изъятию церковного имущества. Стихийное бедствие, обрушившееся на Россию в 1921 г., - массовый голод в Поволжье и других регионах - было использовано для проведения масштабной, в рамках всей страны, кампании по изъятию церковного имущества. Цель ее для населения декларировалась как необходимость получения средств для оказания помощи голодающим. Однако помимо этого, у данной акции были другие задачи: создание материального фонда для укрепления государства, а также подрыв основы могущества церкви.
Декрет ВЦИК об изъятии церковных ценностей от 16 (23) февраля 1922 г. по своему характеру напоминал методы централизованной государственной продразверстки. Этот документ отразил накопленный государственной властью опыт времен «военного коммунизма». Именно он создал юридическую основу для масштабной акции по разграблению церквей и монастырей, параллельно - по разгрому Русской православной церкви. Этот декрет решительно утверждал замену добровольных церковных пожертвований на насильственное изъятие церковных ценностей органами власти. На практике главной задачей становилось не спасение жизней голодающих, а ускоренная ликвидация церкви как таковой. Изъятию из храмов подлежали все драгоценные церковные вещи, в том числе богослужебные церковные предметы.
Информационные сводки ГПУ дают представление о повсеместном недовольстве крестьянства изъятием ценностей, формах крестьянского сопротивления, отношение к кампании по изъятию церковных ценностей во многих губерниях характеризуется как «враждебное» или даже «тревожное». В голодающих губерниях и духовенство, и крестьяне относились к изъятию церковных ценностей более лояльно.
Доктринальная установка большевистской партии, связанная с задачей ликвидации религии и церкви в ходе строительства социализма, осталась не выполненной. Советское государство, декларировавшее власть
рабочих и крестьян, в сфере антирелигиозной политики столкнулось с массовым и повсеместным протестом.
1. Архивы Кремля: в 2 кн. М.; Новосибирск, 1997. Кн. 1. Политбюро и церковь. 1922 - 1925 гг.
2. Крестьянское движение в Поволжье. 1919 - 1922 гг.: документы и материалы / под ред. В. Данилова и Т. Шанина. М., 2002.
3. Осипова Т.В. Крестьянский фронт в гражданской войне // Судьбы российского крестьянства. М., 1996.
4. Родина.1990. № 6.
5. Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Документы и материалы. М., 2000. Т. 1. 1918 - 1922.
6. Степанов В. Свидетельство обвинения: в 3 кн. М., 1993. Кн.2.
УДК 94(470.4)"1965-1985" а.В. Захаров
УЧРЕЖДЕНИЯ КУЛЬТУРЫ В СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЕ СЕЛЬСКИХ РАЙОНОВ в 1965 - 1985 годы (на материалах областей Поволжья)
Цель настоящей статьи - рассмотреть деятельность системы учреждений культуры в сельской местности. Объектом исследования явились сельские учреждения культуры и их просветительская деятельность. Предметом исследования стала управленческая деятельность государственной власти и органов местного управления в процессе создания сети культпросветучреждений в Астраханской, Волгоградской, Куйбышевской и Саратовской областях. В работе использованы проблемно-хронологический и системный методы изучения материалов. Сделан вывод о том, что к середине 1980-х гг. КПСС ослабила свою деятельность в сфере организации культурной жизни села. Материалы настоящей статьи могут быть использованы студентами-историками на семинарских занятиях по спецкурсу, при написании учебных пособий по истории советского периода.
Ключевые слова: село, социальная политика, культура, клуб, библиотека, духовная жизнь, ценности.
A.V. Zaharov
CULTURE ESTABLISHMENTS IN THE SOCIAL STRUCTURE OF RURAL AREAS in 1965 - 1985 (based on the data from the Volga region)
The purpose of the paper is to consider the activities of cultural institutions in rural areas. The objects of the study are rural cultural institutions and their educational activities. The subject matter of the study is the state control and local authorities management in the process of creating a network of educational establishments in Astrakhan, Volgograd, Kuibyshev and Saratov regions. The author uses a problem-chronological and systematic methods of research. It is concluded that by the mid-1980s the Communist Party has weakened its control in the sphere of cultural life in the village. The results and findings may be used by students of history for special seminars, when writing textbooks on the history of the Soviet period.
Key words: village, social policy, culture, club, library, spiritual life, values.
Сегодня мы не можем отрицать, что благодаря последовательному осуществлению социальной политики КПСС советская деревня достигла довольно значительных успехов в области культурного строительства. Под воздействием городской культуры в сельской местности все прочнее утверждались общие с городом черты образа жизни. Это проявлялось, в частности, в устойчивой ориентации жителей села на удовлетворение духовных интересов, в их стремлении с пользой проводить досуг приобщиться к достижениям литературы и искусства. Радио, телевидение становились неотъемлемой частью обыденной жизни сельского населения и во многом способствовали духовному развитию молодежи. Наиболее массовыми очагами культурной жизни стали клубные
учреждения. В 1967 г в сельской местности страны действовало 112 тыс. клубов, в которых функционировало 180,6 тыс. кружков художественной самодеятельности, где занимались 2,6 млн человек [6, с. 280]. Здания многих клубов были выстроены по типовым проектам, в них имелись просторные зрительные, а также читальные залы, комнаты для занятий кружков художественной самодеятельности. Вместе с тем надо признать, что часть из этих культурных центров размещалась в плохо приспособленных помещениях, где подчас недоставало мебели, отсутствовали музыкальные инструменты. Чтобы убедиться в этом, достаточно полистать областные газеты, датированные концом 1960-х гг. Например, в заметке о состоянии клубов в Новоаннинском районе Вол-
