CC BY
54
УДК 94 (474) "1914/1918" ББК 63.3(2Приб) «1914-1918» А 65
00!: 10.24411/2409-1413-2020-10067
Наталия Андреева
АНТИНЕМЕЦКАЯ КАМПАНИЯ И ПРИБАЛТИЙСКИЕ НЕМЦЫ В ПЕРИОД ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
АННОТАЦИЯ
В статье рассматривается антинемецкая кампания, развернутая с началом Первой мировой войны консервативной и правой прессой, и ее влияние на отношение общества к российским немцам и, в частности, к немецкому населению Прибалтийских губерний. Особое внимание уделено политике военной и гражданской администрации в этих губерниях применительно к прибалтийским немцам, а также тому, как Первая мировая война обострила конфликт между эстонцами и латышами — с одной стороны и немецким населением Прибалтики — с другой.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
Первая мировая война; прибалтийские немцы; межнациональные отношения; политика военной администрации; политика правительства; Прибалтика; эстонцы; латыши; патриотизм; антинемецкая кампания; пресса; шпионаж; А.М. Ренников; А.П. Тупин; Ф. Пурталес; Н.А. Маклаков; И.Л. Горемыкин; А.Ф. Мейендорф.
НАЧАЛО Первой мировой войны вызвало в Российской империи небывалый, в полном смысле этого слова патриотический подъем, охвативший практически все ее общественные слои. Многочисленные мемуаристы вспоминают о том, что вопреки политическим и идеологическим разногласиям, российское общество в первые дни войны объединилось вокруг царя и престола.
Огромная патриотическая манифестация в Петербурге 20.07.1914 г. произвела неизгладимое впечатление на посла Французской республики в России М. Палеолога. Тысячи людей собрались в тот день на Дворцовой площади и близ нее в ожидании, когда Николай II объявит высочайший манифест о вступлении Российской империи в войну. Перед дворцом
Палеолог М. Царская Россия накануне революции. М., 1991. С. 62.
Врангель Н.Н. Дни скорби. Дневник 1914-1915 гг. СПб., 2001. С. 19.
Джунковский В.Ф. Воспоминания. М., 1997. т. 2. С. 375.
Милюков П.Н. Воспоминания. М., 2001. С. 481.
Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата. М., 1991. С. 139-140.
Там же. С. 140.
Гиппиус З. Дневники. Кн. 1. М., 1999. С. 386.
теснилась «бесчисленная толпа с флагами, знаменами, иконами, портретами
царя»1. о
О настроении тех дней среди петербуржцев писал в своем дневнике .s
известный искусствовед барон Н.Н. Врангель. После объявления войны, g
по его словам, Петербург охватили невиданные прежде «волнение и энту- s
зиазм»2. .s
о
Энтузиазм и единение нации перед лицом внешней угрозы ощуща- g лись не только в столице, но и во всей Российской империи. Как вспоми- с: нал товарищ Министра внутренних дел В.Ф. Джунковский, объявление о Первой мировой войны вся Россия встретила «с огромным энтузиазмом», й прежние «распри» ушли далеко на второй план, уступив место «единодуш- ш ному» желанию «поддержать честь и достоинство России»3. ^
О многочисленных проявлениях «энтузиазма», причем не только ш «казенного», в особенности в начале войны, как и о том, что она была ш популярна в российском обществе, свидетельствовал в своих воспомина- о ниях и видный политик, лидер кадетской партии П.Н. Милюков4. 's
«Вместо того, чтобы вызвать революцию, война теснее связала государя < и народ, — не без очевидного сожаления отмечал в мемуарах английский посол в России Д. Бьюкенен. — Рабочие объявили о прекращении забастовок, а различные политические партии оставили в стороне свои разногласия. В чрезвычайной сессии Думы, специально созванной царем, лидеры различных партий < наперерыв объявляли правительству о своей поддержке, в которой отказывали ему несколько недель тому назад»5. Бьюкенен вполне обоснованно объяснял это надеждой либеральных и прогрессивных партий на то, что в ответ на их лояльность престолу «сверху» последуют новые конституционные ^ реформы6. I
Однако эти надежды оказались преждевременными: «священное единение» вскоре было нарушено, причем не по вине российской общественности и политической оппозиции.
Вместе с патриотическим подъемом росли и антинемецкие настроения. Характерно в этом отношении наблюдение писательницы З.Н. Гиппиус, которая отмечала в своем дневнике: «Писатели все взбесились. К. пишет у Суворина о Германии: "...надо доконать эту гидру". Всякие "гидры"теперь исчезли, и "революции", и "жидовства", одна осталась: Германия»7.
Ненависть к врагам внешним, «германцам», часть патриотически настроенной общественности в полной мере испытывала и по отношению к своим соотечественникам — российским немцам — к колонистам,
LQ
1 С
о. 1=
немецкому населению российских городов и Прибалтийских губерний, о считая их врагами внутренними — предателями и шпионами.
Антинемецкие настроения в обществе подогревали сообщения прес-§ сы о некорректном обращении с российскими подданными, в том числе ^ с членами императорской фамилии в Германии, не всегда достоверные и обраставшие самыми невероятными подробностями. Своего апогея си-§ туация достигла 22.07.1914 г., когда в столице заговорили о погроме росс сийского посольства в Берлине.
0 Патриотическая демонстрация, проходившая в этот день в Петербур-Ц ге, переросла в немецкий погром. Демонстранты разгромили посольство щ Германии на Исаакиевской площади, претившее еще со времени своей з постройки архитектурному вкусу петербуржцев. Им не нравилось мрачное, массивное здание «циклопической» каменной кладки в стиле нео-
ш классицизма с огромной колоннадой из темно-красного гранита и в осо-д бенности конная группа над его фасадом работы берлинского скульптора '1 Э. Энке.
^ Обнаженные фигуры «тевтонов» по соседству с Исаакиевским собором
ш казались оскорбительными для чувств верующих. Менее религиозные из горожан придавали этой группе символическое и также оскорбительное ^ значение: видели в ней Германию, ведущую под уздцы «укрощенную»
1 Россию. с
^ Подобное мнение о германском посольстве встречается и у Палеолога:
2 «Отвратительное, как произведение искусства, строение это очень символич-
< но: оно утверждает с грубой и шумной выразительностью желание Германии Ё^ преобладать над Россией»8.
ш «Патриотически» настроенным манифестантам немецкое посольство
¡Е казалось воплощением ненавистного германизма, на которое они обру-
< шили свой гнев. Охранявшие его полицейские не смогли, а может быть, ............ не захотели, сдержать толпу, состоявшую преимущественно из рабочих
[2 и подростков.
По свидетельству Палеолога, ворвавшись в особняк, «чернь <...> била стекла, срывала обои, протыкала картины, выбросила в окно всю мебель, в том И числе мрамор и бронзу эпохи Возрождения, которые составляли прелестную Р частную коллекцию Пурталеса»9.Из здания вынесли портреты императора 1 Вильгельма II и тут же сожгли их на костре.
Посольство подверглось полному разгрому. В довершение с фасада попытались сбросить бронзовую конную группу, но упала лишь одна фигура «тевтона», а другая повисла, зацепившись за выступ крыши. На чердаке погромщики обнаружили труп сотрудника посольства, переводчика А. Каттнера, оставленного после отъезда немецких дипломатов присматривать за зданием и готовить к отправке последние посольские
8 Палеолог М. Указ. соч. С. 65.
9 Там же. С. 65.
10 Врангель Н.Н. Указ. соч. С. 25.
11 Broedrich S. Kampf um deutschen Lebensraum. [Buchholz], [1987]. S. 484.
12 Dokumentesammlung des Herder-Instituts e. V. (Документальное собрание Института Гердера, Марбург, ФРГ). 100 Kügelgen. Heft № 4. Bl. 26-27. В делах Документального собрания Института Гердера отсутствует пагинация, поэтому ссылки на листы даются условно.
документы. Хотя по городу сразу же стали распространяться слухи о том,
что демонстранты нашли в германском посольстве тело убитого немца- '§
ми русского мужчины и «радио-телеграф, помещавшийся будто бы в герман- .s
ском штандарте на крыше здания»10. Сам телеграф никто не видел, но весь g
Петербург упорно говорил о нем. s
Лично знакомый с Каттнером прибалтийско-немецкий политик
С. Бредрих, считал виновным в его гибели немецкого посла в России §
Ф. Пурталеса.Несмотря на протесты Каттнера,опасавшегося за свою жизнь, ^
тот оставил его в Петербурге в качестве управляющего зданием посольства §
и этим, по мнению Бредриха, фактически обрек на верную смерть. Ц
Самого же Пурталеса огорчала отнюдь не гибель сотрудника посоль- ^
ства, а утрата своей коллекции фарфора. При встрече он поинтересовался з
у Бредриха, не считает ли тот, что министр внутренних дел Н.А. Макла- ¡^
ков из личной ненависти к Пурталесу приказал разгромить немецкое ш
посольство, а заодно разбить его «чудесную» коллекцию. Удивленный д таким вопросом собеседник ответил с долей сарказма, что вся Россия,
конечно, знала о приказе Маклакова: первым делом разбить фарфор не- ^
мецкого посла. Пурталес, не заметив в словах Бредриха иронии, сказал, ^
что предчувствие его в этом отношении не обмануло11. i=
Кроме германского посольства 22.07.1914 г. в Петербурге пострадали ^
и немецкие, как считала толпа, торговые заведения на Невском проспек- 1
те, а также редакция старейшей российской газеты на немецком языке ^
«Sankt-Petersburger Zeitung», с которой сорвали вывеску и разбили окна. 2
Для того чтобы пресечь погромы, 23.07.1914 г. петербургский градона- <
чальник князь А.Н. Оболенский вынужден был издать особое распоряже- J
ние. В соответствии с ним в столице запрещались любые демонстрации, ш
манифестации и шествия, в том числе патриотические. Наряду с этим s
градоначальник напоминал, что личность и имущество иностранных <
подданных, также как и остальных ее жителей, находятся под защитой ............
закона. Нарушителям общественного порядка Оболенский грозил «самы- ™ ми решительными мерами воздействия»12. Возымело ли действие это распоряжение или «патриотический подъем», достигнув пика, сам собою
пошел на спад, не вполне ясно, однако антинемецкие демонстрации на ü
петербургских улицах вскоре прекратились. Р
События в столице во многом повлияли и на ситуацию в Прибал- 1 тийских губерниях, обострив еще более обусловленное социально-политическим и экономическим неравноправием враждебное отношение эстонцев и латышей к прибалтийским немцам. Так, курляндский губернатор С.Д. Набоков (брат лидера кадетов В.Д. Набокова и дядя писателя
В.В. Набокова) сообщал в отношениях 29.07.1914 г. министру внутренних о дел Н.А. Маклакову и 27.08.1914 г. начальнику Главного управления по делам печати С.С. Татищеву о том, что в крае ширилась агитация с при-§ зывами к латышам расправиться с немцами в отместку за карательные | экспедиции в период революции 1905-1907 гг. Набоков считал положение весьма серьезным и не исключал того, что прибалтийское дворянство £ могло вновь подвергнуться погромам13.
с Стремясь не допустить беспорядков, он обнародовал 23.07.1914 г. объ-
о явление о преступности действий, направленных против немецкого ш населения Курляндской губернии. При этом Набоков подчеркивал, что оо прибалтийские немцы как граждане Российской империи находятся э- под защитой ее закона. Объявление подобного содержания издал также ш 2.08.1914 г. главный начальник Двинского военного округа А.Е. Чурин. ш Наряду с этим были приняты меры в отношении ряда местных органов о печати, возбуждавших антинемецкие настроения. Эти верные и своевре-¡Е менные действия местной администрации несколько разрядили обста-
< новку и позволили предотвратить насилие в отношении прибалтийских ^ немцев14.
^ С началом Первой мировой войны ситуация для остзейцев склады-
§ валась неблагоприятно. Несмотря на поддержку внешнеполитического
< курса правительства, заявленную в Думе их представителями, прибал-| тийских немцев с первых же дней войны подозревали в нелояльности,
симпатиях к врагу и шпионаже. Антинемецкие настроения в обществе
с зс
в особенности усиливала кампания, развернутая влиятельными кон-^ сервативными органами печати — «Новым временем», «Вечерним врезе менем» и правой прессой, создававшими образ российского немца как ^ внутреннего врага.
............ Организаторами и активными участниками этой кампании были
га журналисты А.М. Селитренников (А. Ренников), А.П. Тупин (в 1916 г. всту-g пивший добровольцем в латышский стрелковый батальон), А.М. Оссен-5 довский (М. Чертван). Последнему, кстати, приписывается изготовление с фальшивок, известных как «документы Сиссона», изобличавших руко-¡5 водство большевиков в связях с германским Генеральным штабом. □с В своих статьях эти журналисты «разоблачали изменников» — при-
балтийских немцев, повторяя при этом из номера в номер одни и те же обвинения. Они, например, писали о том, что пасторы якобы сигнализируют неприятелю огнями с колоколен кирх, выкрашенных на взморье в яркие цвета для ориентации вражеской морской артиллерии, о «тайных съездах» баронов, об их лесничих — германских подданных, которые будто бы агитировали местных жителей не подчиняться властям
13 Подробно об этом см.: Андреева Н.С. Прибалтийские немцы и российская правительственная политика в начале XX в. СПб., 2008. С. 221.
14 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 270. Оп. 1. Д. 91. Л. 5, 14об.; Д. 92. Л. 59.
15 Прибалтийский край и война: материалы из русской печати за август, сентябрь и октябрь 1914 г. / Под ред. А.П. Тупина. Пг., 1914. С. 31, 33.
По трактовке «немецкого вопроса» к публикациям А. Ренникова и А.П. Тупина близки следующие издания: Сергеев И.И. Мирное завоевание России немцами. Пг., 1917; Виграб Г.И. Прибалтийские немцы: Их отношение к русской государственности и к коренному населению края в прошлом и в настоящем. Юрьев, 1916; Резанов А.С. Немецкое шпионство.Пг., 1915; Мансырев С.П. Немецкое засилье и правила 2-го февраля 1915 г. Пг., 1915.
16 Ренников А. В стране чудес. Правда о прибалтийских немцах. Пг., 1915. С. 7.
17 Там же. С. 96, 98.
18 Андреева Н.С. Прибалтийские немцы и российская правительственная политика. С. 222-223.
и устраивали в имениях сигнальные сооружения и площадки для по- ^
садки «цеппелинов»15. о
ш
О вражеских аэропланах и «цеппелинах» эти журналисты писали ^
в особенности часто. Немецкие аэропланы, по их словам, чуть ли не §
ежедневно пролетали над Ригой. Один из них якобы видели над дачей ц
барона Будберга, причем аэроплан «сигнализировал сверху неизвестно ^
кому непонятными огнями». Чаще всего «цеппелины» «появлялись» над 2
ш
имением Альт-Шваненбург баронессы Вольф, в замужестве графини Цеппелин. Они не случайно пролетали над этим местом: как утверждали ° публицисты, на доходы от этого имения был построен первый такой ле- ш тательный аппарат16. ^ По словам Ренникова, аэроплан прилетал и в имение Загниц графа =г Берга к огромному забору, выкрашенному белой краской. Вблизи Мари- ^ енбурга, в Лубане тоже было неспокойно: «крестьяне много толкуют о про- ^ летающих мимо "воздушных машинах". Говорят, будто однажды к местному помещику направлялся в имение аэроплан, и крестьяне хотели даже стрелять». н Однако урядник не позволил им этого сделать, предположив, что «к барону го- 2
17 ^
сти летят»17. о-
Несмотря на свою комичность, а зачастую и очевидную абсурдность, ^
эти обвинения тем не менее послужили поводом для следствия. По фак- ^
там о якобы изменнической деятельности остзейцев,о которых сообщали ¡=
печать и депутаты Государственной думы С.П. Мансырев, Я.Ю. Гольдман <
и И.М. Раамот в записках на имя министра внутренних дел и предсе- § дателя Совета министров, а также частные лица, Департамент полиции
проводил тщательное расследование. ¡^
Сведения о полетах аэропланов и дирижаблей в Лифляндской губер- ^
нии в августе 1914 г. проверяли чины Отдельного корпуса жандармов. Как <
отмечалось в их рапорте, расследования «по каждому отдельному случаю, не ............
давали ни разу результатов», а источником информации об этих полетах [2 служили «народная молва» и слухи, «не имевшие под собой реальной почвы».
При этом «в каждом отдельном случае» жандармские чины убеждались ^
в том, что эти слухи возникали «на почве массового психоза под влиянием |
переживаемых военных событий и <...> жажды мести туземного населения ¡5
к немцам»18. 1
Результаты расследования доказали ложность обвинений, выдвину-§ тых против прибалтийских немцев. Однако условия военного времени и секретность боевых операций не позволяли обнародовать выводы след-§ ствия и снять таким образом подозрения с остзейцев, поэтому в обществе
о.
ц многие их по-прежнему продолжали считать изменниками и предателями.
о
£ Один из наиболее активных участников антинемецкой кампании != в прессе Реннников почти сорок лет спустя в своих воспоминаниях по° каялся в том, что слишком увлекся малоправдоподобными историями,
которые ему рассказывали эстонцы и латыши, и фактически оклеветал ш прибалтийских немцев. Ренникову нравилось, что его антинемецкие =г брошюры активно раскупались, и он потворствовал публике, жаждавшей ^ «разоблачений»19. Эта же неразборчивость, вероятно, привела его в пери-^ од немецкой оккупации Франции к сотрудничеству в пронацистском 3 органе — газете «Парижский вестник», чему, кстати, отнюдь не мешала н присущая Ренникову неприязнь к немцам.
¡2 Вопреки своим утверждениям периода Первой мировой войны по
| прошествии времени Ренников признал российских немцев «политиче-^ ски наиболее надежным элементом» из всех национальностей Российской 1 империи. При этом он в особенности подчеркивал их русский патрио-¡3 тизм, в котором российским немцам отказывали правые публицисты, < отметив, что «многие граждане с немецкими фамилиями бывали гораздо больше русскими патриотами, чем Ивановы и Сидоровы»20. э- Однако запоздалое раскаяние Ренникова не могло помочь людям, ко-
торых он оклеветал и которые по его вине были арестованы и высланы из ^ Прибалтийских губерний или подверглись общественному порицанию как пособники врага.
Кроме нелояльности, «патриотическая» печать обвиняла прибалтийско-немецкое дворянство в сохранении «феодальных пережитков» — т. н. особого остзейского порядка, под которым понимались сословные привилегии и автономия рыцарств — дворянских обществ Прибалтийских губерний. Хотя к началу ХХ в. этот порядок был существенно ограничен и отнюдь не все представители прибалтийско-немецкого дворянства принадлежали к числу его сторонников. Среди них встречались и принципиальные противники остзейских привилегий, причем, как отмечал историк Я. Зутис, остзейцы никогда не были решающим фактором в делах общегосударственного значения и во всей своей совокупности не представляли большой политической силы21.
ш с
19 Ренников А.М. Минувшие дни. New York, [1954]. С. 255. Ср. Хутарев-Гарнишевский В.В. Призраки измены. Русские спецслужбы на Балтике в воспоминаниях подполковника В.В. Владимирова, 1910-1917 гг.: Сб. воспоминаний и документов. М., 2019. С. 94-95, 97.
20 Ренников А.М. Минувшие дни. С. 254.
21 Зутис Я. Остзейский вопрос в XVIII в. Рига, 1946. С. 8.
22 Ренников А. В стране чудес. С. 93.
23 Елпатьевский С. Охота на немцев (Из общественных настроений) // Русские ведомости. 1914.10.12. № 235; Философов Д. Под байонетами // Речь. 1914.10.11. № 274. Цит. по: Дополнительные материалы к книгам А. Ренникова «В стране чудес» и А.Тупина «Прибалтийский край и война»: Голоса балтийских немцев и отзывы русской печати / С предисл. чл. Гос. думы бар. А.Ф. Мейендорфа. Венден, 1915. С. 177-178, 138.
24 Патрашкин С. Близкая родня // День. 1914.10.15. № 280. Цит. по: Дополнительные материалы. С. 153.
Тем не менее под пером «патриотически настроенных» публицистов прибалтийско-немецкое дворянство превращалось в жестоких, нелюди- о мых и невежественных «феодалов». «В глухих лесах, окопавшись канавами, ^ окружив себя высокой оградой, вдали от любопытного глаза презренной черни, раз- § бросались по Прибалтийскому краю уединенные замки гордых немецких дворян. ц Ничтожные латыши, эти пасынки европейской истории, не смеют переступить ^ границ грозных феодальных владений. Издали, с какого-нибудь пригорка, видят они зубцы грозных башен, шпицы и флагштоки, и трепещет их душа, и стучат ^ от страха стиснутые зубы...» — писал Ренников, исподволь внушая чита- о телю, что феодализм в Прибалтике начала XX в. есть «живая реальность»22. ш Между тем не все отечественные публицисты разделяли мнение Рен- т никова и его националистически настроенных коллег о российских нем- д-цах и «немецком вопросе» в целом. В острую полемику с ними по этому ш вопросу вступили, в частности, представители кадетской прессы — жур- ^ налисты С.Т. Григорьев (С. Патрашкин), Л.М. Клячко (Л. Львов), А.С. Ланде о (Изгоев), Д.В. Философов, К.И. Чуковский, С.Я. Елпатьевский и др. ¡Е
В своих публикациях они резко отзывались о книге Ренникова < «В стране чудес», рассчитанной, по их мнению, «на худшие инстинкты ^ толпы», и сравнивали антинемецкую кампанию с травлей евреев в пра- ^ вой печати: «поражает здесь аналогия с недавней государственной задачей § националистического лагеря, — борьбой с еврейством. Та же система облавы, < тот же розыск, где, в каких финансовых предприятиях участвуют евреи <...>, | то же стремление устранить евреев от всякой общественной деятельности, искоренить их из России, а если можно, то и из Европы».
Подчеркивая лояльность российских немцев, кадетские публицисты указывали на то, что многие из них добровольцами пошли на фронт. «Возьмите официальные списки раненых. Сколько немецких фамилий! Неужели этот факт не обязывает нас, помимо всех прочих соображений, особенно бережно относиться к русским немцам?» — писал Д.В. Философов23.
С.Т. Григорьев напоминал националистам о том, что под немецким влиянием «сложилась целая эпоха нашей государственной культуры», и потому «каждый русский культурный человек немножко немец» и война ведется с Германией, а не с немцами24.
Представители прибалтийско-немецкого дворянства также пытались защититься от нападок националистов. Они писали опровержения в газеты, которые, однако, не всегда публиковались. Управляющий канцеля-
<
■
п: с
i С
^ риеи министра внутренних дел в письме предводителю курляндского о дворянства В.Е. Рейтерн-Нолькену объяснял это тем, что «опровержения вообще, а во время войны в особенности, имеют значение только пока они све-g жи. События слишком быстро следуют и отдельные факты столь же быстро s улетучиваются из памяти». Вместе с тем управляющий признавал, что общество неблагоприятно настроено по отношению к российским немцам, § и предлагал остзейцам «энергично бороться фактами и <...> путем газетных
опровержений» с этим настроением25. g Апеллируя к общественному мнению, остзейский политик, депутат
§ Государственной думы октябрист А.Ф. Мейендорф опубликовал два сбор-^ ника статей, писем прибалтийских немцев в редакции газет и других з материалов, опровергавших выдвинутые в печати против остзейцев об-s винения26. Однако, несмотря на все усилия, ослабить антинемецкую на-^ строенность в обществе Мейендорфу не удалось.
Выступления кадетской прессы в защиту немцев России ощутимого ■s результата также не принесли, а попытки петербургских немецких газет ¡= «Sankt-Petersburger Zeitung» и «Petrograder Herold» доказать ложность об-2 винений, отстоять их национальное достоинство вызывали новые яростные нападки националистической прессы и провоцировали очередной s виток газетной полемики. Поведение «патриотической» печати заметно s усиливало шовинистические настроения в обществе. ¡1 Об этом, в частности, свидетельствуют многочисленные письма обще-
< ственности на имя председателя Совета министров с призывами осуще-□с ствить антинемецкие мероприятия, на которых настаивала правая печать. К некоторым письмам приложены вырезки из «Нового времени» и ■Ц «Вечернего времени» или же в них упоминаются эти газеты, что в полной ^ мере свидетельствует о непосредственном влиянии этих органов печати на общественные настроения.
Анонимные авторы этих писем призывали расправиться с «немецкой заразой», обличали династию Романовых в немецком происхождении и в прогерманских симпатиях. Так, один из них писал: «В то время, когда по фантазии нашей царствующей немецкой династии с неслыханной щедростью розданы немцам наши родные земельные богатства, русский мужик работает на двухаршинной полоске серого суглинка и поддерживает свое нищенское существование половинным пайком сорного хлеба, а немец упитывает себя колбасами да ветчиной <...> Все это иначе и не может быть до тех пор, пока будет у нас двуликий правитель: царь-кайзер, приблизивший к своему сердцу милых ему и ненавистных народу немцев»27.
25 Андреева Н.С. Прибалтийские немцы и российская правительственная политика. С. 228.
26 Мейендорф А.Ф. Разбор обвинений, заключающихся в книгах: «Прибалтийский край и война» Ар. Тупина и «В стране чудес» А. Ренникова. Пг., 1915; Дополнительные материалы к книгам А. Ренникова «В стране чудес».
27 Цит. по: Андреева Н.С. Прибалтийские немцы и Первая мировая война // Проблемы социально-экономической и политической истории России Х1Х-ХХ в. Сб. статей памяти В.С. Дякина и Ю.Б. Соловьева. СПб., 1999. С. 466.
Ш
О
оа
«Наш двор онемечился, ибо Государь окружен немцами: вы не встретите фамилий при дворе Ивановых, Карповых, Успенских, а все иностранные фамилии с титулами графов, князей, баронов и т. п. До чего дошло Русское Царство! Конец этому скоро будет!» — писал автор другого письма28. §
Авторы писем требовали от правительства «немедленно выселить <...> всех буквально немцев и австрийцев, т. к. они — шпионы и составляют вторую армию немцев внутри России», «изгнать этих шпионов из России <...> всюду позволяющих себе хозяйничать, этих зазнавшихся немцев и остзейских баронов», «очистить Петроград от засилья немцев всех возрастов и выселить их за ч границу» и «приняться» за прибалтийских немцев.
Среди этих писем немало и откровенных доносов, как на свое не- с посредственное начальство, так и на представителей местной админи- ^ страции — губернаторов и градоначальников, которых обвиняли в покровительстве немцам.Бессарабский губернатор М.Э.Гильхен,например, якобы не оказывал помощи семьям запасных (военнообязанных, состоявших в запасе и призванных в действующую армию. — НА.) и всюду «выдвигал» своих немецких соплеменников. Московский градоначальник А.А. Адрианов также будто бы окружал себя немцами и даже публич- < но заявил, что чувствует себя «в обществе немцев лучше, чем среди русских»29. g Антинемецкие настроения вылились в том числе и в переименова- ^ ние столицы Российской империи: 18.08.1914 г. город Санкт-Петербург § получил более «русское» название и стал Петроградом. Однако не все пе- < тербуржцы встретили это переименование с восторгом. Так, З.Н. Гиппиус s писала: «По манию же царя Петербург великого Петра — провалился, разрушен. Худой знак! Воздвигнут некий Николоград — по казенному «Петроград». g Толстый царедворец Витнер подсунул царю подписать: патриотично, мол, а то ш что за «бург», по-немецки (!?!)»30 ш
Другие сочли распоряжение о переименовании Петербурга «совер- ¡Е шенно бессмысленным», омрачавшем «память о великом преобразова- с
теле России». Сразу же появилась шутка со ссылкой на некую немецкую ............
газету, якобы написавшую, что русские так испугались немецкого на- [2 ступления, что двор и все министерства переехали из Петербурга в какое-то маленькое, никому не известное местечко под названием Петро- ^ град, которого даже нет на карте. А вдовствующей императрице Марии ü Федоровне в этой связи приписывали слова о том, что ее загородную ре- [5 зиденцию Петергоф скоро назовут «Петрушкин Двор»31. х
Переименованием столицы Российской империи «борьба с германизмом» отнюдь не закончилась. Так, в ее рамках последовал запрет употреблять немецкий язык публично и преподавать на нем, были закрыты
28 Андреева Н.С. Прибалтийские немцы и Первая мировая война // Проблемы социально-экономической и политической истории России XIX-XX в. Сб. статей памяти В.С. Дякина и Ю.Б. Соловьева. СПб., 1999. С. 466.
29 Там же. С. 466-467.
30 Гиппиус З. Указ. соч. Кн. 1. С. 388.
31 Врангель Н.Н. Указ. соч. С. 44, 233.
немецкие газеты, общества и действовавшие при них учебные заведе-о ния, распущены все организации, объединявшие немцев. ■s Под влиянием «патриотических» настроений начались смены фами-
g лий, звучавших «слишком» по-немецки. Отец Н.Н. Врангеля барон Н.Е. s Врангель, в частности, вспоминал: «многие служащие, даже видные, вынужде-■s ны были переменить свои фамилии; другие это делали из трусости и угодли-£ вости. Вместо Саблера появился Десятовский, вместо Эбель — Эбелов, вместо с: Шульца—Шульцинский. Были и такие молодцы, которые переименовали и сво-о их покойных отцов и вместо Карловичей стали писаться Николаевичами»32. & Антинемецкая кампания в прессе провоцировала доносительство в
ш Прибалтийских губерниях. Военную и гражданскую администрацию э- в них буквально завалили доносами. Они содержали вымышленные об-ш винения в отношении прибалтийско-немецкого дворянства и пасторов, ш не подтверждавшиеся при расследовании.
о Особоуполномоченный по гражданскому управлению Лифляндской,
s Курляндской и Эстляндской губерниями П.Г. Курлов, лично проверявший
< результаты расследований по доносам, свидетельствовал о том, что из ста подобных дел, как правило, лишь одно давало некоторые основания к подозрению. Это побудило его приказом 25.02.1915 г. запретить местным чинам полиции проводить дознания по анонимным доносам. Их следовало
< направлять Курлову для решения о порядке расследования. При этом за со-| общение ложных сведений устанавливалась уголовная ответственность33.
В качестве примера того, как возникали дела о шпионаже, Курлов при-2 водит следующий случай. Во время первого наступления немцев, останов-^ ленного в апреле 1915 г. на подступах к Митаве, в этом районе прекратили □с работать фабрики. По требованию прибывшего на одну из них русского батальона дать воду и электричество, рабочие растопили фабричную печь.
Местные жители посчитали, что печь затопили специально, чтобы дым служил немецкой артиллерии ориентиром при стрельбе. В результате были возбуждены 92 дела о шпионаже, а управляющий и директор фабрики оказались в тюрьме. Курлову же пришлось разбираться с этими делами и освобождать арестованных.
Не менее характерен и другой случай, также описанный Курловым. К нему на прием явился старик-латыш с письмом от начальника Генерального штаба, который просил отнестись с полным вниманием к заявлению посетителя ввиду его особой важности. Старик рассказал о том, что якобы видел, как в одно курляндское имение прилетел немецкий аэроплан. Прибывших в нем офицеров встречали владельцы имения, тут же на лесной лужайке угостили их ужином. Отужинав, «гости» прихватили с собой живую корову и вместе с ней улетели.
CL 1=
1
1 С
32 Врангель Н.Е. Указ. соч. С. 340.
33 Андреева Н.С. Прибалтийские немцы и российская правительственная политика. С. 225; Кур-
лов П.Г. Гибель императорской России. М., 1991. С. 209.
34 Курлов П.Г. Указ. соч. С. 210-211.
35 Подробно об этом см.: Андреева Н.С. Прибалтийские немцы и российская правительственная политика. С. 227-228; Она же. «Во имя своего прошлого, во имя всегдашней верности...» (Балтийские рыцарства и российское правительство. Из истории взаимоотношений 1914-1917 гг.) // Русское прошлое. 1998. Кн. 8. С. 203-214.
36 Комендант морской крепости имени Петра Великого — Командующему флотом Балтийского моря. 17.03.1916 г. // Российский государственный архив военно-морского флота. Ф. 418. Оп. 2. Д. 111. Л. 17.
По наведенным справкам выяснилось, что этот старик уже обращался
к властям и проведенное по его заявлению расследование, конечно же, о
ничего не подтвердило. Однако, как отмечал Курлов, военная админи- .s
страция с большим вниманием относилась к таким историям34. g
С приближением линии фронта к Курляндии весной 1915 г. ситуация ц
для прибалтийских немцев ухудшилась. Начались высылки этапным .s
порядком в Сибирь и во внутренние губернии России представителей g
местного дворянства и лютеранского духовенства, нередко на основании ^
ложных доносов. Военные власти считали всех без исключения россий- о
ских немцев германскими шпионами и выступали за их высылку из ш
местностей, объявленных на военном положении. Этого взгляда, в част- m
ности придерживались главнокомандующий армиями Северо-Западного Ез-
фронта Н.В. Рузский, начальник штаба Верховного главнокомандующего ш
Н.Н. Янушкевич и его преемник в этой должности М.В. Алексеев. ^
Негативную роль сыграли при этом недостатки в организации контр- о
разведки и то, что военная администрация, заваленная доносами, была ¡Е
не в состоянии контролировать расследование каждого дела и вникать < во все его подробности. Кроме того, ситуацию усугубляли недобросовестность и неразборчивость в средствах некоторых сотрудников контрразведки, стремившихся сделать себе карьеру, в том числе и на «разоблаче-
LQ
CL 1=
1
нии» «баронов»35. с
с
Показательно в этом отношении дело мичмана Рославца, уличенного ^
в измышлении ложных фактов. По словам коменданта Ревельской мор- ^
ской крепости А.М. Герасимова, перлюстрированная военной цензурой щ
переписка Рославца с одним из чинов контрразведки штаба армии Се- ^
верного фронта продемонстрировала, «сколько глупости, сплетен и лжи до- ^
носилось в штаб армии Северного фронта <...> и как низко пала дисциплина при :Е
принятой штабом фронта системе разведки». Между тем Рославец сообщал ..........
вымышленные сведения С.П. Мансыреву, чьи выступления в Государ- го ственной думе и в печати имели резонанс и подогревали антинемецкие
настроения в обществе36. Ц
<
Предводитель курляндского дворянства В.Е. Рейтерн-Нолькен в запис- =
ке на имя председателя Совета министров И.Л. Горемыкина 19.05.1915 г. is свидетельствовал о том, что у представителей прибалтийско-немецкого дворянства и интеллигенции проводились систематические обыски, невзирая ни на их преклонный возраст, ни на положение в обществе.
В ходе этих обысков, отмечал Рейтерн-Нолькен, ничего компрометируюсь щего остзейских дворян обнаружено не было, но у местного населения ^ сложилось твердое убеждение о неблагонадежности высшего прибалтий-§ ско-немецкого сословия37.
Появление немецких разъездов в Курляндии послужило поводом для новых обвинений в отношении местного дворянства. Так, пресса утвер-
£ ждала, что курляндские помещики «радушно» принимали врага и якобы
с вступали с ним в преступные сношения, в то время как, по свидетельству
о Рейтерн-Нолькена, неприятель грабил этих помещиков, грубо обращался
й с ними и с членами их семей.
т В результате пострадавшие от неприятельских разъездов помещики
^ оказывались в тюрьме, нередко их вели по этапу вместе с преступника-
ш ми, в том числе по центральным улицам Митавы, где они как «шпионы»
ш подвергались оскорблениям толпы. При этом многие из этих помещи-
д ков занимали определенное общественное положение, были пожилыми людьми со слабым здоровьем и в отношении них проводилось лишь
§ предварительное дознание38.
ио
о. 1=
Рейтерн-Нолькен указывал на случаи проявления ненависти и неприязненного отношения со стороны русских офицеров, солдат и в осо-гс бенности казаков к прибалтийским немцам и в связи с этим просил 5 Горемыкина издать приказ по армии, напоминавший о том, что рос-1 сийские подданные немецкого происхождения находятся под защитой ^ закона. Он также требовал «положить предел арестам и возмутительному
обхождению» с представителями прибалтийско-немецкого дворянства. ш «Наши сыновья сражаются, и сражаются не без славы в рядах нашей ар-
^ мии, зная при том что отцов и родственников их водят под конвоем и сажают н в тюрьмы, на основании каких-то ложных слухов и доносов, чтобы отпустить
< их после нескольких недель обесчещенными и физически и нравственно надлом............ ленными», — писал Рейтерн-Нолькен39.
™ Хотя, по свидетельству П.Г. Курлова, при вступлении неприятеля в
^ Курляндию весной 1915 г. никто из представителей местного дворян-
< ства не был замечен ни в «предательстве» русских воинских частей, ни I в шпионаже. На ее территории занятой немцами, по данным Курлова, го имелись лишь единичные случаи изменнических действий со стороны
курляндских дворян, которые не носили организованного характера40.
Как свидетельствовал Курлов, по обвинению в возможной государственной измене на 17.06.1915 г. всего производилось 100 расследований, из них 45 — в отношении представителей прибалтийско-немецкого дво-
37 Записка В.Е. Рейтерн-Нолькена И.Л. Горемыкину 19.05.1915 г. опубликована автором этой статьи. См.: Андреева Н.С. «Во имя своего прошлого...». С. 203-214.
38 Андреева Н.С. «Во имя своего прошлого.» С. 207-208.
39 Там же. С. 211.
40 Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 1932. Оп. 2. Д. 117. Л. 39об., 40об.
лица являлись «членами обширнейшей организации», собиравшей деньги и вещи для пленных немцев, а ее центром служила квартира пастора московской церкви Святых Петра и Павла Р. Вальтера. Сам Вальтер не отрицал того, что получал пожертвования для передачи военнопленным, но, по его словам, раздавал их «всем нуждающимся без различия наций и вероисповеданий». Кроме того, Вальтер имел официальное разрешение собирать теплые вещи для заключенных сибирских лагерей.
Гана и А. Кюгельген (урожденную Черемисинову) Хвостов характеризовал как «ярых германофилов».О «прогерманских» настроениях Кюгель-ген якобы свидетельствовало то, что она перешла из православия в лютеранство. У Гана, по мнению Хвостова, вся семья «тяготела» к Германии, где его дочь училась в университете.
В «германофильских» настроениях и «противоправительственной» деятельности обвинялись высланные из Прибалтийских губерний пасторы. Так, эстляндскому генерал-суперинтенденту Д.Б. Лемму вменили в вину то, что он лишь спустя месяц уведомил пасторов о запрете 16.10.1914 г. Министерства внутренних дел собирать пожертвования
41 Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 1932. Оп. 2. Д. 117. Л. 40 об.
42 Андреева Н.С. Прибалтийские немцы и Первая мировая война. С.469, 471.
рянства. При этом из числа последних 10 подверглись административной высылке, в отношении 12 дела были прекращены, по 8 делам еще шло о следствие, а 15 дворян находились в занятом немцами районе, и потому .s не могли быть допрошены41. g Наряду с Рейтерн-Нолькеном, предводители эстляндского дворянства s Э.Н. Деллинсгаузен и лифляндского — А.А. Пилар фон Пильхау также не- .s однократно обращались к Горемыкину с протестами против действий g военной администрации и с просьбами освободить арестованных и вы- с: сланных в Сибирь дворян и пасторов. При этом, как выяснилось из даль- о нейшей переписки председателя Совета министров с Министерством й внутренних дел, последнее не имело сведений о причинах высылки ряда m этих лиц. з-Характерно в этом отношении дело семидесятилетнего К. фон Раутен- ш фельда. На очной ставке «свидетельница» его не опознала, донос оказал- ш ся выдумкой «слабоумной бабы», пользовавшейся в своей волости «самой о скверной репутацией». Несмотря на свою невиновность Раутенфельд почти i месяц пробыл под арестом в тюрьмах Риги, Вендена и Пскова. §
LQ
Группу лиц, в том числе супругов Штакельберг, баронесс С. Жирар де g Сухантон и Цёге фон Мантейфель, барона Э. фон Самсон-Гиммельштерна, ^Е
врача Э. Кюгельгена с женой А. Кюгельген, пастора Т. Гана и некоторых ^
других, выслали из Эстляндской в Енисейскую губернию за то, что они < собирали вещи для немецких и австрийских военнопленных42.
Эту помощь полицейские власти,вероятно,считали недопустимой.По
<
зс о;
мнению министра внутренних дел А.Н. Хвостова, перечисленные выше 2
■zs
1 с
^ в пользу зарубежных миссий немецкой протестантской церкви и якобы о «навел их на мысль» вместо церкви принимать эти пожертвования на дому.
§ В действительности, как свидетельствовал в справке секретарь эст-
| ляндской евангелическо-лютеранской консистории Р. Бодиско, Лемм по собственной инициативе запретил этот сбор на две недели раньше со-£ ответствующего распоряжения Министерства внутренних дел. Однако с Особое совещание при этом министерстве, рассматривавшее 22.03.1916 г. о дело Лемма и ревельских пасторов Т. Гана и П. Зильмана (его выслали ш за помощь сосланным в Саратов прихожанам), не посчитало возможным оо отменить или смягчить принятые меры и вернуть их из ссылки. Только э- благодаря настойчивости ходатайствовавшего за них Э.Н. Деллинсгаузена ш в мае 1916 г. Ган и Зильман смогли вернуться в Ревель к своим приходам43. ш Лифляндскому генерал-суперинтенденту Т. Гетгенсу «повезло» в от-
о ношении высылки больше, чем Лемму. Генерал-квартирмейстер штаба ¡Е XII армии воспретил ему проживать, причем без указания причины,
< в местностях, объявленных на военном положении. Однако не выслал ^ Гетгенса в Сибирь и, более того, из-за болезни ему разрешили отложить ^ отъезд из Лифляндской губернии в Саратов.
§ Как свидетельствует «Алфавитный список пасторов, отстраненных
< от должности и высланных за противоправительственную и германо-| фильскую деятельность», ложные доносы в отношении их были весьма
распространены. Например, пастор ревельской церкви Святого Николая 2 О. Ундриц обвинялся в сокрытии переписки между жившими в Ревеле ^ немцами и военнопленными в Вологде. С этой целью Ундриц будто бы ^ тайно привез письма пленных и принял от них поручения, чтобы выполнить их в Ревеле. Между тем, как выяснилось, писем пленных он не передавал и возвратил их авторам. В целом Ундриц характеризовался как политически благонадежный, поэтому дело в отношении него оставили «без последствий».
Пастор Магольмского прихода Эстляндской губернии М. Краузе, «по народной молве», 24.06.1914 г. молился за убитого эрцгерцога австрийского Франца Фердинанда. Конкретных улик против него, вероятно, найти не удалось, и в связи с этим дело закрыли. Начатое в отношении другого пастора, Г. Адзеля, следствие по обвинению в том, что он якобы не молился за государя императора, полиция прекратила после дознания. Ничего компрометирующего она не нашла и во время обыска у курляндского пастора Ф. Дебнера44.
В целом, по данным Генеральной евангелическо-лютеранской консистории, с начала войны до конца ноября 1915 г. только в эстляндском
ш с
43 Андреева Н.С. Прибалтийские немцы и Первая мировая война. С. 469-470; Dellingshausen E. von. Kodumaa teenistuses. Tallinn, 1994. Lk. 152.
44 Андреева Н.С. Прибалтийские немцы и Первая мировая война. С. 470.
можность дискредитации правительства46.
Военные власти в свою очередь возражали против вмешательства Министерства внутренних дел и не хотели, чтобы оно участвовало в борьбе со шпионажем. Собственно, Ставка Верховного главнокомандующего опасалась, что руководство контрразведкой перейдет к Департаменту полиции и к Министерству внутренних дел, и отстаивала свои права в этом отношении. В целом взаимоотношения военной и гражданской администрации в Прибалтийских губерниях в период Первой мировой войны
45 Совет министров Российской империи в годы Первой мировой войны. Бумаги А.Н. Яхонтова. (Записи заседаний и переписка). СПб., 1999. С. 271.
46 Андреева Н.С. Прибалтийские немцы и российская правительственная политика. С. 229.
консисториальном округе оказались под следствием или подверглись ^ различным взысканиям 43 пастора. По мнению консистории, основани- о ем для обвинения лютеранских проповедников послужили доносы лиц, сводивших с ними «личные или партийные счеты», а доносительством § занимались «слои населения, которые в 1905 г. подготовили смуту в При- | балтийском крае».
При этом расследования велись с серьезными нарушениями — £ подозреваемым не предъявляли обвинений и не проводили очные ^ ставки со свидетелями. В особенности консисторию беспокоило то, о что многие прибалтийские приходы остались вовсе без духовного ш окормления. Речь об этом шла и в Совете министров. На его заседа- т нии 13.09.1915 г. министр внутренних дел князь Н.Б. Щербатов резко д-критиковал политику военных властей в Прибалтике, которые, по его ш словам, выселили всех пасторов, так, что стало «некому крестить, вен- ш чать и хоронить»45. о
А.Н. Хвостов признал «некоторые дефекты» в том, как осуществлялись ¡Е высылки и, в частности, что препровождение пасторов этапом к месту < ссылки является неуважением к их духовному сану. В связи с этим он сделал предложение главнокомандующему армиями Северо-Западного фронта Н.В. Рузскому не высылать пасторов по этапу, а предлагать им выезжать «добровольно» по проходным свидетельствам. Осталось, однако, < неизвестным, поддержал ли Рузский это предложение.
Хвостов также отметил, что среди высланных в Сибирь были и те, чья деятельность хотя и являлась «нетерпимой в районе военных действий», но не заслуживала столь сурового наказания как высылка в Сибирь.
В результате распоряжения военной администрации о высылке ряда должностных лиц прибалтийско-немецкого дворянства пришлось отменить, поскольку их невиновность была доказана. В связи с этим Министерство внутренних дел считало желательным, чтобы военная администрация, принимая подобные решения, предварительно сносилась с гражданской властью. Министерство полагало, что это уменьшит воз-
о. 1=
1
по прибалтийско-немецкому «вопросу» складывались весьма непросто, о и, несмотря на попытки Совета министров, наладить сотрудничество между ними в этом «вопросе» так и не удалось. § Произвол военных властей в отношении прибалтийских немцев
^ способствовал усилению среди них прогерманских настроений и тем самым подрывал позиции государственной власти в крае. Остзейцы, § запуганные репрессиями со стороны военных, стали верить в то, что с с началом активных боевых действий в Прибалтике из нее вышлют
0 всех прибалтийско-немецких помещиков, а их имения уничтожат. Эти Ц слухи, в частности, с ноября 1914 г. циркулировали среди латышско-щ го крестьянского населения и, вероятно, через него распространились з и среди прибалтийских немцев47. Боясь за свое дальнейшее существование, надежды на улучшение ситуации часть остзейцев все более свя-
ш зывала с Германией.
д Тем не менее прибалтийские немцы воевали в рядах русской армии,
в том числе и в качестве добровольцев, занимались организацией по-^ мощи больным и раненым воинам и, несмотря на неблагожелательное к себе отношение, в подавляющем большинстве оставались лояльными с подданными Российской империи до самого ее конца. ^ Развернутая «патриотическими» органами печати антинемецкая
1 кампания привела в итоге к весьма печальным для Российской импе-^ рии последствиям. Она дискредитировала не только государственную
2 власть, ее структуры и офицерский корпус, где немецкое присутствие
< традиционно было высоко, но и саму династию Романовых, связанную Ё^ родственными узами с правящими домами Германии.
ш Настроенность против немцев в российском обществе, расцени-
¡Е вавшаяся как проявление патриотизма и потому вовремя не пре-
< сеченная, способствовала росту националистических настроений.
............ В Прибалтийских губерниях эта настроенность, среди прочего, при-
[2 вела к широкому распространению среди местного и, в частности, латышского населения убеждения в том, что земельную собствен-щ ность прибалтийских немцев после войны отдадут латышам. Подоб-И ные экспроприационные настроения представляли серьезную угрозу Р для системы традиционных имущественных отношений, причем не 1 только в Прибалтийских губерниях, но и в целом в России, однако правительственные круги, как представляется, не осознавали в полной мере всю их опасность.
Следует отметить, что антинемецкая кампания подрывала авторитет власти и доверие к ней среди широких кругов российского общества. Утрата властью авторитета, помимо прочего, стала одной из основных причин революции 1917 г., приведшей в итоге к распаду Российской империи.
РГВИА. Ф. 1932. Оп. 2. Д. 17. Л. 2 об.
47
-Q I
О
оа
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ i
oa
1. Broedrich S. Kampf um deutschen Lebensraum. [Buchholz], [1987]. £
2. Dellingshausen E. von. Kodumaa teenistuses. Tallinn, 1994. i
3. Dokumentesammlung des Herder-Instituts e. V.100 Kügelgen. Heft № 4. о
4. Андреева Н.С. «Во имя своего прошлого, во имя всегдашней верно-
1=
о
1= Da 2
сти...» (Балтийские рыцарства и российское правительство. Из истории d взаимоотношений 1914-1917 гг.) // Русское прошлое. 1998. Кн. 8.
5. Андреева Н.С. Прибалтийские немцы и Первая мировая война // Проблемы социально-экономической и политической истории России XIX-XX в. Сб. статей памяти В.С. Дякина и Ю.Б. Соловьева. СПб., 1999.
6. Андреева Н.С. Прибалтийские немцы и российская правительствен- i ная политика в начале XX в. СПб., 2008. s
7. Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата. М., 1991.
8. Виграб Г.И. Прибалтийские немцы: Их отношение к русской госу- | дарственности и к коренному населению края в прошлом и в настоящем. ¡2 Юрьев, 1916. |
9. Врангель Н.Н. Дни скорби. Дневник 1914-1915 гг. СПб., 2001. s
10. Гиппиус З. Дневники. Кн. 1. М., 1999. |
11. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 270. != Оп. 1. Д. 91. <
12. ГАРФ. Ф. 270. Оп. 1. Д. 92. §
13. Джунковский В.Ф. Воспоминания. М., 1997. т. 2. э-
14. Дополнительные материалы к книгам А. Ренникова «В стране g чудес» и А.Тупина «Прибалтийский край и война»: Голоса балтийских i немцев и отзывы русской печати / С предисл. чл. Гос. думы бар. А.Ф. Мей-ендорфа. Венден, 1915.
15. Елпатьевский С. Охота на немцев (Из общественных настроений) // Русские ведомости. 1914.10.12. № 235
16. Зутис Я. Остзейский вопрос в XVIII в. Рига, 1946.
17. Курлов П.Г. Гибель императорской России. М., 1991.
18. Мансырев С.П. Немецкое засилье и правила 2-го февраля 1915 г. Пг., 1915.
19. Мейендорф А.Ф. Разбор обвинений, заключающихся в книгах «Прибалтийский край и война» Ар. Тупина и «В стране чудес» А. Ренникова. Пг., 1915.
20. Милюков П.Н. Воспоминания. М., 2001.
21. Палеолог М. Царская Россия накануне революции. М., 1991.
22. Патрашкин С. Близкая родня // День. 1914.10.15. № 280.
23. Прибалтийский край и война: материалы из русской печати за август, сентябрь и октябрь 1914 г. / Под ред. А.П. Тупина. Пг., 1914.
24. Резанов А.С. Немецкое шпионство. Пг., 1915.
ш с
^ 25. Ренников А. В стране чудес. Правда о прибалтийских немцах. Пг.,
i
о 1915.
ш
26. Ренников А.М. Минувшие дни. New York, [1954]. g 27. Российский государственный архив военно-морского флота. Ф. 418.
Оп. 2. Д. 111.
28. Российский государственный военно-исторический архив
о
о
£ (РГВИА). Ф. 1932. Оп. 2. Д. 17. с 29. РГВИА. Ф. 1932. Оп. 2. Д. 117.
о 30. Сергеев И.И. Мирное завоевание России немцами. Пг., 1917.
й 31. Совет министров Российской империи в годы Первой мировой
т войны. Бумаги А.Н. Яхонтова. (Записи заседаний и переписка). СПб., 1999. ^ 32. Философов Д. Под байонетами // Речь. 1914.10.11. № 274. ш 33. Хутарев-Гарнишевский В.В. Призраки измены. Русские спецслуж-
ш бы на Балтике в воспоминаниях подполковника В.В. Владимирова, 1910-
¡5 1917 гг.: Сб. воспоминаний и документов. М., 2019.
с
LQ
S
CL 1=
LIST OF SOURCES AND LITERATURE
^ 1. Broedrich S. (1987), Kampf um deutschen Lebensraum, [Buchholz].
i= 2. Dellingshausen E. von. (1994), Kodumaa teenistuses, Tallinn.
< 3. Dokumentesammlung des Herder-Instituts e. V.100 Kügelgen.Heft № 4.
§ 4. Andreeva N.S. (1998), "'In the name of his past, in the name of all
loyalty...' (Baltic chivalry and the Russian government. From the history g of relations 1914-1917)", Russian past [«Vo imya svoego proshlogo, vo imya i vsegdashnej vernosti...» (Baltijskie rycarstva i rossijskoe pravitel'stvo. Iz ^ istorii vzaimootnoshenij 1914-1917 gg.), Russkoe proshloe], Lb. 8.
..................5. Andreeva N.S. (1999), "Baltic Germans and the First World War" in
ra Problems of the socio-economic and political history of Russia XIX-XXcentury. Collection S of the articles in memory of V.S. Dyakin and Yu.B. Solovyov ["Pribaltijskie nemcy i 5 Pervaya mirovaya vojna" v Problemy social'no-ekonomicheskoj i politicheskoj istorii S| Rossii XIX-XX v. Sb. statej pamyati V.S. Dyakina i Yu.B. Solov'eva], St. Petersburg, P 1999.
x 6. Andreeva N.S. (2008), Baltic Germans and Russian government policy at
the beginning of the XX century [Pribaltijskie nemcy i rossijskaya pravitel'stvennaya politika v nachale XX v.], St. Petersburg.
7. Buchanan J. (1991), Diplomat's memoirs [Memuary diplomata], Moscow.
8. Vigrab G.I. (1916), Baltic Germans: Their attitude to Russian statehood and to the indigenous population of the region in the past and in the present [Pribaltijskie nemcy: Ih otnoshenie k russkoj gosudarstvennosti i k korennomu naseleniyu kraya v proshlom i v nastoyashchem], Yuryev.
9. Wrangel N.N. (2001), Days of sorrow. Diary 1914-1915 [Dni skorbi. Dnevnik 1914-1915 gg.], St. Petersburg.
о оа о
CL
10. Hippius Z. (1999), Diaries. Lb. 1 [Dnevniki. Kn. 1], Moscow.
11. State Archive of the Russian Federation (GARF). F. 270. 1. D. 91. o
12. GARF. F. 270. 1. D 92.
13. Dzunkovsky V.F. (1997), Memoirs [Vospominaniya], Vol. 2, Moscow.
14. Meyendorf A.F. (preface) (1915), Additional materials for the books of A. Rennikov "In Wonderland" and A. Tupin "Baltic Territory and War": Voices of the Baltic Germans and reviews of the Russian press [Dopolnitel'nye materialy k knigam A. Rennikova «V strane chudes» i A.Tupina «Pribaltijskij kraj i vojna»: Golosa baltijskih nemcev i otzyvy russkoj pechati], Witch preface member State. Duma bar. Meyendorf A.F, Wenden.
15. Elpatyevsky S. (1914), "Hunt for Germans (From public sentiment)" ["Ohota na nemcev (Iz obshchestvennyh nastroenij)"], Russian Vedomosti, oct. 12, № 235. i
16. Zutis Y. (1946), Ostzeysky question in the XVIII century [Ostzejskij vopros v s XVIII v.], Riga. .s
17. Kurlov P.G. (1991), The death of imperial Russia [Gibel' imperatorskoj Rossii],
Moscow. LJQ
s
18. Mansyrev S.P. (1915), German dominance and the rules of February 2, 1915 ^ [Nemeckoe zasil'e i pravila 2-go fevralya 1915 g.], Petrograd. ^
19. Meyendorf A.F. (1915), Analysis of the accusations contained in the books of the Baltic Territory and the War of Ar. Tupina and In the wonderland of A. Rennikov [Razbor obvinenij, zaklyuchayushchihsya v knigah Pribaltijskij kraj i vojna Ar. Tupina
о Da CL Ш 1= m
о
1= Da 2
m <
<
i Vstrane chudes A. Rennikova], Petrograd. <
m
20. Milyukov P.N. (2001), Memoirs [Vospominaniya], Moscow.
21. Paleologist M. (1991), Tsarskaya Russia on the eve of the revolution [Carskaya Rossiya nakanune revolyucii], Moscow.
22. Patrashkin S. (1914),"Close relatives", Day ["Blizkaya rodnya", Den'],Okt. < 15, № 280.
23. Tupin A.P. (1914), Baltic Territory and the War: materials from the Russian press for August, September and October 1914 [Pribaltijskij kraj i vojna: materialy iz russkoj pechati za avgust, sentyabr' i oktyabr' 1914 g.], Petrograd.
24. Rezanov A.S. (1915), German espionage [Nemeckoe shpionstvo], Petrograd.
25. Rennikov A. (1915), In wonderland. The truth about the Baltic Germans [V strane chudes. Pravda o pribaltijskih nemcah], Petrograd.
26. Rennikov A.M. ([1954]), Past days [Minuvshie dni], New York.
27. Russian State Archive of the Navy. F. 418. In. 2. D 111.
28. Russian State Military Historical Archive (RGVIA). F. 1932. In. 2. D. 17.
29. RGVIA. F. 1932. In. 2. D 117.
30. Sergeev I.I. (1917), Peaceful conquest of Russia by the Germans [Mirnoe zavoevanie Rossii nemcami], Petrograd.
31. Council of Ministers of the Russian Empire during the First World War. Papers by A.N. Yakhontov. (Records of meetings and correspondence) [Sovet ministrov
Rossijskoj imperii v gody Pervoj mirovoj vojny. Bumagi A.N. YAhontova. (Zapisi o zasedanij i perepiska)] (1999), St. Petersburg.
32. Philosophers D. (1914), "Under bayonets", Speech ["Pod bajonetami",
§ Rech1, Oct. 11, № 274.
CL
о
33. Khutarev-Garnishevsky V.V. (2019), Ghosts of treason. Russian special services in the Baltic in the memoirs of Lieutenant Colonel V.V. Vladimirov, 1910-g 1917: Sat. memories and documents [Prizraki izmeny. Russkie specsluzhby na Baltike c v vospominaniyah podpolkovnika V.V. Vladimirova, 1910-1917 gg.: Sb. vospominanij i o dokumentov], Moscow.
CO 2
< LQ
S CL 1=
m <
<
o; <
n: <
АНДРЕЕВА НАТАЛИЯ СЕРГЕЕВНА — доктор исторических наук, старший научный сотрудник Научно-исследовательского отдела библиографии и библиотековедения Библиотеки Российской Академии наук (iskjul@gmail.com). Россия.
