CC BY
234
7. Сухоруков В. Т. XI армия в боях на Северном Кавказе и Нижней Волге (1918 - 1920 гг.). - М., 1961. - С. 42.
8. Туркул А.В. Дроздовцы в огне. - Л., 1991. -С. 36.
9. Прянишников Б. С Партизанским Алексеевс-ким полком во 2-м Кубанском походе // Второй Ку-
банский поход и освобождение Северного Кавказа. - М., 2002. - С. 165.
10. Шкуро А.Г. Записки белого партизана // Белое дело: избр. произведения: в 16 кн. - Кн. 7. -М., 1996. - С. 170.
11. Государственный Архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф-Р. 446. Оп. 2. Д. 30. Л. 11.
УДК 94 (478)
Назария Сергей Михайлович
кандидат исторических, доктор политических наук Государственный институт международных отношений Молдовы (г. Кишинев)
АННЕКСИЯ БЕССАРАБИИ РУМЫНИЕЙ С ПОЗИЦИЙ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА И ОТНОШЕНИЕ К ЭТОМУ ЖИТЕЛЕЙ КРАЯ
В условиях румынской оккупации, никем не избранный и никого не представляющий Сфатул Цэрий, нарушая все демократические нормы, провозгласил объединение Бессарабии с Румынией. Данный акт не имел никакой юридической силы, а с точки зрения принципа суверенитета народа и норм международного права являлся абсолютно незаконным. Большинство населения края не приняло чужеземного господства.
Ключевые слова: Бессарабия, самоопределение, оккупация, расстрел, право, законно/незаконно, население.
В атмосфере румынской военной оккупации, никем не избранный и никого не представляющий Сфатул Цэрий, открытым поимённым голосованием, 27 марта / 9 апреля 1918 г. провозгласил объединение Бессарабии с Румынией. О том, насколько «законным» был данный акт, отмечает крупнейший румынский историк Николае Йорга, который прямо и без тени смущения пишет, что «генерал Броштяну переправился через Прут и провинция... превратилась, в соответствии с ожиданиями, в оккупированную военным путём территорию» [14, р. 221].
Настроения против румынской интервенции выразил голландский историк В.П. ван Мёрс: «Молдавские лидеры Сфатул Цэрий прекрасно осознавали, что в умах доминируют революционные идеи и недоверие к румынскому правлению в республике» [17, р. 89]. Американец Ч. Кинг следующим образом дополняет его: «Приглашение румын в Бессарабию, хотя состоялось в результате обращения, сделанного Сфатул Цэрий, не было... желанным всюду. Многие члены Сфатул Цэрий сами очень мало выступали в пользу румынского присутствия» [15, р. 33].
Архивные документы свидетельствуют, что крестьянство открыто проявляло несогласие с этим решением [6-11; 19]. Такого рода свидетельства, включая донесения от агентов тайной полиции, шли из разных уголков Молдовы [1, с. 149-198; 2, с. 230; 4, с. 378; 7, Л. 1242-1243; 8, Л. 5-5 об.; 10, Л. 185 об., 186; 19, р. 141, 142]. После 6-месячной деятельности кишинёвская сигуранца констатировала: «Как свидетельствуют надёжные источники, в целом население городов и сёл воспринимает приход румын не только с недоверием, но и с ненавистью... Что касается самого „Объединения”, то оно
даже не обсуждается, так как, по мнению людей, это объединение могло состояться лишь посредством плебисцита» [19, р. 142].
Для слежки за настроениями населения Бессарабии румынские власти ввели цензуру на почте. Один из ответственных чиновников данного ведомства, на основе отобранных в июле 1918 г. писем, писал вышестоящему начальству: «Отовсюду раздаётся один тревожный клич: румыны отбирают всё у нас и оставляют умирать с голоду. В некоторых письмах румын осыпают грубой бранью. В общем из всех этих писем видно серьёзное недовольство крестьян, вызывает тревогу их решимость оказывать сопротивление с топорами и дубинами. Из села в село посылаются письма, в которых население призывается к сопротивлению. Судя по фамилии отправителя или адресата, эти письма большей частью пишутся молдаванами» [1, с. 190-191].
Даже некоторые присланные из Румынии чиновники, редкие среди данной публики честные люди, не могли принять развязанного против населения террора. Так, префект Измаильского уезда Думбравэ докладывал вышестоящему начальству о произволе и насилии, творимых румынскими военными над мирным населением, и просил отставки: «При существующих условиях... когда властвует террор, город заполнен сотнями агентов сыскной полиции.. , власть местной администрации превращается во власть фиктивную.. , а мои заявления остаются гласом вопиющего в пустыне, когда всё население стонет от гнёта военного управления и доведено до такого состояния, что в уезде нельзя найти ни одного сторонника единения с Румынией, -не могу оставаться на своём посту... Если бы я был врагом единения Бессарабии с Румынией, то я только радовался бы тому, как большинством военных
© Назария С.М., 2013
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2013
45
властей убивается на корню идея объединения» [2, с. 226-227].
Проведя анализ исторических документов, ис-торик-румынист Ион Цуркану, пришёл к выводу, что «на данном этапе исследования, одно является совершенно однозначным: народные массы следует исключить из списка факторов», способствовавших «объединению» [21, р. 173]. Объективно оценивает отношение различных категорий населения нашего края к «объединению» В.П. ван Мёрс: «Крестьяне, а не только нацменьшинства, опасались, что румынская интервенция покончит с запланированной Сфатул Цэрий или Всероссийским Учредительным собранием аграрной реформой и возвратит экспроприированную собственность помещикам. Вполне возможно, что молдавские крестьяне считали себя в первую очередь молдаванами, а не румынами... Они осознавали, что румынская военная интервенция может трансформировать социально-экономическую революцию в Бессарабии в румынскую националистическую революцию. Лишь узкая молдавская элита боролась за объединение с Румынией и, в конечном итоге, предпочитала культурные и этнические связи социально-экономическим реформам» [17, р. 86].
Вот как оценивает сложившуюся ситуацию экс-президент РМ П. Лучинский: «Объединение, учитывая нормы международного права того времени, не было „пристёгнуто на все пуговицы”, так как Сфатул Цэрий не являлся уполномоченным законными правами органом для голосования акта Объединения» [16, р. 188]. Если предположить, что народ избрал бы всеобщим и прямым голосованием парламент, даже тогда его общая судьба могла быть решена только референдумом. Процедура голосования в условиях военной оккупации и осадного положения не была свободной.
Возможно возражение: «Какая это оккупация, румыны оккупировали румын?!» Однако абсолютное большинство молдаван всегда считало себя именно молдаванами. Правда, предлагаются ещё и такие «аргументы»: народ одурачен и неадекватно оценивает реальность, да и какой народ осуществил национальное объединение без применения силы и насилия? Но последний европейский народ -немецкий, - добившийся национального единства подобным образом, сделал это в 60-е годы XIX в., когда ещё ни в морали, ни в международном законодательстве не существовало «права наций на самоопределение», в то время как в 1918 г. это право было полностью признано и стало международной нормой. Следовательно, судьбу Бессарабии могло законно решить только её население и никто другой.
Но здесь возникает «контраргумент»: в условиях войны было невозможно провести свободные выборы. И в качестве аргумента приводят примеры других отделившихся от России территорий и даже пример Соединённых Штатов Америки пе-
риода Войны за независимость, когда первый Конгресс также не был всенародно избран. Даже если и согласиться с этим, подобное совсем не означает, что судьбу населения возможно, а также справедливо и законно решать против его воли.
Однако и этот «аргумент» недейственен, так как Россия де-факто вышла из войны ещё в ноябре
1917 г. (де-юре, в марте 1918-го), поэтому проводить выборы было возможно, и во Всероссийское Учредительное собрание они были проведены, в том числе и на территории Бессарабии, и его (то есть Учредительного собрания) законность никто и никогда не ставил под сомнение, даже и разогнавшие его большевики. Более того, когда создавался Сфатул Цэрий, все без оговорок признавали его главную миссию - организацию выборов в Бессарабское Учредительное собрание - и никто не сомневался в возможности их проведения на демократической основе. И лишь в середине января, со вступлением румынских войск на территорию Молдовы и её оккупацией, лидеры Сфатул Цэрий посчитали проведение таких выборов «бессмысленными». Повторяем - «бессмысленными», и именно потому, что даже в условиях румынской военной оккупации они дали бы совершенно противоположный результат, чем тот, которого «добились» националисты под прикрытием румынских штыков.
Что касается «других отделившихся от России территорий», - то люди, провозгласившие независимость Финляндии, Польши, Литвы, Латвии, Эстонии, выражали волю этих народов, и после провозглашения независимости данные территории стали поистине независимыми государствами. Ещё раз повторим - этими актами была выражена воля народов жить в собственном независимом государстве. И после провозглашения независимости те, кто её провозгласил (и не под охраной иностранных штыков), не продали свои страны соседней державе.
В отношении США аналогия с Бессарабией также неуместна. Во-первых, по тем же причинам, что и с лимитрофными по отношению к России новообразованными государствами. А во-вторых, Филадельфийский Конгресс, выражая волю американского народа, возглавил его борьбу против колонизаторов и интервентов, а Сфатул Цэрий, против воли своего народа, призвал интервентов для его же порабощения и подавления его свободы.
Да и смехотворны утверждения некоторых «историков» о том, что до мозга костей коррумпированная и некомпетентная румынская полуфеодальная олигархия во главе со своим полусамодержав-ным королём иностранных кровей, жестоко угнетавшая собственный народ, держа его в бесправии и убогости, могла обеспечить свободу волеизъявления ещё и молдавскому народу. В этом отношении особо значимо мнение Октавиана Гоги, - политика, которого невозможно заподозрить в «ан-тирумынизме», - о румынском политическом клас-
се: «Страна негодяев, страна несовершеннолетних, постыдно провалившаяся на экзамене на аттестат зрелости перед Европой. Вот к чему привели нас заурядные политики, воры, выступающие сегодня моралистами, министры, всю жизнь продававшиеся, депутаты-контрабандисты. Мы погибаем не от количества врагов, не от их оружия, болезнь у нас в душе, это устрашающая эпидемия морального менингита. Страна с руководителями - обыкновенными грабителями с большой дороги должна была оказаться на краю пропасти» [13, р. 281].
Однако в правовом контексте рассматриваемого вопроса ещё больший интерес представляет точка зрения известного румынского дипломата Николае Титулеску: «Кроме того, самоопределение (имеется в виду голосование 27 марта. - С.Н.) имело место в условиях оккупации Бессарабии румынскими войсками... Но самоопределение, собственно говоря, это плебисцит. Чтобы получить международное правовое признание, любой плебисцит должен быть проведен в условиях свободы. Потому там, где его проводили. именно международные силы обеспечивали порядок, а не военные той или иной заинтересованной стороны» [20, р. 85]. Титулеску ясно сознавал, в чём уязвимость акта 27 марта 1918 г.
В этом смысле, уже после завершения своей дипломатической карьеры, он отмечал: «Наихудшим является тот факт, что данное самоопределение было сопряжено двумя письмами: а) одно -генерала Авереску, который был тогда в первый раз председателем Совета министров, - о том, что румынские войска будут немедленно выведены из Бессарабии после восстановления порядка в ней [анализ этого документа см.: 5, с. 195-199]; б) второе - от Клемансо, который от имени великих держав писал Колчаку, чтобы он продолжал борьбу с Советами, а российская часть Бессарабии будет в любом случае возвращена России» [20, р. 86]. «Таким образом, - завершает свою мысль выдающийся дипломат, - наши права на Бессарабию очень не серьёзны» [20, р. 88]. Другими словами, исходя из логики Титулеску, не может быть и речи о каком-либо «самоопределении» в случае с Бессарабией 1918 года.
С официальным протестом против данного решения Сфатул Цэрий выступил СНК РСФСР. В ноте Советского правительства от 18 апреля отмечалось, что акт 9 апреля является не только «вызовом Российской Федеративной Советской Социалистической Республике», вопиющим нарушением только что подписанного советско-румынского соглашения об очищении Бессарабии от румынских войск, но и «насилием над бессарабским населением, единогласно и открыто выразившим свой протест против румынской оккупации» [3, с. 248-249].
А вот как с позиций юридической науки оценивает «объединение» американский исследователь
Ч. Кинг: «Важным источником нестабильности, проистекающей из территориального выигрыша, был статус Бессарабии - единственного территориального приобретения, чьё положение в рамках Великой Румынии никогда не было обеспечено каким-либо международным договором . Поскольку Япония никогда не ратифицировала этот договор*, а Соединённые Штаты и Россию даже не пригласили его подписать, он остался документом, не имеющим большого юридического значения» [15, р. 37, 38].
Анализ законности «объединения» Бессарабии с Румынией можно завершить выводами двух известных в Молдове людей. Первый из них - это юрист-международник А.Д. Буриан, считающий, что, «исходя из данности, что Сфатул Цэрий не был избран посредством всеобщего голосования населением Бессарабии, стуит ли вообще обсуждать вопрос, насколько законны решения незаконного органа, который, кроме того, явно превысил свои полномочия, ведь вопросы, связанные с передачей территорий, решаются либо на основе соглашения между общепризнанными субъектами международного права, либо посредством плебисцита (референдума)» [12, р. 341].
Второе мнение, - В.Ф. Степанюка, - звучит следующим образом: «Всестороннее изучение касающихся данной проблемы дипломатических актов, документов и исторических трудов приводит нас к выводу о том, что грубейшей ошибкой Румынского правительства явилась оккупация в январе 1918 года Молдавской Демократической Республики, “равноправного члена Российской Федеративной Демократической Республики”, союзника Румынии. Другие “недостатки”, “лакуны”, насколько бы ни были тяжелы, являются всё-таки второстепенными по сравнению с актом агрессии, совершённым румынским королевством в январе
1918 года, в результате чего было нарушено право молдавского народа на национальное самоопределение, был прерван процесс становления Молдавского Государства» [18, р. 252].
Таким образом, акт от 27 марта 1918 г. не имел никакой юридической силы, а с точки зрения принципа суверенитета народа и норм международного права являлся абсолютно незаконным. Большинство населения края не приняло чужеземного господства и жило надеждой на его свержение.
Примечание
* Так называемый Парижский протокол Англии, Франции, Италии и Японии с Румынией от 28 октября 1920 года (или Договор послов).
Библиографический список
1. Борьба трудящихся Молдавии против интервентов и внутренней контрреволюции (1917-1920): сб. документов и материалов. - Кишинев, Картя молдовеняскэ, 1967. - 684 с.
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2013
47
2. Виноградов В.Н., Ерещенко М.Д., Семенова Л.Е., Покивайлова Т.А. Бессарабия на перекрёстке европейской дипломатии. Документы и материалы. - М.: «ИНДРИК», 1996. - 380 с.
3. Документы внешней политики СССР. Т. 1. -М.: Госполитиздат, 1957. - 772 с.
4. Левит И.Э. Молдавская республика (ноябрь 1917 - ноябрь 1918). - Кишинёв: Центральная типография, 2000. - 498 с.
5. Назария С. Международные отношения в эпоху мировых войн: факты и мифология. - Кишинёв: Центральная типография, 2012. - 655 с.
6. Национальный архив Республики Молдова
(далее: НАРМ). Ф. 679. Оп. 1. Д. 4803.
7. НАРМ. Ф. 742. Оп. 1. Д. 45.
8. НАРМ. Ф. 742. Оп. 1. Д. 51.
9. НАРМ. Ф. 727. Оп. 2. Д. 45.
10. НАРМ. Ф. 727. Оп. 2. Д. 55.
11. НАРМ. Ф. 727. Оп. 2. Д. 73.
12. Burian A. Geopolítica lumii contemporane. -Chi§mau: Tipografía Céntrala, 2003. - 456 p.
13. Constantiniu Fl. O istorie sincera a poporului
român. - Bucureçti: Univers enciclopedic, 1997. - 466 p.
14. Iorga N. Neamul românesc în Basarabia. Vol. II. - Buc.: Editura Albatros, 1997. - XXXIII. -362 p.
15. King Ch. Moldovenii, România, Rusia çi politica culturalâ. - Chiçinâu: Editura Arc, 2002. -274 p.
16. Lucinschi P. Moldova çi moldovenii. -Chiçinâu: Cartea Moldovei, 2007. - 336 p.
17. Meurs W.P. von. Chestiunea Basarabiei în istoriografia comunistâ. - Chiçinâu: Editura Arc, 1996. - 526 p.
18. Stepaniuc V. Statalitatea poporului moldovenesc. - Chiçinâu: Tipografía Centrala, 2005. -520 p.
19. Stratan V., Gorun A. Moç Ion Roatâ, Siguranta çi „Unirea”. - Chiçinâu-Iaçi, 2003. - 164 p.
20. TitulescuN. Documente confidentiale. - Buc.: Editura Academiei Române, 1992. - 176 p.
21. Turcanu I. Unirea Basarabiei cu România. Preludii, premise, realizâri. 1918. - Chiçinâu: Tipografia Centralâ, 1998. - 260 p.
