CC BY
37
ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЯ LANGUAGE AND CULTURE STUDIES
УДК 8Г282.2
DOI 10.36622/AQMPJ.2021.29.31.014
Кубанский государственный университет доктор филологических наук, профессор кафедры современного русского языка Борисова О.Г.
Россия, г. Краснодар, тел. +79528266585 e-mail: leliastom@mail.ru
Kuban State University The chair of modern Russian language Doctor of Philology, Professor Borisova O. G.
Russia, Krasnodar, tel. +79528266585 e-mail: leliastom@mail.ru
кандидат филологических наук,
доцент кафедры современного русского языка
Костина Л.Ю.,
Россия, г. Краснодар, тел. +79181241245 e-mail: patriot30@mail.ru
The chair of Russian language PhD, associate professor Kostina L. Y.,
Russia, Krasnodar, tel. +79181241245 e-mail: patriot30@mail.ru
О.Г. Борисова, Л.Ю. Костина
АНИМАЛИСТИЧЕСКАЯ ЛЕКСИКА КАК ВЕРБАЛИЗАТОР ЗООМОРФНОГО КУЛЬТУРНОГО КОДА В ДИАЛЕКТНОЙ КАРТИНЕ МИРА ЖИТЕЛЕЙ КУБАНИ
Целью статьи, источником языкового материала для которой послужили региональные лексикографические источники и данные полевых экспедиций, является выявление когнитивных особенностей анималистической лексики, функционирующей в кубанских говорах. Актуальность изучения зоонимов, относящихся к наиболее древнему лексическому пласту и отражающих этнокультурные различия (психологические, ментальные и социальные особенности диалектного сообщества), обусловлена их информативностью для описания диалектной картины мира. В исследовании, выполненном в рамках антропоцентрической парадигмы, продемонстрированы универсальность и продуктивность зооморфного культурного кода в диалектной картине мира жителей Кубани. Установлены синхронические и диахронические мотивационные признаки диалектной анималистической лексики, имеющие ориентирующий характер и в целом аналогичные отмечаемым в русских говорах и общеславянском контексте. Выявлена отражающая своеобразие мировидения жителей Кубани этнокультурная специфика, которая проявляется в особенностях реализации мотивем в народных наименованиях животных. Показано, что многие зоонимы склонны к метафоризации. Наиболее продуктивными и значимыми при описании ДКМ являются обладающие этнокультурной маркированностью метафорические модели животное ^ человек и животное ^ растение, отражающие прагматическую оценку реалий окружающей действительности. Продемонстрировано, что когнитивные особенности анималистической лексики ярко проявляются как в бытовой, так и в обрядовой сфере, где зоонимы, выступая в обрядовом значении, выполняют символьные функции. Полученные результаты имеют важное значение для когнитивной диалектологии и этнолингвистики, обогащая представления о реализации зооморфного кода в общеязыковой картине мира.
Ключевые слова: диалектная картина мира, кубанские говоры, зооморфный культурный код, синхроническая и диахроническая мотивированность, зооморфная метафора, зооним.
ANIMALISTIC VOCABULARY AS VERBALIZATION OF ZOOMORPH CULTURAL CODE IN DIALECT WORLD VIEW OF KUBAN REGION INHABITANTS
The aim of this article (its linguistic materials source being the regional lexicographical sources and field expedition data) is to establish cognitive nature of the animalistic vocabulary, functioning in Kuban sub-dialects. The significance of studying the zoonyms, related to a more ancient lexical layer and depicting ethnocultural differences (psychological, mental and social features of the dialect community), is driven by their informative value when describing the
© Борисова О.Г., Костина Л.Ю., 2021
O.G. Borisova, L.Y. Kostina
dialect world view. The research, carried out within the anthropocentric paradigm framework, demonstrates the universal nature and productivity of zoomorphic cultural patterns in the dialect world view of Kuban region inhabitants. It establishes synchronous and diachronous motivational indicators of dialect animalistic vocabulary, which have direction properties and are generally similar to the ones observed in Russian sub-dialects and Common-Slavic context. The eth-nocultural features, which reflect the uniqueness of Kuban region inhabitants' world view, manifest in peculiar implementation of motivemes in folk naming of animals. The article demonstrates that many zoonyms are subject to meta-phorization. The most productive and significant of them, when describing the DWV, are metaphoric models which have ethnocultural markings such as animal ® human and animal ® plant, reflecting pragmatic assessment of realities of the world around us. It demonstrates that cognitive nature of animalistic vocabulary is vividly expressed in both common and ceremonial areas, where zoonyms, in their ceremonial meaning, serve their symbolic functions. The results received are significant for the cognitive dialectology and ethnolinguistics by broadening the understanding of zoomorphic patterns implementation in the general-linguistic world view.
Key words: dialect world view, Kuban sub-dialects, zoomorphic cultural code, synchronous and diachronous motivation, zoomorphic metaphor, zoonym.
Лингвистические исследования, проводимые в рамках антропоцентрической парадигмы, приобретают в наши дни все большую значимость. Важное место среди них занимает изучение диалектной картины мира (далее - ДКМ), отражающей мировосприятие сельского человека. Репрезентация картины мира, как известно, возможна через описание присущих ей культурных кодов. Одним из них является биоморфный [1], включающий два подвида: фитоморфный и зооморфный, реализующие взаимоотношения человека с живой природой и активизирующие в его сознании образы животных и растений, номинации которых, семантически и формально трансформируясь, раскрывают, в первую очередь, качества и черты характера самого человека.
В данной статье рассматривается потенциал анималистической лексики в репрезентации зооморфного кода в ДКМ жителей Кубани. Источником языкового материала послужили словари кубанских говоров [2; 3; 4; 5], а также сведения, собранные в диалектологических экспедициях 20052019 годах. Важность изучения зоонимов, относящихся к наиболее древнему лексическому пласту и отражающих этнокультурные различия (психологические, ментальные и социальные особенности диалектного сообщества), обусловлена их значительным информационным потенциалом.
В лексической системе КГ (далее - КГ) номинации животных составляют яркий и колоритный корпус лексических единиц (далее - ЛЕ). Большая их часть вошла в КГ из материнских языков -украинского и русского (см., напр.: ба'ба 'пеликан', дерка'ч 'птица дергач', свирку'н 'сверчок', шпак 'скворец' и др.). Посредством материнских языков местные говоры обогатились и анималистической лексикой тюркского происхождения, придающей особое своеобразие казачьему лексикону (см., напр.: бирю'к 'волк', бу'зево'к 'годовалый телёнок', игре'невый 'гнедой или рыжий со светлой гривой и хвостом', машта'к 'порода низких степных лошадей', чаба'к 'лещ', шара'н 'рыба сазан' и др.). Как правило, зоонимы, функционирующие в КГ, сохраняют тот же семантический объём, что и в материнских говорах. Однако в отдельных случаях наблюдается редукция или приращение значений, в чём проявляются особенности адаптации ЛЕ материнских говоров к новому местобытованию. Так, в КГ широко распространено слово горобе'ц(ь) 'воробей'. В украинском языке оно имеет ещё два ЛСВ - '1. Название вола, цветом подобного оперению воробья. 2. Род орнамента на писанках' [6; т. I; с. 314], не отмеченные в наших материалах. В курских говорах горобцо' м называют не только воробья, но соловья [7; вып. 7; с. 54], однако второе значение для Кубани не характерно.
Обращает на себя внимание многослойность семантики общенародного существительного куку' шка. В материалах этнокультурного словаря Н. И. Бондаря представлены сформулированные им на основе анализа высказываний носителей КГ толкования этой лексемы, в которых прослеживается связь между означаемым и означающим. Этнограф, помимо первичного значения 'птица', подаёт ещё 5 ЛСВ: 'кукла, изображающая центрального персонажа в обряде «Крещение и похороны кукушки»', 'часовой на сторожевой вышке времён освоения Кубани казаками (вышка имела крышу в форме теремка)', 'настенные часы с «кукушкой»', 'снайпер на дереве (помосте) или другом возвышении', 'паровоз, издающий характерный сигнал, похожий на крик кукушки' [см. 8; с. 476-477]. Отметим, что МАС даёт иное объяснение появлению у слова куку'шка ЛСВ 'паровоз': от буквенного обозначения его серии - К [9; т. II; с. 194].
Большинство диалектных зоонимов находится в активном словарном запасе носителей КГ и входит в общекубанский лексический пласт. Противопоставленные диалектные различия, по кото-
рым дифференцируются КГ с украинской и южнорусской языковой основой, образуют отдельные пары ЛЕ, см., например, лексические параллели: ка'чка - ву'тка, каченя' - вутёнок, ка'чур -се'лезе'нъ, ута'к, курча' - цыпля'. Между тем, как показывают наблюдения, в КГ ЛЕ с одинаковым или близким значением, противопоставленные друг другу территориально, могут функционировать и как внутрисистемные синонимы. Для кубанской анималистической лексики в большей степени характерна внутрисистемная и смешанная синонимия (одновременно и разно-, и однодиалектная). Синонимичные зоонимы составляют в КГ пары и ряды различной протяжённости. См., напр.: ку 'рица-насе' дка, кво' чка / ква' чка / кло' чка / ко' чка, квохту'ха / квохта'лка, клу' ша / клу 'шка; пету'х, ко 'чет, пи' венъ, певу 'н / пеу' н; поросёнок / порося' , кузёнок, пацючо' к, чушо 'нок; се 'лезе' нъ, ка' чур, (в)ута' к; скворе'ц / шкворе 'ц, шпак; щено'к / щеня', кутя' / кутёнок / кутененёнок, собача', цу'цик / цуценя' и др. Отдельные зоонимы могут выступать и как дублеты, и как идеографические синонимы. См., напр.: ко'роп, шара'н 'сазан' - ко'роп 'карп, выращенный в искусственных условиях', шара'н 'карп, выросший в естественной среде обитания'. Богатство синонимических рядов демонстрирует множественность номинаций - один из конститутивных признаков ДКМ.
Как и национальной картине мира в целом, ДКМ присуща дифференциация животных по половому признаку. См., напр.: ведмедъ, ведме'ж - ведмеди'ха, ведмедица, гусъ - гу'ска, ка'чур, (в)ута'к - ка 'чка, (в)у' тка, ко 'роп 'крупная самка сазана' - шара' н 'самец сазана небольшого размера', крол , трус - крол' иха, тру 'ска, куку' н - куку' шка, лисови' н - лиса' и др. Следует отметить, что в КГ зафиксированы номинирующие особь мужского или женского пола лексемы, аналоги которых отсутствуют в литературном языке (далее - ЛЯ). См., напр.: жаба'к - жа'ба, лягу'н - ля'гва, лягу'ха, (в)ужа'к -(в)ужа'ка (может функционировать и как существительное м. р.), слепу'х - слепу'ха. Среди наименований детёнышей в КГ с украинской языковой основой распространены существительные среднего рода. См., напр.: гусыня', жабыня', каченя', козе[э]ня', коте[э]ня', кошеня', кукушеня', курча', те[э]ля', цуценя', щеня' и др. В этих древних формах, утраченных в русском ЛЯ, находит отражение древнерусское мировосприятие, когда родовая принадлежность неполновозрастных существ воспринималась как категория особого социально-пассивного рода.
Важной при номинации отдельных животных является актуализация признака большого размера особи. См., напр.: бугай 'бык-производитель' - бугаи 'на, бугая' ка 'крупный бык-производитель', вол(в)к - вове[э']ло, волча'ра 'крупный, матёрый волк', кры'са, кри'ца, пац(ъ) - крыса'к, пацка'н, пацю'к 'большая крыса', соба'ка (м. / ж.) - собайло' 'большая собака'. Приведённые ЛЕ, актуализирующие значение 'большой размер', структурно мотивированы: семантический признак передаётся с помощью суффиксов -ИН(А), -ЯК(А), -ЕЛ(О), -АР(А), -Ак, -КАН, -АЙЛ(О). В ряде лексем репрезентируются сразу два признака: размер животного и возраст. Так, носители КГ различают сулу ' 'судака' (взрослая особь соответственного размера), по(и)дсу'лка 'судака среднего размера' (на возраст рыбы указывает префикс ПО(И)Д-) и чо'пи(ы)ка 'судака маленького размера, еще не пригодного в пищу' (значение 'небольшой размер' придаёт суффикс -ЫК, ср. чоп). У ЛЕ курча', цыпля' 'цыплёнок' - курёнок, цыпло'к, цыпла'к 'подросший цыплёнок' противопоставление по возрасту поддерживается грамматическими показателями: ср. р. - м. р.
Характерной особенностью ДКМ можно назвать стратификацию животных, ориентирующуюся на кастрацию. См., напр.: бык - буга'й ('кастрированный / некастрированный бык'), бара'н - ва'лух ('кастрированный / некастрированный баран или козёл'), каба'н - кнур, хряк ('кастрированный / некастрированный кабан'), конъ - конёк 'холощёный конь 3-4-х лет'. Приведенные ЛЕ, за исключением последней пары, входят в активный лексический запас носителей КГ, что объясняется важностью данного признака в хозяйственной деятельности человека.
В КГ зарегистрированы не имеющие эквивалентов в ЛЯ собирательные существительные, выражающие множество, представленное в качестве целого. Обнаруживая некоторые общие элементы с формой множественного числа, они отличаются от неё и формой (множественное число -единственное число), и значением (расчленённое множество - множество как единое целое). Деривационными аффиксами в кубанских собирательных диалектизмах выступают -В(А), -ОТВ(А), -АТВ(А), -ОТ(А). Такие ЛЕ, безусловно, обладают когнитивным потенциалом, поскольку демонстрируют, какие совокупности животных могут быть интерпретированы носителями говоров как единое целое в ДКМ: это совокупности домашних животных и птицы (кон(ъ)ва', котва', курва' ),
насекомых (вошва', мошква', мухотва', мухота', мушва') и мальков (мальва'), плодовитых животных, способных к быстрому размножению (крысва', крысотва', мышатва', мышва').
В лексике, в том числе анималистической, находит отражение эмпирический опыт народа. Функция наименования состоит в представлении стоящего за ним когнитивного содержания и реализуется путём выделения какого-либо признака, свойства, качества объекта номинации. Положенная в основу наименования мотивема, под которой понимается инвариант внутренней формы слов, будучи мощным стимулом языковой номинации, выступает регулятором порождения языкового значения. Значительная часть кубанской анималистической лексики обладает внутренней формой, мотивированной значением однокорневых общенародных или диалектных ЛЕ, входящих в активный словарь носителей КГ. Такие зоонимы синхронно мотивированы, т. е. сохраняют «живые» семантические связи со словами, бытующими в диалекте. Между тем мотивированность может быть и диахронической. В этом случае она также связана с когнитивной деятельностью человека, но проецируется на диахроническую плоскость.
Обратимся к синхронно мотивированным зоонимам, выделив признаки, ставшие основанием для народных номинаций животных. Так, в процессе когниции человек обращал внимание на внешние признаки животного, которые затем становились основанием номинации. См., напр.: дротя 'ник, дротя' нка 'проволочник, личинка жука щелкуна' (имеет длинное тело с жёстким блестящим покровом, напоминающее кусочки проволоки, ср. дрот 'проволока', дротяно'й 'проволочный'); коса'рь 'вид паука' (туловище напоминает сенокосца); лы'ска 'утка лысуха' (имеет белое пятно на лбу, ср. лы'ска 'кличка животных с белым пятном на лбу' [ср. 7; вып. 17; с. 224]); са'бля 'рыба чехонь' (форма туловища напоминает изгиб сабли); широконо'ска 'утка-соксун' (имеет широкий клюв) и др. Частным проявлением внешнего облика является окрас животного. См., напр.: бели'(ы')зна 'рыба жерех' (белое брюхо); глы'ныста(я) 'чернеть красноносая' (по цвету оперения); медя'нка 'ядовитая змея, гадюка' (по медному отливу); сыва'нь 'чернеть красноголовая' (по цвету оперения); кочега'р 'рыба бычок черного цвета' и др.
Значительное количество зоонимов мотивировано поведением животных - их повадками, действиями, движениями, функциями. См., напр.: вертуно'к 'голубь турман' (отличается способностью к разным маневрам в полёте), кова лик 'небольшая птичка с длинным хвостом' (покачивание птицы при передвижении по земле напоминает постукивание коваля 'кузнеца' по наковальне), лягу'н, ля' гва 'лягушка' (ср. ля 'га 'нога' из ляга 'ть; передвигается прыжками, совершая характерные движения ног), не'коть 'не котившаяся ни разу овца, коза' (ср. (не) коти'ться), подсо'с 'телёнок, которого подпускают для кормления к корове' (ср. соса'ть), самохо'дка 'курица, которая сама ходит в поисках места для откладывания яиц или высиживания птенцов', сиду'ха, сиду'шка 'курица-наседка' (ср. си-де'ть), холоду'шка 'лягушка, которую сажали в кувшин, чтобы она охлаждала молоко и оно не скисало' (ср. хо'лод, холоди'ть), ша'рочка, шарча', шарчо'нок 'маленькая собачка с короткими лапками' (ср. ша'ркать 'издавать при ходьбе характерный звук') и др.
Актуальной мотивемой является характерный звук, издаваемый животным. См., напр.: грак 'грач' (гра, см. также гра'ять 'каркать'), гулёнок 'маленький голубь' (гу'ли-гу'ли), ко'чет (ко-ко, ср. ко'кот), пац(ь) 'кабан', пацю'к 'поросёнок' - (пац(ь)-пац(ь) 'звуки, издаваемые свиньёй во время еды', используемые и как подзывные), чи'рка 'чирок-свистунок' (чирк) и др. Разное восприятие на слух диалектоносителями голоса животного приводит к появлению структурных вариантов, как правило, фонематических. Так, овода в кубанских станицах называют бздюх, бздык, бзык, дзык, зык.
Мотивемой отдельных зоонимов является «способ добывания пищи, действия с ней или сама пища». См., напр.: волк (связан с глаголом волочить (пойманную добычу) и отражает хищный характер этого животного [10; т. I; с. 338]), ку'рятник 'коршун, охотящийся на кур', капу'стник, капуст 'янка 'медведка (вредитель, который поедает капусту)'.
Действия, производимые над животным человеком, выступают мотивемой следующих ЛЕ: ва 'лух 'кастрированный баран или козёл' (ср. валя 'ть 'кастрировать'), вы 'поешек, выпойчо' нок, вы-пойчу 'к, опоёк, поюно 'к 'телёнок, выкормленный с помощью соски' (ср. пои' ть, вы 'поить, опои 'ть), стрижа'к 'жеребёнок на третьем году жизни' (ср. стричь; весной перед выпуском на пастбище жеребёнку подстригают гриву и хвост), отъёмыш 'детёныш животного, которого отняли от матки' (ср. отня'ть) и др.
Мотивационным признаком для наименования некоторых животных служит их типичное местонахождение. См., напр.: запе'чник 'сверчок', камыша'нка 'мелкая водоплавающая птица' (вьёт висящее над водой гнездо, оплетая несколько стеблей камыша), колодя'знык 'полевой воробей' (гнездится внутри срубов колодцев и в других труднодоступных местах), копни 'к 'крупный коршун' (часто сидит на копне и высматривает добычу), поре' чня, поре'шня 'выдра' (обитает по берегам рек), посми'тюха 'жаворонок хохлатый' (обитает на окраинах поселений, где скапливались кучи мусора, ср. сми'ття 'мусор').
Немногочисленны зоонимы, в основании которых лежит возраст животных. См., напр.: годови' (ы ')к 'домашнее животное в возрасте до одного года', молодня'шка 'молодое животное или растение', третъя'к 'телёнок на третьем году жизни', четверта'к 'бык или лошадь на четвертом году жизни'.
Мотивационный признак «запах» оказался непродуктивным при образовании народных наименований животных в КГ. В наших источниках представлен один зооним - пергузня', зверёк из семейства куньих, который в случае опасности из своей анальной железы (диал. гу' зно) распыляет в воздух крайне неприятно пахнущий секрет.
Рассмотрим зоонимы, внутренняя форма которых не осознается современными носителями говоров,
- диахронно мотивированные зоонимы. Обращение к этимологическим словарям позволяет через выявление мотивационных оснований номинации раскрыть механизмы когниции. См., напр.: жаба'к (общеславянское жа'ба того же корня, что диалектное жабъё 'болото, топь', земноводное названо по месту обитания [ср. 10; т. II; с. 31]); солове'йко (суффиксальное образование от солвъ 'серый, желтоватый', птица названа по цвету своего оперения [11; с. 420]); ше(а)ма'йка (от новоперсидского sahmahl, буквально 'царская рыба': sah 'шах, царь' и таШ'рыба' [10; т. IV; с. 402]) и др.
Отдельную группу образуют зоонимы, мотивемы которых не удаётся восстановить. Это слова с неясным происхождением, а также ЛЕ, в этимологической разработке которых отсутствует указание на мотивировочный признак, послуживший основой для номинации. Когнитивный потенциал таких лексем имеет иные реализации. Так, они могут выступать в качестве производящей базы для других слов. См., напр.: конъ - конёвник 'раст. конский щавель', коня 'ка, коня 'чка, коня 'чий; соба'ка - собайло', собача', со-ба'шник 'будка для собаки',рассоба'читъ 'разорить, растащить',рассоба'читъся 'вести себя непристойно, вызывающе'; сула' 'рыба судак' - по(и)дсу'лок 'судак небольшого размера', сули'нный 'относящийся к су-ле' и др.
В целом зоонимы достаточно активно участвуют в словообразовательных процессах. См., напр.: ка'чка 'утка' - кача'тнык 'утятник', каченя', качо'нок 'утёнок', качи'ный 'утиный', ка'чур 'селезень'; ко(и)т - ки 'шка 'кошка', котва' 'собир. коты', коша 'к 'кот', кошеня' , кошенёнок, котеня' 'котёнок'; курица
- курва' 'собир. куры', курёнок 'оперившийся цыплёнок', ку'рка 'курица', ку'рник '1) курятник; 2) птичник', ку'рочка '1) уменъш.-ласк. к курица; 2) самка фазана', куру 'шка 'курица-наседка', курча' , кур-ченя' 'цыплёнок после месяца жизни, молодая курица', ку'рятник 'коршун, охотящийся на кур', куря 'чий, кура'чий 'куриный'; свинъя / свыння' - свина'ритъ 'ухаживать за свиньями', свина'ръ, свин'ух, свинушо'к 'хлев для свиней', свиня' ка 'свинья', свиня'тина 'свинина', свиня'чий 'свиной' и др. Способность зоонимов к образованию деривационных рядов различной протяженности демонстрирует когнитивный потенциал анималистической лексики, обусловленный тесным взаимодействием сельского человека с миром животных.
Многие зоонимы, функционирующие в КГ, склонны к метафоризации. В КГ наиболее продуктивными являются метафорические модели животное — человек и животное — растение, отражающие вековой духовный опыт диалектоносителей, поскольку основываются на древних верованиях и обрядовых традициях народа (см. подробнее [12]). В основе этих двух типов метафоры заложена прагматическая оценка реалий окружающей действительности, связанная с конкретными образами, вербальной реализацией которых являются диалектные наименования представителей фауны.
Употребление анималистической лексики для характеристики человека является универсальным свойством языков, а само соотношение «животное - человек» можно признать семантической универсалией [13]. Зооморфная метафора, когнитивным источником которой служит «образ» животного, перенесенный на человека или другой объект, является одной из наиболее продуктивных моделей метафорической номинации. Такие метафоры обладают несомненной этнокультурной маркированностью, что обусловливает их значимость при описании ДКМ. Зооморфные метафоры системно организованы и включаются в языковую картину мира как структурированный фрагмент оценочной характеристики человека. К универсальным типологическим подвидам модели животное — человек относятся: внешний вид животного —
внешний вид человека (см., напр.: буга' й '1) бык-производитель; 2) о крупном, сильном мужчине', бу'зево'к ' 1) годовалый, подросший телёнок; 2) об упитанном малыше мужского пола', кы'ця ' 1) кошка, киска; 2) о худенькой девочке или девушке, не отличающейся хорошим аппетитом', ла'нка '1) большая корова; 2) о дородной, полной женщине', шарчо'нок '1) мелкорослая собачка; 2) о человеке небольшого роста', шпак ' 1) скворец; 2) чёрный дрозд; 3) маленький мальчик; 4) армянин' и др.); поведение животного — поведение человека (см., напр.: буга'й '1) бык-производитель; 2) о женолюбивом человеке; 3) о мужчине с громким голосом', ва'лух '1) кастрированный баран или козел; 2) о неповоротливом, нерасторопном человеке', га'ва ' 1) ворона; 2) о рассеянном человеке, раззяве', зверы'на, зверя'ка ' 1) зверь, животное; 2) перен. о злом, жестоком человеке', мы 'ша '1) мышь; 2) о юрком, быстром человеке', цуценя' '1) щенок. 2) руг. о молодом невоспитанном человеке' и др.); животное ^ часть тела человека (см., напр.: буга'й '1) бык-производитель; 2) большой палец'); животное —обращение к человеку (см., напр: ла'стивка '1) ласточка; 2) обычно в обращ. ласковое название женщины, девушки, девочки', ча'ечка '1) небольшая чайка; 2) обычно в обращ. ласковое обращение к мужчине или женщине' и др.).
В отдельных случаях связь с характеристиками животного является необоснованной, что отражает субъективизм восприятия носителями говоров окружающего мира. Так, в станице Родниковской росо-ма хой называют неопрятного человека. В данном случае, вероятно, можно говорить о структурной мотивированности значения: существительное росома'ха включается в ряд лексем с элементом -МАХА, который в метаязыковом сознании диалектоносителей имеет экспрессивную окраску (ср. дырома'ха 'большая дырка', костома'ха 'большая кость', о(т)чема'ха 'отчаянный, озорной человек, сорвиголова'). Структурный компонент РОС- в семантическом диалектизме выступает в роли имеющего пейоративную окраску квазипрефикса, совмещающего значения приставки РАЗ(С)- / РОЗ(С)- «раздробление, разделение на части», «распространение действия в разные стороны» и «высшая степень проявления какого-либо качества, свойства» (ср. растетёха 'неряха', раскудла'титься 'растрепаться, разлохматиться', рассупо'ниться, рас-хри'статься 'неодобр. расстегнуть на себе одежду').
Приведенные примеры подтверждают, что уподобление человека животному может иметь амбивалентную оценочную направленность. Однако ЛЕ с негативной характеристикой преобладают, в чем проявляется пессимизм - один из конститутивных признаков ДКМ. В основе зооморфной метафоры лежит зеркальный принцип: с одной стороны, в процессе метафоризации животные наделяются антропоморфными свойствами (черты характера, поведенческие особенности человека, его образ жизни), с другой -образ животного проецируется на человека, которому приписываются зооморфные характеристики (внешний вид животного, его повадки).
Метафорический перенос по модели животное ^ растение демонстрирует органичную связь животного и растительного мира. См., напр.: бара' н '1) некастрированный баран; 2) сердцевина, мякоть арбуза; 3) алоэ с узкими, скрученными листьями', вол(в)к '1) хищное животное, родственное собаке; 2) об арбузе или помидоре плохого качества, мякоть которого несладкая и несочная', жере'бчик ' 1) жеребёнок;
2) сорное растение, сходное с клевером', кобы' лка '1)уменьш.-ласк. к кобыла; 2) сорт сливы', ко' злик ' 1) детёныш козы; 2) козлобородник коротконосиковый', кочетки' ' 1) молодые петухи; 2) цветы ирисы'.
Менее частотны метафорические переносы по моделям животное ^ бытовой предмет (гуса'к 'большой сосуд', козёл 'печка', ко 'злик 'приспособление для снятие сапог', ко'ни 'металлические спинки кровати', кочетки' '1) молодые петухи; 2) резные украшения на крыше дома'), животное ^ явление природы (ведме'дица 'созвездие Большая медведица', козёл 'волна при наводнении'), животное ^ название танца (го'луб(ь) 'танец, хоровод'), животное ^ часть скелета домашних птиц (кобы'лка 'спиногрудная кость домашних птиц'), животное ^ болезнь или её проявления (жа'ба '1) лягушка; 2) стоматит;
3) кандидоз, молочница во рту' (метафорический перенос в данном случае обусловлен тем, что жаба согласно древним народным поверьям считается ведьмой, приносящей болезни [ср. 10; т. I; с. 31]), курча' та, цыпля'та 'цыпки, сухость кожи конечностей') и др.
Устойчивость переносных значений можно объяснить тем, что в качестве производящей базы для метафорической деривации носители диалекта склонны выбирать привычные им образы животных, сопровождающие их в обыденной жизни.
Среди кубанских зоонимов-полисемантов выявлены ЛЕ, ЛСВ которых находятся в родо-видовых отношениях. См., напр., лексемы, семантическая структура которых представляет собой гиперо-гипонимическую парадигму: кома 'шка '1) муравей; 2) любая мелкая мошка', красню' к '1) красная рыба;
2) осётр; 2) белуга; 4) севрюга', лоша'к, лошо'нок ' 1) жеребёнок по второму году; 2) жеребёнок по третьему году; 3) жеребёнок'. Следует отметить, что ЛСВ-гипероним у зоонимов лоша 'к, лошо 'нок относится к более позднему временному периоду семантического развития слова и возник в результате постепенного стирания существенной в прошлом дифференциации жеребёнка по возрасту.
Более характерны для кубанских зоонимов-полисемантов гипо-гипонимические отношения между ЛСВ. Данное обстоятельство можно объяснить тем, что в роли гиперонима часто выступают общенародные слова. См., напр.: га'ва '1) ворона; 2) галка', ко 'чет '1) петух; 2) фазан', ку'рочка '1) уменьш.-ласк. к курица; 2) самка фазана', трус ' 1) кролик; 2) заяц', чи'бис ' 1) чибис; 2) чайка', шпак ' 1) скворец; 2) чёрный дрозд'. Использование одной лексемы для именования разных животных и птиц отчасти можно объяснить их внешним сходством.
Яркий пласт в лексической системе КГ составляют зооморфические глаголы - ЛЕ с двойной корреляцией, связывающие мир животных с миром человека. Участвуя в формировании ценностной картины мира, эти лексемы отражают аксиологические и эстетические нормы, принятые в диалектном сообществе. В КГ зарегистрированы зооморфические глаголы-полисеманты, у которых 1-е значение напрямую связано с конкретным животным, а 2-е является результатом переосмысления, понятного членам диалектного коллектива в силу устойчивых ассоциаций (сходство издаваемых звуков, их интенсивности, тембральной окраски, поведения, реакции на внешний раздражитель). См., например: бреха'ть '1) лаять; 2) врать, говорить вздор; 3) ругаться', буне'ть '1) реветь (о животных); 2) плакать', воркота'ть '1) ворковать (о голубях); 2) ласково говорить', гогота 'ть ' 1) издавать резкие отрывистые звуки, похожие на звуки «го-го-го» (о гусях); 2) презр. произносить Г взрывного образования' (ср. широко бытующую на Кубани дразнилку Гу 'си гого' чут, го 'род гори'т, вся'кая га' дость на «гэ'» говори 'т), куви' кать '1) издавать визг (о свинье); 2) плакать (о ребёнке)', ла 'ять '1) издавать лай (о собаке, лисице и некоторых других животных); 2) ругать', наежа'читься '1) поднимать торчком щетину, шерсть, готовясь нападать или защищаться (о животных); 2) внутренне напрячься, готовясь к отпору', тели'ться ' 1) рождать теленка (о корове, а также о самке оленя, лося и некоторых других животных); 2) возиться, копаться, медленно делать что-л.; 3) упорно стараться сделать что-л.; 4) не телись (Не плачь, не реви (о детях)'. К зооморфическим глаголам относятся также ЛЕ, образованные на базе зоонимов и характеризующие действия человека, оцениваемые, как правило, негативно. В наших материалах зафиксированы следующие диалектные глаголы, являющиеся моно-семантами: байба'чить 'бездельничать' (байбак), прога'выть 'прозевать, проворонить' (га'ва 'ворона'), проиша'кать 'проработать тяжело, безропотно' (ишак), рассоба'чить 'разорить, растащить', рассо-ба'читься 'вести себя непристойно, вызывающе' (собака).
Когнитивные особенности анималистической лексики ярко проявляются и в обрядовой сфере, где зоонимы, выступая в обрядовом значении, выполняют символьные функции. Так, во время сватовства невесту на Кубани называли голу бкой, куни чкой, телу шкой, жениха - го лубем или бычко м. Обязательными на кубанской свадьбе и в наши дни являются быки' / бугаи' 'атрибут свадебного стола: две бутылки с горилкой, водкой или вином, связанные лентой и украшенные цветами', выступающие символом парности (в некоторых кубанских станицах их называют па рочкой) и плодородия (быки (ы ) украшают колосьями пшеницы). Последний день свадьбы до сих пор называют зоонимами жураве ль и ку ры. Первая номинация связана с песней «Такы й, такы й жураве ль», которую исполняли ряженые, когда ходили по станице (хутору) и славили молодую после брачной ночи. Второе название - результат метонимического переноса по модели обрядовое блюдо ^ название последнего дня свадьбы, в который подают куриную лапшу. Блюда из курицы присутствуют и на поминальном столе, отсюда бытующая на Кубани поговорка Курыцы и на свайбе, и на похоронах - горэ. Присущая обрядовой сфере зооморфная символика помогает понять этические и эстетические ориентиры диалектоносителей.
Анималистическая лексика, вербализуя зооморфный культурный код, демонстрирует его универсальность и продуктивность в ДКМ жителей Кубани. Субэтническое своеобразие мировосприятия носителей КГ проявляется в специфике реализации мотивационных признаков в синхронии и диахронии. В формировании ценностной картины мира существенную роль играют зооморфные метафоры и зооморфические глаголы, которые, представляя собой структурированный фрагмент оценочной характеристики человека, отражают нравственные и эстетические нормы диалектного сообщества. Зооморфная символика реализуется в обрядовой сфере, где зоонимы выполняют символьные функции и раскрывают аксиологические ориентиры, характерные для этнического сознания.
Библиографический список
1. Красных В. В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология: Лекционный курс. М.: Гнозис, 2002. 283 с.
2. Русский говор Кубани: словарь / под ред. Е. П. Шейниной и Е. Ф. Тарасенковой. Краснодар, 1991. 414 с. Деп. в ИНИОН Рос. акад. наук 12. 11. 1992, № 47266. 414 с.
3. Андрющенко В. И., Иванова Р. И., Иванова Т. Г., Пелих В. М. Словарь кубанских говоров. Краснодарский край: восточный регион Кубани. Армавир: Изд-во АГПУ, 2009. 264 с.
4. Борисова О. Г. Опыт словаря кубанских говоров. Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 2018. 485 с.
5. Лексика и фразеология говоров кубанского линейного казачества: материалы к словарю-справочнику. Армавир: Изд-во АГПУ, 2019. 224 с.
6. Гринченко Б. Д. Словарь украинского языка: в 4 т. Киев: Изд-во Академии наук Украинской ССР, 19581959.
7. Словарь русских народных говоров / гл. ред. Ф. П. Филин (вып. 1-23), Ф. П. Сороколетов (вып. 23-40), С. А. Мызников (вып. 41-50). М.; Л.; СПб.: Наука, 1955-2017.
8. Бондарь Н. И. Кукушка (материалы к этнокультурному словарю Кубани) // Бондарь Н. И. Древо жизни: очерки традиционной народной культуры. Этнография, антропология, семиотика. Краснодар: Традиция, 2019. С. 476501.
9. Словарь русского языка: в 4 т. / под ред. А. П. Евгеньевой. М.: Русский язык, 1985-1988.
10. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. СПб.: Азбука, 1996.
11. Шанский Н. М., Иванов В. В., Шанская Т. В. Краткий этимологический словарь русского языка. М.: Просвещение, 1971. 542 с.
12. Борисова О. Г. Лексика и фразеология кубанских говоров как макросистема: модель и её реализация: Дис. ... докт. филол. наук. Краснодар, 2019. 612 с.
13. Гак В. Г. Сопоставительная лексикология (на материале французского и русского языков). М.: Международные отношения, 1977. 264 с.
References
1. Krasnyh V. V. Ethnopsycholinguistics and linguistic Culturology: a course of Lectures. Moscow, 2002. 283 p.
2. Russian dialect is the Kuban / Editor E. P. SHejninoj and E. F. Tarasenkovoj. Krasnodar, 1991, 414 p. Dep. in INION Russian Academy of Sciences 12. 11. 1992, № 47266. 414 p.
3. Andryushchenko V. I., Ivanova R. I., Ivanova T. G., Pelih V. M. Dictionary of Kuban dialects. Krasnodar territory: Eastern region of Kuban. Armavir, 2009. 264 p.
4. Borisova O. G. Experience of the Kuban dialect dictionary. Krasnodar, Kuban State University, 2018. 485 p.
5. Vocabulary and phraseology of dialects of the Kuban linear Cossacks: materials for the dictionary-reference. Armavir, 2019. 224 p.
6. Grinchenko B. D. Dictionary of the Ukrainian language: in 4 vol. Kiev, 1958.
7. Dictionary of Russian folk dialects / Chief editor F. P. Filin (vol. 1-23), F. P. Sorokoletov (vol. 23-40), S. A. Myznikov (vol. 41-50). Moscow, Leningrad, St. Petersburg, 1955-2017.
8. Bondar N. I. Cuckoo (materials to ethnic and cultural dictionary of the Kuban) // Bondar N. I. Tree of life: essays on traditional folk culture. Ethnography, anthropology, semiotics. Krasnodar, 2019. P. 476-501.
9. Dictionary of the Russian language: in 4 vol. / Editor A. P. Evgeneva. Moscow, 1985-1988.
10. Fasmer M. Etymological dictionary of the Russian language: in 4 vol. St. Petersburg, 1996.
11. Shanskij N. M., Ivanov V. V., Shanskaya T. V. Short etymological dictionary of the Russian language. Moscow, 1971. 542 p.
12. Borisova O. G. Vocabulary and phraseology of Kuban dialects as a macro system: a model and its implementation: Dis. ... of the doctor of Philology. Krasnodar, 2018. 612 p.
13. Gak V. G. Comparative lexicology (based on the French and Russian languages). Moscow, 1977. 264 p.
