CC BY
163
Наступление Мао Цзэдуна на "ново-демократов" закончилось уже летом 1953 года его полной идейно-политической победой. Впрочем, "буржуазная оппозиция" и не пыталась доказывать свою правоту: авторитет кормчего к тому времени, по существу, был неоспорим. Ее вдохновители -Лю Шаоци (секретарь ЦК КПК) и Дэн Сяопин (заместитель премьера Государственного совета КНР) - признали свои "правоуклонистские ошибки", выступив с "самокритикой", и сохранили свои посты. Главный удар был нанесен по министру финансов Бо Ибо, сыгравшему ключевую роль в разработке и осуществлении практической программы "новой демократии" в сфере экономики. Бо Ибо был обвинен даже в "неискренности по отношению к партии", что означало тогда политическую смерть. Победившая "правильная линия товарища Мао Цзэдуна" на десятилетия погрузила Китай в нескончаемую череду грандиозных экспериментов, поставивших страну в конце 70-х годов на грань экономического коллапса.
Выход из тупика, как показывает опыт (в том числе отечественный), можно искать сколь угодно долго. Китайским лидерам удалось это сделать в чрезвычайно короткий срок - во многом, если не в основном, благодаря теории и практике "новой демократии" начала 50-х годов,
последователей которой маоистам не удалось сломить и, тем более, перевоспитать даже за 10-летие "культурной революции". Дэн Сяопин был одним из самых видных и убежденных "новодемократов", но далеко не единственным в политической элите Китая разных лет. Значительный кадровый потенциал китайских реформаторов 80 -90-х годов, а также известная занижен-ность планки радикализма проводимых ими преобразований в сравнении с набором установок "новой демократии" (отказ от частной собственности на землю, отсутствие многопартийности и реального парламентаризма, демократических свобод и другое) - все это не может не убедить в стабильности курса наследников Дэн Сяопина.
1. Мао Цзэдун. Избр. произведения: В 4 т. М., 1952-1953. Т. 3. С. 199-276.
2. Там же. Т. 4. С. 457-573.
3. The Amerasia Papers: A Clue to the
Catastrophe of China. Wash., 1970. P. 795-796.
4. Меликсетов A.B. Победа китайской революции (1945 - 1949). М., 1989. С. 150-151.
5. Дедовский А.М. Секретная миссия А.И. Микояна в Китай // Проблемы Дальнего Востока. 1995. № 3. С. 103.
6. Чжоу Эньлай. Избр. произведения: В 8 т. Пекин, 1981. Т. 1. С. 421 (кит. яз.).
АНГЛИЙСКОЕ И РУССКОЕ ПОМЕСТЬЕ В XVIII - XIX ВЕКАХ: ОПЫТ СРАВНИТЕЛЬНОГО АНАЛИЗА ТРАДИЦИЙ УСАДЕБНОЙ КУЛЬТУРЫ
Н.В. Дронова, А.В. Захаров
Dronova N.V., Zakharov A.V. The English And Russian Country Estate In The 18th- 19th Centuries: An Attempt To Analyse Traditions Of Country Estate Culture. English country estate culture exerted an appreciable influence on the way of life of the Russian estate, which revealed itself in the borrowing of traditional methods of private residences building and arranging, the identity of premises functional prescription, peculiarities of gardens and parks planning and methods of estate household operation. In Russia the traditional English concepts of estate life organisation underwent alterations in accordance with the peculiarities of the climate, national psychology and the Russian idea of comfort.
Исторический процесс нельзя представить без анализа преемственного развития материальной культуры. Она выступает важным фактором при характеристике эпох, так как позволяет наглядно представить уровень развития, достигнутый человеческой цивилизацией в целом и каждой
общностью в отдельности. На всем протяжении истории человечества происходил постоянный взаимообмен материальными и духовными достижениями различных народов. В истории России XVIII - XIX веков, как известно, заимствования сыграли большую и, в общем, положительную
роль, хотя это и приводило порой к некритичному подражанию и увлечению "всем немецким", "всем французским", "всем английским"... Разумеется, такого рода воздействие оказывало влияние на различные стороны духовной и материальной жизни общества, было различным по глубине и проявлениям, да и не всегда взаимным. Мы ставим перед собой задачу отчасти восполнить одну из лакун в исследовании истории культурного воздействия Англии на Россию. В данной статье предпринимается попытка оценить характер влияния английской усадебной культуры на русскую. Мы ограничиваем сюжет лишь материальной стороной организации усадебной жизни, сознавая при этом необходимость и возможность обратиться к исследованию многих иных.
Данная проблема в отечественной историографии практически не изучалась. Лишь отдельные ее аспекты были рассмотрены историками и искусствоведами [1 - 5]. Н.А. Ерофеев, оценивавший разные параметры влияния английской культуры на русскую, не уделил внимания воздействию британских усадебных традиций на Россию [6]. Более того, если феномен русской усадьбы все более привлекает отечественных исследователей, то английская усадебная культура не становилась пока предметом специального изучения ни в исторической науке, ни в культурологии, ни в искусствоведении.
Английские и некоторые русские усадьбы строились в стиле английской готики, хотя необходимо отметить, что в России усадеб в этом стиле было мало. Один из наиболее известных памятников английской готики в России - летний Коттедж Николая I в Петергофе. По свидетельству французкого путешественника, это был "совсем английский домик, построенный по образцу самых красивых вилл в окрестностях Лондона на берегу Темзы; окруженный цветниками и тенистыми деревьями. Нижний этаж, как две капли воды, похож на любое жилище богатого и светского англичанина [7]. Для строительства особняков в России в стиле английской готики владелец иногда приглашал английских архитекторов. Так, например, В. Гунт осуществлял наблюдение за строительством Воронцовского дворца в Алупке или использовал их чертежи. Сам же дворец был построен по чертежам англичанина
Э. Блора. При более детальном рассмотрении обнаруживается несоответствие планов традиционной структуре подлинных западноевропейских сооружений. Так, в
летнем Коттедже Николая I в Петергофе отсутствует обычный для английских сооружений холл. Парадный вестибюль дворца в Алупке имеет с английским холлом относительное сходство.
Русские имения и английские поместья XVIII - XIX веков близки между собой по уюту и по включенности в пейзаж. Великолепие и роскошь усадеб русских англоманов вызывали ассоциации с замками английской аристократии, о которых в русском обществе складывалось представление благодаря популярным английским романам Д. Дефо, Г. Филдинга, В. Скотта,
Ч. Диккенса, Ш. и Э. Бронте. С.Т. Аксаков так отразил этот факт: "Я ничего подобного не видывал, а потому был очень поражен и сейчас приложил к действительности жившие в моей памяти описания загородных дворцов английских лордов, читанные мною в книгах" [8].
Как в Англии, так и в России усадьбы могли быть одно-, двух- и трехэтажными. Чаще всего возводились двухэтажные кир-пичые строения, хотя в России нередко встречались и деревянные. Особняк мог сочетать несколько стилей. Здание является как бы овеществленным идеалом входящего в моду в эти годы буржуазного идеала "счастливой жизни в кругу семьи". Внутренняя планировка русских и английских поместий была практически одинаковой. Некоторые помещения в английских и русских усадьбах, несмотря на схожесть выполняемых функций, носили разные названия. Например, в английских усадьбах прислуга жила в комнатах, которые так и назывались - "комнаты для прислуги". В русских усадьбах эти же самые комнаты могли называться "людские". В некоторых случаях названия подсобных помещений в русских особняках не имели аналога в английском языке, хотя само помещение, как таковое, присутствовало, например, "чулан”. Отметим существование и в английских, и в русских усадьбах помещений типа террасы и веранды. Достаточно определено дает себя знать характерный признак английских усадебных домов, который в середины XIX века становится определяющим и для российских усадеб: парадные помещения, как таковые, ликвидируются, во дворцах и особняках вместо торжественных анфилад создаются удобные для жизни, уютные, замкнутые помещения. Появляется столовая как специальная комната. Если прежде в фамильных замках обед сервировался обыкновенно в кабинете, а во время больших приемов - в передних залах на специально декорированных
"штучных" столах, то в XVIII - XIX веках появляется специальное помещение, которое можно скорее назвать семейной столовой. Кроме столовых в домах наличествуют гостинные, библиотеки, спальни, кабинеты, детские, классные, музыкальные, курительные комнаты, бильярдные, кухни, буфетные и так далее.
Русских усадеб, построенных в стиле английской готики, было чрезвычайно мало, но большинство англоманов-владельцев усадеб, построенных в других стилях, обустраивали их интерьер на английский манер. Это обеспечивало схожесть внутренних помещений английских и русских особняков XVIII - XIX веков. Росписи и архитектурные приемы оформления помещений в "готическом вкусе" в значительной мере определяют стилистическую атмосферу всех интерьеров. Характерна орнаментальная лепка или роспись потолков. В России, к тому же, мотивы орнамента были навеяны образом и архитектурной традицией Альбиона. Так, например, в подмосковном поместье Марфино потолки были писаны в стиле англичанина Адама. Характерна орнаментальная лепка гостинной летнего Коттеджа Николая I в Петергофе: диагональные полосы членят его на отдельные поля, заполненные полукругами и кругами: в пределах последних - радиальные линии. Этот мотив напоминает раскрытый веер. Сходный прием использован и в других помещениях Коттеджа. Архитектор А. Менелас, несомненно, вдохновлялся здесь плафонами английских готических и ренессансных замков. В английских и русских усадьбах помещиков-англоманов стены оклеивались бумажными обоями английского производства, как, например, в поместьях Щелыко-ве Островских и Мурхаузе из романа Ш. Бронте "Джен Эйр". С течением времени все чаще стали применяться для обтяжки стен ткани, как правило, ситец и кретон. При отделке жилых комнат применялся английский вощеный ситец, покрытый составом, позволяющим обтирать стены сырой тряпкой, что отвечало требованиям гигиены.
Многие русские владельцы усадеб пытались скрупулезно скопировать жилые помещения англичан, создавая иллюзию полного сходства с ними. Примером может служить Парадный вестибюль дворца графа М. Воронцова в Алупке. Парадный вестибюль максимально приближен по типу к английскому холлу. Стены обшиты высокими панелями под дуб. Орнаментальная отделка дубового потолка со сти-
лизованными декоративными элементами, мотив арки в обработке панелей, симметрично размещенные камины с "готическими" деталями - все это имело целью перенести воображение посетителей в средневековые замки Англии. Стены вестибюля были отделаны обоями с золотистым узором, воспринимаемым как поверхность тисненой кожи.
Внутреннее убранство английских и русских усадеб становилось очень похоже еще благодаря тому, что мебель, которой обставлялись комнаты, была одинакова: в России мебель английских мастеров пользовалась большим спросом и дорого ценилась. И в Англии и в России очень модно было обставлять комнаты мебелью красного дерева, о которой Т. Гарди в романе "Мэр Кэстербриджа" писал: "Комната была загромождена тяжелой мебелью красного дерева, самого темного красно-коричневого оттенка. Раскладные столы с опускными досками, такими длинными, что они доходили почти до пола, стояли у стен... а кресла были в том стиле, который впоследствии прославил имена Чиппендейла и Шератона, но такого фасона, который, наверное, и не снился этим знаменитым мастерам-мебелыцикам" [9]. В России особенной популярностью пользовались стулья и кресла, выполненные из красного дерева, ореховые гарнитуры английской работы, различные другие вещи. Наибольшее сходство между Англией и Россией обнаруживается в детской комнате: "В детской, - писал Л.Н. Толстой в романе "Анна Каренина", - роскошь, которая во всем доме поражала Дарью Александровну, еще более поразила ее. Тут были и тележечки, выписанные из Англии, и инструменты для обучения ходить, и нарочно устроенный диван, вроде бильярда, для ползания, и качалки, и ванные особенные, новые. Все это было английское, прочное и добротное, и, очевидно, очень дорогое" [10].
Традиционно в каждом английском особняке присутствовали галереи. В российских усадьбах они, как правило, отсутствовали, но английские гравюры и картины пользовались большой популярностью. Например, в Буецком доме - поместье Олсуфьевых - можно было увидеть английские гравюры, на которых изображены сцены из войн в Индии, вроде "Взятия Сирингапатама" и так далее. В усадьбе Узкое на территории Москвы - картины английского живописца В.Х. Шмидта, одна из которых называется "Прощание английского короля Карла I с семьей накануне казни". Даже в Военной галерее
Зимнего дворца в пять рядов повешено 332 портрета русских генералов работы английского художника Дж. Доу.
Очень часто в России встречались английские камины. Под влиянием английской бытовой культуры в русских усадьбах появились умывальники и плевательницы.
Конечно, этим не исчерпывается перечень общих черт в планировке и внутреннем обустройстве английских и русских усадеб. Можно было бы отметить и фарфоровую посуду, и различные декоративные вещицы, которыми украшали каминные потолки, шифоньерки, тумбочки. Они были очень малы, но придавали уют интерьеру и обеспечивали комфорт владельцу.
В садово-парковой культуре Англии и России очень много общего. Сады и парки в русских усадьбах разбивались в соответствии с канонами английского садовопаркового искусства. Но если в России земли было всегда достаточно, то, по наблюдению Д.А. Милютина, посетившего Британию в 1841 году, "в Англии, где так дорожат каждым клочком земли, парки составляли большую роскошь; говорят, они необходимы для поддержания в воздухе свежести и чистоты и, следовательно, они делают климат здоровым и приятным. Парк здесь содержится в такой же исправности, как и все в Англии; куда ни обернитесь, куда ни пойдите - всегда вы как будто среди прекрасного парка" [11].
В Англии и в России всегда в садовопарковом искусстве различались сад, лес и парк. Сад примыкал к главному зданию и служил естественным переходом от архитектуры к природе. Пейзажные парки разбивались вокруг регулярных, ранее созданных под влиянием французских канонов. Необходимо отметить, что русское садово-парковое искусство перенимало основные черты из английского, но и английское садово-парковое искусство не было чем-то замкнутым и чисто английским. Оно также было подвержено влиянию. Например, в начале XVIII века английское садово-парковое искусство тоже испытало воздействие французского классицизма. Это проявилось в том, что для садов и парков в этот период было характерно стремление к парадности, к раскрытию видов на здание и от здания, использование ровного рельефа, осевое деление сада, обязательное существование широкой центральной аллеи. Позднее на территории Англии стали устраиваться Голландские сады, которые были призваны служить "удовольствию и пользе". Для них
была характерна пышная растительность, обилие цветов, устройство так называемых "зеленых кабинетов"; в России для этой цели специально высаживали молодые липы с маленьким расстоянием между саженцами вокруг площадки, где можно было поставить стол и скамейки. Это приводило к тому, что, когда липы вырастали, они замыкали пространство между собой и образовывали своеобразные естественные гостиные.
Со второго десятилетия XIX века в Англии вошли в моду пейзажные парки, которые начали противопоставляться как явления природы созданию рук человеческих. Всякое явление становится частью культуры только с того момента, когда получает идеологическое осмысление. Именно поэтому не Италия или перенесенные в Европу внешние впечатления от садов Китая явились родоначальниками пейзажных парков, а идеологическая интерпретация их английским писателем Джозефом Аддисоном. Он рекомендовал не оставлять природу в естественном состоянии, а перерабатывать, сохраняя впечатление естественности. При этом Аддисон имел в виду не только "дикую природу", но и "природу обработанную", - потому рекомендовал использовать в садовом искусстве "нивы", устраивая среди них прогулочные дорожки и "прибавляя" этим нивам "немного искусства" [2, с. 151]. В русских условиях характерно иное: пейзажные парки устраивались вокруг регулярных. С течением времени и с изменением вкусов от регулярных садов оставались, по преимуществу, строго геометрические формы дорожек. Деревья переставали стричься, кусты становилось опасно сажать вблизи старых деревьев, чтобы последние не погибли.
В парках английских и русских усадеб часто устраивались различные павильоны, которые у британцев назывались "садовыми безумствами". Набор тем, которым были посвящены павильоны русских парков, оказывается шире, чем принятые в Англии. В России чаще прославляли воинские доблести хозяев, как, например, в Троицко-Кайнарджи или Вишневках у фельдмаршала Румянцева, или в Сабурове у фельдмаршала Каменского. Прославление императоров также запечатлелось в русских парках множеством памятников. Иногда случалось и обратное - в своей усадьбе владелец чувствовал себя монархом, и возникали самые удивительные церемонии. С этим оказались связаны многие парковые постройки. Они были
повсюду - в Надеждине Куракиных, Суханове Волконских, Яропольце Чернышевых.
В английских садах тема "крестьянской идиллии" выражалась в XVIII веке в строительстве "павильонов" из сучьев или коры, разных "хижин угольщиков" и "молочных домиков" с нарочито грубой обстановкой, а в XIX веке - в наводнивших парки "живописных" коттеджах. То же происходило и в России. "Крестьянскую тему" здесь воспринимали всерьез и редкая богатая усадьба обходилась без "образцовой деревни".
Общим было существование водоемов как необходимых атрибутов парков. Это могло быть озеро, омут, ручей, пруд, просто бассейн или фонтан. Все зависело от условий и возможностей хозяина. Для романтических садов характерна "неожиданность": неожиданно открывающийся с дороги вид, неожиданный поворот, конец дорожки, неожиданная скамейка для отдыха и так далее.
Но, безусловно, самым большим достоянием парка являлись деревья. В различных стилях садово-паркового искусства деревья считаются наиболее красивыми в разных своих возрастных границах. Истинными героями романтических парков были деревья старые и, по преимуществу, одинокие. В Англии и в России существовал культ старых деревьев, причем в Англии он жив до сих пор. Считалось, что старое дерево несет в себе больше индивидуальных черт, чем молодое. Здесь важную роль играл духовный, индивидуалистический аспект буржуазной идеологии, дававший объяснение данному факту. Это связано с тем, что люди XIX века стали больше обращать внимание и ценить такое качество, как индивидуальность. Стало считаться, что дуплистость и отмершие ветви скорее украшают дерево, чем портят его декоративные качества. За старыми ветвями был особый уход. Их, если было надо, подпирали столбами, бревнами, чтобы они не падали, как, например, в России - в Павловском парке в конце XVIII -начале XIX века. Это считалось красивым, наводящим на меланхолические размышления. Великолепно описывал декоративные качества старых деревьев и уход за ними Т. Гарди в романе "Мэр Кэстер-бриджа": "Сад был безмолвен, обрызган росой и напоен ароматами. Он занимал большое пространство позади дома, возле которого раскинулись цветник и лужайка; за ним тянулись шпалеры фруктовых деревьев, таких же старых, как сам этот старый дом, и до того толстых, кривых и узлова-
тых, что в процессе роста они вытащили из почвы шесты, к которым были подвязаны, и стояли скрюченные, как бы корчась в муках - лаокооны в одежде из листьев" [9, с. 411]. Дуб был самым любимым деревом, и это не случайно. Связано это с тем, что дуб традиционно воспринимался как индивидуальность, что особенно ценили как в людях, так и в природе. Дуб не поддавался стрижке, кроме того он - долгожитель, а, значит, свидетель прошлого. Д.С. Лихачев отмечал, что "культ старых деревьев доходил до того, что иногда сажались даже мертвые деревья, как это делал В. Кент в Англии - создатель пейзажного стиля в садоводстве, так как считал, что они обладают большим декоративным эффектом" [2, с. 298].
Отдельно группировались фруктовые деревья, которые и составляли регулярные сады. Наиболее распространенными были яблони, груши, вишни различных сортов. Из яблонь наиболее распространенными сортами в России были анис, коричное, папировка, грушовка. Чуть ближе к дому, как правило, вдоль дорожки, сажались кустарники. И в России и в Англии чаще всего встречались - малина, крыжовник и смородина. Большой популярностью пользовалась клубника, особенно сорт "британская королева", любимый за очень крупную и сладкую ягоду.
В России в XIX веке, как ранее в Англии, парки занимали все большие пространства. В Англии эта тенденция привела к серьезному преобразованию английской природы. К концу XIX века лесные массивы исчезли. Но все же ландшафт не казался безлесым. Об этом сообщает Д.М. Тревельян в исследовании "Социальная история Англии": "В 1880 году, если судить с эстетической, а не с коммерческой стороны, Англия могла похвастаться более красивыми деревьями, чем какая-либо другая страна. Леса исчезли, за исключением одного-двух клочков, подобных Нью-Форест и Форест-оф-Дин. Однако, если посмотреть с воздуха, то ландшафт не казался безлесым: древесные насаждения образовывали живые изгороди, разбросанные по всей стране; много деревьев было в парках, где их сохраняли за красоту, в чащах, насажденных для дичи. Управляющие имениями не интересовались лесом как строительным материалом и не заботились о том, чтобы своевременно удалять плющ, прореживать лес, вырубать и продавать его. Для новых насаждений брали хвойные породы и рододендроны, одобренные вкусом этого века” [12].
В Англии и в России сады и парки насыщались элементами садовой архитектуры, аллегорической скульптурой, памятниками и прочим. Но все же, несмотря на большое сходство, русский сад был свободнее английского в своих формах. В России практически во всех усадьбах в живописную композицию английских садов внедрялись симметрично расставленные фигуры.
Ни один английский и русский сад не обходился без цветов. Цветы сажались на ближайшем расстоянии от центрального дома. Они не закрывали обзор из окон, их запах проникал в комнаты. В их окружении совершались короткие прогулки перед утренним кофе. Между тем способ посадки цветов у англичан и у русских был различен. Один из популярных в Англии способов заключался в том, что луковицы сильным движением выбрасывались из мешка или ведра на газон и закапывали на тех местах, где они упали. В результате однородные цветы росли вместе и одновременно небрежно. В русских садах цветы сажались преимущественно на клумбах, причем было принято обязательно выращивать наряду с яркими цветами душистые.
Выбор цветов все больше и больше зависел не от обязательного стиля, а от индивидуального вкуса создателей или хозяев сада. Цветы в английском саду цвели почти круглый год. Самые ранние появлялись, лишь только сходил снег. О них Э. Бронте писала: "А вон там распустились подснежники и первоцветы, желтые крокусы уже открывают свои венчики на солнечной лужайке" [13]. Весной и летом цвело самое большое количество цветов, и о них Ш. Бронте в романе "Джен Эйр" сообщила следующее: "А с другой стороны пестрел бордюр из самых разнообразных незатейливых цветов: левкоев, гвоздик, анютиных глазок, вперемежку с шиповником, жимолостью и душистыми травами" [14]. "В саду цвело множество мальв чуть не с дерево ростом, раскрывались лилии, разноцветные тюльпаны и розы, маленькие клумбы были окружены веселой темно-розовой каймой маргариток" [13, с. 72]. Даже зимой, как утверждает Э. Бронте, в саду цвели цветы. "Он попытался сорвать с маленького кустика у самой стены прелестный полураспустившийся бутон зимней розы, чуть выглядывающий из-под снега, который, видимо, укрывал его от мороза, пока не подтаял на солнце" [13, с. 634]. Для России необходимо добавить еще несколько видов часто встречавшихся цве-
тов: орлики, боярская спесь, турецкие гвоздики, нарциссы, пионы и другие. Чтобы и зимой можно было любоваться цветами, хозяева русских поместий сооружали оранжереи.
Сады украшались не только цветами, но и природными материалами, несшими цветовую нагрузку. Английские садоводы Лондон и Уайз для создания необходимого эффекта учитывали богатый коричневый цвет гравия, светлое мерцание шпата, блестящий черный цвет угля, ярко-красный цвет кирпичной пыли [2, с. 301]. В России еще употреблялись разного цвета песок, раковины и тому подобное.
Много общего между Англией и Россией было в хозяйственном использовании поместий. Владельцы поместий стремились получить доход, а формы получения дохода как в Англии, так и в России, были практически одинаковые - либо самостоятельная эксплуатация поместий, либо сдача в аренду. Технология обработки земли в обоих государствах практически идентична; многие русские помещики использовали английскую технологию. Среди передовых методов, заимствованных из Англии, были плодопеременный севооборот и травосеяние. Некоторые дворяне были лично знакомы с английскими специалистами по сельскому хозяйству. Например, Полто-рецкий - помещик Калужской губернии -был лично знаком с крупнейшим знатоком сельского хозяйства в Англии А. Юнгом и переписывался с ним.
Для каждого поместья характерен свой набор надворных построек. Но и для Англии и для России он был приблизительно одинаков. Встречались чаще всего конюшни, птичники, амбары, сараи, а для поместий, где владелец сам занимался хозяйственными делами, добавлялись риги, сенные сараи, зернохранилище. Могли встречаться и другие надворные постройки. Например, Эмилия Бронте называет прачечную, сарай для угля, водокачку, голубятню. Среди построек надо особенно отметить и помещение, в котором находились транспортные средства - старинные кареты, кабриолеты, ландо, легкие фаэтоны, двуколки и так далее. Здесь же могли находиться и сельскохозяйственные машины, хотя, надо заметить, что в России до начала 30-х годов XIX века они были очень слабо известны. Начиная с этого времени все больше английских машин -сеялок, жнеек, корнерезок - появилось на русском рынке. В имении Вронского -героя романа Л.Н. Толстого - применялись жатвенные машины. В хозяйстве исполь-
зовались также английские молотильные и сенокосильные машины. Сельскохозяйственные и иные машины значительно облегчали труд людей, но и цена их была доступна не всем. Поэтому, хотя эти машины и были привлекательны, позволить себе приобрести их мог далеко не каждый, а наиболее состоятельные люди, и, следовательно, не каждый владелец имел их в своем распоряжении.
Интересным покажется сравнение английского и русского поместного животноводства. Как известно, во многих поместьях разводили животных. Преимущество в животноводстве уделялось овцеводству, свиноводству, разведению коров. Особым спросом в России пользовались английские овцы и свиньи. "Да у меня и свиньи такие есть, каких здесь не видывали, я их привез в горнице на колесах из Англии", - замечал Дубасов, герой романа Аксакова. У него "в глухой стороне сада стоял красивый домик. В передней жил скотник и скотница, а в двух больших комнатах жили две чудовищные свиньи, каждая величиной с небольшую корову" [8, с. 437-438]. Нередко в имениях можно было увидеть и английских лошадей. "Анна ехала спокойным шагом на невысоком плотном английском кобе со стриженой гривой и коротким хвостом", - писал Л.Н. Толстой [10, с. 578]. Английские кобы славились добрым нравом, были небольшого роста и седлались предпочтительно для дам и подростков. Владельцы имений использовали чаще своих доморощенных лошадей, но запряженных в английскую карету.
Любители животных в своих имениях разводили не только скот. Хозяева Буецко-го дома - Олсуфьевы, например, водили собак, которых выписывали прямо из Англии. Входили в моду и декоративные породы. "Великосветские филантропы, - замечал В.В. Крестовский в романе "Петербургские трущобы", - подразделяются на многие разряды. Одни из них памятуют речение писателя "О скотолюбцах" ... и на
этом основании всем сердцем возлюбили своих кинг-чарльзов и левреток" [15].
Таким образом, английская поместная культура оказала заметное, хотя, по-сравнению с французской или немецкой, менее распространенное влияние на русскую усадебную жизнь. Оно воплотилось в заимствовании традиционных приемов постройки и обустройства особняков, идентичности функционального назначения помещений, особенностей планирования садов и парков и приемов хозяйственной эксплуатации имения. Но вместе с тем на русской почве, применительно к климатическим условиям и учитывая особенности национальной психологии, а также русское представление о комфорте, традиционные английские идеи претерпели некоторую коррекцию.
1. Саваренская Т.Ф. Западноевропейское градостроительство XVII - XIX веков. М., 1987.
2. Лихачев Д. С. Поэзия садов. СПб., 1991.
3. Бартенев И.А., Батажкова В.Н. Русский интерьер XIX века. М., 1984.
4. Кириченко Е.И. Архитектурные теории XIX века в России. М., 1978.
5. Демина Г.В. Мир дворянской усадьбы как зеркало жизни общества // Вестн. МГУ. Сер. 8. История. 1996. № 6. С. 4-18.
6. Кюстин А. Николаевская Россия. М., 1990.
7. Ерофеев Н.А. Туманный Альбион. Англия и англичане глазами русских. 1825 - 1853. М., 1982. С. 149, 151.
8. Аксаков С. Т. Семейная хроника. Детские годы Багрова-внука. М., 1988. С. 403-404.
9. Гарди Т. Избр. произведения: В 3 т. М., 1974. Т. 1. С. 204.
10. Толстой А.Н. Анна Каренина. Минск, 1970. С. 585.
11. Английский дневник Д.А. Милютина. 1841 // Проблемы Британской истории. М., 1974. С. 204.
12. Тревльян Д.М. Социальная история Англии. М., 1959. С. 554.
13. Бронте Э. Незнакомка из Уайлдфелл-Холла. М., 1994. С. 308.
14. Бронте Ш. Джен Эйр. Ростов н/Д., 1994. С. 211.
15. Крестовский В.П. Петербургские трущобы: В 2 т. Л., 1990. Т. 2. С. 11.
