CC BY
179
УДК 329.285
Д. Б. Поляков
АНАРХИЗМ КАК ВЫРАЖЕНИЕ ОНТОЛОГИЧЕСКОГО ХАОСА, ЕГО РОЛЬ В БИПОЛЯРНОЙ СИСТЕМЕ ПОЛИТИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ 1
В статье предпринимается попытка осмыслить философию анархизма с точки зрения его аналогии с категориями синергетики, а также представить характеристику этого феномена в системе политического сознания. В рамках этой же системы рассматривается диалектическая связь между анархизмом и этатизмом — двумя полюсами политического сознания.
Ключевые слова: анархизм, этатизм, хаос, политическое сознание
D. B. Polyakov
ANARCHISM AS MANIFESTATION OF ONTOLOGICAL CHAOS AND ITS ROLE IN BIPOLAR SYSTEM OF POLITICAL CONSCIOUSNESS
The article attempts to comprehend the philosophy of anarchism from the point of view of its analogy with the categories of synergetics as well as to characterize this phenomenon in the system of political consciousness. Within the frames of the same system are envisaged the dialectical links between anarchism and etatism — two poles of political consciousness.
Key words: anarchism, etatism, chaos, political consciousness
В русле анархизма на протяжении всего его существования как общественно-политической и этической философии было сформировано немало разнообразных течений и направлений. Объединяющим фактором для всех них является резкое неприятие государства, но предлагаемые альтернативы общественного устройства могут во многом отличаться. Оформившись преимущественно как социалистическое учение в середине XIX в., анархизм претерпел множество трансформаций (особенно в XX в.), следствием чего, наряду с классическими анархо-коммунизмом (П. А. Кропоткин, Э. Малатеста) и анархо-ин-дивидуализмом (М. Штирнер, Б. Таккер), стало появление таких концепций, как рыночный анархизм (М. Ротбард), анархо-феминизм (Э. Гольдман), экоанархизм (М. Букчин), постанархизм (С. Ньюмен) и т. д.
Наличие многообразной теоретической базы анархизма, в рамках которой сосуществуют разные, а подчас и отрицающие друг
Работа выполнена в рамках Государственного задания «Социальная эволюция и безопасность общества и человека» Минобрнауки РФ № 6.3701.2011.
друга направления, затрудняет выделение общего идейного пласта (помимо отрицания государства) этой социально-политической философии. В трудах советских исследователей высказывания отдельных теоретиков анархизма (нередко вырванные из контекста) экстраполировались на все учение в целом, что сильно дискредитировало и продолжает дискредитировать как анархистскую философию, так и деятельность самих анархистов. В данном случае попытка обобщить разнообразные теоретические концепции в качестве особого типа политического сознания представляется очень важной, поскольку дает возможность рассматривать феномен анархизма не только в рамках политики, экономики и социологии, но также с точки зрения онтологии, гносеологии, психологии и синергетики.
В этой связи очень интересной, на наш взгляд, является структурно-функциональная модель политического сознания, предложенная С. Ф. Ударцевым с опорой на данные синергетики: «Это динамичная эволюционирующая система с биполярной внутренне сложной структурой, включающей два типа политического сознания — этатизм и анархизм,
имеющих сложный динамичный спектр течений. Данная система эволюционирует и как некая целостность, и в форме эволюции типов и течений внутри них, и вместе с макросистемами, в которые она входит („общественное сознание-—„сознание—„общество—! т. д.). Политическое сознание идеально воспринимает, отражает объективную многогранную диалектику хаоса и порядка и, в свою очередь, проецирует познаваемые закономерности, конструируемые гипотезы и т. д. об этой диалектике в сознании (познание и самопознание) и на практико-политическую реальность» [10, с. 47]. Из этого определения вытекает фундаментальный онтологический дуализм, выражаемый на глубинном уровне категориями «порядка» и «хаоса», чему в социальной и индивидуальной жизни соответствуют такие понятия как определенность / неопределенность, организация / дезорганизация, планомерность / спонтанность и т. д.
Согласно концепции нобелевского лауреата, физика И. Р. Пригожина, хаос и нестабильность первичны по отношению к порядку2. Последний не может возникнуть из самого себя, ему всегда предшествует беспорядок. Более того, хаос подвижен и стимулирует жизнь, порядок же стремится к покою, энтропии, смерти (такие представления, кстати, были характерны уже для древнегреческой космогонии). Природе как открытой системе, взаимодействующей с другими такими же системами, присуща стихийность и нестабильность. Те же характеристики применимы и к обществу — как обособившемуся от природы образованию. Если мы, вслед за Л. С. Мамутом и С. Ф. Ударцевым, определим хаос как онтологическое выражение анархии, следовательно, идеи теоретиков анархизма, особенно П. А. Кропоткина, о стихийном, анархическом начале в природе и обществе не лишены актуальной значимости.
Естественно, что полностью отождествлять процессы, происходящие в природе, с
2
Об этом его статья «Философия нестабильности» [7] и книга «Порядок из хаоса: новый диалог человека с природой» [8] в соавторстве с И. Стенгерс.
социальной жизнью неправомерно. Но также неправомерно игнорировать их в целях идеологического оправдания и апологии сильной власти, якобы спасающей общество от «анархии» и «хаоса». Необходимо также подчеркнуть, что «хаос» с позиции синергетики — это не то же самое, что «хаос» в обыденном понимании или с точки зрения других наук: «Если термодинамический хаос ассоциируется с пассивностью как ограниченностью, депрессией, то хаос синергетический — с активностью как нежеланием подчиняться условиям, ограничивающим степени свободы. Отсюда следует, что хаосу присущи не только негативные, но и позитивные качества», — отмечает Н. М. Калинина [4]. Таким образом, мы можем рассматривать анархизм как выражение хаоса в мировоззренческой и политикоправовой сферах, находящегося (и это важно подчеркнуть) в диалектической взаимосвязи с состоянием порядка, или этатическим полюсом политического и философского сознания.
Исторические корни анархизма восходят к тому же времени, когда в обществе появились первые зачатки государственности. «Можно предполагать, — отмечал С.Ф. Ударцев, — что ранние идеи с ценностно-негативным отношением к государству и закону возникали как идеализация прежнего родоплеменного строя, память о котором сохранилась в общественном сознании, а с другой стороны, как спонтанно возникающее у некоторых групп населения в социально-напряженных ситуациях отношение к государству, его конкретным представителям и органам, включенным в механизм эксплуатации и угнетения в рабовладельческом и феодальном обществах» [10, с. 40]. Наряду с формированием этатического (государственнического) типа политического сознания (и, можно добавить, политического сознания как такового), формируется и противоположный полюс восприятия политических процессов, заключающийся в отрицании необходимости государственного регулирования общественной и индивидуальной жизни, а также, возможно, в этическом неприятии института рабовладения, связанного именно с государственно-иерархической структурой общества. Таким образом, анархизм, по спра-
ведливому замечанию большинства его теоретиков, не является выдумкой отдельных интеллектуалов, а представляет собой выражение вполне определенного общечеловеческого мировосприятия, которое в тех или иных исторических условиях приобретает характер народных волнений, бунтов, революций и т. п.
Исходя из указанного, мы можем привести определение анархического типа политического сознания, данное С. Ф. Ударцевым: «анархизм как тип, полюс политического сознания — это эволюционирующая и сложно-составная подсистема общественного политического сознания, базирующаяся на методологическом плюрализме и гносеологическом релятивизме, отрицающая политико-юридические формы организации общества, моделирующая во многом утопический идеал свободного безгосудар-ственного самоорганизуемого строя и выражающая интересы и чаяния социально неустойчивых слоев и групп» [11, с. 36].
Последнее замечание, касающееся социальной базы анархизма, нуждается в особом рассмотрении и уточнении. Дело в том, что в советской науке единственным «авангардом» анархизма почти всегда объявлялась мелкая буржуазия, т. е. социальный слой, находящийся в промежуточном неустойчивом положении между средним классом и пролетариатом. Именно это неустойчивое, отчаянное (об анархизме как порождении отчаяния неоднократно говорил В. И. Ленин) положение разоряющегося капиталиста объявлялось советскими исследователями психологической почвой для роста анархических настроений. Мелкобуржуазная же стихия усматривалась марксистами главным образом в крестьянстве. Однако, как показывает исторический опыт, анархизм имел значительное влияние и распространение также среди рабочих, студентов, интеллигенции, военных, которых далеко не всегда можно отнести к мелкой буржуазии. В каждом конкретном случае (Парижская Коммуна, 1871; махновское движение, 1918-1921; либертарнокоммунистическое движение во время гражданской войны в Испании, 1936-1939) социальная база анархизма определялась теми условиями, в которых осуществлялись радикальные социальные процессы. А эти процессы
затрагивали, как правило, не один лишь конкретный класс или социальную группу; неустойчивыми в условиях таких процессов становятся вся общественная структура в целом.
Как уже было отмечено, анархический тип политического сознания, являясь подсистемой биполярного общественно-политического сознания в целом, находится в определенной взаимосвязи с другим его полюсом / типом — этатизмом. Поскольку порядок возникает из хаоса, а хаос накапливается внутри упорядоченной системы, постольку и элементы анархизма можно проследить и в некоторых госу-дарственнических концепциях. С. Ф. Ударцев отмечает: «Фрагменты анархического сознания могут быть „вплетены—в структурные компоненты иного типа сознания, в частности, в разновидности революционного радикального этатизма, в концепции революционно-демократического этатизма, в некоторые доктрины либерализма (в вопросах критики государственности, законов, политических и правовых институтов, в прогнозах их будущего развития, в значении, придаваемом стихийным, непосредственно демократическим и популистским идеям, формам и методам осуществления власти, изменения и применения законодательства и т. д.)» [10, с. 51]. Так, В. И. Ленин в статье «Союз лжи» (апрель, 1917) отмечал, что «анархизмом называется отрицание государства для переходного периода от капитализма к социализму» [5, с. 218], т. е. подчеркивал значимость элемента отрицания, разрушения, хаоса для возможности построения иной государственной системы, иного порядка. То же можно сказать и о его работе «Государство и революция», написанной в преддверии октябрьских событий 1917 г. Что же касается либерализма, то элементы анархического типа политического сознания в нем очевидны, наряду с этатическим типом. Либерализм, таким образом, представляет собой некий компромисс между двумя указанными полюсами, варьируясь в зависимости от той или иной социально-политической ситуации.
Обратное же влияние этатизма на анархический полюс политического сознания заключается преимущественно в попытках практического осуществления идеала безгосударст-
венного общества. По словам А.Н. Тарасова, только Парижская Коммуна была последовательным воплощением идей анархизма (из-за чего, по его мнению, она и пала). Деятели же махновского движения и испанские анархисты времен гражданской войны установили, с точки зрения А. Н. Тарасова, «этатоидную (подобную государству) власть, навязывали ее остальному населению (большинству) силой оружия, безжалостно подавляя и уничтожая несогласных (вопреки принципу свободы личности)» [9]. Несмотря на явное и предвзятое преувеличение А. Н. Тарасовым отрицательных сторон деятельности анархистов в указанных событиях (при полном игнорировании сторон положительных), нельзя не отметить тот факт, что элементы властных отношений действительно имели место в данных либертарных экспериментах (хотя и не обладали выраженным государственническим характером, как это подчеркивает Тарасов).
Если учесть, что анархизм делает акцент на стихийности и спонтанности действий, а в условиях гражданской войны (и войны вообще) такие действия малоэффективны и нередко ведут к трагическим последствиям, то становится очевидным, что для того, чтобы представлять из себя значительную силу, анархистам была необходима какая-либо организующая, сплачивающая сила, но не подобная государственной, т. е. принудительной, а основанная на всеобщем авторитете. Такими авторитетами и были Н. Махно 3 на Украине и Б. Дуррути 4 в Испании. Как руководителям и командирам анархических движений им
3
Интересным является замечание Т. Шанина: «Конкретная деятельность Н. И. Махно в качестве руководителя крестьянского движения показывает, что от анархизма и анархистов он брал то, что совпадало с чаяниями широких масс крестьянства, способствовало достижению целей крестьянской революции, успехам его Повстанческой армии... Махно рассматривал анархизм сквозь призму крестьянских интересов, без колебаний идя на конфликт с анархистами в случае их действий, противоречащих, по его мнению, этим интересам» [6, с. 12].
4
Дуррути говорил о себе: «Я считаю, это было бы очень печально, если бы я превратился в генерала и деспотически правил бы с маршальским жезлом в руках. Я, как и всегда прежде, верю в свободу. Свободу, основанную на ответственности. Дисциплина необходима, но она должна быть внутренней дисциплиной, движимой общей целью и сильным чувством товарищества» [3].
не был чужд этатизм (в смысле стремления к порядку и дисциплине), противостоящий хаосу революционной стихии. И в этом аспекте как раз и заключается указанная диалектика, взаимовлияние двух полюсов политического сознания. В качестве примера также можно привести такое явление в анархизме как платформизм, направление, предложенное П. Аршиновым и Н. Махно на основе опыта русской революции и касающееся организационных вопросов анархического движения. В одном из программных документов П. Аршинов писал: «Единственным методом, ведущим к разрешению общеорганизационной проблемы, мы считаем сбор активных работников анархизма на почве определенных идеологических, тактических и организационных положений, т. е. на почве более или менее законченной однородной программы» [2, с. 359]. Иначе говоря, предлагалось создание организации партийно-идеологического типа.
Анархизм как тип политического сознания представляет собой, таким образом, один из двух взаимосвязанных элементов фундаментальной оппозиции порядка и хаоса, выражающий стихийное начало в природе, обществе и сознании. Не являясь замкнутой подсистемой, анархизм, так или иначе, включается в противоположный, этатический полюс политического сознания и наоборот. По справедливому замечанию А. Амона, «.если пробежать мысленно все ряды от самого пламенного поборника свободы до самого упрямого государственника, то придется признать полную невозможность установления какой-либо демаркационной линии между отдельными типами» [1, с. 105]. Это замечание наиболее красноречиво выражает сущность диалектики порядка и хаоса, которые, с точки зрения синергетики, не могут существовать независимо друг от друга. А потому роль анархизма в системе общественно-политического сознания, умалчиваемая или просто не замечаемая, должна получить более широкое освещение не только в связи с научным интересом, но и с точки зрения известных процессов, происходящих в России.
Библиографический список
1. АмонА. Социализм и анархизм: социол. этю-
ды / пер. с фр. С. Б. Ш.; под ред., предисл.
А. Борового. М.: Заратустра. 1906.
2. Анархисты: док. и материалы 1883-1935 гг.:
в 2 т. М.: Рос. полит. энцикл., 1998.
3. Дуррути Б. О своей роли как командира и ру-
ководителя: из воспоминаний Э. Гольдман [электрон. ресурс] // Цитатник Буэнавентуры Дуррути. URL: http://vk.com/public4057 7495 (дата обращения 15.05.2013).
4. КалининаН.М. Глобализм и глобализация в
свете синергетического мировидения [электрон. ресурс] // Синергетика: сайт С. П. Кур-дюмова. URL: http://spkurdyumov.narod.ru/Ka linina11.htm (дата обращения 10.05.2013).
5. Ленин В. И. Союз лжи // Полн. собр. соч.: в 55 т.
Т. 31. М.: Полит. лит., 1969.
6. Махно Нестор. Крестьянское движение на Ук-
раине: 1918-1921 // Крестьянская революция в России: 1902-1922 гг.: док. и материалы / под ред. В. Данилова, Т. Шанина. М.: Рос. полит. энцикл., 2006.
7. Пригожин И. Философия нестабильности //
Вопр. философии. 1991. № 6. С. 46-52.
8. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса:
новый диалог человека с природой / пер. с англ.; под общ. ред. Ю. Л. Климонтовича,
В. И. Аршинова, Ю. В. Сачкова. М.: Прогресс, 1986.
9. Тарасов А. Мать беспорядка [электрон. ресурс]
// Неприкосновенный запас. 2009. № 5 (67). URL: http://magazines.russ.rU/nz/2009/5/ta5. Ыш1 (дата обращения: 07.05.2013).
10. Ударцев С. Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России: история и современность. М.: Высш. шк. права: Форум, 1994.
