CC BY
74
Петровский H.A.*
АНАЛОГИЯ И ПРАВОПОЛОЖЕН ИЯ В МЕТОДОЛОГИИ ПРАВОПРИМЕНЕНИЯ
Важным компонентом в судебной практике являются судебные право-положения. Природа судебных правоположений неоднозначно определяется юристами-теоретиками применительно к качеству и содержанию объективированного в них опыта В частности, дискуссионным является вопрос, следует ли включать в правоприменительную (судебную) практику руководящие разъяснения Пленума Верховного Суда Республики Беларусь и какова природа этих разъяснений 2. Остается спорным мнение о том, являются ли правоположения опытом обобщенной конкретизации закона либо же его толкования, или же правоположения имеют и определенное самостоятельное правотворческое значение и тем самым не являются ни результатом конкретизации, ни результатом толкования закона, а выходят за рамки как первого, так и второго и представляют собой квазиправовую норму, созданную правоприменительным органом.
В данном случае судебную практику можно представить как сложившиеся при разрешении судами аналогичных (сходных) конкретных дел правовые положения, которые выработаны в результате единообразного и многократного применения норм к отношениям, не урегулированным с исчерпывающей полнотой и ясностью соответствующей правовой нормой.
Следовательно, правоположения — это конкретизирующие правовую норму на основе умозаключений по аналогии правила, которые богаче по содержанию по сравнению с конкретизируемой нормой, но уже по объему, а следовательно, и имеют и более узкий круг ситуаций своей применимости в правореализационной деятельности.
С.С. Алексеев еще в советский период отказался от выделения подобного рода «правоприменительных норм», но задачу правоприменительной практики и, соответственно, назначение вырабатываемых практикой правоположений уточнил. Так, по его мнению, правоприменительная практика существует в связи с потребностью конкретизации правовых норм. Но кон-
* Канд. филос. наук, доцент, зав. кафедрой теории и истории государства и права Брестского государственного университета им. A.C. Пушкина. E-mail: petrovsky330@rambler.ru.
1 См.: Вотенко H.H., Рожков А.П. Правоприменительная практика: понятие, основные черты и функции / H.H. Вопленко, А.П. Рожков. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2004. С. 147—164.
2 См.: Холтч В.В. Постановление Пленума Верховного Суда как проявление судебной власти и источник права / В.В. Хомич // Деятельность Верховного Суда Республики Беларусь в условиях развития и совершенствования национального законодательства: материалы Между-нар. науч.-практ. конф., посвящ. 80-летию Верхов. Суда Респ. Беларусь. Минск, 17 апр. 2003 г. Минск: Бел. наука. С. 53—58.
кретизация обусловлена не только высокой нормативностью и обобщенностью первичных клеточек права — нормативных предписаний, или правовых норм, но и наличием пробелов в праве. Задача юридической практики состоит в выработке механизма восполнения пробелов в процессе реализации правовых норм. «При наличии пробелов суд или иной правоприменительный орган решает юридические дела в порядке индивидуального регулирования с помощью аналогии. Такого рода правовосполнительная деятельность приводит со временем к выработке типовых решений, входящих в состав практики»1.
В последующих работах по теории права С.С. Алексеев отказался от взгляда о том, что практика вырабатывает положения, конкретизирующие более общие правовые нормы. По его мнению, создаваемое в ходе юридической практики правоположение — это фактически массовидный, сложившийся в ходе правоприменительной деятельности образец применения права по аналогии. «Практика, — пишет С.С. Алексеев, — выполняет туже функцию, что и аналогия в праве»2.
Довольно подробно и системно исследовала правовую природу право-положений на примере судебной практики разрешения трудовых и тесно связанных с ними дел А.К. Безина. По ее мнению, ошибаются те ученые, которые под правоположением понимают мнение судов о применении закона или нормы права. Неверно также относить к правоположениям и устоявшееся в судебной деятельности правило применения нормы права судами. Как считает А.К. Безина, правоположением будет не любое, а «только устоявшееся правило применения норм права судами, вносящее новизну в правовое регулирование»3. В этом случае объективация правоположе-ний ограничивается частью актов, закрепляющих сходное (аналогичное) мнение судов об определенной группе норм права, в котором и содержится новизна в правовом регулировании общественных отношений.
На примере судебной практики Российской Федерации А. К. Безина проводит различие между понятиями «правоположение» и «нормативное правоположение», которые вырабатываются Пленумом Верховного Суда РФ и закрепляются в соответствующих руководящих постановлениях. Но деятельность по выработке правоположений начинается в судах первой инстанции и завершается, как правило, выработкой нормативного правопо-ложения, закрепленного в руководящих постановлениях Пленумов Верховного Суда. Значение правоположения сводится к «определению той части
1 Алексеев С. С. Общая теория права: в 2 т. / С.С. Алексеев. М.: Юрид. лит., 1981. Т. 3. С. 89.
2 Алексеев С. С. Теория права / С.С. Алексеев. М.: Наука, 1993. С. 185.
ä Безина А.К. Судебная практика в механизме правового регулирования трудовых отношений/А.К. Безина. Казань, 1989. С. 15.
содержания общественных отношений, которая осталась по различным причинам не определенной в самих нормах права»1.
Подобно С.С. Алексееву, назначение правоположений и сущность привносимой ими новизны в правовое регулирование общественных отношений видится А.К. Безиной в конкретизации оценочных понятий, содержащихся в правовых нормах, и в преодолении (в том числе и с использованием метода аналогии) пробелов в законодательстве. Деятельность Пленума Верховного Суда РФ по принятию руководящих разъяснений и, соответственно, по выработке нормативных правоположений рассматривается как особая стадия правового регулирования, которая не совпадает ни с правотворчеством, ни с индивидуальным правовым регулированием. Руководящие разъяснения можно определить как особый, дополнительный, вспомогательный элемент нормативного правового регулирования.
Весьма основательно природа правоположений изучена в трудах В.И. Ле-ушина, который определяет правоположения в качестве норм, имеющих юридическое содержание, или «предписаний», обладающих нормативными свойствами и конкретизированным содержанием, которые, однако, «являются продуктом деятельности не законодателя, а правоисполнителя»2.
Мы солидарны с его мнением в том, что назначение правоположений следует рассматривать в нескольких аспектах: во-первых, в том, чтобы ограничить сферу усмотрения правоприменителя устойчивым поднорматив-ным регулированием на основе правоположений, выводимых с помощью метода аналогии; во-вторых, в конкретизации слишком общих и абстрактных положений закона с помощью детализирующих его и выработанных практикой правил (правоположений); в-третьих, в том, чтобы быть средством регулирования общественных отношений, не предусмотренных нормами права.
Итак, постараемся выделить общие черты, признаки правоположений, раскрывающие содержание данного понятия.
Правоположения являются одним из выведенных с помощью умозаключений по аналогии элементов правоприменительной практики, т.е. накопленного в ходе многократного и аналогичного правоприменения опыта, который перерастает породившую его сферу индивидуального регулирования и ей одной не исчерпывается, а по своим задачам и назначению максимально приближается к методологии регулирования общественных отношений.
1 См.: БезинаА.К. Судебная практика в механизме правового регулирования трудовых отношений / А.К. Безина. Казань, 1989. С. 15.
2 Леушин В.И. Юридическая практика в системе социалистических общественных отношений / В.И. Леушин. Красноярск, 1987. С. 109.
Хотя правоположения и создаются в процессах индивидуального регулирования конкретных общественных отношений, они в силу использования метода аналогии, при помощи которого делается вывод о типичности (сходстве, подобии) правоприменительной ситуации, значимости сформулированных в процессе толкования и применения организационных правил для последующей юридической практики правоприменительного органа, приобретают значение прецедента. В данном случае под прецедентом следует понимать событие, стечение жизненных обстоятельств, имевшие место в прошлом и приводимые как свидетельство возможности, а иногда правомерности, оправданности аналогичных (подобных) фактов в настоящем. Отсюда прецедент заключает в себе своеобразный дуализм конкретики и абстракции, единичного казуса и массовидного шаблона. Подчеркнем, что в правоположении ударение в его прецедентности смещается именно в сторону «аналогичности», сходства, типичности. Иначе говоря, правополо-жение — это полученный на основе метода аналогии более формализованный прецедент. Именно эта прецедентная значимость сообщает правопо-ложениям «вторую жизнь», выходящую за рамки состоявшегося правоприменения. Прецедентность правоположений основывается на преюдициальности правоприменительных решений.
В основании преюдиции находится доказательственная значимость ранее сделанного вывода по юридическому делу относительно его фактической основы. И хотя преюдиция связывается с воспроизведением преимущественно фактической стороны ранее рассмотренного дела, в котором участвовали те же лица, и в этом своем значении является основанием для освобождения от доказывания тех же самых обстоятельств, процесс доказывания всегда предполагает правовую квалификацию, а следовательно, содержит в себе определенную методологию правоприменительного решения.
Таким образом, правоположение возникает в результате использования перенесенной на процесс юридической квалификации сходных обстоятельств при разрешении аналогичных дел преюдиции как средства юридической техники, т.е. формализованной оценки составляющейся правоприменительной квалификации для последующих аналогичных дел.
Правоположения, равно как и другие слагаемые методологии правоприменения, вызываются к жизни нестандартными ситуациями в сфере правоприменения. В частности, неясностью, абстрактностью и чрезмерной обобщенностью некоторых норм действующего позитивного права; про-бельностью права и закона; существованием в праве относительно-определенных диспозиций и санкций, где разрешение конкретной ситуации ставится в зависимость от усмотрения органа или должностного лица, применяющего правовую норму; наличием в тексте чрезмерно абстрактных пра-
вовых норм, излагаемых в формально-юридических традиционных источниках (оценочные понятия); наличием ситуации т.н. «правового вакуума», где для всех субъектов правоотношений является очевидным, интуитивно или определенно осознается, что та или иная ситуация, общественное отношение принципиально должны регулироваться правовыми нормами. Однако традиционный источник отсутствует в силу отставания законодателя от темпа и динамики государственно-правовой жизни; наличием ситуаций т.н. «квалифицированного молчания законодателя».
С точки зрения структуры и значения в механизме правового регулирования аккумулированного в них правоприменительного опыта правопо-ложения делятся на две большие группы.
Выведенные с помощью метода аналогии правоположения, подобно материальному закону, вместе с подлежащей применению в конкретном деле нормой права являются непосредственной субсидиарной основой разрешения управленческого или юрисдикционного дела. И поскольку такой необходимой и достаточной основой является правовая норма, то правопо-ложение, подобно ей, также можно отнести к группе норм как регуляторов общественных отношений, а потому содержит в себе правило поведения общего характера, но более конкретизированное по сравнению с правилами традиционных источников права. Но таково не каждое правоположе-ние, а только то, которое вырабатывается в максимально сложных и нестандартных ситуациях правоприменения. Эти случаи характеризуются отсутствием адекватного традиционного нормативно-правового регулирования конфликтной ситуации при одновременном отсутствии у правоприменительного органа выбора решить, применяя аналогию права, или же уклониться от разрешения сложной ситуации, ибо такое решение определенного рода ситуаций есть возложенная государством задача, составляющая целевое назначение органа правоприменения и определяющая характер его компетенции.
Правоположения есть правила поведения, обладающие юридической обязательностью. При этом их обязательность покоится не на авторитете силы, а на силе авторитета создающих их органов и на авторитете традиции, возникающей в результате многократного единообразного использования сходных правоположений в правоприменительной деятельности. Однако это верно лишь для правоположений, которые объективируются в казуальных актах применения права.
Вместе с тем, будет неправильно отождествлять правоположение с нормой права тогда, когда оно направлено на конкретизацию права посредством уточнения элементов нормы традиционного юридического источника — гипотезы, диспозиции, санкции. В этом случае правоположение пред-
ставляет собой специфический метод познания правовой нормы и не приобретает характер относительно самостоятельного предписания.
Отметим, что выведенные на основе метода аналогии правоположения являются особым объективным элементом правовой системы. Поэтому их появление и существование надлежит отнести к числу социально-правовых закономерностей в правовых системах стран континентального права. Правоположения представляют собой внутренне упорядоченную иерархическую систему. Статус правоположения в этой системе определяется юридической силой правовой нормы, толкование и применение которой им конкретизируется, а также компетенцией и авторитетом органа, его сформулировавшего.
Таким образом, первый уровень системы составляют правоположения, которые вырабатываются низшими звеньями конкретной системы органов применения права. Применительно к судам общей юрисдикции это будут правоположения, которые вырабатываются районными судами в городе и области и закрепляются во вступивших в законную силу судебных решениях по конкретным делам, кассационных определениях и надзорных постановлениях. На данном этапе их иерархии правоположения существуют, скорее, в виде выведенной по аналогии традиции действовать определенным образом, хотя это не исключает возможность их формализации и закрепления в издаваемых судами обзорах судебной практики.
Второй уровень системы правоположений представлен уже правопо-ложениями, содержащимися в решениях, определениях и постановлениях судебных коллегий и президиума Верховного Суда Республики Беларусь, которые хотя и были приняты по конкретным делам, но в силу своей принципиальности для упорядочения и единообразия правоприменительной деятельности были опубликованы в отраслевом информационном журнале — «Бюллетене Верховного Суда Республики Беларусь» — и тем самым доведены до массового сведения.
Применительно к Российской Федерации следует отметить, что там долгое время в практике применения уголовного закона спорным являлось понятие беспомощного состояния как квалифицирующего признака убийства (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ) и некоторых других составов преступлений против здоровья личности (п. «б» ч. 2 ст. 111, п. «в» ч. 2 ст. 112 УК РФ). Неясность данного понятия вытекала из того, что практика не могла найти ответ на вопрос: можно ли относить к беспомощному состоянию сон и состояние сильного алкогольного опьянения? Третий уровень системы правоположений представлен уже правоположениями, которые вырабатывались с помощью метода аналогии специально высшим звеном судебной системы
— Пленумом Верховного Суда РФ, и не в связи с разрешением конкретных
дел, а на основе анализа ранее разрешенных дел со сходными фактическими обстоятельствами.
Итак, правоположения представляют собой сформировавшиеся в сложных ситуациях правоприменительной практики на основе метода аналогии, определенные (конкретизированные) общие правила, которые выступают своеобразным вспомогательным (факультативным) источником права и тем самым дополнительной правовой основой разрешения схожих (аналогичных) юридических дел. Это реальное юридическое содержание прецедентов сложившихся на основе умозаключений по аналогии.
Правоположения являются наиболее распространенным и часто встречающимся элементом методологии правоприменения. В данном контексте правоположения признаются фактором совершенствования законодательства. Именно из них состоит большая часть текста руководящих разъяснений Пленумов Верховного Суда Российской Федерации и Республики Беларусь, помимо напоминаний о содержании закона, предостережений о недопустимости его нарушения и необходимости его единообразного понимания и применения и т.д.
Журкина Е.В.*
ОПРЕДЕЛЕНИЕ СОДЕРЖАНИЯ КАТЕГОРИИ «ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО»;
В ПРОЦЕССЕ ПРОВЕДЕНИЯ ПРАВОВОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ НОРМАТИВНЫХ ПРАВОВЫХ АКТОВ
Ключевые слова: структура законодательства, правовая экспертиза нормативных правовых актов, федеральное законодательство, законодательство субъектов России, эффективность законодательства.
In article various definitions of a category «legislation» are described, the topical character of this question is reflected, opinions of theorists of law and the actual Russian legislation are analysed.
The author points out, that in the modern world the category «legislation» shows various sides of the essence. By means of the legislative decision rules of behaviour of participators of public relations, and the sanction for infringement of the established order, the mechanism of protection of the broken right, and ways of settlement of a disputed social situation are established. The legislation reflects also the values dominating over a society, and priorities of state regulation, and consequently, is even more often considered as one of the major tools of management of a society.
* Аспирантка Московской государственной юридической академии им. О.Е. Кутафина. E-mail: EZH23@yandex.ru.
The author confirms, that without exact définition of concept «législation» effective légal régulation is impossible.
In article the target of légal examination, including its rôle in définition of the substance of concept «législation», is described. The spécial attention isgiven to questions of différentiation of fédéral and régional levels of the Russian législation, over-coming of collisions between norms ofthe law.
The author holds that the essence ofthe terni «législation» should be legally fixed.
В современном мире категория «законодательство» проявляет различные грани своей сущности. Посредством законодательного решения устанавливаются правила поведения участников общественных отношений и санкция за нарушение установленного порядка, механизм защиты нарушенного права и способы разрешения конфликтной социальной ситуации. «Причем такое решение ... должно быть твердым, строго определенным, гарантированным и одновременно — окончательным, единственным в данном обществе, имеющим надлежащее нормативное основание. И в этой связи — с предельной общественной значимостью свидетельствующее о правомерном или неправомерном поведении (о том, «кто» и на «что» имеет или не имеет право и какие юридические, обязательные последствия — и для данных лиц, и для всех окружающих
— в этой связи должны наступить)»1. Законодательство отражает и ценности, доминирующие в обществе, и приоритеты государственного регулирования. И именно оно «является активным элементом в общественном организме, воздействующим на его правильное функционирование и развитие»2 и, как следствие, все чаще рассматривается как один из важнейших инструментов управления обществом.
Нормативная регуляция является компонентом жизни любого общества. Причем социальные нормы, рассчитанные на должное и возможное поведение, исходят из признания ценностей и критериев оценки поступков людей. Либо они усваиваются и переводятся в цели и мотивы поведения, либо соблюдается лишь внешняя оболочка нормативных требований, либо нормы реально нарушаются3.
В связи с этим предназначение законодательного регулирования состоит не только в том, чтобы учесть положительную практику общественных отношений, обеспечить её воспроизводство и развитие, но и в том, чтобы «спроектировать» наиболее оптимальную модель социального поведения.
1 Алексеев С. С. Право на пороге нового тысячелетия: некоторые тенденции мирового правового развития — надежда и драма современной эпохи. М.: Статут, 2000. С. 101.
2 Шувалов И.И. Правотворчество в механизме управления обществом: необходимость комплексного исследования. М.: Норма, 2005. С. 17.
J Тихомиров Ю.А. Правоприменение : от стихийности к системе // Журнал российского права. 2007. № 12. С. 35.
