CC BY-NC-ND
69
Б. Биссон
АНАЛИЗ ВЗГЛЯДОВ Б.Ф. ШЛЁЦЕРА НА ПЕРЕВОД РУССКОЙ КЛАССИКИ
В настоящей статье изложены факты творческой биографии Б.Ф. Шлёцера, освещаются общие положения его деятельности переводчика и предпринята попытка наметить основные принципы его работы над переводом романа «Война и мир» Л.Н. Толстого.
Ключевые слова: Б.Ф. Шлёцер, литературный перевод, русская эмиграция, переводческая задача, переводческие решения, лингвостилистичес-кий подход к переводу.
Начнем с утверждения о том, что переводческая деятельность Бориса Федоровича Шлёцера (1881-1969), родившегося в России, представляет собой важнейшую фигуру в процессе знакомства французских читателей с творчеством русских писателей Х1Х-ХХ вв. Переехав в 1920 г. во Францию, Шлёцер на протяжении последующих 40 лет занимался переводом произведений крупнейших русских писателей - Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого - на французский язык, внеся тем самым существенный вклад как во французскую интеллектуальную жизнь, так и в жизнь русского зарубежья.
В России же Борис Федорович Шлёцер малоизвестен, хотя его деятельность представляет собой интереснейший опыт создания культурного моста между Россией и зарубежьем, Россией и Францией.
В настоящей статье изложены факты творческой биографии Б.Ф. Шлёцера, освещаются общие положения его деятельности переводчика и делается попытка наметить основные принципы его работы над переводом романа «Война и мир» Л.Н. Толстого.
© Биссон Б., 2013
Черты творческой биографии Б.Ф. Шлёцера
Ольга Табачникова в своей замечательной и весьма интересной книге «Переписка Шестова с Шлёцером», вышедшей в 2011 г. в издательстве ИМКА-пресс, дает краткую, но точную биографическую справку о Шлёцере: «Родился в Витебске в 1881 г. в высококультурной семье, получил гуманитарное образование в России и Европе, печатался в русских журналах ("Аполлон", "Золотое руно", "Музыкальный современник"), а из большевистской России эмигрировал в 1920 и обосновался в Париже. Его мать была бельгийкой, а отец русским (из обрусевших немцев). В результате Шлёцер был двуязычен и стал великолепным переводчиком. Он также был известен своими критическими работами по музыковедению и литературе, сотрудничал в ведущих французских журналах - таких как "Nouvelle Revue Française" и "Revue Musicale"»1.
Можно добавить, что Шлёцер учился в Брюссельском университете на факультете социологии. Там он защитил докторскую диссертацию по теме эгоизма (к сожалению, узнать подробности об этой работе представляется невозможным).
Но вернемся к русскому периоду жизни Б.Ф. Шлёцера. После назначения его отца в Пятигорск, семья Шлёцеров провела несколько лет в этом городе, где многие знаменитые солисты выступали на концертах и участвовали в музыкальных вечерах, устраиваемых в их доме. На этих вечерах всегда присутствовали Борис и Татьяна. Там они познакомились с Александром Скрябиным. Сестра Б. Шлёцера Татьяна стала супругой Александра Скрябина, и Шлёцер много делал для того, что распространить произведения Скрябина. Его первая книга под названием «Скрябин» была написана в 1919 г. в России, но была опубликована в 1923 г. в Берлине, а на французский язык переведена лишь в 1975 г., после его смерти2.
В эмиграции, во Франции, Шлёцер был даже более известен как музыкальный критик и теоретик, чем литератор и переводчик. Он дружил с Сергеем Прокофьевым и Букурешлевым и активно поддерживал русского композитора Николая Обухова, находившегося в эмиграции, его идеи и попытку создать новую нотную систему3. Позже, в 1947 г. вышла важная в истории музыковедения во Франции книга Шлёцера «Введение к И.С. Баху»4, которую он написал в годы Второй мировой войны. Речь идет не только о великом композиторе и об анализе его творчестве, но и об основах теории музыки и о духовной и структурной сути музыки.
Но деятельность Б. Шлёцера в области литературы не может оставить равнодушным читателя и почитателя русской литерату-
ры, так как Шлёцер переводил на французский язык произведения Достоевского и Толстого.
Кроме того, Шлёцер написал в 1932 г. на французском языке биографию и анализ творчества Гоголя5, причем интересно, что книгу о Гоголе Шлёцер посвятил Льву Шестову.
Он переводил «Апокалипсис нашего времени» Василия Розанова6.
Отдельную главу в переводческой деятельности Б.Ф. Шлёцера составляют его переводы философских сочинений Льва Шестова. Начиная с 1921 г. работы Шестова переводились на французский язык почти исключительно Б.Ф. Шлёцером, который сыграл решающую роль в распространении шестовских идей во Франции, а также способствовал контактам Шестова с французскими издателями и деятелями культуры, такими как Жюль Готье, Люсьен Ле-ви-Брюль, Жан Полан, Поль Дажардан и другими). Важно отметить в связи с переводами Шлёцером русской классики, что у Льва Шестова была своя оригинальная трактовка творчества Толстого и Достоевского с точки зрения ницшеанской критики систематической философии и этики7. Можно задаться вопросом, повлияли ли взгляды Шестова на Шлёцера при работе над переводами. О возможном наличии влияния свидетельствует следующее высказывание Шлёцера о Достоевском, которое содержится в его рецензии к переводу «Дневника писателя»8: «Dostoievsky publiciste et écrivain politique se situe pour nous sur un tout autre plan que Dostoievsky romancier, et, avouons-le franchement, l'œuvre du publiciste, du journaliste est aujourd'hui bien morte » [Достоевский, как публицист и политический писатель, находится для нас совсем в другой плоскости, чем Достоевский-романист, и честно говоря, творчество публициста, журналиста, сегодня совсем вымерло].
Переводы, статьи и критика Шлёцера публиковались в солидных французских журналах, он был знаком с крупными издателями, которые тогда задавали тон в мире художественной литературы во Франции, его приглашали на конференции по вопросам литературы, литературоведения и поэзии. На таких мероприятиях, где его выступления всегда вызывали большой интерес участников, он познакомился и тесно общался с такими поэтами, как Ив Бонфуа, Жорж Пулэ, Жан Старобинский.
По случаю десятилетия со дня смерти Шлёцера в июне 1979 г. в Центре им. Жоржа Помпиду в Париже состоялся вечер, посвященный его творчеству. В нем участвовали французские поэты и литературоведы, в том числе и названные выше, и в 1981 г. вышел сборник их выступлений, в котором были опублико-
ваны и некоторые малоизвестные тексты Шлёцера, например, «Читать Шестова», статья «Произведение, автор и человек» и его предисловие к переводу «Войны и мира» под названием «На полях перевода»9.
Эти сведения дают верное представление о человеке, который оставил свой след в культурной и литературной жизни Франции. Все участники конференции выражали свое глубокое почтение мастерству переводчика и ясности мыслителя.
К сожалению об этом французском наследии Шлёцера, мало знают (или забыли) в России. Сейчас в России мало кто знает о Шлёцере, кроме литературоведов и специалистов по истории перевода, специалистов по философии Льва Шестова, а также музыковедов. Но даже среди музыковедов знают о Шлёцере очень немногие - те, кто занимается историей и анализом творчества русских композиторов первой половины ХХ в., поскольку они знают о его теоретических и критических работах.
Следует подчеркнуть, что во Франции и в России нет научных работ о переводческой деятельности Б.Ф. Шлёцера.
В 2003 г. в Германии была опубликована диссертация «Борис де Шлёцер, 1881-1969. Пути в русской эмиграции» Гун-Бритт Колер, в которой рассматривается его творчество философа и музыковеда, но не переводчика10. Собственно переводческой деятельности Шлёцера и его признанию во Франции посвящены всего несколько страниц. В них содержатся несколько интересных свидетельств разных современников Шлёцера о его переводах. На их основании можно сделать вывод, что современники высоко ценили качество и красоту его языка, и точность его подхода. Одно из интересных мнений высказал Жорж Пикон [Georges Picon]: «Je ne songe pas ici à l'œuvre du traducteur, qui n'est qu'un médiateur, dont le sacrifice va de soi. Il faut néanmoins en dire l'importance et l'opportunité. [...] Mais Schloezer fut beaucoup plus qu'un médiateur» [Я тут не имею в виду творчество переводчика, который лишь посредник, и чьи жертвоприношения само собой разумеются. Но тем не менее нужно напоминать о его важности и уместности. (...) Но Шлёцер оказался намного больше, чем посредник]11.
Новый взгляд на русских классиков
Важным источником сведений о подходе Шлёцера к переводу русской литературы нам представляется его предисловие (1960) к французскому переводу романа Толстого «Война и мир». Чтобы точно обозначить роль своего предисловия, Шлёцер ему дал название: «En marge d'une traduction» [На полях перевода].
В этом предисловии Борис Шлёцер пишет следующее: «Говорят, что надо перевести произведение, чтобы хорошо его знать. Достоевский, Гоголь и другие еще мне давали повод это заметить; но если у меня были еще некоторые сомнения, "Война и мир" окончательно их рассеяли»12.
Шлёцер начал работать над переводом «Войны и мира» в 50-х годах прошлого века, когда ему было уже за 70 лет, в то время как Толстой написал роман в сорокалетнем возрасте. Нет сомнения, что в переводе как и в литературном творчестве вообще возраст имеет значение, поскольку за возрастом стоит и жизненный опыт.
К тому моменту, когда Шлёцер взялся за перевод романа Л.Н. Толстого, прошло почти сто лет со времени опубликования оригинала. Конечно, перевод, выполненный Борисом Шлёцером, не был первым переводом «Войны и мира», так как роман был переведен на французский язык почти сразу после опубликования его в России. Следовательно, до того, как Шлёцер стал работать над переводом шедевра Толстого ведущие французские литературные критики и литературоведы уже успели основательно изучить и анализировать «Войну и мир».
Как известно, первый перевод «Войны и мира» И.И. Паскевич (1835-1925), печатавшейся под псевдонимом «Une Russe» (одна русская), вышел во Франции в 1879 г. с пометой «с разрешения автора». На вопрос, из каких соображений она решила перевести произведение Л. Толстого, она отвечала: «из патриотизма». Этот перевод имел большой успех. В период с 1884 по 1889 г. он переиздавался ежегодно, а в период с 1891 по 1922 г. - каждые два-три года; затем стали появляться другие переводы. Последний раз перевод И.И. Паскевич вышел в 1956 г. с предисловием Андре Моруа и литографией Пабло Пикассо. Переводчица даже заслужила Гран-при за лучший иностранный роман.
Несмотря на восторженные отзывы многих современников, например, писателя Флобера или философа Алена, высказывались и другие мнения о том, что перевод Ирины Паскевич оставлял желать лучшего. Интересно отметить, что переводом Паскевич заинтересовался И.С. Тургенев и он отметил следующие недостатки: неточности или неудачные переводы отдельных слов, а также купюры в тексте.
Как пишет Мишель Окутюрье, «любовь и усердие, с которым Ирина Паскевич выполнила свою задачу, искупают недостатки ее перевода, в которых повинна скорее эпоха, чем сама переводчица. И главное, они не помешали читателям не только из Франции, но и
из многих других стран почувствовать и по заслугам оценить величие мирового шедевра»13.
После перевода Ирины Паскевич «Войну и мир» долго не переводили на французский язык. Лишь в 1945 г. известный переводчик русской литературы Анри Монго [Henri Mongault] опубликовал новый перевод, который позже был представлен в престижной и в то же время почти академической серии «Pléiade». «Bibliothèque de la Pléiade» - книжная серия великих произведений и авторов, которая считается самым серьезным и полным изданием наиважнейших памятников французской литературы. Как правило, в издании серии «Pléiade» по возможности включены переписка, заметки, и черновики авторов.
Интересно заметить, что сегодня на сайте книжного магазина amazon.fr страница, на которой можно купить роман «Война и мир», содержит несколько комментариев читателей-пользователей в отличие от многих других книг, продаваемых этим Интернет-магазином. Вот один из анонимных отзывов: «Перевод Шлёцера (который можно сегодня читать лишь в издании Фолио в двух томах) - самый лучший из всех, которые можно сегодня найти: он самый живой, и самый точный, в нем нет искаженных или удаленных фраз, как в других изданиях»14.
Как уже говорилось выше, в России мало кто знает о Борисе Федоровиче Шлёцере, тем не менее роль, которую он сыграл для того, чтобы дать французским читателям знать о русской литературе в лице трех из ее величайших авторов, трудно переоценить. Даже во Франции немногие о нем знают, поскольку читатель художественной литературы редко обращает внимание на имя переводчика. Его знают, скорее, как литературоведа и популяризатора идей и философских сочинений Льва Шестова, немного как теоретика перевода и еще меньше как музыковеда. В вышеуказанном сборнике статей серии «Cahiers pour un temps» («Записи об одном времени»), изданной Центром Жоржа Помпиду / издательством Пандора в 1981 г., представлены статьи разных авторов о духовном и интеллектуальном развитии Шлёцера, о его переводах, о его отношениях со Львом Шестовым, а также его редкие заметки о переводе. Следует отметить, что цель данного выпуска не заключается в изложении жизнеописания Шлёцера, но высказывания участников позволяют составить представление о разных аспектах его личности и деятельности.
Переводческие задачи Шлёцера
В предисловии к своему переводу «Войны и мира» (1960 г.) Шлёцер ясно объясняет свой подход к шедевру Толстого: «Я считал, что хорошо знаю "Войну и мир", прочитав его как минимум три раза, и каждый раз с обновленным удовольствием, как при открытии. Однако я упускал что-то такое, чего, как теперь я понимаю, не могло раскрыть внимательное чтение. Нечто, что раскрывается только при вступлении в отношение соучастия с автором на уровне, доступ к которому дает только перевод. Когда месяцами, а то и годами борешься с текстом, который изо всех сил стараешься передать на другом языке, причем повторяя себе, что затея безнадежная, подбор слов автора, структура его фраз, особенные обороты его писательской манеры совсем раскрываются в полном свете; а главное, и это самое важное, становишься близким к его языку, который становится твоим. На глазах читателя текст выложен, расположен перед ним; переводчик, который вникает в него, который испытывает колебания, разделяет трудности, угадывает поправки, становится свидетелем рождения»15.
Тем не менее можно себе задать вопрос: почему о Констанс Гар-нетт и других переводчиках в России знали и писали, а о Шлёцере нет? По объему переведенного Шлёцер уступает Констанс Гарнетт. Он перевел несколько произведений Толстого, Достоевского, Лермонтова, Гоголя, Чехова и Бунина, не говоря о переводах Шестова. Объяснений этого выбора нет в его текстах и в предисловиях к переводам. Разница между отношением историков к переводам Шлё-цера и Гарнетт, наверное, состоит в том, что Гарнетт была первой английской переводчицей, которая переводила прямо с русского оригинала, а не через французский перевод, как в основном делали до нее. А Шлёцер не был первооткрывателем, до него уже существовали французские переводы из русской классики.
В связи с вышесказанным важным представляется уточнить роль Б.Ф. Шлёцера в ознакомлении французской читательской аудитории с русской классической литературой. Да, кажется неуместным называть его работу открытием, поскольку он не был первым, кто переводил произведения русских писателей XIX в. на французский язык. Тем не менее, можно определить, в какой именно степени его переводы оказались открытием по сравнению с предыдущими переводами. Степень новизны может быть связана с тем, что ранние переводы не были качественными в художественном отношении, либо не были замечены критикой.
Не менее значимым представляется и вопрос влияния философии на переводы Шлёцера, поскольку свою переводческую деятельность он начал именно с философских текстов.
Итак, подчеркнем: Шлёцер-переводчик ставит перед собой ясную задачу: через стиль автора выявить его замысел, определить его грамматику (sic), чтобы как можно точнее и вернее передать его мысль: «Писательская манера говорить, изученная изнутри, может осветить то, что он имеет в виду, и то, что он собирался, а не смог сказать, и то, что он не хотел сказать и считал, что умолкал, и то, о чем он даже не думал. Есть надежда, что всего этого переводчик сумеет коснуться с помощью особенности синтаксиса и слов, если он действительно становится связанным с автором»16.
Дальше Шлёцер пишет: «Но это глубокое знание, так же как и способ его приобретения, далеко не облегчает работу [переводчика], как можно бы ожидать, а ставит переводчика в крайне неудобную ситуацию. Так же в этом отношении перевод "Войны и мира" является ключевым опытом»17.
Шлёцер расширяет размах своего подхода к переводу, переходя от шедевра Толстого к более общему взгляду о переводческой деятельности. Он излагает теоретическое определение задачи, стоящей перед переводчиком: «Переводить - это странное, парадоксальное занятие. Оно направлено на достижение цели, а ее достичь теоретически невозможно. Однако на практике оно ее достигает с зачастую допустимой погрешностью. Если хорошо подумать, переложить литературное произведение с одного языка на другой, стремиться дать на французском эквивалент русского поэтического (в широком смысле этого слова) текста является смешным притязанием. А как не затрудняться при попытке определить, что подразумевается под словом "эквивалент"? Тем не менее, переводят, существуют и хорошие переводы, даже отличные. Это именно те переводы, которые выявляют парадокс в полном свете, его доводят до самого абсурда»18.
Возникает вопрос, который задают многие специалисты по переводу и лингвисты: насколько переводчик делается соперником автора? На него Шлёцер отвечает частично, размышляя одновременно и глубже, и конкретнее, чем обычно в обсуждении верности перевода: «На переводчика налагаются два требования. Он переживает, как бы не портить язык, на который он переводит, и не предавать язык, с которого он переводит (который не обычный русский, а именно русский язык Толстого, Достоевского, Чехова), каждый случай - единственный, ни одно правило, ни одна методика не помогут решить эту задачу, он вынужден найти компромиссы, чем-то из главного пожертвовать, что он тем более болезненно осознает»19. Можно увидеть связь с принципом, который выражает и защищает
Умберто Эко: перевод - это сделка. Переводчик постоянно взвешивает, чтобы найти где «выиграть», и где можно «уступить»20.
В этом отношении Шлёцер придает «Войне и миру» особое значение: «[Роман] "Война и мир" ставит проблему самым острым образом из-за его языка»21.
Видимо, значение романа Толстого представлялось Шлёцеру более важным, чем произведения Достоевского, Гоголя или Чехова, ведь только по отношению к «Войне и миру» он изложил свои соображения по поводу переводческого подхода.
Принято рассматривать два подхода к переводу литературных текстов: сделать оригинальный текст доступным для читателя на языке перевода, либо подготовить читателя перевода к восприятию оригинала. Определению соотношения двух подходов у Шлёцера поможет анализ переводческих решений при выборе варианта передачи той или другой особенности текста, так же как и сравнительный анализ с другими переводчиками тех же произведений. Следовательно, помимо собственных соображений Шлёцера о переводе, на основе выводов касательно его переводческих решений будет возможно дать оценку его роли в передаче русской классики французским читателям. Такой подход будет скорее лингво-сти-листическим, чем семиотическим, что, впрочем, не отменяет значимость семиотических решений в переводах Шлёцера.
Примечания
1 Переписка Льва Шестова с Борисом Шлёцером / Сост. О.М. Табачникова. Париж: YMCA-Пресс, 2011. C. 10.
2 Schloezer B. Scriabine. P.: Cinq Continents, 1975. 224 p.
3 См. докторскую диссертацию Нино Оттовны Баркалая: Баркалая Н.О. Эстетика и композиторская техника Николая Обухова в контексте русского и французского модернизма: Дис. ... д-ра эстетики и музыковедения. М.: МГК им. Чайковского; П.: Сорбонна Париж-8, 2012.
4 Schloezer B. Introduction à J.-S. Bach. Essai d'esthétique musicale. P.: Gallimard, 1947. 307 p.
5 Schloezer B. Gogol. P.: Plon, 1932. 297 p.
6 Rozanov V. L'apocalypse de notre temps, précédé de Esseulement / V. Roza-nov; traduits du russe par V. Pozner et B. de Schloezer; introduction par B. de Schloezer. P.: Plon, 1930.
7 Переписка Льва Шестова с Борисом Шлёцером. С. 9.
8 Dostoïevsky F. Journal d'un écrivain, traduit par Jean Chuzeville // Nouvelle Revue Française. 1927. № 29.
9 «Lecture de Chestov» [«Читать Шестова»], «L'œuvre, l'auteur et l'homme» [«Произведение, автор и человек»], «En marge d'une traduction» [«На по-
лях перевода»] (предисловие к переводу «Войны и мира») // Bonne-foy Y. Boris de Schloezer. P.: Centre Georges-Pompidou; Aix-en-Provence: Pandora éditions, 1981. P. 111-152. («Cahiers pour un temps»).
10 Kohler G.-B. Boris de Schloezer (1881-1969): Wege aus der russischen Emi-
gration. Köln: Böhlau, 2003. 395 s.
11 Picon G. Avant-propos // Schloezer B. Nicolas Gogol: l'homme et le poète ou
les frères ennemis. P.: Plon, 1972. P. 13-14.
12 Schloezer B. En marge d'une traduction // La guerre et la paix. P.: Gallimard,
1960. P. 31 (здесь и далее перевод мой. - Б. Б.).
13 Окутюрье М. Первая переводчица «Войны и мира» на французский язык княгиня Ирина Паскевич // Мат-лы I Международного семинара переводчиков произведений Л.Н. Толстого. Ясная Поляна, 2007. С. 13.
14 Tolstoï L. La Guerre et la Paix, t. 1 // Amazon.fr. URL: http://www.ama-zon.fr/La-Guerre-Paix-L%20%C3%20%A9on-Tolsto%20%C3%20%AF/ dp/2070425177/ref=sr_1_1?ie=UTF8&qid=1364420143&sr=8-1 (перевод мой. - Б. Б.).
15 Schloezer B. En marge d'une traduction. P. 31.
16 Ibid. P. 31-32.
17 Ibid. P. 32.
18 Ibid.
19 Ibid. P. 33.
20 Eco U. Introduction // Dire presque la même chose. Expériences de traduction. P.: Grasset; Folio essais, 2003. P. 9.
21 Schloezer B. En marge d'une traduction. P. 33.
