CC BY
3Карташов А.А.
Аспирант. Казанский инновационный университет имени В.Г. Тимирясова. Казань.
Анализ участия Русской Православной Церкви в социально-политическом дискурсе, регламентируемого документом «Основы социальной концепции РПЦ»*
Аннотация. В данной статье предпринимается попытка оппонировать некоторым тезисам о Русской Православной Церкви, выдвинутым в статье Святослава Каспе «Заговор молчания», таким как бездействие на политической арене, использование сакральной сферы исключительно в целях воздействия на массовое сознание верующих ради укрепления своих позиций в аппарате государственного управления, и полного подчинения этому аппарату для сохранения этих позиций. Автор вышеуказанной статьи считает, что вместо активного акторства в политическом дискурсе, институт Православной церкви экстенсирует свою деятельность лишь в социальные области, обеспечивающие ей прирост «адептов» и имущественных благ. Мы не будем оспаривать субъективное мнение уважаемого автора, однако, зададимся вопросами о формах и целях акторства Русской Православной церкви и о том, должна ли она активно транслировать политические требования и настаивать на политических решениях, учитывая, что это не входит в ее полномочия?
Ключевые слова: церковь, социальная, государство, общество, сотрудничество, взаимодействие, православие, концепция, религия.
Kartashov A.A.
Graduate student, Kazan Innovative University named after V.G. Timiryasov.
Analysis of the participation of the Russian Orthodox Church in the socio-political discourse regulated by the document «Fundamentals of the Social Concept of the Russian Orthodox Church»
Abstract. This article attempts to oppose some of the theses about the Russian Orthodox Church put forward in Svyatoslav Kaspe's article "The Conspiracy of Silence", such as inaction in the political arena, the use of the sacred sphere solely for the purpose of influencing the mass consciousness of believers in order to strengthen their positions in the state administration apparatus, and complete submission to this apparatus to maintain these positions. The author of the above article believes that instead of active acting in political discourse, the institution of the Orthodox Church expands its activities only in social areas, providing it with an increase in "adepts" and property benefits. We will not dispute the subjective opinion of the respected author, however, we will ask ourselves questions about the forms and goals of the acting of the Russian Orthodox Church and whether it should actively broadcast political demands and insist on political decisions, given that this is not within its powers?
Key words: church, social, state, society, cooperation, interaction, orthodoxy,concept, religion.
* © Карташов А.А., 2023.
Анализ участия Русской Православной Церкви в социально-политическом дискурсе, регламентируемого документом «Основы социальной концепции РПЦ»
Введение
Цель статьи - прояснить меру участия Русской Православной Церкви в общественной, социальной и политической жизни государства на основе документа «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви», во избежание нападок со стороны некоторых авторов, предъявляющих к ней свои требования. Задача статьи - ответить с помощью данного документа на самые часто предъявляемые претензии в адрес действий Русской Православной Церкви. Прежде всего, функционал любого религиозного института имеет, в основном, внутрирелигиозную направленность, определяющую понятие «священного» и отношение к нему людей. Эти целевые установки, в свою очередь, моделируют и регулируют взаимоотношения между людьми в данном сообществе, их взгляды, нормы поведения, деятельность, формируют их мировоззрение. Чтобы понять принципы функционирования Русской Православной церкви в общественном пространстве, обратимся к утвержденному на юбилейном Архиерейском соборе 2000 года документу «основы социальной концепции РПЦ», который упоминает в своей статье и С. Каспе, как «плод систематической, сосредоточенной коллективной рефлексии». На наш взгляд некорректно в данной формулировке ссылаться на документ, призванный как раз регламентировать деятельность его учредителя.
Основная часть
«Церковь есть богочеловеческий организм» [Основы социальной концепции РПЦ, 2000]. Из этого следует, что материальная - тварная, сотворенная Творцом, природа церкви, не единственная, взаимодействующая
с миром ее часть. Ее Божественная составляющая является неотъемлемой и основной природой организма церкви. «именно богочеловеческая природа Церкви делает возможным благодатное преображение и очищение мира, совершающееся в истории в творческом соработничестве...». Данный постулат изначально говорит о том, что рассматривать деятельность Православной церкви с сугубо материалистических позиций было бы не объективно. Это априори дает понять неверующим дискурсантам, что помимо ее видимой стороны участия в общественно-социальном пространстве, ею непрерывно осуществляется не менее значимая деятельность в сакральной духовной сфере, также влияющая на преображение жизни общественной. Этот фактор уже является основанием для оспаривания позиции автора статьи «Заговор молчания» по отношению к Русской Православной церкви, как к некоему бездействующему в актуальных общественных процессах, органу.
«Церковь призывает своих верных чад и к участию в общественной жизни, которое должно основываться на принципах христианской нравственности». И далее в 16 главах конкретно прописаны различные области взаимоотношений Церкви и Государства, ясно очерчена зона ее влияния и ответственности, определены возможности общественной деятельности внутри страны и на международном уровне, изложено четкое отношение к происходящим в России и в мире социальным и политическим процессам. Поскольку автор статьи «Заговор молчания» более всего сетует на неумение и нежелание Церкви влиять на власть именно в политических вопросах, то рассмотрим подробно раздел «Основ»,
излагающий принципы взаимодействия церкви с государством именно в этой области.
«.существуют области, в которых священнослужители и канонические церковные структуры не могут оказывать помощь государству, сотрудничать с ним. Это:
а) политическая борьба, предвыборная агитация, кампании в поддержку тех или иных политических партий, общественных и политических лидеров;
б) ведение гражданской войны или агрессивной внешней войны;
в) непосредственное участие в разведывательной и любой иной деятельности, требующей в соответствии с государственным законом сохранения тайны даже на исповеди и при докладе церковному священноначалию» [Основы социальной концепции РПЦ, 2000].
Уточним, что здесь речь идет о позиции канонической структуры церкви и клира, а не о христианах, как таковых, поскольку любой политический и общественный деятель волен исповедовать Православие [Наумов, 2004].
Далее коснемся еще нескольких «щекотливых» вопросов, на которых некоторые дискурсанты, в целях оппонирования церкви, порой готовы ее «подловить».
Одним из таких вопросов является отношение церкви и ее паствы к законодательной области и легитимности власти. Здесь необходимо напомнить, что начиная с постсоветского периода институт Православия в России впервые переживает опыт бытия в условиях номинально демократического строя. Поскольку весь пресекулярный период почвой для формирования и развития Православной религии, ие-рархичной в своей основе, являлся
монархический строй, то исконной системой координат для нее являлось единое пространство в модели государственной иерархии, с безусловным подчинением и поддержкой верховной власти, как установленной свыше. Равно как и церковь для государственного порядкоустроения являлась непререкаемым авторитетом, мировоззренческим и воспитуемом нравственным институтом. Несмотря на периодические конфликты и соперничество между церковью и светской властью, эта схема в основе своей существовала без малого два тысячелетия. Само собой, что во времена единства церкви с государством влияние ее в политической сфере было достаточно весомым. По крайней мере, в глазах гражданского общества благословение официальной церковью тех или иных решений центральной власти являлось необходимым для самой власти. Хотя, в ее кулуарах к священноначалию порой отношение было исключительно утилитарное, и далеко не всегда согласие клира с властной элитой давалось бескомпромиссно. Однако, история России показывает немало примеров истинного служения церковных иерархов, без поддавков престолу, относительно неприемлемых для христианской совести действий, равно как и искренно боголюбивых правителей, координирующих свои шаги в принятии государственных решений с основами православного вероучения. Между тем, Православие всегда зиждилось на подчинении верховной власти, т. к. царь являлся ни кем иным, как Божи-им помазанником [Чапнин, 2013].
В отличии от сравнительно длительного процесса европейской секуляризации, положение религиозного института в России изменилось кар-
динально в одночасье. С резким наступлением периода атеистического тоталитаризма церковь не просто была лишена полномочий в сфере государственного влияния и блокирована к доступу в общественное пространство, она была разорена и обезглавлена. Возникает вопрос, можно ли только с материалистической точки зрения объяснить, благодаря чему после низложения, 80-летнего унижения, планомерного искоренения институт Православия не только выстоял, ни на йоту не сойдя со своих ортодоксальных основ, но и вернулся в сферу общественной жизни в условиях уже иного социального строя и теперь является предметом нареканий в отношении своих политических позиций. Может быть, ответ в том, что даже в первые годы гонений, когда численный состав верующих значительно превышал число отступивших от веры, церковь не призывала к насильственному противостоянию безбожной власти, а взяла на себя подвиг смирения, избрав путь мученичества по образу первых христиан [Исаев, 2010].
Анализируя положение Православной церкви в российском обществе на протяжении последних 30 лет, становится понятно, что оно отнюдь не безоблачно. с момента официального разрешения возобновления открытого служения отношение к ней со стороны народа непрестанно меняется. Открытие храмов в последнее десятилетие 20-го столетия, с нахлынувшим туда потоком жаждущих утоления религиозного чувства человеческих душ, совпало с нахлынувшим потоком материальных западных ценностей и более увлекательных духовных практик. На тот момент едва вставшая на ноги, с переломанными ребрами, Православная церковь еще
не имела опыта проповеди в условиях либерального общества, полагаясь на непреложность патриархальных традиций. Ей предстояло, практически, с нуля организовывать паству, воспитывать, обучать, осваивая «новый язык» общения, понятный современному прихожанину. В этом смысле, иноплеменные религиозные течения, секты и прочие охотники за адептами, уже приспособленные к современному миру, действовали в разы активнее, быстрее и ловчее. При том, что никому из них не было на руку развитие и укрепление Православия. В итоге, толпы первоначальных любопытствующих «захожан» в Православные храмы достаточно быстро поредели - кто-то потерял к этому интерес, как к проходящей моде, кто-то понял не беззаботность аскетичной церковной жизни, кто-то увлекся иными духовными предложениями. остались, в основном те, кто встал на путь осознанного воцерковления [наумов, 2004].
Какова же ситуация на сегодняшний день? «Современные демократии, в том числе монархические по форме, не ищут божественной санкции власти. они представляют из себя форму власти в секулярном обществе, предполагающую право каждого дееспособного гражданина на волеизъявление посредством выборов.» Между тем, при неоднозначном отношении к правящей партии (что вполне закономерно в демократическом обществе), открытое позиционирование президента и некоторых других членов руководящего аппарата себя, как православных христиан, восстанавливающиеся и строящиеся храмы, частое совместное присутствие религиозных иерархов и представителей власти на различных мероприятиях
высокого уровня, освещение средствами массовой информации закулисных церковных конфликтов, критические высказывания некоторых клириков в адрес деятельности официальной церковной власти, а порой, недостойное поведение представителей клира, и тому подобные факты стали источником недоверия к институту Православной церкви. Понятно, что человеческая сторона религиозного объединения, не безгрешна, но тень, отбрасываемая от проблем в этой области гораздо значительнее, чем сами проблемы. создается стойкое ощущение, что в СМИ и интернет-пространстве действует агрессивно настроенная оппозиционная организация, стремящаяся опорочить Русское Православие масштабностью негативного резонанса, искусственно фабрикуемыми фейками, вырванными из контекста фразами священнослужителей, разрушить внутреннюю иерархическую структуру, основанную на добровольном послушании чиноначалию, обличить в стяжательстве и прочих грехах. Даже аббревиатура РПЦ теперь репрезентуется в публикациях, как нечто оскорбительное. Причем, надо заметить, что больше ни одна из традиционных религий, действующих на территории нашей многоконфессиональной страны, не подвергается таким мощным критическим атакам. В результате, за обилием негатива созидательная деятельность церкви остается за рамками общественного внимания. Кстати, основной публикой для подобных обличений является как раз поколение россиян, воспитанных на тех самых западных ценностях, экспорт которых был открыт в 90-е [Чапнин, 2013].
Итак, подменять симфонию взаимоотношений верховной власти и Православной церкви негласным
слиянием, основанным на некоем взаимовыгодном меркантильном интересе, как минимум, некорректно. Для прояснения позиции церкви в этом вопросе обратимся к тем же «Основам...»: «Церковь не только предписывает своим чадам повиноваться государственной власти, независимо от убеждений и вероисповедания ее носителей, но и молиться за нее». Далее сказано об исключении христианами абсолютизации власти, ибо ценность ее обусловлена и ограничена исключительно временной, земной функцией необходимости создания благополучия в государстве и сдерживания греха в мире. Учение церкви не принимает также самоабсолютизации власти, ведущей к обожествлению правителей, считая недопустимым любое злоупотребление правящим положением, дискриминирующем его предназначение. сотрудничество государства и Церкви «основано на взаимном невмешательстве в дела друг друга» при обоюдном соглашении в вопросах соблюдения непреложных нравственных норм, являющихся для последней неотъемлемой необходимостью своей основной миссии - вечного спасения человека [Исаев, 2010].
Однако, принцип невмешательства не говорит о невозможности участия религиозных организаций в решении общих задач и не лишает их права выносить собственную оценку действиям правящей власти. В ее полномочиях остается право обращения к государственной власти с просьбой или призывом в ситуациях, когда она не может оставаться в стороне, но брать на себя принадлежащие государству функции и полномочия силового противостояния неприемлемым для нее явлениям или предъявлять подобные требова-
ния государству Церковь не в праве [Свистунов, 2004].
Единственная сфера, в которой Церковь не может и не должна молчать - это проповедь Христовой Истины. В случае, если государственные инстанции предписывают и распространяют иные учения, Церковь обязана воспользоваться прерогативой свободы от государства в этой принципиальной, неизменной и основной для нее области. Даже если данная позиция повлечет за собой очередные гонения, Церковь призвана, не про-тивляясь и сохраняя лояльность верховной власти, с терпением их переносить [основы социальной концепции РПЦ, 2000]. «Если власть принуждает православных верующих к отступлению от Христа и Его Церкви, а также к греховным, душевредным деяниям, Церковь должна отказать государству в повиновении. Христианин, следуя велению совести, может не исполнить повеления власти, понуждающего к тяжкому греху. В случае невозможности повиновения государственным законам и распоряжениям власти со стороны церковной Полноты, церковное Священноначалие по должном рассмотрении вопроса может предпринять следующие действия: вступить в прямой диалог с властью по возникшей проблеме; призвать народ применить механизмы народовластия для изменения законодательства или пересмотра решения власти; обратиться в международные инстанции и к мировому общественному мнению; обратиться к своим чадам с призывом к мирному гражданскому неповиновению» [основы социальной концепции РПЦ, 2000].
Из вышесказанного можно понять, что принцип свободы совести, конституционно легализующий статус неза-
висимости религиозных сообществ в вопросах веры, как для Православной Церкви в целом, так и для каждого ее члена является руководящим в моменты несовпадения государственного курса с вероучительными основами. Следование ему связано не с внешним акторством, транслированием собственных недовольств и возмущений, призывом к силовым противодействиям, а с готовностью, если не будет другого выхода, смиренно претерпевать лишения, испытания и гонения [Касаткин, 2010].
В цитируемом нами документе прописаны, практически, все аспекты взаимоотношений Церкви и ее членов с государством в различных областях, в том числе, и политической. Даны прямые указания православным мирянам, связавшим свою деятельность с политической сферой:
«Христианин, трудящийся в области созидания государственной и политической жизни, призван стяжать дар особой жертвенности и особого самоотвержения. Ему совершенно необходимо быть внимательным к своему духовному состоянию, дабы не допускать превращения государственной или политической деятельности из служения в самоцель, которая питает гордыню, алчность и другие пороки.».
Из этого следует, что нынешние политические деятели, позиционирующие себя православными христианами, чей морально-нравственный и деятельный облик не соответствует вышеописанным критериям, чьи поступки, в отличие от их нараций, идут в прямое противоречие им, ничего общего с истинными членами Христовой Церкви не имеют.
«основы концепции Православной Церкви» также регламентируют свое
участие в международных отношениях, отношение к собственности, в т.ч., и к имуществу религиозных организаций, к материальным благам и их распределению, к проблемам, связанным с процессом мировой глобализации, современной международно-правовой системой. Однако, мы не имеем целью процитировать полный текст документа, а лишь адресуем к определениям позиций Церкви, исчерпывающе отвечающим на вопросы, поднятые С. Кас-пе [Каспе, 2018].
Данный документ не обошел своим вниманием и отношение к собственности, в т.ч., и к имуществу религиозных организаций, к материальным благам и их распределению, к проблемам, связанным с процессом мировой глобализации, современной международно-правовой системой. Однако, мы не имеем целью процитировать полный текст документа, а лишь адресуем к определениям позиций Церкви, исчерпывающе отвечающим на вопросы, обычно поднимаемые оппонентами.
Заключение
В завершении нельзя не сказать о полномочиях Церкви на ниве общественного служения. «Церковь призвана принимать участие в устроении человеческой жизни во всех областях, где это возможно, и объединять соответствующие усилия с представителями светской власти», а также в других сферах, где задачи церковно-государ-ственного сотрудничества соответствуют призванию Церкви и служат призванию государства «устроить жизнь народа на началах добра и правды, заботясь о материальном и духовном благосостоянии общества» [Наумов, 2004].
Собственно говоря, настоящий
документ способен выполнять роль индикатора в оценке практического участия Православной Церкви и ее представителей в социально-государственной сфере. На наш взгляд, он заслуживает более подробного изучения и уважительного отношения еще и потому, что им руководствуется церковное священноначалие при определении решений в различных вопросах. В зависимости от перемен в жизни государства и общества, основы социальной концепции Церкви могут совершенствоваться и развиваться.
и в заключении, возвращаясь к теме «Заговора молчания» считаем необходимым напомнить, что, в условиях постсекулярной ситуации, благодаря действующему ныне конституционному праву, в нашей стране и за рубежом ежедневно Русской Православной Церковью совершаются открытые богослужения, идет непрестанная молитва о самых насущных чаяньях народа, о прекращении кровопролитий, об установлении мира на всей земле. Так что ни о каком молчании с ее стороны речи быть не может.
References
[1] Fundamentals of the social concept of the Russian
Orthodox Church - Council of Bishops. 2000. // URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/419128. html (08.20.2023)
[2] Isaev A.V. The role and place of the Russian Or-
thodox Church in the development of the state: history and modernity // Central Russian Bulletin of Social Sciences. 2010. № 1. P. 138-148.
[3] Kasatkin P. Russian Orthodox Church as an actor
in modern world politics // MGIMO Scientific Schools. 2010. // URL: https://vk.com/doc3733 3040_663044490?hash=xbFEV0JYQfhxMFFqi7 2OIC0QpnPFFdkI7h2T24FvtC0&dl=tXdPUwh NWZMCBza5WGuonPhx1v9kaexU8KDySzJSq FT (0620.2023)
[4] Kaspe S. Conspiracy of Silence: Connecting the Sacred and the Political in the Discursive Practices of Modern Russia // Center for Fundamental Sociology. 2018. // URL: https://so-ciologica.hse.ru/data/2018/06/30/1153085177/ SocOboz_17_2_9-38_Kaspe.pdf (08.22.2023)
[5] Krasnov M. "Monarchization" of presidential power // Comparative Constitutional Review. 2015. // URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ monarhizatsiya-prezidentskoy-vlasti/viewer (07.03.2023)
[6] Naumov S. Church and state: history and moder-
nity // State service. 2004. № 3. P. 119-123.
[7] Svistunov M.N. On the influence of the Russian Orthodox Church on the formation of the foundations of Russian civilization // Social and humanitarian knowledge. 2004. № 1. P. 89-94.
[8] Chapnin S.V. The Church in Post-Soviet Russia: revival, quality of faith, dialogue with society. Subjective reflections about the present and future. 2013. M.: Arefa. P. 17-21.
Список литературы
[1] Основы социальной концепции Русской Православной Церкви - Архиерейский собор. 2000. // URL: http://www.patriarchia.ru/db/ text/419128.html (Дата обращения: 20.08.2023)
[2] Исаев А.В. Роль и место Русской Православной Церкви в развитии государства: история и современность // Среднерусский вестник общественных наук. 2010. № 1. С. 138-148.
[3] Касаткин П. Русская православная церковь как актор современной мировой политики // Научные школы МГИМО. 2010. // URL: https://vk.com/doc37333040_663044490Thash =xbFEV0JYQfhxMFFqi720IC0QpnPFFdkI7h2 T24FvtC0&dl=tXdPUwhNWZMCBza5WGuon-Phx1v9kaexU8KDySzJSqFT (Дата обращения: 20.06.2023)
[4] Каспе C. Заговор молчания: сопряжения сакрального и политического в дискурсивных практиках современной России // Центр фундаментальной социологии. 2018. // URL: https:// sociologica.hse.ru/data/2018/06/30/1153085177/ Soc0boz_17_2_9-38_Kaspe.pdf (Дата обращения: 22.08.2023)
[5] Краснов М. «Монархизация» президентской власти // Сравнительное Конституционное обозрение. 2015. // URL: https://cyberleninka. ru/article/n/monarhizatsiya-prezidentskoy-vlasti/viewer (Дата обращения: 03.07.2023)
[6] наумов С. Церковь и государство: история и современность // Государственная служба. 2004. № 3. С. 119-123.
[7] Свистунов М.н. о влиянии Русской Православной Церкви на формирование основ русской цивилизации // Социально-гуманитарные знания. 2004. № 1. С. 89-94.
[8] Чапнин С.В. Церковь в постсоветской России:
возрождение, качество веры, диалог с обществом. Субъективные размышления о настоящем и будущем. 2013. М.: Арефа. С. 17-21.
