CC BY
97Анализ текстов, принадлежащих к жанру путешествий, в курсе истории русского литературного языка
Ваганов Алексей Васильевич
к. филол. н., доцент, Таганрогский институт им. А.П. Чехова (филиал) ФГБОУ ВО «РГЭУ (РИНХ)», vaganov.65@mail.ru
В статье характеризуются пути использования текстов, принадлежащих к традиции литературы путешествий, в ходе преподавания истории русского литературного языка. Охарактеризованы возможности использования текстов данного жанра при изучении литературного языка Киевской Руси, литературного языка Московской Руси, русского литературного языка XVIII века. Показано, что в жанре путешествий ярко проявляются тенденции эволюции русского литературного языка. Ключевые слова: Литературный язык, жанр путешествий, церковнославянизмы, заимствованная лексика, стилистическая окрашенность.
В ходе изучения истории русского литературного языка у студентов-филологов должно быть выработано умение анализировать язык текстов, относящихся к различным историческим периодам, в связи с жанровой принадлежностью и содержанием этих текстов. Актуальность данной задачи связана с тем, что в современной лингвистике «активно развивается теория речевых жанров» [2, с. 35]. Из числа историко-лингвистических дисциплин наибольшие возможности для анализа жанрово-стилистической организации текста открывает история литературного языка. Через весь курс истории русского литературного языка могут проходить сквозные линии, образуемые обращением к той или иной жанровой традиции на разных этапах языковой эволюции. Большой интерес для истории русского литературного языка представляет жанровая традиция «путешествий». В силу своего содержательного своеобразия жанр «путешествий» характеризуется широким охватом действительности, с чем связано и разнообразие применяемых языковых средств. На протяжении разных периодов истории русского литературного языка в литературе «путешествий» отражалось взаимодействие исконно русских языковых средств с церковнославянизмами и лексикой, заимствованной из других языков.
В эпоху Киевской Руси жанр «путешествий» имел форму «хождений», представлявших собой описание паломничества к «святым местам». Такие тексты принадлежат к памятникам книжно-славянского типа, основанного на церковнославянской языковой традиции. На занятии, посвященном книжно-славянскому типу литературного языка Киевской Руси, могут быть проанализированы фрагменты «Хождения игумена Даниила», которое является наиболее известным памятником древнерусской паломнической литературы. При анализе данного текста следует показать широкое использование в нем слов с церковнославянскими фонетическими чертами. Например: «Се азъ недостойный игуменъ Данил Руския земля, хужши во всЪх мнисЪх, съмЪреныый грЪхи многими, недово-ленъ сый во всяком дЪлЪ блазЪ, понужен мыслию своею и нетрьпЪнием моимъ, похотЬхъ видЪти святый град Иерусалимъ и Землю обетованную» [17, с. 26]; «И потом входятъ въ святый град Иерусалимъ вси людие с радостию великою враты, сущими близь сына Давыдова. И та суть врата от Вифлеома лиць, и ту суть врата Венияминова.
о о и и т
г
т
О т э т й А
X £ т О
х О т
0
01 и А ы О и А X X т
0
сч
I».
01 г
<...> Лавица же та святаа, идЪже лежало тЬло Христово, есть в длину 4 лакот, а в ширину 2 лак-ти, а възвыше полулакти» [17, с. 36]; «И от того вси свои свЪщи въжгохомъ, а от наших свЪщь вси людие вожгоша свои свЪщи, по всей церкви друг отъ друга вожгоша свЪщи» [17, с. 112]. Здесь содержатся церковнославянские слова с неполногласными сочетаниями («град», «врата»), с начальным а- в соответствии с восточнославянским начальным я- («аз»), с начальным ла- в соответствии с восточнославянским начальным ло-(«лакоть»), с -щ- в соответствии с восточнославянским -ч- («свеща»). Можно обратить внимание также на использование игуменом Даниилом слов, заимствованных из греческого языка, поскольку активное освоение греческого лексического наследия характерно для литературного языка Киевской Руси, в особенности для книжно-славянского его типа. К числу таких слов принадлежит, например, существительное «калиги» [17, с. 110] - название обуви, заимствованное из греческого языка, где оно, в свою очередь, восходит к латыни [16, с. 167].
При изучении письменного наследия Московской Руси необходимо обратить особое внимание на «Хожение за три моря» Афанасия Никитина, которое, продолжая традицию «хождений», преодолевает ограничения, свойственные этому жанру в эпоху Киевской Руси: предметом описания здесь является не паломничество к христианским святыням, а поездка с торговой целью в нехристианскую страну. Содержательное новаторство тесно связано с новаторством языковым: произведение Афанасия Никитина не соответствует нормам книжно-славянского типа языка и опирается преимущественно на разговорную речь великорусской народности. При рассмотрении «Хожения за три моря» в курсе истории русского литературного языка анализ текста покажет, что произведение Афанасия Никитина характеризуется преобладанием слов с восточнославянскими фонетическими чертами над церковнославянизмами, например: «И яз грешный привезлъ жеребца в Ындшскую землю, и дошелъ есми до Чюнеря богъ далъ по-здорову все» [18, с. 7]; «Ядят же в день двожды, а ночи не ядят, а вина не пиют, ни сыты. <...>. А один с одным ни пьет, ни "Ьсть, ни з женою. А Ъдят брынец, да кичири с маслом, да травы розные ядят» [18, с. 10]. Здесь представлены слова с полногласными сочетаниями («жеребца», «поздоро-ву»), с начальным я- в соответствии с церковнославянским начальным а- («яз»), с начальным о-в соответствии с церковнославянским начальным е- («один»), с начальным ро- в соответствии с церковнославянским начальным ра- («розные»), с -ч- в соответствии с церковнославянским -щ-(«ночи»). При этом церковнославянизмы играют значительную роль в тех частях текста, которые представляют собой, по формулировке Н.С. Трубецкого, «религиозно-лирические отступления» [15, с. 440], где Афанасий Никитин кается в том, что на чужбине он не имеет возможности исполнять христианские обряды: «Аз же рабище божий
Афонасий сжалихся по вЪре кристьянской. Уже проидоша 4 великая говЪйна и 4 проидоша Ве-ликыя дни, аз же грЪшний не вЪдаю, что есть Велик день» [18, с. 12]. Характерно, в частности, использование в данном религиозно-покаянном контексте церковнославянского местоимения «аз». Кроме того, «Хожение за три моря» отличается «усиленным употреблением имен, слов, выражений и фраз индийских, арабских, персидских и тюркских» [15, с. 446]; А.М. Камчатнов полагает даже, что именно в широком использовании средств восточных языков, позволяющем воспроизвести атмосферу чужой земли, состоит «наиболее интересная сторона языка и стиля "Хожения"» [6, с. 142]. Отчасти в этом отражается свойственная русскому языку эпохи Московской Руси тенденция к возрастанию количества заимствований из тюркских языков, но в «Хожении за три моря» число лексики восточного происхождения особенно велико, что связано с содержанием данного произведения и с обстоятельствами его написания.
Петровские реформы привели, по замечанию В.М. Гуминского, к «переориентации главного географического маршрута русской литературы с Востока на Запад» [5, с. 129]. Обращение к путевым запискам Петровской эпохи позволяет показать на конкретном материале процесс усвоения русским литературным языком лексики западноевропейского происхождения. В этом отношении характерны путевые записки Петра Андреевича Толстого, представляющие собой новую для того времени разновидность жанра «путешествий» - «путевой дневник официального лица» [9, с. 169]. На занятии, посвященном русскому языку Петровской эпохи, предметом наблюдений может стать, например, употребление П.А. Толстым заимствованной лексики в следующих фрагментах текста: «Ис тех помяненных трех пляц на болшом пляце, или площади, монастырь есть езувитцкой. <...>. На той же площади зделаны две фантаны изрядные, ис которых текут изрядные чистые воды» [12, с. 40]; «В Венецы бывают оперы и камеди предивные, которых в совершенство описать никто не может, и нигде на всем свете таких предивных оперов и ка-медей нет и не бывает. <...>. Те полаты, в которых те оперы бывают, великие, округлые, называют их италияне театрум. <...>. И с единой стороны к тому театруму приделана бывает великая и зело длинная полата, в которой чинится опера. В той полате бывают временные переспективы дивные, и людей бывает в одном опере в наряде, мужеска и женска полу, человек по 100, и по полтораста, и болши <...>. И ставитца одна опера на год по 30000 и по 40000 дукатов венецкой манеты, а во всяком дукате московских по 15 алтын. <...>. И начинаются те оперы в Венецы ноября с первых чисел, и, мало поиграв, престают, потом паки начинают во время карнавала ноября в последних числех или декабря в первых» [12, с. 106]. Учащиеся могут выделить в этих контекстах слова, заимствованные из западноевропейских языков, подумать о том, какие из содержащихся здесь заим-
ствованных слов в процессе дальнейшего исторического развития русского языка подверглись семантическим, фонетическим или грамматическим изменениям и в чем эти изменения проявились. Такие наблюдения важны для понимания особенностей данного периода языковой эволюции, поскольку заимствованная лексика, применяемая «в путевых записках Петровской эпохи, безусловно, способствовала "европеизации" и "обмирщению" русского литературного языка на рубеже средневековья и нового времени» [14, с. 159].
Во второй половине XVIII века форма путевых записок используется для создания художественных произведений, в которых окружающая действительность «описывается, как правило, в преломлении через личное восприятие путешествующего героя» [8, с. 149]. К числу таких произведений принадлежат «Путешествие из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева и «Письма русского путешественника» Н.М. Карамзина. Оба эти произведения отражают характерную для конца XVIII века тенденцию к выработке единых норм литературного языка, но осуществляется эта тенденция разными путями.
В книге А.Н. Радищева используются все основные стилистические пласты, свойственные русскому языку XVIII века, причем употребление различных по своей стилистической окрашенности языковых средств непосредственно связано с «контекстно-вариативным членением» [4, с. 52] текста. Авторские рассуждения на моральные и политические темы излагаются высоким стилем, с широким использованием церковнославянской лексики и архаичных грамматических форм. В повествовании о «путешествии» преобладают стилистически нейтральные языковые средства. В речи некоторых персонажей применяются разговорные и просторечные языковые средства, характерные для низкого стиля. На занятии по истории русского литературного языка такое распределение языковых средств, свойственное «Путешествию из Петербурга в Москву», можно показать на примере главы «Любани». Глава начинается с повествования о ходе поездки, выполненного в рамках среднего стиля. Речь пахаря, в разговор с которым вступает герой-повествователь, содержит слова с разговорной стилистической окрашенностью, создающие речевую характеристику крестьянина. Следующая за этим диалогом фраза «Разговор сего земледельца возбудил во мне множество мыслей» [13, с. 405] служит началом авторского рассуждения, несущего черты высокого стиля.
Если новаторство А.Н. Радищева связано с сочетанием в рамках одного текста стилистически разнородных языковых средств, то Н.М. Карамзин решал задачу «отбора необходимого из накопленного языкового материала» [1, с. 330]. Н.М. Карамзин стремился очистить литературный язык как от книжных архаизмов, так и от просторечных элементов, при этом он широко вводил в текст неологизмы разных типов - словообразовательные, семантические, неологизмы-заимствования. В курсе истории русского литературного языка карамзин-
ские «Письма русского путешественника», в соответствии с их содержанием, дают широкие возможности для наблюдения над использованием неологизмов западноевропейского происхождения. В ходе анализа фрагментов данного текста можно разграничить способы, которыми Н.М. Карамзин поясняет новые для русских читателей слова: в одних случаях пояснением служит синонимичное слово («В то же самое время увидел я и верхний глетшер, или ледник» [7, с. 135]), в других случаях используется описательное толкование («везде тротуары, или камнем выстланныя дорожки для пеших» [7, с. 327]). Текст «Писем русского путешественника» показателен также с точки зрения использования языковых средств, направленных на передачу эмоционального состояния повествователя, на выражение эмоциональной оценки, что связано с особенностями сентиментализма как литературного направления. Так, важную роль играют эмоционально окрашенные обращения к читателям [3, с. 52], многократно используются ключевые для литературы сентиментализма слова «сердце» и «душа», получающие в тексте «символическое наполнение» [10, с. 18], широко представлены «адъективные эмотивы» [11, с. 451], то есть прилагательные со значением эмоциональной оценки.
Таким образом, при рассмотрении различных периодов истории русского литературного языка (литературный язык Киевской Руси, литературный язык Московской Руси, формирование литературного языка русской нации) памятники «литературы путешествий» дают ценный материал для осмысления языковой ситуации изучаемой эпохи. На занятиях по истории русского литературного языка при анализе памятников, связанных с данной традицией, следует использовать сопоставительный метод анализа, что позволит показать языковые различия между произведениями «литературы путешествий» разных исторических периодов, а также различия между произведениями, близкими по времени, но созданными в разных стилистических манерах.
Литература
1. Алексеев А.А. Очерки и этюды по истории литературного языка в России. СПб.: Петербургское лингвистическое общество, 2013. 476 с.
2. Бабенко Л.Г., Казарин Ю.В. Лингвистический анализ художественного текста. М.: Флинта: Наука, 2005. 496 с.
3. Ваганов А.В. Анализ конструкций с обращением на занятиях по истории русского литературного языка // Современные гуманитарные исследования. 2015. № 2. С. 49 - 53.
4. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: КомКнига, 2007. 144 с.
5. Гуминский В.М. «Письма русского путешественника» в контексте развития русской литературы путешествий // Литературоведческий журнал. 2017. № 40. C. 74 - 145.
6. Камчатнов А.М. История русского литературного языка: XI - первая половина XIX века. М.: Издательский центр «Академия», 2005. 688 с.
о о и и m 5 m
О m э m й А
X £ m О
х О m
О DI и А ы о и А X X m
7. Карамзин Н.М. Письма русского путешественника. Л.: Наука, 1984. 718 с.
8. Мальцева И.М. Записки путешествий XVIII века как источник литературного языка и языка художественной литературы // Язык русских писателей XVIII века. Л.: Наука, 1981. С. 130 - 150.
9. Мальцева И.М. «Журнал путешествия 1697 -1698 годов» и его издание в 1788 г. (Изменения в языке и стиле) // Литературный язык XVIII века. Проблемы стилистики. Л.: Наука, 1982. С. 169 -195.
10. Попова Е.В. Символическое наполнение лексем «сердце» и «душа» в «Письмах русского путешественника» Н.М. Карамзина // Вестник Томского государственного университета. 2010. № 334. С.18 - 21.
11. Попова Е.В. Текстовая семантика любви в «Письмах русского путешественника» Н.М. Карамзина // Вестник Башкирского университета. 2011. Т. 16. № 2. С. 450 - 454.
12. Путешествие стольника П.А. Толстого по Европе. М.: Наука, 1992. 384 с.
13. Радищев А.Н. Путешествие из Петербурга в Москву // Русская проза XVIII века. М.: Художественная литература, 1971. С. 399 - 550.
14. Сайнбаяр В. Иноязычная лексика в путевых записках Петровской эпохи // Знание. Понимание. Умение. 2007. № 1. С. 154 - 159.
15. Трубецкой Н.С. «Хождение за три моря» Афанасия Никитина как литературный памятник // Семиотика. М.: Радуга, 1983. С. 437 - 461.
16. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 2. М.: прогресс, 1986. 672 с.
17. Хождение игумена Даниила // Библиотека литературы Древней Руси. Том 4. СПб.: Наука, 1997. С. 26 - 117.
18. Хождение за три моря Афанасия Никитина. Л.: Наука, 1986. 214 с.
Analysis of texts in the genre of travel in the course of history
of russian literary language Vaganov A.V.
Taganrog Institute named by Anton Chekhov The article characterizes ways of using texts that belong to the tradition of literature in the genre of travel during teaching History of Russian literary language. The possibilities of using texts of this genre in the study of literary language of Kievan Rus, the literary language of Moscow Rus and Russian literary language of XVIII century are characterized. It is shown that tendencies of evolution of Russian literary language brightly appear in the genre of travel. Keywords: Literary language, genre of travel, Church Slavonic words, borrowed vocabulary, stylistic coloring.
References
1. Alekseev A.A. Essays and studies on the history of the literary
language in Russia. St. Petersburg: St. Petersburg Linguistic Society, 2013. 476 p.
2. Babenko L.G., Kazarin Yu.V. Linguistic analysis of artistic text. M
.: Flint: Science, 2005. 496 p.
3. Vaganov A.V. Analysis of constructions with reference to the
lessons on the history of the Russian literary language. Modern Humanitarian Studies. 2015. № 2. P. 49 - 53.
4. Halperin I.R. Text as an object of linguistic research. M .: KomKniga, 2007. 144 p.
5. Guminsky V.M. "Letters of the Russian traveler" in the context of
the development of Russian travel literature // Literary journal. 2017. No. 40. C. 74 - 145.
6. Kamchatnov A.M. The history of the Russian literary language: XI
- the first half of the XIX century. M .: Publishing Center "Academy", 2005. 688 p.
7. Karamzin N.M. Letters of the Russian traveler. L .: Science,
1984. 718 p.
8. Maltsev I.M. Travel notes of the XVIII century as a source of
literary language and the language of fiction // Language of Russian writers of the XVIII century. L .: Science, 1981. p. 130 -150.
9. Maltsev I.M. "Travel Journal of 1697 - 1698" and its publication in
1788 (Changes in language and style) // Literary language of the XVIII century. Stylistics problems. L .: Science, 1982. S. 169
- 195.
10. Popova E.V. The symbolic content of the lexemes "heart" and "soul" in N.M. Karamzin // Tomsk State University Bulletin. 2010. No. 334. S. 18 - 21.
11. Popova E.V. Text semantics of love in N.M. Karamzin // Bulletin of the Bashkir University. 2011. V. 16. No. 2. P. 450 - 454.
12. Travel of the steward PA Tolstoy in Europe. M .: Nauka, 1992. 384 p.
13. Radishchev A.N. Journey from St. Petersburg to Moscow // Russian prose of the XVIII century. M .: Fiction, 1971. S. 399 -550.
14. Sainbayar V. Foreign vocabulary in travel notes of the Peter the Great Age // Knowledge. Understanding. Skill. 2007. № 1. S. 154 - 159.
15. Trubetskoy N.S. "Going beyond Three Seas" by Afanasy Nikitin as a literary monument // Semiotics. M .: Rainbow, 1983. S. 437
- 461.
16. Fasmer M. Etymological dictionary of the Russian language. T. 2. M .: Progress, 1986. 672 p.
17. Walking Abbot of Daniel // Literature Library of Ancient Russia. Volume 4. SPb .: Science, 1997. P. 26 - 117.
18. Going beyond the three seas of Afanasy Nikitin. L .: Science, 1986. 214 p.
о
(4 I».
SI
Z
