CC BY
20
ТРИБУНА МОЛОДЫХ УЧЕНЫХ
УДК 81'23
DOI 10.30982/2077-5911-2018-37-3-138-149
АНАЛИЗ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ КУРСАНТОВ ВОЕННОГО ВУЗА С ПОМОЩЬЮ АССОЦИАТИВНО-ВЕРБАЛЬНОЙ
СЕТИ
Кафтанов Роман Анатольевич
Аспирант, Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт филологии Сибирского отделения Российской академии наук
(ИФЛ СО РАН) г. Новосибирск, ул. Академика Николаева, 8
Статья посвящена анализу профессиональной идентичности курсантов высшего военного учебного заведения с помощью данных массового ассоциативного психолингвистического эксперимента. Приводится краткий обзор определений профессиональной идентичности, сформулированных различными исследователями. Показано, что профессиональная идентичность является важнейшей составляющей психологического благополучия личности. Вопрос психологического благополучия военных имеет огромное значение, поскольку от его решения во многом зависит обороноспособность и безопасность страны. В статье раскрываются теоретические основы применения данных ассоциативного эксперимента как инструмента анализа идентичности человека вообще и профессиональной идентичности в частности. В качестве примера демонстрируется анализ ассоциативного поля ОФИЦЕР, полученного в ходе эксперимента с курсантами одного из военных вузов, находящегося в Сибири. Дается попытка интерпретации профессиональной идентичности, опираясь на структуру и состав этого поля. Анализируется место слова «офицер» в структуре основных ассоциативных базах данных русского языка с целью выявления общенациональных ассоциаций с этим словом. Автор показывает, что ассоциации, связанные с этим словом в сознании курсантов, во многом формируются под влиянием общенационального массового сознания, но имеют свою специфику.
Ключевые слова: курсант, офицер, профессиональная идентичность, ассоциативно-вербальная сеть, ассоциативный эксперимент, русское национальное сознание, образ сознания
Определения профессиональной идентичности
Профессиональная идентичность определяется исследователями по-разному. Так, Л.Б. Шнейдер определяет ее как «психологическую категорию, относящуюся к осознанию своей принадлежности к определенной профессии и определенному трудовому сообществу» [Шнейдер 2004: 113]. Эта категория не сводится только к профессиональной пригодности, готовности, рабочей самопрезентации в профессиональной общности и деле. Для достижения истинной профессиональной
идентичности на первый план выдвигаются признаки внутреннего плана: «позиционность, ответственность и рефлексивность» [Шнейдер 2007: 52].
По мнению Н.Л. Ивановой, «основу профессиональной идентичности составляет знание человека о своем месте в мире специальностей (когнитивные компоненты), принятие ценностей профессионального сообщества и соответствующая система мотивации (ценностно-мотивационные компоненты)» [Иванова 2006: 3].
С ней согласны С.П. Моор и П.Ю. Головин, утверждая, что «профессиональная идентичность—это сложный конструкт, включающий в свою структуру взаимосвязь когнитивных, мотивационных и ценностных компонентов, обеспечивающих ориентацию и взаимодействие в мире профессий, позволяющих более полно реализовывать личностный потенциал в профессиональной деятельности и рабочем коллективе» [Моор, Головин 2012: 181].
Е.П. Ермолаева понимает профессиональную идентичность как комплексную психологическую характеристику внутреннего соответствия трех компонентов: субъекта, выполняемой им деятельности, и той социально-профессиональной среды, в которой она осуществляется. Эти три компонента «выступают в качестве универсального основания адаптации человека в разных профессиональных средах» [Ермолаева 2008: 102].
Проблемы профессиональной идентичности в современном обществе.
Из вышеприведенных определений следует, что профессиональная идентичность - это комплексная, психологическая, ценностная характеристика, которая является важнейшей составляющей психологического и социального благополучия личности. Сформированность профессиональной идентичности является, по мнению Н.А. Голикова, «важнейшим фактором профессионального развития и долголетия» [Голиков 2007: 129].
В современном обществе профессиональная идентификация, как правило, выступает в качестве характеристики социального статуса человека. Она приписывает ему определенную социальную роль и дает оценку его месту в структуре общества.
Очень часто люди начинают знакомство друг с другом с сообщения о том, чем они занимаются, к какой профессии принадлежат, тем самым с самого начала знакомства обозначая свою социальную позицию, определенную социальную роль, место в социальной структуре общества.
Для современной российской действительности характерна ситуация, когда «для представителей ряда профессий в современной России профессиональная идентификация оказывается достаточно двойственной - возникает конфликт социальной значимости данной профессии, с одной стороны, и в то же время ее недооцененности со стороны работодателя -государства, выраженной в невысоком уровне зарплаты. Это расшатывает стабильную идентичность, поскольку человек сам не может дать однозначной оценки той роли, которая отведена ему в обществе исходя из его профессии» [Труфанова 2010: 18].
Поэтому когда человек представляется преподавателем или ученым, это вызывает у собеседника (особенно если он сам не принадлежит к этим профессиям) чувство, близкое к сочувствию. В то же время человек, заявляющий о своей
принадлежности к профессии топ-менеджера, воспринимается как успешный, занятый серьезным делом.
Справедливости ради стоит отметить, что в отношении офицера такого перекоса в нашем обществе не наблюдается. Профессия военного считается (по крайней мере, на фоне многих других профессий) высокооплачиваемой, престиж армии в глазах россиян вырос по сравнению с 90-ми годами, а военные вузы не испытывают дефицита в абитуриентах.
Но означает ли это, что у военных все в полном порядке с профессиональной идентификацией? Что они на самом деле думают о своей будущей профессии? Соответствует ли она их изначальным представлениям, и насколько они сами идентифицируют себя как носителей профессиональных ценностей? Эти вопросы совсем непраздные. Как мы сказано выше, профессиональная идентичность является важнейшей составляющей психологического благополучия личности. От психологического благополучия военных зависит качество их службы, профессионализм, что, в конечном счете, влияет на обороноспособность страны и само ее существование.
Ассоциативный эксперимент как методика доступа к глубинам сознания
Если напрямую спросить у курсанта, что он думает о своей будущей профессии, ответы будут отличаться в зависимости от степени доверия к вопрошающему. В целом, в относительно искренних личных беседах курсанты демонстрируют двойственное отношение к своей будущей профессии. С одной стороны, они не высказывают особого энтузиазма, характеризуя службу как рутину на фоне самодурства начальников. С другой стороны, со службой связаны надежды на достойное материальное обеспечение и высокий социальный статус. Конечно, такие настроения необходимо учитывать, но нужно иметь в виду, что человек часто высказывает вслух то, что, так или иначе, соответствует общим настроениям в коллективе. К тому же иногда сам опрашиваемый еще не может четко сформулировать своего мнения по данному вопросу. Военного человека учат быть осторожным в своих словах, поэтому вряд ли мы получим искренние ответы таким способом.
Необходима методика, позволяющая получить доступ к сознанию человека, при этом, чтобы сам человек не ощущал никакого вторжения в свой внутренний мир. Но также необходимо получить образы, хранящиеся в сознании, так сказать, в «сыром» виде, не обработанные размышлениями и поисками удачных формулировок. Естественно, человек должен также быть уверен в анонимности предоставленной им информации.
Такая методика существует и успешно применяется специалистами в области психолингвистики. Это - психолингвистический ассоциативный эксперимент.
Одно из фундаментальных положений психологии деятельности является идея о взаимосвязи деятельности и смысла. Смыслы порождаются и изменяются в деятельности.
«Смысл принадлежит не предмету, а деятельности. Лишь в деятельности предмет выступает как смысл» [Леонтьев 1994: 167]. «Смысловые связи — это те связи, которые не осуществляют деятельность, а осуществляются ею. Процесс их образования и есть тот чрезвычайный процесс, в результате которого возникает психологическое содержание поведения» [Леонтьев 1994: 101].
В то же время, личностный смысл описывается А.Н. Леонтьевым как одна из составляющих сознания, наряду со значением и чувственной тканью. Сознание имеет динамическую смысловую природу, поскольку оно есть «динамическая смысловая система, представляющая собой единство аффективных и интеллектуальных процессов» [Выготский 1982: 21]. Следовательно, невозможно адекватно рассматривать сознание вне порождающих их деятельностей.
Ассоциативно-вербальная сеть - один из источников получения информации о смысловой стороне образов сознания в их системных связях. АВС состоит из ассоциативных полей, которые выстраиваются по результатам массовых ассоциативных экспериментов. Суть ассоциативного эксперимента состоит в предъявлении носителям языка словесных стимулов, на которые они должны спонтанно реагировать, записав или произнеся слово-реакцию. Таким образом, вокруг каждого стимула формируется ассоциативное поле, состоящее из множества его ассоциатов (слов и словосочетаний). «Это множество не имеет строго очерченных границ и является нечетким, размытым (т. е. при обращении к другому контингенту испытуемых мы не получим в точности того же множества), но в то же время характеризуется некоторыми вероятностными закономерностями, показывающими, что оно обладает вполне определенной структурой и неизменным ядром, которое, в противоположность неустойчивой периферии поля, всегда сохраняется и повторяется независимо от условий эксперимента» [Караулов 2015:
Ассоциативные поля «дают возможность исследователю выносить суждения о смысловой стороне образов и косвенно о тех процессах (деятельностях), которые их мотивировали, а также о процессах, к которым имеющиеся смыслы могут побуждать их носителей в будущем» [Шапошникова 2017].
Ассоциативное поле позволяет проанализировать отношения между тремя взаимосвязанными сущностями, определяющими процесс функционирования языка: язык, человек и действительность.
Поскольку «ответы (реакции) испытуемых тяготеют по своей семантике к определенным характеристикам стимула, группируясь естественным образом вокруг нескольких (как правило, частотных в статье) реакций-концептов, которые в самом общем виде обозначают типовые свойства референта, стоящего в данной культуре за именем поля, т. е. за стимулом» [Караулов 2015: 19], Ю.Н. Караулов предлагает для анализа отношений «язык - действительность» методику разбиения ассоциативного поля на смысловые зоны. Эти зоны призваны воссоздавать «типовую для данной национальной культуры модель того референта, которая соответствует стимулу в окружающей носителя данного языка реальности» [Караулов 2015: 20].
Рассмотрим применение данной методики на примере ассоциативной базы данных, полученной в ходе эксперимента с курсантами военного вуза.
Ассоциативное поле ОФИЦЕР, полученное в результате ассоциативного эксперимента, проведенного с курсантами.
В конце 2015 г. в одном из высших военных учебных заведений, находящихся в Сибирском федеральном округе, нами проводился массовый ассоциативный эксперимент среди курсантов с целью определения ассоциативно-вербальной модели профессиональной идентичности у данной группы лиц.
16].
Возраст испытуемых был от 17 до 23 лет. Это тот период юности и ранней взрослости, в который, согласно концепции Э. Эриксона, происходит установление своей идентичности в профессиональной деятельности. В этот период «молодой человек испытывает сложную гамму переживаний, связанных с возникновением потребности в физической близости (не обязательно только сексуальной), окончательным профессиональным выбором, соперничеством и психосоциальным самоопределением» [Эриксон 1996: 177]. Конечно, выбор профессии в юношеском возрасте не означает наступления окончательного профессионального самоопределения. Этот процесс продолжается в течение всей профессиональной жизни человека, который может в дальнейшем сменить сферу профессиональной деятельности. Кроме того, постоянное развитие науки и техники вносит коррективы в содержание профессии. Тем не менее, именно студенческий возраст считается, как правило, решающим для профессиональной идентичности личности. Это положение Эриксона экспериментально подтвердили его последователи (Джеймс Марсиа, Алан Ватерман и др.).
По итогам эксперимента был подготовлен подкорпус ассоциаций военных, размещенный в русской региональной ассоциативной базе данных СИБАС (URL:http://adictm.nsu.m) при участии кандидата технических наук, заведующего отделом компьютерной техники Факультета информационных технологий Новосибирского государственного университета А.А. Романенко.
В нашем эксперименте в качестве стимулов предлагались различные по своей тематике слова, в том числе и такие, которые могли бы позволить косвенно судить о профессиональной идентификации курсанта. Наиболее подходящим для такого анализа можно считать ассоциативное поле, сформированное из реакций на стимул ОФИЦЕР. В конечном счете, цель курсанта, цель всех эти пяти лет напряженной учебы и службы - получение офицерского звания. Реакции на слово «офицер» должны раскрыть образы, которые возникают в сознании курсантов в связи с их будущей профессией.
Ассоциативное поле ОФИЦЕР получено из 789 анкет и образует совокупность 263 различных реакции, из которых 172 встречаются только один раз и образуют периферию поля. Ядро поля представлено следующими реакциями (приводятся реакции, которые использовали в своих ответах свыше 10 курсантов): честь 59; командир 32; пример 32; гордость 31; лейтенант 27; боевой 24; курсант 16; погоны 16; ВВ (Внутренние войска) 13; ответственный 12; хороший 11; я 11.
В данном ассоциативном поле можно выделить около десятка смысловых зон. Самая крупная и насыщенная зона «Положительные качества» объединяет реакции, характеризующие звание офицера с положительной стороны. Чтобы представить размеры этой зоны, достаточно сказать, что она занимает почти половину всего ассоциативного поля: 108 различных реакций, что составляет 41% от всего набора реакций в поле. Эти реакции использовали в своих ответах 349 испытуемый, что составляет примерно 44% от общего числа курсантов, участвовавших в эксперименте.
В этой смысловой зоне можно выделить ряд подзон, объединяющих близкие по смыслу реакции (табл. № 1). По их набору можно судить о тех качествах, с которыми ассоциируется офицерское звание у тех, кто сами собираются стать офицерами.
На первом месте по количеству реакций - подзона «Честь», куда кроме самого слова честь (самая частотная реакция), вошло слово честный 8 и различные формы этих слов на периферии поля. Эта подзона составляет примерно 22 % от зоны «Положительные качества» (76 реакций).
Следующая крупная подзона (13 % от зоны «Положительные качества») объединяет 8 реакций, использованных 44 курсантами, характеризующие офицера как пример для подражания: пример 32; образец 5; идеал 2; а также на периферии: образцовый; пример для всех; примерный; эталон; подражание.
Обзор этой смысловой зоны показывает, что у курсантов, в целом, образ офицера вызывает положительные ассоциации. Количество слов, характеризующих звание офицера с положительной стороны, доминирует в данном ассоциативном поле.
Отрицательные характеристики тоже встречаются, но они представлены лишь 7 единичными реакциями.
Таблица № 1
Подзоны смысловой зоны «Положительные качества»
Подзона Количество реакций Проценты от зоны «Положительные качества» Количество различных реакций Реакции
честь 76 22 % 11 честь 59; честный 8 Периферия: честен; чести; честный, справедливый; честь и доблесть; честь, доблесть; честь, доблесть, мужество, отвага, гордость; честь, долг, мужество; честь, достоинство; честь, слава
пример для подражания 44 13 % 8 пример 32; образец 5; идеал 2. Периферия: образцовый; пример для всех; примерный; эталон; подражание
гордость 37 11 % 5 гордость 31; гордый 3. Периферия: звучит гордо; гордо; гордость, защитник
ответственный 16 4 % 2 ответственный 12; ответственность 4
хороший человек 21 6 % 3 хороший 11; лучший 9. Периферия: хороший человек
храбрый 18 5 % 5 храбрый 8; смелый 6; храбрость 2. Периферия: смелость; храбр
умный 12 3 % 5 умный 6; мудрый 3. Периферия: голова; мозг; ум
сильный 10 3 % 4 сила 5; сильный 3. Периферия: могучий; силен
лидер 9 3% 6 отец 3; лидер 2. Периферия: авторитет; властный человек; вожак; командует
красивый 8 2 % 8 Периферия: красава; красавчик; красив; красивый; красота; молодой красивый; эстетичный; статный
профессионал 7 2 % 7 Периферия: образованный; профессионал; профи; специалист; умелый; опыт; грамотный
доблестный 6 2 % 3 доблесть 4. Периферия: доблестный; доблесть, честь
наставник 4 1 % 3 учитель 2. Периферия: воспитатель; научит
Прочие реакции 81 23 % 38
защитник 7; уважение 7; молодой 6; настоящий 6; достойный 5; мужик 5; герой 3; справедливый 3; стойкий 3; добрый 2; достоинство 2; мужественный 2; мужество 2; мужчина 2; уверенный 2; храбрость 2. Периферия: адекватный; верный; внимательный; вперед смотрящий; долг; долг, честь, ответственность; друг; классный; круто; личность; молодец; нормальный; порядок; порядочность; почет; престиж; сдержан; серьезный; великий; великий человек; строгий человек; требовательный
Итого 349 100 % 108
Еще одна смысловая зона, позволяющая получить представление о профессиональной идентичности курсантов, объединяет 19 различных реакций, в которых офицерство воспринимается непосредственно как будущая профессия испытуемых. Назовем эту зону «Будущая профессия». Подобные реакции замечены в 49 анкетах курсантов (6 % от общего числа испытуемых). Из них устойчивые реакции: я 11; будущее 6; скоро 6; мечта 4; будущий 3; профессия 3; в будущем 2; скоро буду 2; цель 2. На периферии ассоциативного поля располагаются реакции: 5 лет; буду; будущие; вершина; офицером стану; призвание; через 2 года; офицером нужно быть; подготовка; выпускной.
Реакция я отнесена к данной смысловой зоне, так как наиболее естественный способ грамматикализации данной пары стимул / реакция - это номинация со значением идентификации, настоящей («Я офицер») или будущей («Я буду офицером»).
В ассоциативном поле ОФИЦЕР можно выделить еще десяток смысловых зон, но в рамках данной статьи не представляется возможным проанализировать их, к тому, же эти зоны не имеют прямого отношения к теме данной статьи.
На основе двух рассмотренных нами смысловых зон, можно сделать некоторые выводы об образе офицера в массовом сознании курсантов. Этот образ сформировался у курсантов до поступления в институт и представляет собой некую идеализацию, эталон, заложенный в национальном сознании, где офицер всегда воспринимался как символ чести, порядочности, храбрости, а также внешнего великолепия. Такие образы мы встречаем в русской классической литературе, в русском фольклоре.
Интересно отметить, что этот образ офицера не затерся у курсантов, которые полностью погружены в армейский быт и общаются с реальными офицерами, часто далекими от изначального идеала.
Эксперимент проводился в ноябре-декабре. К этому времени первокурсники уже давно расстались с юношескими иллюзиями по поводу военной службы и курсантского образа жизни. Тем не менее, образ офицера как человека чести не исчез из их сознания. Но такой же образ присутствует и в сознании курсантов старших курсов, которые провели уже несколько лет в войсковой реальности.
Такая идеализация, по-видимому, вызывает конфликт даже с самим собой, как с будущим носителем офицерского звания. Типичный курсант осознает, что он едва ли соответствует этому идеалу. Поэтому так немного (всего 6 %) реакций, непосредственно идентифицирующих испытуемого с будущей профессией. В основном курсанты относятся к выпуску как к долгожданному событию и надеются на то, что дальнейшая служба будет успешной.
Образ офицера в основных ассоциативных базах русского языка
Хотя языковое сознание курсантов является частью русского национального сознания, естественно предположить, что образ офицера в сознании курсантов будет иметь свои особенности по сравнению с образом офицера у представителей других профессий. По всей вероятности, в сознании военных должно быть больше положительных характеристик образа офицера, чем в сознании гражданских лиц.
Чтобы это проверить, стоит обратиться к данным ассоциативных экспериментов, проведенных в разные годы со студентами гражданских вузов.
В самом первом русском ассоциативном словаре, опубликованном в 1973 г. под редакцией А.А. Леонтьева - Словаре ассоциативных норм русского языка (САНРЯ) - не было стимула ОФИЦЕР, но встречается такая реакция на следующие эмоционально нейтральные стимулы: ВОЕННЫЙ (44) и ФОРМА (1). Цифры в скобках указывают, сколько раз на данный стимул последовала у испытуемых реакция офицер.
В обратном словаре РАС (Русский ассоциативный словарь под редакцией Ю.Н. Караулова) стимул ВОЕННЫЙ тоже стоит на первом месте в словарной статье офицер. Из 45 различных стимулов, вызвавших эту реакцию (всего 83 стимулов, вызвавших реакцию), наиболее частотны следующие: ВОЕННЫЙ 15; СОЛДАТ 13; ЛЕЙТЕНАНТ 4; БЫВШИЙ 3; ПОГОНЫ 3; ЧЕСТЬ 3; ВДОВЫЙ 2; СЛУШАТЕЛЬ 2; ШТАТСКИЙ 2.
Из 36 стимулов, вызвавших данную реакцию один раз, лишь один явно положительный (ЧЕСТНЫЙ) и четыре отрицательных (ДУБОВЫЙ, НИЧТОЖНЫЙ, ПОДЛЫЙ, СВОЛОЧЬ).
В прямом словаре РАС на стимул ОФИЦЕР 100 анкетируемых дали 64 различных реакций, из них 50 одиночных. Ядро составляют следующие реакции: запаса 13; армия 5; погоны 5; прапорщик 4; солдат 4; военный 3; фуражка 3; белый 2; командир 2; молодой 2; флота 2; форма 2; честь 2. Среди 50 одиночных реакций встречаются явно положительные реакции: бравый; доблестный; красивый; профессия героическая; честный, но также и явно отрицательные: болван; дубовый; дурной; тупой; убийца. Для ассоциативного поля из 100 реакций и 64 различных реакций наличие пяти отрицательных реакций, хоть и одиночных, позволяет констатировать возрастание негативной оценки к офицерскому званию в «лихие девяностые». При этом отрицательные реакции в основном характеризуют уровень интеллекта офицера, негативная оценка которого была распространенной среди студентов тех лет. Эти данные подтверждают мнение И.В. Шапошниковой о том, что «расшатанность идентификационного смыслового поля особенно ощутима в данных РАС, вместивших в себя наиболее разрушительный этап перестроечно-реформаторского периода» [Шапошникова 2016: 272].
В более поздней базе СИБАС мы видим отход от этой негативной тенденции и возврат к исконным национальным смыслам. В анкетах не было стимула офицер. Но встречается такая реакция на следующие стимулы: ВОЕННЫЙ 10; СОЛДАТ 3; МОЛОДОЙ 2; АВТОРИТЕТ, БУДУЩИЙ, ГОРДОСТЬ, ГОРДЫЙ, ДЕЛОВИТЫЙ, ДОЛГ, МЕДЛЕННЫЙ, РУССКИЙ, СМЕЛЫЙ, УСТОЙЧИВЫЙ, ЧЕСТНЫЙ 1. Эти стимулы несут в основном положительный или нейтральный оттенок.
Таким образом, в русском национальном сознании слово офицер вызывает в основном ассоциации, связанные с положительными качествами. Но этот образ нестабилен, и в трудные для русской государственности времена, становится слегка размытым, иногда приобретая негативные смыслы. Русский человек как бы в нерешительности перед тем, как относиться к сословию, всегда считавшемуся опорой государства, когда сама государственность подвержена внутреннему разложению. В более благополучные для государственности времена звание офицера становится более престижным и снова обретает прежние положительные образы.
Можно сделать предположение, что у школьников, готовящихся к поступлению в военный вуз, образ офицера всегда, в любую эпоху, вбирает все самое положительное из общенациональных представлений об офицерском звании. Эксперимент, проведенный с курсантами, демонстрирует, что, возможно, не у всех из них еще полностью сформировалась профессиональная идентичность, но есть надежда на ее дальнейшее формирование в положительном ключе; во всяком случае, наблюдается готовность к этому процессу.
На словах, в личных беседах курсанты могут высказывать мнение о военной службе как скучной, однообразной, с перекосами в организации служебной деятельности. Однако ассоциативный эксперимент показывает, что в глубине сознания сохраняется намерение соответствовать положительному образу офицера, как человека чести, доблести, мужества.
Таким образом, наше исследование продемонстрировало, что массовый психолингвистический ассоциативный эксперимент вскрывает такие процессы в массовом сознании носителей языка, которые иногда скрыты даже от них самих.
Выводы
Литература
Выготский Л.С. Собрание сочинений: В 6-ти т. Т. 2. Проблемы общей психологии / Под ред. А. Р. Лурия, М. Г. Ярошевского. М.: Педагогика, 1982. 504 с.
Голиков Н.А. Профессиональные затруднения преподавателей высшей школы и их коррекция: монография // Качество жизни субъектов современного образования. М.: Экшен, 2007. 240 с.
Ермолаева Е.П. Психология социальной реализации профессионала. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2008. 347 с.
Иванова Н.Л.Профессиональная идентичность как фактор конкурентоспособности личности в современном бизнесе. М.: кафедра организационной и рефлексивной психологии, 2006. 46 с.
Караулов Ю.Н. Ассоциативный анализ: новый подход к интерпретации художественного текста // Вопросы психолингвистики. М.; 2015. № 3 (25). С. 14-35.
Леонтьев А.Н. Философия психологии: из научного наследия / Под ред. А. А. Леонтьева, Д. А. Леонтьева. М.: Изд -во Моск. ун-та, 1994. 287 с.
Микляева А.В., Румянцева П.В. Социальная идентичность личности: содержание, структура, механизмы формирования: Монография. СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2008. 118 с.
Моор, С.П., Головин, П.Ю. Профессиональная идентичность как фактор трудовых отношений // Вестник Тюменского государственного университета. 2012. № 8. С. 176-184.
РАС: Русский ассоциативный словарь / Сост. Ю.Н.Караулов, Ю.А. Сорокин, Е.Ф.Тарасов, Н.В.Уфимцева, Г.А.Черкасова. Т. 1-2. М., 1994-1998 [Электронный ресурс]. URL: http://www.tesaurus.ru/dict/dict.php (дата обращения: 01.12.2017).
Труфанова Е.О. Человек в лабиринте идентичностей // Вопросы философии. 2010. № 2. С. 13-22.
САНРЯ: Леонтьев А.А. Словарь ассоциативных норм русского языка [Электронный ресурс]. URL: http://it-claim.ru/Projects/ASIS/Leont/Index.htm (дата обращения: 01.12.2017).
СИБАС: Русская региональная ассоциативная база данных (2008-2015) (авторы-составители А.А. Романенко, И.В. Шапошникова) [Электронный ресурс]. URL: http://adictru.nsu.ru (дата обращения: 01.12.2017).
Шапошникова И.В. Мотивационная база реформы образования и языковая политика // Вопросы психолингвистики. 2016. № 1 (27). С. 256-273.
Шапошникова И.В. Мотивационная база реформы образования и профессиональная идентификация русской языковой личности // Вопросы психолингвистики. 2017. № 4 (34). С. 124-145.
Шнейдер Л.Б. Профессиональная идентичность: теория, эксперимент, тренинг: учеб. пособие. М.: Изд-во Моск. психол.-соц. ин-та, 2004. 599 с.
Шнейдер Л.Б. Личностная, тендерная и профессиональная идентичность: теория и методы диагностики: учеб.-метод. пособие. М.: Московский психолого-социальный институт, 2007. 128 с.
Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис: Пер. с англ. / Общ. ред. и предисл. Толстых А.В. М.: Издательская группа «Прогресс», 1996. 344 с.
ANALYSIS OF MILITARY CADETS PROFESSIONAL IDENTITY BY MEANS OF ASSOCIATIVE VERBAL NET
Roman A. Kaftanov
Post-graduate student Institute of Philology, Siberian Branch Russian Academy of Sciences 8 Nikolayev Street, Novosibirsk
The article is devoted to the professional identity analysis of the cadets of a higher military educational institution with the help of data taken from the mass associative psycholinguistic experiment. A brief overview of the definitions of professional identity formulated by various researchers is given. It is shown that professional identity is the most important component of a person's psychological well-being. The issue of the psychological well-being of the military is of great importance, since the defense capability and security of the country largely depend on its solution. The article reveals theoretical grounds of associative experiments data application as the tool for the analysis of human identity in general and professional identity in particular. As an example, the analysis of the associative field OFFICER, obtained during the experiment with cadets of one of the military higher educational establishments located in Siberia, is demonstrated. An attempt is made to interpret professional identity based on the structure and composition of this field. The place of the word «officer» in the structure of the main associative databases of the Russian language is analyzed with the purpose of revealing national associations with this word. The author shows that associations appearing in the minds of cadets when they hear this word are largely formed under the influence of a nationwide mass consciousness but have their own specifics.
Key words: cadet, officer, professional identity, associative verbal network, associative experiment, Russian national consciousness, image of consciousness
VygotskijL.S. (1982) Sobranie sochinenij [In 6 Volumes]. Vol. 2. Problemy obshhej psihologii [Problems of General Psychology]. Moscow, Pedagogika. 504 P. Print. (In Russian)
Golikov N.A. (2007) Professional'nye zatrudnenija prepodavatelej vysshej shkoly i ih korrekcija: monografija [Professional Difficulties of Higher Education Professors and Ways to Overcome them. A Monograph] // Kachestvo zhizni sub'ektov sovremennogo obrazovanija [Quality of Life of Modern Education Subjects]. Moscow: Jekshen. 240 P. Print. (In Russian)
Ermolaeva E.P. (2008) Psihologija social'noj realizacii professional [Psychology of Social Realization of a Professional]. Moscow: Institut psihologii RAN. 347 P. Print. (In Russian)
Ivanova N.L. (2006) Professional'naja identichnost' kak faktor konkurentosposobnosti lichnosti v sovremennom biznese [Professional Identity as a
References
Factor in the Competitiveness of the Individual in Modern Business.]. Moscow: kafedra organizacionnoj i refleksivnoj psihologii, 46 P. Print. (In Russian)
Karaulov Ju.N. (2015) Associativnyj analiz: novyj podhod k interpretacii hudozhestvennogo teksta [Associative Analysis: A New Approach to The Interpretation of Artistic Text] // Voprosy psiholingvistiki [Journal of Psycholinguistics] 3 (25): 14-35. Print. (In Russian)
Leont'evA.N. (1994) Filosofija psihologii: iz nauchnogo nasledija [Philosophy of Psychology: Of Scientific Heritage]. Moscow. 287 P. Print. (In Russian)
Mikljaeva A.V., Rumjanceva P.V. (2008) Social'naja identichnost' lichnosti: soderzhanie, struktura, mehanizmy formirovanija: Monografija [Social Identity of a Personality: Content, Structure, Mechanisms of Formation: A Monograph]. Saint Petersburg, Gercen RGPU. 118 P. Print. (In Russian)
Moor, S.P., Golovin, PJu. (2012) Professional'naja identichnost' kak faktor trudovyh otnoshenij [Professional Identity as a Factor of Labor Relations] // Vestnik Tjumenskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of Tyumen State University] 8: 176-184. Print. (In Russian)
RAS: Russkij associativnyj slovar' [Russian associative dictionary] 1994-1998. Vol. 1-2. Moscow. Web. Available at: http://www.tesaurus.ru/dict/dict.php (Retrieval date 01 December 2017)
Trufanova E.O. (2010) Chelovek v labirinte identichnostej [A Man in the Maze of Identities] // Voprosy filosofii [Problems of Philosophy] 2: 13-22. Print. (In Russian) SANRJa: Leont'evA.A. Slovar' associativnyh norm russkogo jazyka [Dictionary of Associative Norms of the Russian Language]. Web. URL: http://it-claim.ru/Projects/ ASIS/Leont/Index.htm (Retrieval date 01 December 2017)
SIBAS: Russkaja regional'naja associativnaja baza dannyh [Russian Regional Associative Database] (2008-2015) (A.A. Romanenko, I.V Shaposhnikova) Web. URL: http://adictru.nsu.ru (Retrieval date 01 December 2017)
Shaposhnikova I.V. (2016) Motivacionnaja baza reformy obrazovanija i jazykovaja politika [Motivational Base of the Reform in Education and Language Policy] // Voprosy psiholingvistiki [Journal of Psycholinguistics] 1 (27): 256-273. Print. (In Russian)
Shaposhnikova I.V. (2017) Motivacionnaja baza reformy obrazovanija i professional'naja identifikacija russkoj jazykovoj lichnosti [Motivational Base of the Reform in Education and Professional Identification of the Russian Language Personality] // Voprosy psiholingvistiki [Journal of Psycholinguistics] 4 (34) Print. (In Russian)
ShnejderL.B. (2004) Professional'naja identichnost': teorija, jeksperiment, trening [Professional Identity: Theory, Experiment, Training]. Moscow, Moscow Psychologic Social University. 599 P. Print. (In Russian)
Shnejder L.B. Lichnostnaja, tendernaja i professional'naja identichnost': teorija i metody diagnostiki [Personal, Gender, and Professional Identity: Theory and Methods of Diagnosis]. Moscow, Moscow Psychologic Social University. 128 P. Print. (In Russian) Erikson E. (1996) Identity: Youth and Crisis. Moscow, Progress. 344 P. Print. (In Russian)
