CC BY
89Анализ подходов к определению цифрового неравенства
Меликян Ани Артаковна
аспирант кафедры политической экономии, МГУ им. М.В. Ломоносова, Melikyan.ani@gmail.com
В последние десятилетия активное внедрение цифровых технологий во все сферы жизнедеятельности способствовали появлению нового вида неравенства, цифрового. Несмотря на актуальность проблемы, единого подхода к детерминации цифрового неравенства до сих пор нет. Российские и зарубежные авторы посвятили данному явлению множество научных работ, исследуя его источники и последствия. Однако в каждой работе трактовка цифрового неравенства разнится в зависимости от цели исследования. В рамках статьи проведен систематический обзор публикаций в изданиях, проиндексированных в международных библиографических базах и классифицированы подходы ученых к определению цифрового неравенства. В результате анализа была выделена модель (Д. ван Дарсен, А. ван Дейк, 2019) с помощью которой можно наиболее полно изучить цифровое неравенство. На основе данной модели проведен статистический обзор степени цифрового неравенства в России, который показал, что за последние годы ситуация значительно улучшилась.
Ключевые слова: цифровое неравенство, доступ к цифровым технологиям, цифровая грамотность, интернет.
Введение
В современном мире активное внедрение ИКТ во все сферы жизнедеятельности приводит к появлению новых сложностей, одним из которых является возникновение нового вида неравенства - цифрового, степень которого по всему миру перманентно растет. Несмотря на актуальность и всемирное распространение проблемы, в научных работах определение цифрового неравенства может значительно разниться, так как каждый автор трактует данное понятие в зависимости от целей своего исследования.
Юнг Дж. У. и соавторы [1] выявили, что принцип работы цифрового неравенства схож с «петлей обратной связи»: люди с низким уровнем образования меньше пользуются Интернетом, что ограничивает их возможность в повышении квалификации или получении лучшего образования. По их мнению, цифровое неравенство отличается от других форм неравенства тем, что оно воспроизводит само себя, а также значительно повышает степень прочих форм неравенства.
Вполне очевидно, что необходимо выделить полное и точное определение цифрового неравенства, которое позволит более глубоко понимать суть данного явления. С этой целью в данной статье проведен систематический анализ и классификация существующих подходов российских и зарубежных ученых к определению цифрового неравенства.
Методология исследования
Интерес к цифровому неравенству за рубежом начал проявляться с начала 1990-х годов, но для проведения сравнительного анализа в статье будут изучаться работы с 2000-х года ввиду того, что отечественные ученые интересоваться данным явлением начали именно в этот период.
Ввиду того, что бурная экспансия ИКТ в России начала проявляться с 2000-х годов [2] и ученые стали интересоваться данной темой в то же время, для сравнительного анализа в статье будут отобраны научные работы именно с этого периода. На первом этапе систематического анализа подходов к определению цифрового неравенства был проведен поиск в базе научных работ Гугл Академия по определениям «цифровое неравенство» и «digital divide». Далее был проведен отбор статей по следующим критериям:
количество цитирований и индексирование отечественных и зарубежных публикаций в РИНЦ, ВАК, Scopus, Web of Science. (см Рисунок 1).
Отобранные научные работы анализировались в программе для контент-анализа MAXQDA с помощью таких инструментов, как кодирование, визуализация, статистический анализ кодов.
X X
о
го А с.
X
го m
о
2 О
м м
сч сч
0 сч
1П
01
о ш Ш X
<
m о х
X
Запрос « цифровое неравенство»
3 178 ст.
Цитирование
2000-2012 - цитируется больше SO раз (18 ст.}
2013—201? - цитируется больше 70 раз (14 ст,)
2020-2022 - цитируется больше 20 раз (10 ст.)
*
Индексирование |РИНЦ,ВАК,[*5С1]
Отобрано 42 ст.
Запрос «digital divide« 11 300 ст
цитирование
2000—20IQ - Цитируется In I.ii е SOG раз (28 СТ.) 2011-2020 - цитируется больше 3000 раз (12 ст.) 2020-2022 - цитируется больше 30 раз (9 ст.)
Индексирование (WoS.Scopos)
Отобрано 49 ст.
2,63
Рисунок 1. Процесс отбора научных работ. Источник: составлено автором
На основе подходов зарубежных авторов к трактовке цифрового неравенства, были применены следующие коды для их классификации:
• Модель трех уровней (3 level model) [4]
• Использование (Usage; цели и частота использования);
• Навыки (Skills);
• Доступ к технологиям (Access to technologies);
• Исключения (Other divide forms)
Исключения составляют работы тех авторов, чьи
подходы к определению цифрового неравенства нельзя включить ни в одну из вышеупомянутых групп.
Ввиду того, что некоторые подходы к определению цифрового неравенства, используемые российскими авторами отличаются от зарубежных, для анализа российских научных работ была использована другая система кодов:
• Доступ;
• Модель 3 уровней;
• Цифровая грамотность;
• Цели использования;
• Исключения.
После работы в программе MAXQDA был проведен сравнительный анализ подходов к определению цифрового неравенства российских и зарубежных авторов и выбран тот подход, который позволяет наиболее полно определить цифровое неравенство. Дополнительно, в соответствии с уровнями цифрового неравенства, определенными в выбранной модели, был проведен статистический обзор уровня цифрового неравенства в России.
Анализ зарубежных исследований
Классификация зарубежных статей, соответствующих всем критериям отбора (49 ст.), на основе подходов к определению цифрового неравенства позволяет увидеть, что больше половины авторов использует такой критерий, как доступ к цифровым технологиям. Визуализация результатов классификации представлена на рис. 2.
Первая группа научных работ, которая была выделена на основе критериев определения цифрового неравенства, посвящена изучению навыков, необходимых для использования цифровых технологий. Научные работы из данной группы были теоретическими, лишь одна из статей включала в себя эмпирическую составляющую. Авторы использовали данные о регистрации и пользовании e-governance в качестве прокси-показате-лей использования цифровых технологий, в частности Интернета. [3]
■ 3 level model ■ Other divide forms «Usage Skills ■ Access to technologies
Рис. 2. Доля различных подходов зарубежных ученых к определению цифрового неравенства. (%) Источник: Составлено автором
Треть исследователей трактует цифровое неравенство через цели, продолжительность и частоту использования цифровых технологий. Многие работы посвящены изучению характеристик использования не всех цифровых технологий, а исключительно Интернета. Существенным вкладом стала работа 2014 года Ван Дар-сена А. и Ван Дейка Д. [3] которая использовалась в дальнейшем для эмпирических исследований. Основная идея авторов состоит в том, что суть цифрового неравенства сдвинулась от доступа к цифровым технологиям к их использованию. Авторы изучили существующую теоретическую базу и пришли к выводу о том, что необходимо создать такую классификацию, которая позволит изучать цели использования Интернета. В статье были выявлены цели использования Интернета, основанные на мотивации пользователей, которые включают в себя информацию, карьеру, личностное развитие, покупки, развлечение, расслабление, отношения и социальное включение.
Исключение из всех отобранных работ составили две статьи: в одной дополнительно учитывается неравенство на основе такие критериев, как возраст, пол, образование и профессиональная карьера [5], а другая посвящена модели трех уровней цифрового неравенства. [6] Ценность данной модели заключается в том, что авторы не просто комплексно рассматривали доступ и компьютерную грамотность, но еще и разработали новый критерий, на основе которого был выявлен третий уровень цифрового неравенства-при-обретенные преимущества. В дальнейшем данная модель легла в основу эмпирических исследований цифрового неравенства как зарубежных, так и российских авторов.
Таким образом, несмотря на популярность определения цифрового неравенства на основе доступа к технологиям, отчетливо заметна тенденция сдвига мнения зарубежных авторов к учету и таких критериев, как цели использования цифровых технологий, необходимые для этого навыки и др. Важным является тот вывод, что внимание зарубежных авторов уделяется не только доступу, а еще и необходимым навыкам, частоте и целям использования цифровых технологий, разрабатываются различные комплексные модели. Несомненно, необходимым является рассмотрение и отечественных подходов к определению цифрового неравенства.
Анализ отечественных исследований
Классификация отобранных работ (42 ст.) российских авторов на основе подходов к определению цифрового неравенства по большей части схожа с классификацией зарубежных. (рис. 3)
В некоторых отечественных научных работах [7-9], так же, как и в зарубежных, используется такой критерий, как доступ к цифровым технологиям. Другие отечественные авторы [10] учитывают навыки владения технологиями и ИКТ-грамотность. Также можно отметить отсутствие эмпирических исследований ввиду сложности измерения главного критерия цифрового неравенства в данном случае.
Следующим критерием, на основе которого выделена отдельная группа работ, является характер использования технологий. Российские авторы, в отличии от зарубежных коллег, изучают только частоту использования цифровых технологий, а цели не берут во внимание.
■ Доступ ■ Модель 3 уровней ■ Цифровая грамотность Исключения ■ Цели использования
Рис. 3. Доля различных подходов отечественных ученых к определению цифрового неравенства. (%) Источник: составлено автором
Последняя группа исследователей дает определение цифрового разрыва с помощью модели трех уровней ван Дарсена и ван Дейка [6], но уровни цифрового неравенства у отечественных авторов немного отличаются от модели. Рабинович П. Д. и соавторы [11] детерминировали 3 уровня неравенства: технологический, мыслительный и инструментальный. Инструментальный уровень включает в себя инфраструктуру, программы и т. д., технологический подразумевает навыки и способности, а мыслительный - оперирование старыми нормами и моделями тематической деятельности. По нашему мнению, на данную модель в дальнейших исследованиях цифрового неравенства нет возможности опираться ввиду того, что третий уровень (мыслительный) не представляется возможным измерять.
Согласно Сафиуллину А.Р. и Моисеевой О.А [12], цифровое неравенство подразделено на технологическое, социальное и экономическое. Технологическое неравенство подразумевает доступ к ИКТ, социальное включает в себя уровень образования, уровень или пол, а экономическое - инвестиции в развитие цифровой экономики, темпы роста цифровой экономики, уровень доходов населения и др. Использование данной модели также не оптимально для дальнейших исследований, так как технологический и экономический уровни неравенства имеют взаимно обратную связь, что не позволит проводить дальнейшие эмпирические исследования.
Среди отобранных работ осталось несколько статей, которые нельзя сгруппировать или отнести к выделенным ранее группам. Абдрахманова Г. И. [13] рассматривала цифровое неравенство с точки зрения различных показателей степени внедрения ИКТ: число телефонных аппаратов, удельный вес домашних хозяйств и организаций, использующих ПК, Интернет, число ПК на 100 работников и др. Эскиндаров М.А. и соавторы [14] в своем исследовании измеряли уровень развития цифровой экономики с помощью показателя, представленного в отчете МсК^еу [15] - вклад Интернет-экономики в ВВП. Абрамова М. А. и Фарника М. [16] измеряли цифровой разрыв с помощью индексов: индекс сетевой доступности (NRI), глобальный инновационный индекс ^И), индекс цифровизации экономики и общества (DESI).
Таким образом проведенный анализ российских исследований подтвердил отсутствие единого подхода к определению и измерению цифрового неравенства. Тем не менее, наблюдаются общие тенденции в подходах отечественных и зарубежных авторов, что подтверждается и в сравнительном анализе.
Сравнительный анализ российских и зарубежных исследований цифрового неравенства.
Зарождение интереса к такому явлению, как цифровое неравенство, среди отечественных и зарубежных авторов пришлось примерно на один и тот же период, начало 2000-х гг. Пути развития подходов к определению цифрового разрыва среди и тех, и других исследователей значительно схожи по многим критериям.
Несмотря на то, что и отечественные, и зарубежные ученые начали изучать вопрос цифрового неравенства в одно и то же время, количество работ существенно отличается. Российских работ с упоминанием термина «цифровое неравенство» почти в 200 раз меньше. А научных работ, в названии которых содержится термин и вовсе всего лишь 174, тогда как зарубежных работ с термином «цифровое неравенство» в названии 3 660. Подробнее см Таблицу 1. Следует обратить внимание на то, что несмотря на значительно низкое общее количество российских работ, количество отобранных в итоге по двум критериям (цитирование и индексирование), и российских, и зарубежных работ практически одинаковое (49 и 42 статьи соответственно). Что указывает на то, что доля «качественных» отечественных работ, соответствующих всем критериям отбора, значительно выше доли зарубежных.
Таблица 1.
Критерии сравнения Зарубежные работы Российские работы
Год старта 2000 2002
Количество работ общее (упоминание) 3 660 174
Количество работ общее (в названии) 245 000 11 800
Общие определения Доступ, модель 3 уровней, цифровая грамотность
Источник: составлено автором
Важно отметить, что практически все подходы к определению цифрового неравенства, на которые опираются и отечественные, и зарубежные авторы, в целом
X X
о
го А с.
X
го т
о
ю
2 О
м м
сч сч
0 сч
1П
01
о ш Ш X
3
<
m о х
X
не отличаются. Критерии цифрового неравенства, которые встречаются у обеих групп авторов, включают в себя доступ к цифровым технологиям, цифровую грамотность, цели использования и модель трех уровней. Частота их использования также практически сходится. Результаты визуализированы на рис. 4.
Таблица 2
Использование цифровых технологий в организациях (доля от общего числа).
Модель 3 уровней
Цифрован грамотность/навыки
■ Зарубежные статьи ■ Российские статьи
Рис. 4. Частота встречаемости в отобранных исследованиях различных подходов к определению цифрового неравенства.
Источник: составлено автором
Единственное отличие состоит в том, что зарубежные авторы в критерий «usage» включают не только цели использования технологий, а еще и интенсивность. Тогда как отечественные авторы рассматривают только частоту и длительность использования цифровых технологий, в частности Интернета.
Таким образом, судя по количественным показателям сравнительного анализа, среди отечественных и зарубежных исследователей есть острый интерес, который с годами увеличивается. Важно отметить, что в основе подходов к определению цифрового неравенства у всех авторов лежат практически идентичные критерии.
Российские реалии цифрового неравенства
Как показал анализ научных работ, большинство отечественных исследователей придерживаются классического подхода к определению цифрового неравенства, согласно которому учитывается только доступ к цифровым технологиям. Недостаточно освещенными остаются следующие вопросы: комплексный анализ цифрового разрыва, включая технологические и социальные аспекты; сравнительный анализ степени цифрового неравенства в разрезе регионов России.
В связи с этим, актуально комплексно изучить и измерить степень цифрового разрыва на основе модели трех уровней цифрового неравенства ван Дарсена и ван Дейка [6], которая, по нашему мнению, является оптимальной теоретической базой для дальнейшего анализа.
В основе первого уровня цифрового неравенства лежит наличие и отсутствие доступа к цифровым технологиям, в частности к Интернету. Международное исследование Global Digital показало, что доля пользователей Интернета в России к середине 2022 года незначительно увеличилась по сравнению с предыдущим и составила более 85% населения, это 124 миллиона человек. [17] Коммерческие организации также используют различные цифровые технологии: персональные компьютеры, серверы, локальные вычислительные сети и облачные сервисы. Подробнее См Таблицу 2.
2018 2019 2020
Персональные компьютеры 94 93,5 80,7
Серверы 53,4 53,8 46,4
Локальные вычислительные 63,9 63,5 54,7
сети
Облачные сервисы 26,1 28,1 25,7
Широкополосный доступ в Ин- 86,5 86,6 58,1
тернет
Источник: составлено автором на основе https://rosstat.gov.ru
Интересным является тот факт, что согласно статистическим данным представленным в Таблице 2, доля организаций, использующих различные цифровые технологии, в 2020 г. сократилась. Это может быть связано с переходом на дистанционную занятность значительного количества сотрудников в связи с пандемией COVID-19. В 2020 году количество работников на удаленном формате увеличилось в 110 раз по сравнению с предыдущим годом и составило 3,7 млн человек.[18] Во многих компаниях персонал использовал рабочие ноутбуки в период карантина, но некоторые все же работали на домашних ПК.
Следующий уровень цифрового неравенства включает в себя цифровую грамотность, то есть необходимые навыки для пользования цифровыми технологиям. Ввиду отсутствия первичных данных для оценки степени цифрового неравенства второго уровня в России, можно использовать такой показатель, как уровень цифровых компетенций и индекс цифровой грамотности, которые рассчитываются с 2015 года. [19] Согласно данным расчетам НАФИ (Национальное агентство финансовых исследований), пандемия в 2020 году стала катализатором роста уровня цифровых компетенций и в первую очередь для людей, которые не работают в сфере IT, а используют ИКТ в повседневных задачах. Доля населения с базовым уровнем цифровых компетенций с 2019 до 2021 года выросла с 27% до 70%. Важно отметить, что при этом доля россиян с продвинутым уровнем не увеличилась и составляет так же 27%. Индекс цифровой грамотности в первой половине 2021 года составил 64 пункта от 0 до 100. Для сравнения: в 2018 году данный показатель составлял 52 п., а в 2019 54 п. Индекс цифровой грамотности включает в себя следующие субиндексы:
• Навыки решения проблем в цифровой сфере;
• Коммуникативная грамотность;
• Создание цифрового контента;
• Информационная грамотность;
• Цифровая безопасность.
Цифровое неравенство третьего уровня подразумевает преимущества личного и профессионального спектра, которые пользователи могут получать при оптимальном использовании различных ИКТ. Авторы [6] модели называют это «видимые результаты» (tangible outcomes). Те пользователи, которые не имеют доступ к Интернету и другим технологиям или не имеют необходимых навыков, находятся в менее привилегированном положении в социуме, так как у них гораздо меньше возможностей для саморазвития, повышения статуса и квалификации, самореализации. Значительный разрыв отражается даже в практических преимуществах: «пользо-
ватели, «выключенные» из глобального информационного пространства.имеют меньше возможности для оптимизации личной и профессиональной жизни посредством цифровых технологий, экономии времени и трудозатрат и т. д.» [20]
На данный момент изучение третьего уровня цифрового разрыва пока что носит теоретический характер, так как исследователи до сих пор затрудняются в определении критерия оценки приобретённых преимуществ. Так, Рагнедда М. и Крейтем Х. [21] изучают данный вопрос через исследование активности использования населением различных гражданских сервисов (eHealth, eGovernment, eCommerce).
Важно отметить, что детерминированные преимущества являются субъективными, сложно измерить и зафиксировать данные показатели с помощью количественных методов. Второй вектор изучения третьего уровня цифрового неравенства задал так же Рагнедда М. [22] на примере Великобритании. Автор анализирует доступ и практики использования ИКТ, как инструмента получения преимуществ и новых возможностей в обществе, выявляет корреляции между социальным и цифровым капиталом населения. Под цифровым капиталом автор понимает «совокупность доступа пользователей к цифровым технологиям/Интернету/ИКТ и умения применять их в профессиональных и личных целях». [22]
Экстраполируя метод измерения третьего уровня цифрового неравенства Рагнедды М. на Россию, можно опираться на количественные показатели и интенсивность использования гражданами порталов Госуслуги, ГИБДД.рф, ЕМИАС и других гражданских сервисов. Так, например, к апрелю 2022 г. количество пользователей Госуслугами составило 94 миллиона человек, что втрое больше, чем в 2019 году. [23] С учетом того, что население России на тот момент составляло 144 млн человек, высокая степень цифрового разрыва третьего уровня становится очевидной. Таким образом, мы определили, что в целом уровень цифрового неравенства в России с каждым годом уменьшается. В дальнейшем, для более глубокого анализа уровня цифрового неравенства в России необходимо определить прокси-показатели, которые позволят комплексно оценить ситуацию и получить данные по ним.
Заключение.
Как российские, так и зарубежные авторы вот уже на протяжении последних 20 лет активно изучают вопрос определения цифрового неравенства, занимаются поиском его источников и путей преодоления. В зависимости от цели научной работы, меняется и угол обзора на определение цифрового разрыва, тем не менее наблюдаются общие тенденции.
Цифровой разрыв на сегодняшний день является не просто проблемой доступа к технологиям, а комплексным многофакторным явлением, которое несет за собой много явных и неявных последствий и проблем, сказывающиеся на жизни населения и деятельности компаний. Одной из ключевых сложностей является то, что цифровой разрыв усиливает степень и других форм неравенства. Все больше исследователей уделяют внимание второму и третьему уровням цифрового разрыва и ищут пути их преодоления. Использование подобного комплексного подхода к изучению вопроса позволит видеть ситуацию целостно и предотвращать возможные негативные последствия цифрового разрыва.
На основе модели трех уровней цифрового неравенства ван Дарсена и ван Дейка возможно комплексно определить степень цифрового разрыва на примере России. Прежде всего, необходимо решить проблему с метрикой третьего уровня. Одним из вариантов решения является использование прокси-показателей, например, количество зарегистрированных на сайте Госуслуги, количество пользователей, частота обращения за услугами. Целесообразно исследовать источники цифрового разрыва и с помощью эконометрического моделирования: выявить корреляцию между возможными источниками и показателями всех трех уровней неравенства. Также глубокий статистический анализ текущей ситуации в России на базе данной модели позволит определить, на каком уровне и в каких областях степень цифрового неравенства выше. Следовательно, появится возможность разработать оптимальные способы преодоления цифрового разрыва на всех уровнях.
Литература
1. Jung J.Y., Qiu J.L., Kim Y.C. (2001) Internet connectedness and inequality beyond the «divide» // Communication Research, Т. 28. № 4. P. 507—535
2. Соловьева Ю.Н.,Фейгин Г.Ф. (2016) Развитие информационных и коммуникационных технологий как индикатор глобализации: мировые тенденции и российская специфика // Известия Санкт-Петербургского государственного экономического университета,. С. 17-32
3. Perez-Morote, Rosario; Pontones-Rosa, Carolina; Nunez-Chicharro, Montserrat; (2020) The effects of e-government evaluation, trust and the digital divide in the levels of e-government use in European countries, Technological Forecasting and Social Change, vol. 154, p.124-142
4. van Deursen A., van Dijk J. (2014) The digital divide shifts to differences in usage. New Media and Society 16 (3): p.214-242.
5. Elena-Bucea, Anca; Cruz-Jesus, Frederico, Oliveira, Tiago, Coelho, Pedro Simoes, (2021) Assessing the Role of Age, Education, Gender and Income on the Digital Divide: Evidence for the European Union, Information Systems Frontiers volume 23, p.1007-1021
6. Van Deursen A., van Dijk J. (2019) The first-level digital divide shifts from inequalities in physical access to inequalities in material access New Media and Society 16 (3): p.507-526.
7. Чеботарева А.А. (2020) Механизмы электронной демократии: возможности и проблемы их реализации в Российской Федерации // Правовая информатика, № 2, C. 49-52
8. Аймалетдинов Т.А., (2003) " Высокие технологии" и проблемы информационного неравенства в России // Социологические исследования, №8, C. 42-63
9. Баскакова М.Е., Соболева И.В., (2019) Новые грани функциональной неграмотности в условиях цифровой экономики // Вопросы образования,№1, C. 244262, DOI: 10.17323/1814-9545-2019-1-244-263
10. Шрайберг Я.Л., (2011) Электронная информация, библиотеки и общество: что нам ждать от нового десятилетия информационного века? // Ежегодный доклад Конференции" Крым", №3, C. 24-32
11. Рабинович П. Д., Заведенский К.Е., Кушник М.Э., Храмов Ю.Е., Мелик-Парсаданов А.Р.,(2020) Цифровая трансформация образования: от изменения средств к развитию деятельности // Информация и образование, C. 4-12, DOI: 10.32517/0234-0453-2020-35-5-4-14
X X
о
го А с.
X
го m
о
2 О M
to
сч сч о сч
1П
о ш m
X
12. Сафиуллин А.Р, Моисеева 0.А.,(2012) Цифровое неравенство: Россия и страны мира в условиях четвертой промышленной революции // п-Economy, Том 12, № 6, C. 26-38, DOI: 10.18721/JE.12602
13. Абдрахманова А. И., Ковалева Г. Г., (2002) Тенденции развития информационных и коммуникационных технологий // Форсайт, №4 (12), C. 44-56
14. Эскиндаров М.А., Масленников В. В., Масленников О. В., (2019) Риски и шансы цифровой экономики в России // Финансы: теория и практика Т.23, № 5,C. 6-18
15. Отчет McKinsey, Цифровая Россия: новая реальность. 2017, URL: https://www.tadviser.ru/images/c/c2/Digital-Russia-report.pdf, дата обращения 24.04.2022
16. Абрамова М. А., М.Фарника, (2019) Цифровиза-ция образования в условиях цифрового неравенства // Профессиональное образование в современном мире 9(4): C.3167-3175.
17. Data Reportal, URL: https://datareportal.com, дата обращения 1.05.2022
18. Федеральная служба государственной статистики, Регионы России. Социально-экономические показатели, URL: https://rosstat.gov.ru, дата обращения 2.05.2022
19. НАФИ, аналитический центр, URL: https://nafi.ru
20. Гладкова А. А., Гарифуллин В.З., Рагнедда М., (2019) Модель трёх уровней цифрового неравенства: современные возможности и ограничения (на примере исследования Республики Татарстан) // Вестник Московского университета, Серия 10. Журналистика,^ 52-8, DOI: 10.30547/vestnik.journ.4.2019.4172
21. Ragnedda M., Kreitem H. (2018) The three levels of digital divide in East EU countries. World of Media. Journal of Russian Media and Journalism Studies 4: p.5-27. DOI: 10.30547/worldofmedia.4.2018.1
22. Ragnedda M. (2018) Conceptualizing digital capital. Telematics and Informatics 35: p.2366-2375. DOI: 10.1016/j.tele.2018.10.006
23. Интернет-портал издательства ТАСС, URL: https://tass.ru/obschestvo/11351653, дата обращения 31.04.2022
Analysis of approaches to defining the digital divide Melikyan A.A.
MSU of M.V.Lomonosov
JEL classification: B41, E22, E44, N01, N10, O33, O38_
In recent decades, rapid introduction of digital technologies in all spheres of life enhanced the emergence of a new kind of inequality, digital. Despite the urgency of the issue, there is still no single approach to defining the digital divide. Russian and foreign authors have devoted a lot of scientific works to this phenomenon, researching its sources and consequences. However, in each work, the interpretation of digital inequality varies depending on the purpose of the research. On the base of a systematic review of publications indexed in international bibliographic databases, the approaches of scientists to the definition of digital inequality are classified in the article. The analysis identified a model (D. van Darsen, A. van Dijk, 2019) with which the digital divide can be studied in the most comprehensive way. On the basis of this model, a statistical survey of the degree of digital inequality in Russia was conducted, which showed that the situation had improved significantly in recent years. Keywords: digital divide, access to technologies, internet, digital literacy.
References
1. Jung J.Y., Qiu J.L., Kim Y.C. (2001) Internet connection and inequality
beyond the "divide" // Communication Research, vol. 28. no. 4. pp. 507535
2. Solov'eva Yu.N., Feigin G.F. (2016) Development of information and
communication technologies as an indicator of globalization: global trends and Russian specifics // Proceedings of the St. Petersburg State University of Economics,. pp. 17-32
3. Perez-Morote, Rosario; Pontones-Rosa, Carolina; Nunez-Chicharro,
Montserrat; (2020) The effects of e-government evaluation, trust and the digital divide in the levels of e-government use in European countries, Technological Forecasting and Social Change, vol. 154, p.124-142
4. van Deursen A., van Dijk J. (2014) The digital divide shifts to differences in
usage. New Media and Society 16(3): p.214-242.
5. Elena-Bucea, Anca; Cruz-Jesus, Frederico, Oliveira, Tiago, Coelho, Pedro
Simoes, (2021) Assessing the Role of Age, Education, Gender and Income on the Digital Divide: Evidence for the European Union, Information Systems Frontiers volume 23, p.1007- 1021
6. Van Deursen A., van Dijk J. (2019) The first-level digital divide shifts from
inequalities in physical access to inequalities in material access New Media and Society 16 (3): p.507-526.
7. Chebotareva A.A. (2020) Mechanisms of e-democracy: opportunities and
challenges for their implementation in the Russian Federation // Legal informatics, no. 2, pp. 49-52
8. Aimaletdinov T.A., (2003) "High technologies" and problems of informational inequality in Russia // Sociological research, No. 8, pp. 4263
9. Baskakova M.E., Soboleva I.V., (2019) New facets of functional illiteracy in
the digital economy // Educational Issues, No. 1, C. 244-262, DOI: 10.17323/1814-9545-2019-1 -244-263
10. Shraiberg Ya.L., (2011) Electronic information, libraries and society: what
can we expect from the new decade of the information age? // Annual Report of the Crimea Conference, No. 3, pp. 24-32
11. Rabinovich P. D., Zavedensky K. E., Kushnik M. E., Khramov Yu. E., Melik-Parsadanov A. R., (2020) Digital transformation of education: from changing means to developing activities // Information and education, pp. 4-12, DOI: 10.32517/0234-0453-2020-35-5-4-14
12. Safiullin A.R., Moiseeva O.A., (2012) Digital inequality: Russia and the countries of the world in the conditions of the fourth industrial revolution // p-Economy, Volume 12, No. 6, C. 26-38, DOI: 10.18721/ JE.12602
13. Abdrakhmanova A. I., Kovaleva G. G., (2002) Trends in the development
of information and communication technologies // Foresight, No. 4 (12), C. 44-56
14. Eskindarov M.A., Maslennikov V.V., Maslennikov O.V., (2019) Risks and chances of the digital economy in Russia // Finance: theory and practice V.23, no. 5, p. 6-18
McKinsey Report, Digital Russia: A New Reality. 2017, URL: https://www.tadviser.ru/images/c/c2/Digital-Russia-report.pdf, accessed 24.04.2022
Abramova M. A., M. Farnika, (2019) Digitalization of education in the conditions of digital inequality // Vocational education in the modern world 9(4): C.3167-3175.
17. Data Reportal, URL: https://datareportal.com, accessed 1.05.2022
18. Federal State Statistics Service, Regions of Russia. Socio-economic indicators, URL: https://rosstat.gov.ru, accessed 2.05.2022
19. NAFI, analytical center, URL: https://nafi.ru
20. Gladkova A. A., Garifullin V. Z., Ragnedda M., (2019) Model of three levels of digital inequality: modern opportunities and limitations (on the example of the study of the Republic of Tatarstan) // Bulletin of Moscow University, Series 10. Journalism, C . 52-8, DOI: 10.30547/vestnik.journ.4.2019.4172
21. Ragnedda M., Kreitem H. (2018) The three levels of digital divide in East EU countries. World of Media. Journal of Russian Media and Journalism Studies 4: pp.5-27. DOI: 10.30547/worldofmedia.4.2018.1
22. Ragnedda M. (2018) Conceptualizing digital capital. Telematics and Informatics 35: p.2366-2375. DOI: 10.1016/j.tele.2018.10.006
23. Internet portal of the TASS publishing house, URL: https://tass.ru/obschestvo/11351653, accessed 04/31/2022
15
16
<
m о x
X
