CC BY
66Закон и право. 2022. № 2. С. 135-139. Law and legislation. 2022;(2):135-139.
Научная статья УДК 343
https://doi.org/10.24412/2073-3313-2022-2-135-139
NIION: 1997-0063-2/22-095 MOSURED: 77/27-001-2022-2-295
Анализ нормативного правового определения экстремизма в российских, зарубежных и международных актах
Сергей Петрович Бендзяк
ВНИИ МВД России, Москва, Россия, [email protected]
Аннотация. В статье рассматривается сущность такого негативного социального явления, как экстремизм. В целях уточнения понятия «экстремизм» автор анализирует нормы советского и российского законодательства, а также нормативные правовые акты ближнего и дальнего зарубежья, международные правовые акты, регулирующие вопросы противодействия экстремисткой деятельности.
Ключевые слова: экстремизм, экстремистская деятельность, терроризм, радикализм, преступление, закон.
Для цитирования: Бендзяк С.П. Анализ нормативного правового определения экстремизма в российских, зарубежных и международных актах // Закон и право. 2022. № 2. С. 135—139. https://doi.org/ 10.24412/2073-3313-2022-2-135-139.
Original article
Analysis of the normative legal definition of extremism in Russian, foreign and international acts
Sergei P. Bendzyak
Research Institute of Ministry of internal affairs of Russia, Moscow, Russia, [email protected]
Abstract. The article examines the essence of such a negative social phenomenon as extremism. In order to clarify the concept of «extremism» the author analyzes the norms of Soviet and Russian legislation as well as regulatory legal acts of the near and far abroad, international legal acts regulating the issues of countering extremist activity.
Keywords: extremism, extremist activity, terrorism, radicalism, crime, law.
For citation: Bendzyak S.P. Analysis of the normative legal definition of extremism in Russian, foreign and international acts // Law and legislation. 2022; (2): 135—139. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-3313-2022-2-135-139.
На современном этапе развития нашего общества противодействие экстремистским проявлениям является одной из важнейших социальных задач. Экстремизм превратился в одну из наиболее острых угроз жизненно важным интересам личности, общества, государства. В условиях глобализации данная проблема имеет значение не только для Российской Федерации, но и для всего международного сообщества. Количество зарегистрированных правонарушений экстремистской направленно-
© Бендзяк С.П. М., 2022. LAW & LEGISLATION • 02-2022
сти на территории стран СНГ из года в год продолжает увеличиваться. В этом аспекте весьма актуальным представляется формирование эффективной правовой основы противодействия экстремизму. В связи с этим полагаем целесообразным провести анализ нормативных определений экстремизма в отечественном, зарубежном и международном законодательстве.
Следует отметить, что в современном российском обществе пока не сложились точные представления о том, что такое экстремизм. В научной и популярной российской и зарубежной литературе термин «экстремизм» достаточно часто смешивается и неотделим от таких понятий, как
«терроризм», «радикализм», «фундаментализм» и др., вследствие чего трактуется неоднозначно и произвольно. По мнению ряда ученых, основной причиной такой ситуации является отсутствие законодательной регламентации понятия экстремизма [8, с. 20].
В настоящее время в ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ (ред. от 01.07.2021; далее — ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности») указывается, что экстремистская деятельность (экстремизм) — это:
1) насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности России;
2) публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность;
3) возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни;
4) пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;
5) нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;
6) воспрепятствование осуществлению гражданами их избирательных прав и права на участие в референдуме или нарушение тайны голосования, соединенные с насилием либо угрозой его применения;
7) воспрепятствование законной деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, избирательных комиссий, общественных и религиозных объединений или иных организаций, соединенное с насилием либо угрозой его применения;
8) совершение преступлений по мотивам, указанным в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ;
9) пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения, либо публичное демонстрирование атрибутики или символики экстремистских организаций;
10) публичные призывы к осуществлению указанных деяний либо массовое распространение заведомо экстремистских материалов, а равно их изготовление или хранение в целях массового распространения;
11) публичное заведомо ложное обвинение лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, указанных в настоящей статье и являющихся преступлением;
12) организация и подготовка указанных деяний, а также подстрекательство к их осуществлению;
13) финансирование указанных деяний либо иное содействие в их организации, подготовке и осуществлении, в том числе путем предоставления учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной и иных видов связи или оказания информационных услуг.
Не трудно заметить, что как такового определения экстремизма в этой статье не содержится.
Анализируя указанную статью, В.Ю. Сокол делает вывод, что понятие экстремизма не опе-рационализировано настолько, чтобы представлять собой надежный инструмент, позволяющий отличать экстремистскую деятельность от всех иных видов противоправной деятельности [9, с. 90].
На основании изложенного можно констатировать, что отсутствие законодательно установленной дефиниции экстремизма является крайне негативным обстоятельством, которое создает объективные сложности для правоприменительной практики.
Имея намерение внести посильный вклад в совершенствование указанного направления деятельности, считаем уместным осуществить понятийно-терминологический анализ источников отечественного и зарубежного законодательства, а также международных правовых актов о противодействии экстремизму.
Так, в ст. 1 Закона СССР «Об усилении ответственности за посягательства на национальное равноправие граждан и насильственное нарушение единства территории Союза ССР» от 2 апреля 1990 г. № 1403-1 практически впервые на законодательном уровне было дано определение экстремизма: это «деятельность, непосредственно направленная на насильственное нарушение закрепленного Конституцией СССР единства территории Союза ССР, союзных и автономных республик, автономных областей и округов».
Примечательно, что в данной юридической конструкции законодатель использовал такие словосочетания, как «насильственное нарушение» и «единство территории». В контексте изу-
ЗАКОН И ПРАВО • 02-2022
чения экстремизма насильственное нарушение, по существу, противоправное посягательство на чьи-либо интересы и права (национальные, расовые, религиозные и т.д.). В то время как объект посягательства — единство территории СССР следует рассматривать как действия, направленные на создание атмосферы межнациональной вражды и ненависти, которые как следствие могут повлечь за собой сепаратистские настроения и распад государства.
Особое значение в связи с этим имеет правовая формулировка экстремизма в уголовном законодательстве. В соответствии с примечанием 1 ст. 282.1 УК РФ под преступлениями экстремистской направленности понимаются преступления, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. При этом в ст. 282.2 УК РФ под организацией деятельности экстремистской организации понимается организация деятельности общественного или религиозного объединения либо иной организации, в отношении которых судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности в связи с осуществлением экстремистской деятельности.
Мы полагаем, что целый ряд экономических преступлений может быть совершен по мотивам «национальной, расовой или религиозной вражды», т.е. иметь экстремистский характер. Например, денежные средства и имущество может быть похищено или уничтожено экстремистами у конкретного собственника по причине его национальной принадлежности или вероисповедания.
Сложившаяся ситуация в отечественном законодательстве обусловливает, на наш взгляд, необходимость исследования зарубежного и международного опыта правового регулирования борьбы с экстремизмом.
В условиях возрастающей угрозы экстремистских проявлений был разработан Модельный закон о противодействии экстремизму [2], а также национальное законодательство по противодействию экстремизму некоторых государств — участников СНГ (в частности, Беларуси, Казахстана, Таджикистана и т.п.). При этом в целом ряде стран СНГ (например, в Узбекистане, Азербайджане, Армении и др.) специальный закон о противодействии экстремизму до сих пор не принят, хотя в национальном законодательстве этих государств термин «экстремизм» встречается довольно часто. При этом отсутствие в законо-
дательстве данных государств определения понятия «экстремизм» не является препятствием для установления юридической ответственности за него.
Например, статьи 244.1 и 244.2 УК Республики Узбекистан (далее — РУ) устанавливают ответственность за изготовление, распространение или хранение с целью распространения материалов, содержащих идеи религиозного экстремизма, а также за создание, руководство, участие в религиозных экстремистских организациях, не раскрывая содержания понятия экстремизма.
В свою очередь, анализ нормативных правовых актов государств — участников СНГ в сфере противодействия экстремизму (республик Беларусь [3], Казахстан [4], Таджикистан [5] и др.) позволяет заключить, что содержащиеся в них интерпретации понятия «экстремизм» являются практически полным текстуальным воспроизведением соответствующих положений, содержащихся в первоначальной редакции ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности».
В Модельном законе о противодействии экстремизму, а также в законах Таджикистана о противодействии экстремизму содержится определение понятия «экстремизм», которое построено путем выделения его наиболее существенных признаков. В частности, в ст. 1 Модельного закона о противодействии экстремизму под экстремизмом понимается посягательство на основы конституционного строя и безопасность государства, а также нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина, осуществляемые вследствие отрицания правовых и (или) иных общепринятых норм и правил социального поведения.
Под экстремизмом в ст. 3 Закона Республики Таджикистан «О борьбе с экстремизмом» понимается проявление юридическими и физическими лицами выражения крайних форм действий, призывающих к дестабилизации, изменению конституционного строя в стране, захвату власти и присвоению ее полномочий, разжиганию расовой, национальной, социальной и религиозной вражды.
Рассматривая опыт государств дальнего зарубежья (Франции, Великобритании, Германии, Чехии и др.) в вопросах правового регулирования противодействия экстремизму, отметим, что, уделяя большое внимание проблеме борьбы с данным явлением, в законодательстве данных стран понятие указанного явления отсутствует.
ЬДМ & ЬЕ^БЬДТЮМ • 02-2022
Для обозначения деяний (таких, как возбуждение национальной, расовой и религиозной вражды, оскорбление, угрозы и насилие в отношении лиц по причине их принадлежности к какой-либо общности, распространение литературы и идеологии расистского, нацистского и т.п. характера), получивших обобщенное название «Ьа1е8реесЬ» (буквально — речи ненависти) или «Ьа^е^пше» (преступления ненависти), законодательство данных стран использует терминологию «антисемитизм», «исламофобия», «разжигание национальной или религиозной вражды» и др.
В частности, во Франции отсутствует специальный закон о борьбе с экстремизмом, однако Уголовный кодекс Франции содержит ряд специальных составов, устанавливающих ответственность за экстремистские преступления. К таким составам можно отнести: создание и руководство экстремистскими организациями; заключение сделки, направленное на привлечение ресурсов для целей экстремизма; активная и пассивная причастность к финансированию экстремистской деятельности; подготовка и подстрекательство к актам терроризма и др. [6]. При этом отметим, что схожие составы содержатся и в уголовном законодательстве Дании и Нидерландов.
Германский законодатель в своем Уголовном кодексе, в параграфе 130 (подстрекательство против народов), дает определение экстремистской деятельности. Последняя понимается как нарушение общественного порядка, выразившееся в разжигании ненависти к части населения, призывах к совершению насилия или произвола, посягательстве на человеческое достоинство таким образом, что оно унижает достоинство части населения, злонамеренно порочит или клевещет на него. Кроме того, в Уголовном кодексе ФРГ выделяется ряд антиэкстремистских составов. Так, в параграфе 129А устанавливается ответственность за создание сообществ, целью которых является:
а) тяжкое убийство, убийство или геноцид;
б) преступные деяния против свободы человека [7].
Подвергая анализу международные правовые акты в области противодействия экстремизму (экстремисткой деятельности), обозначим, что в данных нормативных актах нами также не обнаружено единого подхода к определению понятия «экстремизм». Например, в отдельных документах Организации Объединенных Наций по-
нятие экстремизм употребляется как тождественное нетерпимости [1], ксенофобия, расизм и др., причем значение данных терминов не раскрывается.
Таким образом, на основании изложенного можно заключить, что ни отечественное и зарубежное законодательство, ни международные правовые акты не содержат четкого, детального определения экстремизма, которое бы позволило абсолютно точно отличить противоправную экстремистскую деятельность от законной оппозиционной общественной деятельности. В то же время данное обстоятельство не мешает правоохранительным органам различных государств пресекать и расследовать преступления, присваивая им статус «экстремистских».
В то же время, оценивая результаты проведенного анализа нормативных правовых актов, мы можем с определенной долей уверенности выделить два основных элемента экстремизма:
1) наличие ненависти и вражды к представителям определенной социальной группы (национальной, религиозной и т.п.);
2) применение «крайних» противоправных мер воздействия (насилия и иных преступных действий) в их отношении.
Список источников
1. Декларация принципов терпимости (принята Резолюцией 5.61 Генеральной конференции ЮНЕСКО от 16.11.1995) // URL: http: // www.un.org/ru/documents/decl_conv/dec lara-tions/relintol.shtml (Дата обращения: 05.05.2021)
2. Модельный закон о противодействии экстремизму государств — участников Союза Независимых Государств (принят постановлением от 14.05.2009 № 32-9 на 32-м пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств — участников СНГ) // Информационный бюллетень МПА СНГ. 2009. № 44. С. 205—219.
3. Закон Республики Беларусь «О противодействии экстремизму» от 04.01.2007 № 203-3 (по сост. на 26.10.2012). Документ опубликован не был // https://pravo.by/document/?guid= 3871&p0=h10700203 (Дата обращения: 12.04.2014)
4. Закон Республики Казахстана «О противодействии экстремизму» от 18.02.2005 № 31 (по состоянию на 13 февраля 2012 г.) // Ведомости Парламента Республики Казахстан. 2005. № 5. 21 марта.
5. Закон Республики Таджикистан «О борьбе с экстремизмом» от 08.12.2003 № 69 (по состоянию на 05.03.2007). Документ опубликован
ЗАКОН И ПРАВО • 02-2022
не был // http://base.spinform.ru/show_doc. fwx?rgn=5854 (Дата обращения: 12.04.2014)
6. Code penal. Paris, Dallos, 1985-1986. P. 1248.
7. Уголовный кодекс Федеративной Республики Германии. Документ опубликован не был // http://rawunsch.de/images/Ugolovnyiyi_Kodeks. pdf
8. Долгова А.И., Гуськов А.Я., Чуганов Е.Г. Проблемы правового регулирования борьбы с экстремизмом и правоприменительной практики. М., 2010.
9. Сокол В.Ю. Экстремизм: проблемы правового определения. Краснодар, 2006.
References
1. Declaration of Principles of Tolerance. Adopted by Resolution 5.61 of the UNESCO General Conference of November 16, 1995 // URL: http: // www.un.org/ru/documents/decl_conv/dec larations/relintol.shtml (Accessed: 05.05.2021)
2. Model law on combating extremism of the States-participants of Commonwealth of Independent States (adopted by the decree ofmay 14, 2009 № 32-9 at the thirty-second plenary session of the Interparliamentary Assembly of States-participants
of the CIS) // Newsletter of the IPA CIS. 2009. № 44. Pp. 205-219.
3. The Law of the Republic of Belarus «On Countering Extremism» dated 04.01.2007 № 203-Z (as of 26.10.2012). The document was not published // https://pravo.by/document / ?guid=3871&p0=h1070 0203 (Accessed: 12.04.2014)
4. The Law of the Republic of Kazakhstan «On countering Extremism» dated 02/18/2005 № 31 (as of February 13, 2012) // Vedomosti of the Parliament of the Republic of Kazakhstan. 2005. № 5. March 21.
5. The Law of the Republic of Tajikistan «On combating extremism» dated 08.12.2003 № 69 (as of 05.03.2007). The document was not published // http://base.spinform.ru/show_doc.fwx?rgn=5854 (Accessed: 12.04.2014)
6. Code penal. Ragis, Dallos, 1985-1986. P. 1248.
7. Criminal Code of the Federal Republic of Germany. The document was not published // http:// rawunsch.de/images/Ugolovnyiyi_Kodeks.pdf
8. Dolgova A.I., Guskov A.Ya., Chuganov E.G. Problems of legal regulation of the fight against extremism and law enforcement practice. M., 2010.
9. Sokol V. Y. Extremism: problems of legal definition. Krasnodar, 2006.
Информация об авторе
Бендзяк С.П. — старший научный сотрудник
Information about the author
Bendzyak S.P. — senior researcher
Статья поступила в редакцию 17.12.2021; одобрена после рецензирования 08.01.2022; принята к публикации 14.01.2022.
The article was submitted 1 7.1 2.2021 ; approved after reviewing 08.01.2022; accepted for publication 14.01.2022.
LAW & LEGISLATION • 02-2022
