CC BY
165
УДК 378.12
Т.Н. ИВАНОВА
АНАЛИЗ ДИСКУССИЙ О НАУЧНОЙ ШКОЛЕ В.И. ГЕРЬЕ В СОВРЕМЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
Ключевые слова: современная историография о научных школах, научная школа В.И. Герье.
Проанализирована дискуссия в современной историографии о научных школах, в том числе о научной школе В.И. Герье. Рассмотрены особенности научной школы В.И. Герье.
T.N. IVANOVA
ANALYSIS OF DISCUSSIONS ON SCIENTIFIC SCHOOL OF W. GUERRIER IN MODERN HISTORIOGRAPHY
Key words: modern historiography on scientific schools, scientific school ofW. Guerrier.
Discussion on scientific schools, including scientific school of W. Guerrier, In modern historiography is analyses. Peculiarities of scientific school of W. Guerrier are examined.
Активное изучение схоларной проблематики в современной историографии позволяет существенно расширить представления о специфике и типологии научных школ. В трудах Г.П. Мягкова, H.H. Апеврас, В.П. Корзун, Д.А. Гутнова, А.Н. Шаханова, Н.В. Гришиной и др. активно обсуждаются проблемы основных признаков и типов научных школ, их соотношения с научными течениями и направлениями, изучаются конкретные научные школы ведущих отечественных ученых. Наряду с традиционными чертами научной школы (единство методологических установок, методических приемов и проблематики) современные ученые особое внимание уделяют «феномену общения», механизму научных коммуникаций, выделяя как одну из форм научной школы «незримый колледж», который обладает, по мнению Г.П. Мягкова, «ее коммуникативными и даже психологическими характеристиками» [9, с. 124-125]. Изучение коммуникаций в научных сообществах, по мнению А.М.Скворцова, «подразумевает выявление механизмов становления школы и передачи внутри нее профессиональных ценностей и опыта». Не менее важным является исследование психологических взаимоотношений внутри научной школы [12, с. 125].
Ученые отмечают аморфность границ научной школы в гуманитарных науках, «бессистемность и хаотичность научного аппарата историографии, когда одна и та же школа именуется по-разному и практически сливается с понятием «течение», «направление» [9, с. 153-155]. Для решения этой проблемы Г.П. Мягков предложил принцип соподчинения школы более высокого порядка (например, «русская историческая школа») и школы более низкого порядка (например, школа Н.И. Кареева). А.Н. Шаханов, отмечая сложность создания «общей иерархии школ российской науки», считает перспективным сохранение традиционного трехчленного деления науки (направление, течение, школа) [14, с. 374].
Достижения схоларной историографии позволяют с новых позиций рассмотреть вопрос о научной школе В.И. Герье. Профессор Московского университета Владимир Иванович Герье известен как ученый, воспитавший целую плеяду выдающихся историков.
Даже по формальному признаку - количеству защищённых под его руководством диссертаций (Н.И. Кареев, П.Г. Виноградов, С.А. Котляревский, П.Н. Ардашев, Е.Н. Щепкин, И.И. Иванов и др.) - Герье был в числе лидеров среди учёных того времени. Но анализ тематики этих диссертаций удивляет своей разноплановостью, а знакомство с методологическими взглядами и научной проблематикой последующих исследований этих учёных показывает различие в их научных концепциях. То есть чисто формальных признаков научной школы (единства теоретико-методологических взглядов, общей научной проблематики и методики исследования) в «школе Герье» на первый взгляд нет.
В историографии неоднократно обсуждался вопрос о том, существовала ли научная школа Герье. Стоит начать обзор этих дискуссий с оценки самого осведомлённого, но и самого субъективного в этом вопросе учёного - ученика Герье Н.И. Кареева.
«Если школу понимать в смысле некоторого единого направления или какой-либо объединяющей всех учеников особенности, какой-то обособленной школы Герье не было, - пишет Кареев. - Но была школа в другом смысле. Герье был широко образованным учёным, видевшем науку не в одной эрудиции, но в идейности. Можно не соглашаться с его философскими, общественными и политическими взглядами, но нельзя отрицать, что научные вопросы он ставил широко, идейно, с философским уклоном, чем он привлекал к себе желавших заниматься историей. Я бы даже сказал, что у него была особая методическая строгость, «школившая» лиц, у него занимавшихся» [5, с. 156-157].
Современники Герье В.П. Бузескул и В.А. Бутенко считали его одним из основателей «русской научной школы» в области новой истории [4, с. 130], положившим начало изучению Великой французской революции в России [3, с. 153].
Однако в дальнейшем в советской историографии Герье не относили к «русской школе», известной в зарубежной науке как «Ecole Russe». В целом ряде работ отрицалось наличие особой школы Герье, если же ее существование признавалось, то давались противоречивые оценки ее проблематики. Так, Б.Г.Могильницкий употребляет термин «школа Герье», говоря об исследованиях по истории западноевропейского средневековья [8, с. 8].
Б.Г. Сафронов в серии своих монографий, посвященных профессорам Московского университета, ввел определение Московской школы «всеобщих историков», одним из основоположников которой он считал Герье [11, с. 8].
В условиях устойчивого повышения интереса к творчеству учеников Герье сам он в советской историографии оставался «фигурой второго плана», значимость научного и педагогического вклада которого в силу невозможности полного умолчания, принижалась.
Причины этого, на наш взгляд, заключались не только в идеалистической методологии, неприятии позитивизма и невнимании ученого к социально-экономической проблематике. Идеолог партии октябристов, Герье во время первой русской революции занял принципиальную контрреволюционную позицию, стал членом Государственного Совета по назначению императора. Немногие его ученики, дожившие до 1917 г., с трудом приспосабливаясь к условиям Советской власти, не афишировали свою принадлежность к школе Герье, скомпрометировавшего себя в глазах большевиков.
В начале XXI в., в условиях смены парадигмы вопрос о значении школы Герье был поднят Г.П. Мягковым. Он считает Герье «исходным» лидером «русской исторической школы». По его мнению, Герье как талантливый педагог, крупный деятель просвещения и организатор науки, «способствовал реализации в Московском университете той «школообразующей» традиции, которая имела своим истоком реформы 60-70-х годов» [9, с. 201]. Герье был или непосредственным университетским учителем, или соратником ведущих представителей «русской исторической школы». Мягков считает, что «семинар Герье приобрёл уже более выраженную методологическую и организационную структуру», «семинарские занятия под его руководством приобрели творческое начало, открывали возможность студенту овладеть методикой анализа и критики источников» [9, с. 200]. Сам впечатляющий результат преподавательской деятельности Герье в лице его выдающихся учеников, по мнению казанского ученого, позволяет говорить о сформировавшемся научном сообществе (школе Герье). «В этом смысле личность В.И. Герье с определённой долей уверенности можно рассматривать как элемент, уточняющий конфигурацию «русской исторической
школы» [9, с. 204]. В рамках этой единой школы действовали школы П.Г. Виноградова, М.М. Ковалевского, Н.И. Кареева, И.В. Лучицкого.
A.B. Антощенко предлагает рассматривать одновременное существование в 80-е - начале 90-х годов XIX в. в Московском университете школ Герье и Виноградова сквозь призму отношений «учитель-ученик». Он отмечает, что на формирование исторической школы Московского университета оказали воздействие и Герье и Виноградов [2, с. 105-106].
Большое внимание школе Герье уделяет в последние годы Д.А. Цыганков. Он акцентирует внимание на том, что в школе Герье важными составляющими являлись не только приобретение навыков методики исторического исследования, но и постоянное общение учителя и ученика, привитие молодому поколению понимания общественной значимости специальной работы историка. Цыганков вписывает Герье в традицию Московского университета, идущую от Грановского через Герье далее не только к его ученикам, но и через них - к ученикам учеников. «Школа Герье представляется в виде своеобразной системы подготовки историков, предполагающей создание единой формы занятий - лекций, семинаров, личных отношений учитель - ученик - пишет Цыганков, - в результате возникала особая, не совсем устойчивая профессиональная общность, функцией которой было распространение специальной информации и пополнения рядов ее членов. Вся система была замкнута на личности главы школы, который на первоначальном этапе удерживал общность при помощи различных личных связей, а затем конструировал ее в виде Исторического общества при Московском университете» [13, с. 232]. В этом определении представляются спорными замкнутость школы на личности Герье и преувеличение роли Исторического общества в конструировании этой школы. Ведь общество возникло в период, когда расцвет научнопедагогической деятельности Герье был уже в прошлом и связи не замыкались на учителе, а порою шли мимо профессора между его учениками.
На важности личных контактов сосредоточивает внимание и Е.С. Кирсанова: «Во многом благодаря таким неформальным контактам, - пишет она, -и возникло уникальное научное объединение, включавшее историков, принадлежавших к разным поколениям и придерживающихся порою разных политических и исторических взглядов, - школа Герье» [6, с. 16]. Она считает, что на дальнейшее развитие этой школы повлияли «отрицательные психологические особенности характера» Герье [7].
Интересную типологию научного лидерства предлагает H.H. Алеврас: «Коммуникативный тип сопряжен с усилиями историка, направленными в первую очередь на формирование и продуктивную деятельность научного коллектива. Интеллектуальный тип лидерства формируется на основе инициатив, связанных преимущественно с выдвижением идейно-концептуальной программы ученого, содержащей те или иные новации» [1, с. 117]. Выделяя как вид безлидерские школы (научные содружества) и традиционные лидерские школы, Алеврас относит школу Герье к последнему виду так называемой «учительской школы», где «лидер ... являлся не только научным вдохновителем и коммуникационным началом сообщества, но и должностным лицом (например, главой кафедры), для которого успешная подготовка специалиста высшей квалификации становилась частью его служебной деятельности или была важна для его научно-профессионального имиджа» [1, с. 121].
Таким образом, в современной историографии уже не оспаривается существование школы Герье, а также принадлежность самого Герье к «русской школе» («Ecole Russe»). Однако остается не до конца проясненным вопрос о том, каково было соотношение между школой Герье, «русской школой» и «исторической школой Московского университета» (или Московской исторической школой). Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо обозначить особенности научной школы Герье.
Основу этой школы составлял высокий идеал исторической науки, воплощавшийся и в научной, и в педагогической деятельности учителя и учеников. Представление о всеобщей истории как общем процессе развития всего человечества предполагало господство западнических идей, некоего историко-фило-софского уклона в исследованиях у всех членов данного научного сообщества.
Различия в методологии исследований учеников Герье в первую очередь определяются большим или меньшим влиянием на них позитивизма. Однако критика самим Герье конкретных представителей позитивизма не исключала использования им в своих исследованиях 1880-х годов методов, обычно присущих позитивистской методологии.
Общей идеологией для всех представителей школы Герье являются выраженные просветительские идеалы, которые заключались в тесной связи тематики их исследований с темами, волновавшими русскую общественность, стремлении создавать свои труды, ориентируясь не на узких специалистов, а на широкую общественность. И, конечно, это отразилось на тесной взаимосвязи научной и преподавательской деятельности учеников Герье, их педагогическом подвижничестве, внимании к улучшению не только университетского образования, но и женского и школьного просвещения, в их активной общественной деятельности.
Общим методическим принципом школы Герье являлось особое внимание к историческому источнику, базировавшееся на глубоком текстологическом анализе, методе исторической критики, строгой доказательности выводов. Общность этих методов зарождалась в историческом семинаре Герье.
Особое внимание к историографическим проблемам, методу системного историографического анализа, столь характерному для работ Герье, было присуще и его ученикам.
Отсутствие единой научной проблематики школы имеет свои объяснения. В целом это единство существует, если в центре проблемного поля школы мы ставим как системообразующее начало разноплановое научное наследие самого Герье. Все его ученики, так или иначе, имели с ним общие научные интересы, но так как интересы самого учителя были разнообразны, направления, в которых работали ученики, только на первый взгляд далеко отстоят друг от друга.
Представителями школы Герье наиболее разносторонне исследована история Великой французской революции. Здесь можно выделить работы Н.И. Кареева, П.Н. Ардашева, И.И. Иванова. Однако и у П.Г. Виноградова, и у Р.Ю. Виппера имеются исследования по данной проблеме.
В области средневековой истории Герье в разные периоды акцентировал внимание на разных проблемах, что отразилось и в научных интересах учеников. Так, интерес к социально-экономическим вопросам генезиса феодализма сложился у П.Г. Виноградова в начале 1870-х годов, т.е. именно в то время, когда сущность генезиса феодализма интересовала и самого Герье. Исследование С.А. Котляревского о францисканском ордене появилось уже после публикации первой статьи Герье о Франциске Ассизском, когда проблемы средневекового католицизма стали его основной научной специализацией.
Диссертация Е.Н. Щепкина о международных отношениях в XVIII в. имеет много параллелей с работой Герье «Борьба за польский престол в 1733 году», его магистерской диссертацией.
Диссертация Виппера о Кальвине и церкви его времени схожа с особенностями жанра «портрет на фоне эпохи», который ярко представлен в работе Герье «Лейбниц и его век», ставшей его докторской диссертацией.
Однако дело не только в большей или меньшей близости тематики магистерских диссертаций учеников к разноплановым научным интересам учителя. Все проблемы исследований представителей школы Герье объединяла идея всеобщей истории. Герье здесь выступал связующим звеном, центром «цвет-
ка», от которого расходились в разные стороны «лепестки»-направления. Объединял эту школу некий «феномен общения», уходящий корнями в общие для всех ее членов воспоминания о первых шагах в науке, сделанных на вечернем семинаре, на уважении к личности учителя, на тех общих интересах, которые возникли у ее представителей еще в период «формального ученичества».
Прежде чем дифференцировать школу Герье с другими научными школами, вспомним азы социологии. Статусный набор, присущий каждой личности, предполагает одновременное вхождение индивида в различные социальные группы. Термины, которыми обозначают научные школы XIX в., сформировавшиеся в Московском университете, есть не что иное, как абстрактные единицы.
Четкое выделение границ «русской исторической школы», «исторической школы Московского университета», школы Герье, на наш взгляд, невозможно. Понятийные, персонифицированные и событийные поля этих школ наплывают друг на друга. Ведь никого не удивляет констатируемое существование «школы Кареева», наряду с тем, что он же является ведущим членом «русской исторической школы». Существование этих научных школ (или школы), на наш взгляд, не противоречит существованию «школы Герье» как более узкого и конкретного сообщества.
Истоки ее - в особой «школившей» манере обучения молодых ученых, выработанной Герье. Его эффективная система подготовки магистрантов включала в себя несколько этапов. Выбрав в среде студентов наиболее талантливых, профессор приобщал их к азам научного исследования в университетском историческом семинаре. Своих избранников он приглашал для дополнительных занятий домой в вечерний семинар, где между ними начинало складываться научное общение, перераставшее в дружеские связи. Суровый экзаменатор для основной массы студентов, Герье был заботливым наставником для своих избранников, стремясь поддерживать их и морально (добиваясь присуждения им медалей за студенческие конкурсные сочинения), и материально (присуждением им стипендий, приисканием денежного репетиторства и переводов). Он ходатайствовал об оставлении их при университете для подготовки к профессорскому званию и затем внимательно и настойчиво опекал их на пути к магистерскому экзамену, выбивал для них заграничные командировки, ходатайствовал о присуждении им премий, денежных пособий и даже одновременного присвоения магистерской и докторской степеней. Этот процесс «выращивания» молодых ученых был тем институциональным ядром, на котором зародилась школа Герье. Она сформировалась в 70-е-80-е годы XIX в. как школа, объединяющая специалистов по всеобщей истории, обладавших особой методикой исторического исследования, преподавательской манерой, которая заключалась в тщательной подготовке лекций, носивших исследовательский, проблемный характер. Именно в рамках этой школы появляются первые в России конкретно-исторические работы по всеобщей истории, основанные на анализе не исследованных ранее источников, в том числе архивных. Разнообразная научная проблематика представителей этой школы имеет истоки в разносторонних интересах самого Герье.
Общение учеников этой школы осуществлялось как через Герье, так и непосредственно между его учениками, сплочёнными некогда совместными занятиями в вечернем семинаре. В 1890-е годы четкость структуры этой школы начинает размываться. Усилия Герье по созданию Исторического общества при Московском университете, которое должно было институционально сплачивать его учеников разных поколений, по объективным и субъективным причинам оказались не очень эффективными. Вместо одного центра, представленного личностью Учителя, школа превращается в некое научное сообщество по типу «незримого колледжа».
Обширная переписка Герье со своими учениками свидетельствует, что и после защиты магистерских диссертаций ученики продолжали поддерживать контак-
ты с учителем. Основное содержание этой переписки касается научных проблем, особенностей преподавания, вопросов печатания работ или создания каких-то научных сообществ и инициатив. Так, В.И. Герье с М.С. Корелиным обсуждали проблемы высшего женского образования; с П.Г. Виноградовым - университетские вопросы; с Р.Ю. Виппером - трудности преподавания в Новороссийском университете; с Н.И. Кареевым - подготовку статей для «Энциклопедического словаря» Брокгауза и Ефрона и методы улучшения системы преподавания всеобщей истории. При этом в деловой переписке между собой состояли Н.И. Кареев и М.С. Корелин, М.С. Корелин и Р.Ю. Виппер, Е.Н. Щепкин и П.Н. Ардашев и другие, т.е. коммуникации внутри школы осуществлялись и помимо Герье.
Сформировавшись на определенном этапе, школа Герье, подобно цветку, разбрасывающему в период созревания семена на большое расстояние, «отцвела» к началу XX в., дав начало дочерним школам учеников и сохранившись отчасти в качестве научного сообщества коммуникативного типа, являвшегося частью «русской школы». Известность учеников Герье и значимость их научных исследований оставили далеко позади авторитет их учителя, что позволило некоторым историографам поставить под сомнение само существование школы Герье. Еще одним негативным фактором, повлиявшим на это, стала консервативная политическая позиция октябриста Герье в 1905-1907 гг., которая развела его по разные стороны баррикад с учениками, в большинстве своем ставшими кадетами. Его удивительное долголетие (50 лет преподавательской деятельности!) вызывало уважение, но не способствовало росту научного авторитета Герье. В конце жизни по своим научным, педагогическим и политическим взглядам он, по словам А.Н. Савина, «отстал от века» [10. Л. 15]. Однако если представить себе отечественную историографию всеобщей истории в виде развесистого дерева, то добрая часть его кроны генетически будет уходить к невзрачному, на первый взгляд, корню - семинару Герье, в котором закладывались азы научно-исследовательских навыков корифеев «русской школы».
Именно Герье стал связующим звеном между просветительскими идеалами поколения Грановского и расцветом исторической науки в Московском университете в XX в.
Литература
1. Апеврас H.H. Проблема лидерства в научном сообществе историков XIX - начала XX века / H.H. Апеврас/1 Историк в меняющемся пространстве российской культуры: сборник статей. Челябинск: Каменный пояс, 2006. С. 116-125.
2. Антощенко A.B. Учитель и ученик: В.И.Герье и П.Г. Виноградов (к вопросу о Московской исторической школе) / A.B. Антощенко // История идей и воспитание историей: Владимир Иванович Герье / под ред. Л.П. Репиной. М.: ИВИ РАН. 2008. С. 105-117.
3. Бузескул В.П. Всеобщая история и ее представители в России в XIX и начале XX века / В.П. Бузескул. Л.: Изд-во АН СССР, 1929. Ч. 1.218 с.
4. Бутенко В.А. Наука новой истории в России (Историографический обзор) / В.А. Бутенко II Анналы. 1922. №2. С. 129-167.
5. Кареев Н.И. Памяти двух историков / Н.И. Кареев И Анналы. 1922. № 1. С. 155-174.
6. Кирсанова Е.С. Консервативный либерал в русской историографии: жизнь и историческое мировоззрение В.И. Герье / ЕС. Кирсанова. Северск: Изд-во СГТИ, 2003. 209 с.
7. Кирсанова Е.С. О влиянии психологических особенностей характера основателя научной школы на ее развитие / Е.С. КирсановаIIИзв. Томск, политехи, ун-та. 2007. Т. 310, № 3. С. 134-137.
8. Могильницкий Б.Г. Политические и методологические идеи русской либеральной медиевистики середины 70-х годов XIX- начала 90-х годов / Б.Г. Могильницкий. Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1969. 408 с.
9. Мягков Г.П. Научное сообщество в исторической науке: опыт «русской исторической школы» / Г.П. Мягков. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 2000. 298 с.
10. Савин А.Н. Герье В.И. Основы мировоззрения. Исторические взгляды. - речь на заседании памяти В.И. Герье / А.Н. Савин И Отдел рукописей Российской государственной библиотеки. Ф. 263. К. 30. Ед. хр. 24-16 л.
11. Сафронов Б.Г. Вопросы исторической теории в работах М.С. Корелина / Б.Г. Сафронов. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984.153 с.
12. Скворцов А.М. М.С. Куторга и его антиковедческая школа / А.М. Скворцов И Вест. Челябинск, гос. ун-та. 2009. № 12 (150). История. Вып. 31. С. 125-130.
13. Цыганков ДА В.И. Герье и Московский университет его эпохи. Вторая половина XIX - начало XX вв. / Д.А. Цыганков. М.: Изд-во ПСТГУ, 2008. 260 с.
14. Шаханов А.Н. Русская историческая наука второй половины XIX - начала XX века: Московский и Петербургский университеты / А.Н. Шаханов. М.: Наука, 2003. 419 с.
ИВАНОВА ТАТЬЯНА НИКОЛАЕВНА - кандидат исторических наук, профессор кафедры истории и культуры зарубежных стран, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары (tivanovan@mail.ru).
IVANOVA TATYANA NIKOLAEVNA - candidate of historical sciences, professor, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
УДК 94 (470.344) «20/21»
И.Е. ИЛЬИН
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ СЕЛЬСКОГО НАСЕЛЕНИЯ
В СВЕТЕ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ
Ключевые слова: повседневность, образ жизни, крестьянство, безработица, социальное самочувствие, культура, межэтнические отношения.
Проанализирована повседневность различных категорий сельского населения Чувашской Республики в условиях социально-экономических и политических изменений на рубеже XX-XXI вв. Изучены основные показатели образа жизни, материального благосостояния, социального самочувствия современного крестьянства, рассмотрена этнокультурная и межнациональная ситуация в регионе.
I.E. ILYIN
DAILY ROUTINE OF RURAL POPULATION IN THE INTERDISCIPLINARY RESEARCH
Keywords: daily routine, way of Hie, peasantry, unemployment, social wellbeing, culture, interethnic relationship.
The author analyses daily routine of different categories of rural population In the Chuvash Republic during the social, economic and political changes at the turn of XX-XXI centuries. The main characteristics of the way of life, wealthiness, social wellbeing of contemporary peasantry are studied as well as ethno-cultural and Interethnic situation In the region.
Современная российская деревня не только производит сельскохозяйственную продукцию, но и является источником сохранения национальной культуры, поддержания здоровья человека, обеспечивает будущее страны. Сельская проблематика актуальна и потому, что ухудшается демографическая ситуация, сельское население стареет и его численность уменьшается быстрыми темпами.
В этих условиях особую актуальность приобретает изучение повседневной деятельности селян. Повседневность жизни регулируется определенными нормами, стандартами, и если они нарушаются в ту или другую сторону (снижение, повышение), причем устойчиво изо дня в день, подобная ситуация становится предметом озабоченности социума, властей, общественных организаций. Повседневность включает несколько элементов, которые характеризуют ее стиль: активная трудовая деятельность, воздействующая на внешний мир; признание целесообразности изменения этого мира; включенность в циклическое время трудовых ритмов; участие в повседневности всей полнотой личности и др. Анализируя переживания и смыслы индивидов и их групп по каждому из выделенных элементов, мы приближаемся к пониманию реальной культуры людей, социальному самочувствию их, степени идентификации со стратегией преобразований, инициируемых властью, государством.
Автор в данной статье ставит цель - исследовать повседневную жизнь сельского населения с использованием междисциплинарного (полипарадигмального) подхода. С учетом цели, специфики объекта и предмета исследования были поставлены следующие задачи: изучить логику и механизмы освоения-отталкивания инноваций в сельском социуме на основе эволюции сознания, менталитета, властных отношений, изменения ценностей и реальных условий жизни; проанализировать механизмы социальной адаптации сельского населения к новым условиям их жизнедеятельности, выявить резервы их активизации.
При анализе категории «повседневность» необходимо выделить предмет исследования. По мнению М.К. Горшкова, повседневность - это привычные, повто-
