CC BY
149
АНАЛИЗ ЧАСТОТЫ И ПРОГНОСТИЧЕСКОГО ЗНАЧЕНИЯ МУТАЦИЙ ГЕНОВ FLT3, C-KIT И NPM1 У ДЕТЕЙ С ОСТРЫМ МИЕЛОБЛАСТНЫМ ЛЕЙКОЗОМ
Л.В. Гук1, Т.В. Савицкая2, Д.А. Домнинский1, В.О. Бобрынина1, М.М. Шнейдер1, А.А. Масчан1, О.В. Алейникова2
ФГУФедеральный научно-клинический центр детской гематологии, онкологии и иммунологии Росздрава, Москва; 2ГУ Республиканский научно-практический центр детской онкологии и гематологии, Минск, Республика Беларусь
Контакты: Лариса Викторовна Гук [email protected]
Прогноз пациентов с острым миелобластным лейкозом (ОМЛ), получающих интенсивную химиотерапию, определяется как кариотипическими аномалиями, так и мутациями в генах, ответственных за выживание и самоподдержание лейкемиче-ских клеток. В данной работе проанализирована частота возникновения мутаций в генах FLT3, c-KIT, NPM1, имеющих принципиальное прогностическое значение у взрослых. Мутации в киназном домене FLT3 выявлены у 18 (21,6%) из 83 пациентов с подлежащими анализу образцами. Клинико-гематологическая ремиссия получена у 2 (11%) из 18 больных, 5 (27,7%) из 18 пациентов с мутациями FLТ3 оказались рефрактерными к проводимому лечению, 2 умерли от осложнений проводимого лечения, у 9 (50%) из 18развился рецидив ОМЛ. Живы в ремиссии лишь 2 (11%) пациента из 18. Мутации с-KIT выявлены у 14,2% (2 из14 пациентов), а мутации NPM1 представляли собой аллельный полиморфизм. Таким образом, мутации киназ-ного домена FLT3 являются крайне неблагоприятными в прогностическом отношении.
Ключевые слова: острый миелобластный лейкоз, дети, гены FLT3, с-KIT, NPM1
ANALYSIS OF INCIDENCE AND PROGNOSTIC SIGNIFICANCE FLT3, c-KIT AND NPM1 GENES MUTATION IN CHILDREN WITH ACUTE MYELOID LEUKEMIA
L.V. Guk1, T.V. Savitskaya2, D.A. Domninsky1, V.O. Bobrinina1, M.M. Schneider1, A.A. Maschan1, O.V.Aleinikova2
1Federal research center of pediatric hematology, oncology and immunology, Moscow;
2Republic Centre for Paediatric Oncology and Haematology, Minsk, Belarus
Prognosis of patients with acute myeloid leukemia receiving intensive chemotherapy is defined as kariotyping anomalies, and mutations of genes responsible for surviving and self-maintenance leukemic cells. In the giving work incidence of mutation involving genes FLT3, c-KIT, NPM1 having prognostic value in adults is analysed. Kynase domain FLT3 mutation in 18 from 83 patients (21.6%) was detected. 2 from 18patients (11%) achieved complete remission, 5 from 18patients (27.7%) with FLT3 mutations were refractory to therapy, two patients died from treatment complications, 9 from 18 (50%) relapsed. Only 2patients (11%) are alive in continuous complete remission. ^KIT mutations detected in 14.2% (2/14 patients), and NPM1 mutations represented allelic polymorphism. Thus, kynase domain FLT3 mutation are prognostic unfavorable.
Key words: acute myeloid leukemia, children, FLT3, c-KIT, NPM1 genes
Острые миелобластные лейкозы (ОМЛ) составляют генетически гетерогенную группу заболеваний, общей чертой которых является накопление незрелых миелоидных клеток на разных стадиях дифференцировки. Спектр молекулярно-генетических нарушений, выявленных при ОМЛ, может служить иллюстрацией почти всех известных сегодня механизмов клеточной трансформации. Это и различные хромосомные аберрации (анеуплоидия, хромосомные транслокации, деле-ции и инверсии), и генные мутации, и эпигенетические нарушения регуляции активности генов. Клеточные процессы, которые подвергаются патологическим изменениям в результате этих молекулярных нарушений, включают процессы регулировки пролиферации клеток, их дифференци-
ровки и выживания, а также клеточные реакции, отвечающие за репарацию ДНК, стабильность и модулирование хроматина. Несмотря на широкую генетическую гетерогенность ОМЛ, считается, что в каждом конкретном случае развитие заболевания может быть вызвано очень небольшим числом (но не менее двух) генетических аберраций. Была предложена двухшаговая модель развития ОМЛ, в которой гены, вовлеченные в патогенез, условно разбили на 2 группы комплементации. Одна группа (класс I) включает гены, мутации в которых вызывают активацию определенных путей сигнальной трансдукции, что, в свою очередь, приводит к повышенной пролиферации и/или выживанию лейкозных клеток-предшественников. К этой группе относят мутации, приво-
дящие к активации тирозинкиназных рецепторов FLT3 или KIT, а также мутации генов семейства RAS. Другая группа комплементации (класс II) включает мутации и/или хромосомные изменения, которые воздействуют на активность и специфичность факторов транскрипции или компонентов комплекса активации транскрипции и модулирования хроматина. Такого рода мутации приводят к возникновению блока дифференци-ровки кроветворных клеток-предшественников. Результатом мутаций II класса являются химерные гены, возникающие при хромосомных транслокациях t(8;21), inv(16), t(16;16) и t(15;17), а также при многочисленных хромосомных аберрациях, затрагивающих локус 11q23 (ген MLL). К той же группе относят и мутации в генах CEBPA и, возможно, NPM1 [1, 2]. Для развития лейкоза необходимо, чтобы мутационные изменения затронули, как минимум, по одному из генов в каждой из этих групп комплементации. Например, был проведен широкомасштабный анализ геномных изменений у детей с ОМЛ de novo, который показал, что развитие лейкоза более чем в 50% случаев связано с наличием < 3 генетических изменений [3]. Кроме того, единственный опубликованный на сегодня результат секвенирования всего генома раковой клетки, полученный как раз у больного ОМЛ, идентифицировал всего 10 приобретенных генных мутаций, 2 из которых были ранее описанными онкогенными мутациями, часто встречающимися при острых лейкозах, а 8 — новыми, до этого в опухолях не выявляемыми, онкогенные функции которых неизвестны [4].
Результаты лечения ОМЛ у детей, несмотря на существенное улучшение, связанное с применением интенсивной химиотерапии (ХТ) и проведением трансплантации гемопоэтических стволовых клеток (ТГСК), по-прежнему существенно уступают таковым при остром лимфобластном лейкозе. Основным фактором, определяющим прогноз пациентов с ОМЛ при использовании современной терапии, является кариотип лейкеми-ческих клеток. Наилучший прогноз (безрецидивная и общая выживаемость — 80 и 90% соответственно) имеет промиелоцитарный лейкоз с транслокацией t(15;17), не намного хуже и результаты терапии у пациентов с ОМЛ с транслокациями t(8;21) и inv 16. В то же время у больных ОМЛ с наличием моносомий 7, 5, inv 3 и сложных кари-отипических аномалий заболевание характеризуется химиорезистентностью и даже самая интенсивная ХТ и ТГСК позволяют добиться выживаемости не более 20—30%.
У 30—50% больных, составляющих подгруппу ОМЛ с нормальным кариотипом, не удается выявить никаких цитогенетических отклонений. В последние годы у таких пациентов выявлен целый спектр онкогенных мутаций, представляю-
щих собой в основном точковые мутации и дупликации небольших генных фрагментов. Данные мутации встречаются в разных цитогенетических и возрастных подгруппах ОМЛ, имеют важное прогностическое значение. В последнее время именно эти мутации стали существенным фактором определения стратегии лечения [5, 6]. К наиболее часто наблюдаемым из них относят мутации в гене нуклеофосмина (NPM1, хромосомная локализация — 5q35), который кодирует ядерный фо-сфопротеин с многочисленными функциями [7]. Мутации в гене NPM1 являются самой часто встречающейся генетической аберрацией при ОМЛ, которая обнаруживается приблизительно в 25% всех случаев заболевания у детей и связана с благоприятным прогнозом [8]. У 30% пациентов с ОМЛ выявляют мутации в гене FLT3 (13q12.2), кодирующем тирозинкиназный рецептор III класса. Наиболее распространенными мутациями в гене FLT3 являются внутренние тандемные дупликации (ITD) в подмембранном домене и точечные мутации в тирозинкиназном домене (TKD), которые приводят к постоянной активации рецептора и ассоциируются с плохим или промежуточным прогнозом [9]. К этому же классу тирозинкиназных рецепторов относят KIT-рецептор, кодируемый геном KIT (4q12). Частота встречаемости мутаций в гене KIT широко варьирует в различных генетических и возрастных подгруппах ОМЛ [10]. Мутации в гене KIT обычно связывают с неблагоприятным прогнозом, однако в литературе по этому поводу есть разночтения. Активирующие мутации в кодонах 12, 13 или 61 в гене NRAS (1p 13) встречаются примерно у 25% больных ОМЛ [2, 5]. Прогностическое значение данных мутаций для ОМЛ остается пока спорным. Приблизительно у 10—15% пациентов с ОМЛ обнаруживают мутации, приводящие к инактивации гена C/EBPa (19q13.1), нормальное функционирование которого играет важную роль в диффе-ренцировке кроветворных клеток [11]. Мутации в гене C/EBPa связаны с благоприятным прогнозом [12, 13].
В последние годы опубликовано много работ, посвященных исследованию частоты встречаемости и прогностического значения генетических аберраций, наблюдаемых при ОМЛ [5, 14—16]. Однако следует отметить, что в данном случае тестируемые группы включали, как правило, небольшое число пациентов (несколько десятков, в отличие от тестирования больших групп взрослых больных ОМЛ, содержавших 450—4100 пациентов), методы детекции мутаций и набор тестируемых мутаций также существенно отличались в разных работах. Именно эти факторы, вероятно, привели к тому, что результаты разных исследований существенно отличаются между собой [17, 18]. Например, в одной работе частота встречае-
Таблица 1.
Праймер
мости FLT3/ITD-мутаций при ОМЛ у детей оценивается в 12%, что примерно в 2 раза меньше, чем у взрослых пациентов [19], а в другом исследовании частота встречаемости этой мутации составляет лишь 4,7% [20]. Нужно подчеркнуть, что в первой работе анализировались пациенты, возраст которых был от 0 до 21 года. Этот факт может лежать в основе наблюдаемых разногласий, так как сегодня уже ясно, что этиология лейкоза у детей до 5 лет, у которых еще сохраняются очаги эмбрионального кроветворения, существенно отличается от этиологии лейкоза у детей более старшего возраста и взрослых [21, 22]. Нами приведены результаты молекулярно-генетического исследования мутаций в генах c-K.IT, NPM1 у детей с ОМЛ, а также данные исследований этих генов в контрольной группе. Материалы и методы
В исследование включены 124 ребенка —79 (63,7%) мальчиков и 45 (36,8%) девочек — с диагнозом ОМЛ, получавших лечение по протоколам Москва—Минск-2000 и -2006 в Москве (РДКБ — 48, Морозовская ГКБ — 7 пациентов) и Минске (НПЦДОГ — 69 больных). Возраст пациентов варьировал от 1 мес до 18 лет включительно (медиана — 9 лет). Диагноз ОМЛ ставился на основании критериев ФАБ и ВОЗ. Вариант М2 диагностирован у 33%, М5 — у 16,9%, М4 — у 16,1%, М1 — у 15,3%, М3 — у 5,6%, М6 — у 4,8% , М7 — у 2,4%, М0 — у 2,4%, МХ — у 1,6%, М4Е0 — у 1,6% больных.
Контрольная группа была представлена 32 здоровыми донорами-добровольцами, не являвшимися родственниками пациентов.
В качестве материала исследования использовали архивные образцы: замороженные образцы костного мозга (п=11) и венозной крови (при наличии бласте-мии, п=3) больных, препараты костного мозга пациентов на предметных микроскопических стеклах (п=41), свежеприготовленные образцы костного мозга (п=69), замороженные образцы венозной крови здоровых доноров-добровольцев (п=32).
ДНК из архивных образцов выделяли с помощью набора ДНК-сорб-В («АмплиСенс»,
Москва) ФГУН ЦНИИЭ Роспотребнадзора в соответствии с методикой производителя. Геномную ДНК из свежеприготовленных образцов выделяли с использованием протеинкиназы К и фенольной экстракции [23].
Полимеразную цепную реакцию (ПЦР) из архивных образцов проводили по стандартной двух-праймерной схеме. Все праймеры синтезированы ЗАО «Синтол» (Россия). Последовательность прай-меров представлена в табл. 1.
Реакционная смесь для генов FLT3, c-KIT, NPM1 в конечном объеме 25 мкл содержала: 0,25 мг ДНК, по 5 пкмолей каждого праймера, по 25 ммоль дНТФ, 1 ЕД активности Taq ДНК-полимеразы (производства «Изоген»), ПЦР-буфер (производства «Изоген»), MgCl2 в соответствии с условиями, подобранными при оптимизации ПЦР.
ПЦР осуществляли в автоматическом режиме с применением амплификатора Dyad.
Последовательность праймеров, использованных для проведения ПЦР
еч
Последовательность 5'—3'
FLT/ITD 11F FLT/ITD 12R FLT3 14exF FLT3 14exR FLT3 15exF FLT3 15exR FLT3 20exF FLT3 20exR FLT3 AL F FLT3 AL R CKIT 8exF CKIT 8exR CKIT 9exF CKIT 9exR CKIT 10-11exF CKIT 10-11exR CKIT 17exF CKIT 17exR CKIT 18exF CKIT 18exR NPM1 12exF NPM1 12exR
GCA ATT TAG GTA TGA AAG CCA GC CCT TCA GCA TTT TGA CGG CAA CC GAC TCA TCA TTT CAT CTC TGA AGC CAT TTG GCA CAT TCC ATT CTT AC ACG TAC TCA CCA TTT GTC TTT GC TGC TGT CCT TCC ACT ATA CTG TAC C ACT CTG GTG TCA TTC TTG ACA GTG GAA ATA GCA GCC TCA CAT TGC CCG CCA ACG TGC TTG CAC AGT AAT ATT CCA TAT GAC CAG AtA TC ACA TAT GGC CAT TTC TGT TTT CC TGC CAA AAA TAA TCA TCT CAC CTC TTC TTC CCT TTA GAT GCT CTG C ATA TGG TAG ACA GAG CCT AAA CAT CC TCC ACA TTT CTC TTC CAT TGTAGA G AGC CCC TGT TTC ATA CTG ACC TCT CCT CCA ACC TAA TAG TGT ATT CAC TCA AGC AGA GAA TGG GTA CTC AC TGT GCT TCT ATT ACA GGC TCG AC TGG CAA GGA TCA TTT TAC CTA AAG GAA GTG TTG TGG TTC CTT AAC CAC CAG TTA AAT AAG TCA ATA GAA ACC GTG C
Примечание. В праймер Р1Т3 AL R внесена нуклеотидная замена ^ на которая приводит к появлению сайта узнавания EcoRV (выделена жирным шрифтом).
Амплификацию для генов FLT3, c-KIT проводили в следующем режиме: 95°С - 5 мин 94°С - 15 с 1 60°С — 15 с } 35 циклов 72°С — 45 с J 72°С — 10 мин
Амплификацию для гена NPM1 проводили в следующем режиме: 95°С — 5 мин 94°С — 15 с | 65°С — 15 с } 10 циклов 72°С — 45 с | 94°С — 15 с
55°С — 15 с } 20 циклов 72°С — 45 с J 72°С — 10 мин
Очистку продукта амплификации проводили осаждением 96% этиловым спиртом в присутствии ацетата аммония. Качество продукта ПЦР и его концентрацию определяли методом вертикального электрофореза. Растворенный в воде ам-плификат (2 мкл) наносили на 8% полиакриламид-ный гель (соотношение акриламида и бис-акрила-мида 29:1,3). Гели окрашивали раствором бромистого этидия (0,1 мкг/мл) в течение 10 мин и визуализировали продукты ПЦР в ультрафиолетовом свете.
В реакции секвенирования по протоколу Applied Biosystems BigDye Terminator v1.1 Cycle Sequencing использовали 3—25 нг продукта ПЦР. Очистку продукта секвенирования проводили осаждением 96% этиловым спиртом в присутствии этилендиаминтетраацетата (ЭДТА).
Определение нуклеотидной последовательности образцов происходило методом автоматического секвенирования на приборе Applied Biosystems 3130x1 согласно протоколу фирмы-производителя для BigDye Terminator v1.1 Cycle Sequencing Kit. Для анализа результатов использовали программу Sequencing Analysis 5.2.
Анализ мутаций в гене FLT3 из свежеприготовленных образцов выполняли по описанной ранее методике К. Mills и соавт. [24].
ПЦР с праймерами FLT3/ITD проводили по стандартной двухпраймерной схеме. Последовательность праймеров представлена в табл. 1. ПЦР осуществляли в следующем режиме: 95°С — 5 мин 95°С — 1 мин | 56°С — 1 мин } 35 циклов 72°С — 1 мин J 72°С — 10 мин
Качество продукта ПЦР и его концентрацию определяли методом электрофореза на агарозном геле. Длину ITD вычисляли как разницу длин ПЦР-фрагмента нормального гена FLT3 и мутант-ного ПЦР фрагмента.
ПЦР для выявления мутаций в активацион-ной петле (AL) гена FLT3 проводили по стандартной двухпраймерной схеме. Последовательность праймеров представлена в табл. 1. ПЦР осуществляли в следующем режиме: 95°С - 5 мин 95°С - 1 мин 1 60°С — 30 с } 35 циклов 72°С — 30 с J 72°С — 10 мин
В петле активации киназного домена FLT3 определяли точечные мутации, приводящие к замене остатка аспарагиновой кислоты в позиции 835 и/или остатка изолейцина в позиции 836 (D835/I836). Возникновение этих мутаций приводит к потере в данном геномном локусе сайта узнавания для рестриктазы EcoRV (GATATC), что позволяет различать между собой нормальную и му-тантную формы гена FLT3.
Определение нуклеотидной последовательности ПЦР-продуктов выполняли методом автоматического секвенирования на приборе Applied Biosystems 3130 согласно протоколу фирмы-производителя BigDye V1.1 («Applied Biosistems»). Результаты и обсуждение
В ходе исследования были проанализированы кодирующие последовательности 14, 15 и 20-го эк-зонов гена FLT-3, 8, 9, 10, 11, 17 и 18-го экзонов гена c-KIT, 12-го экзона гена NPM1, в том числе области экзон-интронных соединений, поскольку именно в этих экзонах наиболее часто встречаются мутации при ОМЛ у взрослых (www. еnsembl. о^).
При молекулярно-генетическом исследовании 14, 15 и 20-го экзонов гена FLT3, мутации FLT3/ITD обнаружены у 18,1% (15 из 83) больных, мутации D385 — у 6,9% (3 из 43). При изучении архивных образцов (высушенные на воздухе мазки костного мозга; n=41) выявлено 0% (0 из 41) мутаций, при изучении архивных, замороженных без криопротекторов костного мозга (n=11) и венозной крови (n=3) — 21,4% (3 из 14), свежеприготовленных образцов костного мозга — 21,7% (15 из 69); данные представлены в табл. 2. Заслуживает внимания тот факт, что у 50% пациентов с мутациями FLT3 обнаружены другие транслокации и численные аномалии кариотипа. Для анализа мутаций в генах FLT3, c-KIT, NPM1 необходимо использовать свежеприготовленные образцы костного мозга или замороженные без криопротекторов образцы костного мозга и венозной крови.
При исследовании 8, 9, 10, 11, 17 и 18-го экзонов гена c-KIT у 14,2% (2 из 14) больных выявлены следующие мутации: у одного пациента инсерция 6 нуклеотидов в 9-м экзоне, у другого — точечная замена в кодоне 546 гена c-KIT — происходит замена аденина на гуанин в положении 1638, что не приводит к замене лизина в 546-м кодоне (р.546 Lys>Lys, с.1638 A>G) в 10-м экзоне. Несмотря на
Таблица 2. Мутации гена FLT3 в исследуемой группе пациентов
Возраст, годы — диагноз
46XY
Мутации FLT3/ITD
FLT3-D835
Исход
еч
11 — ОМЛ М2
13 — ОМЛ М2
5 — ОМЛ М2 15 — ОМЛ М3
6 — ОМЛ М2 15 — ОМЛ М5 9 — ОМЛ М4 15 — ОМЛ М2
14 — ОМЛ М1
I — ОМЛ М5
15 — ОМЛ М1 9 — ОМЛ М1
II — ОМЛ М2 17 — ОМЛ М2 15 — ОМЛ М4 11 — ОМЛ М2 4* — ОМЛ М1 4 — ОМЛ М1
46XY 46XY 46XY Щ5;17) 46XY 46XY 46ХХ 46XY 46XY ^6;14) 46 ХУ ^9;11) 46 ХУ ^4;10)
47ХХ,+8 45,ХУ t(8;21) 46 ХХ 47ХХ,+8 Данных нет
46 ХУ 46 ХУ ^9;11) 46ХУ
+ + + + + + + + + + + + + + +
D835-Y835
D835-H835
D835-У835
Рефрактерный лейкоз, умер Рефрактерный лейкоз, умер Рефрактерный лейкоз, умер Умер от развития инфекционных осложнений Рецидив, умер Рецидив Рефрактерный лейкоз, умер Рефрактерный лейкоз, умер Рецидив Рецидив Рецидив Рецидив Ремиссия Ремиссия
Умер от развития инфекционных осложнений Рецидив Рецидив Рецидив
*Возраст — 4 мес.
то что в контрольной группе точечной замены в кодоне 546 не обнаружено, мы более склонны считать ее полиморфизмом, тем более что в данном случае не происходит замены аминокислоты. У пациентов с 1(8;21) мутации гена c-KIT имели место в 10% (1 из 10) случаев. Данные исследования, описание пациентов, найденные мутации, их местоположение, а также исход заболевания представлены в табл. 3.
При молекулярно-генетическом исследовании 12-го экзона гена NPM1 у 68,4% (13 из 19) детей выявлена делеция одного нуклеотида. По нашему мнению, это полиморфизм, так как делеция зафиксирована в контрольной группе в 68,72% случаев. Результаты исследования, данные пациентов, найденные мутации, их местоположение, а также исход заболевания отражены в табл. 4. Из табл. 4 видно, что 61,5% (8 из 13) больных достигли клини-ко-гематологической ремиссии, у 23,3% (3 из 13)
Таблица 3. Выявленные мутации гена c-KIT в
развился рефрактерный лейкоз с летальным исходом, у 7,6% (1 из 13) — рецидив, в 7,6% (1 из 13) случаев данные отсутствуют.
Нами также проведено молекулярно-генетическое исследование контрольной группы 32 здоровых доноров-добровольцев. в ходе которого выявлен аллельный полиморфизм гена c-KIT у 6% (2 из 32) человек в 10-м экзоне (замена аденина на цитозин в положении 1521 приводит к замене ме-тионина на лейцин в кодоне 541 и 12-м экзоне гена NPM1 в 68,72% (22 из 32) случаев (делеция одного нуклеотида). Мы предполагаем, что это аллельный полиморфизм, а не соматическая мутация, произошедшая в опухолевом клоне.
На основании данного исследования можно сделать выводы о том, что проведение скрининга на наличие мутаций в гене ВЬТ.3 при ОМЛ у детей оправдано с учетом их крайне неблагоприятного прогностического значения, а также наличия пре-
исследуемой группе пациентов
Возраст — диагноз Цитогенетика Мутация Исход
5 лет — ОМЛ М2 ^8;21)АМ^/ЕТО c-KIT, 9-й экзон, инсерция 6 нуклеотидов Рецидив, умер
1 мес — ОМЛ М5а Данных нет c-KIT, 10-й экзон, замена р.546 ЬуБ^уБ (с.1638 А>G) Данных нет
Таблица 4. Мутации гена NPM1 в исследуемой группе пациентов
Возраст, годы — диагноз
Цитогенетика
Полиморфизм NPM1
Исход
11 — ОМЛ М2 1 — ОМЛ М2 3 — ОМЛ М4 1* — ОМЛ М5а
8 — ОМЛ М5а
9 — ОМЛ М3 14 — ОМЛ М6
6 — ОМЛ М3
7 — ОМЛ М2 14 — ОМЛ М5Ь 14 — ОМЛ М5а
10 — ОМЛ М3 6 — ОМЛ М4
Нормальный кариотип Нормальный кариотип t(8;21) AML/ETO Данных нет Нормальный кариотип
t(15;17) PML/RARA Нормальный кариотип
t(15;17) PML/RARA Нормальный кариотип Нормальный кариотип Inv.16 CBFB/MYH11 t(15;17) PML/RARA t(8;21) AML/ETO
FLT3/ITD полиморфизм NPM1
+
+ + + + + + + + + + +
Смерть от прогрессии заболевания Клинико-гематологическая ремиссия Смерть от прогрессии заболевания Данных нет Клинико-гематологическая ремиссия Клинико-гематологическая ремиссия
Смерть от прогрессии заболевания Клинико-гематологическая ремиссия Клинико-гематологическая ремиссия Клинико-гематологическая ремиссия Клинико-гематологическая ремиссия Клинико-гематологическая ремиссия Прогрессия заболевания, жив
*Возраст — 1 мес.
паратов, ингибирующих функцию FLT3-тирозин -киназы (сорафениб), которые могут быть использованы в составе комбинированной терапии. В отношении значения мутаций в гене c-KIT выводы
делать не представляется возможным в связи с небольшим числом пациентов. Тем не менее данные, полученные у взрослых пациентов, свидетельствуют о необходимости продолжения исследований.
Литература
1. Dohner H. Implication of the molecular characterization of acute myeloid leukemia. Hematology 2007;1:412—9.
2. Kelly L., Gilliland D. Genetics of myeloid leukemias. Ann Rev Genom Hum Genet 2002;3:179—98.
3. Radtke I., Mullighan C., Ishii M. et al. Genomic analysis reveals few genetic alterations in pediatric acute myeloid leukemia. PNAS 2009;106:12944—9.
4. Ley T., Mardis E., Ding L. et al. DNA sequencing of a cytogenetically normal acute myeloid leukaemia genome. Nature 2008;456:66—72.
5. Dohner K., Dohner H. Molecular characterization of acute myeloid leukemia. Haematologica 2008;93:976—82.
6. Radich J. Molecular classification of acute myeloid leukemia: are we there yet? J Clin Oncology 2008;26:4539—41.
7. Grisendi S., Pandolfi P. NPM mutations in acute myelogenous leukemia. New Engl J Med 2005;352(3):291—2.
8. Wertheim G., Bagg A. Nucleophosmin (NPM1) mutations in acute myeloid leukemia: An ongoing (cytoplasmic) tale of dueling mutations and duality of molecular genetic testing methodologies. J Mol Diagnost 2008;10(3):198—202.
9. Бавыкин А., Волкова М. FLT3-тирозинкиназа при острых нелимфобластных лейкозах.
OHKoreMaTCraoma 2006;(1—2):15—24.
10. Lennartsson J., Jelacic T., Linnekin D. et al. Normal and oncogenic forms of the receptor tyrosine kinase Kit. Stem Cells 2005;23:16—43.
11. Gombart A., Hofmann W., Kawano S. et al. Mutations in the gene encoding the transcription factor CCAAT/enhancer binding protein alpha in myelodysplastic syndromes and acute myeloid leukemias. Blood 2002;99:1332—40.
12. Leroy H., Roumier C., Huyghe P. et al. CEBPA point mutations in hematological malignancies. Leukemia 2005;19(3):329—34.
13. Liu P., Tarle S., Hajra A. et al. Fusion between transcription factor CBF beta/PEBP2b and a myosin heavy chain in acute myeloid leukemia. Science 1993;261:1041—4.
14. Baldus C., Mrozek K., Marcucci G. et al. Clinical outcome of de novo acute myeloid leukaemia patients with normal cytogenetics is affected by molecular genetic alterations: a concise review. Br J Haematol 2007;137:387—400.
15. Lowenberg B. Acute myeloid leukemia: the challenge of capturing disease variety. Hematology 2008;1:1—11.
16. Shipley J., Butera J. Acute myelogenous leukemia. Experimental Hematology 2009;37:649—58.
17. Kaspers C., Zwaan C. Pediatric acute myeloid leukemia: towards high-quality cure of all patients. Haematologica 2007;92:1519—32.
18. Meshinchi S., Stirewalt D., Alonzo T. et al. Structural and numerical variation of FLT3/ITD in pediatric AML. Blood 2009;111:4930—3.
19. Meshinchi S., Arceci R. Prognostic factors and risk-based therapy in pediatric acute myeloid leukemia. Oncologist 2007;12:341—55.
20. Krstovski N., Tosic N., Janic D. et al. Incidence of FLT3 and nucleophosmin gene mutations in childhood acute myeloid leukemia: Serbian experience and the review of the literature. Med Oncol 2009;http:// www.ncbi.nlm.nih.gov/sites/entrez
21. Greaves M. Pre-natal origins of childhood leukemia. Rev Clin Exp Hematol 2003;7:233—45.
22. Wiemels J. Chromosomal translocations in childhood leukemia: natural history, mechanisms and epidemiology. JNCI Monographs 2008;39:87—90.
23. Маниатис Т., Фрис Э., Сэмбрук Д. Молекулярное клонирование. М.: Мир, 1984. с. 265—6.
24. Mills K., Gilkers A., Walsh V. Rapid and sensitive detection of internal tandem duplication and activating loop mutations of FLT3. Br J Haematol 2005;130:203—8.
