CC BY
130
В.А. Росов
АМЕРИКАНСКОЕ ОБЩЕСТВО «БЕЛУХА»
И ПРОЕКТ Н.К. РЕРИХА «ЕДИНАЯ АЗИЯ»
Политическая история России имеет немало белых пятен, и одно из них относится к деятельности американского общества «Белуха», организованного в Нью-Йорке сотрудниками музея Николая Рериха. После того как в начале 1920-х годов русский художник Н.К. Рерих оказался в эмиграции, сначала в Англии, а затем в Америке, через несколько лет он отправился в Индию, чтобы начать там свою знаменитую Центрально-азиатскую экспедицию (1925-1928). Однако путешествию по Азии предшествовала, наряду с созданием ряда культурных учреждений, таких, как объединение художников «Пылающее сердце», Институт объединенных искусств «Венец мира» и музей имени художника, и организация акционерного общества «Белуха».
Учреждение общества, или корпорации, «Белуха», имело целью получение концессий в Юго-Западном Алтае на территории Советского Союза. Прежде всего предполагалось приступить к разработке полезных ископаемых, преимущественно серебряных и полиметаллических руд, хотя в учредительном сертификате, помимо добычи ископаемых, отразился самый широкий спектр деятельности общества - от научных изысканий, строительства, покупки недвижимости и земли до разнообразных форм бизнеса и операций с капиталом любого типа1. Следует заметить, что культурные учреждения и их сотрудники поставили перед собой на первом этапе сугубо экономические задачи. Выполнение этих задач в сложных политических условиях Советской России следует считать случаем экстраординарным. Вся кампания по получению концессий оказалась связанной с проектом «Единая Азия».
У истоков проекта стоял Н.К. Рерих, а в его реализации оказывали помощь американские сотрудники М.М. Лихтман, Л.Л. Хорш, Г.Д. Гребенщиков. Однако самой крупной фигурой, заинтересованной в развитии «азиатского проекта», стал Д.Н. Бородин-Полтавский. Будучи агрономом-энтомологом, в 1918 г. он прибыл в США «по заданию Советского правительства» и через несколько лет его назначили заведующим «Русским сельскохозяйственным бюро в Америке», открытым Народным комиссариатом земледелия СССР по рекомендации Н.И. Вавилова. Целью этого бюро, или агентства, являлось установление «постоянных сношений с американскими опытными учреждениями»2. Оно занималось сбором образцов растений и семян, а также научной литературы для советских учреждений. Руководитель агентства имел тесные политические контакты с большевиками.
Переговоры о выборе мест под концессии на Алтае проходили в октябре-декабре 1924 г. в нью-йоркском музее именно с участием Д.Н. Бородина. За этот период были подготовлены письма в Москву, намечены встречи с представителями Советской власти в Берлине и Париже. По оценке Бородина, в данной международной ситуации самой важной оказалась проблема «объединения Азии»3. Большевики нуждались в кардиналь-
© В.А. Росов, 2005
ных решениях, что касается политической ситуации на Востоке. И личность русского художника, который к тому времени уже девять месяцев провел в Индии и снискал поддержку буддийских лам, была очень подходящей для экспорта «красных идей» и подготовки революционных сдвигов на азиатском континенте.
Итак, корпорация «Белуха» была основана 17 ноября 1924 г. Список основных участников составлял 17 человек. Во главе корпорации стояли семь директоров: помимо Н.К. Рериха и его жены Е.И. Рерих, сотрудники музея Ф.Р. Грант, супруги Хорши и Лих-тманы. На первом заседании было решено выпустить 30 тыс. акций, без указания номинальной стоимости, которые соответствовали бы размеру акционерного капитала и подтверждались бы ценными бумагами4. Совет директоров надеялся собрать к 1927 г. путем продажи акций 1 млн долл. Такой капитал по тем временам был вполне достаточным для начала изысканий на Алтае по разработке полезных ископаемых.
Вскоре, 10 декабря 1924 г., Н.К. Рерих отплыл в Европу на переговоры. Художник обратился в Советское представительство в Берлине, и сразу же состоялась встреча с полпредом Н.Н. Крестинским. Он сообщил полпреду, что намеревается осуществить экспедицию по маршруту «Лех-Хотан» и просит покровительства дипломатических представителей СССР на Востоке. (Он выразил также готовность передать в распоряжение Советского государства все материалы, собранные им во время путешествия.)
Н.К. Рерих поделился с Крестинским опытом своего пребывания на границе с Тибетом, контролируемой британскими колониальными войсками. Видимо, он хорошо усвоил «уроки Бородина», поскольку сделал упор на расстановку политических сил в этом регионе и распространение «передовых идей» на Востоке. По просьбе самого Рериха была записана стенограмма его рассказа о методах проникновения англичан в Тибет:
«Оккупация Тибета англичанами продолжается непрерывно и систематически. Английские войска просачиваются небольшими кучками, отделяясь под каким-нибудь предлогом от проходящих вблизи границы частей, например от экспедиционных отрядов, идущих на Эверест. Весь процесс оккупации производится с максимальной тактичностью и при учете настроения населения. В Тибете англичане ведут усиленную пропаганду против СССР, эксплуатируя невежество и раздувая нелепые слухи об антирелигиозной деятельности большевиков, о якобы жестоком преследовании ими национальных меньшинств в Туркестане»5.
В беседе шла речь и о том, что Тибет насыщен пророчествами о грядущих событиях, которые в ближайшие годы произведут коренной перелом в жизни Азии. «Спасение представляется идущим с севера, намечаются даже даты: 1928-1931 годы. Тибетские ламы и гималайские махатмы проповедуют тождество идей коммунизма с учением Будды»5. Крестинскому, весьма далекому от религиозных сентенций, оказалось сложно вести беседу на духовные темы. И он передал Рериха на попечение Г.А. Астахова, референта полпредства по восточным странам.
В Советском представительстве Н.К. Рерих высказал пожелание, чтобы запись его сообщения о Тибете была направлена в Москву наркому иностранных дел Г.В. Чичерину. Расчет делался на то, что Рерих и Чичерин лично знали друг друга со времени учебы на юридическом факультете Петербургского университета. Н.Н. Крестинский сопроводил стенограмму следующим письмом:
«Тов. Чичерину. Берлин, 2 января 1925 г. Многоуважаемый Георгий Васильевич, дней десять тому назад был у меня художник Рерих. С 18-го года он живет в Америке (Крестинский ошибся, Рерих приехал в США осенью 1920 г. - В.Р.), а весь прошлый год прожил с семьей на границе Индии и Тибета, куда его командировала для писания картин одна американская художественная корпорация. Сейчас, пробыв недолго в Америке и Европе, Рерих снова на целый год
уезжает на север Индии, уже в другое место. Настроен он совершенно советски и как-то буддийско-коммунистически. С индусами, и особенно с тибетцами, с которыми объясняется при помощи сына, знающего 28 азиатских наречий, у него, по его словам, очень хорошие отношения. Он осторожно агитирует там за Совроссию, обещает через своих американских корреспондентов (Лихт-мана и Бородина) присылать нам оттуда информацию. Более подробно говорил с ним по моей просьбе тов. Астахов, так как мне было, конечно, трудно судить, насколько ценны и верны его азиатские впечатления. По просьбе Рериха сообщаю Вам об его посещении и пересылаю оставленные им мне, к сожалению, не азиатские, а американские книги о нем. С товарищеским приветом Н. Крестинский»6.
Таким образом, отношения Н.К. Рериха с большевиками были установлены. Далее в Париже предполагались переговоры в Концессионном комитете с полпредом Л.Б. Красиным. Об этой встрече ничего неизвестно, позже художник просто указывал на личное знакомство с Красиным.
По прошествии нескольких месяцев, в марте 1925 г., из Индии Н.К. Рерих направил письмо Г.А. Астахову. Оно было озаглавлено как «Сообщение от Дордже» (имя, которым назвал себя Рерих, соответствует статусу последователя Будды) и содержало именно то, о чем в Берлине было обещано Крестинскому и Астахову - по возможности регулярно передавать информацию. В послании речь шла о единении Азии и предлагалась схема соединения юга и севера. Пути осуществления такого единения базировались на очищении учения Будды от старых догм, на религиозной трансформации сознания верующих и на признании Советской России страной истинного буддизма, поскольку коммунистическое мировоззрение - мостик к обновленному Востоку. В Сообщении говорилось о появлении в Азии грядущего Будды Майтрейи (его приход предсказывался в легендах и пророчествах). Приведем фрагмент письма Н.К. Рериха:
«Идея Единой Азии является руководящей идеей, и очищенное учение буддизма дает возможность проводить сближение самым искренним путем. Скоро пришлю снимки, которые прошу передать Наркому Чичерину, полпреду Красину и для себя. Необходимо, чтобы имя Будды не было оскорбляемо в Советской России. Будда, как великая личность истинной общины, должен быть правдиво оценен. Также не должно быть оскорбляемо имя Майтрейи. Изображение Майтрейи символизирует для Востока приближение Нивой Эры. Должно бережно отмечать, где это изображение почитаемо, т.к. там найдется наибольшая готовность усваивать новое...
Радостно и разумно встречается наше соображение о том, что буддизм самое научное учение. Легко соглашаются, что буддизм засорен позднейшими придатками и суевериями. Идея очищения учения очень свойственна населению. Но сейчас главное, чтобы имена Будды и Майтрейи не были оскорбляемы. Иначе вся работа, делаемая с юга, будет разрушаться с севера. Когда же найдем, что на юге известные идеи и устремления к России укрепились, то соединим те же нити с севера, о чем в срок сообщу. Пока же замечаем, что все укрепляемое в умах лам о России и об очищенном учении Будды закрепляется на Востоке удачно и дает отличные результаты. Даем на память о России вклады монастырям и подарки ламам.
Когда по приезде было сказано ламам, что русские с уважением прислушиваются к основному учению Будды с его принципами общины, отречения от собственности, труда, трезвости и строго научным подходом к учению, и когда было сказано, что в России имя Будды не будет оскорбляемо, -то можно было видеть при этом радость искреннего союзника. Ламы говорят: “Да, только Россия может понять истинное учение”. Известно, что при многолюдных монастырях имеются боевые священные дружины лам, стойко выступающие...»
Случайно ли Рерих пишет о боевых дружинах лам? В Сообщении говорится, что при необходимости объединение Азии может быть достигнуто вооруженным путем... Н.К. Рерих, направляя свое Сообщение в самые высокие советские инстанции -Г.В. Чи-
черину, Л.М. Карахану, Л.Б. Красину, предложил даже один из возможных методов работы с буддийским населением, основанный на распространении специальных монастырских грамот. Эти тибетские грамоты должны были содержать исторические факты, подтверждая «непреложность скорого сознательного объединения с Россией»7. Несомненно, Рерих вступил в «Большую игру».
Весной 1925 г., еще до отъезда экспедиции в предгорья Кашмира, был подготовлен проект письма, написанного от третьего лица, по всей вероятности, Чичерину (на одном из листов машинописи есть несколько пометок рукой Е.И. Рерих). Он сохранился в бумагах нью-йоркского музея. От имени руководства американской группы уведомлялось о прибытии в Москву в середине июня 1926 г. Дордже под именем «Николай Белый» (двойная конспирация!). Вполне понятно, «миссия исключительной важности» в Советскую Россию должна была быть секретной и связана с «истинным пониманием идеалов СССР»8. Кратко обозначалась роль американской группы, т.е. сотрудников музея и его учреждений, которая своей поддержкой Н.К. Рериха вбивала «клинок в интересы Англии, в особенности в Азии». (Английские интересы в Америке тоже были достаточно сильны). В письме упоминался также «Союз Востока с СССР».
В это время, перед началом Центрально-азиатской экспедиции, Чичерин вспомнил о Рерихе. Ему в руки попали циркулярные донесения Крестинского и Астахова в связи с сообщениями, полученными из Индии. Нарком иностранных дел направляет в Берлин письмо, в тоне которого чувствуется крайняя заинтересованность: «У нас до сих пор не было такого серьезного мостика в эти столь важные центры. Ни в каком случае не надо потерять эту возможность»у. Совершенно очевидно, что советские руководители заинтересовались планом Н.К. Рериха.
С начала 1925 г. ведущую роль в продвижении алтайских концессий играет Д.Н. Бородин. Развитие всех дел идет в основном через М.М. Лихтмана: «С Бородиным все время встречи».10 К концу марта 1925 г. в музее готовится новый пакет документов, которые «должны быть переданы дяде Боре», т.е. Бородину. Когда бумаги были подготовлены, Бородин распорядился ехать в Париж к полпреду Л.Б. Красину, председателю Парижского отделения Концессионного комитета ВСНХ СССР. В дневнике З.Г. Фосдик (жены Лихтмана) эта информация полностью зашифрована: «Нуця (Морис Лихтман. -В.Р.) и Логван (Луис Хорш) были у дяди Бори (Бородина) и дали ему пункты отчета. Он сказал, что придется им поехать лично повидать Епископа (Красина)»." Поездка была намечена на начало мая. Еще 30 апреля сотрудники музея вместе с Бородиным правили документы по «Белухе», рисовали карты, а 2 мая Лихтман и Хорш отплыли на пароходе «Мажестик» во Францию. Первоначально существовала договоренность, что к ним присоединится и Бородин, но в последний день перед отъездом произошли изменения в «политическом барометре». Выяснилось, на пароходе едет «нежелательный большевик». Отправление Бородина запланировали одним из следующих рейсов. Выехать в Европу до конца июля ему так и не удалось. В то же время известно, что 1 мая он запросил телеграммой советское руководство об отпуске. В письме своему непосредственному начальнику Н.И. Вавилову, направленном вдень отплытия американцев, Бородин писал: «Может быть, удастся съездить за океан повидать кого следует».12
Предполагалось, что оба корреспондента - и Бородин, и Вавилов - прекрасно знали, о ком идет речь и кого именно следует повидать. Их переписка середины 1920-х годов подтверждает обоюдное знакомство с Красиным. К полпреду часто обращались за помощью в оформлении виз иностранным ученым для въезда в СССР. И хотя Бородин «задержался» в Америке, почва для переговоров с Красиным была подготовлена. «Дядя
Боря получил от Епископа прекрасное письмо с благодарностью за присланные легенды о Дорджи»13, - писал М.М. Лихтман в Индию Рерихам. Продвижение проекта стало возможно вследствие большого интереса полпреда к «духовным легендам Востока». Конечно, не эфемерные легенды волновали советское руководство. За абстрактными словами стояли геополитические интересы.
В Париже выяснилось, что Красина срочно вызвали в Москву, где он собирался пробыть две или три недели. Действительно, 30 мая полпред вернулся, и несколько дней спустя американцев приняли в Концессионном комитете, где состоялся разговор о «плане храмового строительства» (Church Building Plan). Проект «Белуха» был отправлен на экспертизу в Москву, в Главный Концессионный комитет ВСНХ, а также, по совету Бородина, еще в три адреса на Алтае. Из Нью-Йорка Рерихам сообщали: «В Мичиган (Москву. - В.Р.) тоже они послали бумаги, и еще в 3 места в Аляске (на Алтае), указанные дядей».14 Открылась перспектива поездки в «Красную столицу» в ближайшем будущем.
Н.К. Рерих и его американские учреждения оказались на гребне политической волны. К середине 1920-х годов Советский Союз отдавал бесспорный приоритет вопросам концессионной политики в международном сотрудничестве. На государственном уровне был принят ряд распоряжений о привлечении иностранного капитала и организации концессий. Так, начальник Главного управления горной промышленности В.М. Свердлов в письме от 14 апреля 1923 г. уведомлял подотчетные ему Научно-технический совет и Геологический комитет о том, что Главным Концессионным комитетом поставлена «срочная задача». Ее суть сводилась к составлению нормативных документов по вопросам «концессий иностранного капитала на эксплуатацию естественных и промышленных ресурсов России для широкого распространения в странах Европы и Америки».15 Сотрудничество с Азиатской Россией приобретало вполне реальные очертания.
Летом 1925 г. русско-американская экспедиция Н.К.Рериха стартовала из предгорий Кашмира в направлении Леха и далее - Китайского Туркестана. Цель поездки была заявлена британским колониальным властям в Индии как художественная, создание серии картин на буддийские сюжеты. В Хотане Рерих приступил к написанию серии «Май-трейя», в которую вошло семь полотен: «Шамбала идет», «Конь счастья», «Твердыни стен», «Знамя грядущего», «Мощь пещер», «Шепоты пустыни», «Майтрейя Победитель». Появление этих картин - не простая случайность, а часть плана, связанного с «Единой Азией». Вся серия пронизана чувством ожидания Будды Майтрейи. Понятия Шамбалы (согласно буддийским верованиям, страны светлого будущего, где царят справедливость и счастье) и Майтрейи Рерихи напрямую связали с коммунистическими идеалами. Грядущий Майтрейя воплощает в себе идею коммунизма: «Шествие коммунизма нужно крепко сплести с именем Майтрейи, ибо это истина».16 Таким образом, закладывалось начало нового религиозного движения в Азии. Оно основывалось на том, что лучшие умы Востока видели в учении коммунизма единственно возможную эволюцию человечества, так как коммунистическая община вполне согласуется с мировой общиной Будды.
В Хотане окончательно оформилась поездка на переговоры в Советский Союз с советскими коммунистами. Весной 1926 г. экспедиция прибыла в Синьцзян. Н.К. Рерих посетил Советское консульство в Урумчи и познакомился с генеральным консулом
А.Е. Быстровым, дружественные отношения с которым позволили Рериху беспрепятственно направить послания в Москву, Берлин и Нью-Йорк консульской почтой. Он отослал телеграммы Г.В. Чичерину, Н.Н. Крестинскому и Д.Н. Бородину, ходатайствуя о въезде в Советский Союз. К середине апреля 1926 г. ответы пришли от Астахова и Бородина, а 6 мая - от Чичерина. Нарком разрешил выдать визы членам экспедиции. После Синь-
цзяна для экспедиции Рериха наступил самый ответственный этап. Караван покинул Урумчи 16 мая 1926 г., направился к советской границе и пересек ее в районе оз. Зайсан.
Глава экспедиции заготовил целую программу из девяти пунктов, которую предполагал вынести на суд советских руководителей. К 10 июня Н.К. Рерих был уже в Москве и сразу же встретился с Г.В. Чичериным, а вскоре и с А.В. Луначарским. Основные положения этой программы таковы: 1) Учение Будды есть революционное движение; 2) Майтрейя является символом коммунизма; 3) Миллионы буддистов в Азии немедленно могут быть привлечены к мировому движению в поддержку идеалов Общины; 4) Основной закон, или простое учение Гаутамы, должно легко проникнуть в народ; 5) Европа будет потрясена союзом буддизма с ленинизмом; 6) Монголы, тибетцы и калмыки признают сроки пророчеств о Майтрейе и готовы приложить их к текущей эволюции; 7) Отъезд Таши-ламы из Тибета дает небывалый повод к выступлению на Востоке; 8) Буддизм объясняет причину отрицания Бога как закономерное явление; 9) Требуется предпринять немедленные действия согласовано с Советским правительством, полностью учитывая местные условия и пророчества Азии17.
Сразу же после встречи с Рерихом нарком Чичерин проинформировал о происшедшем секретаря ЦК ВКП(б) В.М. Молотова. Копии своего письма он направил членам Политбюро и Коллегии НКИД, а также крупным начальникам И.С. Уншлихту (Реввоенсовет), М.А. Трилиссеру (ОГПУ). К.Б. Радеку (Коминтерн). Невзирая на то, что письмо Чичерина содержало гриф «чрезвычайно секретно», оно было отпечатано в секретариате наркома в количестве 29 экземпляров (согласно протоколу). Процитируем выдержки из этого важного письма:
«Тов. Молотову. 13 июня 1926 года. Уважаемый Товарищ, приехавший в Москву художник Рерих, большой шаток буддизма, только что объехал значительную часть Тибета и Китайского Туркестана. Он проник также в некоторые области северной Индии. Там имеются буддийские общины, отвергающие официальный ламаизм и стоящие на точке зрения первоначального учения Будды с его примитивным, потребительским коммунизмом. Это способствует их симпатии к коммунистической программе и к СССР. Эго обстоятельство связывается с их борьбой против поддерживающих ламаизм официальных верхов буддийских государств... Кроме того, эти буддийские общины прислали письма с приветствиями Советскому государству. В этих приветствиях они выдвигают мысль о всемирном союзе между буддизмом и коммунизмом».18
Проект «Единой Азии» стал главным предметом на переговорах Н.К. Рериха в Москве.
Посещение Советской России в 1926 г. имеет гораздо больший масштаб, чем может показаться на первый взгляд. Из Москвы экспедиция направилась в Горный Алтай, в верховья реки Катуни, которая берет свое начало на священной для алтайцев горе Белухе. Там Рерихи провели почти месяц. Эта поездка связана с борьбой за алтайские концессии.
После Парижской миссии М.М. Лихтмана и Л.Л. Хорша летом 1925 г. концессионная политика начинает возобладать и деятельность американских учреждений активизируется в данном направлении. Более чем за год до встреч с коммунистическими вождями сотрудники нью-йоркского музея планируют поездку в Советский Союз. Еще через полгода, в феврале 1926. в дневнике З.Г. Лихтман (Фосдик) появляется запись о том, что они с мужем Морисом отправятся в Москву. Этот визит действительно состоялся и совпал с посещением СССР экспедиции Н.К. Рериха, ему предшествовали частые консультации и встречи с Д.Н. Бородиным, или «дядей Борей».
Дело в том, что Бородин как руководитель советского сельскохозяйственного агентства, активно функционировавшего в Америке, имел обширные не только научные, но и политические связи в Советской России. Эти связи очень пригодились Рериху и его аме-
риканским сотрудникам. Русское сельскохозяйственное бюро в Нью-Йорке было детищем Наркомзема РСФСР, и потому представители этого учреждения и крупные ученые, направляемые в командировку часто появлялись в США. К середине 1920-х годов в гостях у Бородина перебывали: видный экономист, профессор Н.П. Макаров, энтомолог
В.В. Никольский, животноводы М.С. Переферкович и С.С. Одинцов (впоследствии заместитель наркома земледелия), не говоря уже о нашем известном ученом Н.И. Вавилове. Многие из приезжих приходили на экскурсию в музей Рериха и были представлены лично Бородиным. Так, упоминается, что 16 февраля 1926 г. «дядя Боря... привел симпатичного родственника Никольского».19 Известно, «родственниками» в музее называли большевиков и советских граждан.
Д.Н. Бородин оставался деятельной направляющей силой, благодаря которой экспедиция продвигалась по Азии. Если помощь советского ученого даже и не была столь ощутимой внешне (изредка он посылал письма наркомам), то моральная поддержка значила для Рериха и его сотрудников достаточно много. Можно упомянуть о том, с каким уважением относилась к «дяде Боре» Е.И. Рерих, советуя своему сыну Святославу произвести на него «благоприятное впечатление»20. С 1924 г. Бородин начинает издавать в Нью-Йорке собственный журнал «Обозрение Американского сельского хозяйства». Этот журнал, помимо освещения специальных вопросов агрономии, явился трибуной, с которой было заявлено общее направление мировой научной мысли в области изучения злаков и трав. В середине 1920-х годов оставались не исследованными горные районы Анд в Южной Америке, но что наиболее существенно - самым привлекательным регионом ученые считали Гималаи и Тибет. Известный специалист по селекции растений Н.И. Вавилов писал и Д.Н. Бородину в Нью-Йорк, и Л.Н. Старку в Кабул, что «логика исследований влечет на Восток».21 Под его руководством успешно осуществились научные экспедиции в Абиссинию и Афганистан. Готовилось путешествие в Западный Китай (Кашгар и Синьцзян). На очереди было Тибетское нагорье. Позже, в 1927 г., Н.И. Вавилов обратился в этой связи даже с письмом к Далай-ламе ХШ.22 (Именно на переговоры к Далай-ламе в Лхасу и намеревалась отправиться экспедиция Рериха вскоре после посещения Москвы.)
Во время пребывания экспедиции в Советской России Н.К. Рерихом и его американскими сотрудниками была выдвинута обширная экономическая программа, связанная с Алтаем. Уточненный алтайский проект содержал предложения на приобретение горно-промышленной и сельскохозяйственной концессий в окрестностях г. Белухи. Концессионером выступила американская корпорация «Белуха». И, будучи в Москве, Рерих взялся активно продвигать этот проект в Правительстве СССР, поскольку предварительные документы, направленные М.М. Лихтманом и Л.Л. Хоршем из Парижа в Главкон-цесском, «задержались» где-то по инстанциям.
Возвратимся к парижской миссии, направленной от имени нью-йоркского музея для встречи с полпредом Красиным. Переговоры Хорша и Лихтмана, соответственно президента и вице-президента корпорации «Белуха», с секретарем комиссии Львом Пер-линым были подтверждены специально подготовленной еще в Нью-Йорке «Докладной запиской». В сопроводительном письме от 27 мая 1925 г., которое прилагалось к записке, говорилось, что «кооперативная работа», развернутая в Юго-Западном Алтае, принесет взаимную выгоду и приведет «к наиболее благоприятным результатам в экономическом и общенародном значении для Русской и Американской наций».23 А сама Докладная записка24, заверенная триумвиратом руководителей «Белухи» - Л.Л. Хоршем, М.М. Лихтманом и Ф.Р. Грант - излагала концепцию промышленного и хозяйственного освоения
региона Горного Алтая и сопредельных земель. Корпорация испрашивала концессии на разработку природных ресурсов для достаточно большой территории. Туда включалась «вся поверхность горы Белухи» и окружающая ее «местность радиусом в 100 верст».25 Кроме того, дополнительные концессии распространялись на все рудники Юго-Западного Алтая с их окрестностями и примыкающими к ним плато; площади на левом берегу р. Катуни напротив д. Верхний Уймон, в том числе 30 верст фронта реки и 20 верст в глубь территории; Колыванское лесничество и рудники в области Змеиногорского уезда; Рахмановские горячие источники с их окрестностями, соседними озерами и водопадами. Общая площадь под концессии составила более 30 тыс. кв. км.
Общество «Белуха» добивалось от Правительства Советского Союза права на эксплуатацию минеральных ресурсов. В планах стояла добыча угля, нефти, гранита, мрамора, графита, извести, соли, торфа и, главное, серебра и сопутствующих ему металлов и пород. Что касается серебра, то на него постоянно возрастал спрос на рынках Китая и Индии, а географическое положение Алтая благоприятствовало торговле с этими странами. Следует также упомянуть, что Л.Л. Хорш был брокером на Уолл-Стрит в Нью-Йорке и специализировался на продаже серебра. Змеиногорские копи славились полиметаллическими рудами. Эти полезные ископаемые являлись хорошей основой для создания рудной промышленности и развития металлургии в Алтайском крае. Корпорация заявила об освоении водных, сухопутных путей сообщения и создании сети железных дорог, утилизации водяной силы рек, озер, водопадов и электрификации той местности, где будут производится работы.
Общество «Белуха» запросило концессии сроком на 50 лет. Оно хотело войти в кооперативные взаимоотношения с Советским правительством на равных условиях, причем 50 % чистой прибыли должны были пойти в пользу СССР, а остальные 50 % были бы удержаны корпорацией. В дополнение «Белуха» обязалась жертвовать 1 % своих доходов для блага местных районов. Имелось в виду «развитие общин и улучшение условий жизни», т.е. подъем народного образования, строительство больниц и санаториев. «Для этой цели, - говорилось в Докладной записке, - проектируется основать образовательные учреждения всех родов, как для народного блага, так и центры научных изысканий».26
В проекте, поданном обществом «Белуха» на рассмотрение правительства, был один примечательный пункт, на который нельзя не обратить внимание. Он относился к «городскому хозяйству». Как результат деятельности корпорации предполагалось, что на Алтае «будут организованы новые коммунальные и промышленные центры».27 При этом сделаны уточнения, касающиеся обустройства улиц, резервуаров, искусственных и естественных водостоков, канализации и других отраслей, которые обязательно необходимы в городском хозяйстве, таких, например, как система электрификации и даже возведение фабрик и заводов. Все это недвусмысленно говорит о создании инфраструктуры города или поселений городского типа. Именно здесь можно вспомнить о заявлении Н.К. Рериха, сделанном в Америке в 1924 г., согласно которому в окрестностях г. Белухи будет построен новый г. Звенигород.28 Основание Звенигорода как столицы нового Восточного союза государств составляло одно из главных положений проекта «Единая Азия».
Как только стало известно из сообщений Парижского Концессионного комитета о приезде в Москву супругов Лихтманов, подразделения ВСНХ СССР, куда входил и Глав-концесском, заработали в напряженном ритме. Геологический комитет и Наркомзем получили задание подготовить отзывы о наличии месторождений полезных ископаемых и состоянии сельскохозяйственных земель на Алтае, в районе, запрашиваемом американ-
цами под концессии. Из Горного отдела Сибкрайсовнархоза (Новосибирск) пришел обзор геолога К.Г. Тюменцева «Полезные ископаемые горы Белухи»29. Сведения оказались крайне скудными, недостаточными, чтобы дать оценку для промышленной эксплуатации. Единственное - в отзыве было указано на обнаружение золота в верховьях р. Кату-ни, асбеста на р. Казнатх и селитры в низовьях р. Ак-кем. Земельное управление Ойрат-ской автономной области ответило, что земельно-лесные дачи, расположенные в районе г. Белухи, не обследованы за неимением средств, и исчерпывающих сведений о «пригодности их к сдаче под концессии» получить нельзя.30 Концессионная комиссия ВСНХ дала заключение в Главконцесском: «Район горы Белухи на Алтае до сих пор систематическому изучению не подвергался... Намётка концессионных условий возможна лишь с приездом гр. Лихтмана».31
Такой поворот дел для корпорации «Белуха» оказался очень удачным. Заключение пришло к середине июня 1926 г.. как раз в те дни, когда и Лихтманы, и Рерихи прибыли в Москву. Главконцесском готовился к проведению переговоров, и их результат был уже заранее предопределен. Необходимость экспедиции на Алтай по разведке полезных ископаемых и выбору земель под концессии стала очевидной.
По приезде 18 июня 1926 г. супруги Лихтман отправились в Концессионный комитет на прием к М.С. Япольскому, начальнику Отдела проведения договоров. На встрече они обсудили новую записку, в которую включили ряд положений, необходимых для успешной поездки на Алтай. В первом пункте корпорация «Белуха» сразу же заявила о своих «культурно-творческих целях».32 В состав экспедиции договорились прикомандировать советских специалистов по горному делу. Общество «Белуха» обязалось оплатить расходы на исследования в Горном Алтае в размере 10 тыс. руб. Оно получало преимущественное право по ведению разведок месторождений полезных ископаемых в 1927 г. и возможность «организации в районе горы Белухи культурно-промышленного центра».33 После серии встреч с Япольским и бесконечных согласований 12 июля Малый совет Главконцесскома принял секретное постановление, разрешающее корпорации «отправиться для обследования горных богатств района горы Белуха в Юго-Западном Алтае»34.
Поездка на Алтай в окрестности г. Белуха, организованная в рамках экспедиции в Центральную Азию, оказалась успешной. Работа по продвижению алтайского проекта активно шла в течение первой половины 1927 г. Однако дальнейшие события не позволили завершить проект. Примерно в это же время, ставшее переломным в жизни советского общества, началось активное проникновение партийного элемента во все социальные сферы. Пострадали многие государственные учреждения, даже такие традиционно независимые организации, как Российская Академия наук. Но главное, развернулась жесткая борьба за власть, на вершине которой уже стоял И.В. Сталин. Деятельность корпорации «Белуха» в Советском Союзе тоже оказалась под ударом. В ноябре 1927 г. скоропостижно скончался полпред Л.Б. Красин, еще весной того же года был уволен со своей должности Д.Н. Бородин. На посту председателя Главконцесскома Л.Д. Троцкого, благожелательного к Н.К. Рериху, сменил Л.Б. Каменев.
У общества «Белуха» даже в таких трудных условиях сохранялся шанс развернуть алтайский проект. Но этот шанс не был использован. Очередные разведывательные поездки на Алтай и в 1928 и в 1929 гг. руководством «Белухи» были отменены. На такое решение повлияли неудачные переговоры Рериха с наркомом Чичериным (советское руководство отвергло идею создания Союза восточных государств), а также срыв намеченных на осень 1927 г. переговоров с Далай-ламой из-за противодействия англичан. В мае
1929 г. Главконцесском аннулировал все свои обязательства, признав «права корпорации “Белуха” на предварительные поиски и разведки в районе горы Белуха на Алтае утраченными»35. Алтайский проект прекратил существование, а вместе с ним завершило свою деятельность и американское общество «Белуха».
1 Certificate of Incorporation of Beluha Corporation. 11.11.1924 //Nicholas Roerich Museum, New York (NRM). Машинопись. 10 л.
2 Николай Иванович Вавилов. Из эпистолярного наследия. Т. 5. М., 1980. С. 44.
3 Фосдик (Лихтман) З.Г. Дневник. 1924-1925. Рукопись// NRM. Тетрадь 2. Автограф. С. 219; ФосдикЗ.Г. Мои Учителя. Встречи с Рерихами (По страницам дневника: 1922-1934). М., 1998. С. 240.
4 Certificate of increase of capital stock of Beluha Corporation, 25.11.1924 // NRM. Машинопись. 3 л.
5 Цит. по: Зарницкий С., Трофимова Л. Путь к Родине // Международная жизнь. 1965. № 1. С. 98-99; 101-102.
л Крестинский Н.Н. Письмо Г.В. Чичерину, 02.01.1925 // Архив внешней политики Российской Федерации (АВП РФ). Ф. 04 (Чичерина). Оп. 13. П. 87. Д. 50 117. Л. 13 «а». - Копия предоставлена С.Н. Изнаирским, племянником Н.Н. Крестинского.
7 [Рерих Н.К.] Сообщение от Дорджи, [1925 , февраль] // NRM. Автограф, копия М.М. Лихтмана. Л. 1-2,3.
* [Письмо Г.В. Чичерину от имени американской группы Музея Рериха, 1925] // NRM. Машинопись, автограф; черновики; 4 л. Правка разных лиц, в том числе Е.И. Рерих.
9 Чичерин Г.В. Письмо Н.Н.Крестинскому, 31.03.1925 // АВП РФ. Ф. 04. Оп. 13. П. 87. Д. 50117. Л. 14. Предоставлено С.Н. Изнаирским.
10 Фосдик (Лихтман) З.Г. Дневник. 1924—1925. Рукопись. С. 235.
" Там же. С. 250.
12 Бородин Д.Н. Письмо Н.И. Вавилову, 02.05.1925 // Николай Иванович Вавилов. Научное наследие в письмах. Международная переписка. Т. I: Петроградский период, 1921-1927. М., 1994. С. 369.
13 Лихтман М.М. Письмо Н.К. и Е.И. Рерих, 24.04.1925 // NRM. Автограф, л. I.
14 Лихтман З.Г. Письмо Н.К. и Е.И. Рерих, [15.06.1925] //Там же. Л. 2об.
15 О концессиях. 1923-1927 // ЦГА СПб. Ф. 2089. Оп. 9. Д. 19. Л. 17.
16 Рерих Е.И. Дневник. 1925-1926 // Amherst centre for Russian culture (ACRC). Roerich Collection. Notebook. May21, 1925 -Aug. 12, 1926. Автограф. Запись от 30.06.1925.
17 Рерих Е.И. Дневник. 1925-1926//ACRC. May 21, 1925-Aug. 12, 1926. Автограф. Запись от 18.03.1926.
18 Чичерин Г.В. Письмо В.М. Молотову, 13.6.1926 // АВП РФ. Ф. Отд. Дальнего Востока НКИД. On. 1. Пап. 4. Порт. 35. Л. 6. Машинопись.
19 Фосдик (Лихтман) З.Г. Дневник. 17.10.1925-28.04.1926 // NRM. Тетрадь 21. Автограф. Запись от 16.02.1926.
20 Рерих Е.И. Письмо С.Н. Рериху, 23.04.1925 // Вестник Ариаварты. 2001. № I. С. 48; см. также: Рерих Е.И. Письмо С.Н. Рериху, 02.03.1925 //Елена Ивановна Рерих. Письма. Т. I. 1919-1933. М., 1999. С. 38.
21 Вавилов Н.И. Письмо Л.Н .Старку, 05.05.1925 // Николай Иванович Вавилов. Научное наследие в письмах... С. 123; см. также: Вавилов Н.И. Письмо Д.Н.Бородину, 09.07.1923 // Там же. С. 83.
22 Вавилов Н.И. и др. Письмо Далай-ламе, 1.11.1927 // Там же. С. 180.
пХоршЛ., Лихтман М., Грант Ф. Письмо в Главный концессионный комитет, 27.05.1925 // ГАРФ. Ф. 8350. On. 1. Д. 730. Л. 2. Машинопись (на англ. яз.) (Дело о предложении Американской корпорации «Белуха» на горно-промышленную и сельскохозяйственную концессии в Юго-Западном Алтае. 6 июня 1925 - 31 августа 1925).
24 Докладная записка корпорации «Белуха» (Нью-Йорк, Америка) о концессиях в Юго-Западном Алтае. 01.05.1925 // ГАРФ. Ф. 8350. On. 1. Д. 730. Л. 3-13.
25 Там же. Л. 8.
2(1 Там же. Л. 5.
27 Там же. Л. 12.
28 Фосдик (Лихтман) З.Г. Дневник. 1924-1925. С. 129.
29 Тюменцев К.Г. Полезные ископаемые горы Белухи. 3 июня 1926 // Центральный Гос. архив научно-технич. документации СПб. Ф. 42 (Геолком). Оп. 1-1. Д. 570. Машинопись, 3 л.; см. также: Отзыв Западно-
Сибирского бюро учета в Горный отдел Сибиркрайсовнархоза о полезных ископаемых г. Белухи на Алтае 1926 г. // Российский Федеральный геол. фонд Министерства природных ресурсов РФ. Москва. № 66 353. Машинопись, 4 л.
Потапов (Земельное управление Ойратской автономной области). Письмо в Наркомзем РСФСР. 13.04.1926// ГАРФ. Ф. 8350. Оп. 1. Д. 729. Л. 67. Машинопись.
31 Соловей Д.М., Долгашев-Дик (Концессионная комиссия ВСНХ). Письмо в Главконцесском. 14.07.1926 //Там же. Л. 61. Машинопись.
п Лихтман Морис. Лихтман З.Г. Записка корпорации «Белуха». 26.06.1926 // Там же. Машинопись.
13 Скобелев М.И.. Япольский М.С. и др. Письмо М. Лихтману. 14.07.1926 // Там же. Л. 83. Машинопись. ,4 Выписка из протокола № 29 заседания Малого Главного концессионного комитета при СНК от 12.07.1926 //Там же. Л. 81. Машинопись.
,5 Выписка из протокола № 49 заседания Пленума Главного концессинного комитета при СНК СССР от
30 мая 1929 // Там же. Л. 207. Машинопись.
Статья поступила в редакцию 24 марта 2005 г.
