CC BY
63
УДК 070(7)
В.В. Зелёв
Омская гуманитарная академия
АМЕРИКАНСКИЙ КОРРЕСПОНДЕНТ В НАЦИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ ОБ ОСОБЕННОСТЯХ НЕМЕЦКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО ХАРАКТЕРА
У. Ширер - американский корреспондент, живший в нацистской Германии в 1934-1940 гг. Он анализирует особенности немецкого национального характера, которые, по его мнению, помогли нацистскому режиму развязать Вторую мировую войну и упрочить свое положение в результате успешного осуществления германскими войсками военной кампании против держав англо-французской коалиции в 1940 г. Автор дневника также дает яркую характеристику главарям Третьего рейха.
Ключевые слова: американский корреспондент в нацистской Германии, дневник, Вторая мировая война, нацистский режим, особенности немецкого национального характера, экспансия.
Дневник американского журналиста Уильяма Ширера, посвященный теме «Европа накануне Второй мировой войны» глазами американского корреспондента», представляет большой интерес и сегодня. Ведь его автор, живший в Германии в 1934-1940 гг., был очевидцем грандиозных исторических событий, приведших ко Второй мировой войне. С этой точки зрения интерес представляют те страницы дневника, где он пытается раскрыть объективные причины прихода нацистов к власти в Германии, ответить на вопросы: почему им удалось одурманить немецкий народ реваншистскими идеями, что облегчило нацистской верхушке развязывание Второй мировой войны 1939-1945 гг.
У. Ширер сосредотачивает основное внимание на исторических особенностях формирования национального характера германского народа. Он пишет: «Одним из таких корней является странный противоречивый характер немецкого народа. Неправильно говорить, что, как заявили многие либералы у нас дома (в США), нацизм - это форма правления и образ жизни, не свойственные немецкому народу, навязанные против его воли несколькими фанатичными изгоями прошлой войны (Гитлер и его ближайшее окружение. - Прим. В.В. Зелёва). Это верно, что нацистская партия никогда не получала в Германии большинства голосов на свободных выборах, хотя и была очень близка к этому, но за последние три-четыре года нацистский режим проявил что-то очень глубоко скрытое в германском характере и в этом смысле дает представление о народе, которым управляют. Немцам как нации не хватает уравновешенности, достигнутой, скажем, греками, римлянами, французами, британцами, американцами. Их постоянно разрывают внутренние противоречия, делающие их неуверенными, неудовлетворенными, разочарованными и толкающие их из одной крайности в другую [1, с. 490].
Далее Ширер показывает, как данные черты проявляются во внутриполитической жизни Германии: «Веймарская республика (1919-1933) оказалась такой крайностью в своем либеральном демократизме, что немцы не смогли ее вынести. А теперь они обратились к другой крайности - к тирании, поскольку демократия и либерализм заставляли быть личностями, думать и принимать решения, как это делают все свободные люди, а в хаосе двадцатого столетия это оказалось им не под силу. Они чуть ли не с радостью мазохистов обратились к авторитарному режиму правления, который освобождает их от труда личного решения, личного выбора и индивидуального мышления и дает им то, что для немцев является роскошью: возможность, чтобы кто -то другой принимал решения и брал риск на себя. А они охотно платят за это свои послушанием. Средний немец страстно желает безопасности. Ему нравится, когда жизнь идет по привычному пути. И он пожертвует своей независимостью и свобо-дой, - по крайней мере, на данном этапе своего развития, - если его правители обеспечат ему такую жизнь» [1, с. 490-491].
На страницах дневника автор пишет о том, что индивидуальное и общественное начало находятся в немецком национальном характере того времени в крайнем противоречии друг с другом. «У немца есть две особенности характера. Как индивидуум, он отдаст свою пайку хлеба, чтобы накормить белочек в Тиргартене (зоопарк в Берлине; в связи с началом Второй мировой войны в Германии была введена карточная система на продукты питания. - Прим. В.В. Зелёва). Он может быть добрым и тактичным человеком. Но как единица германского общества, он может преследовать евреев, мучить и убивать своих соотечественников в концлагере, зверски убивать женщин и детей с помощью бомб и артобстрелов, без малейшего намека на оправдывающие обстоятельства захватывать земли других народов, порабощать их и в случае протеста истреблять» [1, с. 491].
Журналист отмечает «особый вклад» в формировании национального характера германской интеллектуальной мысли, которая на протяжении длительного исторического периода призывала немцев к постоянному расширению «жизненного пространства». «Следует также отметить, что безумная страсть Гитлера к кровавым завоеваниям -отнюдь не исключение для Германии. Стремление к экспансии давно запало в душу этого народа. Некоторые лучшие умы Германии выразили это в своих трудах: Фихте, Гегель, Ницше и Трайгке воодушевляли немецкий народ в прошлом веке. Но и в нашем столетии не было недостатка в последователях, хотя их мало кто знает за пределами страны. Карл Хаусхофер (известный геополитик) выдал из-под печатного станка нескончаемый поток книжек, которые изо всех сил вдалбливали немцам, что если их нация хочет быть великой и существовать вечно, то для этого она должна иметь больше жизненного пространства». Его книги, такие, как «Власть и земля», «Мировая политика сегодня», оказали сильное влияние не только на лидеров нацизма, но и на огромные народные массы.
То же самое можно сказать о книге Ганса Гримма «Народ без пространства», романе, который разошелся в этой стране тиражом около полумиллиона экземпляров, несмотря на то, что в нем почти тысяча страниц. Как и «Третий рейх» Меллера Ван ден Брука, написанный за одиннадцать лет до того, как Гитлер основал свой Третий рейх. Во всех этих произведениях упор делался на то, что Германии по законам природы и истории предназначено пространство, более соответствующее ее жизненной миссии. То, что это пространство придется отобрать у других народов, в основном у славян, которые обосновались на нем, когда германцы еще были грубыми дикарями, не имело значения. Главным почти для всех немцев является убежденность, что «малые народы» Европы не имеют таких же, как немцы, неотъемлемых прав на кусок земли для жизни и пропитания и на города и селения, созданные их тяжким трудом, если всего этого жаждет Германия. Такая убежденность отчасти является причиной ситуации, сложившейся в Европе [1, с. 491-492].
Как считает американский корреспондент, умело организованная националистическая пропаганда и первоначальные успехи фюрера на внешнеполитическом поприще только пробудили в немцах эти уже давно дремавшие в них чувства. «Именно злой гений Адольфа Гитлера пробудил в них это чувство и придал ему некое материальное выражение. Именно благодаря этому выдающемуся и внушающему ужас человеку германская мечта имеет ныне шанс осуществиться. Вначале немцы и почти весь мир сильно его недооценивали. Это оказалось страшной ошибкой, и немцы первыми поняли это, а сейчас начинает понимать весь мир. В настоящее время с точки зрения подавляющего большинства его соотечественников он достиг такой вершины, какой в прошлом не достигал ни один правитель Германии. Он стал - еще при жизни - мифом, легендой, почти божеством, с такой степенью святости, какую японцы приписывают своему императору. Для многих немцев он фигура далекая, нереальная -сверхчеловек. Он для них непогрешим. Они говорят так, как говорили многие народы о почитаемых ими богах: он всегда прав» [1, с. 492].
Автор дневника рассеивает иллюзии о существовании в Германии реальной оппозиции существующему режиму на данном отрезке времени. «Вопреки многим зарубежным сообщениям, утверждающим обратное, сегодня он единственный и
абсолютный хозяин Германии, который не терпит ничьих мнений, редко просит советов у своих запуганных заместителей и никогда им не следует. Все окружающие люди преданы ему, все его боятся, и никто из них не является его другом. Друзей у него нет, и после убийства Рёма (начальник штаба штурмовых отрядов нацистской партии, убит по приказу Гитлера в 1934 г. - Прим. В.В. Зелёва) никто из его последователей не обращается к нему фамильярно на «ты». Геринг, Геббельс, Гесс (министры Гитлера) и все прочие обращаются к нему только «мой фюрер». Он ведет уединенную жизнь под строгой охраной, и с начала войны Гиммлер (Рейхсфюрер СС) тщательно скрывает его местонахождение от публики и всего внешнего мира» [1, с. 492].
Вышеперечисленные особенности национального характера, по мнению Ширера, проявляются у большинства немцев и в отношении начавшейся в 1939 г. Второй мировой войны, которую развязала нацистская Германия. Вот что он пишет по этому поводу в декабре 1940 г.: «После полутора лет по-настоящему тотальной войны моральный дух немцев еще высок. Надо это признать. Нет народного энтузиазма по поводу этой войны. Его никогда не было. А после восьми лет лишений, связанных с подготовкой нацистов к войне, люди устали и потеряли терпение. Они жаждут мира. Они разочарованы, подавлены, огорчены тем, что мир не наступил этой осенью, как того обещали. И все же на пороге второй длительной и темной зимы моральное состояние нации весьма приличное. Как объяснить такое противоречие? Надо иметь в виду три следующих момента» [1, с. 488]. Далее американский корреспондент снова прибегает к исторической оценке этого явления: «Во-первых, длившееся тысячелетия политическое объединение немцев достигнуто. Гитлер достиг всего там, где его предшественники - Габсбурги, Гогенцоллерны, Бисмарк - потерпели неудачу. Мало кто за пределами этой страны понимает, насколько это объединение связало германскую нацию, дав людям уверенность в себе и ощущение своей исторической миссии, заставив забыть о личной неприязни к нацистскому режиму, его лидерам и варварским деяниям, которые они совершили. Кроме того, вместе с возрождением армии и военно-воздушных сил, с тотальной реорганизацией промышленности, торговли и сельского хозяйства в масштабах, никогда ранее в мире не виданных, это заставляет немцев ощущать себя сильными. Для большинства немцев это само по себе цель, ведь в соответствии с их жизненными принципами быть сильным - это все, что нужно в жизни. Это проявление примитивного племенного инстинкта древних германских язычников, живших в обширных северных лесах, для которых грубая сила была не только средством выживания, но и целью жизни. Это примитивный расовый инстинкт «крови и земли», который нацисты разбудили в германской душе гораздо успешнее, чем кто-либо из их предшественников в новой истории, и он показал, что влияние христианства и западной цивилизации на германскую культуру было лишь видимостью» [1, с. 488]. Затем автор дневника анализирует значение морального и материального факторов победоносной войны для сознания подавляющей части немецкого населения: «Во-вторых, моральный дух немцев высок, потому что немецкий народ считает, что летом (1940) он отомстил за свое ужасное поражение в 1918 г. и одержал одну за другой военные победы, которые, наконец, обеспечили ему место под солнцем - сегодня господство в Европе, а завтра, возможно, и в мире. А немецкий характер таков: немец должен либо подчинять, либо подчиняться. Других отношений между людьми на земле он не понимает. Золотая середина греков, которую в какой-то степени достиг западный мир, - это концепция, которая выходит за пределы их понимания. Более того, огромная армия рабочих, крестьян и мелких торговцев, равно как и крупных промышленников, убеждена, что, если Гитлер преуспеет со своим “новым порядком”, в чем они сейчас не сомневаются, это будет означать, что в мире больше будет молока и меда для них. То, что это неизбежно будет получено за счет других народов -чехов, поляков, скандинавов, французов, - немцев нисколько не волнует. На этот счет у них никаких угрызений совести нет» [1, с. 488-489].
Американский корреспондент обращает внимание читателей на тот факт, что боязнь поражения в войне - одна из главных причин той поддержки, которую большинство немцев оказывают нацистскому режиму: «В-третьих, одна из главных пружин, толкающих немецкий народ на полную поддержку войны, по поводу которой у них нет ни малейшего
энтузиазма и которую, была бы воля, они закончили бы хоть завтра, это нарастающий страх перед последствиями поражения. Медленно, но верно они начинают осознавать ужасную мощь тех семян гнева, которые их солдаты и гестаповцы посеяли в Европе с момента захвата Австрии (1938). Они начинают соображать, что победа при нацистском режиме, как бы большинству из них он ни был неприятен, лучше, чем еще одно поражение Германии. Случись такое на этот раз, и Версаль (1919 г., договор который оформил поражение Германии в Первой мировой войне) покажется миром по доброму согласию, и это будет уничтожением не только их государства, но и немцев, как народа. В последнее время многие немцы признавались мне в своих страхах. Они представляют себе, как в случае поражения Германии озлобленные народы Европы, которых они жестоко порабощали, чьи города безжалостно разрушали, чьих женщин и детей тысячами хладнокровно убивали в Варшаве, Роттердаме и Лондоне, разъяренными ордами катятся по их прекрасной и опрятной стране, разрушая ее до основания и оставляя тех, кого не убьют, умирать от голода на опустошенной земле» [1, с. 489].
В заключение Ширер делает следующий вывод: «Нет, эти люди (немцы), как бы они ни были задавлены и обмануты самой бессовестной бандой правителей из всех, что знала со-временная Европа, пройдут очень, очень долгий путь в этой войне. Только отрезвляющее осознание в один прекрасный день того, что выиграть они не смогут, вкупе с гарантиями союзников, что прекращение войны не будет означать их полного уничтожения, заставит немцев засомневаться раньше, чем будет уничтожена та или другая сторона» [1, с. 490].
В своем дневнике У. Ширер раскрывает особенности национального характера, на почве которых вырастают диктаторские режимы. Всякая власть опирается не только на тех, кто заинтересован в ее существовании по прагматическим соображениям, но и на определенный тип личности, на людей, которым именно такая система власти нравится, отвечает их психологическим характеристикам. Причем не так важно, много ли в обществе подобных людей. Важно, чтобы именно они имели максимальный доступ к руководящим и влиятельным постам в армии, системе образования, средствах массовой информации.
Диктатуре необходим особый человек. Он всегда существовал и существует в любой стране. Это человек, которому нравится тоталитарная власть, который благоговеет перед ней и готов служить данному порядку, даже не имея от него выгод лично для себя. Авторитарные личности поддерживают любую сильную власть вне зависимости от того, какие лозунги она излагает на своих знаменах. Диктатура находит таких людей, опирается на них, открывает им зеленую улицу. Со временем именно эти люди начинают определять лицо общества. В результате складывается впечатление, что подобный активный в силу исторических обстоятельств социум представляет все население страны.
Библиографический список
1. Ширер, У. Берлинский дневник. Европа накануне Второй мировой войны глазами американского корреспондента [Текст] / У. Ширер ; пер. с англ. Л.А. Игоревского. - М. : Центрполиграф, 2002. - 508 с.
© Зелёв В.В., 2011
Автор статьи - Вадим Викторович Зелёв, кандидат исторических наук, профессор, Омская гуманитарная академия.
Рецензент - С.В. Новиков, доктор исторических наук, профессор, Омский государственный аграрный университет.
