CC BY
55
М.А. Верниченко
АМЕРИКАНСКИЕ ПОЛИТОЛОГИ ОБ АЛЬТЕРНАТИВАХ ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ РОССИИ В XX ВЕКЕ
Аннотация
Проанализированы концепции известных американских историков и политологов, представляющих различные школы русистики, по-разному интерпретирующие возможности общественного развития России. Каждый из исследователей внес свой ощутимый вклад в западное восприятие российской истории и политики, имеющее актуальное значение для современного понимания страны и тенденций ее развития. В статье анализируется восприятие истории России Ричардом Пайпсом, одним из наиболее авторитетных и влиятельных ее исследователей, который не видел в России возможностей политической модернизации. Положение американского ученого в структуре власти как советника президента Рейгана по вопросам восточноевропейской политики не могло не повлиять на отношение американской администрации к России. С. Коэн, полностью посвятивший свои академические интересы России, и А. Янов, американский историк, русский по происхождению, ощущающие личную причастность к российской истории, каждый по своему интерпретируют возможности альтернативного пути развития России. А. Янов, считая Россию изначально европейским государством, развивает концепцию о месте России в европейской цивилизации. С. Коэн видит потенциал альтернативности в самих исторических событиях и персоналиях ХХ века, которые он изучает и интерпретирует с объективностью и тщательностью, свойственными истинному научному поиску. В настоящей статье под альтернативностью понимается существование различных, в том числе исключающих друг друга тен-
M. Vernichenko
AMERICAN POLITICAL SCIENTISTS ABOUT ALTERNATIVES OF RUSSIAN SOCIAL DEVELOPMENT IN THE XX CENTURY
Abstract
The article discusses the concepts of famous American historians and political scientists representing various schools of Russian studies, interpreting in different ways the possibilities of social development of Russia. Each of the researchers made a tangible contribution to the Western perception of Russian history and politics, which is relevant for the modern understanding of Russia and its development trends. The article analyzes the perception of Russian history by Richard Pipes, one of its most authoritative and influential researchers, who did not see the possibility of political modernization in Russia. The position of the American scientist as an adviser to President Reagan on issues of East- European politics could not but affect the attitude of the American administration towards Russia. St. Cohen, who has completely dedicated his academic interests to Russia, and Alexander Yanov, Russian in origin, who feel personally involved in Russian history, each in his own way, interpret the possibilities of alternative ways for Russia's development. Alexander Yanov, considering Russia to be originally a European state, is developing the concept of Russia's place in European civilization. Stephen Cohen sees the potential of alternativeness in the very historical events and personalities of the twentieth century, which he studies and interprets with objectivity and thoroughness inherent in true scientific research. In this article, alternativeness implies the existence of different, sometimes mutually exclusive, trends in social development, each of which can be transformed into reality. It is emphasized that alternativeness is not only related to the study of the past, it acquires special significance for understanding the turning periods of history, when social relations have not yet been es-
денций общественного развития, каждая из которых может трансформироваться в реальную действительность. Подчеркивается, что альтернативность имеет отношение не только к изучению прошлого, она приобретает особое значение для понимания переломных эпох, когда общественные отношения еще не устоялись и существуют различные возможности тех или иных вариантов их развития.
tablished and there are various possibilities for their development.
Ключевые слова:
историография, американская русистика, русская история, альтернативность, сталинизм, перестройка.
Key words:
historiography, American Russian studies, Russian history, alternativeness, Stalinism, perestroika.
В западной, особенно американской, историографии тема советской и российской политической истории не нова. О сталинизме, коллективизации или индустриализации, «оттепели», перестройке, современных проблемах ведутся дискуссии уже много лет, особенно основательно - после Второй мировой войны. За это время сложились историографические и политологические школы, отражающие различные направления и взгляды представителей американского научного сообщества. Интерес к этой теме то ослабевает, то вновь возобновляется, в зависимости от политической повестки.
В настоящее время «проблема России» вновь становится актуальной на Западе, в значительной мере из-за украинского кризиса. Как и в советское время, исследования о России привлекают все большее внимание научной общественности и экспертного сообщества. Российская тематика изучается Немецким обществом внешней политики, британским «Чатем Хаусом», польским Центром восточных исследований. И в этом проявляется не только академический интерес. Так, Евросоюз задался целью противодействия российской «медиапропаганде», представленной, как они полагают, телеканалом Russia Today и порталом Sputnik. С этой целью созданы специальные центры, такие как East Strat Com Task Force и другие. Как точно выразился автор «Новой газеты», всё это напоминает дежавю времен холодной войны [2].
Американские и европейские институты, изучающие российскую историю и политику, приобретают новый вес и авторитет в западных странах. В настоящее время отмечается возрастание интереса зарубежных экспертов к штудиям их российских коллег, которые пытаются отследить логику политических процессов в России. В научном обиходе появился термин «кремлино-логия», как продолжение советологии, и западные исследователи с новым
интересом пытаются понять поведение России. Понимая важность вопроса, Американский Фонд Карнеги изучил вопрос о состоянии современных исследований России в США, и пришёл к выводу о спаде интереса к таким исследованиям ввиду недостаточного государственного финансирования. Фонд соответственно начал финансирование университетских программ по изучению России. По замыслу авторов средства также должны были идти на модернизацию соответствующих образовательных программ и развитие связей с российским академическим и экспертным сообществом.
Возрождение интереса западных академических кругов к России позволяет пристальнее посмотреть на возможные траектории современного российского развития, которые нельзя понять без изучения прошлой истории и ее альтернатив. Такой подход, то есть изучение событий в их историческом контексте позволяет системно и в комплексе рассматривать русскую историю и политику. В этой связи возникает вопрос: были ли реальные альтернативы в российском общественном развитии, которые позволили бы избежать, как многим представлялось, единственно возможного хода событий. Эти проблемы находятся в сфере интересов разных по своим мировоззренческим установкам выдающихся американских историков и политологов - Ричарда Пайпса, Стивена Коэна, Александра Янова, других исследователей.
Р. Пайпс - автор серии исторических работ о России, русской революции и большевистском режиме, автор 18 книг и многочисленных статей по истории России и Советского Союза, из которых наиболее известными являются: «Советская стратегия в Европе» (Soviet Strategy in Europe), «Россия при большевиках» (Russia Under the Bolshevik Regime: 1919-1924), «Русская революция» (The Russian Revolution), двухтомная биография известного российского мыслителя и общественного деятеля Петра Струве - (Struve, Liberal on the Left, 1870-1905), и (Struve, Liberal on the Right, 1905-1944). Профессор Пайпс, академическая карьера которого была связана с Гарвардом, занял своё особое место в советологическом сообществе после выхода в 1974 году его книги «Россия при старом режиме» (Russia Under the Old Regime).
А. Янов эмигрировал из СССР в США, где с 1975 года преподавал русскую историю и политические науки в Техасском, Калифорнийском, Мичиганском университетах, а также в Городском университете Нью-Йорка. Сделал заметную академическую карьеру - от ассистента до полного профессора. Получил степень доктора исторических наук.
А. Янов опубликовал около 900 статей и эссе в советской, американской, английской, канадской, итальянской, российской, израильской, польской, японской и украинской прессе, а также более 20 книг. Среди последних такие значительные труды, как: «Разрядка после Брежнева» (Détente after Brezhnev: The Domestic Roots of Soviet Foreign Policy), «Драма советских 60-х: Утраченная реформа» (The Drama of the Soviet 1960-s: A Lost Reform), «Русская идея. От Николая I до Путина».
С. Коэн, профессор Принстонского университета, является автором многочисленных работ по истории и политике России: «Бухарин: Политическая биография. 1888-1938» (Bukharin and the Bolshevik Revolution: A Political Biography, 1888-1938), «Провал крестового похода: США и трагедия посткоммунистической России», «Вопрос вопросов: почему не стало Советского Союза?)». Коэн был советником американского президента Джорджа Буша-старшего. В своих исследованиях и заметках Коэн предрекал процессы в СССР, которые затем вошли в историю под названием «перестройка». С её началом он, будучи тесно связан с демократическими деятелями той поры, подключился к общественной жизни в СССР. Ныне Коэн входит в американский Совет по международным отношениям.
Эти учёные, много писавшие о России, отличающиеся друг от друга по своим взглядам, внесли значительный вклад в развитие науки о России, фактически развернули научную дискуссию о возможных общественных альтернативах российской современной истории.
В статье используется компаративистский подход к изучению различных концепций американских исследователей по проблеме альтернативности в русской истории. По С. Коэну под альтернативностью можно понимать существование различных, в том числе исключающих друг друга тенденций общественного развития, каждая из которых может трансформироваться в реальную действительность.
Общественная альтернатива едва ли может быть искусственным проектом, она скорее выступает как объективная категория. Наличие тех или иных альтернатив обусловлено объективными условиями жизни общества. Причем альтернативность обращена не только к изучению прошлого. Она особенно значима для понимания переломных эпох, когда общественные отношения еще не устоялись и существуют различные возможности тех или иных вариантов их развития.
Исторический опыт многих стран, в том числе России, показывает, что социальные процессы могут являться одновременно инвариантными и альтернативными. Инвариантность выражается в неотвратимости процессов экономического и социального развития общества, оставляющих, однако, широкие рамки для существования различных альтернатив исторического развития, в противоборстве которых происходит реальное движение истории.
Такую переломную эпоху Россия переживала в 20-е годы ХХ века. В современной российской действительности, по мнению отечественных и зарубежных исследователей и политиков, сохраняются разные варианты российской трансформации: от утверждения рыночной экономики в ее чистом виде, без всякого вмешательства государства, до реставрации плановой экономики и присущих ей социально-политических ценностей. Рассматриваются также проекты, основывающиеся на социал-демократических ценностях. Каждая из этих альтернатив и их производных коренится в объективных и субъективных условиях жизни российского общества, в том числе ее исторического прошлого. Каждая имеет своих идеологов, организаторов, свои партийно-политические объединения. То есть концепт альтернативности выступает методологическим ориентиром в понимании возможностей альтернативного общественного развития России и в целом является актуальной исследовательской темой.
Среди интерпретаторов русской истории и политики Р. Пайпс занимает особое место. Он является автором полемической серии исторических работ о России, оказавших влияние на становление целой историографической школы. Один из наиболее принципиальных выводов Р. Пайпса состоит в том, что основная причина «многих бед» России коренится в характере ее государственности, которую он рассматривает как патримониальную или вотчинную. Этот термин он использовал для характеристики русского абсолютизма, при котором верховный правитель не только правил, но и владел своей территорией вместе с ее жителями, сводя на нет важность понятий частной собственности и свободы личности.
Взгляды Р. Пайпса на Россию не включали идеи перемен. Он не видел в ней возможности альтернативного развития. Как верно отметил И. Курилла, Р. Пайпс, в духе одной из традиций американского понимания России, считал её страной незападного типа, неизменной на протяжении столетий [7].
В одной из последних публикаций Р. Пайпс изложил свою идею о русских, сравнивая их с американцами. По его мысли, США имеют такую соци-
альную модель, которая порождает подлинного человека. «Если кто-то не такой как мы, значит он хуже нас, неполноценный. Потому меня называют русофобом» [9].
Он полагал, что русские явно отличаются от американцев. Для первых характерна аполитичность. Их не интересует правительство так, как оно интересует американцев (кроме некоторых интеллектуалов). Русские считают, что все правительства состоят из казнокрадов, которые используют свое положение для личного обогащения. По мнению Пайпса, русские не озабочены по поводу демократии, поскольку демократические принципы не ценятся в России, большинство россиян предпочитают сильную авторитарную власть, и все уважаемые народом лидеры были авторитарными лидерами - это объясняет популярность И. Сталина, который имеет неизменно высокий рейтинг. Чтобы принять демократию, России придётся пройти долгий путь [8, с. 26].
Политика, как считал Пайпс, очень мало значит для русских. Они почти не обращают внимания на то, что происходит в Кремле. Их не раздражают те проблемы, которыми озабочены американцы. Например, выборы в России сменились назначениями, но это никого не беспокоит, кроме очень маленькой группы граждан. По его подсчётам, люди прозападного типа составляют 1015% от всего населения. Это в основном хорошо образованные люди в крупных городах.
Отсутствие политического интереса необходимо учитывать, поскольку оно позволяет правительству манипулировать населением. Далее, русские антисоциальны. Они не чувствуют себя частью русского общества, но лишь частью родных и близких друзей. Они даже не считают себя полностью русскими. Важен тот факт, что они не знают, к кому они относятся: к Европе или Азии. Когда их спрашивают европейцы ли они, то только небольшая часть отвечает положительно - около 14%. Разумеется, они не чувствуют себя китайцами, монголами, или кем-то ещё. Так кто же они? Они уникальны - таковы были наблюдения и выводы Пайпса о русских людях [9].
Иную, если не противоположную, точку зрения о русских людях имеет А. Янов. О российской истории, изложенной в трудах А. Янова, некоторые отечественные ученые (например, академик Ю. Пивоваров) говорят как об альтернативной истории. Сам же Янов возражал против причисления себя к «альтернативщикам», проповедующим идеологию «особого пути России» , «особой ментальности» русского народа, он не уставал повторять, что из оте-
чественной истории следует, что у России есть лишь одно будущее - европейское, несмотря на все перипетии, которые казалось говорили об обратном.
Работы А. Янова, многочисленные интервью, выступления на научных собраниях заставляют по-новому взглянуть на исторический путь России. Особо выделяются его исследования русского национализма и оппозиционных движений в России, в слабости которых в настоящее время он усматривает одну из главных причин отсутствия в России гарантий от произвола власти, свойственных европейским странам. По Янову, гарантии от произвола власти - это та мера, которая определяет европейскую сущность любого режима. Применяя её к современной России, он вынужден признать, что таких гарантий нет. Но на протяжении развития российской государственности, считает он, они то появлялись, то исчезали [4].
Суть концепции А. Янова выглядит оригинальной и простой: она состоит в том, что необходимо понять, что в прошлом Россия была Европой. Из двух десятков книг, написанных А. Яновым, главным, итоговым трудом его жизни является трилогия, посвященная происхождению и перспективам европейской традиции в России [13]. По мнению участников дискуссии о данной трилогии, состоявшейся в Московском Центре Карнеги, это «необычайно историчное яркое публицистическое произведение, зовущее туда, куда надо, - в Европу» [12].
А. Янов предлагает оригинальное прочтение истории российской государственности. Главный его тезис - Россия по своему происхождению является европейской страной. Далее в российской истории, культуре и государственности на протяжении веков друг другу противостояли две тенденции: европейская (договорная) и патерналистская (холопская). Он оспаривает версию о «рождении России в Орде» и отвергает тезис о том, что патерналистская тенденция — единственная в русской истории. По мнению А. Янова, в период с 1480 по 1560 гг., в период «европейского столетия», Московская Русь была носителем европейской традиции. Возобладание данной традиции учёный связывает с периодом опричнины при Иване Грозном. Затем вновь наступил период патернализма.
А. Янов утверждает, что последние бастионы «антиевропейской крепости» были разрушены после распада СССР. Однако патерналистская тенденция всё равно продолжает существовать, поскольку патерналистские стереотипы ещё сильны в массовом сознании, и с ними необходимо бороться.
Его знаменитая работа «Бухарин. Политическая биография» явилась первым крупным исследованием немарксистского автора по советской политической истории, опубликованное в СССР за последние десятилетия [11]. С. Коэн не принадлежит к числу одиозных западных русистов (к которым можно отнести, например, Р. Пайпса), более того, кому-то сейчас его книга о Бухарине, на фоне весьма острой отечественной публицистики, может показаться смягчённым вариантом отечественной истории. Но это было бы поверхностным впечатлением. По богатству собранного в ней материала, концептуальности она далеко выходит за рамки чисто политико-биографического повествования.
В ней он, по сути дела, вслед за Робертом Такером [5], впервые фундаментально ставит вопрос об альтернативе сталинскому пути, которую он видел в предлагаемой Бухариным идее мирного, эволюционного перехода к новой формации.
В ходе дискуссий вокруг работ американских исследователей, определяющих географический и культурный код России и усматривающих альтернативные пути развития для России (из наиболее видных ученых исключение составляет Р. Пайпс), многие участники дискуссий соглашаются с главным тезисом А. Янова о том, что Россия по рождению — европейская страна, но не соглашаются с аргументацией, которую Янов привлекает для его обоснования.
По словам, профессора РГГУ И.В. Кондакова, философа и культуролога, при том, что А. Янов всю жизнь занимается историей — «он не историк, он философ, философ истории, каких довольно мало». Отсюда можно видеть и определенные недостатки его трудов. Но его слово бесспорно будит мысль, он поднимает дискуссионные проблемы, которые не имеют простого и однозначного решения [10, с. 7-8].
В то время как историк, доцент МГУ И. Карацуба отмечает, что со времен В. Ключевского и П. Милюкова А. Янов — едва ли не единственный, кто попытался построить единую концепцию русской истории с древнейших времен до наших дней. Но взгляд на его труд не может быть однозначным. Главная мысль Янова о том, что Россия по рождению страна европейская, должен быть скорректирован, поскольку Россия является окраиной Европы и имеет проблемы, связанные с отдалённостью от европейских центров, и ей приходится постоянно бороться с собственным отставанием [10, с. 5-6].
По мнению историка, старшего научного сотрудника Института этнологии и антропологии РАН Г.Ю. Ситнянского, Янов недооценивает роль евра-
зийского влияния на Россию, которая по сути является частью евразийского славянско-степного пространства, и этот факт совершенно не противоречит европейским ценностям [10, с. 9].
Находя массу положений для критики, выступающие не могли не отметить вклада учёного, состоящего в том, что несмотря на двойственную природу принадлежности России к западноевропейской традиции, ей пойдёт на пользу восприятие положительных результатов развития этой традиции в виде тех институтов, которые сейчас так или иначе внедряются в России [10, с. 12].
Позицию по европеизации России, как выяснилось, разделяют многие и призывают полнее европеизироваться, активнее проводить европейские реформы [10, с. 19].
Находятся скептики, критикующие учёного за идеализацию Запада, поскольку в определенные периоды времени в Европе дела со свободой и демократией обстояли не лучше, чем в России. Например, в Пруссии, Польше (Речи Посполитой), Дании, Австрии также было крепостное право, которое было окончательно отменено лишь в 1848 году, но в Мекленбурге оно еще долго держалось.
Для некоторых исследователей концепция Янова представляется гениально задуманной мифологемой, и это подтверждает правоту тех, кто считает его политтехнологом. Его труды действительно можно отнести к полит-технологии очень высокого уровня, оперирующей материалом истории.
Можно найти много поводов для критики положений, выдвигаемых Яновым, но нельзя не признать его заслуг в постановке насущных вопросов российской жизни. По мнению профессора МГУ А.А. Левандовского, на которое ссылается сам А.Л. Янов, автор предпринял попытку «противопоставить свободу как равноценную альтернативу деспотизму в России,», и энергично и целеустремлённо исследовал эту проблему, получив результаты, с которыми можно спорить, но нельзя не признать их самоценность, и факт сильных впечатлений читателя от погружения «в мощный интеллектуальный поток» его книг [1].
Концепция Стивена Коэна об альтернативности исторического пути России существенно отличается от концепции предыдущего исследователя. Она не берет глобальный срез российско-европейской цивилизации, а рассматривает альтернативные возможности, которые реально существовали в конкретные моменты советской и постсоветской истории: бухаринская оппозиция сталинскому политическому и экономическому курсу, реформы Хрущёва, с энту-
зиазмом воспринятые молодым поколением, интеллигенцией и частью партийно-государственного аппарата, призыв Горбачёва к полномасштабной перестройке, который вначале имел большую общественную поддержку до тех пор, пока личная популярность Горбачёва не сошла на нет. В этот период проблема исторической альтернативности развития России вышла на первый план - как в России, так и в американском научном сообществе [6, с. 8-9].
Несмотря на то, что С. Коэн писал и о хрущёвской оттепели, и о перестройке Горбачёва, наиболее значимой в списке его публикаций остаётся книга о Бухарине [11]. Значение этой работы С. Коэна, появившейся в 1973 году, состоит в следующем: она в определённой степени отражала уровень американской профессиональной русистики 1970-х гг., её методологические ориентации и приоритеты. Напомним, что с конца 1940-х гг. в советологии два десятилетия безраздельно господствовала так называемая ортодоксальная школа, (к которой принадлежал Р. Пайпс), и она практически не интересовалась Бухариным. Объяснение такого подхода к Бухарину следует искать прежде всего в самом характере интерпретации советской истории. Например, У. Улам, М. Фейнсод, М. Малия и другие видные представители названной школы утверждали, что иного пути, кроме сталинского, в Советской России не существовало, что свёртывание нэпа, насильственная коллективизация, массовые репрессии - неизбежное следствие Октября, тех идеологических, политических и организационных основ правящей партии, которые были заложены ещё при Ленине. Поэтому Бухарин с его эволюционными идеями движения к социализму плохо вписывался в принятую концепцию.
Другой взгляд на советскую историю связан с возникновением в американской советологии (1960-х - нач. 1970-х гг.) либерального, или ревизионистского течения, одним из видных представителей которого стал С. Коэн. Это привело к пересмотру устоявшихся положений, появлению новых трактовок СССР и роли её отдельных участников. Бухарин и его идеи уже становятся предметом специального и более глубокого изучения. По существу, книга С. Коэна положила начало серьёзной полемике между ортодоксами и ревизионистами, которая то затухала, то возникала вновь. Так или иначе, монополия ортодоксальной школы была если не подорвана, то существенно поколеблена.
По мнению С. Коэна, в Советском Союзе и вне его сталинизму всегда противостояли идейные и политические альтернативы. Впервые они появились в 20-х годах, пишет он, когда в партии открыто обсуждались различные
пути и формы социалистических преобразований. И как часто случается в истории, те или иные идеи находят воплощение в деятельности отдельной личности. Такой личностью и был Н.И. Бухарин. С. Коэн считает, что и поныне Бухарин остаётся «в коммунистическом мире» символом борьбы между реформаторами-антисталинистами и консерваторами-неосталинистами. Причина этого кроется в чётко выраженном историзме политики правящих партий социалистических стран, в которых сталинское прошлое до сих пор сталкивается с настоящим. Поэтому партийные реформаторы, пишет Коэн, иначе относятся к сталинскому прошлому, чем «коммунисты-консерваторы». Однако, чтобы продемонстрировать возможность несталинского пути сегодня, утверждает он, реформаторы должны показать, что такая возможность существовала и в прошлом. Кроме Ленина они должны найти в советской истории до 1929 года вождей и программные идеи, представляющие альтернативу Сталину и сталинизму.
Прежде всего С. Коэн отказывается от распространённой в западной литературе трактовки политической истории после Ленина, сводящейся главным образом к соперничеству Сталина и Троцкого. Он считает, что Бухарин, его идеи имели больший вес и значение в партии, чем Троцкий и троцкизм. В книге оспаривается установившийся взгляд, будто сталинизм был логическим и неизбежным результатом развития Октябрьской революции. Но главное состоит в том, что С. Коэн делает попытку обосновать существование реальной альтернативы «революции сверху». Именно политика Бухарина, полагает он, отвечала интересам и потребностям населения и не противоречила задачам индустриализации страны. Курс Бухарина был более жизнеспособным и гуманным, а те результаты, за которые пришлось заплатить огромную цену, могли бы быть достигнуты другими средствами (экономические методы управления, крестьянские хозяйства). В итоге возникает целостная картина буха-ринской альтернативы.
Сразу же после выхода в свет книги Коэна о Бухарине в США появились рецензии на неё, авторы которых полностью подтвердили традиционную интерпретацию Бухарина, а именно: внутри большевизма альтернатив не было. Сталин продолжил ленинско-большевистскую традицию, а Бухарин и Троцкий оказались лишь его менее удачливыми соперниками. Попутно отметим, что ещё более жёсткую оценку получили тогда книги С. Коэна в советской историографии. С течением времени ситуация менялась, и теперь, по прошествии
лет, можно сказать, что С. Коэн, его книги и деятельность заслужили понимание и высокую оценку в России [3].
Даже краткий анализ приведенных выше взглядов позволяет понять, что интеллектуальный истеблишмент США не однороден, как видимо и сам политический класс. Этот вопрос порождает и другой: а были ли реальные альтернативы тому пути, по которому пошёл СССР в 20-е годы ХХ века. Какие альтернативы имелись в связи распадом СССР, и существуют ли они сейчас. Проще всего в этой ситуации Р. Пайпсу, который вообще отрицает возможность всякой альтернативности для России. Потому С. Коэн оказывается среди немногих историков, который остается привержен этой идее.
Действительно, тема исторической альтернативности является сквозной для всех книг С. Коэна: биографии Николая Бухарина, книгам «Переосмысливая советский опыт», «Провал крестового похода: США и трагедия посткоммунистической России» и даже «Жизнь после ГУЛАГа: Возвращение сталинских жертв», изданных в Москве в 2001 - 2011 гг. Альтернативность занимает центральное место в известном труде С. Коэна: «Вопрос вопросов». По-прежнему актуален вопрос о принадлежности России к европейской цивилизации, последовательно проводящийся в трудах американского соотечественника А. Янова.
Имеющие различные взгляды на Россию, ее историю и политику, американские исследователи внесли большой вклад в ее понимание, их труды по прежнему привлекает к себе внимание академических, политических кругов и общественности как в России, так и за рубежом.
Литература
1. Янов А. Спор о «вечном» самодержавии // Сноб. URL: https://snob.ru/profile/11778/blog/113011 (дата обращения 01.04.2019).
2. Байдакова А. Возвращение советологии // Новая газета. 2016. №123. 2 нояб.
3. Бордюгов Г. Нетипичный историк. Когда незазорно учиться у иностранца понимать историю нашей страны // Новая газета. 2019. №12. 4 февр.
4. Интервью с А. Яновым // Новая газета. 2011. №42. 20 апр.
5. Интервью с Р. Такером // США-экономика, политика, идеология. Москва: Наука. 1989. №10.
6. Коэн С. Вопрос вопросов: почему не стало Советского Союза? / Новое расширенное издание. Москва: Аиро- XXI. 2011.
7. Курилла И. Умер Ричард Пайпс. URL: https://www.facebook.eom/ivan.kurilla.9/posts/1016014717 (дата обращения 12.06.2019).
8. Пайпс Р. Два пути России. Из серии: Путинская Россия. Взгляд с Запада. «Алгоритм», 2015.
9. Пайпс Р. Почему Россия никогда не сможет стать Европой // Новые известия. 2018. 18 мая.
10. Стенограмма обсуждения трилогии Александра Янова «Россия и Европа. 1462-1921». Московский центр Карнеги. URL: https://carnegieendowment.org/files/transcript_yanov.pdf (дата обращения 12.04.2019).
11. Коэн С. Бухарин. Политическая биография. 1888-1938. Москва: «Прогресс». 1988.
12. Трилогия Александра Янова «Россия и Европа. 1462-1921». Московский центр Карнеги. URL: https://carnegie.ru/2010/04/19/ru-event-2882 (дата обращения 12.06.2019).
13. Янов А.Л. Россия и Европа. 1462-1921. Москва: Новый Хронограф. 2007-2009.
14. Янов А. У России есть лишь одно будущее - европейское // Новая газета. 2011. №4. 20 апр.
References
1. Yanov A. Spor o «vechnom» samoderzhavii. Snob. URL: https://snob.ru/profile/11778/blog/113011 (data obrashcheniya 01.04.2019).
2. Baidakova A. Vozvrashchenie sovetologii. Novaya gazeta. 2016. №123. 2 noyab.
3. Bordyugov G. Netipichnyi istorik. Kogda nezazorno uchit'sya u inostrantsa ponimat' istoriyu nashei strany. Novaya gazeta. 2019. №12. 4 fevr.
4. Interv'yu s A. Yanovym. Novaya gazeta. 2011. №42. 20 apr.
5. Interv'yu s R. Takerom. SShA-ekonomika, politika, ideologiya. Moskva: Nauka. 1989. №10.
6. Koen S. Vopros voprosov: pochemu ne stalo Sovetskogo Soyuza? / Novoe rasshirennoe izdanie. Moskva: Airo-KhKhI. 2011.
7. Kurilla I. Umer Richard Paips. URL: https://www.facebook.com/ ivan.kurilla.9/posts/1016014717 (data obrashcheniya 12.06.2019).
8. Paips R. Dva puti Rossii. Iz serii: Putinskaya Rossiya. Vzglyad s Zapada. «Algoritm», 2015.
9. Paips R. Pochemu Rossiya nikogda ne smozhet stat' Evropoi. Novye izvestiya. 2018. 18 maya.
10. Stenogramma obsuzhdeniya trilogii Aleksandra Yanova «Rossiya i Evropa. 1462-1921». Moskovskii tsentr Karnegi. URL: https://carnegieendowment.org/files/transcript_yanov.pdf (data obrashcheniya 12.04.2019).
11. Koen S. Bukharin. Politicheskaya biografiya. 1888-1938. Moskva: «Progress». 1988.
12. Trilogiya Aleksandra Yanova «Rossiya i Evropa. 1462-1921». Moskovskii tsentr Karnegi. URL: https://carnegie.ru/2010/04/19/ru-event-2882 (data obrashcheniya 12.06.2019).
13. Yanov A.L. Rossiya i Evropa. 1462-1921. Moskva: Novyi Khronograf. 2007-2009.
14. Yanov A. U Rossii est' lish' odno budushchee - evropeiskoe. Novaya gazeta. 2011. №4. 20 apr.
