CC BY
184
УДК 070 (73)
ББК 76.120 (7Сое)
С 71
Спасова М. В.
Американская расследовательская журналистика накануне уотергейтского кризиса
(Рецензирована)
Аннотация:
В статье анализируется состояние американской расследовательской журналистики накануне уотергейского кризиса. Рассматриваются стандарты и операционные требования той формы «объективной журналистики», которая преобладала в американской прессе в рассматриваемое время. Автор указывает причины ограниченности такого рода журналистики, анализируя взгляды крупнейших теоретиков журналистики на существо трансформации американской прессы накануне «Уотергейта».
Ключевые слова:
Расследовательская журналистика, уотергейский кризис, объективная журналистика, нейтральный репортаж, «псевдособытия», легитимность, официальные носители новостей, «надполитическая» роль, макрейкерская журналистика, маккартизм.
Spasova M.V.
American investigative journalism on the eve of the Watergate crisis
Abstract:
In the paper an analysis is made of the condition of American investigative journalism on the eve of the Watergate crisis. Standards and operational requirements of the form of “objective journalism” which prevailed in the American press in that period of time are examined. The author specifies the reasons of limited nature of such journalism, basing on an analysis of views of the greatest theorists of journalism on an essence of transformation of the American press on the eve of the Watergate crisis.
Key words:
Investigative journalism, the Watergate crisis, objective journalism, the neutral reporting, “pseudo-events”, legitimacy, official carriers of news, an “over-political” role, muckraker journalism, McCarthyism.
В целях лучшего понимания роли уотергейтского кризиса для развития расследовательской журналистики в США нам представляется необходимым проанализировать ее состояние накануне кризиса. Необходимо помнить, что после расцвета макрейкерской журналистики расследовательские репортажи, хотя и занимали прочное место в СМИ, не имели широкого общественного резонанса и были посвящены относительно частным проблемам. Макрейкерскими считались, например, статьи Ральфа Нейдера, посвященные повышению безопасности на дорогах, серия статей в журнале «The Life», посвященная мафии, работа Джессики Милфорд «Американский образ смерти» («American Way of Death»), которая была посвящена политической инертности американского общества и т.п.
Причины такого положения нам представляется целесообразным искать в стандартах той формы «объективной журналистики», которая стала преобладающей в американской прессе после первой мировой войны. В ее рамках очень четко сформулированы операционные требования к качеству новостей. «Эти требования, - как пишут Е.Г. Дьякова и А.Д. Трахтенберг, - подразумевают, прежде всего, что репортер обязан быть объективным, т.е. занимать по отношению к освещаемым им событиям беспристрастную (отстраненную и незаинтересованную) позицию и при этом давать максимально точную картину реальности. Иными словами, требование объективности включает в себя два аспекта: нейтральность позиции и фактическую точность... Нетрудно
заметить, что оба операциональных требования подразумевают, что новости являются максимально точным и неискаженным отражением реальных событий. Средства массовой информации следует оценивать в зависимости от того, насколько они соответствуют операциональным требованиям объективности. Идеологическая ангажированность автоматически рассматривается как нарушение требования нейтральности позиции и потому должна караться так же, как сознательное искажение и передергивание фактов» [1: 30-31].
И действительно, объективная журналистика являлась полезной коррективой как партийной прессе, так и тенденциозности «журналистики действия» и до сих пор остается тем, чего требует большая часть аудитории. Но с течением лет ограниченность такого вида журналистики становилась все более и более очевидной. Особенно ярко главная проблема ограничения журналистов рамками нейтрального, не оценочного репортажа о высказываниях и действиях политиков проявилась в 1950-е гг., когда сенатор Джозеф Маккарти начал свою кампанию против так называемых «205 коммунистов» в Государственном Департаменте. Журналисты при этом должны были ограничиваться отчетами об обвинениях Маккарти и останавливаться на этом. В связи с этим Дуглас Кейтер (Douglas Cater) заметил в своей работе «Четвертая ветвь власти» («T he Fourth Branch of Gov- Government»): «Масштаб провала средств массовой информации, который продемонстрировал маккартизм, может быть измерен тем фактом, что очень небольшое количество журналистов, регулярно писавших отчеты о деятельности Маккарти, верило ему. Большинство ненавидело и боялось его как циничного лжеца, который был готов на любые опустошения для удовлетворения своего собственного стремления к власти. Но, хотя они его и боялись, отнюдь не страх побуждал прессу служить средством его восхождения к власти. Скорее, это была внутренняя уязвимость - застывшая структура прессы - которую он открыл и на которой играл. «Новости как они есть» - абсолютная заповедь большей части журналистики, которая стала смирительной рубашкой для уничтожения инициативы и независимости репортера» [2: 14].
Дополнительный ограничитель объективной журналистики состоял в ее характере. Если правила требуют, чтобы предметом статьи было то, что сказал или сделал политический деятель, тогда средства массовой информации утрачивают свой контроль над самим определением новостей. Случай, который описал Питер Мейес (Peter Maas) в биографии нью-йоркского полицейского Франка Серпико (Frank Serpico), блестяще иллюстрирует проблему объективной журналистики. Дэвид Бёрнгем, репортер «Нью-Йорк Таймс», написал статью о коррупции в полиции, основанную на том, что ему рассказал Серпико и другие полицейские. Редакторы приостановили ее на том основании, что эти полицейские не являлись политическими деятелями, и если бы они напечатали статью, то могло бы показаться, что они делают новости, а не освещают их. Несколько дней спустя случилось так, что журналист встретился с пресс-секретарем мэра и рассказал ему о тех фактах, что он узнал. Два дня спустя мэр объявил о начале официального расследования. Только после этого - произошло действие политического деятеля - газета опубликовала статью. Такой историк журналистики, как Бернард Коэн, отмечает ограниченность объективной журналистики: «Чем более нейтральной является пресса, т.е. чем больше она старается честно передать хронику того, «что происходит» (включая, таким образом, политику высказываний официальных лиц), и чем больше она себя ограничивает в высказывании суждений о значении или важности «того, что происходит», - тем легче ее использовать, особенно официальным лицам, которых репортеры стали рассматривать как первичные источники новостей, просто из-за их должностей в правительстве» [3: 65].
Историк журналистики Дж. Бойлан утверждает, что газетная журналистика в 1950е гг. была погружена в «непробиваемое самодовольство». «Пресса довольно робко и спорадически высказывалась против антикоммунистической чистки, устроенной Маккарти, и сотрудничала с правительством для сохранения многих материалов в тайне (случай с «Заливом Свиней» («Bay of Pigs»)). Что удивительно, - пишет Бойлан, - пресса
при этом рассматривала себя к началу 1960-х как влиятельную и оппозиционную силу [4: 46-89]. И, действительно, мы считаем, что такой основополагающий принцип объективной журналистики, как преимущественное положение официальных источников, имеет ряд импликаций. Во-первых, при таком подходе предполагается, что представители администрации, скорее всего, будут восприниматься аудиторией более серьезно, чем ее критики. Одним из базовых данных в долгой традиции исследований по влиянию СМИ состоит в том, что носитель информации, представленный в «надполитической», обеспечивающей информацией роли, пользуется большим доверием, чем тот, который показан как представитель тенденциозного мнения [5]. Во-вторых, это значит, что когда власть решает полностью использовать свою возможность инициирования новостей, она обычно добивается успеха в реализации того, что Д. Бурстин [6] называет «псевдособытиями», например заявления официальных лиц, различного рода церемонии, которые, поскольку они представляют официальную политику, считаются обязательными для освещения. В-третьих, практика обращения к официальным лицам как первостепенным источникам авторитетной информации является важным символическим признанием их легитимности - это подтверждение их заявки на некое «высшее знание» и их права рассматриваться представителями общества в целом и находиться таким образом «над» политикой. Д. Палетц и Р. Данн пишут: «Право рассматриваться как
первостепенный источник авторитетной информации о мировых событиях, вероятно, должно рассматриваться как центральный компонент легитимности современных политических институтов, сравнимых в светскую эпоху с правом Церкви в средневековой Европе комментировать и интерпретировать Писание» [7: 101].
Тем не менее, накануне уотергейтских событий отношения прессы и власти претерпели значительные изменения. Достаточно вспомнить тот факт, что «Нью-Йорк Таймс» в 1961 г. по своей инициативе придержала имеющиеся у нее материалы по «Заливу Свиней», а накануне уотергейтских событий была готова выдержать судебное преследование из-за «Документов Пентагона». И хотя исследователи журналистики едины во мнении, что такие изменения имели место, они расходятся во взглядах как на природу этих изменений, так и на их причины. А. Миллер, С. Липсет и У. Шнайдер [8, 9] выдвигают тезис о том, что американские СМИ трансформировались из относительно пассивного института в институт оппозиции к политической власти. Они считают, что подобная трансформация в значительной степени способствовала упадку общественного доверия к политическим институтам и ослаблению политической власти в целом, о чём убедительно свидетельствовали опросы общественного мнения. «Наиболее заметным новым источником национальной власти в 1970 г., если сравнивать с 1950 г., стали национальные средства массовой информации», - пишет С. Хантингтон [10: 45], далее, цитируя М. Робинсона, «в 1960-х новостные организации превратились в пользующуюся широким доверием единую оппозицию». Примерно тех же позиций придерживаются и такие исследователи, как П. Кларк и С. Ротманн. Дж. Бойлан видит причину изменения отношения прессы в смене руководства в нескольких элитарных национальных газетах, которое «повлекло за собой превалирование репортажа» и поощряло «приверженность стандартам, считавшимся высшими по отношению к организации и ее ограничителям» [4: 86] .
Тем не менее, именно статьи Боба Вудворта и Карла Бернстайна в «Вашингтон Пост» дали новый импульс развитию расследовательского репортажа, поскольку, как пишет А. Константинов, «именно, журналистам по отдельным фрагментам удалось собрать разоблачительные факты, касающиеся проникновения агентов Белого дома в предвыборный штаб демократической партии» [11: 63]. Именно их журналистское расследование преодолело застывшую структуру «объективной журналистики», какой она была накануне кризиса, модифицировав ее основные качества, не отрицая при этом ее основополагающих принципов. Если для объективной журналистики как таковой первостепенную важность имели официальные высказывания или действия политических
фигур, то журналисты-расследователи стали искать информацию о политике «за закрытыми дверями». Если объективная журналистика ждала инициативы со стороны официальных лиц, то расследовательская журналистика стала брать инициативу на себя, тем самым адаптируя в какой-то мере этику журналистики действия к рамкам объективной журналистики.
Примечания:
1. Дьякова Е.Г., Трахтенберг А.Д. Массовая коммуникация и проблема конструирования
реальности: анализ основных теоретических подходов. Екатеринбург, 1999. 130 с.
2. Nelson M. Why the Media Love Presidents and Presidents hate the Media // Virginia Quarterly Review. 2000. Vol. 76, Issue 2. Spring. 255 р.
3. Cohen B.C. The Press and Foreign Policy. Prinston, 1963. 288 р.
4. Boylan J. Declarations of Independence // Columbia Journalism Review. 1986. November-
December. Р. 46-89.
References:
1. Dyakova E.G., Trakhtenberg A.D. A mass communication and a problem of designing a reality: the analysis of the basic theoretical approaches. Ekaterinburg, 1999. 130 pp.
2. Nelson M. Why the Media Love Presidents and Presidents hate the Media // Virginia Quarterly Review. 2000. Vol. 76, Issue 2. Spring. 255 pр.
3. Cohen B.C. The Press and Foreign Policy. Prinston, 1963. 288 рp.
4. Boylan J. Declarations of Independence // Columbia Journalism Review. 1986. November-December. Р. 46-89.
5. Hovland C.I., Irving L.J., Kelly H.H. Communication and Persuasion. New Haven, 1953. 378
р.
6. Boorstin D.J. The Image: a Guide to Pseudo-events in America. N. Y., 1962. 336 р.
7. Paletz D., Entman R. Media Power Politics. N. Y., 1981. 335 р.
8. Lipset S.M., Schneider W. The Confidence Gap: Business, Labor and Government in the Public Mind. N. Y., 1983. 335 р.
9. Miller A.H., Political Issues and Trust in Government, 1964-1970 // American political
Science Review. 1974. № 68. Р. 951-972.
10. Huntington S.J. The United States. N. Y., 1975. 279 р.
11. Константинов А. Журналистское расследование. История метода и современная практика. М., 2001. 383 р.
5. Hovland C.I., Irving L.J., Kelly H.H. Communication and Persuasion. New Haven, 1953. 378 PP.
6. Boorstin D.J. The Image: a Guide to Pseudo-events in America. N.Y., 1962. 336 рp.
7. Paletz D., Entman R. Media Power Politics. N. Y., 1981. 335 р.
8. Lipset S.M., Schneider W. The Confidence Gap: Business, Labor and Government in the Public Mind. N.Y., 1983. 335 pр.
9. Miller A.H., Political Issues and Trust in Government, 1964-1970 // American political Science Review. 1974. No. 68. Р. 951-972.
10. Huntington S.J. The United States. N.Y., 1975. 279 р.
11. Konstantinov A. Journalistic investigation. A history of a method and modern practice. M., 2001. 383 pр.
