CC BY
87
события сквозь призму сознания разных персонажей, изображение целой жизни героя в пространстве одного дня, передача структуры произведения с помощью музыкальной формы (например, формы сонаты).
4. В течение третьего периода своего творчества В. Вулф обращается, в основном, к приёмам, используемым в предыдущих произведениях: писательница стремится изобразить мгновения бытия, представляет один день в жизни героя как частицу мира, передаёт настоящее сквозь призму прошлого и прошлое сквозь призму настоящего.
Библиографический список
1. Вулф В. Комната Джейкоба. - СПб.: Азбука-классика, 2004. - 224 с.
2. Вулф В. Между актов. - СПб.: Азбука-классика, 2004. - 224 с.
3. Вулф В. На маяк. - СПб.: Азбука-классика, 2004. - 224 с.
4. Вулф В. Орландо. - СПб.: Азбука-классика, 2004. - 304 с.
5. Группа Блумсбери. Творчество Вирджинии Вулф. - www.fos.ru/liter/liter0066.html
6. Adventures in English Literature. - Harcourt, 1988.
7. Frank W. Bradbrook. Virginia Woolf: the Theory and Practice of Fiction // The Pelican Guide to English Literature: the Modern Age. - Penguin Books, 1973. - Pp. 275-287.
8. Woolf V. Mrs Dalloway. - Wordsworth Editions Limited, 2003. - 146 p.
О.Н. Румянцева АМАЛЬГАМА ЯЗЫЧЕСТВА И ХРИСТИАНСТВА ДРЕВНЕЙ РУСИ НА МАТЕРИАЛЕ РУССКИХ ВОЛШЕБНЫХ СКАЗОК (Образ иронического удачника)
Изустная традиционная многовековая культура русской деревни - это не только сокровищница интересующих нас сведений о её глубоких корнях, но одновременно и сами те корни, на которых устояла на протяжении тысячи лет масса трудового крестьянства, корни, питавшие не только деревню, но и городской посад, а в какой-то мере и социальные верхи [1, с. 5-6]. Поэтому народные сказки могут быть осмыслены только с учетом языческого миропонимания. Древние мифы, некогда выражавшие мировоззрение первобытных людей, со временем превратились в волшебные сказки. Термин «волшебная сказка» новый, чисто кабинетный, но в нем заключен глубокий языческий смысл - ведь «волшебник» - это жрец, волхв, занимающийся «волшвением» - гаданием и заклинанием добра и зла [1, с. 509]. Жрецы-кудесники, волхвы, дожившие до позднего средневековья (в Новгороде в 1218 г. сожгли четырех волхвов), были, по всей вероятности, как пишет Б. А. Рыбаков, хранителями древних «кощун», сказителями далеких мифов [1, с. 509]. Постепенно мифологический элемент впитался в сказки, создавая новый жанр волшебной сказки, наслоившейся на ещё более архаичный жанр сказок о животных [1, с. 510].
Язычество было необходимо земледельцу, оно соответствовало его практическим и духовным потребностям и потому не погибло под тяжестью и достоинствами новой религии (православия),
а, растворившись в ней, одновременно поглотило её, образовав нечто новое - бытовое крестьянское православие со своими святцами, праздниками, трудовым ритмом и собственной эстетикой [2, с. 8-9]. Происходит не полное вытеснение старого новым, а создание амальгамы разновременных и разностадиальных элементов [1, с. 31].
В связи с изменением исторических условий бытования сказки (принятия Русью христианства) происходит смена действующих в ней главных героев. Волшебная сказка своим излюбленным героем выбирает социально-обездоленного [3, с. 657], Ивана-дурака, иронического удачника (М. Горький).
Удачник, иронизирующий над другими, но и над собой, прежде всего, он понимает суетность мира, в котором живет, преходящее значение тьмы и непреходящее света-любви.
Тип иронического удачника стал складываться примерно в У1-1У веках до Рождества Христова, воплотив первую (по Дюмезилю) магико-юридическую функцию [3, с. 228]. По сути, в типе иронического удачника нашли воплощение фун-
220
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2007
© О.Н. Румянцева, 2007
кции жреца бога Волоса, представляющего «ту хтоническую силу, без участия которой солнце не могло подняться над горизонтом» [1, с. 407].
Положительная роль мужского божества (Волоса) выражена тем, что на нем, на его плечах, зиждется весь средний мир, мир обыкновенных людей [1, с. 410].
Иронические удачники восточнославянской сказки с наибольшей яркостью и законченностью представлены Емелей и Иванушкой-дурачком [4, с. 79]. В одном из циклов сказок Иван также носил прозвище Незнайки.
В нашей научной и художественной литературе все эти три образа иронических удачников, особенно Ивана-дурака и Емелю, принято представлять в одном лице - Ивана-дурака. В таком случае, Иван-дурак выступает как собирательный тип, концентрируя в себе общие и индивидуальные качества, присущие сказочным ироническим удачникам [4, с. 126].
Иронический удачник имеет низкий социальный статус: он крестьянский сын, сын старика и старухи или старой вдовы. В восточнославянских волшебно-фантастических сказках настойчиво подчеркивается, что герой, выходец из народных низов, по своим личным качествам намного превосходит знатных и богатых женихов царской дочери и вполне достоин её руки [4, с. 228].
Сказки об иронических удачниках на первый план выставляют не физическую силу героя, а его моральные качества (4, 29): сила не в силе, а в правде [5, с. 284].
Образ Ивана-дурака напоминает ведущие характеристики юродивого, - феномена, получившего особое развитие в русской духовной традиции [3, с. 229]. «Юродивость» характеризует Ива-на-дурака в ряде сказок. Целью такого поведения героя является выявление противоречия между глубокой христианской правдой и моралью поверхностного житейского здравого смысла через проповедь и обличение. Основным инструментом действий и решений героя остается его совесть, понимаемая не как личная совесть человека, а как соответствие его поведения моральным установкам «божественной добродетели». «Дурак», ни разу не упоминая заповедей Нагорной проповеди, следует им, как норме поведения. На сказочном герое, самом неприметном обыкновенном, грешном человеке по имени Иван лежит отсвет Христа.
Иван-дурак начисто лишен трех пороков, которые его братья считают достоинством: 1) тщес-
лавия (никогда не требует за свои подвиги признания и славы); 2) корыстолюбия (нигде и никогда ради корысти ничего не делает); 3) злобы (живет сердцем-вещуном).
Иван-дурак - удачник, иронизирующий над другими, но и над собой, прежде всего, понимающий суетность мира в котором живет, преходящее значение тьмы и непреходящее света - любви.
В дохристианской Руси славянское имя обязывало следовать содержанию самого имени, новое христианское имя обязывало следовать святости жизни того человека, именем которого нарекали. Среди русских имен веками первенствовал Иван. Исследователи, в частности, подсчитали, «что в 1747 году при переписи части крестьян Вологодского уезда из 6731 мужчин было 1189 Иванов. А среди купцов города Самары в 1834 году из 908 человек имя Иван носили 115 мужчин. Почему это так? Дело в том, что в православных святцах было много дней когда отмечалась память святых с этим именем» [6, с. 53], первым из которых был Иоанн Креститель. Слово-имя «Иоанн» переводится как «дар, слуга Божий». Носить такое имя - честь великая и обязывающая для выходца из любого социального слоя.
Иван-дурак - последний, третий, самый младший брат, чаще отстраненный от каких-либо полезных дел, единственный, кто говорит в сказке: он предсказывает будущее, толкует то, что непонятно другим; однако, эти предсказания и толкования не принимаются окружающими, потому что они неожиданны, парадоксальны и всегда направлены против общественного здравого смысла (как и его поступки). Иван-дурак загадывает и отгадывает загадки, т.е. делает то, чем занимается во многих традициях жрец во время ритуала, приуроченного к основному годовому празднику [3, с. 228].
Фольклорный «дурак», которому по своим культурным функциям равнялся юродивый, до сих пор задает всем нам свои загадки, обновляя затянутые пеленой обыденности и привычности истины.
Счастье «по случаю», физическая сила и красота к ироническим удачникам приходит со временем, с помощью волшебных животных, прежде всего коня и рыбы-щуки, со времени христианизации Руси, дарованных Богом. Иронические удачники, не наделенные от рождения ни физической силой, ни красотой, напротив, как правило, выглядевшие замарашками, забитыми, ничтожными и
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2007
221
всеми презираемыми существами, в конце повествования сбрасывают свою безобразную личину, превращаясь в красавца-молодца.
Представляется, что образ иронического удачника (Емели, Незнайки и Ивана-дурака), явился для сказочников той удобной фигурой, по средством которой можно было доносить до слушателей свои сокровенные мысли, не очень опасаясь гонений со стороны властей, «поскольку мысли эти вкладывались в уста дурака, а дураку что только не может взбрести на ум, дураку, как говорит пословица, и закон не писан» [4, с. 126].
Библиографический список
1. Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. -М.: Гелиос, 2002.
2. НекрыловаА.Ф. Круглый год. - М.: Правда, 1991.
3. Мифологический словарь. - М.: Советская энциклопедия, 1991.
4. Новиков Н.В. Образы восточнославянской сказки. - Л.: Наука, 1974.
5. Русские народные пословицы и поговорки / Под ред. Аникина. - М.: Худ. лит-ра, 1988.
6. Преображенский А.А. История раскрывает тайны. - М., 1991.
И.В. Соколов РЕКЛАМА КАК СРЕДСТВО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ВОСПИТАНИЯ ШКОЛЬНИКОВ-ПОДРОСТКОВ
Художественное воспитание всегда рассматривалось отечественной наукой как важный и целенаправленный процесс, обеспечивающий формирование у учащихся творческих способностей, вкусов, эстетических потребностей и интересов. Осваивая художественное наследие предшествующих поколений ребенок, подросток должны учиться воспринимать прекрасное не только в искусстве, но и в окружающей действительности. Самое же главное - отечественная система художественного воспитания нацелена на формирование культуры учащихся в ее духовно-нравственном значении.
В настоящее время информационный взрыв, наблюдаемый в отечественной и культурной жизни цивилизованного мира на рубеже ХХ-ХХ1 вв., диктует необходимость пересмотра традиционных для России форм и методов образования и воспитания. Очевидно, что современная социокультурная ситуация вносит существенные коррективы в функционирование системы художественного воспитания, поскольку продукция массовой культуры, ее имиджи, стереотипы, стандартные образы не могут не влиять на учащихся всех возрастных групп. Но особенно сильно, по мнению следователей, влияние масскультурных установок на школьников-подростков в силу психологических особенностей подросткового возраста. Индивидуальное сознание у представителей данной категорий учащихся является менее защищенным от воздействия как позитивных, так и негативных факторов массовой культуры, в со-
держании которой, при всем его многообразии, ярко выделяется феномен рекламы.
Назначение рекламы в информационной мировой системе многогранно. Это - прямое влияние на стимуляцию спроса на товар в условиях рыночной конкуренции (коммерческая реклама), это и пропаганда взглядов, мнений, идей (политическая, социальная реклама), это и призыв к освоению тех или иных культурных ценностей (социокультурная реклама). Как показывают научные исследования, современная реклама способна не только внушать определенные стереотипы для общества потребления, но и насаждать вкусы, установки, даже образы мышления и поведения. Иначе говоря, реклама является мощным фактором воздействия на человека, связующим звеном между личностью и культурой общества. Реклама направлена на разные слои населения и разные цели. Тем не менее известно, что самыми преданными сторонниками рекламы являются молодые люди, в том числе - школьники-подростки. Для них реклама - привычный инструмент познания окружающего мира как непосредственная и естественная часть культуры.
Все сказанное означает, что реклама, как один из наиболее мощных рычагов массовой культуры, не должна игнорироваться педагогической наукой, в том числе теорией художественного воспитания.
В зарубежной и отечественной научной литературе имеется значительная область, связанная с проблемами художественного образования.
222
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2007
© И.В. Соколов, 2007
